Книга: Миры империума
Назад: Глава V
Дальше: Космический жулик

Глава X

Мастерская, которую я снял, была двадцать на двадцать футов и в прошлом принадлежала какому-то механику. В углах валялись ржавые детали парового двигателя, болты и гайки, металлическая стружка. Старик, сдавший мне это помещение, ворча выгреб мусор и поставил обитый металлом стол. Еще за весьма солидную сумму выпросил у смотрительницы на время катушку генератора МК и дневники. Вот и все мое лабораторное оборудование. Для начала не так уж плохо.
Оливия сняла неподалеку комнаты, более дешевые и удобные, чем в гостинице. Там стояла маленькая плита — в целях экономии мы питались дома.
Я прочел все пять дневников профессора, большая их часть была посвящена критике существовавшей тогда политической ситуации — столицу Италии перенесли из Флоренции в Рим, из-за чего мгновенно подскочили цены. Было здесь также множество заметок о магнетизме, электричестве, математические расчеты. Второй том почти весь занимали финансовые расчеты, вызвавшие у меня горячее сочувствие.
Только в последнем журнале я нашел то, что меня интересовало, — намеки на "Большой секрет". Максони экспериментировал с обмотками, пропуская через них токи различной частоты и силы и пытаясь систематизировать результаты. Знал бы он современную физику, не стал бы этого делать, но неведение делало его настойчивым. Он сам не знал точно, что ищет, и когда нашел — не мог понять, что же это такое. Кроме того, в этом мире не было Копини. Я не знал, какова его роль там, в мире 0–0. Было бы интересно почитать об этом, когда вернусь — если, конечно, вернусь, если будет куда возвращаться…
Вряд ли стоило об этом думать. В последнем журнале содержались скудные фрагментарные сведения о намотке катушек и редкие строчки о странных явлениях, возникающих с помощью тока при использовании некоторых катушек, намотанных определенным образом.
Через неделю я был уже готов к экспериментам. Несмотря на несколько источников электричества, в городе оно было еще не всем доступно в этом мире. Я запасся разнообразными батареями, осциллографами, катушками, конденсаторами, электронными лампами — большими и неуклюжими, размером и формой напоминавшими молочные бутылки родного мира — Земли. Оливия под гипнозом сделала записи всех моих знаний в области технологии производства шаттлов Сети, которые сохранились в моем подсознании, — и это оказалось куда полезней, чем все записи Максони.
Это были чудесные дни. Я рано вставал, после завтрака шел в мастерскую и до обеда работал, занося результаты наблюдений в рабочий журнал, подобно Максони.
К обеду приходила Оливия, похорошевшая и посвежевшая на итальянском солнце. Она приносила корзинку с едой, и мы ели, расположившись за рабочим столом.
Затем — снова работа, прерываемая лишь приветствиями и вежливыми расспросами случайных прохожих, заглядывавших в открытую дверь мастерской.
К концу месяца все считали меня сумасшедшим иностранцем, а Оливию колдуньей. Но относились к нам по-прежнему дружелюбно.
В конце рабочего дня я запирал мастерскую, возвращался домой, принимал ванну, и мы с Оливией отправлялись куда-нибудь ужинать. Вернувшись домой, мы расходились по своим комнатам. Это были странные отношения, хотя в то время они казались нам вполне естественными. Мы были заговорщиками, полудетективами, полуисследователями, изолированные от окружающей среды таинственной сущностью нашего предприятия. Она — в силу свойственного ей романтизма, я — движимый желанием вырваться из этой тюрьмы…
Мои представления о возрасте Оливии постоянно менялись. Сначала, когда я увидел ее без маски матушки Гудвил, мне казалось, что ей лет сорок. В наряде девицы легкого поведения ей можно было бы дать лет тридцать пять. Теперь же, в простой аккуратной одежде, подчеркивающей ее стройную фигуру, она выглядела гораздо моложе — лет на двадцать пять, двадцать семь… От Оливии не ускользнуло, что я ее разглядываю.
— Ты красивая девушка, — сказал я, заметив ее смущение. Зачем тебе было изображать старую ведьму?
— Я ведь тебе говорила зачем. Иначе никто из сельчан не стал бы ко мне обращаться.
— Допустим. А почему ты не замужем? — Я начал было распространяться о том, сколько на свете достойных молодых людей, но, взглянув на выражение ее лица, осекся, а потом быстро проговорил:
— Ну хорошо, хорошо, это меня не касается. Я не хотел тебя обидеть, Оливия, ты же знаешь… — Мы оба умолкли.
* * *
Еще через три недели я накопил значительный объем данных, позволивших начать конструирование наиболее знакомой мне части механизма шаттла.
— Самое главное, — сказал я, — осуществить калибровку катушки — выяснить, какая требуется мощность и какая при этом создается сила тока. После этого останется лишь собрать усилитель и аппарат фокусировки.
— Послушать тебя, Брайан, — заметила Оливия, — так это так просто.
— Это совсем не просто и к тому же не безопасно, — усмехнулся я. — Таким образом я уговариваю себя взяться за это дело. А сделать то, что я задумал, все равно что уравновесить чашку с кофе со струей фонтана, причем у меня сейчас не одна, а около десятка таких чашек… и если я запущу эту штуку на полную мощность, не умея как следует ею управлять… — тут я развел руками.
— Что тогда?
— Тогда я устрою непредсказуемый, боюсь, необратимый катаклизм — может быть, титанический взрыв, и он будет повторяться неоднократно. Или же произойдет гигантская утечка энергии из нашей Вселенной, представь себе Ниагарский водопад… примерно такая… которая, лишив энергии наш мир, может превратить его в ледяную пустыню…
— Хватит! Я все поняла, Брайан. Ты играешь с огнем!
— Не беспокойся, я ничего не сделаю, пока не буду в себе уверен. Катастрофа, которая привела к возникновению Зоны Опустошения или Трущоб, произошла потому лишь, что Максони и Копини тех, других мировых линий забыли об осторожности, не представляя себе масштабов возможной трагедии.
— Сколько еще времени понадобится тебе на эксперименты?
— Сколько… думаю, еще несколько дней, не больше.
— А если ксонджлианцы правы и мир, который ты ищешь, находится совсем в другом месте?
— Тогда я окончу свой путь в Зоне, и ты будешь молиться, чтобы смерть моя была мгновенной, вот и все, — резко ответил я.

 

Через три дня после разговора мы сидели в кафе и болтали о разных пустяках.
— Теперь уж скоро, — заметил я, не выдержав отчуждения, возникшего между нами. — Корпус ты уже видела. Завтра займусь проводкой пульта управления…
— Смотри, Брайан, — воскликнула вдруг Оливия, схватив меня за руку, — это он!
Я увидел в толпе пешеходов высокую фигуру во всем черном.
— Ты уверена, что это ОН?
— Уверена. То же лицо, борода. Надо быстрее уходить!
Мне удалось уговорить Оливию, что бегство ничего не даст и единственный наш шанс побыстрее закончить работу над шаттлом.

