Восемнадцать
— Принеси сюда мои вещи, — приказала Прис Исидору. — И обязательно телевизор. Я хочу послушать новую сенсацию Бастера.
— Да, — согласилась Имгард Бейти, быстрая, с горящими глазами. — Нам необходим телевизор. Мы так ждали этого вечера, и скоро все должно начаться!
— Мой собственный телевизор хорошо принимает только правительственный канал, — сказал Исидор.
Рой Бейти, устроившийся в углу гостиной в кресле с таким видом, словно он собирался оставаться в нем до конца жизни, рыгнул и терпеливо разъяснил:
— Но мы хотели посмотреть Бастера Дружби и его друзей, Ис. Или мне лучше называть тебя Джон? Во всяком случае, ты нас понимаешь? Поэтому, будь добр, принеси телевизор.
Джон Исидор в одиночестве спустился по темным гулким ступеням лестницы на нижний этаж. Мощный цветок счастья, распустившийся внутри него, все еще цвел. Впервые за всю свою жизнь он ощущал свою необходимость кому–то.
«Теперь от меня зависят другие, — восторженно думал он, перешагивая через покрытые пылью ступени. — И будет неплохо посмотреть передачу Бастера Дружби вместо того, чтобы слушать его по радио в кабине грузовика–фургона. Да, совершенно верно. Бастер должен сообщить нам свою сенсационную новость сегодня вечером. И вот, благодаря Прис, Имгард и Рою, я увижу самую важную передачу за последние несколько лет…»
Он вошел в бывшую комнату Прис, отключил телевизор от сети и отсоединил антенну. Вдруг он почувствовал, как онемели руки. В отсутствие Бейти и Прис он словно выцвел, будто не телевизор, а его самого только что отключили от сети. «Нужно быть с людьми, если вообще хочешь жить. То есть, пока их здесь не было, я был в силах выдерживать тишину и одиночество в этом здании. Но теперь все изменилось. Назад дороги нет. От людей нет возвращения в жизнь без людей. Теперь я зависим от них. Слава Богу, что они остались. Мне потребуется вернуться сюда еще раз, чтобы переправить вещи Прис в квартиру наверху». Он решил сначала отнести телевизор, а потом уже чемоданы и одежду.
Несколько минут спустя он уже поднялся вместе с телевизором наверх.
Чувствуя, как от тяжести заломило пальцы, Джон установил ящик на кофейный столик в гостиной. Пара Бейти и Прис бесстрастно наблюдали за ним.
— В этом здании телевизор хорошо принимает передачи, — пропыхтел он.
Исидор подключил антенну и питание.
— Когда я еще смотрел Бастера Дружби…
— Включи телевизор, — приказал Рой Бейти, — и немного помолчи. Исидор сделал то, о чем его просили, потом поспешил к двери.
— Еще разок, — объяснил он, — и я перенесу все, что осталось. Джон оттягивал момент выхода из квартиры, согреваясь от их присутствия.
— Превосходно, — далеким голосом проговорила Прис.
Исидор снова отправился на нижний этаж. «Кажется, — думал он, — они меня эксплуатируют». Но ему было все равно.
«Хорошо иметь таких друзей», — сказал он себе.
Внизу он собрал все вещи девушки, упаковал их в чемоданы, пртом трудолюбиво потащил их вверх по лестнице.
На верхней ступеньке прямо перед ним что–то шевелилось в пыли.
Он тут же бросил чемоданы и вытащил бутылочку из–под лекарства, которую, как и все остальные, носил с собой на всякий случай. Шевелился на ступеньке невзрачный, но живой паук. Дрожащей рукой Исидор загнал паука в бутылочку и аккуратно закупорил ее. Крышечка имела несколько отверстий, проткнутых с помощью иглы.
Наверху, у дверей своей квартиры, Исидор приостановился, чтобы перевести дыхание.
— Да, сэр, время пришло. Говорит Бастер Дружби. Он надеется и верит, что вы с нетерпением ждете, когда я поделюсь с вами сделанным открытием, которое, между прочим, было подтверждено опытными исследователями, посвятившими этой работе длительное время! Итак, внимание!
— Я нашел паука, — сообщил Джон Исидор.
Все три андроида на мгновение подняли на него глаза, оторвавшись от телевизора.
— Дай посмотреть, — попросила Прис, протянула руку.
— Не мешайте смотреть Бастера, — завопил Рой Бейти.
