5
Выравнивая свою орбитальную скорость со скоростью вращения Саммита, он висел, подобно звезде, над пространством, где проводил поиск.
– …Один единственный, – повторял он. – Я жалею, что не могу быть более точным. Уверен, что он фокус инфекции. Ты должен дать большее, чем простой карантин. Ты должен обнаружить этого человека и обезвредить его. Он должен продвигаться где-то впереди по направлению распространения болезни, как мы должны вычислить за инкубационный период. От кого ты передал мне издалека, что он кажется направляется на юго-запад. Я рекомендовал бы тебе принять во внимание продолжающееся движение в том направлении, наиболее вероятно пешим порядком, и немедленно начать поиски. И получить для меня больше информации! Если возможно, я буду рад находиться на прямой связи с поисковой группой.
– Я должен буду, конечно, получить разрешение на все это, д-р Пелс, но я уверен, это не отнимет слишком много времени. Тем временем поступит больше докладов. Я пришлю их вам сразу же, как только получу.
– Очень хорошо. Буду ждать.
Пелс прервал связь.
«Действительно, – сказал он себе, – я обычно жду. Но на этот раз – новости приходят так быстро, и я обрабатываю их вовремя. Я знаю, он там внизу. Эти люди позволят мне контролировать события. Я знаю. Ничего подобно этому не происходило здесь прежде. Он, кажется, стал еще хуже. Но я найду его на этот раз. Время…»
…Три, четыре, пять.
– Подожди! – выговорил он, но она уже подбросила шестую монету.
Та зависла на мгновение, вращаясь, кувыркаясь, затем двинулась, чтобы присоединиться к остальным пяти в медленной процессии восьми фигур в воздухе.
– Подожди, пока я стабилизирую… Так! Хорошо, добавь еще – осторожно.
Джакара подбросила вверх еще одну монету. Она отклонилась от группы на несколько футов, застыла, будто внезапно перейдя на картину, запечатленную фотографом, затем начала вилять как головастик, чтобы присоединиться к той же манере поведения. Несколькими мгновениями позже она пристала к процессии.
– Еще!
Улыбаясь, Джакара швырнула еще одну. Эта не остановилась и даже, кажется, не замедлила движения, а немедленно заняла место в караване.
– Еще!
Эта была захвачена мгновенно, втянута в круг.
– Еще…
– Думаю, ты собираешься побить собственный рекорд, – заметила она, бросая монету.
Захватив ее, он развернул композицию, так что теперь монеты двигались кругом. Круг расширился, и монеты закружились быстрее.
– Сейчас. Еще.
Она заняла место в фигуре, которая продолжала расширяться и ускоряться.
– Ты сделал это! Здесь еще больше! – сказала она.
Сияющий круг монет стал дрейфовать в ее направлении, туда, где она сидела, к краю койки.
Он продвинулся в положение прямо над ней, опустился, стал вращаться вокруг ее головы.
«Я еще не могу сказать, что происходит в твоем мозгу, когда ты делаешь это, – сказал Шинд, – хотя могу опознать процесс, когда это происходит. Действительно, это очень приятная вещь, чтобы пренебрегать ею…»
Малакар улыбнулся.
Кольцо распалось. Монеты били по переборке, перелетали через кабину, падали вокруг Джакары.
Она испустила пронзительный крик и подалась назад. Морвин вздрогнул и покачал головой.
Рассмеявшись, Малакар появился из-за переборки, что отделяла рубку контроля от жилого помещения.
– Портовые власти Саммита в большей степени готовы сотрудничать, – провозгласил он, – Реальная польза.
Морвин улыбнулся Джакаре.
– Это не по существу, – произнес он. Потом Малакару:
– Каким образом они будут полезны?
– Я только проверил вместе с ними картину сложившейся ситуации, изображение мест, где по слухам было появление лихорадки. Совершенно ли все благополучно, спрашивал я. И не должен ли я перенести свое турне куда-нибудь в другое место?
– Турне? – переспросила Джакара.
– Да. Я решил стать гидом в турне, в целях распространения такой информации. – Можно даже сочинить неплохую историю, если нам будет грозить опасность. Во всяком случае, они детально объяснили мне какие площади в настоящее время находятся в карантине. Я провел переговоры и сумел ухитриться получить некоторые данные о местоположении. У меня теперь есть прекрасная идея о продвижении нашего человека.
– Очень хорошо, – сказал Морвин, нагнувшись и начав подбирать монеты. – Что нам теперь делать?
– Войти в субпространство – я сказал, что мы ошиблись – и снова выйти в другой точке. И спутниковая система оповещения невероятно проста. Я мог бы спать на протяжении маневра.
– Затем посадка на территории карантина и забрать его?
– Точно.
– Ну что ж, я должен подумать. Что если мы найдем его, и он скажет, что не хочет пойти с нами, что не желает становиться оружием? Что нам тогда делать? Похитить его?
Малакар прищурил глаза и поглядел на него. Затем улыбнулся.
– Он пойдет, – произнес он.
Морвин оглянулся.
– Интересно было бы узнать…
Малакар обернулся.
– Я теперь собираюсь поменять курс, – бросил он. – Мы войдем в субпространство, как только появится возможность.
Морвин кивнул, жонглируя монетами, встал.
– Думаю пришло время следующего раунда иммунизации. – провозгласил Малакар, обойдя переборку. – Позаботься об этом ты, Шинд?
«Да.»
Морвин подбросил монеты в воздух. Они образовали сверкающее торнадо, крутясь, вращаясь несколько мгновений, потом со звоном опустились в подставленную ладонь.
– Здесь еще, – сказала Джакара, протягивая руку.
Монетка скатилась с кончиков ее пальцев и, звякнув, присоединилась к остальным.
Она взглянула на него.
– Что-то случилось?
Он сложил монеты в карман.
– Я не знаю, – сказал он.
«Хотя, ты знаешь», – проговорил Шинд. – «Его ответ побудил тебя еще раз обдумать свою собственную позицию в этом предприятии.»
«Конечно.»
«Ты понимаешь теперь, что он изменился, что он, кажется, собирается использовать людей таким образом, каким бы не стал прежде.»
«Кажется так.»
«Джакара, например. Почему она здесь?»
«Хотел бы я знать.»
«Он приводит разумные объяснения, но есть только одна причина: она почитает его, она думает, что все, что ни делается, правильно. Он не признает этого, но нуждается теперь в поддержке.»
«Он не уверен в себе?»
«Он стареет. Время движется для него очень быстро, но его цели не так близки к осуществлению.»
«И мое собственное присутствие?»
«Вариант того же самого. И это не только потому, что вы можете вызвать оружие, не дающее вспышки или организовать диверсию на звездолете с помощью своего мозга. Ты для перестраховки. Пока он не может полностью доверять тебе, ему требуется, чтобы присутствовало старое чувство команды.»
«У него есть шанс, хотя, если он не может доверять мне…»
«Не совсем, ты ведь знаешь, что он может контролировать тебя.»
«Как?»
«За счет его контроля Джакары. Он осознает твою нежность к ней.»
«Я не думал, что это так бросается в глаза – и я никогда не думал, что он так проницателен.»
«Он нет, обыкновенный. Я рассказал ему о твоих чувствах к ней.»
