Глава 5. Опасные моря

Охотники на горпов шли через травяной лес семейными группами, и земляне поняли, что наступило перемирие во всем районе, так как здесь были представители не только клана Вафта. Все сарголийцы были молоды и пребывали в состоянии большого возбуждения. Стало ясно, что охота подготовлена с большим размахом и означает для них не только месть ненавистным врагам, но и возможность прославиться и проявить себя.

Травяной лес постепенно редел, стали попадаться открытые пространства и поляны. Наконец лес превратился в отдельные группы деревьев. Теперь земляне шли по колено в огненно-красной траве, напоминавшей земной папоротник. Большинство сарголийцев несли факелы, иногда целые связки их, как если бы охота на горпов должна была состояться ночью. Было, уже действительно поздно, когда они достигли моря.

Вода оказалась металлически-серого цвета, покрытая широкими пурпурными полосами, как если бы художник провел кистью по поверхности моря. Красный песок сверкал золотыми блестками и доходил до самой воды, которая с медлительностью масла лизала линию берега. Вдали возвышались сомкнутыми рядами группы далеких островов, там росли травяные деревья, склонявшиеся под порывами ветра. Нападающие достигли берега в том месте, где его касалась одна из пурпурных полос, и Дэйн заметил, что она оставляет на песке пенистый след. Земляне подошли к воде. Там, где она оказалась чистой от пурпура, они смогли увидеть дно, однако большую часть поверхности воды занимала пурпурная краска, и Дэйн подумал, что горпы используют ее в качестве приманки.

Некоторое время сарголийцы не приближались к морю — месту своей охоты. Только самые молодые члены отряда, многие из которых не достигли совершеннолетия и поэтому не были вооружены когтем-ножом, рассыпались вдоль берега и принялись прилежно собирать дрова, складывая их в гряду на песке. Дэйн, наблюдая за ними, заметил кусок гладкого дерева. Он обратил внимание Уикса на этот отполированный водой предмет — ствол дерева. Глаза того загорелись, и он поднял этот кусок. Остальные собранные обломки оказались кусками травяных деревьев, но этот нечто другое. Среди побелевших обломков он ярко пламенел алым цветом. Уикс вертел его в руках, проводя пальцами по его гладкой поверхности. Даже в таком виде дерево было прекрасно. Уикс остановил сарголийца, притащившего очередную связку дров.

— Что это? — спросил он на линго.

Туземец равнодушно посмотрел на обломок дерева и ответил:

— Танзил. Он растет на островах, — и он сделал широкий жест, указывая на большую часть моря к западу, после чего поторопился уйти.

Уикс теперь сам отправился на поиски вдоль берега, и Дэйн последовал за ним. Через четверть часа, когда их позвали к только что зажженному костру, они подобрали около десяти обломков танзила разного размера — от трех футов в длину и четырех дюймов в диаметре до маленьких кусочков, не больше авторучки, но все они были гладко отполированы и ярко горели на солнце. Уикс связал их вместе, и они с Дэйном присоединились к остальным, где Грофт объяснял землянам технику охоты на горпов. В двухстах футах от них в море выдавался риф, омываемый водой и покрытый пурпурной пеной. Он образовывал большую дугу и напоминал настоящий волнорез. Это и было место нападения, но сначала надо было так убрать пурпурную пленку, чтобы жители суши и моря оказались бы в этом сражении в равных условиях.

Огонь разгорался и с жадностью поглощал дрова. Юные сарголийцы с зажженными факелами отбегали от костра и, покрутив ими над головой, швыряли их в пурпурную пленку. С воды поднимался огонь и с огромной скоростью пробегал по гребням низких волн. Сарголийцы закашлялись и погрузили свои носы в благоухающие ящики, так как ветер с моря приносил отвратительное зловоние. Когда очищающий огонь погас, воду покрывала лишь слабая серо-металлическая накипь пурпур исчез. Старшие воины заботливо выбирали из больших связок факелы. Грофт подошел к землянам с четырьмя факелами.

— Воспользуйтесь ими.

— Для чего?

Дэйн недоумевал — небо все еще было освещено солнцем. Он держал свой факел, ожидая, пока сарголийцы объяснят, зачем они нужны. Грофт расставил всех по местам. Передвигаясь с легкостью и проворством, он располагал воинов у расщелины, через которую море врывалось на риф. За ним следовали туземцы, каждый с зажженным факелом в руке, который они швыряли в расщелины. Земляне, менее устойчивые в своих космических башмаках, шли вдоль рифа той же самой дорогой, мокрые от брызг, зажав носы от отвратительного запаха, идущего с моря.

Следуя примеру сарголийцев, они выстроились лицом к морю, но Дэйн не знал, чего они жрут. Кам оставил лишь очень неопределенное описание горпов. Было только ясно, что это рептилии, сообразительные и опасные. Другого земляне о них не знали. Когда воины заняли свои позиции, юные сарголийцы зажигали факелы от костра и бегали вдоль линии своих старших товарищей, подавая им горящие факелы, которые те швыряли в море. Серо-стальная поверхность моря стала теперь желтой, отражая заходящее солнце. В ней, по мере того как факелы сарголийцев зажигали все новые и новые клочья, все более ярко сверкала охра и золото. Дэйн прикрыл глаза от блеска, томительно глядя в волнующуюся воду и думая, что это волнение предвещает появление тех, на кого они охотились.

Он держал наготове свой парализующий пистолет, так как сарголийцы уже обнажили ножи-когти в правых руках, а в левых — раскрытые и приготовленные к броску сети, которые предназначались для того, чтобы парализовать — движения жертвы и облегчить ее убийство. Первое нападение совершилось на выступе рифа, самой опасной позиции, которую ревниво сохранил для себя Грофт. Услышав предупреждающие крики, Дэйн обернулся и увидел, как Грофт кинул свою сеть в море и нанес сильный удар ножом. Когда он поднял руку для второго удара, зеленоватая сукровица сбегала с лезвия ножа на запястье.

— Дэйн!

Голова Торонса дернулась, и он увидел какую-то рябь, приближающуюся прямо к тому месту, где он стоял, но он продолжал ожидать лучшей цели, чем этот движущийся клин. Инстинктивно Дэйн пригнулся к земле, как если бы ожидал удара бластера. Никто из сарголийцев, стоящих рядом, не двинулся, и Дэйн решил, что такова охотничья этика. Каждый должен лицом к лицу встретиться с выбравшим его чудовищем и убить без помощи других. И вот, значит, от его храбрости в течение следующих нескольких минут зависит репутация всех землян в глазах туземцев.

Под металлической поверхностью моря стали заметны очертания какой-то тени, но Дэйн не мог хорошо разглядеть ее из-за искажения в мрачных волнах моря. Он был вынужден ждать. Наконец эта тень придвинулась совсем близко и из воды наполовину вылетело кошмарное чудовище и лязгнуло своими зубами длиной не менее ладони человека у самых носков его ботинок. Не сознавая своих действий, Дэйн нажал на спуск пистолета, направив его в этот кошмар из моря. Но, к его величайшему удивлению и ужасу, нападающее существо не упало парализованное обратно в море. Его зубы щелкнули еще раз, зацепив на этот раз концы башмаков и оставив глубокие борозды на материале, который не поддавался самым крепким ножам.

— Задай ему как следует! — подбадривал Дэйна со своего места Рип.

Дэйн вновь и вновь нажимал на спуск, но чудовище раскрывало и закрывало свою лягушачью пасть, полную удивительно острых и ужасных зубов. Оно уже полностью выползло из воды, передвигаясь при помощи множества крабьих лап. Передние конечности, усеянные когтями, находились уже рядом, когда чудовище вдруг остановилось и его отвратительная голова стала поворачиваться из стороны в сторону, защищенная естественной броней. Горп присел, как бы готовясь к последнему прыжку, тому прыжку, который сбросил бы Дэйна в море. Но этого не произошло. Горп задергался, свернулся и стал похож на громоздкий шар из прочного неразрушимого вещества. Так он и остался лежать.

Сарголийцы с обеих сторон от Дэйна триумфально закричали и придвинулись ближе. Один из них покрутил сетью, видя, что у землянина нет необходимой охотничьей принадлежности. Дэйн энергично кивнул в знак согласия, и крепкие нити сети опутали неподвижную жертву на рифе. Но горп был так хорошо защищен своим панцирем, что не нашлось ни одного незащищенного места для удара ножом-когтем. Воины захватили пленника, но не смогли его убить. Однако сарголийцы были очень довольны. Некоторые из них оставили свои позиции и помогли перетащить чудовище на берег, где оно было прижато к земле рогатками и палками, продетыми сквозь ячейки сети.

Но у охотничьего отряда оказалось слишком мало времени, чтобы радоваться этому подарку судьбы. Горп, убитый Грофтом, и тот горп, которого парализовал Дэйн, шли Лишь в авангарде армии, и через мгновение все охотники отбивали нападение. Это была вовсе не легкая работа. Воздух наполнился криками агонии, Дэйн повернулся и успел увидеть сарголийца, которого горпы утащили в море. Уже слишком поздно его спасать! Но Дэйн, балансируя на самой кромке рифа, направил луч своего пистолета в кровавую воду. Даже если бы ему удалось поразить цель, он об этом уже не узнал — и нападающий, и жертва уже скрылись под водой.

Зато Али удалось спасти сарголийца, защищавшего соседний участок рифа. Тяжело раненный сарголиец истекал кровью, и его чуть было не унесло в море. Каждый дрался в одиночку, битва освещалась лишь светом факелов, так как уже опустился вечер.

