Джо Чип, все еще в своей полосатой пижаме, напоминающей клоунское одеяние, лениво развалился за кухонным столом, закурил, опустив десять Центов, принялся манипулировать управлением недавно взятого напрокат газетного аппарата. Принимая во внимание свое похмелье, он пропустил «Межпланетные новости», задержался ненадолго над рубрикой «Городские новости» и в конце концов остановил свой выбор на «сплетнях».

— К вашим услугам, сэр, — отозвался аппарат сердечным голосом. — Сплетни: угадайте, что на этот раз затеял Стэнтон Мик, любящий одиночество финансист и спекулянт с международной известностью.

Внутри аппарата что-то засвистело, и из щели выскочил листок бумаги с печатным текстом, набранным в четыре цвета, изысканно подобранным шрифтом. Он скользнул по поверхности псевдодубового стола и спланировал на пол. Чип, несмотря на разламывающуюся голову, поднял его и расправил перед собой.

МИК ОБРАЩАЕТСЯ В МИРОВОЙ БАНК ЗА ДВУМЯ ТРИЛЛИОНАМИ.

И дальше: «Лондон. Что на этот раз затеял Стэнтон Мик, любящий одиночество финансист и спекулянт с международной известностью? — такие вопросы задавали себе деловые люди, когда сквозь стены Уайт-холла просочилась информация о том, что полный энергии, хотя и отличающийся некоторой эксцентричностью промышленный магнат, предпринявший некогда постройку бесплатной флотилии космических кораблей, с помощью которой Израиль мог бы колонизировать планету Марс и превратить ее пустыни в пригодные для жизни территории, на этот раз обратился с просьбой, не лишенной шансов на удовлетворение, о предоставлении ему невероятно высокого, не имеющего прецедентов кредита в размере…»

— Разве это сплетни? — сказал Джо Чип аппарату. — Это болтовня, касающаяся финансовых спекуляций. А сегодня мне хочется почитать о том, как какой-нибудь телегерой спит с чьей-нибудь женой, наглотавшись наркотиков.

Как обычно, спал он довольно скверно, в любом случае ему давно не хватало сна типа РЕМ, при котором происходит быстрое движение зрачков. А еженедельный запас возбуждающих средств, доставляемых ему из районной аптеки, расположенной неподалеку, в том же жилом блоке, — увы! — уже кончился. Объяснялось это, признавал он с горечью, отсутствием чувства меры у него самого, но ничего не поделаешь — факт оставался фактом. Согласно обязательным предписаниям, он мог обратиться с просьбой о продаже новой порции лишь в ближайший вторник, то есть через два дня, через долгие два дня.

— Прошу вас настроиться на «бульварные сплетни», — сказал автомат. Он так и сделал, и перед ним немедленно появилась новая заметка.

Сперва внимание Джо привлекла великолепная карикатура, изображающая Лоли Хертцбург-Райт, он с удовлетворением облизнул губы, видя, каким необычным способом демонстрирует она свое правое ухо, потом уже принялся читать текст: «Задетая минувшим вечером неким хулиганом в модном нью-йоркском ночном клубе, ЛОЛИ ХЕРТЦБУРГ-РАЙТ приветствовала его быстрым ударом правой в челюсть. В результате тот опрокинулся на стол, за которым сидел шведский король ЭГОН ГРОТ в обществе неопознанной дамы с изумительно большим…»

В этот момент раздался звонок в дверь. Вздрогнув, Джо Чип оторвал взгляд от газеты и заметил, что его сигарета прожгла гладкую поверхность псевдодубового стола, — пришлось заняться спасательными работами. Затем он потащился неуверенным шагом в сторону микрофона, вмонтированного для удобства рядом с клавишей, служащей для открытия входной двери.

— Кто там? — буркнул он, покосившись на ручные часы — не было еще даже восьми. «Наверное, робот, — подумал он. — Или управдом». И не стал трогать клавишу, открывающую дверь.

Из помещенного над дверью динамика послышался энергичный мужской голос:

— Я знаю, что еще очень рано, Джо, но я только что прибыл в город. Это я, Г.Г.Эшвуд, и со мной наш новый потенциальный сотрудник, которого я отыскал в Топеке. Мне кажется, это необычайная находка. Однако мне хотелось бы, чтобы ты это подтвердил, прежде чем я передам добычу Ранкитеру. Впрочем, он сейчас в Швейцарии.

