Они вышли из гиперпространства и легли на орбиту вокруг Трьюса, после чего закончили все приготовления к самостоятельному полету. Дэйн получил инструкции по уходу за бречами. Эмбриобоксы перенесли на шлюпку. Их исследовал Тау и обнаружил, что зародыши поражены радиацией. Ящичек, причинивший эти беспокойства, поместили в изоляцию, которую Штоц считал надежной, и был поставлен как можно дальше от груза и экипажа. В шлюпку были встроены предохранительные устройства, поскольку она была рассчитана на перевозку даже раненных пассажиров. В ней существовали и приборы радиационного контроля. Автоматика посадит их в самом лучшем месте, какое сумеет выбрать локатор.

И вот уже они лежат в гамаках, готовые к старту. Обитую мягкими прокладками, клетку бречей втиснули в узкий проход.

Самих бречей не было видно. Тау доверху наполнил логово мягкими прокладками, оставив лишь отверстие для дыхания. Устраивая детенышей поудобнее, он с удивлением отметил, что они развиваются необычайно быстро. Их родители лежали в обнимку, а детеныши свернулись в другом углу.

Дэйн настолько забегался, занятый подготовкой к полету, что до того, как устроился в гамаке шлюпке, мог думать только о ближайших делах. Теперь же он вновь удивился решению Джелико убрать груз с корабля. Почему капитан не хотел просто приземлиться, доложить о случившемся и предоставить властям разбираться в загадке? Будто он предвидел опасности, неясные для остальных членов экипажа. Но вера в Джелико — прочная традиция на «Королеве». Если бы здесь был Ван Райк! Дэйн много бы дал, чтобы узнать, что стал бы делать его начальник.

В общих чертах Трьюс противоположен Ксечо. На Ксечо обширные моря изредка уступали место островам, на Трьюсе же в основном существовали материки, отделенные друг от друга узкими морями, которые были едва шире рек. Климат Трьюса тоже отличался от палящей жары предыдущего порта посадки «Королевы». Он был гораздо холоднее, с коротким летом и продолжительной зимой, во время которой лед и снег с полюса с угрюмой регулярностью надвигались на поселения.

Когда шлюпка села, ее маленький экипаж остался уверен только в одном — курс, который Вилкокс ввел в автопилот, привел их на тот же континент, на котором приземлилась и «Королева».

Однако они и понятия не имели, далеко ли они от порта. На Ксечо преобладали яркие цвета — желтый, красный и различные смеси и оттенки этих двух основных цветов. Здесь тоже все цветное, но совсем другое. Торговцы отстегнули крепления и надели термокостюмы. Хотя был полдень, но температура казалось гораздо ниже той, которую принято считать нормальной. Шэннон открыл люк, и они вышли через узкое отверстие на свет.

Они высадились на плато, поросшем жесткой травой, в это время года уже серой и увядшей, собравшейся к носу шлюпки, когда та срезала верхний слой почвы. Ниже виднелось озеро с зеленой, как изумруд в оправе скал, водой. С противоположной стороны над озером стояла стена ледника. Огромный кусок льда оторвался с резким треском и упал в озеро. Лед был голубым, и с его поверхности тут и там поднимались морозно-белые пики, как будто ледник покрылся застывшими волнами. Сначала на них обрушился цвет, а потом тишина. Даже в гиперпространстве слышалась вибрация частей корабля, низкое гудение, к которому они привыкли и которое далее действовало на них успокаивающе. Здесь, если не считать треска ломающегося льда, ничего не слышно. Ветра нет, и Дэйн, глядя на поверхность ледника, обрадовался, что им не нужно выдерживать жестокие холодные порывы.

Торговцы приземлились на слишком открытом месте. Когда поднимется ветер, станет холодно, да и с воздуха они хорошо заметны. Джелико не давал им приказа держаться в укрытии, но здравый смысл советовал не привлекать внимания. Они отошли от берега озера, чтобы посмотреть поверхность, южнее открытого места. Там оказался обрыв, а за ним более пологий спуск, покрытый спутанной сухой травой, за которой кустарник постепенно уступал место деревьям. В отличие от травы, погибшей на холоде, деревья и кусты были покрыты густой листвой, но растительность казалась очень темной. На расстоянии Дэйн не мог точно определить ее цвет — синий, зеленый, серый или смесь всех этих цветов.

— Можно спустить туда шлюпку? — спросил Дэйн.

— Она не флиттер, — оглянулся Рип. — Но для особых случаев у нее есть резервная мощность в двигателях. Думаю, что это можно сделать. Как, Али?

