14
За столом Бентли, хотя и занятый едой, постарался объяснить всем свои чувства:
— Я убил Мура, потому что у меня не было иного выхода. Несколькими секундами позже он передал бы тело Пеллига кому–нибудь из техников и вернулся бы в свое настоящее тело в Фарбен. Пеллиг продолжал бы свой полет и прибыл бы сюда, чтобы взорваться вместе с вами. Достаточное число подчиненных Мура до сих пор верны этой затее.
— На каком расстоянии от меня он должен был взорваться? — Он был по крайней мере в двух милях от вас. Еще одна миля, и Веррик снова господствовал бы в системе.
— Контакт для этого не был необходим?
— Я смог только бегло осмотреть цепь, но там находилось устройство наведения на расстояние, направленное на вашу центральную схему. Кроме того, по мощности оно равнялось бомбе. Эта бомба была, по сути, водородной бомбой времен последней войны.
— Эта бомба еще есть, — напомнил ему Картрайт.
— Это все принадлежало одному Пеллигу? — спросила Рита.
— Готовится второе синтетическое тело. Оно наполовину закончено. Никто в Фарбене не ждал полного успеха. Дезорганизация в рядах Корпуса телепатов была для всех сюрпризом. Но Мур устранен. Второе тело никогда не станет дееспособным. Только Мур мог бы довести его до кондиции. Другие находятся в неведении относительно основополагающих процессов. Веррик, впрочем, был в курсе.
— Что произойдет, когда Мур войдет в контакт с Престоном? — спросила Рита. — Тогда надо будет снова считаться с ним?
— Я не знал о существовании Престона, — признался Бентли. — Я уничтожил тело Мура для того, чтобы он не мог покинуть синтетическое тело. Если Престон согласится помочь ему, он должен будет действовать быстро. Синтетическое тело не продержится долго в открытом пространстве.
— Почему вы не хотели, чтобы он убил меня? — спросил Картрайт.
— Это не имело для меня значения. Я не думал о вас.
— Это не совсем так, — уточнил Шеффер. — Эта мысль была на заднем плане его мозга, но она там была. С момента вашего психологического разрыва с Верриком вы более или менее сознательно стали могучим помощником.
Бентли не слушал его.
— С самого начала они все играли со мной: и Веррик, и Мур, и Элеонора. С моего приезда в Директорию Вейкман делал все возможное, чтобы пробудить мою бдительность. Я прибыл, чтобы избежать разложения, а оказался связанным, как никогда: Веррик отдавал мне приказы, а я подчинялся. Что можно сделать в полностью прогнившем обществе? Подчиняться прогнившим законам? Разве это преступление — неподчинение бесчестному закону или нарушенной клятве?
— Это преступление, — медленно сказал Картрайт. — Но, может быть, совершить его — это хорошо.
— В обществе преступников, — вставил Шеффер, — невинные отправляются за решетку.
— Кто имеет право решать, что общество состоит из преступников? — продолжил Бентли. — Откуда вы можете знать, что ваше общество идет по ложному пути? Как вы узнаете, когда правильнее не подчиняться закону?
— Вы это знаете, и этого достаточно, — страстно произнесла Рита О’Нейл.
— Ваш мозг подает специальный сигнал предуведомления? — поинтересовался Бентли. — Я бы предпочел иметь хоть один такой. Это же, должно быть, дьявольски удобно. В системе живет шесть миллиардов человек, и большинство из них думает, что все здесь совершенно. Можно ли от меня требовать, чтобы я шел против всех тех, кто меня окружает? Они все подчиняются законам.
Он думал об Эл и Лауре Девис.
— Они счастливы, удовлетворены, имеют хорошую работу и комфортабельное жилище, хорошо едят. Элеонора Стивенс сказала мне, что у меня больной ум. Как знать, может, я и свихнулся, если вообще давно уже не психопат.
— Вы должны иметь закон внутри себя самого, — констатировала Рита О’Нейл.