«Святой боже! Почему? Мои чувства никто…»
«Это было необходимо. Я бы не стал вторгаться в твою эмоциональную собственность, если бы это было так. Я сделал такое только чтобы уверить его в отношении твоего участия.»
«Только потому что ты печешься о нем?»
«Не все так просто…»
– Должна я приготовить прививки, Шинд?
«Да, иди, Джакара.»
Морвин посмотрел как она поднялась, прошла в глубину отсека. Затем оглянулся и сел на кровать.
«Что ты имеешь в виду, Шинд?»
«Как мы заметили, Малакар изменился. Но тогда, конечно, так должны и мы. Он всегда был до некоторой степени опрометчив – и и это до недавнего времени являлось доблестью – так что мне трудно решить, стал ли он более таким, или я сделался более консервативным. Кое-что произошло недавно, однако, что поставило этот вопрос передо мной и вызвало во мне тревогу. Это было на Дейбе, где мы разыскали ключ к идентификации Х. и обнаружили, что он является Хейделем ван Химаком. Мы обнаружили еще одну персону, разыскивающую ту же информацию. Он также преуспел и попытался отговорить Малакара от использования человека как тот намеревался. Он даже предлагал ему потрясающую цену за сотрудничество – реставрация всей Земли до ее довоенного состояния.»
«Абсурд.»
«Нет. Тот человек – Фрэнсис Сэндоу, и я изучал его разум, когда он говорил. Он имел в виду тоже, что сказал. И он был очень встревожен.»
«Сэндоу? Планоформер?»
«Тот самый. Он долго имел связи с Пейанами, древнейшей расой, которую мы знаем. В его сознании определенно читалось, что человек, которого мы ищем, находится в аномальной и очень опасной связи с одним из пейанских божеств, тем, что повелевает здоровьем и болезнями…»
«И ты веришь этому?»
«Это не важно, верю ли я в это или правда ли о божестве. Хотя я верю, что есть что-то необычное. Сэндоу был убежден, что там есть опасная концентрация энергии и его убеждение основывалось на персональном знании феномена. Я знал нескольких Пей-ан и они очень странные, одаренные люди. Я столкнулся с Сэндоу и знаю, что он что угодно, только не дурак. Я знаю точно, что он был напуган. Этого достаточно. Я верю, есть причины для его опасений. Малакар даже не стал дискутировать с ним. Вместо этого он попытался его убить. Я сказал, что он добился цели, чтобы спасти Сэндоу жизнь. В действительности тот был только оглушен.»
«Что случилось потом?»
«Мы вернулись домой. Малакар начал свои поиски ван Химака.»
«Была Джакара с вами, когда вы встретили Сэндоу?»
«Да.»
«Она поверила, что Малакар убил его?»
«Да.»
«Я понимаю… И теперь организация Сэндоу может быть за нашей спиной?»
«Думаю нет. Он не посылал агентов. Он приехал на Дейбу один. Следовательно он желает разобраться сам. Я верю он будет придерживаться этого направления. – Нет, не из-за гнева Сэндоу я тревожусь. Я хотел, чтобы ты сопровождал нас по другой причине.»
«Что тогда?»
«Я не преувеличиваю ни свой страх за безопасность Малакара, ни опасность, что лежит впереди. Я хотел, чтобы ты был с нами, чтобы убить Хейдель ван Химака, когда мы обнаружим его.»
«Это решительное требование.»
«Но необходимое. Ты должен сделать это.»
«И если я отступлю?»
«Тысячи людей могут умереть, кроме Капитана – без необходимости, ужасно. Может быть миллионы.»
«Я не осознаю это как факт.»
«Но ты знаешь меня – знаешь много лет. Ты знаешь, я не меняюсь и не стану действовать всего не обдумав. Ты знаешь мою лояльность к Капитану и ты знаешь, что мне не так легко пойти против него. Буду ли я содействовать этому, как должен, если не верю, что поступаю правильно? Ты знаешь ответ. Я вижу это в твоих мыслях.»
Морвин кусал губы. Джакара приблизилась со шприцем. Он закатал рукав и вытянул руку.
«Я должен подумать об этом.»
«Думай о всем, о чем хочешь. Я уже знаю твой ответ.»
С помощью воды и одеял разведчики устроили человека так удобно, как только смогли, там, рядом со следом. В ожидании транспорта они собрались, они прислушивались к его словам, иногда прерываемым лихорадкой, подавляемым безответной дрожью.
– …Правильно, – говорил он, глядя поверх них, в небо. – Безумно и правильно. Я не знаю. Да, так. Он худой… Худой и грязный и весь в язвах. Я был в амбаре, когда он обошел кругом. Никогда не видел его прежде… Нет. Волосы как грязный ореол. Есть твой незнакомец для тебя. Пришел пешком, кто-то сказал. Ниоткуда… Дайте мне еще глоток, да? – Спасибо. – Я не знаю… Куда он направляется?.. Он не говорил. Он разговаривал. Он делал это. Я не помню точно что он сказал. Но это было непонятно… Есть твой незнакомец для тебя. Никогда не произносил своего имени. Кажется не было необходимости. Поднялся на ящик и стал говорить. Смешно… Никто не пытался остановить его, приказать ему убраться… Он – Не помню что он сказал. Безумно и правильно… Но мы слушали. Не многое случается в округе – он был иной. Проповедуя – но не совсем. Проклиная, может быть. Я не знаю… Так или иначе – ждать… Еще воды? – Спасибо. – Смешно, смешно… Сумасшедший толкователь. Жизнь и смерть… Вот правда! Правда! Правда… Как все приходит к смерти. Невозможно остановиться, не слышать. Не знаю почему. Мы знали, он сумасшедший. Каждый говорил так – когда мы разговаривали о нем – после его ухода. Хотя, никто не сказал ни слова, пока он проповедовал. Это было как… Это звучало правдиво, пока он говорил. И он был – прав. Посмотрите на меня! Он прав. Так ведь? Безумно и верно… – Нет. Я не видел куда он направился потом. – Хотя вы хотите услышать его? Сэм, кто прибежал на место – записал часть того, что он сказал. Прокрутите это потом. Различий там нет, как говорят. Тогда мы многие улыбались, слушая его. Просто сумасшедший, вот и все. Вы можете спросить Сэма, если он не стар. Вы можете услышать его… Вот когда я начал чувствовать дрожь. – Боже! Он был прав! Он был, я думаю. Кажется эта дорога – как-то…
Они передали это своему руководителю сектора и, после того как человека отвезли, продолжали не спеша прочесывать территорию, останавливаясь, чтобы оказать помощь, записать, подготовить мертвых, умирающих, спасшихся, поддерживая радиоконтакт с другими группами, проходя через открытую страну, исследуя места обитания, взбираясь на холмы, находясь в поиске.
Издалека, в вышине, начали приближаться облака, и они прокляли угрозу шторма, который забьет их контейнеры и повредит биодетекторы. Тот, кто знал его историю, даже проклял Фрэнсиса Сэндоу, который спроектировал и создал этот мир.
