Человек — это ангел, сошедший с ума. Когда–то люди — все люди — были настоящими ангелами, и в те времена у них имелся выбор между добром и злом. А потом что–то случилось. Что–то нарушилось или не состоялось. И они оказались перед необходимостью выбирать меньшее из двух зол. Это свело их с ума, и они превратились в людей.

Ожидая на пластиковой скамье кливлендского космопорта свой рейс, Джо никак не мог унять бивший его озноб. Впереди страшная работа — в том смысле страшная, что предъявляла невиданные требования к его скромным способностям. «Я похож на перекати–поле, — думал Джо. — Болтаюсь на ветру, меня гонит, несет куда–то, словно ком сухой травы».

Сила. Сила бытия и противостоящий ей мир небытия — что предпочтительнее? Сила всякий раз выдыхается в конце пути, и это, должно быть, означает, что она больше не нужна. Сила — бытие — вещь временная. А мир — небытие — вечен, он существовал до его рождения и пребудет после его смерти. Период усилия, лежащий в промежутке, — всего лишь эпизод, недолгое напряжение взятых напрокат мышц — тела, которому суждено вернуться… к истинному владельцу.

Не повстречай Джо Глиммунга, подобные мысли никогда бы не проклюнулись сквозь вялую корку его полусонного, отупевшего мозга. Но в Глиммунге Джо увидел вечную, самообновляющуюся силу. Глиммунг, как звезда, горел собственным светом, ни у кого ничего не выпрашивая. Он и прекрасен, как звезда. Он — гладь озера, цветущее поле, безлюдная вечерняя улица, над которой угасает закат. Закат угаснет, сумерки перельются во тьму, но Глиммунг по–прежнему будет сиять, как бы очищая своим светом всех и все вокруг. Он — свет, проникающий в душу, в те закоулки души, что тронуты тленом. И светом своим он выжигает червоточины гнили и разложения, здесь и там, этих немых свидетелей невостребованной жизни.

Джо сидел в зале космопорта, в неудобном пластиковом кресле, и вслушивался в гул ракетных двигателей. Повернув голову, он увидел сквозь огромное окно стартующий ЛБ–4. Здание космопорта содрогнулось. Спустя несколько секунд корабль исчез.

«Передо мною тишина непролазной топи, — думал Джо, — и зловещие, хищные звуки гигантских машин разрывают эту тишину…»

Он встал и прошел через зал ожидания к будке Исповедальной Службы. Бросив монетку в прорезь, он наугад набрал шифр. Стрелка указателя остановилась на Дзен.

— Скажи, что мучит тебя. — Голос учителя–старца был исполнен сострадания и покоя. Он говорил так, будто не существовало земной суеты и забот, будто не было самого времени.

— Мне страшно, — сказал Джо. — Семь месяцев я маялся от безделья, а теперь вот нашел работу. Но она может и вовсе выключить меня из жизни в Солнечной системе. А вдруг я не справлюсь? Вдруг я за это время растерял все способности?

— Ты и работал, и не работал, — донесся плавный, невесомый голос старца, — а самое трудное занятие — это не работать.

«Это все, что мне может сказать Дзен», — понял Джо, и прежде чем старец продолжил свою мысль, он уже перешел на Протестантство.

— Без работы, — тон пастора был более суровым и решительным, — человек ничего не значит. Он просто перестает существовать.

Джо сразу же переключился на Католичество.

— Господь и любовь Господня да приимут тебя, — зазвучал далекий умиротворяющий голос падре. — Ты невредим в деснице Его. Он тебя никогда…

Джо включил Ислам.

— Убей врага своего, — прорычал мулла.

— Да нет у меня врагов, — покачал головой Джо. — Кроме собственных усталости и страха.

— Это и есть твои враги, — гнул свое магометанин. — Ты должен объявить им джихад; должен доказать себе, что ты настоящий человек, воин, способный дать отпор. — Мулла разошелся не на шутку.

Джо попробовал Иудаизм.