— У меня дома нет моего снаряжения, — заметил Чип.

— Ну, так я заскочу в лабораторию и все тебе привезу.

— И в лаборатории его нет, — неохотно признался Джо. — Оно в моей машине. Вчера вечером мне что-то не захотелось тащить его в дом. — На самом деле он надрался так, что был не в состоянии открыть багажник своего аэромобиля. — А нельзя бы это провернуть часиков в девять? — попробовал он отбиться. Энергичные атаки Г.Г.Эшвуда выводили его из себя даже в полдень; сейчас же, в семь сорок, все это казалось ему прямо-таки невыносимым, хуже, чем визит домохозяина.

— Чип, дружище, это необычайный экземпляр, ходячее собрание чудес, он поломает стрелки твоих приборов, а для фирмы будет животворным впрыскиванием свежей крови, которая так нам сейчас нужна. И даже больше…

— А это что? — спросил Джо. — Антителепат?

— Скажу тебе всю правду, — ответил Г.Г.Эшвуд, — я сам понятия не имею. Послушай, Чип, — Эшвуд понизил голос, — тут дело серьезное, особенно этот случай. Не могу же я стоять у двери и орать во весь голос. Кто-нибудь может подслушать. Кстати, до меня тут доходят мысли какого-то осла, который сидит парой комнат дальше и…

— Ладно, — сказал недовольный Джо. Он знал, что, если уж Эшвуд завелся, его не остановить. Так что лучше, пожалуй, его выслушать. — Дай мне пять минут, чтобы одеться и глянуть, есть ли в доме какой-нибудь кофе.

Ему смутно припомнилось, что вчера вечером он делал покупки в супермаркете, размещенном в его блоке, в частности, вырывал из книжечки зеленый купон; это означало, что он приобретал кофе, чай, сигареты или какие-нибудь особые импортные специи.

— Она тебе наверняка понравится, — между тем энергично сообщил Г.Г.Эшвуд. — Хотя, как это часто бывает, она дочка…

— Что? — с ужасом спросил Джо. — Моя квартира не годится для обследования. Я, знаешь ли, задолжал, и уборкой никто не занимался уже две недели.

— Сейчас спрошу, не помешает ли ей это.

— Можешь не спрашивать. Это мне помешает. Я ее осмотрю в лаборатории, в рабочее время.

— Я прочитал ее мысли, она считает, что твой бедлам ей не помешает.

— Сколько ей лет?..

Может, она еще ребенок, подумал он. Значительный процент инерциалов развили свои способности в детстве, чтобы защитить себя от родителей, наделенных пси-способностями.

— Сколько тебе лет, милочка? — донеслось до него. — Девятнадцать, — сообщил немного погодя Эшвуд.

Значит, уже не ребенок. Теперь в нем начал пробуждаться интерес. Жутковатая, сверхчеловеческая активность Г.Г.Эшвуда обычно проявлялась тогда, когда появлялись необычные женщины, так что, возможно, и эта девушка из той же категории.

— Дай мне пятнадцать минут, — сказал он Эшвуду. Он надеялся, что если поспешит и не будет связываться с завтраком и кофе, то, может, успеет привести жилище хоть в относительный порядок. В любом случае имело смысл попробовать.

Он выключил микрофон и принялся рыться в кухонном шкафчике в поисках швабры (ручной или с автоматическим приводом) или же пылесоса (питающегося от гелиевой батареи или подключающегося в сеть). И ничего не нашел. Скорее всего, фирма, занимающаяся оснащением дома, вообще не снабдила его такого рода приспособлениями. «И я узнаю об этом в наиболее неподходящий момент, — подумал он. — А ведь живу здесь уже четыре года».

Он поднял трубку видеофона и набрал номер 214. Это был номер-администрации здания.

— Прошу меня выслушать, — начал он, когда отозвалась единица гомеостата. — Я уже могу перевести часть своих средств на покрытие счета за ваши операции по уборке. Прошу немедленно прислать робота; как только он закончит работу, я уплачу все, что с меня причитается.

— Сэр, прежде чем он возьмется за работу, вам следует оплатить всю задолженность.