Облака, сворачивались, как ковры, расстилались, ведя следом за собой пряди и лоскуты хвостов, стремясь к центру небосклона, окрашивая небо в сероватый пурпур, которым постепенно затягивались просветы, когда добавочные порции ложились сверху, собираясь в кучу, поднимаясь выше, сжимаясь слабее, темнея, навевали сумерки, заволакивая очертания деревьев и валунов, превращая низкие фигуры людей и животных в перемещающиеся светотени, пока еще дождь сдерживался, туман закручивался и поднимался, роса снова появлялась на траве, окна запотевали, влага скапливалась, поднималась, каплями стекала с листьев, звуки искажались, как будто весь мир был забит ватой, птицы пролетали низко над землей, стремясь достигнуть холмов, ветер замер, стих, небольшие зверьки застыли, подняв свои мордочки, медленно поворачивая их, встряхнулись, навострили ушки, потом побежали, будто ища скрытую нору у подножия холмов, в туман, в места, расположенные выше тех, что прочесывали разведчики, гром задержал свое дыхание, молния встала в своем сполохе, дождь оставался невыплаканным, температура скользила вниз, облако налетало на облако, и, застывая, вырванные из спектра, краски истекали из мира, оставляя экран кинохроники или воображаемую пещеру, тени крались к дальним стенам, измененные, необычные, мокрые.
Д-р Пелс снова вслушивался в скрипучий, записанный голос, большим пальцем руки подпирая челюсть, а костяшками остальных пальцев упираясь в щеку.
– Я – Может кто-то сказать, что ведет праведную жизнь? Я – Для этого нет всеобъемлющей гарантии. Совсем! Единственное обещание, что вселенная выполняет и сдерживает – смерть… Я – Кто скажет, что жизнь должна быть триумфом? Все происходящее говорит о противоположном? Все, что поднялось из первичной слизи, должно быть в конечном счете уничтожено! Каждое звено в великой цепи и являющееся привлекательным есть возмездие, которое разрушит ее! Жизнь, питающая сама себя сокрушится за счет мертвого! Почему? Почему нет? Я – …
– …Вы обвиняетесь. За существование. Загляните в себя и вы увидите истину… Посмотрите на камни пустыни! Они не плодятся, не питают ни злобы, ни желаний. Ни одна жизненная форма не может сравниться с кристаллическим совершенством. Я – …
– …Не говорите мне о несокрушимости жизни, о приспособляемости. На каждую адаптацию существует новый, темный ответ, и эхо рассеется. Только неподвижность священна. Отсутствие слуховых ощущений – пустой звук. Я – …
– …Боги ошиблись, произведя бездельников. Но вы виновны. В существовании. Этот угол мироздания осквернен! Из материала божественной требухи возникли лихорадки… Здесь ваша святость! Гарантия между тьмой и тьмой, позволяющая выбрать правильный курс. И все, что живет, с помощью болезни превратится в иное! Мы, питающие сами себя, уйдем! Теперь уже скоро, скоро… Я – …
– …Я – Братья! Завидуйте камню! Он не страдает! Радуйтесь незапятнанным воде и воздуху и скалам! Завидуйте кристаллу. Скоро все мы будем как они, совершенные тихие…
– Не просите прощения, но смирения – тогда вы ощутите силу, что приведет вас в восхитительный мир! Я – Я – Я – …
– Молитесь, плачьте, горите… Вот и все. Я – Иду… Иду!
Затем он поставил на повтор и резюмировал свое отношение. Беспокойство, он ощущал его, не то, подобное эффектам Вагнера, звуки музыки он свел до минимума. Но еще один раз…
– Как это поможет нам?.. – начал он и затем улыбнулся.
Это не реальная помощь. Но от этого он почувствовал себя лучше.
Тогда момент передышки.
Хейдель ван Химак продвигался по тропе, которая вела вверх, за скальный выступ. Помедлив у наивысшей точки, он оглянулся, посмотрел на пройденный затянутый туманом путь. Он моргнул и поскреб в бороде. Его смутные ощущения напряженности происходящего усилились. Что-то произошло. Он нагнулся, прислонившись к отполированной, как зеркало, скале и упокоил руки на посохе. Да, это было трудно выразить словами, но что-то переменилось в окружающем его мире. Это было нечто большее, чем предштормовое напряжение. Это уже производило такое впечатление, как если бы он был замечен кем-то, с кем еще не был готов к встрече.
«Она пытается мне что-то сообщить? – раздумывал он. – Может я должен подняться наверх и выяснить. Но это займет время, а я чувствую необходимость продвигаться вперед. Должен вылезти отсюда, перед тем как разразится шторм. Почему я оглядываюсь? Я…»
Он провел рукой по волосам, и зубами прошелся по нижней губе. Луч солнца пробился через разрыв в облаках и расцветил пелену над ним вспышками мгновенных танцующих призм. Глаза сверкали, лоб рассекли морщины, когда он наблюдал за ними, возможно около десяти секунд, затем все исчезло.
– Будь проклят! – проговорил он. – Кто бы он ни был…
Он ударил посохом по камню, пересек гребень горы и пошел по ведущей вниз тропе.
Охотясь, он взобрался вверх, по склону крутого каменного холма, сел на узкий выступ, вынул сигару, откусил кончик, зажег. Когда он вглядывался в равнину, порыв ветра смыл пелену, и на несколько мгновений она легла голая, открытая его взгляду. Ящерица, чья кожа воспроизводила переливающимися цветами демонстрацию мыльного пузыря, спустилась сверху и легла на том же выступе, раздвоенный язычок метал ярко-красные вспышки, желтые глаза остановились, не мигая, на его лице. Она коснулась желтые глаза остановились, не мигая, на его лице. Она коснулась его руки, и он ее погладил.
– Что ты думаешь? – спросил он через несколько минут. – Я не могу заметить теплокровное тело на этой территории.
Он продолжал курить. А пелена стелилась снова, закрывая равнину. В конце концов он вздохнул, ударил каблуками по камню и поднялся. Повернувшись, начал спускаться вниз. Ящерица подвинулась к краю и наблюдала за его спуском.
Прошагав еще с полмили, он подцепил компанию из пары похожих на ласок хищников, которые резвились вокруг его ног, высунув языки, хотя здорово удивлялись прогрессу его ботинок, еле слышное шипение и тявканье иногда вырывались из их глоток. Они игнорировали кружащихся птиц и ворчащее вислоухое животное, появившееся откуда-то из своей берлоги, следовавшее за ними, пока из-за своей неуклюжей походки не оставшееся далеко позади – в который раз он дважды квакнул и побрел назад к берлоге.
Когда, рядом с покрытым трещинами валуном, он помедлил, производя разведку с помощью мозга, животные затихли. Неширокий холодный ручей протекал вблизи, темные растения с ромбовидными листьями пригибались к земле на склонах, туман скользил по их поверхности. Он вглядывался, не видя, в потоки, жевал сигару.
Потом:
– Нет, – произнес и. – Почему вы не идете домой? – обратился к зверям.
Они отошли и посмотрели на него, и, когда он уходил, не двинулись с места.
Он пересек ручей, продолжая свой путь, без карты и компаса, направляясь на запад, после того как потерпел поражение в своих поисках на восточном направлении.
И, шагая, он сыпал проклятиями. В промежутке между двумя, выплюнул сигару. Повернувшись к востоку, он, возможно полминуты вглядывался в этом направлении.
Раскат грома прокатился вдали. Моментом позже последовал еще один. Потом еще и еще, звуча на все возрастающей ноте, что вибрировала как в воздухе, так и в земле. Ветер налетел с запада, стремительно превращаясь в шторм.
Он двинулся в путь, теперь повернувшись на юг, параллельно шторму на некоторое время, затем оставив его за собой. Позже днем промелькнуло что-то, что заставило его повернуть на запад.