— Я никогда не видела паука, — объяснила Прис.
Она держала бутылочку в ладонях, рассматривая существо внутри нее.
— Сколько у него ног? — проговорила она. — Зачем ему так много?
— Таковы все пауки, — ответил Исидор.
Сердце его колотилось, он с трудом дышал.
— Восемь ног.
Поднимаясь с кресла, Прис спросила:
— Знаешь, что я думаю, Джон? Я думаю, что ему столько ног не нужно.
— Восемь? — полюбопытствовала Имгард Бейти. — Но разве он не мог бы передвигаться на четырех? Отрежьте четыре лишних, и мы посмотрим.
Она энергично раскрыла сумочку, извлекла маленькие блестящие маникюрные ножницы и протянула их Прис.
Непонятный ужас охватил Исидора.
Отнеся бутылочку с пауком в кухню, Прис села за столик, за которым Исидор обычно завтракал. Она сняла крышку и вытряхнула паука на руку.
— Наверное, он уже не сможет бегать так же быстро, — размышляла она вслух, — но здесь ему все равно нечего ловить. Он в любом случае умер бы.
Она потянулась к ножницам.
— Пожалуйста… — обратился к ней Исидор.
Прис вопросительно посмотрела на него.
— Он дорого стоит?
— Не увечь его, — умоляюще выдохнул Джон Исидор.
Прис отрезала одну из ножек паука.
Бастер Дружби, сиявший на экране телевизора в гостиной, проговорил:
— Взгляните на увеличенный кадр с изображением всем нам знакомого неба. Одну минуту, сейчас Эрл Параметр, глава моей исследовательской группы, объяснит вам смысл этого потрясающего открытия!
Прис отрезала еще одну лапку, придерживая насекомое рукой.
Она улыбалась.
— Кадры видеоизображения, — заговорил из гостиной новый телеголос, — будучи подвергнуты тщательному лабораторному исследованию, показывают, что серый задний план неба, на фоне которого действует Сострадающий, не только не является земным, более того, он создан искусственно!
— Прис, ты все пропустишь, — тревожно позвала из гостиной Имгард.
Она примчалась на кухню и замерла в дверях, увидев, чем занята Прис.
— Этим ты можешь заняться позже! — умоляюще проговорила она. — Это очень важная передача. Все, что сообщается, доказывает, что наши надежды, все, во что мы верили…
— Тише, — попросил Рой Бейти.
— …истинно, — закончила Имгард.
Голос в телевизоре продолжал:
— «Луна» просто намалевана. В увеличенном кадре, который вы сейчас видите, ясно заметны мазки краски. Существуют также улики, что колючие сорняки, и бесплодная почва, и даже камни, бросаемые в Сострадающего невидимыми преследователями, — все это в такой же степени поддельное, как и «небо» с его нарисованной «луной». И вполне возможно, что «камни» сделаны из мягкого пластика и не причиняют настоящих ран.
— Другими словами, — вмешался Бастер, — Вилбур Сострадающий совершенно не страдает?
Шеф исследовательской группы продолжил:
— Нам удалось наконец обнаружить одного человека, мистер Дружби, бывшего голливудского специалиста по кинематографическим эффектам. Это мистер Бойд Коркот. Он, опираясь на годы профессионального опыта, прямо утверждает, что Сострадающий — это, вероятнее всего, какой–то актер, марширующий по специальной сцене. Коркот зашел даже так далеко, что объявил, будто узнает сцену. Она находится в павильоне, который когда–то использовал один из мелких киноменеджеров, имевший связи с Коркотом.
— Следовательно, по словам Коркота, — уточнил Бастер Дружби, — сомнений быть не может?
Прис успела отстричь пауку три ноги.
Паук жалко рыскал по кухонному столу, отыскивая путь к спасению, но не находил его.
— Мы, естественно, поверили Коркоту, — продолжал шеф исследовательской группы своим педантичным тоном, — и потратили довольно много времени на исследование снимков известных актеров, когда–то работавших в кинопромышленности Голливуда.
— И вы обнаружили, что…
— Вы только послушайте, — предложил Рой Бейти.
Имгард, словно загипнотизированная, не отрывала взгляда от экрана. Прис прекратила мучить паука.
