Книга: Звездный зверь: Астронавт Джоунз. Звездный зверь. Туннель в небе
Назад: Глава 11 Через грузовой люк
Дальше: Глава 13 Переход

Глава 12
Альцион

Пробное назначение Макса было задокументировано в тот же день. Капитан вызвал его к себе, привел к присяге, а затем поздравил «мистера Джоунза». Церемония была простой, почти без зрителей. На ней присутствовали только Хендрикс и секретарь капитана.
Всякие мелочи, сопутствующие перемене, были некоторое время более удивительны для Макса, чем само его выдвижение. Они начались сразу же.
— Вам сегодня лучше отдохнуть и устроиться на новом месте, мистер Джоунз, — сказал капитан. — Хорошо, доктор?
— Конечно, сэр.
— Хорошо. Беннет, попросите Дюмона зайти ко мне.
Главный пассажирский стюард, казалось, был несколько удивлен, обнаружив, что недавний помощник стюарда третьего класса стал офицером. На вопрос капитана он ответил:
— Я собирался поместить мистера Джоунза в отдельную каюту номер В-014, сэр. Она подойдет?
— Да, несомненно.
— Я прикажу парням сейчас же перенести его багаж.
— Хорошо. Идите вместе с Дюмоном, мистер Джоунз. Нет, подождите минутку. Мы должны найти вам фуражку. — Капитан подошел к своему шкафу и начал в нем рыться. — У меня где-то здесь была одна.
Хендрикс стоял, держа руки за спиной.
— Я принес ему фуражку, капитан. У мистера Джоунза и у меня, как мне кажется, одинаковый размер.
— Хорошо. — Хендрикс подал фуражку Максу. Астрогатор снял с нее широкую золотую ленту и кокарду, изображающую солнечный взрыв, и вместо нее прикрепил маленькую ленту и кокарду меньшего размера, которая указывала на то, что Макс — курсант. Макс подумал, что, — должно быть, это была собственная фуражка астрогатора, сохраненная Хендриксом на память. Он с трудом вымолвил слова благодарности и пошел за Дюмоном из каюты капитана. При этом он споткнулся и чуть не упал.
Когда они вышли в коридор, Дюмон остановился.
— Нет необходимости спускаться в спальный отсек, сэр. Если вы соизволите назвать мне шифр своего ящика, то мы сами все сделаем.
— Бросьте вы, мистер Дюмон! У меня совсем немного вещей. Я и сам могу все донести.
На лице Дюмона было непроницаемое выражение, какое иногда бывает у лакеев.
— Если позволите, сэр, я хотел бы предложить вам осмотреть вашу комнату, пока мы займемся вашими вещами. — Он вовсе не спрашивал позволения. Макс правильно понял смысл его слов: «Послушай, глупец, я знаю, что почем, а ты нет. Делай то, что я тебе говорю, иначе ты наломаешь таких дров!» Макс решил послушаться его скрытого совета. Непросто совершить прыжок от рядового члена экипажа до офицера, оставаясь при этом в том же корабле. Дюмон знал это, а Макс — нет. Было ли это отеческим участием со стороны Дюмона или просто в нем взыграла приверженность к неукоснительному соблюдению протокола — или и тем и другим, — в любом случае Дюмон не намеревался позволить новоиспеченному младшему офицеру спускаться ниже палубы «Си», пока тот не привыкнет к своему новому положению. Макс разыскал каюту В-014.
На койке был настоящий поролоновый матрац и спинка. Еще в каюте были небольшая раковина с краном и зеркало. Над койкой висела книжная полка. В углу стоял шкаф для одежды, был также откидной столик, прикрепленный к стене, телефон, с помощью которого он мог вызвать дежурного помощника стюарда. Был стул, корзина для мусора и даже (!) маленький коврик на полу. Но самое главное — на двери был замок.
То, что вся комната была не больше ящика из-под рояля, нисколько его не беспокоило.
Он выдвигал ящики, рассматривал предметы в комнате, когда вернулся Дюмон. Он нес скудные пожитки Макса не сам; он поручил это человеку из обслуживающего персонала. Помощник стюарда вошел в комнату вслед за Дюмоном и спросил:
— Куда это положить, сэр?
Макс со смущением узнал в человеке, который ему прислуживал, своего соседа по столу. Тот всегда сидел напротив него за едой.
— О! Привет, Джим. Брось все это на койку. Большое спасибо!
— Слушаюсь, сэр. И примите мои поздравления!
— Спасибо!
Они обменялись рукопожатиями. Дюмон проследил за тем, чтобы эта церемония не затянулась.
— Ну, все Грегори. Можешь возвращаться в кладовую. — Затем он обратился к Максу: — Что-нибудь еще, сэр?
