Мы были в море, когда я очнулся в затхлом трюме корабля, чьи борта казались сделанными не из дерева, как я ожидал, а из чего–то другого.

Веревки на мне разрезали, и если не считать слегка затекших мускулов, физически я себя чувствовал лучше. А также намного яснее мыслил.

Пережитое недавно в стычках с варварами, казалось, высосало из меня прежние эмоции, и хотя я знал, что со временем они вернутся, чувствовал себя отстранение и в некоторых отношениях находящимся в более здоровом состоянии духа. Наверное, дело было в корабле. Пространство замкнуто, возможности ограничены и, таким образом, лучше владеешь окружающей обстановкой, особенно по сравнению с кажущимися безграничными горизонтами Марса.

Какими бы ни были причины, а они, вероятно, являлись квинтэссенцией всего, что во мне произошло, я пришел к выводу, что мне лучше всего сделать. Первой целью должна быть инспекция всех награбленных Рокином машин и проверка, не обладает ли какая–нибудь из них способностью действовать против чумы. Если окажется, что одна из них для этого предназначена, то мне надо будет подумать о способах убрать ее из поля зрения Рокина. И хотя эта мысль и шокировала меня.: — обязательно уничтожить остальные. Если ни одна из машин не снабдит меня тем, что нужно, то я уничтожу их все до одной. Последнее, конечно, будет задачей более легкой.

Корабль качало, и я был вынужден упереться в стенки трюма. Корпус казался сделанным из одного цельного куска прочного пластика, который я раньше обнаружил в городе якша. Кругом была темнота, но когда мои глаза привыкли к ней, я сумел различить предметы, бывшие некогда опорами двигателя. Теперь двигатель отсутствовал. Снова, вот уже который раз, мне встречалось напоминание о том, что марсиане называли Величайшей Войной — войной, почти совершенно истребившей и якша и шивов и практически уничтожившей саму планету. Я услышал из противоположного угла подавленный стон. Мне показалось, что я узнал голос.

— Хул Хаджи! — крикнул я. — Это ты?

— Я, мой друг. Или то, что осталось от меня. Подожди минуту, пока я не удостоверюсь, что цел. Где мы?

Я увидел в полумраке, как огромная фигура моего друга поднялась с места, где он лежал. Затем он зашатался и упал к переборке.

Я по мере сил подобрался к нему, пока корабль страшно мотало. Хотя в трюм проникало мало звуков, у меня сложилось впечатление, что мы попали в шторм. Я слышал, что Западное море считалось очень опасным местом для мореплавателей, и поэтому–то его, вероятно, столь нечасто пересекали.

— Ох, — простонал Хул Хаджи. — Мендишары никогда не были созданы для путешествия по морю, Майкл Кейн.

Он перекатился, когда по кораблю ударила очередная волна.

Внезапно в трюм хлынул свет вместе с морской волной, мгновенно вымочившей нас с головы до ног. В отверстии наверху обрисовался бородатый варвар.

— На палубу, — кратко приказал он едва слышным сквозь завывание ветра голосом.

— В такую бурю! — воскликнул я. — Мы не моряки!

— Тогда сейчас вам самое время стать моряками, Рокин хочет вас видеть.

Я пожал плечами и пробрался к лесенке, обнаружившейся при свете из открытого люка.

Хул Хаджи последовал за мной.

Мы вместе вскарабкались на мокрую палубу, цепляясь за шедшую вдоль центра палубы веревку, натянутую между двумя мачтами, так как паруса были зарифлены.

В воздухе проносились брызги, по палубе перекатывалась вода, огромные серые волны швыряли корабль вверх и вниз. Небо и море были серыми, казалось, что все двигалось над нами и вокруг нас. Никогда я не испытывал такого страшного шторма.

Если Синий Гигант может позеленеть, то лицо Хула Хаджи стало зеленым, а глаза выдавали муку от душевного беспокойства и чувства дискомфорта.

Осторожно ступая, мы добрались до корабельного мостика, где Рокин, по–прежнему в золотых доспехах, цеплялся за поручни и оглядывался кругом, словно дивясь происходящему.

Каким–то образом мы сумели взобраться к нему на мостик.

Он повернулся к нам, сказав что–то, чего я не разобрал, тоном, соответствовавшим удивлению в его глазах. Я показал, что не слышу.

— Никогда не видел ничего подобного! — прокричал он. — Нам повезет, если мы останемся на плаву!

— Зачем ты хотел нас видеть? — спросил я.

— Помогите! — крикнул он.

— Что мы можем сделать? Мы ничего не понимаем в кораблях, также как и в мореплавании.