 

Мы добрались до мастерской, незаметно проскользнули в дверь и начали работать. Каждые полчаса Оливия выходила посмотреть, не появился ли поблизости человек в черном.
Было уже за полночь, когда нам с грехом пополам удалось все наладить. Сооружение выглядело хрупким и ненадежным. Оливия, разглядывая этот псевдошаттл, попыталась было отговорить меня от этой опасной затеи, но через несколько минут поняла, что я глух к ее уговорам остаться с ней в этом мире, и буквально на глазах подурнела и постарела.
Тут снаружи раздались шаги, и едва я успел выключить свет, как дверь распахнулась, и на пороге появился наш преследователь.
— Байард! — крикнул он хриплым ксонджлианским голосом. В темноте я нащупал тяжелый металлический прут, подкрался к нему сбоку и ударил по голове.
Он упал.
Оливия бросилась ко мне, схватила за руку:
— О, боже! Ты ведь убил человека, Байард!
— Перестань, — резко оборвал я ее. — Ты ведь знаешь, что на карту поставлена моя жизнь. Ты что же хотела, чтобы я покинул тебя по милости этих вот? — Я пренебрежительно махнул в сторону лежавшего на полу ксонджлианца. — Раз так, живи как хочешь, а меня забудь! — Я чувствовал, что поступаю как последняя свинья.
— О Байард! Позволь мне последовать за тобой…
— Пойми! Это невозможно! Слишком опасно, и, кроме того… ты вдвое уменьшаешь мои шансы добраться до линии 0–0 из-за повышенного расхода энергии, воздуха… — Я незаметно опустил бумажник в карман ее плаща, зажег свет и отстранил ее от себя.
— Мне пора, дорогая, — я направился к шаттлу.
За спиной послышались сдавленные рыдания женщины, с которой я так много пережил. Я поспешно повернул выключатель запуска шаттла.
— Отправляйся как можно дальше отсюда, Оливия. Ну хотя бы в Луизиану, и начни все сначала. Прости меня, если можешь. Не думай обо мне плохо. Поверь, иначе я не мог поступить. Прощай.
Передо мной замерцали экраны. Приборы показали, что момент прыжка настал. Я нажал на рычаг управления.

Глава XI

Перемещение в неумело сконструированном шаттле было связано с множеством неприятностей: это и отсутствие карты (не считая смутных воспоминаний о фотодиаграмме, показанной мне на судилище ксонджлианцами), и постоянное искрение проводов, едва не приведшее к пожару в кабине. И нарушения в показаниях приборов, и опасность задохнуться без кислорода.
И вот после сорока минут этого немыслимого полета я оказался в совершенно незнакомой мне части Зоны Опустошения и понял, что сбился с пути. Охваченный отчаянием, я остро ощутил разлуку с Оливией, подумав о том, какую прекрасную мы могли бы с ней прожить жизнь. Но у меня не было выбора, точнее, права на выбор…
Уже час мой шаттл двигался вслепую. Кабина постепенно наполнялась дымом. Становилось все труднее дышать. С приборами уже невозможно было работать. Я лег на пол, пытаясь вдохнуть хоть немного чистого воздуха. Нестерпимо мучил кашель, голова гудела, как изношенный трансформатор, сквозь пелену на глазах я с трудом различал через иллюминатор быстро меняющийся пейзаж Зоны.
Вдруг мне показалось, что на общем серо-черном фоне мелькнула зелень. Через мгновение я понял, что зрение не обмануло меня. Растительность становилась все гуще, постепенно превращаясь в настоящие джунгли.
Видимо, шаттл вновь оказался на краю Зоны Опустошения.
Собрав последние силы, задыхаясь от кашля, я встал и дотянулся до рычага управления. У меня был единственный выход: посадить шаттл в этом совершенно незнакомом мне мире, попробовать починить приборы и сделать еще одну попытку. В противном случае я просто-напросто задохнусь.
Когда в сумерках я пришел в себя, то увидел, что лежу в лесу на полянке, а останки шаттла, застрявшие в развилке большого дерева, горят, и от них валит густой дым.
Напрасно пытался я погасить пожар, надеясь спасти основную обмотку. Вскоре огонь охватил соседние деревья. К счастью, пошел дождь и потушил пожар. Разгребая золу, я с горечью рассматривал куски обгоревшего металла.
Наступила ночь, и я погрузился в беспокойный сон, укрывшись в развилке раскидистого дерева.
Придя утром на пожарище и еще раз осмотрев то, что осталось от шаттла, я потерял последнюю надежду на возвращение домой.

 

Следующие несколько дней и ночей я провел, как современный человек, внезапно оказавшийся в каменном веке. Измучился в поисках чего-либо пригодного для изготовления примитивного оружия и инструментов, пытался добыть огонь и пищу, чтобы утолить голод.
Первую ночь я почти не спал и решил сплести что-то вроде гамака, благо длинных и прочных лиан тут было предостаточно.
И вот, на второй день моего пребывания в этом мире, закинув за спину гамак, я двинулся в путь. Оставаться на месте, сетуя на свою несчастную судьбу, не имело смысла. Впереди лежала совершенно незнакомая страна, в которой мне предстояло провести оставшуюся жизнь.
Продираясь сквозь заросли лиан и низкорослого кустарника, питаясь в основном незнакомыми ягодами и плодами, рискуя отравиться, я на третий день вышел к реке, за которой расстилалась похожая на саванну равнина, где бродили несметные стада животных, похожих на наших земных антилоп, только значительно меньше.
Переправившись на другой берег, я попытался было убить какое-нибудь животное, но усилия мои оказались тщетны. При моем приближении животные обращались в бегство, и я, совершенно обессилев, опустился на траву, с ужасом размышляя о том, что моя жизнь закончится в одиночестве, но произойдет это еще не скоро.
Перебрав в памяти все не использованные мною возможности, я решил все же вернуться к шаттлу, лелея слабую надежду, что, может быть, удастся использовать металлические детали хотя бы для изготовления наконечников для копий.
Велико же было мое удивление и страх, когда, подобно Робинзону Крузо, я обнаружил неподалеку от места "посадки" следы, очень похожие на человеческие, только чуть меньше. После некоторого раздумья я решил напасть первым, для чего вырыл яму, забросал ветвями и затаился в зарослях.
Существо шло по моим следам и, значит, скоро непременно будет здесь.
После долгого ожидания-полудремы, я услышал наконец треск ломавшихся веток и чей-то вопль.
И когда с копьем в руке подбежал к яме, то не поверил своим глазам — внизу барахтался и страшно ругался… Дзок.
— Послушайте, Байард, — морщась от боли, воскликнул полевой агент. — Ну и задали же вы мне работенку бегать за вами.

