Он полз на четвереньках через мир пара, сквозь жидкую грязь, грозившую поглотить его. Он не мог дышать… но должен был идти… бежать… выбраться. Его длинное костлявое тело лежало на кровати, широко раскинув руки. Его пальцы слабо цеплялись за смятое покрывало, а голова медленно поворачивалась. Взгляд не мог оторваться от конца узкой койки. Влажная жара, клейкая грязь держали его… но он должен, должен идти. Это необходимо — он должен! Он тяжело дышал, все тело дрожало и сотрясалось. Он пытался приподняться. Он увидел… глаза передали это сообщение мозгу… он увидел, что не ползет по парящему болоту. С трудом приподняв голову, он взглянул на стены, которые поднимались и опускались в такт его дыханию.

«Дэйн Торсон, помощник суперкарго, вольный торговец „Королевы Солнца“, земной регистр 65–72–49–10-ДЖИ-КЕЙ», — он прочел эти слова, как будто они были огненной надписью на стене. И они имели смысл? Он… он Дэйн Торсон. А «Королева Солнца»?

С выдохом, похожим на вскрик, он оттолкнулся и сел. Теперь он не лежал на кровати, а сидел на ней, и, хотя крепко держался, кровать под ним как будто поднималась и опускалась. Но установление собственной личности как будто сняло какой-то барьер. Он может думать. Голова кружится, вот-вот опять пропадет сознание, но он может заставить себя рассортировать события недавнего прошлого или хотя бы его части. Он, Дэйн Торсон, — исполняющий обязанности суперкарго «Королевы», потому что Ван Райк, его начальник, улетел и присоединится к ним только в конце пути. А это — «Королева Солнца», вольный торговец… Но, осторожно поворачивая голову, он уже знал, что это неправда. Это не знакомая каюта на борту корабля, это — комната. Он заставил себя всматриваться в окружающее в поисках помощи ослабевшей памяти. Кровать, на которой он сидит, два опускающихся сиденья у стены, окон нет, две двери, обе закрытые… Слабый свет исходит от лампы на потолке. Голая комната, похожая на камеру. Камера… Что-то начало проясняться.

Их задержал Патруль. Это камера… Нет! Они сели на Ксечо и готовы были лететь на Трьюс в свой первый почтовый рейс.

Лететь! Это слово как будто ударило его током. Дэйн попытался встать и чуть не упал, но удержался за стену. Его желудок выворачивало наизнанку. Ухватившись за ближайшую дверь, Дэйн открыл ее своим весом и увидел, что какой-то милосердный инстинкт привел его в туалет. Его вырвало. Все еще содрогаясь от спазм, он ухитрился пустить воду, плеснуть себе в лицо и на верхнюю часть туловища. И тут он впервые заметил, что на нем нет форменной куртки, хотя брюки и космические башмаки остались. Вода и, как ни странно, рвота еще дальше увели его от мира тумана. Он вернулся в комнату. Последнее ясное воспоминание… Какое?

Сообщение… Что за сообщение? Надо взять посылку. На мгновение перед Дэйном ярко вспыхнула картина — контора суперкарго на «Королеве», у двери стоит Тан Я, инженер-связист. Сообщение пришло перед самым стартом… Перед самым стартом! «Королева» готова к взлету.

Дэйна охватила паника. Он не знал, что случилось. Сообщение… и он должен был покинуть корабль… Но где же он? И что еще важнее… с каких пор? Потому что у «Королевы» график, тем более строгий, что она теперь почтовый корабль. Давно ли он здесь? Они не могли улететь без него! Как, почему и где?

Дэйн вытер ладонью пот с лица. Странно, он покрыт потом и в то же время внутри у него мертвящий холод. Где-то тут одежда… Он вернулся к кровати и начал рыться в лежащих на ней тряпках. Это не его. Не скромная коричневая одежда космонавта, а кричащее, хотя и поблекшее, платье со сложной вышивкой. Но из-за холода он решился одеться. Потом направился к другой двери, той, которая должна вывести его отсюда… где бы он ни был. «Королева» должна взлететь, а он не на борту.