В руках Чипа тут же показался бумажник. Он вытащил из него пачку Магических Кредитных Карточек, большинство из которых, впрочем, были уже аннулированы, и, скорее всего, навсегда, по причине его финансовой несостоятельности и нелюбви к оплате долгов.

— В таком случае прошу отнести сумму моего долга на счет моей Треугольной Магической Кредитной Карты, — обратился он к своему едва видимому собеседнику. — Таким образом, долг исчезнет из ваших книг, можете отметить, что он полностью погашен.

— Кроме того, остается штраф за задержку платежей и проценты за просрочку.

— Прошу внести их на счет моей Кредитной Карты в форме сердца…

— Мистер Чип, агентство «Феррис и Брокмен», занимающееся контролем и анализом наличности в кредитной системе разрозненной продажи, опубликовало на ваш счет специальную инструкцию. Она пришла только вчера и еще четко сохранилась в моей памяти. С июля вы вычеркнуты из категории ГГГ — если говорить о вашем кредите — и передвинуты в категорию ГГГГ. Наш отдел — а значит, и администрация всего здания — запрограммирован так, чтобы исключить возможность оказания услуг или выделения кредита таким некредитоспособным личностям, как вы, сэр. Что касается лично вас, то с этого момента все свои потребности вам следует оплачивать наличными. Боюсь, что в таком положении вы будете пребывать до конца жизни. Честно говоря…

Бросив трубку, Джо одновременно бросил надежду на то, что просьбами или угрозами ему удастся вызвать робота-уборщика в свою загаженную квартиру. Он поплелся в спальню, чтобы навести порядок хоть там, это все, что он был способен сделать собственными силами.

Он нацепил спортивную форму бронзового цвета, ботинки с блестящими, загнутыми вверх носами, войлочную шапку с помпоном и принялся обследовать кухню в надежде отыскать хоть немного кофе. Однако поиски оказались безрезультатными. Тогда он направил свои стопы в гостиную. Рядом с дверью, ведущей в ванную, он обнаружил длинную голубую в горошек накидку, в которую был облачен прошлой ночью, а также сумку с полуфунтовой банкой настоящего кофе из Кении — величайшая ценность, на покупку которой он мог решиться лишь в пьяном безумии. Особенно пребывая в своем жалком материальном положении.

Он вернулся на кухню, обшарил карманы в поисках десятицентовика, и с его помощью привел в действие кофеварку. Вдыхая необычный, во всяком случае для него, аромат, он взглянул на часы, убедился, что пятнадцать минут уже прошло, и, энергичным шагом пройдя к двери, нажал на клавишу и отвел засов.

— Прошу пять центов, — сказали двери, не открываясь.

Он обшарил карманы, но не нашел ни одной монетки, ни единого цента.

— Утром заплачу, — сказал он дверям. Снова попробовал открыть их, но двери оставались плотно закрытыми. — Деньги, которые я тебе даю, это, в сущности, чаевые, я не обязан их платить!

— А у меня противоположное мнение, — ответили двери. — Загляните в контракт, который вы подписали, покупая эту квартиру.

Он нашел документ в ящике стола; с момента подписания контракта ему неоднократно приходилось к нему обращаться. Ну, ясно, он был обязан оплачивать открывание и закрывание дверей; так что это не чаевые.

— Как видите, я прав, — сказали двери голосом, полным удовлетворения.

Из ящика, находящегося рядом с мусоропроводом, Джо извлек нож из нержавеющей стали и принялся откручивать винты в замке своих жадных дверей.

— Я на вас пожалуюсь, — сообщили двери, когда вывалился первый винт.

— Двери еще ни разу на меня не жаловались, — ответил Чип, — но надеюсь, что я и это как-нибудь переживу.

Раздался стук.

— Джо, старина, это я, Г.Г.Эшвуд. Я привел ее. Открывай!

— Брось пять центов в отверстие с моей стороны, вроде бы заело механизм.

Раздалось бренчание монеты, брошенной в замок; дверь открылась, и в ее проеме возник сияющий довольством Г.Г.Эшвуд. Кривясь в улыбке, с выражением энтузиазма и радости на лице, он пропустил девушку в квартиру.