Глава XII

Дзок угостил меня напитком, по вкусу напоминавшим кофе, и долго рассказывал о том, что случилось после того памятного заседания Совета. Радуясь, что меня оставили в живых, Дзок вместе с группой ученых отправился в ту же временную линию, в которую сослали меня. Оказывается, человек в черном, которого Оливия приняла за шпиона, был не кто иной, как Дзок, вынужденный соблюдать конспирацию, чтобы не привлечь своей странной внешностью внимание жителей деревни. Наш неожиданный отъезд сбил Дзока со следа. И ему пришлось снова возвратиться в Ксонджил, выяснить наше новое местонахождение и последовать за нами в Рим. Теперь мне стало ясно, что неизвестный человек, проникший в мастерскую перед самым моим стартом, был тоже Дзок. Он не успел назвать себя и получил отличный удар по голове, надолго выведший его из строя.
Обнаружить меня в этом районе Сети Дзоку помогла "колея", которую пропахал во временной канве Сети мой шаттл. Выслушав Дзока, я не без иронии поинтересовался:
— Вы прибыли сюда возместить мне моральный и материальный ущерб, Дзок?
Агент оскалил зубы, что означало у его расы улыбку, и покачал головой:
— Я прибыл сюда, старина, чтобы помочь вам. Кажется, я знаю, как вас вернуть домой.
— Но почему "кажется"?
— Видите ли, Байард, — ответил Дзок, — повторная фотодиаграмма со всей очевидностью доказала, что линии вашего мира в природе нет, хотя несколько дней назад она еще существовала.
Я изумленно уставился на агента, а потом наконец сказал:
— Что значит несколько дней назад? Куда же делся мой мир?
— По нашим наблюдениям, старина, ваш мир 0–0 около месяца назад был уничтожен хегрунами. Теперь всем понятно, что они делали в вашем нелепом времени! Наше предположение о нападении этих негодяев подтвердилось.
— Но как могли они уничтожить целый мир? — с трудом вымолвил я.
— Для этой цели существует специальный прибор, так называемый прерыватель. Этот прибор они наверняка украли у нас, ибо сами вряд ли смогли бы его сконструировать. Этот прерыватель может…
— Постой-ка, Дзок, — перебил я агента. Мой мозг лихорадочно работал. — Если бы для меня все было потеряно, вы вряд ли, рискуя собой, старались бы отыскать какого-то безволосого сапиенса.
Дзок ухмыльнулся.
— Все правильно, старина. У вас есть единственная возможность, единственный шанс. Дело в том, что мой друг создал одно устройство, и с его помощью вас, пожалуй, можно спасти. Появилась возможность перемещаться по Сети не только в определенных направлениях, а путешествовать как бы во Времени. То есть вы, Байард, можете попасть в свой мир еще до того, как тот был уничтожен хегрунами.
— Но где же этот аппарат? Как его достать?
— Вот зачем, старина, я и прибыл сюда! — Дзок встал, прошел в грузовой отсек своего шаттла и вынес комбинезон из легчайшей черной ткани.
— Сюда, — Дзок указал на спину комбинезона, — встроен генератор поля новой конструкции, весом всего несколько унций. В этом костюме-скафандре можно перемещаться по Сети без всякого шаттла.
— Я натянул на себя костюм, и Дзок начал инструктаж. Он объяснил, что перемещаться в костюме можно не больше двадцати трех дней. А поскольку линия 0–0 была уничтожена двадцать один день назад, то у меня оставалось два дня, чтобы предупредить власти Империума о грозящей опасности, предотвратить нападение хегрунов.
Я не представлял себе, как воспримут мое предупреждение власти Империума, особенно если учесть последние разговоры и встречи с руководством, включая и моего ближайшего друга. Неизвестно, станут ли меня вообще слушать. А уж о том, что меры будут незамедлительно приняты, и говорить нечего. Но не о том сейчас речь. Главное — благополучно добраться до Дома. А там видно будет.
Дзок объяснил, как пользоваться кнопками костюма, и предупредил об ощущениях во время перемещения по Сети. Воздействие силы тяжести ощущаться не будет, но инерция сохранится.
— Ну вот и все, — наконец сказал он. — Удачи, старина! Поверьте, мне очень жаль, что наш Совет так обошелся с вами. Будем надеяться, что дни добрых взаимоотношений между нашими расами впереди. Счастливо вам.
Я со слезами на глазах обнял этого славного парня, пожал ему руку и отправился в неизвестность.