— О нет, все отлично.
— Я думаю, может быть, вы не захотите сами пришивать знаки отличия? Если вы умеете шить не намного лучше меня, — добавил Дюмон, понимающе улыбаясь.
— В общем-то, я думаю, что мог бы и сам справиться.
— Миссис Дюмон искусно орудует иглой и даже шьет для женщин-пассажиров. Может быть, я отнесу ей все это? Форма будет готова и отутюжена к обеду.
Макс с радостью согласился. Он ужаснулся мысли, которая вдруг пришла к нему в голову, о том, что ему теперь придется есть в салоне палубы «Би»!
Но до обеда его еще раз побеспокоили. Он заканчивал раскладывать свои пожитки, когда в дверь постучали, и сразу вслед за этим кто-то вошел. Макс обернулся и оказался нос к носу с мистером Саймзом.
Саймз посмотрел на фуражку и рассмеялся.
— Сними это, пока не натер уши!
Макс пропустил его выпад мимо ушей.
— Я вам нужен, сэр?
— Да, вундеркинд, только для того, чтобы ты выслушал мой совет.
— Да?
Саймз ударил себя в грудь.
— Вот что. В этом корабле есть только один ассистент астрогатора, и это — я. Помни об этом. И я им останусь еще долго после того, как тебя вышвырнут назад к твоим коровам, туда, где тебе и место.
Макс почувствовал, что у него покраснели щеки и шея.
— Почему же, — спросил он, — если вы так считаете, вы не наложили вето на мое назначение?
Саймз снова рассмеялся.
— Разве я похож на дурака? Капитан говорит «Да», астрогатор говорит «Да», я должен был высунуться и сказать «Нет»? Лучше я подожду, когда ты высунешься… а ты это обязательно сделаешь. Я лишь хотел сказать тебе, что этот кусок золотой тесьмы на твоей фуражке ничего не значит. Ты по-прежнему ниже меня по званию. Не забывай об этом.
Макс сжал челюсти и не ответил.
— Ну? — произнес Саймз.
— Что «ну»?
— Я только что отдал тебе приказ.
— О да, мистер Саймз. Я не забуду об этом. Ни в коем случае.
Саймз посмотрел на него, злобно прищурясь.
— Смотри, не забудь, — сказал он и вышел.
Макс остался стоять перед дверью со сжатыми кулаками. В это время в дверь постучал Грегори.
— Сэр, через пять минут обед.
Макс старался оттянуть визит в салон, насколько мог, он бы очень хотел спуститься на нижнюю палубу и занять свое обычное место в столовой для экипажа, где он чувствовал себя легко и непринужденно. Некоторое время он не решался войти в салон. Красивая комната была залита светом и казалась незнакомой; он бывал здесь только рано утром, чтобы сменить песок в коробке, стоящей в конце коридора, а в это время горела только подсветка.
Он чуть не опоздал: некоторые дамы уже сидели, но капитан продолжал стоять. Макс понял, что он должен быть около своего стула и приготовиться сесть вслед за капитаном, вернее, после того, как сядут все дамы… но где его место? Он все еще мешкал, когда услышал голос Элли:
— Макс!
Она подбежала и обняла его.
— Макс! Я только что узнала. Я считаю, что это просто здорово! — Она посмотрела на него горящими от радости глазами и поцеловала его в обе щеки.
Макс покраснел. Он почувствовал, что все на него смотрят. Так оно и было. К тому же Элли была одета в вечернее эсперианское платье, которое не только делало ее старше на вид и более женственной, но и шокировало его пуританское сознание.
Наконец она его отпустила, что само по себе было хорошо, но сделало его менее устойчивым, и он чуть не упал на колени… Она начала что-то болтать, но он от смущения не мог понять, что. В это время около нее появился главный стюард Дюмон.
— Капитан ждет, мисс, — произнес он твердым голосом.
— Это его проблемы! Ладно, встретимся после обеда, Макс.
Она направилась к столу капитана. Дюмон дотронулся до рукава Макса и тихо сказал:
— Пожалуйста сюда, сэр.
Место Макса оказалось в конце стола главного инженера. Макс знал мистера Компаньона в лицо, но никогда с ним не разговаривал. Компаньон взглянул на него и сказал:
— Добрый вечер, мистер Джоунз. Рад видеть вас с нами. Дамы и господа, наш новый астрогационный офицер, мистер Джоунз. Справа от вас, мистер Джоунз, миссис Дейглер. Мистер Дейглер справа от нее… — он представил всех сидящих за столом: доктора Вебербауэра, его жену, их дочь Ребекку, мистера и миссис Скотт, мистера Артура, сеньора и сеньору Варгас.
