— Два трюма закрыты полностью, сейф наполовину, — донесся из коммуникатора голос Рипа.

Капитан взглянул на Дэйна, и тот кивнул.

— Как я и оставил. Надо проверить сейф. Неизвестный не мог открыть нижние трюмы, где находился их груз, но сейф для особо ценных грузов… Поскольку незнакомец был намерен, очевидно, лететь с ними и не ограничиться разовым вторжением на «Королеву», а в каюте Дэйна ничего не нашли, то, если он принес что-то с собой на борт, им нужно как можно скорее найти это что-то.

— Вы не в состоянии… — начал Тау, но Дэйн уже сидел.

— Позже мы все можем оказаться не в состоянии, — угрюмо возразил он.

Однажды «Королева» увезла почти смертоносный груз, и память об этом экипаж сохранит навсегда. Лес, взятый на Сарголе, скрывал в себе зверька, способного принимать любой цвет. В когтях этого зверька таился наркотик, поразивший экипаж как чума.

Дэйн был уверен, что осмотр комнаты-сейфа сразу покажет, есть ли на борту незаконный груз, — благодаря длительной и упорной тренировке суперкарго держал в голове весь огромный перечень грузов. Его должны пустить туда, безопасность «Королевы» превыше всего. Тау поддерживал Дэйна, а капитан спускался впереди, время от времени тоже помогая Торсону. К тому времени, когда они добрались до сейфа, Дэйн все еще нуждался в такой поддержке. Он долго не решался оторваться от Тау, сердце его бешено колотилось, и он тяжело дышал. Ему снова вспомнились слова Тау о том, как он был близок к смерти Наконец Дэйн протянул руку к замку.

Трьюс — окраинная планета, слабо заселенная. Почта, которую они везли в ее единственный порт, была невелика — микрозаписи с агротехнической информацией, личные письма поселенцам и мешок официальных бумаг посту Патруля. Особо ценных материалов было немного, и главные среди них — эмбриобоксы. Поскольку ввоз домашних животных на большинство планет находился под строжайшим контролем, каждая такая перевозка требовала особых мер безопасности. У экологической службы были строгие правила относительно того, что можно и что нельзя перевозить. Слишком часто в прошлом естественное равновесие на планетах бессмысленно нарушалось ввозом организмов, у которых не оказывалось местных врагов.

Развитие таких организмов быстро выходило из-под контроля и превращалось из средства извлечения прибыли, как надеялись ввозившие, в страшную угрозу.

После тщательной проверки колонистам разрешалось ввозить зародыши, и на «Королеве» находилось пятьдесят зародышей латмеров в запечатанных контейнерах. Зародыши были получены в лаборатории и стоили гораздо больше, чем их вес в кредитах, — на Трьюсе оказался подходящий климат, а мясо латмеров считалось роскошью в обширном секторе Галактики. Птицы за год достигали полного роста, а цыплята считались особым деликатесом. Если колонистам удавалось вырастить достаточное количество латмеров, у них появлялась собственная прочная статья в галактической торговле.

Для Дэйна это было главным сокровищем, перевозимым «Королевой». Но контейнеры были тщательно закрыты, дважды опечатаны и упакованы так же, как он их и оставил. Их никто не трогал. Несколько других мешков и ящиков также казались нетронутыми, и Дэйну пришлось наконец признать, что он не обнаружил следов вмешательства. Но когда Тау помог ему выйти из сейфа, Дэйн тщательно опечатал сейф, что он должен был сделать еще перед взлетом «Королевы». Первоначальная проблема оставалась нерешенной. Зачем на борту оказался мертвец в маске? Пока они не выйдут из гиперпространства, а это произойдет лишь в системе Трьюса, они не будут иметь никакой возможности связаться с Патрулем или с другими представителями власти.