– Кто, хотел бы я знать? – обратился он к теням и кашлянул. – Что-то близкое, но еще так далеко… Лучше быть очень осторожным.
Осторожно зондируя, он продвигался вперед, пелена тумана стремилась скрыть его и заглушить звуки его шагов.
Согнувшись под своим пончо, Морвин стремительно продвинулся вперед, в центр пятидесятифутового круга обзора. Защищенный от влаги снаружи, он тем не менее стал мокрым от пота и его ладони становились липкими всякий раз, когда находились на рукоятке пистолета.
Он думал о Малакаре и Джакаре, двигаясь вдоль сухих мест из пещеры, где покоился спрятанный Персей. Он думал об оползне, что они произвели, чтобы закрыть пасть пещеры и пытался не вспоминать о тех трудностях, с которыми можно столкнуться, покидая планету.
«Что-нибудь еще, Шинд?» – поинтересовался он.
«Если я замечу кого-нибудь, ты узнаешь первым.»
«Что с Джакарой и Малакаром?»
«Они только что, из шторма, появились на пространстве, где легче обнаружить. Они продолжают следить за радиопереговорами поисковиков, так же как и за их связью с д-ром Пелсом. Кажется, до сих пор группы ничего не обнаружили из-за плохой погоды. Действительно, хуже чем здесь. Тем не менее они не жалуются.»
«Исследовательские группы достаточно близко, чтобы ты мог читать?»
«Нет. Я получаю эту информацию только из мозга Малакара. Кажется разведчики около четырех миль к северу от нас и дальше, к востоку.»
«Этот Пелс, о котором ты упоминал – он тот самый – д-р Пелс?»
«Кажется так. Я думаю, что он сейчас на орбите прямо над нашими головами.»
«С какой целью?»
«Кажется, чтобы вести наблюдения за ходом дела.»
«Я полагаю он также хочет Х..»
«Наиболее вероятно.»
«Мне это не нравится, Шинд – они осознают, что один человек является причиной такому и охотятся за ним в тоже самое время в том же месте. И Пелс наблюдает за ходом событий. Если бы я решился на то, что ты предлагаешь, может встретиться больше опасностей, чем мы предвидели.»
«Я думал об этом также. Может быть лучше для нас, если сам он попадет к разведчикам Пелса. Если они возьмут его под свою опеку, наша проблема разрешится.»
«Как ты предлагаешь добиться этого?»
«Сломить его, связать. Подвести его к зоне их поисков. Если ожидания не оправдаются, убить его и провозгласить, что мы были в состоянии самозащиты. Они кажется думают, что он не в себе, так что это будет звучать правдоподобно.»
«Полагаю Малакар обнаружит его первым?»
«Тогда мы должны придумать что-нибудь еще. Какой-нибудь инцидент.»
«Мне это не нравится.»
«Я знаю. У тебя есть идея получше?»
«Нет.»
Их поиски продолжались еще около часа, поднявшись на более высокий уровень, они из шторма попали в более теплое и достаточно чистое место, хотя и с расселиной, и там и сям разбросанными валунами. Темные формы случайно проносились над ними, испуская высокие, вибрирующие звуки. Ветер продолжал постоянно налетать с запада.
Морвин снял пончо, выжал его, скатал, прикрепил к поясу. Затем вытащил платок и начал вытирать лицо.
«Там кто-то вверху, впереди», – предупредил его Шинд.
«Наш человек?»
«Вполне возможно.»
Он вытащил пистолет из кобуры.
«Возможно?» – проговорил он. – «Ты телепат. Прочитай его мозг.»
«Это не так просто. Люди в основном не концентрируют свои мысли на своей личности – и я никогда не встречал этого человека.»
«У меня было впечатление, что ты можешь кое-что большее, чем просто считывать поверхностные мысли.»
«Ты знаешь, что я могу. Ты также осознаешь, как много факторов на это влияет. Он еще и на приличном расстоянии от нас и его разум неспокоен.»
«Что его тревожит?»
«Он чувствует, что его преследуют.»
«Если он ван Химак, он прав. Хотя, хотел бы я знать, каким образом он это узнал?»
«Здесь не все так просто. У него творится что-то аномальное в мозгу. Крайняя степень паранойи, я бы сказал – и одержимость смерти, лихорадки.»
«Понятная, конечно.»
«Не для меня, не полностью. Он кажется понимает, что делает и, кажется, ему это приносит удовольствие. Есть ощущение святой миссии. В конце, он кажется чем-то поражен. Да, это наш человек.»
«С вереницей защитных механизмов.»
«Возможно, возможно…»
«Как далеко он находится?»
«Около полумили.»
Морвин двинулся вперед, теперь уже спеша, напряженно вглядываясь в темноту.
«Я только что был в контакте с Капитаном. Он думал, что его приборы обнаружили кого-то, но это очевидно животное. Я солгал ему о нашей ситуации.»
«Хорошо. Что Х. теперь делает?»
«Он поет. Его разум полон этим. Пейанские образы.»
«Странно.»
«Он непонятный. Я готов поклясться, что на мгновение он осознал мое присутствие в его разуме. Потом это ощущение пропало.»
Морвин увеличил ширину шага.
«Я хочу выйти не него», – сказал он.
«Да.»
Они пробивались вперед, теперь уже бегом.
Фрэнсис Сэндоу вздохнул. Преследуемый – не видимый, хотя находился в радиусе действия его мозга – привел его в непосредственную близость к Малакару и Джакаре. Когда это произошло, он быстро ретировался поближе к точке энергетического напряжения, в то же время уходя за радиус действия других приборов.
Быстрое ментальное зондирование показало ему, что Малакар также облегченно вздохнул, приняв его за какое-то животное.
– Надо быть гораздо осторожнее, – отметил он. – Такие ошибки непростительны. Я стал слишком нахальным на своих собственных мирах. И из-за этого утратил остроту восприятия. Надо сбить с толку его инструмент… туда!
Быстро передвигаясь, он снова вошел в мысли Малакара и Джакары…
Ужасно, ужасно каким он стал, – отметил он. – Девочка очень ненавидит, но у нее это как у ребенка. Пройдет ли каждый из них через это, хотел бы я знать, если они полностью осуществят то, что задумали? Он не мог потерять свое ощущение меры, ведь представляет только мертвых, но не умирающих. Если бы он прошел большее расстояние, увидел бы результаты, которые вызвало прохождение ван Химака – хотел бы я знать? Неужели он еще не чувствует того, что делает? Хотя, он переменился, даже с той короткой встречи на Дейбе – он был не так уступчив и благороден в тот день.
Это тогда ощущение шипов появилось в мозгу Малакара, и Сэндоу обрек свой собственный на бездействие, ощущая, что он мог не пропустить это незамеченным. Он даже не ругался, так как, вероятно, не было эмоций, не было намека на отражение каких-либо чувств. Это было, как если бы он вовсе не существовал. Нет реакции, нет отклика, чтобы ни произошло. Даже тогда…
Своеобразное ощущение. Два телепата касаются одного и того же объекта, в тоже самое время. Один прячась от другого.
Сэндоу пассивно отметил переговоры между Шиндом и Малакаром, выясняя их цели, их прогресс в этой области, не реагируя ни на что. Когда обмен прекратился, его мозг был задействован еще раз, выясняя, оценивая. Он легко прошелся по сознанию Джакары, затем уклонился, уже ужаленный присутствием там Шинда.