— С помощью многих тысяч старых снимков мы выявили человека, очень похожего на Сострадающего. Сейчас это уже пожилой человек по имени Ал Джарри. В нескольких довоенных фильмах он играл главные роли. Мы послали нашу бригаду в Ист Кармен, штат Индиана, где находится дом Джарри. Пусть один из членов бригады сам расскажет, что они там нашли.
— Дом, стоящий на окраине города, — заговорил после некоторой паузы новый, в такой же степени бесцветный и высушенный голос, — имеет крайне запущенный вид. Живет в нем лишь один Ал Джарри. Он дружелюбно пригласил нас войти. Когда мы расселись в гостиной, где было очень грязно и пахло затхлостью, я просканировал с помощью телепатических средств сознание Ала Джарри, сидевшего напротив меня.
— Слушайте, — повторил Рой Бейти.
Он балансировал на самом краю сиденья, словно приготавливаясь прыгнуть на жертву.
— Я обнаружил, — продолжал техник, — что этот старик действительно снимался в серии коротких, пятнадцатиминутных видеофильмов, заказанных менеджером, которого он никогда не видел. Как мы выяснили, «камни» были изготовлены из резиноподобного пластика. «Кровь» имитировалась с помощью кетчупа и…
Техник хихикнул.
— Единственное страдание, которое пришлось пережить мистеру Джарри, состояло в том, что он целый день не вкусил ни капли виски.
На экране снова показалось лицо Бастера.
— Ал Джарри, — сказал он, — преклонных лет человек, который даже в лучшие свои годы едва ли мог быть уважаем самим собой Ал Джарри создал скучный и плохой фильм, целую серию таких фильмов. Поклонники сострадания часто говорят, что Вилбур Сострадающий не является человеческим существом, а представляет собой архитипическую личность высшей организации. Возможно, он из другой звездной системы Что ж, в некотором смысле это действительно правда. Вилбур Сострадающий — не человек и не существует на самом деле Тот мир, в котором он совершает свое восхождение, в действительности всего лишь дешевая голливудская киностудия, которая рассыпалась в прах много лет тому назад. Кто же, в таком случае, произвел этот всесистемный обман? Подумайте об этом!
— Может, мы никогда не узнаем этого, — пробормотала Имгард.
— Может, мы никогда не узнаем этого, — сказал Бастер Дружби, — и никогда не проникнем за занавес этого надувательства. Да, СОСТРАДАНИЕ — НАДУВАТЕЛЬСТВО!
— Кажется, мы это знаем, — заметил Рой Бейти. — Это очевидно. Сострадание возникло…
— Но подумайте вот над чем, — продолжал Бастер Дружби. — Спросите себя: что главное в сострадании, что оно способно дать? Если верить многим исследователям этого течения, сострадание способно слить…
— Вот она, эта эмпатия, которой обладают только люди, — прошептала Имгард.
— …мужчин и женщин во всей Солнечной системе в одну единую чувствующую единицу, которая, однако, поддается внушению посредством телепатического голоса так называемого Сострадающего. Заметьте, политический деятель с амбициями, некий потенциальный Гитлер мог бы…
— Нет, это не эмпатия, — с жаром заключила Имгард.
Сжав кулаки, она вошла в кухню и остановилась рядом с Исидором.
— Разве это не доказывает, что люди способны на то, на что мы не способны? Потому что, не испытав на себе этого слияния, мы можем лишь верить вам на слово. Как там поживает паук?
Она наклонилась, заглядывая через плечо Прис.
Прис отрезала ножницами еще одну ногу.
— Теперь осталось четыре, — сообщила она.
Кончиком ножниц она подтолкнула паука.
— Не хочет. Может, он не хочет двигаться.
В дверях появился Рой Бейти. Он глубоко дышал, на лице его сияло удовлетворение.
— Готово. Бастер, наконец, произнес это громко и четко, и его слышал почти каждый человек в системе! Сострадание — надувательство. Все эти сеансы с эмпатическим слиянием — надувательство.
Он подошел к столу, с любопытством глядя на паука.
— Он не хочет попробовать ползти, — объяснила Имгард.
— Я его заставлю.
Рой Бейти вытащил спички, зажег одну, подержал пламя перед пауком, потом передвинул пламя ближе, еще ближе и еще, пока покалеченное существо не поползло в сторону.
— Я правильно утверждаю, — с удовлетворением заметила Имгард. — Ведь я сказала, что он может ходить на четырех ногах.
Она выжидающе посмотрела на Исидора.
— Что случилось?