Глава XIII

Это было долгое и утомительное путешествие. Путешествие через вероятностные миры, во время которого моему взору открывались то бесплодные пустыни Зоны Опустошения, то джунгли менее пострадавших районов. Но вот однажды передо мной мелькнуло что-то совершенно непохожее на этот однообразный ландшафт. Какой-то город, с низкими одноэтажными домами, скорее напоминавшими сараи, сложенными из черного камня, каждый длиной около ста метров, и низкое серое небо, все в грозовых тучах. Это длилось всего десять — пятнадцать секунд, а потом снова потянулась выжженная пустыня. Что это было? Не знаю. По крайней мере, сооружения эти по своей архитектуре не соответствовали культуре ни одной из известных картографам Империума разумных рас.
Следуя курсу, установленному Дзоком на автопилоте, я через четыре часа оказался у цели — в районе Стокгольма. И поскольку было бы неразумно появиться на оживленных улицах столицы, я выбрал место посадки в нескольких километрах от города. После того как вызванные внезапной потерей скорости темные круги в глазах исчезли, я обнаружил, что нахожусь на заросшей травой равнине, залитой солнцем, и вдохнул воздух родины — двадцать два дня назад.
Невдалеке виднелась дорога, и я направился к ней. По моим подсчетам, до Стокгольма было от силы с десяток километров. Я решил пройтись пешком, наслаждаясь тем, что живой и снова дома. Надо было, конечно, спешить, но час-другой пока ничего не решал.
Минут через сорок меня догнала повозка, запряженная лошадью, и я попросил меня подвезти. Отрекомендовался начинающим парашютистом и сказал, что меня отнесло ветром далеко от места приземления. Всю дорогу возница распространялся о том, насколько пустое и опасное занятие — прыгать с парашютом и что он ни за что, даже в случае крайней нужды, не пошел бы на такой сумасшедший риск. Я молчал, наслаждаясь тем, что я опять дома.
Вскоре показалась деревушка Инельсон, и, когда мы проезжали мимо почты, я соскочил с повозки, попрощался с возницей и, толкнув дверь, оказался в полутемном помещении Государственной почтовой службы Империума. За столиком с телефоном сидел человек и выжидательно смотрел на меня.
— Извините, пожалуйста, сэр, мне срочно необходимо связаться со службой Безопасности Империума, вот по этому телефону. И я, отчеканивая цифры, продиктовал:
— 124-72-ЦБ.
Человек кивнул, протянул руку к телефону и вдруг спросил:
— А кто вы такой, сэр?
— Полковник Байард, милейший, — отрезал я.
— Сейчас, сейчас, — засуетился почтовый служитель и стал набирать нужный номер.
Связи не было. В ожидании разговора с бароном Рихтгофеном я случайно взглянул на календарь, висевший на стене, и холодный пот выступил у меня на лбу.
Дзок ошибся в расчетах, ошибся на один день — таким образом, до катастрофы, нависшей над Империумом, осталось всего несколько часов.
Я вскочил со своего места, бросился к чиновнику и стал как сумасшедший вырывать у него трубку, будто это могло помочь делу.
Внезапно входная дверь с шумом распахнулась — и в помещение с важным видом вошел невысокого роста полный мужчина. Он был в мундире почтового ведомства Империума, на рукаве блестели лейтенантские шевроны. Он внимательно посмотрел на меня и служителя, замерших от неожиданности, и стал с любопытством разглядывать мой комбинезон, после чего обратился к служителю:
— Кто этот человек? Что ему нужно?
Не дав служащему рта раскрыть, я выпалил:
— Я полковник разведслужбы Байард, лейтенант. Имею важное сообщение для барона фон Рихтгофена. Дело касается жизни и смерти государства.
— Ваши документы, полковник! — потребовал мужчина, судя по всему, начальник почты.
— Видите ли, лейтенант… я выполнял важное государственное задание и потому не брал с собой никаких документов, удостоверяющих личность, — стал я объяснять. — Но чтобы окончательно развеять ваши сомнения, вот вам номер моего домашнего телефона — 127-17-ЦО. Вы можете сейчас же позвонить, и вам скажут, кто я такой. Кроме того, лейтенант, разве в ваши обязанности входит проверять документы посетителей почты?
Начальник побагровел, выпучил глаза, стал открывать и закрывать рот, словно рыба, вытащенная из воды. Так ничего и не сказал.
Я спокойно наблюдал за происходящим.
Наконец лейтенант справился с собой и хриплым голосом произнес:
— Хорошо. Сейчас позвоним вам домой, полковник.
Он прошествовал к двери с табличкой: "Начальник почты", а через несколько минут распахнулась входная дверь — на пороге появились двое полицейских и уставились на меня.
В тот же момент начальник почты выскочил из своего кабинета и, тыча в меня пальцем, закричал:
— Арестуйте его! Это шпион!
Один полицейский подскочил ко мне, скомандовал: "Руки вверх!" — и начал обыскивать, другой — с пистолетом в руке стоял наготове.
— В чем дело, господа? Это какое-то недоразумение! — удивился я.
— Что? Недоразумение? — толстяк рассмеялся. — Ну и шутник же вы!
— Что вас так рассмешило, лейтенант? — недоумевал я. — Вы, может быть, мне объясните, что тут за цирк. Вы звонили ко мне домой?
— В том-то и дело, что звонил, — торжественно заявил начальник почты. — А мне ответили, что господин полковник как раз сейчас изволит обедать!

Глава XIV

Камера, в которую меня поместили, по стандартам хегрунов наверняка считалась бы "люксом", но это не помешало мне без конца колотить по тяжелой, обитой железом двери, требуя, чтобы меня немедленно препроводили к начальнику полиции.
У меня был с собой мой маленький пистолет (Дзок отдал его, повстречав меня в джунглях). По крайней мере, я мог пустить его в ход, но ситуация пока этого не требовала. У меня в запасе было еще несколько часов.
Мою просьбу все же удовлетворили, начальник полиции вежливо выслушал меня и обещал тут же соединиться со штабом ближайшей войсковой части.
Уже стемнело, когда дверь открылась, и на пороге показался знакомый мне агент, раза два мы с ним встречались на службе.
Я напомнил ему, что мы знакомы, только я забыл его фамилию.
Офицер повернулся к полицейским чинам, стоявшим у двери, и произнес:
— Этот человек и в самом деле очень похож на полковника Байарда. Но могу поклясться, что настоящий полковник сейчас у себя дома. А потому совершенно бессмысленно вести с этим самозванцем какие-либо переговоры. Впрочем…
Офицер еще раз внимательно на меня посмотрел.
— Если вас не затруднит, "полковник", — он сделал на этом слове ударение, — я хотел бы услышать историю, которую вы собирались рассказать барону Рихтгофену.
Терять мне было нечего, и, попросив разрешения сесть, я стал рассказывать, надеясь, что на сей раз мне поверят… Но этого не случилось.
Офицер внимательно меня выслушал и собрался уходить. В отчаянии я схватил его за руку и закричал:
— Неужели вы мне не верите? Как вас убедить? Взгляните на этот костюм, может быть, он заставит вас призадуматься?
Офицер повернулся и, вероятно, только сейчас внимательно разглядел мой комбинезон.
— Давайте его сюда, приятель. Это то, что нам нужно. Если вы говорите правду, не знаю, как мы выкарабкаемся.
После ухода офицера я еще с полчаса нервно ходил из угла в угол, изнывая от неопределенности.
Наконец дверь открылась, и я увидел маленького человечка в очках с толстыми стеклами. Он назвался профессором Ринг-вистом и сообщил, что внимательно ознакомился с конструкцией моего костюма-скафандра, и хотя находит его довольно забавным, но абсолютно бессмысленным с научной точки зрения. Я попытался втолковать профессору, что он не прав, что костюм действует. Что механизмы и приборы комбинезона неразрывно связаны с семантическими особенностями организма, а поэтому в чужих руках абсолютно инертны…
Мою тираду прервал вопль сирены. В коридоре послышался топот шагов, слова команды, возбужденные голоса, и через мгновение в дверях появился уже знакомый мне офицер в сопровождении полицейского.
— А ну, приятель, выкладывай все начистоту! — закричал он, наставив на меня пистолет. — По законам военного времени я могу расстрелять тебя на месте.
— Какого, черт возьми, военного времени?! — в свою очередь закричал я, предчувствуя недоброе.
— Стокгольм атакован неизвестным противником, применившим газовую атаку.
* * *
Близилась полночь. Офицер, который представился капитаном Бурманом, запер дверь камеры, приказав никому к ней не приближаться. А мне объяснил, что кричать бесполезно, все равно никто не откликнется.
Вскоре капитан снова появился, а с ним — двое в штатском.
— Повторите все, что вы мне рассказали, приятель, — потребовал Бурман и обратился к своим сопровождающим: — Выслушайте его внимательно, господа. Это довольно интересно.
Они сели на скамейку, а я так и остался стоять. Времени для размышлений не оставалось. На столицу Империума, несомненно, напали хегруны.
Я вытащил пистолет, направил на сидящих и заявил:
— Очень сожалею, господа, что должен прибегнуть к силе, но мне надо срочно связаться со Стокгольмом. Дело не терпит отлагательства. Взгляните повнимательней на этот пистолет, и вы убедитесь, что он того самого образца, который выдается лишь избранным офицерам надзора Сети! Вдумайтесь хорошенько в происходящее, господа! Я ничего особенного не прошу — только связать меня со штабом.
Лица этих двоих оставались бесстрастными, несмотря на направленный на них пистолет.
Бурман очень спокойно произнес:
— Перестаньте валять дурака, приятель. И рассказывайте свою историю. А начнете стрелять, живым отсюда не выберетесь. Кстати, мы пытались связаться с бароном Рихтгофеном, но это не удалось. Связи нет, а посыльный до сих пор не вернулся. Помолчав, он продолжал:
— Стокгольм захвачен противником. Пришельцы в скафандрах предприняли газовую атаку и без труда захватили столицу…
— А что с людьми?
Бурман печально посмотрел мне в глаза и пожал плечами:
— Как вы думаете, что случается с людьми во время газовой атаки? По данным разведки, все погибли — и император с семьей, и правительство.
* * *
В это время в коридоре снова послышался грохот, топот ног, выстрелы. И наконец чей-то крик:
— Обезьяна!
Я навел пистолет на дверь, уже прогнувшуюся под тяжелыми ударами, намереваясь выстрелить в первого же хегруна, который появится на пороге. Дверь вывалилась, и в проеме показалась фигура, одетая во все белое.
Я остолбенел, а потом с радостным криком бросился вперед. Передо мной стоял, скаля зубы, Дзок!
Он явился, чтобы помочь мне!!!
Через минуту я вкратце обрисовал ему ситуацию. Агент сокрушенно качал головой. Когда я закончил, заговорил Дзок.
Как оказалось, он был с весьма деликатной миссией в одной из линий вероятности и по возвращении в столицу Администрации Зай с удивлением обнаружил, что попытка хегрунов захватить его мир увенчалась успехом. Власти ксонджлианцев парализованы, и об отпоре захватчикам не могло быть и речи. Дзоку со своим отрядом пришлось отступить, и он решил отправиться вслед за мной — в надежде получить помощь у властей Империума.
Обнаружив, что здесь на помощь рассчитывать не приходится, он совсем было пал духом, но я подбодрил его и уговорил присоединиться к нам, поскольку наша победа давала и ему шанс на успех.
После десятиминутной беседы мы (вместе с Дзоком, капитаном Бурманом и двумя штатскими, которые, кстати, оказались учеными-физиками) разработали план действий. Не самый лучший, конечно, но все же план. Согласно ему, я должен был снова надеть свой костюм-скафандр, после того как Дзок его усовершенствует, пробраться в город и перенестись в то любопытное временное состояние, которое ксонджлианцы называли "обратной стороной времени".