Вынул еще сигару, закурил.
Осложнение, черт побери! – решил он. – Разведчики слева, еще далеко, но движутся по этому пути. Малакар справа. Шинд солгал, чтобы выручить меня. И где-то там наверху, впереди, вероятно мой человек…
Он начал продвигаться, медленно, параллельно Малакару и Джакаре, не входя в зону, где можно почувствовать запах человека, мягко касаясь их мыслей, поочередно, с полуминутными интервалами, начиная с Малакара. пробираясь в западном направлении.
Двигаясь быстрым шагом, Морвин споткнулся, когда попытался внезапно остановиться. Он поднимался по скалистому гребню, где-то впереди Шинда, сквозь еле освещенную клубящуюся мглу, различая человека, худого, черного, с посохом в руках, неподвижно стоявшего и смотревшего назад. В его мыслях не было сомнения относительно личности того, и он почувствовал замешательство от этого внезапного присутствия. Очнувшись, он обнаружил, что Шинд еще раз вошел с ним в контакт.
«Это наш человек! Я уверен! Но что-то произошло. Он знает! Он…»
Тут Морвин схватился за голову, упал на колени.
Прежде он никогда еще не слышал ментальный вопль.
«Шинд! Шинд! Что случилось?»
«Я – Я – Она достала меня! Здесь…»
Его разум заклубился как туман, от внезапного сверлящего наложения серии образов и оттенков, распухавших и перемешивающихся с прозрачностью и ясностью, которые разрушили его способность различать то, что действительно существует, а что нет. Изменяющаяся голубизна пришла, забив все, и посреди нее мириады голубых женщин, танцующих дико, калейдоскопично; и когда он ощутил – по какой-то неясной причине – что их множественность не более чем некая символическая иллюзия, они начали сжиматься, срастаться, проявляться, входить сами в себя, расти во все более и более величественной непреодолимой мощи. Именно тогда он почувствовал себя предметом изучения, на подставке у раскачивающейся женщины. А они превратились в двоих: одна высокая мягкая прекрасная, как у мадонны с состраданием на лице; другая, еще ни на кого не похожая при своем появлении, наделенная, как он мог только полагать, угрозой. Затем те двое проявились, черты лица и фигуры стали резче. Среди сполохов голубых линий она разглядывала его, не мигая, возможно совсем без век, глазами, что мгновенно обдирали его, его тело, его мозг, что ужасали его своей первородной, иррациональной глубиной.
– Шинд! – закричал он, одновременно паля из оружия.
Волна чего-то похожего на смех обдала его.
Потом:
«Она использует меня!» – кажется, Шинд заговорил. – «Я – Помоги мне!»
Разрядившееся оружие выскользнуло из его пальцев. Он ощутил себя попавшим в сновидение, среди вселенского кошмара. Двигаясь, неподвижный, думая без мыслей, его разум переплетался в обратном потоке и, когда почти захлебнулся в переваривании нахлынувшего сновидения, он схватил образ и уловил свое желание. Ведомый на этот раз ужасом, что полыхал как огонь через комнаты его существования, он обнаружил, что владеет силой, какой не обладал никогда прежде, ударив ею по женщине-суррогату.
Ее выражение изменилось, все следы веселья исчезли. Ее фигура сократилась, линии исказились, выгорая и снова появляясь. С каждым мигом, когда черты размывались, перед его взглядом мелькал человек, теперь лежащий на земле.
Стенания боли заполнили его мозг. Потом это ушло, она ушла и в конце концов это был он.
– Стой!
Малакар обернулся.
– Что случилось?
– Теперь ничего, – ответила она. – Но мы уже пришли. Время вернуться на катер. Мы уходим.
– О чем ты говоришь? Что произошло?
Джакара улыбнулась.
– Ничего, – повторила она. – Теперь ничего.
Однако, когда он смотрел на нее, то не мог отделаться от ощущения, что что-то изменилось. Это отняло у него несколько секунд, чтобы осознать свое впечатление. Первое, что его поразило, ее спокойствие, выраженное всем внешним видом. Ему пришло на ум, что он никогда еще не видел, чтобы черты лица Джакары были так приятно оживлены, и эта ее поза, манера держаться, которые являлись жесткими напряженными, полувоенными до этого момента. Ее голос тоже изменился. Вдобавок к мягкости, звучности, теперь он был наделен способностью повелевать, нежностью, цельностью и жизнерадостностью.
Еще в поисках правильного ответа, он сказал, просто:
– Я не понимаю.
– Конечно нет, – ответила она. – Но ты видишь, нет причин продолжать поиски. То что ты разыскивал – здесь. Человек, ван Химак, больше не может быть использован, теперь, ведь я нашла место получше. Мне нравится Джакара – ее тело, ее страсть – и я собираюсь остаться с ней. Вместе теперь, мы выполним все твои желания. И даже больше. Много больше. Ты будешь иметь твои болезни, твои смерти. Ты увидишь последнюю стадию лихорадки, жизнь, покой, который придет. Давай теперь вернемся к катеру и перенесемся в густонаселенное место. К тому времени, когда мы достигнем его, я буду готова. Ты будешь свидетелем спектакля, который удовлетворит даже такой искушенный ум, как твой. И это будет только начало…
– Джакара! У меня нет времени для шуток! Я…
– Я не шучу, – проговорила она мягко, приближаясь к нему и поднося свою руку к его лицу.
Она прошлась кончиками пальцев по его щеке, и выше, подведя их к виску. Его парализовало видение кровавой бани, что пронеслось через его мозг. Смерть, умирающие были повсюду. Симптомы лихорадки проносились перед ним, выступающие на телах без числа. Он видел целые планеты вращающиеся в тисках эпидемий, видел миры, окоченевшие и бесплодные, без признаков жизни, улицы, дома, здания, мертвые поля, заполненные трупами, тела, качающиеся на волнах в портах, перекрывшие сточные канавы и ручьи, раздутые, разлагающиеся. Все возраста и полы были разбросаны как после жатвы урагана-убийцы.
Он почувствовал себя дурно.
– Мой бог! – выдохнул он. – Кто ты?
– Ты видишь то, что искал, и все еще не узнаешь?
Он отшатнулся.
– Есть что-то неестественное здесь, – проговорил он. – Голубое божество, как сказал Сэндоу…
– Как ты удачлив, – произнесла она, – и я тоже. Ты значительнее чем те предыдущие мои помощники, и мы имеем общие цели…
– Как ты захватила личность Джакары?
– Твой слуга Шинд связался с ее мозгом, когда я заметила его. Она была предпочтительнее человека, которого я знала. Я вышла. Хорошо иметь этот пол снова.
«Шинд! Шинд!» – позвал он. – «Где ты? Что случилось?»
– Твоим слугам нездоровится, – проговорила она. – Но в них более нет нужды. Фактически, они должны остаться. Особенно человек Морвин. Идем! Мы должны вернуться на корабль.
Но слабо, очень слабо, как собака скребется в дверь, Шинд коснулся его мозга.
«…Прав… Сэндоу – был прав… Я видел разум – это выше моего понимания… Уничтожь ее…»
Еще дрожа, Малакар нащупал свою кобуру…
– Сожалею, – проговорила она, – Это могло быть чудесно. Но теперь я могу пойти и одна – и, боюсь, я должна.