Она тронула его за локоть.
— Вы ничего не потеряли. Мы заплатим за паука, но… как это называется?., по каталогу Сидни. Не смотрите так мрачно. Может, вы расстроились из–за передачи? Ну, отвечайте же!
Она энергично подтолкнула Исидора.
— Он расстроился, — объяснила Прис, — потому что у него тоже есть генератор эмпатии, в другой комнате. Ведь ты им пользуешься, Джон Исидор?
— Конечно, пользуется, — подтвердил Рой Бейти. — Все они им пользуются… или пользовались. Возможно, хоть теперь они задумаются над этим.
— Я не считаю, что эта передача станет концом культа Сострадающего, — объявила Прис, — но в данную минуту многим людям совсем не весело. Мы ждали многие месяцы. Мы знали, что это должно произойти — это разоблачение.
Она замолчала, а потом добавила:
— Почему бы и нет? Ведь Бастер — один из нас.
— Он андроид, — объяснила Имгард, — и никто об этом не знает, то есть ни один человек.
Прис отрезала ножницами еще одну ногу пауку. Неожиданно Джон Исидор оттолкнул ее в сторону и осторожно взял искалеченного паука. Он отнес его к раковине и утопил его, Исидор потопил свою надежду на счастье так же быстро, как утонул паук.
— Он действительно расстроен, — заметила Имгард нервно. — Отчего вы так смотрите, Джон? Отчего вы молчите?
Она повернулась к Прис и мужу.
— Нет, когда он так просто стоит рядом с раковиной и молчит, меня это выводит из себя. Он не сказал ни слова с того момента, как включил телевизор.
— Дело не в телевизоре, — поняла Прис, — а в пауке. Не так ли, Исидор? Ничего, он преодолеет депрессию.
Имгард направилась в гостиную, чтобы выключить телевизор.
Рассматривая Исидора с легким любопытством, Рой Бейти сказал:
— Все уже позади, Ис. Для Сострадающего то есть. Он выудил ногтями труп паука из раковины.
— Возможно, это был последний паук на Земле, последний живущий на Земле паук.
Он задумался.
— Значит, для пауков тоже все кончено.
— Я не очень хорошо себя чувствую, — объяснил Исидор.
Он достал из кухонного шкафа чашку и некоторое время — как долго, он не знал, — стоял, держа ее в руке. Потом он обратился к Рою Бейти:
— Значит, небо позади Сострадающего не настоящее, нарисованное?
— Ты видел увеличенный кадр на экране? — спросил Рой. — Ты видел мазки краски?
— Сострадание не погибло, — утвердительно произнес Исидор.
С тремя андроидами что–то было не в порядке, что–то с ними случилось ужасное. «Паук, — подумал Исидор. — Возможно, как определил Рой Бейти, это был последний паук на Земле. Теперь паука больше нет и Сострадающего нет». Пыль и мусор его квартиры, как показалось Исидору, покрыли вдруг всю Землю.
Он словно слышал, как мусор наступает на человека, как деформируются все формы жизни, как отступает порядок. Деформация жизни нарастала, пока он стоял с фарфоровой чашкой в руке.
Кухонные шкафы заскрипели и пошли трещинами, и Исидор почувствовал, как подается под его ногами пол.
Он протянул руку и тронул стену, поверхность стены тоже сдвинулась. Частицы серой штукатурки посыпались на пол, словно радиоактивная пыль, оседавшая на Землю с неба. Джон сел за стол, и ножки стола, словно прогнившие трубки, подкосились точно так же, как и ножки стула.
Он быстро вскочил и попытался выправить ножки, привести их в первоначальное состояние. Стул рассыпался в его руках, на пол посыпались шурупы. Исидор увидел, что поставленная на стол фарфоровая чашка треснула, покрывшись паутиной тонких трещин, а потом от стенки кухни отскочил кусочек, обнажая грубую белую неглазурованную поверхность.
— Что он делает? — донесся издалека голос Имгард Бейти. — Он разрушает все вокруг! Исидор, стойте…
— Это не я, — объяснил он.
Нетвердыми шагами он вышел в гостиную, чтобы остаться наедине с самим собой. Он остановился у сломанной кушетки и уставился на желтую стену в пятнах, оставленных от ползавших здесь когда–то клопов. Исидор снова вспомнил о мертвом пауке с четырьмя оставшимися лапками. Он понял, что все пришло в негодность, все начало разрушаться очень давно, и теперь упадка не остановить. Мертвый паук победил.