Миссис Дейглер сказала, что очень рада его выдвижению: так здорово, что за столом появился еще один молодой человек. Она была старше Макса, но достаточно молода, чтобы быть красивой. На ней было больше драгоценностей, чем Макс видел за всю свою жизнь, а волосы были уложены в высокую, примерно в фут высотой, прическу и усыпаны жемчугом. Все в ее наряде было совершенным и дорогим, как астрогационный прибор. Макс почувствовал себя неловко рядом с ней.
Но он смутился еще больше, когда миссис Дрейглер достала маленький платочек из-за корсажа, смочила его и сказала:
— Не шевелитесь, мистер Джоунз. — Она вытерла ему щеку. — Поверните голову. — Краснея, Макс подчинился. — Ну, так-то лучше, — сказала миссис Дейглер и затем обратилась к главному инженеру: — Не считаете ли вы, мистер Компаньон, что наука, при всех тех чудесах, которые она сегодня творит, могла бы изобрести губную помаду, которая не остается на мужчине после поцелуя?
— Оставь, Мэгги, — перебил ее муж. — Не обращайте внимания, мистер Джоунз. В ней есть капля садизма, и эта капля занимает большую ее часть.
— Джордж, ты заплатишь за это.
Мистер Компаньон вытер губы белоснежным платком.
— Думаю, что такая помада уже была изобретена, но не пользовалась спросом. Женщины любят ставить свои метки на мужчинах, хотя бы и временные.
— О, неправда!
— Таков женский мир, мадам.
Она обратилась к Максу:
— Элдрет миленькая, не правда ли? Наверное, вы познакомились с ней еще на «суше», как это у вас называется?
— Нет, мадам.
— Как же тогда? То есть я хочу сказать, что здесь для этого очень мало возможностей. Или это не так?
— Мэгги, перестань ему докучать. Дай человеку поесть.
Миссис Вебербауэр, сидящая по другую сторону от Макса, в отличие от миссис Дейглер была не такой разговорчивой. Под ее успокаивающим влиянием Макс принялся за обед. Затем он заметил, что держит вилку не так, как остальные, попытался взять ее по-другому, но от этого ему сделалось еще болёе неловко. К тому же он заметил, что у него грязные ногти, и ему захотелось спрятаться под стол. Он съел около трехсот калорий, в основном хлеб и масло.
К концу обеда миссис Дейглер снова обратила на него свое внимание, хотя заговорила с главным инженером.
— Мистер Компаньон, разве в традиции корабля не входит подымать тост за повышение по службе?
— Да, — согласился инженер. — Но он должен заплатить за него. Таковы правила.
Макс подписал чек, принесенный Дюмоном. Цена его поразила — его первое космическое путешествие, может быть, и принесет ему профессиональный успех, но финансовое разорение оно уже принесло. Шампанское со льдом в блестящей бутылке последовало вслед за чеком, и Дюмон раскрутил проволоку и грациозно вытащил пробку.
Главный инженер встал.
— Дамы и господа, тост за астрогатора Джоунза. Чтобы он никогда не поставил запятую в десятичной дроби не на свое место!
— Вива!
— Браво!
— Речь, речь!
Макс встал и смущенно произнес:
— Спасибо.
Его первое дежурство было в восемь часов на следующее утро. Он позавтракал один и, к своей радости, понял, что, будучи дежурным офицером, он будет обычно есть либо до, либо после пассажиров. Он пришел в кабину управления минут на двадцать раньше.
Келли взглянул на него и поприветствовал:
— Доброе утро, сэр.
Макс нисколько не смутился.
— Хм… доброе утро, шеф! — Он уловил насмешливый взгляд Саймза, сидящего за компьютером, и поспешно отвернулся.
— Свежий кофе, мистер Джоунз. Выпьете чашечку? — Пока они пили, Келли тихо сообщил ему детали: порядок ускорения, расположение и вектор, задействованный энергоблок, взятые ориентиры, никаких специальных указаний и так далее. Ногучи сменил Смайта, а перед самым началом смены пришел доктор Хендрикс.
— Доброе утро, сэр.
— Доброе утро, доктор.
— Доброе… — Хендрикс принял кофе, затем обратился к Максу: — Вы сменили дежурного офицера?
— Нет, сэр.
— Так сделайте это. До конца смены осталось меньше минуты.
Макс повернулся к Келли и робко отсалютовал:
— Смену принял, сэр.
— Очень хорошо, сэр. — Келли сразу же отправился из рубки. Доктор Хендрикс сел, взял книгу и начал читать. Макс почувствовал озноб, поняв, что его как бы столкнули в воду, чтобы он научился плавать. Он глубоко вздохнул и пошел к Ногучи.