Тау тщательно осмотрел тело, прежде чем его поместили в глубокий холод. Помимо того, что неизвестный умер от сердечного приступа, вызванного ускорением при взлете, осмотр ничего не дал. Неизвестный был земного происхождения без заметных отклонений, вызванных мутацией. В эти годы космических, полетов он мог быть какого угодно возраста и со множества планет, обитатели которых сходны с землянами. Раньше никто из экипажа «Королевы» его не видел. Несмотря на все усилия, Тау не удалось выделить и определить яд, введенный Дэйну.

Личный жетон Дэйна был искусно подделан. Джелико вертел его в руках, как бы надеясь увидеть ключ ко всему происшествию.

— Такой тщательный план означает большое дело. Вы говорите, что вызов за посылкой пришел с пункта связи посадочного поля? — спросил капитан.

— По обычному каналу. У меня не было оснований сомневаться.

— Там свободный доступ, — заметил штурман Стив Вилкокс.

— Отправить сообщение мог любой. А в самом тексте ничего не показалось необычным?

— Ничего. — Дэйн подавил вздох.

Конечно, он только заместитель Ван Райка (как Дэйн теперь хотел, чтобы обычно всеведущий суперкарго оказался рядом с ним, а сам он мог бы вернуться к менее ответственной роли помощника), но Дэйн знал, что находится у них в трюме, и сам укладывал большую часть груза на специальные стеллажи. Самые большие предметы — это эмбриобоксы и клетка с бречами. Клетка с бречами! Это единственный предмет, о котором он не вспомнил главным образом потому, что бречи живые, и потому их разместили в отделении гидропоники и переданы в ведение Муры.

— А бречи? — спросил Дэйн.

У Тау ответ был готов.

— Там ничего. Я осматривал их. У самки вот-вот появятся щенки, но только после приземления. В клетке ничего нельзя спрятать.

Бреч — самое большое сухопутное животное на Ксечо, но на самом деле они невелики. Их там много. Взрослый самец доходил Дэйну до колен, самка — чуть больше. Забавные и привлекательные существа, покрытые мелкой растительностью, именно растительностью, а не шерстью и не подшерстком, кремового цвета со слегка розовым оттенком у самок. Самцы потемнее. У них, кроме того, складки кожи под горлом. Раздуваясь, они становились алыми. Длинные головы с узкими, заостренными рылами увенчаны на конце маленьким острым рогом. Этим рогом бречи легко открывали раковины моллюсков — свою любимую пищу. Уши обрамлены подобием перьев. Бречи легко приручаются. Их строго охраняют на Ксечо, после того как первые колонисты начали незаконную торговлю их шкурами. Отобранные пары вывозятся только с разрешения специалистов по ксенобиологии, как и эта пара, предназначенная для лаборатории на Трьюсе. По какой-то причине они являются загадкой для биологов, и на многих планетах ученые тщательно их изучают.

— Все, — спустя короткое время сказал Дэйн. Он мысленно пробежал весь перечень грузов — ничего особенного. И все-таки этот мертвец свидетельствовал о тщательно разработанном плане.

— Итак… — Вилкокс как будто решал одно из своих любимых уравнений, наслаждаясь его сложностью. — Если не груз, то сам человек. Ему нужно было тайно пробраться на Трьюс. Маскировка помогла бы ему проникнуть в оба порта, либо только в один. Он рисковал тем, что мы его раскроем и посадим под арест.

Кроме того, на нем убийство, если собирались избавиться от вас навсегда. — Вилкокс кивнул Дэйну. — А это дорогая плата. Что происходит на Трьюсе?

Они хорошо знали, что внутренняя политика на многих, планетах — опасная штука, и вольные торговцы старались не принимать ничьей стороны. В каждого из них вросло убеждение, что корабль — это их планета, и только ему все они принадлежат — в начале, в конце и навсегда. Иногда трудно было согласовать это с различными симпатиями и антипатиями, но все твердо знали, что от этого зависит их жизнь, и так же твердо придерживались такого поведения. До сих пор Дэйн никогда не сталкивался с выбором между безопасностью корабля и собственными эмоциями. Он знал, что в этом ему повезло, и надеялся, что это везение будет продолжаться. Дэйн не знал, приходилось ли его товарищам сталкиваться с такой дилеммой, прошлое до его появления на «Королеве» принадлежало только им.