В провалах, образовавшихся в просевшем полу, показались части тел мертвых животных: голова вороны, мумифицировавшиеся руки, которые когда–то были руками обезьяны. Неподалеку находился ослик, не двигаясь, но внешне словно живой. Он еще не начал разлагаться. Исидор направился в ту сторону, ощущая, как хрустят под ногами хрупкие, будто высохшие стебли растений, кости мертвых животных. Но не успел он добраться до ослика, любимого им животного, как иссиня–черный ворон слетел откуда–то сверху, устроившись прямо на беззащитной голове ослика.
— Не надо! — громко воскликнул Исидор.
Но ворон быстро выклевал ослику глаза. «Опять, — подумал Исидор. — И это снова произошло со мной. Я еще долго не выберусь отсюда. Это всегда бывает долго, потому что здесь, внизу, ничего не меняется и даже не разлагается».
Зашелестел ветер, кучи костей, окруживших Исидора, начали рассыпаться. «Даже ветер способен разрушить их, — подумал Исидор, — пока еще не пришло другое время. Если бы я вспомнил, как мне отсюда выбраться…» Подняв голову, он увидел, что ухватиться ему не за что.
«Сострадающий, — подумал Исидор, — где ты? Это могильный мир, и я снова здесь, но на этот раз тебя нет со мной».
Что–то ползло на него. Он наклонился, всматриваясь, и обнаружил искалеченного паука, толчками передвигавшегося на четырех оставшихся лапах. Исидор поднял его и положил на ладони. «Кости, — подумал он, — превращаются снова в плоть, паук ожил. Сострадающий, вероятно, где–то здесь».
Снова подул ветер, ломая оставшиеся кости, но Исидор чувствовал присутствие Сострадающего. «Приди же, — позвал он его, — поползи по моей ноге или найди другой путь прийти ко мне, Сострадающий». Затем он громко сказал:
— Сострадающий!
По всей равнине наступали сумерки, ввинчиваясь в щели руин, оплетая разрушенные стены, пока не превращались в семена. Семена лопались, посылая вперед новые стебли, покрывая собой осколки стали и обломки бетона на том месте, где раньше были стены.
Когда исчезли, осталась пустота. Все вокруг оказалось покореженным, опустошенным, кроме невзрачной, хрупкой фигуры Сострадающего. Старик стоял перед Исидором с безмятежным выражением на лице.
— Небо действительно было нарисовано? — спросил Исидор. — Под увеличением были видны следы краски?
— Да, — подтвердил Сострадающий.
— Я их не вижу.
— Ты стоишь слишком близко, — объяснил Сострадающий. — Нужно уйти подальше, к андроидам. У них лучшая перспектива.
— Поэтому они утверждают, что ты — подделка?
— Я — подделка, — согласился Сострадающий. — Они говорят правду, с их точки зрения. Они все добросовестно исследовали. Я, с их точки зрения, всего лишь престарелый отставной актер Ал Джарри. Все их разоблачение совершенно верно. Они взяли у меня интервью, и я рассказал им то, что они хотели знать. Всю правду.
— Даже насчет виски?
Сострадающий улыбнулся.
— Они хорошо поработали. На их взгляд, разоблачение Бастера Друж–би выглядит убедительно. Им было трудно понять, почему же тогда ничего не изменилось, почему же тогда ты все еще здесь и я с тобой.
Описав рукой полукруг, Сострадающий указал на опустошенные холмы.
— Я поднял тебя из могильного мира и буду поднимать до тех пор, пока ты не отпустишь. Но тебе придется перестать искать меня, потому что я никогда не перестану искать тебя.
— Мне не понравилось насчет виски, — сказал Исидор. — Это унизительно.
— Это потому, что ты высокоморальный человек, а я нет. Я не берусь судить даже себя.
Сострадающий протянул руку вперед ладонью вверх.
— Чтобы не забыть… Это для тебя.
На его ладони покоился искалеченный паук. Но теперь все его восемь ног были в целости.
— Спасибо.
Исидор взял паука.
Он хотел что–то еще объяснить…
Зазвенел сигнал аварийной сигнализации.
— В доме охотник! — гаркнул Рой Бейти. — Выключить все лампы! Оттащите его от генератора эмпатии — он должен стоять наготове у двери. Скорей… Тащите его!