— Ногги, давайте приготовим пластины для взятия ориентиров с середины смены.
Ногучи взглянул на хронометр.
— Как скажете, сэр.
— Хорошо… я думаю еще рано. Давайте возьмем несколько допплеров.
— Да, сэр. — Ногучи слез с сиденья.
— Послушайте, Ногги, — тихонько сказал Макс, — вам не надо называть меня «сэром».
Ногучи ответил также тихо:
— Келли будет сердиться, если я нарушу этикет. Так что оставим все как есть.
Макс нахмурился.
— Ногги, что думают остальные члены «беспокойной команды» об этом?
Ногучи не стал делать вид, что он не понял.
— Они все поддерживают вас. Главное, чтобы вы справились.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Если, конечно, вы не станете заноситься и изображать из себя бог знает что, как некоторые. Не буду называть имен. — Затем оператор добавил: — Может быть, Ковак не очень приветствует ваше назначение. Ему впервые пришлось самому нести дежурство.
— Он злится?
— Не то чтобы очень. В любом случае, он знал, что это временно, ведь скоро новый переход. Он не станет мешать вам и причинять беспокойство. Он честный игрок.
Макс сделал мысленное усилие, стараясь придумать, чем можно завоевать расположение Ковака. Ногучи и Джоунз занялись допплерскопом, снимали с него показания о звездах, находящихся по направлению вектора, проверяли полученные данные с помощью спектростеллографа и сравнивали все эти показания с эталонными пластинами из сейфа. Поначалу Макс помнил, что он здесь главный и должен давать распоряжения, но затем он так увлекся измерениями, что забыл об этом. Наконец Ногучи обратился к нему:
— Скоро десять часов, сэр. Пожалуй, мне пора сделать установку.
— Хм? Конечно, сделайте. — Он напомнил себе, что не следует помогать Ногги; у штурмана тоже есть свои прерогативы. Но он проверил установку, как это всегда делал Хендрикс, а Саймз делал редко, а Келли — иногда, в зависимости от того, кто делал установку.
После получения новых данных Макс разработал задачу на листке бумаги (поскольку у него было много времени) и зачитал ее Ногучи, сидящему за компьютером. Он сам нашел необходимые значения в справочнике, поскольку не было свободного человека, чтобы зачитать их вслух. Макс хорошо помнил эти значения, но выполнял указание Хендрикса не полагаться на свою память.
Получившийся результат обеспокоил его. Они «вышли из канвы». Ненамного, но разница была заметной. Он еще раз проверил данные, затем дал указания Ногучи снова решить ту же задачу, используя другие методы программирования. Результат получился тот же.
Вздохнув, он ввел поправку и хотел дать ее Хендриксу для подтверждения. Но астрогатор не обращал на него никакого внимания, он сидел за пультом, читая роман из корабельной библиотеки.
Макс принял решение. Он подошел к пульту и сказал:
— Извините, сэр. Мне необходимо на некоторое время занять ваше место.
Хендрикс, ничего не говоря, пересел на другое место. Макс сел за пульт и вызвал энергетическое отделение.
— Говорит дежурный офицер управления. Я собираюсь прибавить скорость в одиннадцать часов. Будьте наготове.
Хендрикс услышал его, но не подал виду. Макс ввел поправку и установил хронометр управления ровно на одиннадцать часов.
Незадолго до полудня появился Саймз. Макс уже сделал необходимые записи в бортовом журнале, взяв за образец записи, сделанные Ногучи, и подписался «М. Джоунз». Подумав, он добавил: «Дежурный офицер смены». Саймз подошел к доктору Хендриксу, отсалютовал и сказал:
— Готов принять смену, сэр.
За четыре часа Хендрикс произнес первую фразу:
— Макс дежурный.
Саймз изобразил на своем лице удивление, затем подошел к Максу.
— Готов тебя сменить.
Макс зачитал ему данные по местонахождению корабля, в то время как Саймз просматривал бортовой журнал и книгу приказов. Саймз перебил его, когда Макс сообщал ему менее второстепенные данные.
— О’кей. Смену принимаю. Убирайтесь из моей рубки, мистер.
К тому времени доктор Хендрикс уже вышел вниз. Макс покинул рубку.
Ногучи задержался на пороге лестницы. Он поймал взгляд Макса, понимающе улыбнулся и кивнул. Макс улыбнулся в ответ. Он хотел спросить его, не было ли отклонение в маршруте ловушкой для новичка, специально подстроенной Келли, но затем решил, что так не подобает поступать. Он сам сможет спросить у Келли или же вычислить это по бортовым записям.