Догорали последние клочья пурпурной пены. Дэйн прижался к земле и смотрел в воду, ожидая увидеть рябь, которая выдает присутствие очередного врага. На рифе и в воде была такая суматоха, что Дэйн не мог даже приблизительно сказать, успешно ли идет охота. Но количество горпов как будто уменьшилось. От этих мыслей Дэйна отвлек чей-то крик, и он был уверен, что его издал не сарголиец. Он вскочил на ноги. Рип стоял на своем месте, освещенный факелом. Да, помощник штурмана здесь. Али? Нет, помощник инженера тоже цел. Уикс? Но и Уикс цел. Он бежал по рифу, и его поведение выдавало сильную спешку. Вторично раздался крик, так поразивший землян.

— Назад! — кричал Уикс, отчаянно показывая на что-то невидимое на берегу.

Младшие сарголийцы, поддерживающие костер, теперь собрались вместе на самом берегу у воды. Али тоже устремился за Уиксом. Последние метры он преодолел огромными прыжками, безрассудно погружая ноги по колено в воду. Дэйн увидел, как он направил пистолет в центр бьющейся пены. Третий крик перешел в стон, а затем сарголийцы бросили в воду сети и вытащили оттуда темную неподвижную массу. То, что один из горпов все-таки пробрался во внутреннюю часть рифа, произвело на сарголийцев определенное впечатление. После минутного колебания Грофт приказал отступить, что все и сделали, таща свои ужасные трофеи на берег. Дэйн насчитал семь трупов горпов, не считая пленника на берегу, а еще больше их сдохло в воде. Со стороны охотников было убито двое сарголийцев — один из них погиб на глазах у Дэйна и еще один оказался тяжело раненным. Но кто кричал на берегу? Может, кого-то послали с «Королевы Солнца»?

Дэйн побежал по рифу, но прежде, чем он достиг берега, его обогнал Рип. Стонущий человек, лежавший на берегу, не являлся членом экипажа «Королевы». Разорванная и окровавленная одежда несла на себе герб «Интерсолара», Али уже обрабатывал его рану, оказывая первую помощь и используя для этого свою аптечку. На все их вопросы неизвестный отвечал упорным молчанием, как будто его и не спрашивали. Земляне помогли сарголийцам соорудить трое носилок. На одни из них, самые большие, положили пленного горпа, все еще свернувшегося и закрытого защитным щитком и сетью. На вторых несли раненого сарголийца, а на третьих — землянина.

— Доставим его на корабль, — решил Рип. — Видимо, он шпионил за нами. — Рип обратился к сарголийцам, чтобы выяснить, где находится корабль компании.

— Они подумают, что это мы виноваты, — заметил Али. — Но ты прав. Если мы отнесем его на «Королеву» и он там умрет, то люди компании скажут, что мы не оказали ему помощь. Пошли скорее! Он, по-моему, очень плох.

В сопровождении проводника-сарголийца, освещавшего дорогу факелом, они торопливо пошли по тропе, поочередно неся носилки. К счастью, корабль «Интерсолара» был ближе к морю, чем «Королева». Войдя на обожженную огнем дюз поверхность почвы, земляне пустились рысью. Хотя корабль компании был, вероятно, одним из самых маленьких, числившихся в списках «И-С», он был втрое больше «Королевы» и относился к торговым кораблям экстра-класса. Рядом с ним их собственная «Королева» казалась бы не только маленьким кораблем, но и истерзанным и избитым. Но ни один из вольных торговцев не согласился бы ему изменить и надеть значок компании, даже если бы ему пообещали службу на только что спущенном со стапелей судне.

Когда выпускники покидают школу космической торговли и получают свою первую должность, его шлют туда, где наиболее подходящ его темперамент, способности и наклонности. Те, кто идет в вольные торговцы, не могут служить на кораблях компаний. С течением времени пропасть между теми, кто живет под постоянным контролем одной из пяти могущественнейших компаний, охватывающих всю Галактику, и теми, кто слишком индивидуален, чтобы служить где бы то ни было, кроме полуисследовательских-полуторговых кораблей вольных торговцев, все более углубляется. Вражда обострялась постоянно, соперничество возрастало. Но большие компании соперничали в основном и между собой в борьбе за лакомый кусочек, какими представлялись большие населенные планеты.

Очень редко случалось, что вольные торговцы прихватывали такие планеты, как Саргол, способные привлечь торговых гигантов. Когда отряд с «Королевы» достиг трапа корабля компании, их остановили. Рип потребовал вызвать вахтенного офицера и рассказал ему, как был ранен этот человек. Люди «Интерсолара» подхватили носилки и поторопились с ними на борт своего корабля, не сказав даже слов благодарности за спасение их товарища.

— Ну, вот и все, — пожал плечами Рип. — Пошли быстрее, как бы они не вздумали захлопнуть люки и взлететь.

— Как они вежливы, не правда ли? — саркастически сказал Уикс.

— Чего ж ты хотел от «И-С»? Для них вольные торговцы — это отбросы планет. Пошли туда, где нас ценят.

Вскоре они были у трапа «Королевы» и поднялись, чтобы доложить капитану.

Но на этом последствия охоты на горпов не кончились. Наутро ни один сарголиец не появился для торговли, и это удивило землян. Пришла только делегация, состоящая из пожилых воинов и жрецов, для того чтобы пригласить на похороны Вафта. Обряд должен был предшествовать официальному назначению Грофта на место отца, после того как тот отомстил за него. Из замечаний, оброненных членами делегации, стало ясно, что земляне, присоединившиеся накануне к охотничьему отряду, вели себя в полном соответствии с сарголийскими обычаями.

Было решено, что двое останутся на корабле. Остальные смазались благоухающими пастами, чтобы не давать ни малейшего повода для ухудшения существующих отношений с сарголийцами. После полудня прибыл сарголийский эскорт и стал ждать землян на опушке леса. Мура и Тан вышли всех проводить. Земляне двинулись по дороге в противоположном от Торгового центра направлении.

Впереди с громкими криками бежали вестники-герольды. Сначала они шли через лес, но вскоре достигли открытого пространства шириной в несколько миль. Оно было тщательно очищено от всякой растительности, которая могла бы служить укрытием для подкрадывающегося врага. В центре этого пространства возвышался забор высотой в двадцать футов, сделанный из ярко-красного дерева, которое так заинтересовало Уикса на берегу моря.

Каждый ствол, из которых состоял забор, был заострен к верху. Со стороны поля перед забором уже выкопали широкий ров, через который вел деревянный настил. Проходя по мосту, Дэйн взглянул вниз — во рву было сухо.

Сарголийцы не нуждались в воде для защиты. Дно рва было пурпурного цвета. Дэйн не ошибся. Легковоспламеняющаяся пена, которую сарголийцы принесли с моря, покрывала дно рва слоем в несколько футов. Стоило лишь бросить туда горящий факел и перед нападающими встала бы стена огня. Сарголийцы знали, как использовать ресурсы своей планеты.

Глава 6.Вызов на дуэль

За красным забором размещались многочисленные постройки. Сарголийцы любили одиночество, поэтому даже неженатые воины не хотели жить в бараках, каждый имел свою собственную маленькую спальню. Поселок каждого клана, построенный из глиняных кирпичей и бревен, напоминал соты большого улья. Хотя Вафт возглавлял один из самых больших кланов, в нем насчитывалось всего около двухсот воинов с их многочисленными женами, детьми и пленными слугами. Обычно не все они жили в поселке, но на похороны Вафта собрался весь клан. Этим объяснялось появление новых временных навесов между постоянными строениями поселка.

Земляне были рады, когда их провели через запутанный лабиринт прямо к центру поселка — Большому Залу. Как и Торговый Центр, этот зал представлял собой круглую постройку без крыши, разделенную на секции столбами красного дерева. Каждый столб увенчивался металлической корзиной с горючим материалом и тут не было никаких низких табуретов и торговых столиков. Длинный, узкий стол, имевший разрез у входа, тянулся вдоль круглой стены. В противоположном от входа конце зала на невысоком помосте находился трон вождя. Хотя похоронный обряд официально еще не начался, земляне увидели, что большинство мест в зале занято.

Их провели вдоль стены и указали места рядом с троном. Ван Райк сел с довольным видом. Стало ясно, что вольных торговцев отнесли к знатным гостям. Они могли надеяться в будущем на хорошую торговлю. Делегации соседних кланов прибывали группами по десять — двенадцать человек и размещались, подобно землянам, тоже группами. Дэйн заметил, что кланы не смешиваются друг с другом, и, как они поняли позже, для подобной предосторожности было достаточно оснований.

— Будем надеяться на нашу адаптацию, — пробормотал Али, с неудовольствием глядя на бесконечные ряды тарелок, которые вносили в зал и расставляли на столе.

Как уже давно поняли вольные торговцы, необходимо не просто попробовать местные напитки — ритуал требовал, чтобы гости откусили «хлеба». Правда, они готовились к этому и теперь были гарантированы, насколько позволяла медицина, от вредных последствий пищи, непривычной для желудков землян. Одним из результатов подобных происшествий была репутация обжор и стальных желудков, которая укрепилась за вольными торговцами.

Грофт еще не занял освободившееся место вождя. Он стоял в центре круга, образованного столом, и отдавал распоряжения слугам, сновавшим с блюдами. До того магического момента, когда клан признает его вождем, он оставался всего лишь старшим сыном в семье без всякой власти. Пока бесконечные ряды тарелок совершали свой путь к столу, горючее в корзинах на верхушках столбов было зажжено и пламя рассеяло полумрак вечера. Возле каждого сиденья стоял слуга со шкатулкой благоухающей коры, издававшей острый запах, добавлявшийся к другим многочисленным запахам помещения. Земляне время от времени тоже обращались к бутылочкам с нюхательной солью, чтобы предохранить себя, главным образом, от всяких других одуряющих ароматов.