— Возьми миску супа из марсианских червей… — сладко запел рабби, но у Джо кончились монеты. Без денег не бывает исповеди, и голос из автомата угас — или, может быть, заснул. Кто их разберет, этих роботов…

«Суп из червей, — повторил Джо. — Самый крутой деликатес.^ Что ж, наверное, рабби прав, сейчас лучше всего сходить перекусить».

В ресторане космопорта он едва успел присесть на табурет и взять меню, как к нему обратился сосед:

— Не хотите ли сигарету?

— Господь с вами! Нельзя же курить в помещении — особенно здесь… — Джо повернулся к собеседнику и застыл на полуслове. Он понял, с кем говорит. Рядом с ним, в человеческом обличье, сидел Глиммунг.

— Простите, у меня и в мыслях не было вас пугать, —. успокоил Глиммунг разволновавшегося Джо. — Ваша работы превосходны, я вам об этом уже говорил. Я взял вас именно потому, что считаю вас лучшим керамистом на Земле; об этом я тоже говорил. Служитель культа был прав: вам надо поесть, чтобы немного прийти в себя. Я сейчас что–нибудь закажу. — Глиммунг кивнул роботу–разносчику, одновременно раскуривая сигарету.

— Разве они не видят, что вы курите? — изумился Джо.

— Нет. — Глиммунг огляделся по сторонам. — Робот даже не замечает моего присутствия. — Он повернулся к Джо. — Заказывайте сами, что пожелаете.

Проглотив полную миску супа из червей и выпив кофе (как и полагалось по закону, кофе не содержал кофеина), Джо заметил:

— Боюсь, вы не понимаете, что со мной творится. Для такого, как вы…

— Для какого, как я? — переспросил Глиммунг.

— Ну, вы же знаете… — смутился Джо.

— Ни одно из живых существ себя не знает, — заявил строго Глиммунг. — Вы не знаете себя, вы не имеете ни малейшего понятия о главных своих способностях. Знаете, что для вас будет означать Подъем? То, что было скрыто в глубине вашего естества, то, что дремало в состоянии эмбриона, — все это будет реализовано. Кто причастен к Подъему, кто вовлечен в этот процесс, со всех планет, разбросанных по Галактике, — все смогут быть. Ведь вас никогда не было, Джо Фернрайт. Вы только влачили существование. Быть — значит свершать. И мы совершим великое дело, Джо Фернрайт. — Голос Глиммунга зазвенел, как сталь.

— Вы пришли рассеять мои сомнения? — обиженно проскрипел Джо. — Именно для этого вы здесь появились? Убедиться, что я не передумал и не сбежал в последний момент?

Джо, разумеется, понимал, что городит абсолютную чушь. Вот уж важная птица нашлась! Именно из–за него, Джо Ферн–райта, Глиммунг, разрываясь между пятнадцатью мирами, тратит свое драгоценное время, несется на окраину Галактики подбадривать какого–то жалкого горшечника из города Кливленд. Бред чистой воды! Еще один самообман! У Глиммунга без Ферн–райта хватает забот, и куда более важных…

— Это как раз и есть «важная забота», — ответил Глиммунг, прочитав мысли Джо.

— Почему?

— Потому что нет забот второстепенных. Как нет второстепенной жизни. Жизнь насекомого или паука так же значима, как ваша, а ваша — так же, как моя. Жизнь есть жизнь. Вы хотели бы прожить столько же, сколько я? Однако провели семь месяцев в адском состоянии, день за днем ожидая, пока наконец случится то, что вы считаете везением… Вот так же ждет и паук. Представьте себе паука, Джо Фернрайт. Он соткал паутину, сделал маленькое укрытие и сидит в нем. В его лапках нити, ведущие во все концы паутины. Как только в ловушку угодит пища, он получит сигнал. Для паука это вопрос жизни и смерти. И вот он ждет. Проходит день. Два. Неделя. Он все ждет: а что ему остается, кроме как ждать? Он словно нищий рыбак, закинувший удочку в ночную мглу… может, что–то появится, и он будет жить. Или же ничего не придет. Однажды он впадает в отчаяние: «Все. Добычи не будет. Поздно». И действительно, уже поздно. Он так и умирает в ожидании.