— Спасибо, Ногги.
Следующее дежурство оказалось типичным только в том отношении, что доктор Хендрикс продолжал требовать, чтобы Макс сам был дежурным офицером. На этот раз он не молчал все время, но постоянно вел Макса, непрерывно обучая его, заставлял брать ориентиры и ставить задачи, как будто «Асгард» на самом деле готовился к переходу. Он не позволял Максу составлять программу на бумаге, но заставлял его представлять, что у него на это нет времени и — что данные должны быть немедленно введены в компьютер для обработки. Макс обливался потом, он держал рычаги дистанционного управления в обеих руках, а Хендрикс называл цифры. Астрогатор не переставал требовать от Макса скорости работы, но не в ущерб точности, так как любая ошибка была непростительна.
Один раз Макс возразил:
— Сэр, если вы позволите мне сразу вводить данные в компьютер, то я бы мог значительнее выиграть во времени. Я же помню эти таблицы.
— Когда у вас будет своя кабина управления, вы будете поступать так, как считаете нужным. А пока вы будете делать по-моему, — отрезал Хендрикс.
Иногда Хендрикс передавал контроль за работой Макса Келли. Главный оператор пользовался в таких случаях официальным языком:
«Я хотел бы предложить, сэр…» или «думаю, что я бы сделал это следующим образом, сэр…», но однажды он сорвался:
— Черт возьми, Макс! Никогда не дергай так за эту ручку!
Затем он начал извиняться. Макс усмехнулся.
— Шеф, наконец-то я почувствовал себя в своей тарелке. Спасибо.
Келли робко взглянул на него:
— Я устал. Думаю, мне не помешает выкурить сигарету.
Когда они отдыхали, Макс заметил, что Ланди был на приличном расстоянии от них, и спросил:
— Шеф, вы знаете больше, чем я когда-либо узнаю. Почему вы не попытались стать астрогатором? Неужели у вас никогда не было такой возможности?
Келли вдруг помрачнел.
— Один раз пытался, — сказал он. — Теперь я знаю свои слабые стороны.
Смутившись, Макс замолчал. После этого Келли начал всегда называть его по имени, когда они были наедине.
Макс не видел Сэма больше недели после того, как переселился на палубу «Би». Да и эта встреча была случайной; он наткнулся на него около офиса казначея.
— Сэм!
— Доброе утро, сэр! — Сэм вытянулся по стойке «смирно», широко улыбаясь.
— Ха! Иди ты!.. Как дела, Сэм?
— Неужели вы не ответите на, мое приветствие? В моей официальной должности я могу донести на вас, вы же знаете. Капитан очень щепетилен в вопросах корабельного этикета.
— Можешь стоять так, пока не одеревенеешь.
Сэм расслабился.
— Парень, я давно собирался подняться наверх и поздравить тебя, но ты все время на дежурстве. Должно быть, ты живешь в «беспокойной норе».
— Почти что. Послушай, я свободен сегодня вечером до полуночи. Давай я зайду навестить тебя?
— Нет, — ответил Сэм. — Я буду занят.
— Чем? Кто-нибудь собирается удрать из тюрьмы? Или, может быть, ты ожидаешь бунта на корабле?
— Парень, пойми меня правильно, — серьезно ответил Сэм, — но ты будь на своем конце корабля, а я буду на своем. Нет-нет, молчи и слушай. Я настолько горд за тебя, как будто бы я сам тебя изобрел. Но тебе нельзя водить дружбу ни с кем в отделении экипажа, даже с главным полицейским. Хотя бы пока.
— Кто узнает? Кому какое дело?
— Ты прекрасно знаешь, что Джиордано обязательно доложит Квинеру о том, что ты не умеешь себя вести как офицер, а старая лиса Квинер передаст это казначею. Послушай моего совета. Ты же знаешь, я не даю плохих советов.
Макс оставил эту мысль, хотя он очень хотел бы поболтать с Сэмом. Ему было необходимо рассказать ему, что капитан знает о подделке его документа, и он хотел посоветоваться с ним насчет дальнейших действий.
Вернувшись в свою комнату, Макс подумал о том, что, конечно, ничто не удерживает его от побега с корабля вместе с Сэмом на Новой Земле… только теперь, будучи офицером, он не смог себе этого даже представить.
Они приближались к первому переходу, в рубке управления перешли на дежурство через смену. Но по-прежнему доктор Хендрикс не выходил на дежурство, а Саймз и Джоунз сменяли друг друга. Астрогатор выходил на каждое дежурство с Максом, но требовал, чтобы он сам делал работу и нес полную ответственность. Макс обливался потом. Он понял, что практические задачи и теории — это не самое сложное; у него не было способа и времени, чтобы проверить решения. Он не должен был допускать ошибок, но всегда оставалось место сомнению.