— Ничего, насколько мне известно, — заметил Джелико, все еще рассматривая жетон. — Если бы что-то происходило, нас бы предупредили в общем порядке. Эти рейсы обслуживал «Комбайн».

— Может быть, «Интерсолар»? — предположил Али.

«Интерсолар» — «И-С»… В прошлом их «Королева» дважды сталкивалась с этой компанией, и оба раза вольный торговец выигрывал бой. Пигмей успешно противостоял гиганту звездных трасс компании с их огромными торговыми империями, с их флотами, с тысячами, даже миллионами служащих, разбросанных вдоль галактических торговых путей — это монополии, боровшиеся друг с другом за контроль над торговлей с новыми планетами. Вольные торговцы, как нищие на пиру, подхватывали крохи выгоды, которые гиганты презрительно пропускали или считали нецелесообразным разрабатывать.

«Королева Солнца» получила контракт на вывоз камней корос с Саргола. Ее капитан даже сражался на дуэли с человеком «И-С» за это право. Именно «И-С» объявила «Королеву» зачумленным кораблем, когда удивительный зверек, проникший на борт, вывел из строя почти весь экипаж. И лишь проявленная младшими членами экипажа твердость характера и решимость — они сумели обратиться на Землю за помощью — спасли корабль и жизнь всего экипажа. И контрабандную торговлю именно «Интерсолара» они разрушили на Хатке, когда капитан Джелико, врач Тау и Дэйн прибыли туда по приглашению капитана рейнджеров в отпуск.

Конечно, люди «И-С» не имели оснований любить «Королеву», и во всех своих неприятностях экипаж «Королевы» был склонен прежде всего винить их. Дэйн сделал глубокий вдох.

Может быть, «И-С»? У компании есть возможности для осуществления такого плана. Во время пребывания «Королевы» на Ксечо там не оказалось кораблей «Интерсолара», Ксечо — территория «Комбайна», но это ничего не значило. Нужный человек мог быть прислан на нейтральном корабле из другой системы. И если это часть заговора «И-С»…

— Может, — ответил Джелико, — но я в этом сомневаюсь. Конечно, они не испытывают к нам теплых чувств, но мы для них — мелкая мошка. Увидев возможность подорвать нам двигатель без особого труда, они ею воспользуются, но разрабатывать такой сложный план — нет. Мы перевозим почту, значит, всякое происшествие повлечет за собой расследование Патруля. Я не отвергаю участие «И-С», но не они самые вероятные злоумышленники. «Комбайн» не сообщал о политических волнениях на Трьюсе…

— Есть способ кое-что узнать, — с отсутствующим видом заметил Тау, постукивая пальцами по краю полки, и Дэйн обнаружил, что следит за ним.

Хобби Тау была магия или, точнее, те необъяснимые способности, которые первобытные, а иногда и далеко не первобытные люди использовали во множестве миров для достижения своих целей. Тау использовал свои знания, чтобы отвести от них опасность на Хатке. И именно постукивание пальцами использовалось для создания силы, сломившей волю колдуна-знахаря. Только тогда по приказу Тау постукивал пальцами Дэйн. Сейчас как будто та же мысль возникла и у Тау. Дэйн не обладал телепатическими способностями, но, по словам Тау, прекрасно справился на Хатке.

— В полном сознании вы не сможете вспомнить, что происходило после того, как вы покинули корабль, и до пробуждения в гостинице, — продолжал врач.

— Необходимо глубокое зондирование? — догадался Дэйн.

— А подействует? — спросил Джелико.

— Нельзя сказать, пока не попробуем. У Дэйна против гипнотехники блок. Но мертвец носил его куртку, а это значит, что они встречались. Если Дэйн согласен, то глубокое зондирование может дать ответ на некоторые вопросы.

Дэйну хотелось изо всех сил крикнуть «Нет». У впечатлительного человека глубокое зондирование вызывает в памяти всю его жизнь, начиная с раннего детства. Но команду интересует лишь ближайшее прошлое. Дэйн увидел смысл в предложении Тау.