Какое-то мгновение она стояла неподвижно, присматриваясь к Джо. С виду ей было не больше семнадцати. Кожа медного оттенка и большие темные глаза. «Господи, какая красавица», — подумал он. Ее одежда состояла из рабочей куртки и джинсов из искусственного полотна, а также тяжелых ботинок, вымазанных, ему показалось, настоящей грязью. Спутанная масса волос, отливающих ярким блеском, была зачесана назад и перевязана красной ленточкой. Из подвернутых рукавов куртки были видны сильные загорелые руки. К поясу из искусственной кожи прикреплены нож, переносной телефон и железная коробка с запасами воды и продовольствия. На ее темном обнаженном предплечье он заметил татуировку: «Бойся, покупающий» — и задумался, что бы она могла означать.

— Это Пат, — сообщил Эшвуд, демонстративно-покровительственно обнимая девушку за плечи. — Фамилия роли не играет. — Сам он был сильным, полным мужчиной почти квадратного телосложения и видом своим напоминал огромный кирпич. Одет, как всегда, в вельветовую куртку, войлочную шляпу абрикосового цвета, толстые лыжные брюки и полотняные туфли… Светясь от удовольствия, он подошел к Чипу. — Вот, отыскал что-то ценное и хочу сполна это использовать. Пат, это наш специалист по измерениям электрического типа.

— Это вы электрического типа или ваши измерения? — холодно поинтересовалась девушка, обратившись к Джо.

— Когда как, — ответил он. Ему казалось, вокруг него струится духота давно не убираемой квартиры, он был уверен, что и Пат уже обратила на это внимание. — Садитесь, — сказал он нерешительно. — Я вам выдам по чашечке натурального кофе.

— Вот это шик, — сказала Пат, присаживаясь у кухонного стола. Она небрежно сдвинула в сторону кипу газет за прошлую неделю, превратив их в более-менее аккуратную стопку. — Вы можете позволить себе натуральный кофе, мистер Чип?

— У Джо дьявольски высокий оклад, — встрял Эшвуд. — Фирма не могла бы без него работать.

Он потянулся к брошенной на столе пачке и выудил сигарету.

— А ну положи! — рявкнул Джо. — У меня уже почти не осталось сигарет, а последний зеленый купон я потратил на кофе.

— А я заплатил двери, — напомнил Г.Г.Эшвуд и пододвинул пачку девушке. — Джо просто кривляется, не обращай на него внимания. Заметь, что творится в его квартире. Таким способом он демонстрирует, что является творческой личностью: все гениальные люди живут именно так. Где твоя аппаратура, Джо? Не будем терять времени.

— Вы весьма необычно одеты, — обратился Джо к девушке.

— Я работаю консерватором подземных видеофонных кабелей в районе Топека, — ответила Пат. — В этом районе только женщины могут занимать должности, требующие физических усилий. Именно поэтому я поступила туда, а не в район Уайчит Фаллс. — В ее серых глазах мелькнуло раздумье.

— Эта надпись на вашем плече, эта татуировка, она на древнееврейском? — поинтересовался Джо.

— На латинском. — Она прикрыла глаза, чтобы скрыть веселые искорки. — Никогда не видела такой запущенной квартиры. У вас что, нет любовницы?

— Эти специалисты по электронике не имеют времени на личную жизнь, — сообщил Эшвуд раздраженно. — Слушай, Чип, родители этой девушки работают у Рэя Холлиса. Если бы они узнали, что она тут была, они подвергли бы ее перестройке мозга.

— Им известно, что вы обладаете способностями противоположного типа? — обратился Джо к девушке.

— Нет, — качнула она головой. — Я тоже не особо это понимала, пока ваш агент не подсел ко мне в кафетерии нашего клуба и все мне не объяснил. Может, это правда (она пожала плечами), а может, и нет. Он утверждает, что вы способны это установить с помощью вашей контрольной аппаратуры.

— А что бы вы сделали, если бы приборы показали наличие таких возможностей? — спросил Джо.

— Мне они представляются такими… несущественными, — сказала задумчиво Пат. — С ними ничего не можешь: ни перемещать предметы, ни превращать камни в хлеб, ни рожать детей без оплодотворения, не можешь ликвидировать болезни у людей с нездоровой наследственностью. Я даже не обладаю такими широкораспространенными способностями, как чтение мыслей или предвидение будущего. Все, что я могу, — это свести к нулю способности кого-то другого. Мне это кажется… — махнула она рукой, — таким смешным.