«К счастью, — думал Дэйн, глядя на подготовку к празднику, — дым из корзин уходит вверх. Если бы они находились в помещении крытом, все задохнулись бы. Но понимают ли они, что происходит вокруг?»

Эта мысль была вызвана танцем, начавшимся в центре зала. Их охота на горпов изображалась серией прыжков и различных жестов. Дэйн был уверен, что глаза обманывают его, так как увидел, что нож-коготь танцора-победителя прошел через грудь жертвы-воина в чудовищной маске, изображавшей побежденного горпа. Высшим моментом этого представления стало появление настоящего горпа, того самого, что был парализован лучами пистолета Дэйна. Горп теперь был развязан и пришел в себя, но все еще находился в сети, а его когти оказались залеплены каким-то вязким и плотным веществом. Как только его втащили в зал и оставили посередине, горп освободился от сети, но замазанные когти помешали ему и он прыгал взад-вперед, пока не приблизился к высокому трону. Его страшные челюсти щелкали в воздухе, а из лягушачьей пасти вырывалось яростное змеиное шипение. Хотя горп был полностью во власти своих врагов, он производил впечатление ужасной силы и опасности.

Вид заклятого древнего врага возбудил сарголийцев — воины за столом вскочили и принялись выкрикивать обвинения и оскорбления. Дэйн решил, что живой горп редко попадал в руки сарголийцам, и теперь он внезапно пожалел, что чудище не упало бездыханным в море. Дэйн не испытывал жалости к горпу после того, что видел ночью на рифе, и после слышанных им рассказов, но ему не нравилось свирепое выражение на лицах сарголийцев, их угрожающие жесты и голоса. Конец этим выкрикам положил жрец в темном, похожем на накидку, плаще, образующем тусклое пятно на пестром и разноцветном фоне собравшихся. Он подошел к тому месту, где прыгал горп. Когда жрец остановился перед извивающимся зверем, шум постепенно утих, воины опустились на сиденья и в зале воцарилась тишина.

Грофт подошел и встал рядом со жрецом. Обеими руками он держал кубок с двумя ручками. Это не был изукрашенный кубок, какие стояли перед гостями. Этот сосуд, сделанный из какого-то черного вещества, казался очень древним, во всяком случае, значительно старше не только этого зала, но и всего поселка. Один из воинов, втащивших горпа, подошел к нему, накинул на голову зверя петлю и потянул ее вправо. Жрец неторопливо вынул нож — первое оружие с прямым лезвием, которое Дэйн увидел здесь, на Сарголе. Он сделал единственный надрез на мягкой и незащищенной части горла горпа, и Грофт подставил кубок под кровь, побежавшую из раны.

Горп бешено задергался, обрызгав кровью стол и окружавших его сарголийцев, но они не обратили на это внимания. Все они смотрели на жреца, который долил в кубок другой жидкости из сосуда, принесенного слугой. Он перемешал содержимое кубка и вернул его Грофту. Держа кубок перед собой, молодой вождь подошел к столу и остановился перед троном. В зале наступило молчание, даже горп перестал биться и неподвижно повис в своих путах. Грофт поднял кубок над головой и громко произнес фразу на древнем языке своего клана. Ответом ему была песнь воинов, которые отныне будут ходить в битву под его знаменем. Эта песнь сопровождалась звоном ножей, ударяемых о стол. Трижды Грофт повторил древнюю формулу и трижды отвечали ему окружающие. Затем во вновь наступившей тишине Грофт поднес к губам кубок, одним глотком выпил его содержимое и перевернул его, показывая, что в нем не осталось ни одной капли. Весь зал потряс торжествующий крик. Сарголийцы вскочили на ноги, размахивая ножами над головой в честь нового вождя, и Грофт впервые сел на трон. Клан получил нового вождя — он занял место отца.

— Представление окончилось? — услышал Дэйн громкий вопрос одного из членов экипажа «Королевы».

— Еще нет, — последовал разочаровывающий ответ Ван Райка. — Вероятно, они будут праздновать всю ночь. Сейчас все вновь примутся за питье.

— А вместе с напитками придут и новые беспокойства, — пророчески заметил капитан Джелико.

— Клянусь якорной цепью! — воскликнул Рип, и Дэйн повернул голову, чтобы увидеть, что обеспокоило обычно невозмутимого помощника штурмана.

Ему удалось кое-что уразуметь для себя в особенностях жизни туземцев. Молодой воин, всего лишь год назад, вероятно, получивший право носить нож-коготь, стоял лицом к лицу с пожилым сарголийцем. Плечи и голова старика были мокры, а пустой кубок катился по столу и со звоном ударился о пол. Наступила тишина, а на лицах всех собравшихся появилось выражение нетерпеливого ожидания.

— Вылил всю свою выпивку на соседа, — тихо объяснил Рип.

— Это означает дуэль.

— Теперь и здесь? — спросил Дэйн, знавший о таких схватках.

— Вероятно, за такое оскорбление они будут драться до смерти, — заявил Али своим обычным тоном постороннего наблюдателя.

— Молодой воин — дурак! — Это была оценка происходящего, данная Стином Вилкоксом с высоты его пятидесяти лет и огромного жизненного опыта, почерпнутого в большом количестве на различных планетах.

Младший сарголиец прокричал какой-то вопрос своему противнику, тот что-то ответил. Их соседи ожили и проявили большой интерес к происходящему, обсуждая, очевидно, ход их ссоры.

Земляне поняли, что для того, чтобы сарголийский праздник прошел хорошо, необходима хотя бы одна дуэль. Собравшиеся на торжество обычно заключали пари об исходе дуэлей.

— Посмотри на того парня в фиолетовом плаще, — сказал Рип Дэйну. — Видишь, что он положил на стол?

Знатный сарголиец в фиолетовом плаще был не из клана Грофта, он пришел с делегатами из другой семьи. То, что он положил на стол, оказалось небольшим белым яичком, в котором лежал слегка завядший, но так хорошо знакомый землянам лист кошачьей мяты. При этом он объяснил, что победит на дуэли, по его мнению, старший воин. Сосед, которому предлагалось пари, внимательно осмотрел ставку, принюхался, а затем положил рядом два браслета, усеянных алмазами, шкатулку с ароматическим веществом и перстень. Эта наглядная демонстрация того, как высоко ценят сарголийцы земную траву, заставила Дэйна еще раз пожалеть о том, что они не знали этого раньше. Он взглянул вдоль стола и увидел, что Ван Райк заметил это пари и обратил на него внимание капитана.

Но все подобные сделки были забыты, когда дуэлянты вышли в пространство, образованное круглым столом и освобожденное для них. Они отбросили плащи и разделись до пояса. Каждый держал в правой руке сеть, а в левой — нож-коготь. Земляне никогда не наблюдали борьбы сарголийца с сарголийцем, поэтому они привстали со своих мест, чтобы лучше видеть. Впрочем, так же поступили и остальные собравшиеся. Началась схватка, состоящая из приемов, пришедших из древности, и напоминающая давно забытое на Земле фехтование. Младший сарголиец был быстрее и проворнее, но зато старший обладал несравненно большим опытом. Для земного глаза дуэль была похожа на ритуальный танец. Быстрые уходы от сети были грациозны, и много раз ячейки сети слегка касались кожи бойцов, легко увертывавшихся от ловушки. Дэйн подумал, что старый воин устал. Молодой, очевидно, решил то же самое, но вдруг последовал быстрый прыжок вправо, шквал молниеносных движений, сеть высоко взметнулась и упала, опутав отбивающегося. Молодой воин потерял равновесие. Упав; он тут же попытался встать, но спасения от затягивающихся пут не было.

Крики зрителей приветствовали победителя. Он стоял над поверженным юным воином, готовый вонзить нож в горло или в грудь своего противника. Но оказалось, что победитель не хотел убивать побежденного. Он протянул длинную, покрытую шерстью руку, взял со стола кубок и с удовольствием вылил его содержимое на голову поверженного. Мгновение стояла мертвая тишина, затем вновь послышались приветственные крики, к которым, вздохнув с облегчением, присоединились и земляне.

Юноша был освобожден от сети и, встав на колени, протянул победителю свой нож, который тот вместе со своим засунул себе за пояс… Из слов окружающих Дэйн понял, что младший воин на время, определенное советом клана, становится рабом своего победителя. Так в целом мирно завершилась эта дуэль, хотя если бы победитель убил побежденного, никто бы не осудил его.

Теперь в центре внимания Оказались люди с «Королевы». Грофт спустился с высокого трона и подошел к тем, кто сопровождал его на охоте. Теперь другого выхода не было — пришлось пить крепкий напиток, который он налил им из своего кубка. Огненная жидкость перехватила дыхание Дэйну, но он мужественно проглотил ее, надеясь, что жгучая, как кислота, жидкость не сожжет ему внутренности. Тонкое лицо Уикса побледнело. Дэйн со злорадством заметил, что у Али колики. Оказалось, что есть на свете вещи, которые могут вывести из себя невозмутимого Камила. К счастью, им не нужно было выпивать содержимое одним глотком, как это делал Грофт, оказалось достаточно одного ритуального глотка, и Дэйн опустился на свое место с облегчением, но и со смутным чувством тревоги за свое будущее.

Грофт вернулся на трон, но течение праздника вновь прервалось, на этот раз неожиданно. Среди слуг проложил себе путь вестник и что-то сказал вождю, который посмотрел на землян и утвердительно кивнул. Дэйн, тошнота у которого возрастала с каждой секундой, ни на что нё обращал внимания, пока не услышал восклицания Рипа. Подняв голову, он увидел отряд людей «И-С», находившийся в центре зала перед троном. Люди с «Королевы» застыли — в облике прибывших было что-то внушающее им беспокойство.

— Что вам нужно, небесные господа? — поинтересовался Грофт, сидевший на троне.