Ноги по-прежнему подгибались, но Дэйн заставлял себя идти. Дверь от слабого толчка поддалась, и он оказался в коридоре с длинными рядами других закрытых дверей. В дальнем конце — арка, а за ней шум и движение. Дэйн направился туда, по-прежнему пытаясь вспомнить побольше. Сообщение о посылке… Он должен был немедленно покинуть «Королеву». Здесь он остановился и посмотрел вниз на свое тело под незастегнутой курткой, слишком маленькой и короткой для него. Пояс… Да, на месте… однако… Он проверил все карманы одной рукой. Пусто, ничего, за исключением жетона. Но никто не может использовать его личный жетон, он настроен исключительно на организм Дэйна. Стоит кому-нибудь взять этот жетон, и через несколько минут вся его информация будет стерта. Итак, его ограбили. Но почему комната? Если его ударили, то почему не оставили на месте?

Он осторожно ощупал голову — никаких шишек или синяков. Конечно, и нервный удар может свалить человека, а если ему в лицо прыснули усыпляющим газом… Но почему комната? Не время разгадывать загадки. «Королева» и старт — он должен быть на «Королеве»! А где он? Много ли у него времени? Но если он не вернулся, корабль, конечно, не стартовал. Его должны искать. Экипаж «Королевы» связан слишком крепкой дружбой, чтобы оставить товарища на чужой планете, не попытавшись отыскать его.

Двигаться стало легче, в голове прояснилось. Дэйн поплотнее запахнул куртку, хотя застегнуть ее не смог. Дойдя до арки, он выглянул. Большое помещение оказалось знакомым. Половина его было занята киосками с циферблатами для быстрого набора заказа. В другой части помещения находился робот-регистратор, пункт приема телеграмм, экран новостей. Это… это… Он не мог вспомнить названия, но это была одна из маленьких припортовых гостиниц, предназначенных главным образом для членов экипажей, ожидающих старта. Только вчера он обедал за тем маленьким столиком с Рипом Шэнноном и Али Камилом…

Вчера ли?

«Королева» и время взлета… Снова паническая спешка охватила его. По крайней мере, он недалеко от порта, хотя на этой планете, где сухая почва проглядывала узкими островами среди мелких парящих морей, было трудно уйти далеко от него, оставаясь все на том же клочке суши. Но все это сейчас не имело значения. Он должен вернуться на «Королеву». Эта задача занимала теперь все внимание Дэйна. Он сделал один осторожный шаг, а потом другой, направляясь к ближайшей двери. Видели ли его люди в киосках? Может, они захотят остановить его? Может быть, они поймут, что ему необходима помощь? Но ему нужно на «Королеву».

Дэйн не знал, привлек ли он чье-то внимание. Вид свободного скуттера у самого выхода наполнил его счастьем. Падая на сиденье, он вытащил жетон, сунул его в щель и нажал кнопку «ход». И тут же посмотрел на посадочную площадку. Один, два, три корабля! И последней в ряду стояла «Королева»! Он успеет. Скуттер несся на предельной скорости, хотя сам Дэйн не помнил, как включил ее. Как будто машина сама ощутила его страх и нетерпение.

Грузовой люк закрыт. Конечно, он же сам закрыл его. Трап еще опущен. Стремглав выскочив из скуттера, Дэйн ухватился за поручни и собрался уже подняться, но снова вернулись слабость и головокружение. А трап начал подниматься — корабль готовился к старту. Дэйн сделал конвульсивное движение и поднялся к люку. Добраться до своей каюты и привязаться он не успеет. Куда же идти? Ближе всего каюта Ван Райка, вверх по лестнице. Собственное тело превратилось во врага, которого нужно было одолеть. Дэйн смутно осознавал свою схватку с лестницей и так же смутно помнил, как почти упал в раскрытую дверь каюты, добрался до койки, опустился на нее и тут же потерял сознание.