— Как фактор, влияющий на существование рода человеческого, — сказал Джо, — ваши возможности важны не менее, чем способности пси. Особенно для нас, нормализаторов. Фактор антипси естественным способом восстанавливает экологическое равновесие. Одно насекомое умеет летать, значит, другому приходится учиться ткать паутину, чтобы поймать его. У некоторых моллюсков образовалась прочная наружная оболочка. Тогда птицы научились поднимать их на большую высоту и бросать оттуда на камни. По сути дела, вы являетесь человеком, который паразитирует на людях с пси-способностями, так же как они, в свою очередь, паразитируют на нас, нормах. А это делает вас другом людей, относящихся к классу нормов. Равновесие, замкнутый цикл, хищник и жертва. Эта система представляется мне вечной, и, честно говоря, я не знаю, как бы ее можно было усовершенствовать.

— Меня могут обвинить в измене, — сказала Пат.

— А вас это волнует?

— Я опасаюсь, что некоторые люди станут враждебно ко мне относиться. Но я думаю, что прожить жизнь и не вызвать чьей-то неприязни невозможно; невозможно удовлетворять всех сразу, поскольку люди стремятся к самым разным вещам. Принося пользу одному, делаешь вред другому.

— Так каков же ваш противоталант? — поинтересовался Джо.

— Это трудно объяснить.

— Я же тебе уже говорил, — вмешался в разговор Г.Г.Эшвуд, — это нечто небывалое. Я никогда ни о чем похожем не слышал.

— Какого типа пси-способности вы нейтрализуете?

— Возможность ясновидения, — ответила Пат. — Так мне кажется. — Она указала на Эшвуда, который все еще улыбался в приливе энтузиазма. — Ваш агент, мистер Эшвуд, разъяснил мне это. Я знала, что делаю что-то странное, начиная с шестилетнего возраста со мной вечно приключались всякие удивительные вещи. Я никогда не признавалась в этом родителям, так как чувствовала, что это их убьет.

— Они ясновидящие? — Да.

— Вы правы, это бы их убило. Но если бы вы хоть раз воспользовались своим даром в их присутствии — хотя бы один раз, — они бы поняли, какими возможностями вы располагаете. Вы не противодействовали их способностям?

— Я… — Пат сделала неопределенный жест. — Мне кажется, что я оказывала иногда такое противодействие, но они не замечали.

На лице ее было выражение растерянности.

— Я вам объясню, по какому принципу действует средний ясновидящий и что ему можно противопоставить, — начал Джо. — В сущности, так было во всех известных нам случаях. Ясновидящий видит большое число разнообразных будущих, расположенных рядом друг с другом, словно соты в улье. Одно из них представляется ему более четким, его он и выбирает. Если он успел совершить свой выбор, антиясновидящий должен присутствовать при том моменте, когда ясновидящий делает выбор, но не позже. Его воздействие заключается в том, что ясновидящий начинает воспринимать свое будущее одинаково четко и, таким образом, полностью теряет возможность выбирать. Ясновидящий сразу понимает, что рядом находится антиясновидящий, поскольку вся его система ориентации в будущих подвергается изменению. То же самое и в случае с телепатией…

— Она перемещается во времени, — сказал Г.Г.Эшвуд. Джо внимательно посмотрел на него.

— Во времени, — повторил Эшвуд, явно наслаждаясь своим триумфом. Многозначительное поблескивание его глаз осветило, кажется, всю кухню. — Ясновидящий, на которого она оказывает воздействие, так и продолжает наиболее четко видеть одно из будущих, как ты и сказал. Он его и выбирает, и поступает совершенно правильно. Но на чем основан его выбор? Почему именно этот элемент представляется ему наиболее четким? Потому что эта девушка… (он махнул рукой в сторону Пат) она может оказывать влияние на будущее; этот один-единственный вариант представляется наиболее четким потому, что Пат переместилась в будущее и изменила его. Изменив его, она изменила одновременно и настоящее — в том числе и личность ясновидящего. Ничего не подозревая об этом, он уже оказывается под ее воздействием. И хотя ему продолжает казаться, что он пользуется своими возможностями, по сути дела, он ими уже не обладает. Вот в чем преимущество ее противоталанта перед возможностями остальных антиясновидящих. Другое ее преимущество — еще более важное — заключается в том, что она может перечеркнуть выбор ясновидящего, причем тогда, когда он этот выбор уже осуществил. Она может уже позднее вмешаться в происходящее. А ты сам знаешь, нас всегда преследовала эта проблема: если мы не оказываемся где-нибудь с самого начала, мы бессильны. Если говорить честно, мы никогда не могли в полной мере противостоять ясновидящим и нейтрализовать их так же успешно, как мы это делаем с остальными, не так ли? Разве это не было слабым пунктом в сфере наших услуг? — Он вопросительно посмотрел на Джо.