— Но я таки дождался, — буркнул уязвленный Джо.

— Да. Я пришел.

— Вы взяли… — Джо осекся. — Вы подобрали меня из жалости?

— Ничего подобного, — сказал Глиммунг. — Подъем потребует великого таланта. Многих талантов, знания многих ремесел, огромного количества искусных мастеров. Вы взяли с собой тот фрагмент?

Джо вынул из кармана куртки осколок божественного творения и поставил его на столик, рядом с миской из–под супа.

— Их тысячи, — продолжил Глиммунг. — У вас, как я полагаю, в запасе еще сотня лет. Но это ничтожно мало. Вы будете бродить среди чудесных обломков до конца своих дней. Но кто знает, может, и исполнится самое сокровенное: вы сможете в полной мере быть. И причастившись к бытию, пребудете навсегда. — Глиммунг поглядел на часы. — Через пару минут объявят ваш рейс. Пора.

Когда защелкнулись пристяжные ремни и опустился защитный экран, Джо, с трудом повернув голову, разглядел пассажира, сидевшего рядом.

На табличке обозначено имя: «МАЛИ ЙОХОС». Это была девушка одной из неземных рас.

Включились ракетные двигатели, и корабль вышел на старт.

Джо никогда еще не бывал за пределами Земли. На него навалилась нарастающая сила тяжести. «Это… не то что… лететь… из Нью–Йорка… в Токио», — подумал Джо, задыхаясь. Снова с невероятным усилием он повернулся, чтобы еще раз взглянуть на девушку с другой планеты. Ее лицо сделалось синим.

«Может быть, это типично для их расы, — решил Джо. — А может быть, я тоже весь посинел. И сейчас отдам концы». Тут заработали основные двигатели, и Джо Фернрайт потерял сознание.

Очнувшись, он услышал звуки Четвертой симфонии Малера и тихий гул голосов. Бойкая темноволосая стюардесса деловито отстегивала у Джо защитный экран и кислородную подушку.

— Вам лучше, мистер Фернрайт? — поинтересовалась стюардесса, осторожно поглаживая его волосы. — Мисс Йохос прочла вашу анкету, которую вы нам представили перед полетом, и очень хочет поговорить с вами. Вот так, теперь ваши волосы в порядке. Не так ли, мисс Йохос?

— Как вы здравствуете, мистер Фернрайт? — спросила мисс Йохос с резким акцентом. — Я порадовалась узнать вас очень. Всю продолжительность нашей дороги я удивлялась обратиться к вам, потому что я решила, что у вас и у меня много то же самое.

— Позвольте мне взглянуть на анкету мисс Йохос, — обратился Джо к стюардессе; ему передали текст, и он по диагонали просмотрел его. Любимое животное — сквамп. Любимый цвет — редж. Любимая игра — монополька. Любимая музыка — кото, классика и кимио–ито. Родилась в системе Прокс, что сделало ее в некотором смысле первопроходцем.

— Думаю, — заметила мисс Йохос, — что вы и я в одном предприятии. Несколько из нас с включением меня и себя.

— Вас и меня, — поправил Джо.

— Вы природный землянин?

— Я никогда не улетал с Земли.

— Тогда это ваш первый путь?

— Да, — кивнул Джо. Он тайком оглядел девушку и нашел, что она привлекательна. Коротко остриженные бронзовые волосы эффектно контрастировали со светло–серой кожей. К тому же она обладала необычайно тонкой талией. Сквозь воздушную блузу и трико хорошо просматривались и другие соблазнительные подробности фигуры.

— Вы морской биолог? . — уточнил Джо, дочитав ее анкету.

— Действительно так. Я должна определить глубину прорастания кораллами… — она запнулась, достала карманный словарик и нашла нужное слово, — затонувших предметов искусства.

Одна вещь вызвала у Джо любопытство.

— В каком воплощении вы видели Глиммунга?