…И он осознал, что уже слишком поздно, так как Джакара держала оружие в своей руке.
Клочья сознания вздымались на черной волне, падали, поднимались снова. Стремительней теперь, дальше ввысь. Потом вниз. Вверх…
Глаза Морвина упали на пистолет.
Еще перед тем, как он полностью осознал, что он такое, его рука нащупала и схватила оружие. Холодная согласованность ладони и покрытой резьбой металлической рукоятки обещала безопасность и комфорт.
В быстрой смене мгновений он увидел свой путь возврата к бытию, последовал ему, поднял голову.
«Шинд? Где ты?»
Но Шинд не отвечал, не подавал знака.
Повернувшись, он увидел лежащего ничком человека, где-то в двадцати шагах от себя. Человека в крови.
Он поднялся на ноги и пошел в том направлении.
Человек дышал. Его голова была повернута в сторону от Морвина, правая рука гротескно откинутая в сторону, подергивалась.
Морвин постоял над ним несколько мгновений, затем обошел, преклонил колени и заглянул в лицо. Глаза были широко открыты, но ни на чем не сосредоточены.
– Вы можете меня слышать? – спросил Морвин.
Человек резко выдохнул, вздрогнул. Свет появился в его глазах, и они задвигались, встретились с глазами Морвина. Его лицо было в оспинах, рытвинах, желтовато-бледное, все покрыто болячками.
– Я слышу вас, – ответил он мягко.
Морвин подвинул в ладони рукоятку пистолета.
– Вы Хейдель ван Химак? – спросил он его. – Вы человек, которого называют Х.?
– Я Хейдель ван Химак.
– Но вы Х..
Человек сразу не ответил. Он вздохнул, затем кашлянул. Морвин взглянул на его раны. Очевидно у него повреждены правое плечо и рука.
– Я… Я был болен, – в конце концов сказал ван Химак. Затем захихикал, издавая квакающие звуки. – …Теперь я чувствую себя превосходно.
– Вы хотите воды?
– Да!
Морвин засунул свое оружие в кобуру, открыл флягу, осторожно приподнял голову человека и стал понемногу вливать воду ему в рот. Человек осушил половину фляги, прежде чем закрыл рот и откинулся.
– Почему вы не сказали, что вас мучит жажда?
Взгляд на оружие, слабая улыбка, пожатие здорового плеча.
– Думаю, вы могли не захотеть этой траты.
Морвин отложил флягу.
– Ну что ж? Вы Х.? – спросил он.
– Какая разница в этих инициалах? Я носитель болезни.
– Вы осознавали этот все время?
– Да.
– Вы так ненавидите людей? Или это потому, что вам наплевать?
– Ничего такого, – ответил он. – Идите вперед и пристрелите меня, если хотите.
– Почему вы позволили такому произойти?
– Это теперь не имеет значения. Она ушла. Это конец. Идите.
Он сел, все еще улыбаясь.
– Вы действуете, как будто хотите, чтобы я убил вас.
– Что же вы ожидали?
Морвин закусил губу.
– Вы знаете я человек, который стрелял в вас… – начал он.
Хейдель ван Химак нахмурился, медленно повернул голову, разглядывая свое тело.
– Я – Я не чувствовал, – проговорил он. – Да… Да… Теперь я вижу. И чувствую…
– Как вы думаете, что с вами случилось?
– Я потерял – что-то. Что-то с памятью. Оно теперь ушло, и я чувствую себя, как не чувствовал уже много лет. Шок разделения, чувство облегчения – я – в растерянности.
– Как? Что произошло?
– Я не уверен. Один момент это было со мной, и потом я почувствовал присутствие другого… Потом все ушло… Когда я очнулся, вы были здесь…
– Что вы имеете в виду под словом это?
– Вы не поймете. Я сам не понимаю, действительно.
– Это была голубая женщина – как божество?
Хейдель ван Химак посмотрел в сторону.
– Да, – сказал он. Затем схватился за плечо.
– Лучше я кое-что сделаю с вашими ранами.
Хейдель разрешил ему перебинтовать свою руку и плечо. И выпил еще воды.
– Почему вы стреляли в меня? – спросил он.
– Это скорее приобретенная реакция, чем почему-либо еще. М-м то, что вы потеряли, напугало меня до смерти.
– Вы действительно видели ее?
– Да. С помощью телепата.
– Где он.
– Я не знаю. Боюсь, он ранен.
– Не лучше ли вам выяснить? Вы можете оставить меня. Я не смогу уйти далеко. Теперь это не имеет значения.
– Полагаю, что да, – ответил он. – «Шинд! Черт побери! Где ты? Тебе нужна помощь?»
«Оставайся», – пришел слабый ответ. – «Оставайся там. Со мной ничего не случится. Мне необходимо только отдохнуть…»
«Шинд! Что случилось?»
Тишина.
«Шинд! Черт побери! Ответь мне.»
«Малакар», – прозвучало в ответ, – «мертв. Подожди теперь… Подожди.»
Морвин уставился на свои руки.
Вы не уходите? – спросил его Хейдель.
Он не ответил.
«Джакара! Шинд! С Джакарой все хорошо?»
Ничего.
«Шинд! Что с Джакарой?»
«Она жива. Обожди теперь.»
– Что произошло? – спросил Хейдель.
– Я не знаю.
– Ваш друг?…
– …жив. Мы только что были в контакте. Это теперь не проблема.
– Что тогда?
– Я не знаю. Не сейчас. Я жду.
«Я пытаюсь разузнать, Джон. Я должен быть осторожен. Образ-божество там.»
«Где?»
«С Джакарой.»
«Как. Как это произошло?»
«Полагаю, за это я несу ответственность, она переместилась из-за того, что я был на связи с Джакарой. Я не совсем понимаю как.»
«Как умер Капитан?»
«Она стреляла в него.»
«Тогда что с Джакарой?»
«Это то, что я пытаюсь выяснить. Оставь меня и я дам знать, когда узнаю.»
«Что я могу сделать?»
«Ничего. Ждать.»
Тишина.
Через некоторое время:
– Вы теперь знаете? – спросил Хейдель.
– Ничего не знаю. Полагаю, я потерял кое-что тоже.
– Что случилось?
– Мой друг пытается узнать. По крайней мере мы знаем куда ушла ваше божество. – Как вы себя чувствуете?
– Я не пойму моих ощущений. Она была со мной довольно долго. Годы. Иногда она через меня исцеляла людей, пораженных необычными болезнями. Это было, как если бы мы несли в себе обе эти вещи, и их исцеление тоже. Потому что я всегда был защищен. Тогда в Италбаре на меня напали по ошибке, я окаменел. Это было как если бы я шел, чтобы умереть в Италбаре. Все изменилось. Ее природа, я тогда увидел двойника. В обеих обличьях она предназначена, чтобы уничтожать лихорадку. В виде, в котором я впервые узнал ее, она переходит к очищению жизни. В другом она рассматривает саму жизнь как причину лихорадки и старается уничтожить эту причину. По нелепости – а возможно и нет – она делает это средствами, в которых раньше видела лихорадку. Она как лекарство, так и отрава. Я служил ей как поборник в обеих крайностях. – На что она была похожа, когда вы увидели ее?