— Это интересно, — сказал Чип после короткого молчания.

— Черт побери, что это значит: интересно? — Г.Г.Эшвуд нетерпеливо шевельнулся в кресле. — Это же величайший антиталант, он еще никогда не появлялся!

— Я не перемещаюсь во времени, — сказала Пат тихим голосом. Она подняла взгляд и посмотрела Джо прямо в глаза — виновато и одновременно вызывающе. — Я обладаю определенными способностями, но мистер Эшвуд раздул их до масштабов, не имеющих никакого отношения к действительности.

— Я читаю твои мысли, — сообщил несколько шокированный Г.Г.Эшвуд. — Я знаю, что ты можешь менять прошлое, однажды ты это уже сделала.

— Прошлое я могу изменять, — призналась Пат, — но я не перемещаюсь в него, я не путешествую во времени, как вы пытались объяснить это вашему технику.

— Каким же образом вы воздействуете на прошлое? — поинтересовался Джо.

— Думаю о нем. Об одном конкретном его аспекте, например, о каком-то происшествии или о том, кто что сказал. Или о каком-нибудь незначительном эпизоде, который имел когда-то место, а я бы хотела, чтобы этого не происходило. Первый раз я сделала это, когда была еще ребенком…

— Когда ей было шесть лет, — вмешался Эшвуд, — и она жила в Детройте — с родителями, разумеется, — и разбила керамическую фигурку, к которой отец был очень привязан.

— И ваш отец этого не предвидел? — спросил Джо. — Раз уж он наделен способностями ясновидящего…

— Предвидел, — ответила Пат, — и наказал меня за неделю до того, как я ее расколотила. Он считал, что это неизбежно, вы же знаете, ясновидящие способны предвидеть события, но никак не могут им помешать. Потом, когда фигурка разбилась, я очень мучилась. Я вспомнила тот день, когда меня оставили без десерта и отправили спать в пять часов. «Боженька, — думала я, или как там дети это выражают, — неужели никак нельзя избежать этого ужасного несчастья?» Способность к ясновидению, которой обладал мой отец, не производила на меня особого впечатления, поскольку он не мог влиять на ход событий. Так же я отношусь к этому и сейчас. Целый месяц я пыталась усилием воли добиться того, чтобы фигурка вновь оказалась целой: возвращалась в мыслях к моменту, который предшествовал ее поломке, вспоминала, как она выглядела… Это было ужасно. А потом, однажды утром, когда я встала с постели — даже ночью мне все это снилось, — она стояла на своем месте, такая же, как и раньше. — Пат наклонилась в сторону Джо Чипа и продолжала резким, взволнованным голосом: — И никто из моих родителей ничего не заметил. Им казалось вполне естественным, что фигурка стоит на месте, они считали, что она никогда и не разбивалась. Я оказалась единственным существом, которое об этом помнит.

Улыбаясь, она оперлась о подлокотник кресла, вытащила из пачки Джо еще одну сигарету и закурила.

— Ладно, я пошел за своим барахлом, — сказал Джо, направляясь к дверям.

— Прошу пять центов, — сообщили они, как только он взялся за ручку.

— Заплати им, — сказал Джо Г.Г.Эшвуду.

Притащив из автомобиля комплект измерительной аппаратуры, Джо потребовал от Эшвуда, чтобы тот оставил их наедине.

— Как это? — удивленно спросил тот. — Ведь это я ее нашел, мне и полагается премия. Я десять дней потерял, пока убедился, что поле принадлежит ей. Я…

— Ты сам прекрасно знаешь, что я не могу производить измерения в зоне действия твоего поля, — сказал Джо. — Способности и антиспособности взаимодеформируются, будь по-другому, нашей профессии просто не существовало бы. — Он протянул к нему руку, и Г.Г.Эшвуд недовольно поднялся со своего кресла. — И оставь мне несколько пятицентовиков, чтобы мы могли отсюда выбраться.