— Мы хотим пожелать тебе от всего сердца самого наилучшего, — ответил Келли цветастыми и гладкими фразами, нравившимися сарголийцам. — А чтобы ты нас не забывал, мы принесли тебе подарки.

По сигналу суперкарго люди «Интерсолара» поставили на пол небольшой сундучок. Грофт, сидя с опущенным на сжатый кулак подбородком, не изменил своей позы.

— Подарки приняты, — ответил он полагающейся по этикету фразой. — И никто не может пожелать мне большей удачи. Плакальщики Черных Ветров знают это.

Но он не пригласил их присоединиться к пирующим. Келли, казалось, не был обескуражен столь холодным приемом и следующими словами он поразил своих конкурентов, хотя те и ждали от него подвоха.

— По законам товарищества, о Грофт, — прогремела его ритуальная фраза, — я от тебя требую удовлетворения.

Али сжал кулаки. Несмотря на увеличивающиеся страдания, Дэйн заметил, как стиснул зубы Ван Райк, как на лице капитана Джелико появилось суровое выражение. Глаза Грофта остановились на людях «Королевы». Хотя он только что выпил с ними чашу дружбы, но свои законы он чтил крепко.

— По праву ножа и сети, — ответил он, — вы имеете право требовать удовлетворения. Кто ваш враг?

Келли повернулся к вольным торговцам.

— Я требую, чтобы эти пришельцы избрали из своей среды бойца, который будет сражаться до крови с моим бойцом.

Сарголийцы были очень возбуждены. Происходящее превосходило все их ожидания, они никогда не видели такой схватки — чужеземец против чужеземца. Гул их голосов напоминал рычание охотящегося зверя. Грофт улыбнулся, и выражение удовольствия на его лице не было ни земным, ни вообще человеческим.

— Четверо из этих воинов принадлежат нашему клану, — сказал он, — но из остальных может быть выбран боец.

Дэйн взглянул на своих товарищей. Али, Рип, Уикс и он сам были избавлены от этого. Остаются Джелико, Ван Райк, Карл Кости — черный гигант, силу которого они испытали раньше, инженер Штоц, врач Тау и Стин Вилкокс.

Джелико встал на ноги, теперь он сам стал воплощением бойца. В мерцающем свете огней на его щеке дергался рубец.

— Кто ваш боец? — спросил он у Келли.

Тот хмуро улыбнулся. Он был уверен, что поставил своих конкурентов в трудное, положение.

— Вы принимаете вызов? — повторил свой вопрос Джелико.

Келли тут же вытолкнул вперед одного из своих людей. Кандидат, выступивший вперед, не был похож на Кости. Им оказался тонкий, стройный, молодой человек, чья самодовольная улыбка говорила, что он тоже доволен затруднительным положением пользующихся дурной славой вольных торговцев. Джелико пристально изучал его, и в это время шум голосов сарголийцев возрос и напоминал гудение осиного гнезда. Отступления быть не могло — отказ от схватки означал потерю уважения в глазах сарголийцев. Келли, несомненно, на это и рассчитывал, Джелико выбрал лучший выход.

— Мы принимаем вызов, — сказал он ровным голосом. — Будучи гостями на празднике у Грофта, мы будем сражаться сарголийским оружием.

В зале прозвучал гул одобрения.

— По обычаю сарголийских воинов, мы выбираем сеть и нож, — закончил он.

Дэйну показалось, что на лице Келли промелькнула тень беспокойства.

— Когда? — подавшись вперед, спросил со своего трона Грофт, даже не скрывая удовлетворения таким замечательным окончанием своего праздника. Он знал, что об этом будут говорить еще долго-долго.

Джелико взглянул на небо.

— Через час после рассвета, вождь. И, с твоего разрешения, мы хотим посоветоваться, чтобы выбрать бойца.

— Мой зал для советов в вашем распоряжении. — И Грофт приказал одному из своих слуг провести туда людей «Королевы».

Глава 7. Если не будет несчастного случая…

Утренние ветры прорывались сквозь травяной лес и, вырвавшись на открытое пространство, развевали плащи сарголийцев. Знатные члены кланов сидели на табуретах, остальные толпились на расчищенном от растительности месте за частоколом. На фоне их разноцветных одежд темные костюмы землян выделялись серыми пятнами на разных концах подготовленной для них временной арены. Во главе экипажа «Королевы Солнца» выступил вперед капитан Джелико. Он, и только он, будет представлять вольных торговцев в предстоящей дуэли. И вот он стоит в свете раннего утра в шортах и башмаках, сняв с себя всю одежду, за которую могла бы уцепиться сеть противника.

Джелико ростом был выше представителя «Интерсолара», стоявшего перед ним, и гораздо плотнее. Тяжелые мускулы переливались под кожей, бледной там, где ее не затронул космический загар многолетних межзвездных пространств. Каждое его движение было полно скрытой грации и силы человека, который в молодости слыл большим мастером борьбы. В левой руке он держал нож-коготь, подаренный ему самим Грофтом, в правой — затягивающуюся сеть.

На другом конце поля боец «Интерсолара» энергично перемещался взад-вперед, натирая подошвы своих ботинок песком. С явным превосходством он посматривал на своего противника.

Никто из вольных торговцев не позволил себе давать советы Джелико. Капитан лучше всех в экипаже знал обязанности вольных торговцев. А эти обязанности включали широчайшие знания и отточенные навыки. В частности, вольный торговец обязывался владеть всеми видами оружия, начиная с бластера и кончая рогаткой. Хотя Джелико и не был знаком с оружием сарголийцев — ножом и сетью, но он хорошо знал другие виды оружия и тактические приемы, которые изучил в прошлом. Сейчас здесь не ощущалось привычной атмосферы, столь характерной для поединков сарголийцев. Главное — церемония. Жрецы призывали свои суровые божества, звучали клятвы над оружием. Ставки между зрителями на исход, поединка, достигали, по мнению Дэйна, небывалых размеров. Большая часть частной собственности сарголийцев в результате этого поединка должна была изменить своих владельцев.

Когда главный жрец подал знак, оба землянина направились к центру поля осторожной и крадущейся походкой космонавтов. Джелико скрутил свою сеть насколько позволял ее объем в тугую веревку. Оружие, незнакомое капитану, представлялось в схватке для него скорее недостатком, чем преимуществом. Но когда противник двинулся Джелико навстречу, пальцы Рипа сжали ладонь Дэйна и помощник штурмана прошептал:

— Он знает…

Дэйн и без подсказки товарища заметил это. Запомнив приемы вчерашних дуэлянтов, он сразу понял значение той изящной, грации, с которой боец «И-С» нес свою сеть. Противник Джелико не просто получил короткую инструкцию о пользовании сарголийским оружием — он много тренировался и, судя по его обращению с сетью, представлял большую угрозу для капитана.

Шум вокруг возрастал по мере того, как опытные глаза сарголийцев отмечали эту деталь. Ставки против капитана Джелико поднялись катастрофически высоко, а сердца у членов его команды упали. Только Ван Райк казался невозмутимым. Он время от времени элегантным жестом подносил к носу бутылочку с пахучими солями, в точности повторяя жесты окружающих его обросших шерстью сарголийцев, его как будто ничто не заботило.

Боец «И-С» маневрировал и использовал прием, напоминавший ухудшенную копию тех, которые несколько раньше продемонстрировал молодой сарголиец. Но, когда он бросил свою сеть, капитана Джелико уже не было на том месте. Он припал на колено и сеть пролетела над его плечом на расстоянии добрых шести футов. Крик одобрения вырвался не только у его товарищей, но и у тех сарголийцев, которые ставили на капитана. Дэйн смотрел на поле и на, бойцов сквозь какую-то водянистую пленку. Болезненное ощущение, которое он испытывал после употребления напитка из чаши дружбы, переродилось в кулак, который бил его изнутри, причиняя мучительную боль, но он знал, что должен преодолеть слабость до конца схватки.

Кто-то споткнулся рядом с ним. Он оглянулся и увидел лицо Али, пепельно-серое под космическим загаром, так похожее на его собственное искаженное лицо. Мгновение помощник капитана по инженерной части в поисках поддержки опирался на руку Дэйна, затем с видимым усилием выпрямился. Значит, Дэйн был не один. Он взглянул на Рипа и Уикса и понял, что они тоже больны.

Но через мгновение все это было забыто, осталась только лишь вытоптанная поляна и двое людей, стоящих лицом друг к другу. Противник капитана вновь сделал бросок, и, хотя Джелико не попался, на этот раз сеть задела его руку, оставив на ней следы красной почвы. До сих пор капитан защищался, не прибегая к решительным действиям и внимательно изучая своего противника. Тот несомненно был уверен в том, что выиграет схватку, что ему только остается ждать удобного момента, чтобы его закончить. Дэйн думал, что это займет долгие утомительные часы, и смутно чувствовал, что так же думают и сарголийцы. Один или двое из них что-то гневно кричали Джелико на своем языке.

Конец наступил внезапно. Джелико оступился и упал. Прежде чем кто-либо успел пошевельнуться, боец «И-С» бросился вперед, размахивая сетью. Но он не достиг капитана — во время падения Джелико подобрал под себя ноги и упал не навзничь, а как бы пригнулся к земле. Его туго свернутая сеть взметнулась над землей, охватив голени противника. Капитан дернул свое оружие: представитель команды «И-С» тяжело упал и остался лежать неподвижно.

— Хлыст — боевой прием жителей Ланскоа! — торжествующе прогремел голос Вилкокса над застывшей толпой.

Использовав свою сеть как хлыст, Джелико опрокинул своего противника приемом, которого тот никогда раньше не знал. Капитан тяжело дышал, пот струйками стекал по его обнаженному телу, оставляя следы на красной пыли. Он встал и подошел к бойцу «И-С», который так и не двигался и не произносил ни звука. Джелико опустился на колено и стал осматривать своего противника.