Глава XV

И вот я снова на улицах Стокгольма. Все предметы окружены каким-то странным ореолом. В городе ни души, как в тот памятный день встречи со светящимся человеком в подвале службы безопасности Империума.
Но тогда, кажется, часы показывали 12.05, а сейчас — 12.25, и уже нельзя помешать этому странному человеку совершить то, что он совершил. Но еще можно определить местонахождение хегрунов, выяснить, где находится установка разрыва непрерывности пространства, и благополучно вернуться…
Странное это состояние — НУЛЕВОЕ ВРЕМЯ!
Позади следов не остается, зато впереди — целая цепочка. Часы на церковной башне показывали 12.01 — время двигалось в обратном направлении.
Усовершенствование моего комбинезона достигло нужного эффекта. Уже через секунду я осмыслил происходящее. То, что я нахожусь в нулевом времени, показывало это странное свечение. Однако мы упустили из виду предыдущую регулировку костюма! Регулировку, направленную на перемещение назад во времени!
Неподалеку от меня появилась фигура, двигающаяся мне навстречу задом наперед — словно кинопленку крутили в обратном направлении. Я прижался к стене и замер, узнав в незнакомце хегруна. Вытащил пистолет и приготовился к бою, но хегрун прошел мимо, даже не повернувшись в мою сторону. Это уже было интересно! Я решил немного поэкспериментировать и, когда появился еще один хегрун, направил на него пистолет, сделав шаг навстречу. Никакой реакции!!! Значит, я стал невидимкой для захватчиков, в то время как сам их отлично видел.
Очевидно, это был один из эффектов пребывания в нулевом времени. А может быть, причина в том, что я нахожусь сейчас в обратном времени?
Этого я не знал, но такой эффект, несомненно, давал мне значительные преимущества.
* * *
Уже более получаса я шел по следу хегрунов. Сначала попадались хегруны-одиночки, потом целые группы. Затем появилась колонна из двадцати — тридцати людей-обезьян, и все они двигались задом наперед, направляясь в сторону вокзала Сети, из района расположения штаба разведслужбы Империума.
Я пересек Северный мост, двигаясь сквозь толпы хегрунов, заполнивших все дороги. Теперь я уже вернулся на три четверти часа назад во времени с момента своего старта. Неизвестно, сколько прошло времени в линии 0–0 Империума.
В вестибюле с высоким потолком, который я покинул всего несколько недель назад, тоже было множество хегрунов. Усиленно жестикулируя, они разговаривали друг с другом. Движимый любопытством, я смело стал пробираться через толпу, чтобы выяснить, откуда взялись все эти хегруны.
Свернув в коридор, я подошел к маленькой двери с табличкой: "Служебная лестница". Из нее-то и выходили непрерывным потоком толпы хегрунов. Выходили задом наперед. В эту же дверь я вошел тогда, преследуя огненного человека.
Поток хегрунов постепенно иссякал. Я стал в стороне и с удивлением следил за этим удивительным зрелищем. Все хегруны, которых я встретил за время своего пребывания в нулевом времени, исчезали (а может, появлялись?) в той маленькой комнатке за дверью. Этого не могло быть, если только… если только там не установили устройство, позволяющее переходить из нулевого времени в нормальную временную последовательность.