На этот раз не было никакого сновидения о ползанье по парящему болоту, только тяжелое давление на грудь и хрипящее дыхание в подбородок. Дэйн открыл глаза и встретился с вопросительным кошачьим взглядом. Синдбад, корабельный кот, снова уткнулся в него носом и впился когтями. Синдбад… Значит, он на «Королеве», и они в космосе. Огромное облегчение охватило Дэйна, и тут он впервые смог подумать о чем-то другом, кроме необходимости вовремя добраться до «Королевы». Итак, он отправился за посылкой. Где-то его ударили и ограбили. Но после того, как он взял посылку, или до того? Новая тревога… Если он дал расписку, значит, он, а точнее, «Королева», отвечает за утрату. Чем быстрее он доложит капитану Джелико, тем лучше.

— Да, — сказал он вслух, отталкивая Синдбада и садясь, — надо увидеть старика.

Первое пробуждение в гостинице оказалось жестоким, но и это оказалось почти таким же. Ухватившись за край койки, Дэйн закрыл глаза. Он был не уверен, что сможет передвигаться. На стене укреплен коммуникатор, необходимо добраться до него и позвать на помощь.

Яд? Неужели они… эти загадочные они… или он… тот, кто организовал нападение, отравил его? Однажды с Дэйном уже случалось такое после удачной охоты на горпов на планете Саргол. Он должен был выпить церемониальный напиток и дорого заплатил за это позже. Тау… врач Тау…

Дэйн, стиснув зубы, ухватился за висевшую на стене связку микрофильмов Ван Райка и подтянулся. Ему удалось снять микрофон, но он не был уверен, что нажал кнопку лазарета, — все расплывалось перед глазами. Дэйн боялся снова лечь в кровать. Чувство тошноты несколько ослабело. Может, надо идти… доложить капитану… Он услышал предостерегающее ворчание Синдбада, когда его нога коснулась чего-то мягкого. Большой кот, чье достоинство было оскорблено прикосновением к хвосту, когтями впился в башмак Дэйна.

— Прости, — прошептал Дэйн, пытаясь обойти кота и прорваться к двери, к колодцу лестницы. — Капитан… должен доложить…

— Что за?..

Дэйн не наступил на голову поднимавшегося, но был близок к этому. Как и в случае с Синдбадом, он попытался избежать столкновения и отшатнулся так далеко, что упал бы, если бы встречный не подхватил его. Красивое лицо Али Камила качнулось назад, потом вперед. Рука помощника инженера крепко держала его.

— Должен… доложить… Джелико…

— Во имя пяти имен Стейфола! — Лицо Камила прояснилось, потом снова расплылось.

— Джелико… — повторил Дэйн, зная, что говорит, но не слыша собственного голоса и не будучи в состоянии высвободиться из железной хватки Али.

— Пошли вниз.

Не вниз, вверх. Он должен увидеть Джелико… Он на лестнице. Али должен понять, но они спускаются, спускаются… Дэйн потряс головой, чтобы прояснилось сознание, но ему стало еще хуже. Дэйн не осмелился идти и впился глазами в лестницу — единственную точку опоры во вращающемся мире. Его поддержали. Он слышал голоса, но не понимал, о чем говорят.

— Доложить… — хриплым шепотом произнес он из последних сил.

С ним двое — Али и еще кто-то. Дэйн не смел повернуть голову, чтобы взглянуть на второго. Когда Дэйна вносили в каюту, он висел между ними. На какое-то время туман рассеялся. Он по-прежнему висел между поддерживающими его людьми, но сейчас Дэйн уже мог рассмотреть кое-что, будто шок от того, что он увидел перед собой на койке, вырвало его из беспамятства.