Камил пожал плечами.

— Можем попробовать, — последовал его лишенный энтузиазма ответ. — Но чем больше мы облегчим ее, тем лучше. Вы поднимите ее в воздух, а мы поищем пониже посадочную площадку.

Поверхность утеса оказалась неровной и спускаться стало труднее. Последовавший вслед за Али Дэйн обнаружил, что здесь гораздо теплее. Возможно, утес прикрывает это место от ледяного дыхания глетчера. Это тоже в их пользу. Дэйн был уверен, что бречи долго не проживут на холоде, ведь они родом с гораздо более теплого Ксечо. Они добрались до подножия утеса и двинулись к кустам, ища открытое место, куда Рип мог бы посадить шлюпку. Дэйну показалось, что кустарник, росший прямо перед ним, непроходим. Теперь он был достаточно близко, чтобы разглядеть, что листва темная, зелено-синяя. Преобладал то один, то другой цвет. Листья толстые, мясистые, местами покрытые серыми волосками, которые также росли по их краям.

Не пытаясь углубиться в гущу кустов, Али повернул налево, а Дэйн направо. Рип на вершине утеса ждал условного сигнала. Тишина становилась все более угнетающей. У них на «Королеве» было весьма мало времени для подготовки, а информационные катушки о Трьюсе, конечно, предназначались для обычных вольных торговцев и содержали лишь сведения о космопорте и поселках, которые им приходилось посещать по делам. О дикой растительности никаких сведений не предлагалось. Но жизнь не могла ограничиваться только растительностью, однако они не увидели ни птиц, ни других летающих существ, ни животных. Может, они испугались шлюпки и спрятались? Дэйн надеялся увидеть хоть единственный след, хоть какое-то доказательство, что они не в пустыне.

Прозвучал свист Али, нарушивший становившуюся все более зловещей тишину. Дэйн обернулся и увидел, как Али машет Рипу, который тут же исчез из виду. Дэйн не сразу повернул назад. Необходимость убедиться в существовании жизни заставила его пройти еще немного дальше. И он обнаружил участок скалы с несомненными следами костра. Кружком были поставлены камни, а между ними находились угли и полусгоревшие поленья. Камни немного занесло песком, следовательно, костер разводили некоторое время назад. Но кто? Жители какого-нибудь поселка? Исследовательский отряд? Возможно даже, как и во многих отдаленных мирах, преступники, зашедшие в ненаселенные места. Дэйн прошел немного дальше и увидел проход, вырубленный в растительности. В одном месте на замерзшей глине сохранился след краулера. След уходил к деревьям. Если им позже понадобится дорога, то они смогут воспользоваться этим следом. Но сейчас…

Дэйн снова услышал свист и, повернувшись, успел увидеть, как шлюпка соскользнула с утеса и устремилась в направлении Али. Не в первый раз Дэйн восхитился пилотским мастерством Рипа. Они не смогли скрыть следов своего приземления — шлюпка проделала борозду в растительности и уперлась носом в деревья. Но растительность обладала необычайной эластичностью, и там, где стебли не были сломаны, они медленно поднимались и частично закрывали след. Дэйн не смог объяснить, почему он все время думает об опасности. Все это дело казалось таким странным и угрожающим и Дэйн знал, что капитан хотел выиграть время.

Они не стали тревожить бречей в клетке-логове, но Али надел скафандр и, неуклюже передвигаясь в нем, взял ящичек и пошел в лес. Вернувшись, он записал, где закопан ящичек. Они не были уверены, что наскоро изготовленная оболочка не пропускает радиацию и что она не отразится на окружающей среде.

— По правилам следовало бы выбросить его в космос! — заявил Рип, когда они сидели, прислонившись спиной к шлюпке, и потягивали содержимое своих Е-рационов.

— Если выбросишь — назад не вернешь, — ответил Али. — После доклада капитана многие захотят ознакомиться с ним.

— А бречи? — Дэйн прислушивался к их разговору, думая о своем. — Нужно ли использовать ящичек или другое устройство, чтобы вернуть их в стадию разума? Кодекс запрещает вмешательство. Как он будет действовать в этом случае?

Али выдавил последний глоток и свернул пустой тюбик.

— Задача для законников. У вас станция на планете без разумной жизни. Вы обнаруживаете, что можете породить местную разумную жизнь, но при этом теряете свой контакт. Что вы будете делать?

— Думаете, за этим стоит «Комбайн»? — спросил Дэйн. — Стоит ли Ксечо конфликта с Советом?