 

Когда вышли из комнаты два последних хегруна, я последовал за ними и остановился, пораженный.
Мерцающий диск футов десять в диаметре свободно парил в воздухе в нескольких дюймах от пола.
Один из хегрунов спиной подошел к нему, слегка пригнулся и исчез… Исчез, как исчезает заяц в цилиндре фокусника.
Второй хегрун сказал что-то в маленький микрофон у него на шее и через мгновение тоже исчез.
Это было истинным чудом, в сравнении с которым все наши шаттлы и прочее казались детскими игрушками.
Я расслабился на секунду, чтобы собраться с мыслями, проанализировать увиденное и попытаться понять смысл действий хегрунов.
Постепенно картина происходящего стала проясняться. Поскольку я находился в обратном потоке времени, то видел заключительные факты трагедии, разыгравшейся в моем мире.
Очевидно, хегруны, сделав переброску в нулевое время посредством механизма-диска, вышли в обычное время и предприняли газовую атаку, захватив таким образом спящий город. Спрятав прерыватель непрерывности, они воспользовались опять-таки диском, перенеслись в нулевое время и отправились на вокзал Сети, чтобы вернуться к себе домой… Некоторые детали были пока недостаточны ясны, и пора было перестать удивляться и заняться диском. С его помощью хегруны установили прерыватель времени, а вот где он, этот прерыватель, можно было узнать, лишь последовав за ними.
* * *
Я сразу ощутил, что нахожусь в нормальном времени. В каком-то коридоре, наполненном светом люминисцентных ламп. Призрачного мертвенного мерцания нулевого времени не осталось и в помине. Я продолжал находиться в обратном времени — как еще можно было объяснить то, что я остался невидимым?
Среди множества хегрунов я узнал того, что последовал из нулевого времени самым последним, но тогда он был первым, посланным на разведку.
Шесть недель назад — а может быть, сегодня ночью (и тот, и другой взгляд на эти вещи был одинаково справедлив) — я видел, как они садились в свои шаттлы, чтобы вернуться в свою линию мира после завершения чудовищной миссии. Но сейчас я видел это в обратном направлении, видел, как они, полные решимости, готовились предпринять газовую атаку на спящий город.
Я снова и снова перебрал в памяти все события, но так и не понял, зачем им понадобилась газовая атака, если город обречен погибнуть вместе со всей планетой?
Но через мгновение и это стало понятно. Хегрунам понадобилось спокойное место для механизма разрыва непрерывности времени, пока они не уничтожат линии мира 0–0.
Необходимо как можно быстрее найти эту адскую машину (взрыва я не опасался), иначе ее унесут — я уже свыкся с мыслью, что живу в "обратной стороне времени".
* * *
Я осмотрелся — хегруны в беспорядке двигались по коридору, подгоняемые офицерами. Внезапно я заметил хегруна без шлема, который в сопровождении нескольких солдат вышел из какой-то двери, пошел по проходу, в стороне от меня.
Ему почтительно уступали дорогу.
Недолго думая, я подошел к двери, из которой он вышел, толкнул ее и оказался в небольшом помещении. Здесь четверо хегрунов склонились над треногой, на которой стояло какое-то массивное устройство.
"Это и есть механизм разрыва непрерывности времени", — решил я не колеблясь.
Я подбежал к треноге, снял конструкцию прерывателя и прижал к себе, ощущая всем телом тиканье таймера внутри.
Выбежав из комнаты, я устремился по коридору, прошел через мерцающий диск и помчался по улицам нулевого Стокгольма к вокзалу Сети.
Минут через двадцать я был у цели, надеясь, что мой костюм защитит меня от газа. Так, во всяком случае, говорил Дзок.
Достигнув ангаров, я проник внутрь и подошел к уже знакомому мне шаттлу, стоявшему последним в ряду машин. Я знал, что этот аппарат имеет автоматически запрограммированное устройство, позволяющее вернуться на линию мира хегрунов. И потому, открыв дверцу машины, поставил механизм прерывателя на пол, посмотрел на часы и облегченно вздохнул.
Дзок мне сказал, что, согласно расчетам, механизм разрыва непрерывности был приведен в действие около двух часов ночи. Именно в это время наш мир 0–0, по данным картографической службы Администрации ксонджлианцев, перестал существовать.
Сейчас было 19 часов 45 минут. Поскольку перемещение из мира Империума в линию хегрунов заняло у меня около трех часов, следовало подождать еще минут десять, прежде чем отправить этот шаттл, с его смертоносным грузом, в последний полет.
Я присоединил к рычагу управления кусок веревки, которую нашел на пути сюда, прикрыл дверцу машины, протянул веревку до ближайшего укрытия и стал ждать…
Прошло семь минут… восемь…
И вот, с силой дернув за провод, я услыхал слабый гул и увидел, как задрожал шаттл, как на мгновение стал прозрачным. Но через секунду он приобрел свои прежние вещественные очертания. Непосвященный мог подумать, что произошла непредвиденная поломка, но я-то хорошо знал, что все идет как надо. Шаттл был уже в полете, а передо мной находилась его производная реальность.