— Воплощение? — отозвалась мисс Йохос и стала растерянно листать словарь.

— Облик, — подсказала стюардесса. — Могу предложить вам воспользоваться компьютерной системой. У каждого кресла есть наушники и микрофон. Вот ваш, мистер Фернрайт, а вот ваш, мисс Йохос.

— Спасибо. Мои языковые навыки восстанавливаются, — пояснила мисс Йохос, отказавшись от наушников. — Так что вы спросили?

— Кем предстал перед вами Глиммунг? — повторил Джо. — Как он выглядел физически? Высокий? Маленький? Полный?

— Глиммунг вначале предстает в обрамлении из воды, — сказала мисс Йохос. — Поскольку он действительно часто бывает на дне океана своей планеты, в… — она подбирала слово, — в окрестностях затонувшего храма.

Джо понял океанскую метаморфозу в жандармском участке.

— А как он выглядел потом? Так же?

— Второй раз он появился впереди меня, в виде прачечной из корзины.

«Абракадабра какая–то. Ничего не понимаю. Про что это она? — недоумевал Джо. — Может быть, корзина из прачечной?» Вдруг он вспомнил об Игре. Прежнее занятие неожиданно всплыло в памяти.

— Мисс Йохос, — предложил Джо. — А что, если мы воспользуемся компьютером? В самом деле, это может быть интересно… Я расскажу вам, какой казус со мной случился при автоматическом переводе русской технической статьи. Один термин…

— Хорошо, только помедленнее, — прервала его мисс Йохос. — Я не успеваю вас понять и дополнительно у нас есть другие вещи, чтобы обсуждать. Нам нужно спросить всех и выяснить, сколько всего нас пригласил мистер Глиммунг. — Она надела наушники, закрепила микрофон и нажала по очереди все кнопки на пульте. — Пожалуйста, поднимите руки те, кто направляется на планету Плаумэна по приглашению мистера Глиммунга.

— Так вот, в статье, — продолжал Джо, — когда компьютер перевел ее на английский язык, было странное выражение, которое все время повторялось: «Водяная овца». И все спрашивали: что бы это значило, черт возьми? И никто не мог понять. Тогда они наконец…

— Тридцать из сорока пяти пассажиров заняты в предприятии Глиммунга, — опять перебила Джо мисс Йохос. — Может быть, теперь нам пора заключить союз и действовать сообща?

Из передней части салона седой джентльмен с суровым взглядом отозвался:

— Пожалуй, это неплохая идея.

— Но он уже и так много платит, — заметил тщедушный юноша слева.

— А вы имеете письменное подтверждение? — спросил седой. — Он ведь дал только обещание на словах, а потом припугнул, насколько я понял. Во всяком случае, меня он точно пытался запугать. Явился, как архангел в Судный день. Это совершенно выбило меня из колеи. Если б вы меня знали поближе, то поняли, что такие вещи трудно проделать с Харпе–ром Болдуином.

— В конце концов, — упрямо талдычил свое Джо, — удалось найти русский оригинал статьи, и знаете, что это было? Гидравлический таран. А на английский переводится как «водяная овца». С этой истории началось любопытное занятие. Мы с друзьями…

— Устных обещаний мало, — подала голос остролицая пожилая дама в конце салона. — Прежде чем приступить к работе, нам стоило бы подписать контракты. По существу, если вдуматься, он действительно согнал нас на корабль, изрядно запугав.

— Тогда давайте подумаем, какая угроза будет исходить от него, когда мы доберемся до планеты Плаумэна, — предложила мисс Иохос.

— Мы назвали это занятие Игрой… — как сомнамбула, бормотал Джо.

— К тому же, — вещал седовласый, — надо помнить, что мы — лишь небольшая часть рабочей силы, которую Глиммунг собирает по всей Галактике. Можем действовать вместе, пока не сдохнем, но какое это имеет значение? Мы здесь как капля в море. Или станем этой каплей, когда он соберет всех остальных на чертову планету.