— Убей его! Убей! — кричали сарголийцы, в которых проснулась свирепость.

— По нашим обычаям противника не убивают, — сказал Джелико Грофту. — Пусть его друзья унесут его отсюда. — Он взял нож-коготь, который боец «И-С» все еще сжимал в руке, заткнул его за пояс и затем повернулся к отряду компании. — Возьмите его и уходите! — Узда, которой он сдерживал себя в последние дни, готова была вот-вот лопнуть. — Это была ваша последняя игра здесь!

Тонкие губы Келли скривились, как у рычащего зверя, но ни он, ни его люди ничего не ответили. Они подняли на руки своего незадачливого бойца и ушли.

О своем собственном возвращении в безопасное помещение «Королевы» Дэйн сохранил лишь смутное воспоминание. Он совершенно самостоятельно проделал весь путь через травяной лес, но затем его возмущенный желудок взял над ним верх. Последнюю часть пути он прошел, опираясь на руку Ван Райка. Стоны, доносившиеся до него, свидетельствовали о том, что он не одинок в своих страданиях. Дэйну показалось, что прошло много месяцев, прежде чем он пришел в себя и обнаружил, что лежит на своей койке. Он чувствовал сильную слабость, внутри было пусто, как будто он лишился большей части своих внутренностей, но ему уже не было так плохо, как раньше. Дэйн приподнялся. Каюта проявила непонятную тенденцию медленно поворачиваться направо, как будто он был осью, вокруг которой она вращалась. У него было полное ощущение свободного падения, и ему подумалось, не находится ли «Королева Солнца» в свободном космосе.

Но все это было лишь частью всех тех неудобств, которые цепко держала его память. На полужидкой диете, которую прописал ему и его товарищам Тау и изготовил Мура, он быстро восстанавливал силы, но все еще ощущал слабость и не нуждался в напоминаниях Тау о приеме лекарства. Из всех четверых он болел особенно сильно, а Уикс перенес болезнь легче других. Три дня они не принимали участия в работе экипажа.

— Корабль «Интерсолара» улетел вчера вечером, — сообщил ему Рип, когда они лежали, развалившись на солнце у корабля, наслаждаясь блаженными часами ленивого выздоровления.

Но это сообщение не улучшило настроения Дэйна.

— Не думаю, что они отказались от своего…

— Не пришлось бы им отвечать перед центром, — пожал плечами Рип. — Спасибо Ван Райку и старику, благодаря им мы прогнали этих браконьеров. А сейчас у нас такие прочные отношения с сарголийцами, что никто не сможет их испортить. Грофт просил капитана научить его приему хлыста. Я и не знал, что старик владеет хлыстовой борьбой Ланскоа — это один из труднейших видов борьбы.

— А как идет торговля?

— Кончились товары. — Лицо Рипа омрачилось. — У Уикса появилась идея, но она не принесет нам камни корос. Он убедил Ван Райка погрузить в трюмы это красное дерево, которое его так заинтересовало. К счастью, сарголийцы в обмен на древесину берут обычные товары. Уикс считает, что это дерево можно выгодно продать на Земле. Оно очень прочное, его не берет стальное лезвие и в то же время легкое, его удобно грузить. Удивительный материал и цвет необычный. Частокол из таких бревен стоит вокруг селения Грофта уже больше сотни лет и нет никаких признаков гниения.

— А где Ван?

— За ним пришли жрецы. Думаю, какие-то переговоры на высшем уровне. Во всяком случае, мы готовы к старту, и знаем, какой груз привезти в следующий раз.

Да, теперь они это знают. Дэйн был уверен в этом, но ему не пришлось бездельничать. Часом позже из леса пришел караван — цепочка кричащих, нагруженных оргалов с низко висящими головами. Они громко жаловались на несправедливость жизни, которая заставила их везти на своих спинах большие красные бревна. Во главе процессии шел Уикс. Дэйн принялся за погрузку по плану, составленному Ван Райком, следя затем, чтобы длинные алые бревна укладывались в нижний грузовой отсек в полном соответствии с теорией погрузочных работ.

Он понял, что Рип был прав — древесина была очень прочной и неправдоподобно легкой. Несмотря на свою слабость, он без особого труда поднимал и грузил целые бревна. Уикс тоже был прав — эту древесину будет легко продать на Земле. Цвет у нее необычный, прочность — тоже. Очень ценные качества. И хотя стоимость этого груза нельзя сравнивать со стоимостью камней корос, все же необходимо использовать любую возможность для получения прибыли, чтобы окупить рейс на Землю. Синдбад находился в грузовом отсеке, когда в него внесли первое бревно. С обычным любопытством он подошел к бревнам и энергично принюхался. Вдруг он остановился и, мяукнув, попятился. Шерсть у него на спине встала дыбом. Отступив к выходу из трюма, он повернулся и исчез. Удивленный Дэйн внимательно осмотрел груз. В ровной поверхности бревен не было ни щелей, ни дупел, но, подойдя поближе, он ощутил резкий запах. Итак, нашелся все-таки на Сарголе запах, который не понравился Синдбаду. Дэйн засмеялся. Может быть, надо попросить Уикса сделать из этого дерева ограду вокруг трапа, это заставит Синдбада оставаться на борту. Запах не казался ему неприятным. Дэйн вновь принюхался и с удивлением заметил, что запах стал слабее. Может быть, дерево сильнее пахнет на солнце?

Они уложили груз в нижний трюм в полном порядке и закрыли крышку, прежде чем Ван Райк вернулся со своего свидания с жрецами. Когда суперкарго взошел на борт, его сопровождали несколько жрецов и двое слуг, несших сундучок. Во внешности Ван Райка было что-то такое, что понимали только те, кто его хорошо знал. И этот вид означал недовольство утренним свиданием. В знак почтения к жрецам капитан Джелико и Стин Вилкокс вышли встретить их у трапа. Дэйн смотрел из люка, понимая, что ему, провинившемуся ранее, не стоит привлекать к себе внимание.

Земляне возражали против чего-то, а сарголийцы упорно на этом настаивали. В конце концов туземцы победили. Вызвали Кости, который внес груз в корабль. Увидев, что груз уже на борту, сарголийцы удалились, но Ван Райк хмурился, а пальцы Джелико отбивали тревожную дробь на поясе, когда он поднимался по трапу…

— Мне это не нравится, — сказал, входя, Джелико.

— Не моя это вина, — угрюмо просопел Ван Райк, — это рискованно, но пришлось на это пойти. — Две глубокие складки пролегли через его лоб. — В конце концов, нельзя научить сассерала плавать, — философски заключил он. — Мы сделали все, что могли.

Но у Джелико был тоже весьма недовольный вид, когда он прошел в штурманскую рубку. Менее чем через час причина недовольства капитана стала ясна всему экипажу. Испытав прелесть иноземных трав, сарголийцы теперь не хотели терять источник их получения. Через полгода на Сарголе должен был состояться ежегодный религиозный праздник Пяти Бурь, и жрецы были уверены, что их влияние и власть несомненно возрастут, если они обеспечат всем получение новых порций земной травы. Поэтому они навязали Ван Райку большую партию камней корос с условием, что камни будут проданы на Земле, а стоимость камней вернется на Саргол в виде семян и трав. Напрасно капитан и суперкарго указывали, что галактическая торговля — дело рискованное и что какая-нибудь случайность может помешать кораблю вернуться на Саргол.

Но жрецы не поддавались убеждениям и на все уговоры соглашались лишь уменьшить цены за свои камни… Они знали от людей компании, что у торговцев есть свой кодекс чести и что, если контракт заключен, он будет; выполнен. Они, и только они одни должны получить весь груз «Королевы» в следующий ее прилет. Они упорно добивались своей цели и были уверены, что добьются ее.

Итак, груз камней корос, не Принадлежащий еще экипажу, оказался на борту «Королевы», и теперь вольные торговцы уже оказались связанными самыми крепкими узами и должны были в определенный срок вернуться на Саргол. Это не нравилось вольным торговцам, они смутно ощущали, что этот груз принесет несчастье. Но у них не было выбора и им пришлось согласиться, раз уж они не хотели испортить отношения с сарголийцами.

— Хорошо ли рассчитана траектория? — спросил Али Рипа в кают-компании.

— Я четыре раза пересчитывал, — утвердительно кивнул Рип, — а Стин проверял каждый расчет. — Он усталым жестом потер коротко остриженную голову. Вместе со своими товарищами он отправился вниз принимать то, что изготовлял для них Мура по рецепту Тау, но перед этим он провел половину ночи у вычислительных приборов под требовательным взглядом своего начальника. — Если не произойдет несчастного случая, мы совершим рейс за три недели плюс-минус один или два дня.

— Если не произойдет несчастного случая…

Эти слова повисли в воздухе. Тут на отдаленных звездных трассах случалось так много непредвиденного! Могли встретиться самые неожиданные препятствия и выбить корабль из графика. Только на главных звездных трассах огромные пассажирские лайнеры могли придерживаться точного расписания. Вольные торговцы обычно не связывали себя точными сроками.

— Что говорит Штоц? — спросил Дэйн у Али.

— Он утверждает, что машины в порядке и особых неприятностей в пути не будет.

Рип вздохнул.

— Ну что ж, посмотрим. — Он внимательно изучал свой ноготь. — До свидания, — добавил он серьезно. — Если мы вовремя не вернемся на эту планету, я отгрызу свои ногти до ладоней. Ладно, стартуем в шесть. Подтяните ремни, парни. — Он сделал последний глоток из кружки, на лице его появилось блаженство, и он направился на свой пост в штурманской рубке.