— Все его имеют. Он фактически струится по улицам. Я так долго претерпевал разложение, что я смог бы возродиться. Может, они и правы — да, я изменник. Думаю, что Веррик, будучи сам не уверен в связывающей нас клятве, освободил меня от нее. Я так думаю, но, может, я ошибаюсь.
— Если вы ошибаетесь, — заметил Шеффер, — то всякий имеет полное право убить вас.
— Да, я знаю, но… — Бентли не мог подобрать слова. — В каком–то смысле это не важно. Я не уважал своей клятвы не потому, что я боялся ее нарушить, а потому, что я считал, что она не должна быть нарушена. И только. На какой–то стадии все это опротивело мне настолько, что я больше не мог продолжать работать на эту систему. Я не хочу больше иметь, ничего общего с ними, даже если меня за это должны преследовать и убить.
— Это еще может случиться, — предостерег Картрайт, — Вы говорите, что Веррик знал о существовании бомбы?
— Это точно.
Картрайт задумался.
Шефу не полагается посылать классифицированного служащего на смерть. Для этого есть инки. Ему не полагается уничтожать своих классифицированных служащих, а, напротив, он обязан охранять их. Судья Воринг мог бы знать это. Он эксперт по основным материалам. В момент принесения клятвы Веррику вы не знали, что он низложен?
— Нет, но они это знали.
Картрайт почесал свой подбородок.
— Быть может, ваше дело правое. В вас есть что–то интересное, Бентли. Что вы станете делать теперь, когда нарушили правила Игры? Снова приносить клятву?
— Не думаю.
— Почему?
— Нет человека, созданного для того, чтобы стать слугой другого человека.
— Я не это имел в виду, — пояснил Картрайт. Он помедлил, подбирая слова. — Клятва посту.
— Не знаю, — утомленно признался Бентли. — Может, потом, когда–нибудь. Я устал.
Рита О’Нейл вставила:
— Хорошо бы вам войти в штаб моего дяди.
Все взоры устремились на нее. Бентли долго молчал, потом произнес:
— Члены Корпуса приносят клятву посту, а не лично какому–то лицу, не так ли?
— Точно так, — подтвердил Шеффер. — Питер Вейкман придавал большое значение этой клятве.
— Если хотите, — сказал Картрайт, — я могу в качестве Ведущего Игру принять от вас клятву. — Он лукаво посмотрел на Бентли.
— У Веррика хранится моя карточка…
На мгновение непонятная гримаса исказила черты Картрайта.
— А? Это не так уж трудно исправить. — Он сунул руку во внутренний карман своей куртки и вытащил оттуда тщательно свернутый пакетик.
Не спеша, он старательно развернул его и разложил содержимое на столе.
Там была дюжина карточек.
Картрайт перебрал их, выбрал одну, долго и пристально изучал ее, затем положил остальные обратно в пакетик, тщательно свернул его и вновь спрятал в карман. Выбранную карточку он протянул Беитли.
— Это стоит два доллара. И можете хранить ее у себя. Каждый в этой большой Игре должен иметь свой шанс.
Бентли медленно поднялся, вынул из портфеля два доллара, положил их на стол, затем сунул карточку в карман.
Картрайт тоже поднялся.
— Это мне что–то напоминает, — сказал Картрайт. — Я не знаю, как это делается, кто–то должен мне помочь.
— Я знаю клятву, — произнес Бентли.
Под взглядами Риты и Шеффера Бентли произнес клятву Ведущему Игру Картрайту, после чего сразу же сел. Его кофе уже остыл, но, погруженный в свои мысли, он выпил напиток, не заметив этого.
— Теперь вы официально наш, — объявила Рита О Нейл.
Бентли что–то пробурчал в ответ.
Рита продолжала пристальным взглядом сверлить Бентли.
— Вы спасли моему дяде жизнь. Вы нам всем спасли жизнь. Наверняка от взрыва тела пострадала бы вся наша станция.