— В трюме, в передней части, есть машины. Они могучи. Не могут ли они утихомирить шторм?

— Сомневаюсь, — проорал я в ответ.

Он кивнул, словно сообразив что–то, а потом посмотрел мне в лицо. Похоже, он признал истинность сказанного мною.

— Какие у нас шансы? — спросил я.

— Мало шансов.

Он по–прежнему, казалось, не проявлял особого страха. Он, наверное, не понимал, насколько шторм опасен.

Как раз в этот момент и ударила по кораблю огромная волна, и вода с грохотом обрушилась на меня. Затем, влекомое водой, на меня рухнуло тяжелое тело Рокина.

Я услышал крик.

А потом я понял, что меня швырнуло с корабля и я оказался в распоряжении морских волн.

Я отчаянно боролся, пытаясь остаться на плаву, держа, по возможности, закрытыми рот и ноздри.

Меня швыряло на гребни волн, бросало в ущелья со стенами из воды, пока я не заметил веревку. Я не знал, была ли она присоединена к чему–нибудь, но вцепился в нее. На другом конце ее мне показалось утешающее натяжение.

Не знаю, как долго я цеплялся за веревку, но то, к чему она была привязана с другого конца, поддерживало меня на плаву, пока шторм постепенно не стих. Только на рассвете я смог открыть воспаленные от соли глаза.

Я увидел перед собой плавающую в воде мачту. Моя веревка была привязана к ней.

Я подтянулся на руках, устало волоча себя сквозь воду. А затем, когда оказался достаточно близок к ней, заметил, что за мачту цепляются несколько других человек.

Когда я, наконец, схватился за мачту с чувством облегчения, которое было сравнимо лишь со спасением, которое давала мачта, то увидел, что одним из выживших был Хул Хаджи, его голова болталась от усталости.

Я протянул руку и коснулся его, чтобы утешить и дать знать, что я все еще жив.

Вдруг я услышал отдаленный крик слева от меня и, посмотрев в этом направлении, увидел корпус корабля, каким–то чудом все еще остававшийся на плаву.

Сверкнуло на солнце золотом, и я понял, что Рокин тоже уцелел. Зажав веревку в зубах, я поплыл к кораблю. Вскоре веревка кончилась, а до корабля все еще было далеко, но его, к счастью, несло в моем направлении.

Меня втащили на борт через некоторое время, и несколько варваров сообща подтянули веревку, а за ней и мачту.

В скором времени Хулу Хаджи тоже помогли подняться, и мы, предельно усталые, лежали рядом на палубе. Рокин, казавшийся столь же уставшим, привалился к поручням, которые сломались во время шторма. Он посмотрел на нас.

Нам принесли горячий напиток, и мы почувствовали себя достаточно оправившимися, чтобы сесть и рассмотреть корабль.

С палубы практически все было сорвано штормом. Уцелел только корпус, оставшийся относительно невредимым. Обе мачты, казалось, были выдраны с корнем, а большую часть фальшборта и всю палубную гарнитуру, включая крышку люка, смыло за борт.

Рокин подошел к нам.

— Вам повезло, — заметил он.

— И вам, — ответил я. — Где мы?

— Где–то в Западном море. Наверное, судя по направлению шторма, ближе к нашей земле, чем к вашей. Мы можем только надеяться, что течения будут благоприятствовать нам и мы достигнем суши… Большая часть нашего провианта пропала, когда вода залила трюм. — Он показал на люк с содранной крышкой. — Машины тоже находятся там, также полузатопленные, но я полагаю, что они в достаточной безопасности.

— Они никогда не будут безопасными для вас, — предупредил я его.

— Ничто не может повредить Рокину, — усмехнулся он, — даже этот шторм.

— Если я прав относительно мощи этих машин, — сказал я ему, — то они грозят куда большей опасностью, чем этот шторм.

— Врагам Рокина, наверное, — отпарировал варвар.

— Рокину тоже.

— Какой вред они могут мне причинить? Я их хозяин!

— Я тебя предостерег, — покачал головой я.

— От чего ты меня предостерегаешь?

— От твоего собственного невежества!

Он пожал плечами.

— Чтобы пользоваться этими машинами, требуется не так уж много знаний.

— Разумеется, — согласился я. — Но чтобы понять их, знания нужны. Если ты их не понимаешь, то достаточно скоро узнаешь, что они, опасны.

— Не поспеваю за твоими рассуждениями, Брадинак. Ты мне наскучил.

Я перестал пытаться спорить с варваром, хотя знал, что в данном случае, как и во всем, недостаточно знать, как и что действует. Нужно понимать, как оно устроено, прежде чем его использовать для своей выгоды и без особой опасности.