— Мы исследуем только тот период, когда вы оставили корабль. — Тау, по-видимому, понимал состояние Дэйна. — Зондирование может и не получиться, вы не очень подходящий объект для этого. К тому же мы понятия не имеем, как изменился после яда ваш организм.

Дэйн почувствовал, как его охватывает тот же холод, с каким он боролся после пробуждения в гостинице. Может, Тау считает, что пострадал его разум? Но он отлично помнит весь груз и записи подтверждают точность его памяти. Его память не удержала лишь то время, которое и хочет восстановить Тау. Дэйн вздрогнул — он совсем не желал знать, повредил ли яд его умственные способности. Только если он не согласится, в будущем его могут ожидать еще большие трудности:

— Хорошо, — сказал Дэйн и тут же пожалел о своем согласии.

Поскольку корабль летел в гиперпространстве, на вахте был только Рип. Капитан и Вилкокс присутствовали при подготовке к зондированию. Дэйн точно не знал, как оно действует, хотя всем известно, что оно способно вывернуть человека наизнанку. Джелико приготовился записывать то, что станет рассказывать Дэйн, и Тау сделал укол. Дэйн услышал негромкое бормотание, а потом…

Он опускался по трапу, слегка встревоженный и недовольный тем, что его в самую последнюю минуту вызвали за посылкой. К счастью, поблизости стоял полевой скуттер. Дэйн сел в него, опустил свой жетон и тронулся к выходу.

— «Денеб», — он вслух повторил название, смутно припомнив небольшое кафе у самого порта.

По крайней мере, близко. Запись-расписка у него в руках, достаточно голоса капитана и прикосновения его пальцев и расписка станет законной. Скуттер доставил его к выходу, и Дэйн посмотрел вдоль улицы в поисках нужного места. Ксечо — перекресток дорог, и здесь часто останавливаются корабли. Потому-то здесь и есть гостиницы, рестораны, кафе и другие заведения для космонавтов, хотя этот район невелик и не может идти ни в какое сравнение с портами других миров. Он состоит из одной улицы — тесного ряда одноэтажных хмурых зданий.

Стоял очень жаркий, как обычно, полдень, а Дэйн пошел в мундире, что добавляло неудобств. Нужно как можно скорее покончить с этим делом. Он поискал вывеску. Горящие по ночам яркие надписи теперь отсутствовали. Вскоре Дэйн увидел то, что искал, — небольшое кафе, зажатое между рестораном и гостиницей, в котором он обедал накануне. На улице почти никого — большинство людей спасалось от жары. По дороге Дэйну попалось лишь два космонавта, и он в них не всматривался.

Войдя в «Денеб», он как будто шагнул из раскаленной печи в холодный полумрак. Какое облегчение очутиться здесь после жестокого полудня Ксечо! «Денеб» оказался не кафе, а скорее пивнушкой, и Дэйн почувствовал беспокойство. Трудно представить, что человек, желающий вручить особо ценную посылку, ждал бы в таком месте. Впрочем, это первый почтовый рейс Дэйна и откуда он мог знать, что такое нормальная почтовая процедура? «Королева» отвечает лишь за благополучную доставку груза, а если его сомнения не развеются, ему достаточно на обратном пути зайти в порт и дополнительно застраховать посылку.

У дальней стены выстроился ряд автоматов с циферблатами набора напитков и разрешенных наркотиков. Впрочем, Дэйн не сомневался, что, зная код, можно получить и кое-что запретное. В помещении было тихо. У дальнего автомата сидел опьяневший космонавт, рассматривавший пустой стакан. Ни следа владельца… Маленький прилавок у двери пуст. Дэйн в нетерпении ждал. Не этот же выпивоха посылал за ним… Наконец он постучал по прилавку.

— Спокойнее, спокойнее… — послышались слова на базовом языке, но с каким-то присвистыванием.