– Голубизна и зло и мощь. Прекрасна тоже. Она, казалось, насмехалась надо мной, угрожала…
– Где она теперь?
– Она овладела девушкой – недалеко отсюда. Она только что убила человека.
– О.
– Вы были объектом продолжительного поиска.
– Да. Я догадывался, я знал это иногда.
Прозвучал раскат грома. Где-то рядом. Когда эхо от него замерло вдалеке, Морвин проговорил:
– Она, может быть, была права.
– В чем?
– Жизнь – это болезнь.
– Не знаю. Это не имеет значения. Нет? Я имею в виду, что на это надо посмотреть с другой точки зрения, не важно, что является ее силой.
– И вы пошли по этому пути?
– Полагаю, да. Я – поклонялся – ей. Я верил ей. И, вероятно, еще продолжаю.
– Как плечо?
– Горит как в аду.
– Она должно быть сделала и что-то хорошее тоже.
– Полагаю, что так.
Сполохи мелькнули на юге, последовал еще более оглушительный удар. Несколько брызг дождя попало на них, разлетелось вокруг.
– Давайте отойдем к той стене, – сказал Морвин. – Она наклонна. Может будет посуше.
Он помог ван Химаку подняться, положил его руку на свои плечи, поддерживая его, повел к стене.
«Там двое из них», – пришел Шинд. – «И они двигаются один к другому.»
«Двое, кого? О чем ты говоришь?»
Но Шинд кажется не слышал.
«Они знают один о другом», – продолжал он. – «Я должен быть очень осторожен. Она так вредит мне… Странно, что я не распознал его возможности, когда мы впервые встретились. Но тогда это было более поверхностно. Сэндоу сопровождается тенью Другой.»
«Сэндоу? Он здесь? С Джакарой?»
«Они говорят. Она еще держит пистолет. но он стоит слишком далеко. Я не могу сказать, осознает ли она, что он не один. Он называет ее по имени, которое приковывает ее внимание. Она отвечает. Он приближается. Кажется она не будет стрелять, так как ее любопытство возрастает. Они разговаривают на ином языке, но я улавливаю обрывки мыслей. Он, кажется, знает ее, откуда-то еще. Она ждет, когда он подойдет. Он приветствует ее в некоей манере, которую она признает. Он говорит ей теперь, что она нарушила правило, которое я не понимаю. Она изумлена.»
Морвин подвел ван Химака под каменную кровлю. Он опустил его на землю, где тот сел, прислонившись к каменной спинке. Сел рядом с ним и уставился в расстилающуюся серость. И тут дождь полил ожесточеннее.
«Он говорит ей, что она должна уйти – Не пойму куда, каким образом… Она смеется. Этот мучительный смех… Он подождал, пока она кончит смеяться и начал говорить. Это какая-то формальная фраза, что он сказал – заученная, не произвольная. Она сложна и ритмична, содержит много парадоксов. Я не понимаю ее. Она слушает.»
– Хейдель, она теперь с человеком, который пытается остановить ее. Я не знаю, что произойдет. Но все за то, чтобы мы ждали. Какие бы ни были последствия, я не имею представления, что станет с вами. Мой командир, мой лучший друг, мертв. Он имел на вас виды, которым никогда не суждено было осуществиться. Они были не особенно восхитительны. Но как бы то ни было, он являлся великим человеком, и я мог помочь ему в их осуществлении. Тогда, снова, я мог бы убить вас, из-за опасности, которую вы для него представляли. Тот же путь…
– Я вероятно заслужил все неприятное, что со мной произошло.
– Думаю, вами манипулировали и обстоятельства и паразитирующий комплекс с паранормальными способностями.
– Вы подбрасываете идею, довольно неправдоподобную.
– Мне наиболее в жизни надоели специалисты по паранормалям. Я эмпатический телекинетик, что бы, дьявол, ни означали эти слова – я двигаю вещи по кругу усилием воли и я создаю предметы, вызывающие в людях особые чувства. Вы были использованы и я должен был стать частью вашей продолжающейся эксплуатации. Скажите мне, что вам теперь хочется.
– Что? Я не знаю… Умереть. Нет. Скрыться, я бы сказал. Где – нибудь далеко, в одиночестве. Вот все, о чем я по настоящему мечтаю. Я не был бы сам собою так долго, если бы не захотел познать себя снова. Итак, скрыться…
«…закончил, и она больше не удивляется. Она приготовила резкие слова для него… Угрожает… Но теперь тень в его мозгу ближе к поверхности – тень, так похожая на нее тогда, когда я впервые почувствовал ее присутствие в ван Химаке. Он говорит об этой тени, упоминая имя. Шимбо, так кажется. Она поднимает оружие…»
Последовала ослепительная вспышка, сопровождающаяся разрывом грома. Морвин вскочил на ноги.
«Шинд! Что случилось?»
– Что?… – спросил ван Химак, крутя головой.
Морвин медленно опустился. Разрыв пришел снова, между незначительными ровными вспышками, низкая, рычащая нота, что не затихла.
«Молния ударила между ними», – сказал Шинд. – «Она уронила оружие, и он поднял его, отбросил. Но теперь он больше не похож на себя. Оба их разума непроницаемы, Они стали каким-то образом близки и между ними происходит обмен энергией. Полагаю, он еще раз предложил ей уйти, и она протестует. Я чувствую как в ней растет страх. Он отвечает. Она что-то делает… Сейчас он сердит. Снова он уговаривает ее уйти. Она начала спорить и он прервал ее, спрашивая, хочет ли она превратить переговоры в спор.»
Грохот затихал. Ветер успокаивался. Неожиданно дождь прекратился. Воздух с взвесью тумана внезапно пришел в неестественное спокойствие.
«Я теперь ничего не могу определить», – сказал Шинд, – «Как будто они стали парой статуй.»
«Шинд, где ты сейчас, физически?»
«Я почти рядом с ними. Я постоянно подходил к ним с тех пор, как снова овладел собою. Надеялся, что что-нибудь смогу сделать. Хотя теперь это чистой воды любопытство. Мы только в четверти милях от тебя.»
«Ты недавно заглядывал в мозг ван Химака?»
«Да. Он еще в депрессии. Безобидный…»
«Что мы теперь будем с ним делать, Шинд?»
«Поисковый отряд где-то поблизости. Полагаю, нужно, чтобы они нашли его.»
«Трудно сказать. Группа, что я чувствую, в целом кажется по деловому настроена, хотя есть и некоторые обозленные типы… Подожди! – Они снова двигаются! Она подняла руку и начала говорить. Он также жестикулирует и присоединяется к ней, что бы та ни сказала. Теперь…»
Небо, казалось, сжалось в ослепительную простыню и оглушительный раскат грома, что последовал за этим, был таким потрясающим, какого он никогда не слышал прежде. Когда его чувства пришли в норму, он ощутил, что снова идет дождь и что во рту привкус крови из прокушенной губы.
«Что теперь, Шинд?»
Снова тишина.
Потом:
– Хейдель, другие разведчики здесь, рядом – это реальность. – сказал он. – Конечно они хотят найти вас, чтобы остановить эпидемию.
– Все должно кончиться. Я чувствую в себе перемены. Мои ощущения не внушают опасений, и все идет к тому уже сейчас, действительно.