— Что необходимо сделать, — сказала мисс Йохос, — так это объединиться прямо здесь. Тогда, оказавшись на планете Плаумэна, мы вместе поселимся в одном из центральных отелей, наведем контакты с другими работниками Глиммунга. Тогда от нашего союза будет толк.

— Но разве Глиммунг… не сверхъестественное существо? — заговорил краснолицый толстяк, оживленно жестикулируя. — Разве он — не божество?

— Божеств не существует, — заметил тщедушный юноша. — Я в свое время свято веровал в них, но после парочки неприятных историй, когда все мои планы разлетелись в прах, — не верю. И другим не советую.

— Я имею в виду его возможности, — пояснил краснолицый. — Какая разница, как называть? По сравнению с нами Глиммунг обладает могуществом божества, — уверенно заявил он. — К примеру, он может находиться одновременно в десяти или пятнадцати мирах и все же при этом оставаться на планете Плаумэна. Мне он явился в жутком обличье, как и седому джентльмену. Я убежден, что так оно и было на самом деле. Глиммунг вынудил нас забраться в космолет. Со мной случилось именно так. Примерно в то же время, как Глиммунг впервые дал о себе знать, у меня на хвосте висели жандармы. Я попал в серьезную переделку, так что пришлось выбирать: либо принять приглашение Глиммунга, либо оказаться за решеткой.

«Боже праведный, — подумал Джо. — Может, Глиммунг посодействовал тому, чтобы меня накрыла СС. А эти цепные псы, что пристали ко мне, когда я раздавал монеты? А офицер, который отобрал у меня последние гроши? Ведь их, наверное, тоже навел Глиммунг!»

Теперь уже несколько пассажиров говорили, перебивая друг друга. Внимательно слушая, Джо обнаружил общее место во всех повествованиях. Все рассказывали о побеге из жандармского участка или из патрульной машины. «Это меняет дело», — решил Джо.

— Из–за Глиммунга я нарушила закон, — сетовала почтенная дама. — Он заставил меня в порыве эмоций выписать чек одной из благотворительных организаций. Чек завернули из банка, и, конечно, эсэсовцы тут же меня засекли. Правда, потом выпустили на поруки, а я скрылась и оказалась на этом корабле. Не понимаю, как СС меня отпустила: я была уверена, что меня остановят в порту…

«Вот ведь странное дело, — размышлял Джо. — Нас всех могла прихватить СС. И Глиммунг не перенес нас на планету Плаумэна своими магическими силами, а заставил воспользоваться обычным транспортом. При этом он лично явился в космопорт — очевидно, убедиться, что мы не дали задний ход. Значит ли это, что между Глиммунгом и СС по существу нет разницы?»

Джо попытался вспомнить, существуют ли законы, регламентирующие жизнь граждан с необычными знаниями и способностями. Да, есть такой закон: человек, владеющий талантом, недоступным руководству или «слугам народа» (в его отсутствие), не имел права покидать Землю — это считалось уголовным преступлением.

«А мне, когда я сообщил свою профессию, просто сказали «о'кей» и поставили печать. И вызвали следующего… тоже, вероятно, обладающего особым и высоко ценимым талантом. И ему тоже, очевидно, сказали «о'кей», отпуская на планету Плаумэна».

Подведя невеселый итог, Джо почти физически ощутил присутствие где–то рядом серьезной опасности. Сходство между Глиммунгом и жандармами, пусть даже во многом кажущееся и неявное, настораживало Джо. И здесь, и в жандармском участке он в равной степени был в плену сильных мира сего. Более того, на планете Плаумэна он не будет защищен даже тем минимумом формальностей, на которые имеет право подсудимый. Как сказал уже кто–то из пассажиров, в этом мире они окажутся целиком во власти Глиммунга и его необузданных желаний. Они станут, по существу, приложением к Глиммунгу.

Что ж получается? Корабль уносит его сейчас в такой же беспощадный, тоталитарный мир, из какого Джо, казалось, уже вырвался. Значит, опять облом. Значит, он в очередной раз пролетел, в прямом и переносном смысле слова. Как ни старайся, от судьбы не убежишь!