Когда за сутки до перехода «беспокойная бригада» перешла на беспрерывное дежурство, Макс подумал, что доктор Хендрикс заменит его. Но он этого не сделал. Саймза заменили, да, но Макс оставался на месте астрогатора под строгим контролем со стороны доктора Хендрикса, который следил за каждым его шагом, но не вмешивался.
«Боже мой! — подумал Макс. — Неужели он позволит мне совершить переход? Я еще к этому не готов, пока не готов. Я не справлюсь». Но данные поступали очень быстро, и Максу не оставалось времени на беспокойство: ему приходилось непрерывно обрабатывать эти данные, получать ответы и принимать решения. И только за двадцать минут до перехода Хендрикс молча подвинул его в сторону и взял управление на себя. Макс все еще приходил в себя, когда они прорвались через аномалию в новое небо.
Последний подход и переход перед Альционом был во многом похож на второй. Перед ним была пара недель ненапряженных дежурств, возглавляемых Саймзом, Джоунзом и Коваком, в то время как Келли и Хендрикс отдыхали. Максу нравилось и на дежурстве, и на отдыхе. Во время дежурств он продолжал тренироваться, пытался достичь нечеловеческой скорости доктора Хендрикса. После дежурства он спал и приятно проводил время. Он больше не боялся салона, играл там в трехплоскостные шахматы с Элли, в то время как Чипси сидел у него на плече, давая советы. Элли за это время сумела убедить капитана Блейна, что Чипси, который так хорошо воспитан и имеет такие хорошие манеры (она обучила паучка говорить «Доброе утро, капитан» всегда, когда Он видел Блейна) и во всех отношениях очень цивилизован, нельзя заставлять жить в клетке.
Макс даже научился обмениваться остротами с миссис Дейглер, и это даже доставляло ему удовольствие. Элли грозилась научить его танцевать, но ему пока удавалось отвлекать ее внимание от этого намерения до возобновления дежурств через смену, когда близость перехода сделала обучение танцам невозможным.
И снова он оказался на месте астрогатора в последние часы подхода. На этот раз доктор Хендрикс сменил его только за десять минут до прорыва.
После перехода, когда корабль направлялся напрямую к Альциону, решимость Элли победила. Макс научился танцевать. Ему это даже понравилось. У него было хорошее чувство ритма, он не забывал ее объяснений, от Элли веяло духами, и ему было приятно, когда она прикасалась к нему.
— Я сделала все, что могла, — объявила она наконец. — Вы самый лучший танцор из тех, кого я когда-либо встречала. — Она потребовала, чтобы он станцевал с Ребеккой Вебербауэр и с миссис Дейглер. В общем-то миссис Дейглер была вполне сносной, когда молчала, а Ребекка была довольно-таки привлекательна. Он начал с нетерпением ожидать посадки на Альцион, которая послужила официальным предлогом для его обучения танцам, поскольку он должен был сопровождать Элли повсюду на этой планете.
Только одно омрачало радость Макса на последнем отрезке пути: Сэм попал в затруднительное положение. Макс узнал об этом только после того, как это уже случилось. Он встал рано утром и отправился на дежурство. По дороге он встретил Сэма, который драил палубу в пустых коридорах пассажирского отделения. Он был одет в рабочую одежду, и кокарды на нем не было.
— Сэм!
Сэм обернулся.
— О, привет, парень. Говори тише, не то разбудишь людей.
— Но, Сэм, что, черт возьми, ты делаешь?
— Я? Драю палубу.
— Но почему?
Он оперся на свою швабру.
— Ну, парень, дело в том, что у меня с капитаном различные взгляды на жизнь. А он оказался сильнее.
— Тебя разжаловали?
— Ты поразительно догадлив.
— Что случилось?
— Макс, чем меньше ты будешь об этом знать, тем лучше. Не волнуйся. Sic transit gloria mundi. Пятница — всегда тяжелый день.
— Но послушай, мне надо перекусить и отправляться на дежурство. Я загляну к тебе после смены.
— Не надо.
О том, что случилось, Макс узнал от Ногучи. Оказалось, что Сэм открыл казино в пустом трюме. Вероятно, на это бы глядели сквозь пальцы неопределенно долгое время, если бы там были только карты и игральные кости и определенный процент уходил бы на «нужды заведения», то есть в карман главного полицейского. Но Сэм установил там еще и рулетку, а это привело к скандалу. Джиордано начал подозревать, что колесо останавливается с меньшим элементом случайности, чем это обычно бывает в более солидных игральных заведениях… и высказал свои сомнения главному служащему Квинеру. И с этот момента события приняли необратимый ход.