– Но принимая во внимание, что вы единственный, кто знает о своих ощущениях, они без сомнения захотят взять вас под свою опеку. Я понимаю, почему доктор Пелс объединился с поисковыми группами. Вероятно он хочет поместить вас в карантин, изучить. Так вы сможете получить ваше уединение.
– Могу?
– Хотел бы я знать что-нибудь о самих участниках поиска. Некоторые из них могли потерять чувство меры, дружеское благорасположение…
– Полагаю вы правы. Все случившееся не так то просто аннулировать?
– Нет. Если бы только вы знали…
«Должно быть спорный вопрос разрешен», – сказал Шинд.
«Каким путем?»
«Не могу сказать. Они оба признают.»
«Они ранены?»
«Кажется, в результате какой-то физический шок, не могу сказать определенно. Возможно ты теперь должен подойти. Джакара нуждается в тебе.»
«Да. Как мне найти тебя?»
«Расслабься и позволь мне управлять тобой. Я приведу тебя на место.»
«Не слишком быстро. Хейдель не может быстро передвигаться.»
«Для чего мы нужны ему?»
«Ни для чего. Он нуждается в нас.»
«Очень хорошо. Пошли.»
– Что ж, Хейдель, – проговорил он. – Пора.
Они вместе поднялись, склонившись под одним пончо, пошли сквозь туман и дождь, с лицами, по которым стекала вода, и снова поднявшийся ветер задувал им в спину.
Когда он в конце концов дошел, Морвин нашел Шинда рядом с Сэндоу, который сидел, держа Джакару за запястье одной рукой, а другой ее поддерживая.
– С ней все в порядке? – спросил Морвин.
Сэндоу посмотрел на Шинда, потом на него. Затем:
– В физическом отношении, да, – проговорил он.
Морвин отпустил ван Химака, который опустился на камень.
– Дайте вот это этому человеку, – сказал Сэндоу.
– Что?
– Сигару. Ему понравиться.
– Да – как серьезно?…
«Мы оба просматриваем ее мысли», – сказал Шинд. – «Она снова ребенок.»
«Но как это серьезно?»
«Посмотри, узнает ли она тебя.»
– Джакара? – позвал он. – Как ты себя чувствуешь? Это Джон… С тобой все в порядке?
Она повернула голову и посмотрела на него. Потом улыбнулась.
– Как ты? – спросил он.
«Был проблеск», – сказал Шинд.
Он протянул свою руку. Она качнулась назад, опустила глаза.
– Это я, Джон. Подожди!
Он пошарил в кармане, достал горсть монет, подбросил их в воздух. Они стремительно закружились. Сформировав эллипс, они затанцевали перед ней, двигаясь все быстрее и быстрее. Она подняла глаза и посмотрела. И снова улыбнулась.
Капли пота выступили у него над бровями, когда монеты кружились, набирая скорость, вращаясь.
– Это рекорд? – спросила она.
Монеты со стуком упали на землю.
– Я не знаю. Не считал. Думаю да. Ты помнишь.
– …Да. Сделай это снова – Джон.
Монеты взлетели с земли, воспарили, стали исполнять перед ней броуновское движение.
– Ты оставишь ре…
«Не принуждай ее вспомнить все. Она хочет отвлечься. Не хочет вспоминать. Полегче. Только развлеки ее.»
Он жонглировал монетами, временами поглядывая все ли еще она улыбается. Он вдыхал дымок от сигары Хейделя. И чувствовал как Сэндоу двигается внутри его мозга.
«Так вот чем вы выстрелили в нее», – сказал он. – «Теперь я понимаю…»
Мысль внезапно оборвалась.
Он снова отпустил монеты, когда скрытый смысл фразы дошел до него.
«Нет!» – задохнулся он, – «не говорите мне, что эта тень перешла к Джакаре, потому что я ударил ее моим разумом! Я…»
«Нет», – проговорил Сэндоу, возможно слишком быстро. – «Нет. Девушка была идеальна, в смысле подобия, и существовал канал…»
«…Обеспеченный мной», – вмешался Шинд.
«Еще неизвестно», – сказал Сэндоу. – «Забудь об этом. Для такого перехода не нужно внешних стимулов. Мне известен другой случай. Жизнь достаточно сложна и существу не надо осматриваться в поисках какой-либо дополнительной вины. Позволь событиям развиваться своим путем.»
– Сделай это еще, – попросила Джакара.
– Попозже, – обратился к ней Сэндоу, вставая и бережно помогая ей подняться. – Возьми теперь его за руку, – и он вложил ее руки в руки Морвина. – Шинд рассказал мне, что разведчики рядом и я вижу, что он прав. У меня нет желания получить осложнения. Добро пожаловать вместе со мной, кто разделяет мои чувства. – Он повернулся. – С той поры как я увидел, что вы сделали, нам лучше идти. Я покидаю это место.
– Подождите.
– Что еще?
– Капитан, – проговорил Морвин. – Малакар. Где он?
– За теми камнями. В пятидесяти футах. Спасатели скоро его найдут. Мы ничего не можем сделать.
Но Морвин повернулся и направился к камням.
– Я не возьму ее там!
Он остановился.
– Думаю вы правы. Вы берете ее снова. Идите вперед без меня, если должны. Мне необходимо увидеть его еще раз.
– Мы подождем.
«Спасатели очень близко!»
«Я знаю.»
Шторм налетел с возобновившейся яростью, но уже южнее.
– Спасибо за сигару, сэр.
– Фрэнк. Зовите меня Фрэнк.
«Это должно представиться так, будто там было преднамеренное убийство, ты знаешь.»
«Это не первое такое разрешение проблемы в истории.»
«Когда они установят его личность – будет скандал. Он был бы удовлетворен, когда узнал бы, что смог сделать больше для ДиНОО, здесь погибнув, чем за всю жизнь со времен войны.»
«Как так?»
«Будет голосование за статус Лиги, внезапно, перед самым концом сессии. Страсти, накалившееся вокруг его смерти могут послужить на пользу. Он был популярным человеком. Героем.»
«И он был уставшим и более чем израненным. Это будет насмешкой…»
«Да. Слухи требуют тщательного контроля. Реставрация планеты – дома, как части ДиНОО, также послужит на пользу. У меня не будет возможности иметь работу пару лет, но я выберу время, чтобы дать объявление по всем правилам. Коммерческие соглашения, по которым я долгое время вел переговоры, также станут достоянием гласности.»
«Тогда это правда, что они говорят о тебе.»
«Что?»
«Ничего. – Что станет с ван Химаком?»
«Там транспорт для него, как бы то ни было, но я узнаю первое, что он скажет Пелсу. Если он пожелает, он может переместиться в клинику на Хоумфри, и Пелс может лечь на орбиту и предоставлять консультации. Фактически, как один из немногих, которые имеют представление, что здесь в действительности произошло, это может быть очень хорошим местом для него – до и после голосования – и, да, я родился на Земле много лет назад.»
– …Мягкий, – сказала Джакара, наклонившись, чтобы погладить Шинда.
– И теплый, – добавил Шинд. – Удобный для пользования в такую погоду. Я думаю, Джон вернется. Почему бы тебе не сказать, куда ты хочешь отправиться?
Джакара посмотрела на приближающуюся фигуру, потом:
– Джон, – позвала она, – возьми меня назад, в замок с феерией. На Землю.
Морвин взял ее за руку и кивнул.
– Пойдем, – проговорил он.