— Ксечо — перекресток, путевая станция, — ответил Рип.

— Сам по себе он не важен, но очень важен его порт. «Комбайну» конечно же хочется удержать его. Но я не знаю, как быть, бречи считались безвредными, а вели себя очень враждебно…

— Допустим, вы неожиданно очнетесь и обнаружите, что вы в плену у чужаков и должны защищать свою жену и детей… — заметил Али. — Как вы поведете себя?

— Как бреч, — согласился Дэйн. — Следовательно, мы трое должны постараться войти в контакт с бречем и показать ему, что мы друзья.

— Если сможем. Но мне не нравится этот груз с зародышами, — отметил Али. — Думаю, лучше убрать его из шлюпки. Все равно зародыши теперь ни к чему не пригодны. И еще… Самка бреча родила раньше срока. Предположим, радиация действует на зародышей аналогично, ускоряет их развитие. Штоц не смог приостановить его при помощи холода.

— Если они вылупятся здесь, холод прикончит их, — сказал Дэйн, соглашаясь, впрочем, с мыслью помощника инженера о необходимости убрать опасный груз из шлюпки.

Было очень трудно вытаскивать контейнеры через узкий люк, тащить к деревьям и нагромождать вокруг них камни. Почва была покрыта опавшими листьями. Значит, листва здесь опадает. Они частично закопали ящики, чтобы какое-нибудь местное животное не добралось до них, хотя Дэйн не мог себе представить, чтобы когти или клыки смогли взломать оболочку. Они закончили к наступлению темноты. Усталые, побрели к шлюпке, мечтая побыстрее лечь в гамаки. Но Дэйн сначала отправился к клетке с бречами, приподнял крышку и отвел ее в сторону.

Поднялась голова и уставилась на него немигающими глазами. Судя по габаритам, это был один из детенышей, однако он не был беспомощным щенком. В этом взгляде светился разум, а фантастический рост детенышей изумил Дэйна. В обычных условиях в возрасте около года маленький бреч должен быть чуть меньше родителей. Объяснить этот рост можно было только воздействием радиации. Дэйн так удивился, что оказался не готов к следующему движению детеныша. Животное ухватилось передними лапами за край клетки и выскочило с такой скоростью, какой Дэйн раньше не видел.

— Рип, люк! — воскликнул он.

Шэннон вовремя захлопнул люк, чуть не придавив длинный нос животного. Прежде чем он успел протянуть руку, детеныш бросился к ближайшему гамаку и свернулся в нем, поглядывая на людей. Верхняя губа над рогом приподнялась, обнажая хорошо развитые зубы. Дэйн быстро опустил крышку, так как из клетки поднялись еще три головы и несколько лап уцепились за край.

Дэйн приблизился к щенку в гамаке.

— Спокойно, — я тебя не обижу, — негромко и успокаивающе проговорил он.

Детеныш издал высокий, резкий звук и попытался рогом ударить Дэйна по руке, но Али зашел сзади и гамаком спутал животное, хотя тот яростно отбивался и издавал гневные и яростные крики, на которые ему отвечали из клетки. В конце концов втроем им удалось вернуть детеныша в клетку, причем при этом Дэйн поранился.

— Их нужно покормить, — сказал он, — а подать туда пищу мы не можем.

— Объясните им это, — предложил Али. — Но я не думаю…

— Ладно, попробую, — прервал его Дэйн.

Можно было только догадываться, насколько разумны бречи. Дэйн не был специалистом по дикой жизни, но нельзя же допустить, чтобы животные продолжали оставаться без пищи и воды. Однако стало ясно, что, если он снова откроет клетку, ему не избежать схватки. Дэйн заклеил укус на руке пластырем, принес контейнер с водой и мешок, в который Мура положил запас пищи для бречей. Налив воды в маленькую чашку, он поставил ее на пол, потом в другую чашку положил немного смеси из сушеных насекомых, улиток и увядших протеиновых листьев, поставив все это так, чтобы животные могли увидеть и учуять пищу. Все четыре головы повернулись к нему. Дэйну лишь оставалось испытать простейшую торговую процедуру. Одной рукой он коснулся чашек и подтолкнул их к клетке.

— Люк закрыт? — спросил он, не отрывая взгляда от бречей.

— Да, — заверил его Рип.

— Хорошо. Отойдите, будет лучше, если они вас не увидят.