Дэйн, свободный от обязанностей до приземления корабля, отправился в свою каюту в предвкушении ночного отдыха до старта. Синдбад свернулся калачиком на его койке. Почему-то кот не обходил, как обычно, корабль перед стартом. Сначала он был в каюте Вана, а теперь оказался у Дэйна, как если бы нуждался в человеческом обществе. Дэйн взял его на руки, и Синдбад принялся тереться головой о подбородок юноши, мурлыкая при этом. Поглаживая кота, Дэйн отнес его в каюту суперкарго. С некоторым колебанием он постучал в дверь и дождался приглашающего ворчания Ван Райка. Суперкарго растянулся на койке. Две глубокие морщины по-прежнему пересекали его лоб, а глаза были закрыты, как будто он собирался спать.

— Синдбад, сэр. Разрешите уложить его здесь?

Ван Райк кивнул, и Дэйн уложил кота в маленький гамак — обычное место кота во время старта. На этот раз, вопреки обыкновению, Синдбад не протестовал. Он забрался в гамак и тут же уснул. Некоторое время Дэйн размышлял о необычном поведении животного. Должен ли он обратить на это внимание суперкарго? Возможно, что на Сарголе кот попробовал свою «чашу дружбы» и нуждался в помощи Тау?

— Погрузка правильно выполнена?

Вопрос Ван Райка также был необычным. Печать на люке трюма не ставилась до тех пор, пока он не проверил и не перепроверил весь груз.

— Да, сэр, — кратко ответил Дэйн. — Груз — только древесина. Уложена по всем вашим заметкам.

Ван Райк снова кивнул.

— Верхний слой проверил?

— Да, сэр. Какие еще будет приказания?

— Никаких. Стартуем в шесть?

— Да, сэр.

Дэйн вышел, осторожно прикрыв дверь каюты. Означает ли это, что он вновь поднялся в глазах Ван Райка? Саргол оказался для него неудачной планетой. Вначале он совершил эту глупую ошибку, затем заболел, а теперь? Что же теперь? Означает ли его беспокойство, что у него не выдержали из-за болезни нервы, или есть какая-то другая причина? Он мог бы поклясться, что «Королеву» ожидают какие-то неприятности. Но если бы он знал, какие!

Глава 8. Неожиданное осложнение

Они стартовали с Саргола точно в назначенный срок и так же по графику вошли в гиперпространство. Теперь оставалось лишь скучать и надеяться, что Стин Вилкокс проложил курс так, что время ожидания будет минимальным. Но в то же время это путешествие через гиперпространство было некоторым отдыхом. Когда бы Дэйн ни заходил в кают-компанию, он заставал там своих товарищей за кружкой подкрепляющего напитка, приготовленного Мурой. Обычно все обсуждали время своего возвращения на Землю.

Дэйн, избавившись от последствий своей сарголийской болезни, посвящал все время учению. Придя на «Королеву» сразу после окончания Школы, он быстро понял, что предшествующие десять лет интенсивного обучения были лишь первыми шагами на пути, который ему предстояло пройти, прежде чем он станет таким торговцем, как Ван Райк, если у него, Дэйна, вообще хватит на это мозгов. Пока же ему покровительствовал его начальник. Дэйн использовал его знание, обращаясь к нему за разъяснениями по поводу запутанных вопросов погрузки и меновой торговли. Однако теперь ему не хотелось консультироваться у суперкарго и он упорно изучал микрофильмы с записями о предыдущих сделках. Дэйн старался не думать о своем будущем. Даже если ему придется расстаться с космосом и обосноваться на Земле, все это пригодится.

На четвертый день корабельного времени пребывания в гиперпространстве Дэйн зашел в кают-компанию и с удивлением обнаружил, что ни там, ни в камбузе нет Муры, а на плите не кипит подкрепляющий напиток. Рип сидел за столом, вытянув длинные ноги, и его обычно веселое лицо казалось печальным.

— Что-нибудь случилось? — Дэйн потянулся за кружкой, но, увидев, что она пуста, поставил на прежнее место.

— Френк заболел.

— Что?!

Болезнь, которой они переболели на Сарголе, была вполне объяснима, но болезнь на борту корабля — это нечто совсем иное.

— Тау изолировал Мура. У него сильная головная боль, а когда он пытается сесть, то теряет сознание. Тау исследует его кровь.

— Может, он съел что-нибудь?

Рип покачал головой.

— Френк не был на празднике — помнишь? И не ел ничего сарголийского, он поклялся в этом Тау. Он вообще не выходил из корабля, а мы все выходили.

Дэйн вспомнил, что все так и было. Действительно, стюард не был на празднике и не ел туземных продуктов, тем самым простейшего и наиболее вероятного объяснения его болезни не находилось.

— А что с Френком? — в дверях стоял Али. — Он вчера говорил, что у него болит голова. А сейчас Тау изолировал его.

— Он потерял сознание. Тау берет пробы его крови, — повторил Рип.

— Но Мура не был на празднике. — Али запнулся, когда смысл сказанного дошел до него. — А как чувствует себя Танг?

— Хорошо. — Инженер-связист, вошедший в кают-компанию, сам ответил на этот вопрос. — А почему ты интересуешься моим здоровьем?

— Френк живет с тобой в одной каюте, — резко бросил Рип.

— Он вел себя как обычно в последнюю ночь?

Танг долго смотрел на Шэннона, затем покачал головой.

— Нет. И он не выходил из корабля. Значит, Тау берет пробы… — и он замолчал.

Никто из них не осмеливался; сказать то, о чем думали все.

Дэйн достал принесенный с собой микрофильм и пошел по коридору, чтобы положить его на место. Дверь грузовой секции была приоткрыта, и он с облегчением вздохнул, обнаружив, что Ван Райка там нет. Он сунул микрофильм в нужную ячейку и достал следующий. Синдбад находился тут же, но не в самом гамаке, а на койке суперкарго. Он лениво посмотрел на Дэйна и тихонько мяукнул в знак приветствия. Почему-то на Сарголе кот стал необычайно ленив, как если бы приключения на этой планете отняли у него всю энергию.

— Ты почему не работаешь? — спросил Дэйн, поглаживая пушистую шерсть Синдбада. — Ты собираешься осмотреть груз попозже?

Синдбад щурился. Подобно другим представителям своего рода, он выглядел презрительно скучающим. Когда Дэйн повернулся к выходу, вошел суперкарго. Он не удивился присутствию своего помощника. Напротив, он, указав на микрофильм пальцем и прочитав его название, забрал его у Дэйна и положил на место. Затем принялся изучать названия имевшихся там фильмов. С довольным видом он выбрал один из них и протянул его Дэйну.

— Посмотри, сумеешь ли ты разобраться в этой путанице, — распорядился он.

Плечи Дэйна распрямились, Как будто с них сняли большую тяжесть. Прежняя непринужденность еще не вернулась, но он понял, что Ван Райк подобрел к нему. Держа микрофильм, словно это был первосортный камень корос, Дэйн вернулся в свою каюту, вставил его в проекционный аппарат, надел наушники и лег на койку, приготовившись слушать. Он был глубоко погружен в описание сложностей торговли, когда, открыв глаза, увидел в дверях Али. Помощник инженера энергично махнул рукой, и Дэйн снял наушники.

— Что тебе нужно? — вопрос Дэйна был лишен доброжелательности.

— Мне нужна помощь, — коротко ответил Али. — Кости потерял сознание.

— Что?! — Дэйн одним прыжком вскочил с койки.

— Я не могу унести его один, — объяснил Али, гигант был вдвое тяжелее Камила. — Мы должны дотащить его до каюты. А просить о помощи Штоца нельзя.

Дэйн понял причину. Помощник, даже сто помощников могут заболеть, но офицеры должны быть здоровы, для «Королевы» они нужнее. Если на борту инфекция, то пусть она лучше коснется Али и Дэйна, чем Иоганна Штоца с его энциклопедическими знаниями о механике корабля. Каюта Кости находилась в нескольких футах от двери Дэйна. Он полусидел-полулежал у стены. Очевидно, он шел в свою каюту, когда начался приступ. Когда Али и Дэйн подхватили его под руки, он застонал и схватился руками за голову. Вдвоем они дотащили его до каюты и уложили на койку. Там он вновь потерял сознание. Дэйн взглянул на Али.

— Тау?

— У меня не было времени позвать его, — и Али принялся развязывать тугие шнурки башмаков Кости.

— Я пойду, — обрадовавшись полученному заданию, Дэйн взлетел по лестнице в верхнюю секцию, пробежал по узкому коридору, ведущему в медицинский кабинет, и постучал в дверь.

После некоторой паузы выглянул Тау Крэйг. Две глубокие морщины прорезали его лицо, начинаясь от уголков рта.

— Кости, сэр, — быстро сообщил свою дурную новость Дэйн.

— Он потерял сознание. Мы отнесли его в каюту.

Тау не проявил признаков удивления, и его рука потянулась за медицинской сумкой.

— Вы притрагивались к нему? — спросил он и, увидев утвердительный кивок Дэйна, распорядился: — Оставайтесь в своей каюте, пока я не приду осмотреть вас. Понятно?

Ответить Дэйн уже не успел — врач ушел. Дэйн побрел в свою каюту. Он понимал причину своего домашнего ареста, но внутренне негодовал против негр. Не желая сидеть без дела, он опять включил аппарат и надел наушники, но, хотя слова звучали в ушах, он почти ничего не слышал.