— Когда он установил колесо?
— Сразу после того, как мы поднялись с планеты Гарсона. — Макс вспомнил про «чехлы для чайников», которые он помог Сэму занести в корабль. Ногучи Продолжал: — Разве вы не знали, сэр? Я думал, что вы и он были довольно близки, до того как вы получили повышение.
Макс уклонился от ответа и начал просматривать бортовой журнал. Он нашел нужную информацию, записанную двумя днями раньше. Это была приписка Беннета к записям Саймза. Сэму не разрешалось покидать корабль до конца путешествия, а окончательное дисциплинарное взыскание было отсрочено до возвращения на Землю.
Было похоже, что капитан Блейн намеревался дать Сэму возможность продемонстрировать хорошее поведение до того, как он даст свои рекомендации гильдиям — капитан был добрым стариком. Но запрет на выход с корабля… Значит, у Сэма не будет возможности убежать от того, от чего он хотел убежать. Макс отыскал Сэма, как только закончилось его дежурство. Он вытащил его из спальной комнаты в коридор.
Сэм кисло посмотрел на него.
— Я, кажется, просил тебя не приходить?
— Сэм, я беспокоюсь за тебя. Этот запрет уходить с корабля… то есть у тебя не будет возможности…
— Тихо! — сказал Сэм, хотя Макс говорил шепотом. — Послушай меня. Ты можешь забыть об этом. Я получил свои деньги, а это самое главное.
— Но…
— Неужели ты думаешь, что они смогут так плотно запечатать корабль, что я не смогу из него выбраться, когда мне будет надо? А теперь уходи. Ты любимчик учителя, и я хочу, чтобы ты им оставался. Я не хочу, чтобы тебя отчитывали за плохих приятелей.
— Сэм, но я хочу помочь. Я…
— Не соизволишь ли ты подняться на палубу «Си», где твое место?
До Альциона он больше не видел Сэма и вскоре перестал волноваться за него. Хендрикс потребовал, чтобы Макс рассчитал посадку на планету — по сравнению с переходом это было детской игрой, — затем посадил Макса к управлению, чтобы он совершил посадку. Эта работа была чисто номинальной, поскольку программа уже была введена в компьютер, а радар работал автоматически. Макс сидел около пульта управления, готовый заменить автопилот, а Хендрикс стоял за ним, готовый заменить его, но в этом не было необходимости: «Асгард» спустился по предначертанной кривой словно по лестнице. Силовые лучи, поддерживающие корабль, врезались в поверхность планеты, и Макс доложил:
— Посадка произведена по расписанию, сэр.
— Закрепить.
Макс нажал кнопку внутренней связи.
— Энергоотделение! Закрепить все космические детали. Вторая секция, произвести посадочные процедуры.
Из четырех дней их пребывания на Альционе первые три дня он провел, контролируя, а вернее, обучаясь у Ковака контролировать осмотр и ремонт приборов в кабине управления, проводимый каждые девяносто дней. Но в последний день он сошел «на сушу» в сопровождении мистера и миссис Мендоза. С ними была и Элли Коубен.
Это был чудесный выходной. По сравнению с Землей Альцион — невзрачное место и Бонапарт не очень похож на город. Тем не менее это планета земного типа с пригодным для человеческих легких воздухом, а вся компания с «Асгарда» не выходила из корабля с тех пор, как корабль поднялся с Земли. Сезон был летний, постафелий. Солнце планеты, Ню Пегаса, было теплым и ярко сияло в голубом небе. Мистер Мендоза нанял экипаж, запряженный четырьмя маленькими фыркающими альционскими пони, и они поехали за город. Там они посетили местное селенье — огромную, похожую на улей структуру из грязи, коноид на коноиде, и купили сувениры, на двух из которых, как оказалось, было написано: «Сделано в Японии».
Их кучер, герр Айзенберг, переводил для них. Абориген, продававший сувениры, не сводил глаз с миссис Мендозы. Он прощебетал что-то кучеру, и тот громко рассмеялся.
— Что он говорит? — спросила она.
— Он сказал вам комплимент.
— Да? А какой?
— Ну… он сказал, что вас можно зажарить на медленном огне без приправы и из вас выйдет отличное блюдо. И он бы это сделал, — добавил герр Айзенберг, — если бы вы остались здесь до наступления ночи.
Миссис Мендоза испуганно вскрикнула.
— Джозеф, ты не сказал мне, что они каннибалы. Отвези меня назад!
Герр Айзенберг ужаснулся:
— Каннибалы? О, нет, леди! Они не едят друг друга, но они едят нас, если могут нас поймать. Но подобных случаев не бывало уже двадцать лет.