Глава XVI

Оказавшись на улице, я снова направился в штаб разведки Империума.
Одна мысль не давала покоя: как бы не ошибиться в своих действиях! Ведь это могло привести к гибели целой Вселенной!
Необходимо было срочно отыскать устройство, посредством которого хегруны проникли в нулевое время Империума. Дзок сказал, что прибор надо искать в нормальном времени линии 0–0 Империума. "Вот еще одна причина для газовой атаки", — отметил я про себя, продолжая двигаться сквозь мерцающий свет нулевого времени.
В дверях штаба, в силу обратного течения времени, исчезали последние хегруны. Когда не осталось ни одного, я, следуя инструкциям Дзока, одну за другой нажал кнопки на своем комбинезоне-скафандре, чтобы возвратиться в обычное время. Ощутив головокружение — верный признак того, что произошел временной скачок, — я крадучись вошел в вестибюль. Дзок утверждал, что первые лазутчики хегрунов установили механизмы нулевого времени где-то в подвалах штаба, обеспечив тем самым начало операции по захвату и уничтожению нашей Вселенной.
В штабе стояла тишина. Согласно плану, я должен был, пользуясь индикатором "ноль-времени" (на левом рукаве моего комбинезона), определить местонахождение установки хегрунов, но не забывать, что где-то в здании скрываются вражеские лазутчики. Вдруг я с удивлением обнаружил мерцающий ореол вокруг всех предметов — верный признак того, что я все еще в нулевом времени!
Это было настолько неожиданно для меня, что едва не повергло в отчаяние. С временными проблемами я до сих пор не сталкивался и несколько минут не мог прийти в себя.
То ли мой костюм не сработал (но я ведь явственно ощущал переход!!!), то ли произошло что-то мне неведомое. Может быть, я нахожусь сейчас в нулевом времени, созданном самой установкой хегрунов? Но смогу ли я ее отыскать?
Через полчаса безуспешных поисков я, совершенно измученный, сидел в одной из комнат подвала, обдумывая дальнейший ход действий.
И тут в голову мне пришла одна мысль: пойти в помещение, где я недавно похитил хегрунский "прерыватель пространства".
Через несколько минут я уже был там и в углу, за каким-то ящиком, покрытым брезентом, обнаружил то, что искал, — маленький металлический ящичек — механизм нулевого времени хегрунов. Он тихо гудел, ожидая хозяев, которые вот-вот появятся и унесут его с собой.
Я взял отвертку, осторожно открыл ящичек, увидел знакомые схемы и детали и вскоре обнаружил то, что является главным в моем костюме. И у меня тут же возникла идея, правда несколько фантастическая, поскольку для осуществления ее могло не хватить знаний, но надежду она все же давала.
Минут двадцать спустя я все же добился, чего хотел: поменял в механизме контакты, как это сделал с моим костюмом Дзок. И теперь механизм мог устанавливать связь не с настоящим временным уровнем, а с уровнем будущего — примерно через одну-две недели. Имея в запасе время, я надеялся убедить разведку Империума в том, что я не маньяк, имеющий сходство с полковником Байардом, а настоящее, вернее, второе его "я" и что выводы мои правильны.
В тот момент, когда я снял крышку прибора, у меня появилась некоторая уверенность, слабый проблеск надежды, что, вернувшись в прошлое до начала нападения хегрунов, я смогу изменить ход событий.
А теперь пора было уходить. Я переключил управление костюма в надежде вновь оказаться в реальном времени, поднялся по лестнице в коридор первого этажа и, к своей радости, увидел знакомых людей из разведки. Я с трудом подавил в себе желание окликнуть их (ведь я жил еще в обратном времени, и они все равно не услышали бы меня!)
Переключить управление костюма на нормальный прямой ход времени было недостаточно, чтобы люди с распростертыми объятиями бросились мне на грудь. Ведь в прямом времени уже существовал один Байард — шестинедельной давности, который именно сейчас на своей вилле обедал. Кроме того, появившись здесь в этом странном одеянии, грязный и заросший щетиной, новый Байард вряд ли вызвал бы к себе доверие и расположение.
Но я надеялся на лучшее. Вошел в один из пустующих кабинетов и, не подумав о возможной ошибке в расчетах при регулировке, отключил питание комбинезона и откинул шлем.
Сначала все, казалось, шло нормально. Но когда я взял со стола нож для разрезания бумаги, то с удивлением обнаружил, что он по-прежнему лежит на столе. Опять что-то не так! Через мгновение нож со стола все же исчез, и тут я понял, что, хотя питание костюма отключено, я продолжаю жить в обратном времени. Защелкнув шлем, я снова стал манипулировать контактами комбинезона, жалея, что в спешке не записал инструкции Дзока по регулировке времени.
И вдруг произошло что-то ужасное. Тошноты и головокружения, что бывает при переходе из одного времени в другое, я не почувствовал, но появился страшный шум в ушах и тяжесть в ногах, а воздух показался плотным, как вода.
Мой костюм стал на глазах покрываться льдом, а сам я постепенно превращался в ледяной столб, вмерзший в пол. Теперь я начал кое-что понимать.
Регулируя механизм костюма, я восстановил нормальное направление во временной прогрессии, изменив, однако, при этом уровень энтропии в сторону уменьшения.
Попытавшись оторвать ногу от пола, я потерял равновесие и упал. Мой ледяной панцирь раскололся, и я смог закоченевшими пальцами произвести манипуляцию с кнопками управления.
Лед растаял, осталось только облачко пара и капельки воды.
Я попытался отрегулировать механизм энтропии, но с ужасом обнаружил, что фиксатор управления не работает.
А тем временем уровень энтропии постепенно повышался. Мое тело (вернее, костюм) разогрелось настолько, что краска на полу вздулась в том месте, где находились мои ноги.
Я толкнул дверь в коридор — и в ужасе отпрянул. Передо мной стоял хегрун. Очевидно, это был разведчик, посланный для проведения рекогносцировки. Времени для размышлений не было — огромный хегрун лез вперед, явно собираясь поиграть со мной. Я успел подумать, что все же оказался прав. Пришелец в прошлое может изменить уже виденное будущее, уничтожив его!
Стычка с хегруном была короткой. Получив страшные ожоги груди и живота (после объятий со мной), хегрун бежал, воя от боли.
Я огляделся. Следы на полу от моих ног дымились.
Жара, усталость, голод, жажда (сорок семь часов без сна и отдыха!) сделали свое дело. Мысли путались, я не мог сосредоточиться. Собрав последние силы, двинулся вперед, спотыкаясь и падая.
Я должен предупредить! ДОЛЖЕН!!! Снова на пути возник хегрун.
Я навалился на него всей своей тяжестью, и хегрун рухнул, ударившись головой об угол стального ящика.
Возле одной из дверей послышался шум. Я обернулся и увидел какого-то человека, было в нем что-то знакомое.
Человек приблизился и протянул мне руку. Я протянул свою… между нашими руками сверкнула молния. На мгновение передо мной мелькнуло какое-то странное лицо… и все исчезло. Наступил мрак.