Наверное, то же самое случилось и с остальными, с сотнями или даже тысячами существ, стекающихся на планету Плаумэна со всей Галактики. В бессильном отчаянии Джо хотел закричать. Но потом вдруг вспомнил слова Глиммунга, когда тот сидел в человеческом облике в ресторане космопорта: «Нет второстепенных жизней». И еще о смиренном пауке, о нищем рыболове в ночной мгле.

— Послушайте–ка. — Джо настроил микрофон на общую трансляцию. — Глиммунг кое–что объяснил мне еще там, на Земле. Он говорил о жизни в бесцельном ожидании чуда. О том, что для большинства людей чудес так и не происходит, и они умирают, растратив все силы на бессмысленное безделье. Глиммунг намекнул, что таким свершившимся чудом может стать для меня Ремесло. А восстановление Хельдскаллы — конечная цель моего бытия…

Джо говорил и чувствовал, как в нем крепнет вера в собственные слова, по ходу речи становясь едва ли не Абсолютом, могущественным и незыблемым. Джо ощущал, как вера эта меняет нечто внутри него. Да, она растет, дает невиданные доселе силы, и теперь Джо может заявить смело: «Аз есмь».

— То, что скрыто во мне, — попытался повторить он слова Глиммунга, — то, что дремлет в зародыше, все будет реализовано… Когда он произнес это, я вдруг… — Джо осекся, подбирая нужное слово. Попутчики молча внимали ему. — Тьфу! Короче, ему известна вся моя жизнь. Он знает всю подноготную, будто залез ко мне в душу с фонариком.

— Да, он читает мысли! — подтвердил тщедушный юноша. По салону прокатился гул голосов.

— Более того, — ораторствовал Джо. — Черт возьми, у эсэсовцев есть приборы, сканирующие наши черепушки насквозь. И они используют их на каждом шагу. Вчера вон попробовали на мне.

— Я это тоже испытала, — подтвердила мисс Йохос и обратилась к остальным: — Мистер Фернрайт прав. Глиммунг заглянул в сердцевину моего естества. Сделал так, будто увидел весь путь моей прошлой жизни, все ее течение. И в итоге привел меня сюда. Он понял, что в настоящий момент жизнь моя скучна и бесцельна. И выбирать мне не из–чего, кроме того, что он сам предлагает.

— Он снюхался с жандармами, — проворчал седовласый, но мисс Йохос перебила его:

— Откуда это известно? Мне кажется, что мы ударились в панику. Я думаю, что Глиммунг затеял это предприятие, чтобы спасти нас. Он увидел всю никчемность наших жизней и неизбежно жалкий конец. Он полюбил нас и решил спасти. Восстановление Хельдскаллы — это только предлог, а истинная цель —-мы сами, все мы, может быть, несколько тысяч…. — Помолчав, она продолжала: — Три дня назад я попыталась покончить собой. Присоединила шланг пылесоса к выхлопной трубе машины, другой конец вывела в салон, затем села и включила мотор.

— А потом раздумали? — спросила хрупкая девушка со светлыми, как лен, волосами.

— Нет, — качнула головой мисс Йохос. — Двигатель дал сбой и снес шланг. Около часа я сидела, будто окаменев.

— И повторили попытку? — поинтересовался Джо.

— Собиралась это сделать сегодня, — ровным голосом ответила она. — На этот раз уже другим способом, чтоб уже наверняка.

— Послушайте, что я вам скажу. Это важно, — вмешался краснолицый мужчина.

Он издал хриплый, прерывистый вздох, то ли смущения, то ли покорности неизбежному.

— Я тоже собирался это сделать.

— Только не я, — заявил седовласый, прямо–таки закипев от гнева. Джо чуть ли не кожей почувствовал силу его возмущения. — Я вписался в это дело, поскольку речь зашла о больших деньгах. Вы знаете, кто я? — Он окинул взглядом попутчиков. — Я психокинетик. Лучший психокинетик на Земле. — Он раздра–ч женно вскинул руку, и чей–то портфель из задней части салона взмыл в пространство и полетел к нему. Он легко поймал предмет и победно глянул по сторонам.

