ЭПИЛОГ
Молния, гром, ливень.
Небольшая таверна на ничейной земле на границе Ди–Си и Кэйсиленда. За столом в отдельной комнате с тыльной стороны таверны сидят три женщины. Их тяжелые одеяния с капюшонами висят на деревянных колышках, забитых в стену. На всех троих высокие черные конические шляпы.
Первая Виргиния, младшая сестра девы, оставшейся на борту «Терры». Сейчас она, как и ее старшая сестра во время появления Стэгга в Вашингтоне, главная жрица священного города Высокая, красивая, волосы цвета меда, темно–синие глаза, точеный, чуть хищный нос, губы, как разверстая рана, открытая грудь, полная К упругая.
Другая, настоятельница женской общины Кэйсиленда. Возраст — тридцать пять лет, седеющие волосы, тяжелая, отвислая грудь выпирающий живот, а под длинным платьем — набухшие вены на ногах, признак многих деторождении, хотя она и давала обет безбрачия. На людях она молится Колумбу–Отцу, Сыну и Матери. Оставшись одна, славит Богиню Колумбию, Великую Седую Мать.
Третья, Альба, вся седая, беззубая, высохшая старуха, преемница Альбы, сраженной Королем–Оленем.
Из высоких бокалов они медленно потягивают вино. А может быть, и не вино?
Виргиния, девственница, спрашивает, не потерпели ли они поражение Ведь звездные люди убежали от них, забрав с собою Героя–Солнце и ее любимую сестру, понесшую от него.
Седоволосая матрона отвечает ей: они никогда не терпят поражений. Неужели она думает, что ее сестра позволит зачахнуть мысли о Богине в душе своего ребенка? Никогда!
Но ведь Стэгг, протестует дева, забрал с собою также и благочестивую девушку из Кэйсиленда, почитающую Отца.
Альба, старая ведьма, кудахчет — так она смеется — и говорит что даже если он и приобщится к вере Кэйси, молодой и красивой, но невежественной девушки, они, сидящие с нею, должны знать, что Богиня уже победила в Кэйсиленде. Люди оказывают весьма слабое почтение Отцу и Сыну в своих субботних рождениях, но именно Матери молятся истово и ежечасно. Ее статуи заполняют их землю. Ею полнятся их помыслы. Разве имеет какое–либо значение, зовут ли Богиню Колумбией или иначе. Если она не может войти через парадный вход, она пройдет в заднюю дверь.
— Но Стэгг ускользнул от нас, — не унимается дева.
— Нет, — отвечает матрона, — он не ушел ни от нас, ни от Великого Пути. Родился он на юге и держал путь на север. Встретил Альбу и был умерщвлен. Не имеет никакого значения, что он сразил человеческое существо, называемое Альбой, поскольку она осталась среди нас в старой телесной оболочке и сидит сейчас с нами. И был он убит, и погребен, и вновь восстал, как о том и гласят легенды. А сейчас он, как новорожденный ребенок, ибо слышала я, что не осталось у него памяти о днях жизни, проведенных на Великом Пути.
Обрати, дитя, внимание на то, что говорит Альба о Богине, которая всегда в выигрыше, даже тогда, когда она терпит поражение! И не имеет никакого значения, отвергнет ли он Виргинию или предпочтет ее Мэри. Он наш. Мать Земля шествует с ним к звездам.
Они говорят и о других вещах, строят планы на будущее. Затем, несмотря на неистовство грома и молний, несмотря на продолжающийся ливень, покидают таверну. Теперь их лица в тени капюшонов, и никто не сумеет распознать, кто они. Они останавливаются на мгновенье, прежде чем разойтись: одной — на юг, другой — на север, третьей — оставаться на полпути между ними.
Дева спрашивает: когда мы все трое встретимся снова?
Зрелая женщина отвечает: когда человек родится и умрет, и снова родится.
Старуха отвечает: когда битва и проиграна, и выиграна.