Глава XVII

Я лежал в чудесной постели, свежей и прохладной. И мне снился замечательный сон. Лицо Барбро точь-в-точь как у богини охоты, в обрамлении медных волос. В глубине сознания роились мрачные мысли, но я гнал их от себя… Потом разберусь. Только не сейчас…
Барбро склонилась ко мне, в ее дымчато-серых глазах стояли слезы, но губы улыбались… Я целую их, это уже явь, а не сон! Я поднимаю руку и вижу, что она забинтована.
— Барбро, — услышал я свой хриплый голос.
— Манфред! Он проснулся! Он узнал меня! Слышишь? Он узнал меня!
— Он был бы совсем уж плох, если бы не узнал тебя, дорогая! — Я увидел уже другое лицо, не столь прекрасное, но довольно симпатичное и крайне озабоченное. Это был барон фон Рихтгофен. Он улыбался мне.
— Что случилось, Брайан? — пальцы Барбро коснулись моего лица. — Когда ты не вернулся домой, я позвонила Манфреду, и он сказал, что ты исчез. Обыскали все здание и нашли загадочные обуглившиеся следы…
— Может быть, не надо его сейчас волновать? — проворчал барон.
— Да, да, конечно. Но сейчас все хорошо, и это главное. Отдыхай, Брайан. Расскажешь нам обо всем после.
Я хотел возразить, но почувствовал, как сон накатил на меня теплой волной, и я утонул в его зеленых глубинах.
* * *
Проснувшись, я почувствовал сильный голод. У постели сидела Барбро, устремив взгляд в окно, на пышную крону дерева.
Я лежал тихо, любуясь ее нежной щекой, изящным изгибом шеи, длинными ресницами. Она улыбнулась мне. И эта улыбка была словно солнце после весеннего дождя.
— Кажется, я в полном порядке, — прозвучал мой, уже обычный голос.
Мы целовались, шептали друг другу ласковые слова. Потом пришел Манфред, Беринг и Люк.
— Скажи, Брайан, — с деланной суровостью произнес Рихтгофен, — как тебе удалось исчезнуть на несколько часов и потом оказаться без сознания рядом с чудовищем-обезьяной? Откуда взялся этот маскарадный комбинезон? Почему ты оброс щетиной, как будто три дня не брился? Откуда взялись твои ссадины и кровоподтеки? Не говоря уж об ожогах второй степени, обморожении и выбитых зубах?
— Какой нынче день? — спросил я. Манфред ответил.
Значит, я был без сознания около сорока восьми часов. Два дня прошло с момента предполагаемого нападения хегрунов… а они до сих пор не появились!
— Послушайте, друзья! Тому, что я расскажу, довольно трудно поверить, но вы видели труп рядом со мной и, надеюсь, постараетесь…
— Это действительно весьма странное существо, Брайан, — перебил меня Герман. — Оно на тебя напало, вот откуда ушибы и раны.
Я выложил все начистоту.
Все молча слушали. Я дважды умолкал, чтобы перевести дух, но старался не упустить ни единой детали.
— Вот так! — очень довольный, закончил я свой рассказ. — А теперь скажите, что все это мне просто приснилось, только не забудьте объяснить, как появился этот мертвый хегрун.
— Твой рассказ — сущий бред, плод больного воображения, галлюцинация, вызванная сотрясением мозга, — сказал после некоторого молчания Герман. — Но я почему-то верю каждому твоему слову. Специалисты доложили мне о странных показаниях приборов надзора Сети. То, что ты сейчас рассказал, совпадает с нашими наблюдениями. Но самое интересное — это то, что тебе удалось переместить нападение пришельцев на несколько недель в будущее.
— Не знаю, как далеко удалось мне переместить их, — но, надеюсь, вы хорошенько подготовитесь к их появлению.
— Я как раз к этому подхожу, Брайан, — сказал Герман. — Ты говорил о своем неумении регулировать механизм МК, кстати, я от него в восторге… но вернемся к делу. Так вот, ты сказал, что собирался перебросить хегрунов, ты, кажется, так их назвал, в будущее. Но, боюсь, вместо этого ты перебросил их в уровень прошлого нашей линии 0–0… Воцарилось молчание.
— Что-то я не совсем тебя понимаю, Герман, — хрипло произнес я. — Ты хочешь сказать, что они уже нападали на нас? Что, скажем, месяц назад уже воевали с нами?
— Точного расположения их во времени я не могу тебе указать. Но совершенно ясно, Брайан, что они были отброшены во времени назад, а не вперед!
— Это уже не столь важно, дорогой, — улыбнулась Барбро.
— Где бы они сейчас ни были, нас они уже не тронут. Благодаря твоей храбрости, мой герой!
Все рассмеялись, а я покраснел до ушей. Тут вмешался в разговор Манфред, упомянув об огненном человеке.
— Странное, должно быть, чувство — встретиться лицом к лицу с самим собой! — произнес он.
— Кстати, — заметил я во внезапно наступившей тишине, — а где же… другой я? Никто не ответил.
— Мне кажется, — сказал после паузы Герман, — я могу дать ответ на этот вопрос. Это довольно интересная проблема в физике континиума — но можно, пожалуй, считать аксиомой факт, что парадоксы столкновения лицом к лицу двух вариантов одной личности несовместимы с сущностью единовременной реальности. Поэтому, когда возникает подобная конфронтация, кто-то должен уступить. В твоем случае непреодолимая энтропическая перегрузка была снята путем перемещения одного варианта этого единого "я" в плоскость, которую ты назвал "нулевым временем", там ты встретился с хегрунами и пережил свое странное приключение.
— Но твой друг Дзок, — сказала Барбро, — надо как-то помочь его народу избавиться от монстров, захвативших его мир. Мы могли бы послать туда войска, Манфред…
— Боюсь, ты не совсем поняла то, что сказал Брайан о местонахождении механизма разрыва непрерывности, дорогая, — перебил ее Герман. — Судя по точности, с которой он произвел отправку шаттла с механизмом в линию мира хегрунов, механизм сработал своевременно, избавив всех нас от опасности.
— Дзок был прав, — печально произнес Манфред. — Мы действительно любители геноцида. Но нас сделали такими законы природы.
— Наша задача помочь слаборазвитым, я имею в виду технически, народам этих А-линий, — настаивала Барбро. — Бедная Оливия! Она мечтает о лучшем мире, но не может его познать, потому что мы эгоисты и держим наши богатства при себе.
— Согласен с тобой, Барбро, — кивнул Манфред. — Необходимо менять политику. Но надо бы тебе знать, что не так-то легко принести отсталым народам то, что мы называем просвещением. Всегда найдутся противники. Как ты думаешь, воспринял бы этот Наполеон V предложение стать вассалом нашего императора в положительном смысле?
Барбро взглянула на меня.
— Ты был немного влюблен в эту Оливию, Брайан. Но я прощаю тебя, — сказала она. — Однако я не настолько глупа, чтобы приглашать ее в гости. И все же ты должен устроить так, чтобы она приехала сюда. Слышишь? Сюда приехала!
На лестнице послышались шаги, и в комнату, запыхавшись, вбежал молодой человек в белом сюртуке.
— Вас к телефону, герр Беринг, — произнес он. Герман вышел, а мы продолжили разговор.
— Немного досадно, — сказал Манфред, — что эти хегруны были так тщательно аннигилированы благодаря твоему старанию, Брайан. Новое племя людей, лишь отдаленно напоминающих нашу расу, но обладающих довольно высоким уровнем развития техники…
Вернулся Герман. Он тер виски и растерянно моргал.
— Я только что разговаривал с лабораторией Сети, — произнес он прямо с порога. — Им удалось приблизительно вычислить местонахождение незадачливых захватчиков-хегрунов. Расчеты сделаны на основании некоторых следов, зарегистрированных нашими приборами за пять лет.
— За пять лет? — хором переспросили мы.
— Да, за пять лет. Считая с момента установки нашего нынешнего усовершенствованного оборудования. За этот период в показаниях приборов было отмечено несколько аномалий. Теперь в свете того, что удалось установить Брайану, мы сможем их хоть как-то объяснить.
— Ну же, Герман! — заторопил его Манфред. — Избавь нас от драматической паузы! Выкладывай все скорее!
— Короче говоря, джентльмены, хегруны оказались отброшенными на пятьдесят тысяч лет назад! Благодаря регулировке, которую произвел Байард.
Наступила тишина. Потом я услыхал свой собственный смех.
— Значит, они все же сделали это, только чересчур поспешили!
— Думаю, они благополучно достигли эпохи неолита и остались в ней, — кивнул Манфред. — И хоть с трудом, но все же приспособились к своему неожиданному превращению в технически отсталую расу. И еще думаю, что они никогда не утратят ненависти к безволосым сапиенсам, которых повстречали на холодной Земле пятьдесят тысяч лет назад.
— Видимо, так и было, — согласился я. — Они благополучно прибыли в эпоху мамонтов и ледников. Но поскольку у них не было с собой техники, постепенно деградировали и выродились, оставив свои кости на нашей грешной земле. Впоследствии эти кости были найдены археологами и названы неандертальскими.
Назад: Глава V
Дальше: Космический жулик