Спящий лежал неподвижно, ремни не были расстегнуты, словно он еще не пришел в себя после, старта. Одежда, голова, лицо… Дэйн вырвался из поддерживающих его рук. Должно быть, их изумление было не меньшим. Дэйн, спотыкаясь, сделал шаг-другой к койке и уставился на лежащего. У того были закрыты глаза — очевидно, он спал или был без сознания. Держась одной рукой, чтобы не потерять равновесие, Дэйн вытянул другую. Он хотел коснуться спящего и убедиться, что тот действительно лежит здесь, что глаза его не обманывают. Лицо лежащего на его койке он не раз видел в зеркале. Он смотрел… на самого себя!

Но, может быть, это тело и это лицо лишь видение, порождение его болезни? Палец уперся в плоть. Дэйн повернулся. Али был здесь, а с ним и Френк Мура, кок-стюард. Оба смотрели на человека на койке.

— Нет! — Дэйн задыхался. — Я… Я, это я! Я — Дэйн Торсон.

— И он повторил ту формулу, которая вывела его из кошмара в гостинице. — Я — Дэйн Торсон, помощник суперкарго, вольный торговец «Королевы Солнца», земной регистр 65–72–49–10-ДЖИ-КЕЙ.

Его личный жетон! У него есть доказательство. Он сунул руку в карман, извлек жетон, показал всем и понял, что он действительно Дэйн Торсон. И если он Дэйн Торсон, то кто же тогда…

— Что происходит?..

Тау! Врач Тау! Дэйн с облегчением обернулся, все еще держась за койку. Тау узнает его — ведь он с Крэйгом Тау был в такой переделке на Хатке.

— Я — Дэйн и могу доказать это. Вы — Крэйн Тау, мы были на Хатке, где вы с помощью магии заставили Ламбрило поранить себя. И… и… — Он протянул дрожащую руку с жетоном Камилу. — Вы — Али Камил, мы нашли вас в лабиринте на Лимбо. А вы — Френк Мура, вы вывели нас из этого лабиринта.

Он доказал. Никто, кроме Дэйна Торсона, не мог знать этого. Они поверят ему. Но кто же… на его койке, в его куртке? Вот заплатка, которую он сам посадил торо-волной три дня назад, он, Дэйн Торсон.

— Я — Дэйн Торсон. — Теперь у него дрожали не только руки, он весь дрожал и был готов снова потерять сознание. — Может, это все просто безумный сон?

— Спокойно! Держи его, Камил! — Тау был рядом, и тут же Дэйн оказался в туалете, его сильно стошнило. — Удержите? — Голос Тау доносился как бы издалека. — Неужели укол. Он…

— Отравлен, я думаю, — услышал Дэйн собственные слова, но разве он произнес это вслух? И в этот момент свет померк.

Третье пробуждение оказалось легче. В этот раз не тяжесть Синдбада и не его шершавый язык привели Дэйна в себя. Он ощутил облегчение, как будто сбросил с себя какую-то тяжесть, и долго лежал довольный, пока не начало тревожить воспоминание. Что-то… что-то он должен доложить капитану. Мысли текли неторопливо. Он открыл глаза и немного повернул голову — он в лазарете. Хотя раньше он не лежал здесь, каюта была ему знакома. Дэйн зашевелился и тут же увидел врача.

— Снова с нами? Посмотрим… — Тау быстро и уверенно осмотрел его. — Отлично, хотя по правилам вы должны были умереть.

— Умереть? — нахмурился Дэйн. — А человек на моей койке?

— Умер. Мне кажется, вы оправились. — Тау подошел к настенному коммуникатору. — Лазарет вызывает капитана.

Капитан… Доложить капитану! Дэйн попытался встать, но Тау уже нажал кнопку, и койка под Дэйном превратилась в кресло. Небольшое головокружение тут же прошло.

— Человек… как…

— Сердечный приступ от ускорения. Ему нельзя было покидать планету, — ответил Тау.

— Его… его лицо…

Тау что-то взял с ближайшей полки. Он смотрел на Дэйна, держа пластомаску. Вместо глаз дыры, а в остальном впечатление, будто смотришь в зеркало. А полоска, покрытая светлыми волосами, как у Дэйна, завершала сходство.