Опасности звездных контактов неисчислимы, и смерть бродит по пятам за каждым космонавтом. Для вольных торговцев это был как бы добавочный член команды. Дэйн не мог забыть ужасных легенд, собирать которые было хобби Ван Райка. Тот записывал и хранил в своей каюте космический фольклор. Например, он рассказывал о призрачной «Новой Надежде», несущей беглецов первого марсианского восстания. Тот корабль взлетел к звездам, но никогда не приземлился — он вечно бродит в космосе с задраенными люками, на нем незримо написано: «Смерть». В течение столетий его встречали только корабли, терпящие бедствие. И подобные легенды были многочисленны. Были и другие — о зачумленных кораблях, блуждающих с мертвым экипажем. При встрече их расстреливают патрульные крейсеры, чтобы они не могли распространить инфекцию. Чума — худшее, с чем могут столкнуться космонавты.

Дэйн плотно сжал веки, стараясь сосредоточиться на звучащих в ушах голосах, но не мог контролировать ни свои мысли, ни свои чувства. Ощутив прикосновение к своей руке, он так сильно вздрогнул, что опрокинул аппарат. Смущенный, Дэйн встал перед Тау. Врач приказал ему раздеться до пояса и подверг его такому тщательному осмотру, какой Дэйн не проходил даже в карантинных портах. Осмотр также включал микроскопическое исследование срезов кожи с шеи и плеч. Закончив, Тау с облегчением вздохнул.

— Ну, что ж, у тебя нет… точнее, не обнаруживается пока никаких признаков болезни, — поздравил он, не окончив свою первую фразу.

— А что вы искали?

Немного помолчав, Тау объяснил:

— Здесь, — он дотронулся пальцем до впадины у основания горла Дэйна, затем повернул его и указал на кожу на лопатках, — у Кости и у Муры есть какие-то красные припухлости, как если бы кто-то вводил им наркотик. — Тау сел на откидное сиденье. — Кости общался с туземцами, он мог подцепить что-нибудь…

— Но Мура…

— В том-то и дело! — Тау ударил кулаком о край койки. — Мура не покидал корабля, однако именно он заболел первым. С другой стороны, вы до сих пор здоровы, а ведь вы покидали «Королеву» часто. Здоров и Али, а ведь он был с вами на охоте. Придется подождать. — Врач устало поднялся. — Если почувствуете головную боль, немедленно отправляйтесь в свою каюту и не выходите из нее. Понятно?

Как узнал Дэйн, остальные члены экипажа подверглись такому же осмотру, но ни у одного не было признаков болезни, способных вызвать тревогу. Они находились на пути к Земле, но… И это «но» громко звучало у них в головах… Позволят ли им приземлиться? Тау должен найти ответ, прежде чем они вернутся в обычное пространство в Солнечной системе, или они попадут в такое положение, что нарушенный контракт окажется самой маленькой из неприятностей. Кости и Мура изолировали, несколько человек вызвались ухаживать за ними, и Тау, неспособный находиться одновременно в двух местах, в конце концов решил, что Уикс будет присматривать за своими товарищами из инженерной службы. Следовало также перераспределить обязанности. Тау вместе с Мурой больше не мог ухаживать за гидропонным садом, и этим занялся Ван Райк, а Дэйн оказался на камбузе, и, так как у него не было опыта Муры в приготовлении пищи, скрашивающей их рацион из концентратов, он принялся экспериментировать и через некоторое время ему удалось приготовить жаркое, которое получило одобрение капитана Джелико.

Все с облегчением вздохнули, когда через три дня ни один из членов экипажа не заболел этой странной болезнью. Уже стало обычаем каждое утро, раздевшись до пояса, проходить перед Тау, который выискивал подозрительные пятна, и бдительность врача не ослабевала с течением времени.

А Мура и Кости, казалось, не испытывали страданий. Когда печальный период головных болей кончился, клиенты Тау впали в полубессознательное состояние. Они ели, если пищу клали им в рот, но не узнавали тех, кто ухаживал за ними и не отвечали на вопросы. Между посещениями больных Тау напряженно работал в своей крошечной лаборатории, исследуя пробы крови, перечитывая записи о многочисленных заболеваниях и пытаясь найти причину случившегося, но до сих пор ему ничего не удавалось установить.

Однажды, выйдя из лаборатории, он зашёл в кают-компанию и в полном изнеможении подсел к столу. Дэйн протянул ему кружку со стимулирующим напитком типа кофе.

— Я не могу найти! — Врач скорее обращался к столу, чем к повару-дилетанту. — Это нечто вроде яда. Кости выходил из корабля, Мура — нет. Но Мура заболел первым. А мы не везем никаких сарголийских продуктов… Да и на планете мы ничего туземного не ели. Разве что ни тот, ни другой об этом не подозревали? Если бы мне удалось получить ответ! — вздохнув, он положил голову на руки и через секунду уже спал.

Дэйн взял из его руки кружку и присел за другой конец стола. Он не хотел будить Тау, пусть тот хоть немного отдохнет, это ему необходимо после четырех суток напряженной работы. По коридору в гидропонный сад прошел Ван Райк, по пятам за ним брел Синдбад. Но вот кот повернул назад и прыгнул Дэйну на колени. Он принялся тереться головой о руки юноши и лапой трогать его за подбородок, привлекая к себе внимание.

— В чем дело, парень? — Дэйн потрепал уши кота. — Не болит ли у тебя голова?

В следующее мгновение дикая мысль пришла Дэйну в голову. На Сарголе Синдбад почти все время провел вне корабля, а на корабле бывал во всех каютах. Не мог ли он быть разносчиком болезни? Мысль хорошая, но если она верна, то по логике второй жертвой должен стать Ван Райк или он сам — Дэйн. В их каютах, а не у Кости, Синдбад проводил большую часть времени. Кот не проявлял особой симпатии к Кости и никогда не спал в его комнате. Нет, пожалуй, это не объяснение, но все же об этом нужно рассказать Тау. Любое подозрение, каким бы диким оно ни было, следовало проверить.

Всех сбивала с толку последовательность заболеваний. Как установил Тау, у Кости и у Муры не было ничего общего, за исключением того, что они являлись членами одного экипажа. Они жили в разных помещениях, работали тоже в разных, они не имели одинаковых пристрастий к какой-либо особой пище или питью. Они даже были представителями разных рас. Френк Мура — потомок удивительного народа, жившего на островах архипелага в одном из земных морей. Сто лет назад эти острова были сглажены и поглощены морем. Древнее название этой нации — японцы. А Кости происходил из наиболее населенной части планеты, которая называлась Европой. Нет, абсолютно во всем различались эти жертвы удивительной болезни и совпадало только одно — оба были членами экипажа «Королевы Солнца» и оба родились на Земле.

Тау вздрогнул и выпрямился, оторопело глядя на Дэйна, затем пригладил свои густые черные волосы. Дэйн передал ему кота и в двух словах рассказал о своих подозрениях. Руки Тау задержали Синдбада.

— Что-то в этом есть. — Он выглядел теперь немного бодрее. Жадно проглотив напиток, вторично предложенный Дэйном, он торопливо направился в лабораторию, держа кота под мышкой.

Дэйн прибрал в камбузе, стираясь сохранить все так, как было при Муре. Он не ждал многого от своего открытия, но исследовать кота, конечно, необходимо. В течение следующего часа врач не появлялся, но Дэйна это не беспокоило. Встревожился он при появлении Али, который спросил его:

— Ты не видел Крэйга?

— Он в лаборатории, — ответил Дэйн.

— Крэйг не ответил на стук в дверь, — возразил Али. — А Уикс говорит, что Тау не заходив сегодня осматривать Карла.

Это привлекло внимание Дэйна. Неужели его догадка оказалась правильной? Может быть, Тау на пороге открытия и поэтому не выходит из лаборатории? Но не зайти к своему пациенту — это не похоже на врача.

— Ты уверен, что его нет в лаборатории?

— Я сказал, что он не ответил на мой стук. Я не открывал дверь. — Говоря это, Али уже шел назад, а следом спешил Дэйн.

Невысказанное объяснение молчания в лаборатории одновременно пришло им на зли. Беспокойство их возросло, когда они, подойдя к лаборатории, услышали оттуда стон. Дэйн распахнул дверь. Тау свешивался со своего стула на пол и держался руками за голову, как бы пытаясь унять боль. Дэйн подхватил врача на руки. Не было необходимости Делать подробный осмотр — в углублении на шее Тау краснело предательское пятно.

— Синдбад! — огляделся Дэйн. — Мимо тебя проходил Синдбад? — спросил он у удивлённого Али.

— Нет. Я его весь день не видел.

В крошечной каюте кота не оказалось. Спрятаться ему было негде. Чтобы убедиться в этом, Дэйн закрыл дверь, прежде чем они перенесли врача на его койку. Тау вновь потерял сознание, впадая во вторую, летаргическую стадию болезни. Теперь, очевидно, он не испытывал боли, которая являлась первым признаком болезни.

— Виноват Синдбад! — сказал Дэйн, заканчивая свой доклад капитану Джелико. — Но, однако…

— Да, он больше всего времени проводил в каюте Ван Райка, — пробормотал капитан. — И вы тоже брали его на руки, он спал на вашей койке. Но вы и Ван здоровы. Я этого не понимаю. Как бы то ни было, нужно разыскать кота и изолировать.

Он ничего не разъяснил слушающим его с угрюмым видом людям. Без Тау — их единственной надежды — найти средство от болезни невозможно, и будущее рисовалось космонавтам в самом мрачном свете.

Отыскивать Синдбада не потребовалось. Дэйн, направившись в свою секцию, обнаружил кота перед дверью каюты Ван Райка. Кот не сводил глаз с щели под дверью. Дэйн схватил его. К его удивлению, Синдбад принялся отчаянно вырываться, царапаясь и кусаясь. Казалось, кот сошел с ума, и Дэйн с трудом донес его до помещения торговой секции.

Закрыв за собой дверь, он услышал крик Синдбада, который требовал, чтобы его выпустили. Сильно исцарапанный, Дэйн отправился на поиски помощи, но смутное подозрение заставило его задержаться у двери Ван Райка. Когда на его стук никто не отозвался, он распахнул дверь.