— Значит, все мы в еще большей опасности!
— Нет, что вы, леди. Взгляните на это с их точки зрения. Они цивилизованны. Этот старик никогда не нарушит местных законов. Но для них мы лишь высококачественное мясо, которое, к сожалению, нелегко поймать.
— Сейчас же увезите нас отсюда! Подумать только! Их здесь сотни, а нас всего пятеро.
— Их здесь тысячи, леди. Но пока светит Гнири, вы в безопасности. — Он указал на Ню Пегаса. — У них не принято убивать животных днем. Они верят, что, если убить животное днем, его дух отомстит им.
Несмотря на заверения, они повернули назад. Макс заметил, что Элдрет нисколько не испугалась. Сам же он с опаской подумывал о том, что аборигенам вроде бы ничто не мешает пока связать их, а поджарить с наступлением темноты.
Ужинали они в «Жозефине» — лучшей (и единственной) гостинице города Бонапарт. Но там был небольшой оркестр из трех музыкантов и место для танцев, и еда по крайней мере отличалась от надоевшего меню салона палубы «Би». Там было много пассажиров с корабля и несколько офицеров, так что получилась небольшая вечеринка. Элли заставляла Макса танцевать перед каждой переменой блюд. У него даже хватило смелости пригласить на танец миссис Дейглер, когда она подошла к столику и предложила им потанцевать.
Во время перерыва Элдрет вывела его на балкон. Там она посмотрела ему в глаза и сказала:
— Оставьте эту шлюху Дейглер в покое, вам понятно?
— Хм? Я разве что-нибудь сделал не так?
Она вдруг радушно улыбнулась.
— Конечно нет. Эх, вы, большой милый дурачок. Но вами должна заниматься Элли.
Она отвернулась и облокотилась на перила. На Альционе начиналась ночь, три ее луны поднялись на небо, следуя одна за другой. Звезд здесь было гораздо больше, чем можно было увидеть с Земли. Макс показал ей на небе незнакомые созвездия и направление, в котором они отправятся завтра, чтобы достичь точки перехода на Новую Землю. К настоящему времени он уже видел четыре новых неба и помнил расположение звезд на них не хуже, чем знал созвездия над Озаркс… и он увидит еще больше небес. Он уже начал изучать по картам другие небеса, которые повстречаются им в пути.
— О, Макс, не правда ли, как чудесно!
— Конечно. Смотрите, метеор. Здесь они редко встречаются, чрезвычайно редко.
— Загадайте желание! Быстрее!
— О’кей.
Он пожелал легко отделаться, когда дело дойдет до раскрытия карт. Затем он решил, что это слишком эгоистическое желание, и пожелал, чтобы Сэм выпутался из того тяжелого положения, в котором он оказался… впрочем, Макс все равно не верил в приметы.
Она повернулась к нему.
— Что вы загадали?
— Хм-м… — Он вдруг смутился. — Я не должен говорить, иначе не сбудется.
— Хорошо. Но я готова поспорить, что ваше желание сбудется, — сказала она тихим голосом.
Он подумал о том, что сейчас ему можно было бы ее поцеловать, но он замялся и момент был упущен. Они вернулись в зал. Ощущение близости к Элли осталось с ним, когда они ехали на корабль, и он был в приподнятом настроении. Все-таки жизнь прекрасна, хотя в ней бывают неприятные моменты! Вот он уже младший астрогатор в своем первом путешествии, а всего несколько недель назад он занимал мулов у Мак-Алистера, чтобы обработать поле, и ходил почти все время босиком, боясь сносить обувь.
И вот теперь он здесь, одет в мундир, едет в экипаже рядом с девушкой, одетой лучше всех на четырех планетах.
Он пощупал знаки различия на своей груди. Жениться на Элли теперь, когда он стал офицером, не представлялось такой уж безрассудной идеей — конечно, если он вообще решит жениться. Может быть, ее старик не посчитает офицера — к тому же астрогатора — не подходящим для своей дочери. Элли была хорошей девушкой: она не была трусихой и неплохо играла в трехмерные шахматы, тогда как большинство девушек не смогли бы даже запомнить правила игры.
Он еще пребывал в этом приятном расположении духа, когда они подъехали к кораблю и поднялись наверх.
Келли встретил его у входа.
— Мистер Джоунз… капитан хочет вас видеть.
— Хм? Спокойной ночи, Элли, я должен бежать. — Он поспешил вслед за Келли. — Что случилось?
— Доктор Хендрикс умер.
Назад: Глава 11 Через грузовой люк
Дальше: Глава 13 Переход