— У меня есть мелочь, — сказала Пат. — Там, в сумочке.

— Ты же можешь установить силу ее воздействия, замеряя падение моего поля, — предложил Эшвуд. — Я сто раз видел, как ты это делаешь.

— На этот раз ситуация другая, — коротко возразил Джо.

— У меня больше нет пятицентовиков, — сообщил Эшвуд, — я не могу отсюда выйти.

— Возьмите один из моих, — сказала Пат, бросая быстрые взгляды то на Джо, то на Г.Г.Эшвуда. И сама кинула Эшвуду монетку, которую тот поймал с оскорбленным выражением, сменившимся печалью и жалостью к себе.

— Ловко же вы от меня избавились, — сказал он, опуская монету в отверстие на дверях. — Это я ее открыл. Настоящая банда, которая пользуется любым способом, чтобы… — бормотал он, выходя.

По мере того как двери закрывались, голос его постепенно стихал. Потом наступила тишина.

— Когда его энтузиазм выдыхается, от него мало что остается, — сказала Пат немного погодя.

— Ничего с ним не будет, — подтвердил Джо. Как всегда, он чувствовал себя виноватым. Но не очень. — В любом случае, свое он сделал. Теперь…

— А теперь, так сказать, ваша очередь, — заметила Пат. — Можно, я сниму ботинки?

— Разумеется.

Он начал подготавливать свою измерительную аппаратуру. Проверил катушку с лентой и питание, потом для проверки подключил все датчики и, подавая разное напряжение, проверил их показания.

— Где тут душ? — спросила Пат, аккуратно отставляя ботинки в сторону.

— Двадцать пять центов, — буркнул он. — Стоит двадцать пять центов. — Он поднял глаза и обнаружил, что она принялась расстегивать куртку. — У меня нет двадцати пяти центов, — добавил он.

— А у нас в клубе все бесплатно, — сообщила Пат.

— Бесплатно! — Он внимательно посмотрел на нее. — Такое даже представить себе немыслимо с точки зрения экономики. Разве может что-нибудь функционировать на таком принципе и не разориться через месяц?

Пат продолжала спокойно расстегивать пуговицы своей куртки.

— Наша зарплата вносится в кассу клуба, а мы получаем удостоверение, что выполнили работу. Всеми нашими доходами распоряжается клуб. По сути дела, клуб Топека уже много лет приносит доходы. Мы — вся группа — вносим больше, чем тратим.

Она скинула куртку и бросила ее на спинку кресла. Под жесткой голубой материей на ней ничего больше не было; он уставился на ее крепкие высокие груди и точеные плечи.

— Ты уверена, что у тебя есть такое желание? — спросил Джо. — Я имею в виду твое разоблачение.

— Ничего ты не помнишь, — сказала Пат.

— Чего не помню?

— Что я не сняла одежду. Тогда, в прошлом. Ты из-за этого очень обиделся, вот я и вымарала этот эпизод, поэтому сейчас разделась.

Она грациозно встала.

— И что я сделал, когда ты не разделась? — настороженно спросил Джо. — Отказался от своих намерений?

— Пробормотал что-то насчет того, что Эшвуд переоценил мои антиспособности.

— Я не работаю на таких принципах, — возразил Джо. — Таких вещей я не делаю.

— На, посмотри. — Она наклонилась, и груди ее заколыхались. Пошарив в карманах куртки, Пат достала сложенный лист бумаги и протянула его Джо. — Это из предыдущего настоящего — того, которое я изменила.

Он посмотрел на листок и прочитал свою окончательную оценку: «Создаваемое поле антипси — недостаточное. Гораздо ниже принятых норм. Бесполезна для использования против ясновидящих, с которыми мы обычно имеем дело». За этим следовал его условный знак: перечеркнутый круг. «Не брать» — означал этот символ, понятный только ему и Глену Ранкитеру. Даже агенты не знали его, следовательно, Эшвуд не мог объяснить ей его значение. Он молча возвратил ей бланк, она сложила его и снова сунула в карман куртки.