— Кто он? — В маске было какое-то очарование, и Дэйн с трудом отвел взгляд, будто в руках врача была часть его самого.

— Мы надеялись… надеемся, что вы знаете, — ответил Тау, — но она нужна капитану.

И, как бы в подтверждение этого, появился капитан Джелико. Как обычно, его загорелое лицо со шрамом от бластера не выражало никаких чувств. Он перевел взгляд с маски на Дэйна и обратно.

— Великолепная работа, — заметил он, — и трудная.

— И не на Ксечо выполненная, добавил бы я, — сказал Тау и, к облегчению Дэйна, убрал маску. — Ее делал специалист.

Капитан подошел к Дэйну и протянул руку. На его ладони лежала объемная фотография. Мужчина, лицо не загорелое, как у космонавтов, а бледное. Землянин или потомок землян-колонистов. В глазах странная неподвижность, волосы редкие, песчано-коричневые, брови тонкие. На щеках веснушки. Он был совершенно незнаком Дэйну.

— Кто? — спросил Дэйн.

— Человек под ней, — указал Джелико на маску. — Вы его знаете?

— Никогда не видел.

— У него были ваши вещи, подложный жетон и эта маска. Он должен был на борту корабля выдать себя за вас. А где были вы?

Дэйн кратко рассказал о событиях после пробуждения в гостинице, добавив сообщение об исчезнувшей посылке… если она вообще исчезла.

— Информируем почтовую полицию? — предложил он.

— Это не грабеж. — Джелико взглянул на фото, будто хотел получить разгадку. — Слишком тщательная подготовка. Я думаю, кому-то нужно было проникнуть на корабль.

— Суперкарго, сэр, — подхватил Дэйн, — имеет доступ к…

— Разумное предположение, — резко кивнул Джелико. — Перечень грузов… Что у нас достойно такого сложного плана?

Дэйн, впервые наделенный полной ответственностью за груз, помнил все. Он мысленно пробежал по нему. Ничего-ничего важного. Но маска означает время для подготовки, тщательное и длительное планирование. Он повернулся к Тау.

— Меня отравили?

— Да. Если бы не сдвиг в обмене веществ после того церемониального напитка на Сарголе… — Он покачал головой. — Хотели они убить вас или просто вывести надолго из строя, но вы получили смертельную дозу.

— Значит, он должен был стать мной. Надолго? — Дэйн задал вопрос самому себе, но ответил капитан.

— Не дольше, чем до Трьюса. Во-первых, если он не был исключительно осведомленным, то не смог бы долго обманывать товарищей по команде, которые вас знали. Для этого нужно знать мельчайшие подробности, а вы слишком недолго находились в их руках. Вы отсутствовали не более одного ксечианского цин-цикла. А полный съем памяти требует гораздо большего времени. Изображать больного он не смог бы, Тау раскусил бы его. Конечно, ему необходимо было показать, что не уверен в работе, что должен проверить все записи и тому подобное. Перелет на Трьюс недолог. До Трьюса он смог бы продержаться, но не дольше. Во-вторых, могут быть две причины, по которым он оказался на борту, — либо ему нужно было что-то провезти без досмотра, либо самому незаметно добраться до Трьюса. Помешала случайность! На вас яд не подействовал из-за саргонского напитка, а сам он не был готов к космическому путешествию.

— Он что-нибудь принес с собой? — спросил Дэйн.

— Беда в том, что мы не проверяли при посадке. Мы не знаем, принес ли он что-нибудь. В каюте ничего нет, а трюмы запечатаны.

— Закрыты? А сейф? — возразил Дэйн. — Я не закрывал его, пока не была получена посылка.

Джелико подошел к коммуникатору.

— Шэннон! — от вызова помощника штурмана у Дэйна зазвенело в ушах. — Быстро к сейфу! Проверьте, полностью ли он заперт!

Дэйн попытался размышлять: если трюмы закрыты, где можно что-нибудь спрятать на «Королеве»?