— Отстаньте же, наконец, от него! — закричал Шеффер.
Не обращая на эти слова никакого внимания, Рита склонила к Бентли лицо и продолжала:
— Пока вы там были, вам следовало убить и Веррика.
Бентли резко поставил свою чашку.
— Я поел, — сказал он, встал и вышел из–за стола. — Пойду пройдусь, если вы ничего не имеете против.
В проходе было всего несколько тихонько переговаривающихся служащих Директории. Бентли брел наугад, пытаясь успокоиться. Через несколько минут появилась Рита. Мгновение она глядела на него, затем произнесла:
— Я в отчаянии.
— Не волнуйтесь, это пройдет.
Приоткрыв губы, жарко дыша, она вплотную подошла к Теду.
— Я не должна была этого говорить. Вы и так достаточно сделали.
Ее дрожащие пальцы легли на его руку.
— Спасибо. — Бентли стряхнул ее руку. — Зачем обманывать себя: я нарушил клятву, связывающую меня с Верриком, я убил Мура. Его душа теперь — только синтетическое тело. Сейчас он только интеллектуальный робот, но не человек. Но я никогда не трону Риза Веррика. Этого нельзя от меня требовать.
Черные глаза Риты заметали молнии.
— У вас должно быть больше здравого смысла. Но ваши чувства столь благородны! А знаете ли вы, что сделает с вами Веррик, попадись вы ему в руки?
— Вы не можете остановиться. Я принес клятву вашему дяде. Этого недостаточно? По идее я изменник, нарушивший закон. Но я не считаю себя преступником. — Он в упор посмотрел на нее. — Попятно?
Рита отступила:
— Я тем более не считаю вас изменником. — Она поколебалась. — Вы не станете пытаться руководить его действиями?
— Картрайта? Конечно нет.
— Вы предоставите ему возможность действовать самому? Вейкман не хотел с этим смириться. Надо дать ему свободу действовать, не вмешиваясь.
— Я никогда никому не говорил, что ему следует делать. И чего я хочу, так это…
Бентли в бешенстве и отчаянии потряс головой.
— Я не знаю. Может быть, как Эл Девис: иметь уютный дом, хорошую работу, жить своей жизнью! — Его голос наполнился отчаянием: — Но не в этой дрянной системе. Я не хочу быть Элом Девисом в мире, где я могу подчиняться законам. Я мечтаю уважать закон, но для этого он должен быть достоин уважения. И я также намереваюсь уважать окружающих меня людей.
Рита мгновение помолчала, затем проговорила:
— Вы уважаете моего дядю. Или же вы очень скоро начнете его уважать.
Она замолчала, потом, поколебавшись, спросила:
— А меня вы уважаете?
— Конечно, — ответил Бентли.
— Правда?
Подбежал майор Шеффер.
— Бентли, — крикнул он. — Бегите!
Бентли на мгновение застыл на месте, потом побежал от Риты.
— Идите к вашему дяде! — Он вытащил свой скорчер. — Но что это?..
Бентли бегом спустился по лестнице. Отовсюду спешили служащие и телепаты. Бентли бросился к стенке шара.
Но было слишком поздно.
Причудливая фигура в наполовину снятом комбинезоне Фарли преградила ему путь. Навстречу Теду спешила Элеонора Стивенс с рыжими, развевающимися на ходу волосами.
— Бегите отсюда, — выдохнула она.
Не умея быстро ходить в громоздком комбинезоне, она споткнулась о снабженца Мак–Миллана и почти упала.
— Не пытайтесь бороться с ним, Тед, — взмолилась она. — Бегите! Если же он схватит вас…
— Я знаю, — ответил Бентли. — Он убьет меня.
Быстрый транспортный корабль только что сел на бесплодную почву как раз напротив входного люка в шар. Из него выходили пассажиры: маленькая группка тяжелых силуэтов, аккуратно двигавшихся ко входу в станцию.
Риз Веррик прибыл.