— Стоит ли меня обследовать? — спросила она. — Теперь, когда я тебе это показала…

— Я должен следовать установленной процедуре, — возразил Джо. — Эти шесть датчиков…

— Вы просто мелкий, погрязший в долгах безнадежный бюрократ, у которого нет даже горсти монет, чтобы заплатить собственным дверям и выбраться из собственной квартиры, — сказала Пат. Голос ее звучал холодно и пренебрежительно. Джо застыл, сжался и почувствовал, что стремительно краснеет.

— Просто такой неудачный период, — попытался объяснить он. — Но скоро я встану на ноги. Могу взять аванс. Если будет необходимо, даже в своей фирме. — Он неловко поднялся, отыскал два блюдечка, две чашки и налил из «экспресса» кофе. — С сахаром? Или сливки?

— Сливки, — сказала Пат. Она продолжала стоять босиком и без куртки.

Он взялся за ручку холодильника, чтобы достать пакет.

— Прошу десять центов, — сообщил холодильник. — Пять центов за открывание, пять центов за сливки.

— Это не сливки, — возразил Джо. — Обычное молоко. — Он все еще продолжал беспомощно дергать дверцу. — Выручи меня еще разок, — обратился он к Пат. — Клянусь, я верну. Сегодня же вечером.

— Прошу, — сказала Пат и катнула ему десятицентовик по поверхности стола. — Она должна быть богатой, — добавила она, наблюдая, как он опускает монету в отверстие холодильника, — твоя любовница. Ты в самом деле на мели, да? Я сразу это поняла, как только Эшвуд…

— Но не всегда же бывает так, — пробормотал он.

— Хотите, чтобы я помогла вам, мистер Чип? — Она стояла, сунув руки в карманы джинсов и спокойно разглядывая его; на лице — сплошная доброжелательность. — А ты знаешь, я это могу сделать. Сядь и напиши рапорт об обследовании меня. Тесты роли не играют. Мой талант необычен; ты все равно не в состоянии замерить поле, которое я создаю, оно относится к прошлому, а ты изучаешь меня в настоящем, которое является прямым следствием этого прошлого. Ну как, согласен?

— Покажи-ка мне тот контрольный талон, что у тебя в куртке. Я хочу еще раз взглянуть на него, прежде чем приму решение.

Она снова достала из кармана сложенный листок желтой бумаги и спокойно протянула ему через стол.

— Это мой почерк, — сообщил он сам себе. — Да, все правильно. Он вернул ей документ и достал новый, чистый листок той же самой желтой бумаги.

Записал ее данные, вписал выдуманные необычно высокие результаты обследования, в конце сформулировал свои собственные выводы. Новые выводы. «Наделена невероятно высокой силой противодействия. Возможно, способна нейтрализовать влияние любого числа ясновидящих». Потом нарисовал символ, на этот раз два подчеркнутых крестика. Пат, стоя за ним, читала через его плечо — он чувствовал затылком ее дыхание.

— Что значат эти два подчеркнутых крестика? — поинтересовалась она.

— Принять на работу, не считаясь с расходами, — ответил Джо.

— Благодарю. — Она достала из сумочки пачку банкнот, выбрала одну и протянула Джо. Сумма была немалая. — Это поможет тебе расплатиться с долгами. Я не могла дать тебе ее раньше, пока ты не вынес официальной оценки моим способностям. Тогда бы ты до конца жизни считал, что я дала тебе взятку. В конце концов додумался бы даже до того, что у меня вообще никаких антиспособностей нет.

Она расстегнула джинсы и так же непринужденно начала раздеваться дальше.

Джо Чип, не глядя в ее сторону, еще раз проверил содержание выписанного бланка. Подчеркнутые крестики имели совершенно иное значение, чем то, которое он сообщил ей. Они означали: «Не спускать глаз с этой особы. Принятие ее рискованно для фирмы. Она небезопасна».

Он подписался, сложил желтый листок и протянул его Пат. Она сразу же спрятала его в сумочку.

— Когда мне перенести к тебе свои вещи? — спросила она, направляясь в ванную. — С этой минуты я начинаю чувствовать себя здесь, как дома, а суммы, которую я тебе дала, хватит на месяц роскошной жизни.

— Когда хочешь.

— Прежде чем вы отвернете кран, — сообщила ванна, — прошу пятьдесят центов.

Пат промаршировала через кухню и вновь взялась за сумочку.