Занавес за прилавком отдернулся, и вошла женщина. Она казалась достаточно гуманоидной, чтобы ее так назвать, хотя ее бледную кожу покрывали крошечные чешуйки, а свисавшая на плечи растительность лишь походила на волосы. Черты лица очень походили на человеческие. Одета она была по последней земной моде — в узкие брюки из металлической ткани, пушистую кофту без рукавов и полумаска из серебряной проволоки закрывала глаза и лоб. Одежда совершенно не соответствовала такой грязной дыре.

— Что вы желаете? — снова послышались свистящие звуки.

— Вызывали почтовый корабль «Королева Солнца», джентельфем, для доставки ценной посылки?

— Ваш жетон, джентельхомо.

Дэйн протянул жетон, и она склонила голову, как будто сложная маска мешала ей смотреть.

— Да, есть посылка.

— Отправитель вы?

— Пожалуйста, сюда. — Она не ответила на вопрос, поманив за собой Дэйна и приподняв занавес.

Там оказался очень узкий коридор, и Дэйн при ходьбе задевал плечами стены. Затем вторая дверь отошла в сторону. Помещение, в котором он очутился, оказалось полной противоположностью первому. Стены были забраны пластщитами, сливающимися друг с другом и дающими бесконечную вереницу чужих ландшафтов. В ноздри Дэйну ударило зловоние, от которого его замутило. Он не видел источника этой ужасной вони, она просто существовала в этой роскошно меблированной комнате, где во всем чувствовалась бездна вкуса, подкрепленная бездной кредиток.

В кресле развалился мужчина. Он не встал при появлении Дэйна, а приветствовал его только взглядом. Женщина не обратила на мужчину никакого внимания. Она быстро прошла мимо Дэйна к противоположной стене и взяла ящичек из тусклого металла, куб с размером граней в две ладони.

— Возьмите, — сказал она.

— Кто подпишет? — Дэйн перевел взгляд с женщины на мужчину, который смотрел на него так пристально, что Дэйн почувствовал беспокойство.

Мужчина ничего не ответил, хотя наступила небольшая пауза, как будто женщина ждала приказа. Потом она сказал:

— Если это необходимо. — Дэйн извлек аппарат и направил его на ящичек.

— Что вы делаете? — вскрикнула женщина с такой тревогой, будто он собирался разбить ящичек.

— Делаю официальную запись, — пояснил Дэйн.

Она крепко держала ящичек, расставив пальцы, чтобы закрыть как можно большую её поверхность.

— Если хотите отправить, то придется действовать по правилам, — продолжал Дэйн.

Она снова как будто подождала знака от мужчины, но тот не шевелился и не отрывал взгляда от Дэйна. Наконец с видимой неохотой женщина поставила ящичек на край небольшого стола и отступила назад, готовая снова схватить его. Дэйн сделал снимок посылки и протянул микрофон для записи голоса.

— Подтвердите, что вы посылаете это с условием особой сохранности, джентельфем, и назовите свое имя, дату и потом прижмите палец вот здесь.

— Хорошо, раз таковы правила, я сделаю это. — Но она снова взяла ящичек и прижала его к себе, а потом потянулась за микрофоном.

Но ее рука, протянутая к микрофону, не закончив движения, скользнула по запястью Дэйна и необыкновенно длинный ноготь царапнул его тело. Дэйн был слишком поражен, чтобы пошевелиться, и тут же его руки и ноги онемели, а запись упала на пол. У Дэйна хватило сил, чтобы повернуться к двери, но он не сделал ни шага. Последнее ясное воспоминание — он опускается на колени и улавливает все тот же неподвижный взгляд мужчины в кресле, который так и не пошевелился. И сразу же вслед за этим Дэйн увидел, что ползет по болоту и жидкой грязи, и просыпается в гостинице, чтобы вслед за этим добраться до «Королевы».

Очнувшись, он увидел лазарет и склонившегося над ним с иглой в руке Тау. На этот раз Дэйн отчетливо помнил все, что вызвало в его памяти глубокое зондирование.