«Он заграбастал его, — мелькнуло у Джо, — так же, как Глиммунг — меня в подвале». Потом у него родилась мысль предельно сумасшедшая.

— Глиммунг здесь, — заявил Джо. — Он среди нас. Потом, повернушись к седому, добавил:

— Глиммунг — это вы. Вы. Хотя изо всех сил и убеждаете нас не доверять ему.

Седовласый усмехнулся:

— Нет, мой друг. Я Харпер Болдуин, психокинетик, правительственный консультант. На вчерашний день, по крайней мере.

— Глиммунг все же где–то здесь, — заметила пухлая дама с копной смешных, почти что кукольных волос. Она потихоньку вязала и до сих помалкивала. — Он здесь, этот мужчина прав.

— Мистер Фернрайт, — заботливо предложила стюардесса, — позвольте, я вас всех представлю друг другу? Итак, эта милая девушка рядом с мистером Фернрайтом — мисс Мали Йохос. А этого джентльмена зовут… — Она затараторила дальше, но Джо не слушал; его не интересовали имена, кроме одного, может быть, — имени девушки в соседнем кресле. Все прошедшие сорок минут он чувствовал, как его все больше притягивает странная, угловатая, даже угрюмая красота незнакомки. «Ничего общего с Кейт, — думал Джо. — Полная противоположность. Действительно женственная натура. А Кейт — просто несостоявшийся мужик. Такие стараются кастрировать всех, направо и налево».

Представившись пассажирам, Харпер Болдуин заявил своим властным, стальным голосом:

— Как я понимаю, нам предложен статус рабов. Задумайтесь на минутку и вспомните всю эту историю. Как мы все здесь оказались? Нас поймали на приманку. Разве я не прав? — Он оглядел лица сидящих, ожидая поддержки.

— Планета Плаумэна, — заговорила мисс Йохос, — не является отсталой или дикой. Она населена активными развивающимися индивидами. Правда, их трудно назвать цивилизованными в строгом смысле слова, но это не стада охотников и даже не общины земледельцев. Там есть города. Законы. Множество искусств, от танца до своеобразных шестнадцати–клеточных шахмат.

— Полная чепуха! — с возмущением выпалил Джо. Все повернулись к нему, удивленные его тоном. — Там живет лишь одно огромное дряхлое существо. Очевидно, беспомощное. И ничего похожего на развитую цивилизацию.

— Одну минутку, — поднял руку Харпер Болдуин. — Если упомянутое существо — Глиммунг, то он не беспомощен. Откуда вы взяли эти сведения, Фернрайт? Из официальной энциклопедии?

— Да. Правда, из второразрядной, — буркнул Джо.

— Что ж, если энциклопедия описывает Глиммунга как жалкое существо, — спокойно проговорила мисс Йохос, — мне интересно знать, о чем же в ней еще упоминается. Хотелось бы знать, насколько ваши представления о планете Плаумэна далеки от истины.

— Спящее, дряхлое… И безвредное, — промямлил Джо, чувствуя, как у него пылают уши.

Безобидность Глиммунга, однако, была отнюдь не очевидна, по крайней мере, для самого Джо. Как, впрочем, и для остальных. Мисс Йохос встала.

— Простите, мне почему–то хочется перебраться в салон. Почитать журнал или вздремнуть. — Быстрыми мелкими шагами она вышла из пассажирского отделения.

— Я полагаю, — сказала пухлая дама с вязанием, не отрываясь от своего занятия, — что мистеру Фернрайту следовало бы догнать мисс Йохос и извиниться.

Джо встал и вышел вслед за Мали Йохос. Уши горели, к затылку, казалось, прикрепили чугунную гирю. Странное чувство овладело им, когда он спускался по ковровым ступенькам. «Словно я шагаю навстречу смерти. Или это, наоборот, начало жизни? Процесс рождения?»

Рано или поздно все прояснится. Но не сейчас.