— Как? Пройти сквозь стены? — поинтересовался Али, но Дэйн услышал топот космических ботинок и понял, что его товарищи отошли от клетки подальше. — Вы ведь не собираетесь их выпускать? — чуть погодя спросил Али.

— Если мы хотим, чтобы они поели, придется их выпустить. Но они должны быть достаточно голодными, чтобы интересоваться только пищей.

Дэйн, передвигаясь медленнее и стараясь производить как можно меньше шума, открыл клетку. Он ожидал, что, как только щель будет достаточно широка, все четыре детеныша выскочат с той же скоростью, что и один из них накануне. Двигаясь так Же осторожно, Дэйн полностью откинул крышку и отошел. Бречи продолжали смотреть на него. Затем детеныш, который выскочил перед этим, сделал движение. Тут же лапа взрослого ударила его по носу над рогом, вызвав негодующий крик. Первым из клетки выбрался самец, подошел к чашкам и коснулся носом сначала пищи, потом воды. Затем, посмотрев на семью, он издал серию негромких звуков. Детеныши выбрались быстро, а самка двигалась медленнее. Самец вернулся и что-то подбадривающе проворчал. Время от времени он поворачивал голову к Дэйну. Детеныши не ждали родителей. Они занялись пищей, изредка отрываясь от нее, чтобы глотнуть воды. Один из них опустил в пищу лапу и облизал ее.

Лапу? Дэйн не решался приблизиться, но ему показалось, что форма лап у детенышей несколько иная, чем у взрослых, — больше похожа на руку. Когда самка подошла к пище, самец испустил несколько резких звуков, и детеныши, продолжая жевать, отодвинулись, причем один из них протестующе взвизгнул. Пока самка ела, сначала осторожно, а затем с большим интересом, самец стоял рядом на страже. Лишь когда они наелись, он прикончил оставшееся.

«Что теперь? — подумал Дэйн. — Придется вернуть их в клетку, хотя это будет нелегко. Насколько они разумны? И, если разумны, насколько чужды нам их мыслительные процессы? Разум не всегда означает коммуникабельность. Хорошо бы договориться! Обращаться с ними как с животными невозможно, тогда постоянно жди побега и постоянно карауль».

Он попытался повторить звуки, которыми самец подбадривал самку. Головы всех бречей повернулись в его направлении. Дэйн овладел их вниманием, но была во взглядах животных какая-то напряженность, говорившая о возможном сопротивлении. Продолжая издавать звуки, Дэйн тронулся с места, не приближаясь к бречам. Не поворачиваясь к ним спиной, он прошел вдоль стенки шлюпки, отодвигая гамаки, пока не оказался по другую сторону клетки. Дэйн поднял крышку. Все бречи немедленно прижались к палубе, самец издал низкий звук, а самка встала перед детенышами, которые, в свою очередь, заверещали. Дэйн наклонился и провел рукой вдоль крышки. Он надеялся, что прокладки снять будет нетрудно, но крепление не поддавалось.

Некоторое время самец продолжал рычать. Видя, что Дэйн продолжает работать, он приподнялся, чтобы лучше разглядеть, что делает человек. И вдруг он прыгнул на клетку так, что его рог оказался рядом с руками Дэйна. Дэйн от удивления отпрянул, а бреч ударил рогом по креплению и разорвал его. Раскачиваясь на краю клетки, бреч занялся следующим креплением. Дэйн снял крышку и отошел, не зная, как понять действия бреча, хотя они и казались многообещающими.

Бреч продолжал раскачиваться на краю клетки, переводя взгляд с крышки на Дэйна. Дэйн решился двинуться с места и обогнул клетку, по-прежнему стараясь, чтобы между ним и бречем было достаточное расстояние. Потом он начал снимать прокладку, а бреч продолжал следить за ним. Тут подошла самка. Вытянув передние лапы, она подхватила последний кусок прокладки, вырвала его из рук Дэйна и потащила по полу, после чего позвала детенышей, которые, к радости Дэйна, послушались. Последним подошел самец и лег рядом с семьей. Дэйн отошел в сторону.

— Это означает, что они согласны остаться, если мы не закроем их в клетку? — спросил Али.

— Будем надеяться. Но люк нужно держать закрытым, снаружи слишком холодно.

Дэйн рискнул отодвинуть к бречам остатки прокладки. Неожиданно он почувствовал страшную усталость. Больше он ни на что не был способен. Попытка объясниться с бречами оказалась не менее утомительной, чем происшествие на Ксечо. Дэйну хотелось лечь и уснуть. Он надеялся, что хотя бы в ближайшем будущем никаких осложнений не произойдет.