Ван Райк, полузакрыв глаза, лежал на койке. Вид суперкарго слишком хорошо был знаком экипажу «Королевы». И Дэйн знал, что он увидит на теле суперкарго красные пятна чумы.

Глава 9. Чума

Джелико и Стин Вилкокс пытались разобраться в скудных записях, сделанных Тау перед болезнью. Но врач, очевидно, не нашел подтверждения тому, что Синдбад является переносчиком болезни. Тем не менее капитан приказал изолировать кота. Это оказалось трудной задачей — Синдбад караулил у дверей кладовой, куда его закрыли, и готов был броситься наутек каждый раз, как только ему приносили пищу. Однажды он пробежал почти весь коридор, прежде чем Дэйн загнал его в угол и вернул на место.

Дэйн, Али и Уикс взяли на себя заботы о четверых больных, оставив свой основные обязанности старшим офицерам корабля, а Рип к своим обязанностям добавил и наблюдение за гидропонным садом. Состояние Муры, первого заболевшего, не изменилось. Он был в полубессознательном состоянии и глотал пищу, если ему клали ее в рот, не замечая окружающих. Кости, Тау и Ван Райк вели себя точно так же. По утрам все члены экипажа по-прежнему осматривали друг друга в поисках следов болезни, и, когда в следующие два дня никто не заболел, у них появилась слабая надежда. Однако она угасла, когда Али сообщил о том, что заболел Штоц. Еще один безвольный пациент прибавился к четверым и было неизвестно, как он заразился. Синдбад изолирован, и в течение нескольких дней Штоц не общался с ним, но тем не менее и он заболел.

Уикс, Али и Дэйн, находившиеся в постоянном контакте с больными, а Дэйн к тому же несколько раз бравший кота на руки, оставались здоровыми. Этот факт, несомненно, имел бы какое-либо значение, как думал Дэйн, если бы кто-нибудь из них обладал медицинскими знаниями. Тау не мог не думать над этим. По всем правилам они должны были заболеть в первую очередь, но этого не случилось. И Вилкокс отметил это в бортовом журнале. У них стало привычкой следить друг за другом, ожидая внезапных признаков болезни. Космонавты не удивились, когда в кают-компанию вошел, шатаясь, Танг с бледным и искаженным от боли лицом. Рип и Дэйн довели его до каюты, прежде чем он потерял сознание. Но все, что они узнали от него за то время, которое он находился в сознании, это то, что у него разрывается от боли голова и что он не сможет этого выдержать. Стоя над его безжизненным телом, они хмуро поглядели друг на друга.

— Шестеро больных, — подвел итог Али, — и шесть все еще на ногах. Как ты себя чувствуешь?

— Устал, и больше ничего. Не понимаю, почему они так долго находятся в этом бессознательном состоянии. Им не стало хуже, у них не повышается температура, как будто они в летаргическом сне.

— Как Танг? — спросил из коридора Рип.

— Обычное состояние, — ответил Али. — Он спит. Ты чувствуешь боль, дружище?

— Здоров, как ЭВМ, — покачал головой Рип. — Не понимаю, почему заболел Танг, даже не выходивший из корабля, а мы все здоровы?

— Если бы мы это знали, — скривился Дэйн, — то, может быть, узнали бы и все остальное.

Глаза Али сузились. Он пристально смотрел на бесчувственного связиста.

— Я думаю, что мы просолились, — медленно сказал он.

— Что? — переспросил Дэйн.

— Послушайте, только мы трое, да еще и Уикс, пили этот сарголийский напиток, верно? И мы…

— Здоровы, как венерианские индюки, — согласился Рип.

В сознании Дэйна мелькнул просвет.

— Ты думаешь… — начал он.

— Так оно и есть! — выпалил Рип.

— Возможно, что так оно и есть, — согласился Али. — Помните, как переселенцы из Комблайне сберегли свой скот? Они подмешивали в местную траву факсел и кормили ею коров. В результате, когда коров выгоняли в сухой сезон на пастбище, местные травы им не вредили. И, может, в напитках была «наша соль»? Соль в смеси с травой факсел делал на какое-то время скот больным, но зато потом у него вырабатывался иммунитет. Теперь на Комблайне никто не покупает корову, не евшую соль.

— Звучит логично, — согласился Рип. — Но как нам доказать это?

Лицо Али потемнело.

— Методом исключения, — мрачно сказал он. — Если все остальные заболеют, а мы останемся здоровыми, то это и будет доказательством.

— Но мы должны что-то делать, — возразил Шэннон.

— Как? — поднята брови Али. — Нет ли у тебя пары литров этого сарголийского напитка? Мы не знаем, что в нем было, и вообще не уверены, что именно в нем причина.

Все здоровые члены команды знали основы медицины и умели оказывать первую медицинскую помощь, но проведение лабораторных экспериментов требовало гораздо больше знаний и опыта. Если бы Тау был на ногах, он, возможно, и ухватился бы за эту ниточку и навел бы порядок в хаосе, охватившем «Королеву». Но хотя они и сообщили свои предположения капитану, Джелико был бессилен что-либо предпринять. Даже если эти четверо, попробовавшие напиток дружбы, действительно приобрели иммунитет к болезни, воцарившейся на корабле, то почему это произошло, выяснить было невозможно.

Корабельное время продолжало идти, и они не удивились, Когда Стин Вилкокс ушел со своего кресла возле компьютера — его увели в каюту, что стало уже привычной процедурой. Лишь Джелико сопротивлялся болезни вместе с четырьмя младшими членами экипажа, ухаживая вместе с ними за беспомощными больными, в положении которых не было никаких изменений. Проходили часы и дни, а им не становилось ни хуже, ни лучше. Но каждое мгновение приближало их к большей опасности. Рано или поздно они должны были совершить переход из гиперпространства в обычный космос, а такой прыжок был под силу лишь опытному штурману. По мере приближения к этому моменту круглое лицо Рипа худело.

Джелико все еще оставался на ногах, но если капитан заболеет, вся ответственность ляжет на плечи Шэннона. Малейшая ошибка может привести всех к гибели. Дэйн и Али освободили Рипа от всех обязанностей и теперь он все время проводил в кресле Стина Вилкокса перед компьютером. Рип вновь и вновь перечитывал записи о прокладке курса, которые сделал штурман, а капитан Джелико, с темными кругами вокруг глаз, проверял и перепроверял вычисления. Когда наступил роковой момент выхода, Али и Уикс находились в инженерной секции. Уикс был готов следить за приборами инженера, до которых не дотрагивался помощник инженера, а Дэйн, убедившись, что больные спокойно лежат в своих койках, занял место связиста Танга.

Хриплый голос Рипа называл числа. Хотя Дэйн и знал основы теории гиперпространства, он быстро перестал понимать последовательность действий Шэннона, но Джелико повторял эти числа и его руки летали над пультом управления.

— Подготовить двигатель к прыжку, — ушла хриплая команда капитана в инженерную секцию, где Али занял место Штоца.

— Двигатель готов! — донесся из глубины голос помощника штурмана.

— Восемь — пять — девять… — это был голос Джелико.

Дэйн вдруг обнаружил, что больше не может ждать. Он закрыл глаза и приготовился к шоку, которым сопровождался переход. Закружилась голова, и он вынырнул в обычном Пространстве: Дэйн открыл глаза и увидел, что по-прежнему сидит в кресле связиста. Струйки пота сбегали по коричневому лицу Шэннона, и на его рубашке между лопатками темнело пятно. Мгновение он не решался поднять голову и взглянуть на экран, который показывал им, что переход удался, но когда он сделал это, то увидел знакомые очертания созвездий. Итак, получилось — они не слишком уклонились от курса, намеченного Вилкоксом. Они в пределах Солнечной системы, а переход из гиперпространства позади. Рип глубоко вздохнул и опустил голову на руки.

С чувством тревоги Дэйн отстегнул привязной ремень и поторопился к нему. Когда он дотронулся до плеча Рипа, помощник штурмана устало поднял голову. Неужели Рип тоже заболел? Но тот открыл усталые глаза.

— У тебя болит голова? — тряс его Дэйн.

— Голова? Нет… — с трудом проговорил Рип. — Очень хочу спать, только спать…

Казалось, он не испытывал боли. Дэйн подхватил Рипа и довел его до каюты, надеясь, что это всего лишь усталость, а не болезнь. Корабль управлялся автопилотом, пока Джелико прокладывал дальнейший курс. Дэйн опустил Рипа на койку и стащил с него рубашку. Красивое лицо спящего помощника штурмана выглядело бледным и усталым. Он свернулся в клубок, словно ребенок, но кожа его оставалась чистой. Это был настоящий сон, а не чума. Дэйн отправился обратно в штурманскую. Он не был штурманом, но понимал, что у капитана должен быть помощник, и хотел предложить ему свою помощь, пока Шэннон спит.

Джелико сгорбился перед малым компьютером. Лицо его напоминало череп, туго обтянутый кожей. Скулы остро выступали, глаза запали, а нос заострился.

— Шэннон заболел? — Голос капитана был слаб, но головы он не повернул.

— Он просто устал, сэр, — поторопился объяснить Дэйн. — На нем нет следов болезни.

— Когда он проснется, скажите ему, что я ввел координаты, — пробормотал капитан. — Он сумеет проложить курс…

— Но, сэр… — возразил Дэйн, но внезапно остановился, так как капитан схватился руками за голову.

Когда Дэйн бросился вперед, чтобы поддержать капитана, тот рванул воротник рубашки и обнажил грудь. В объяснениях не было необходимости — красные пятна на коже капитана объясняли все. Джелико держался на ногах, собрав все силы и преодолевая приступы боли. Дэйн подхватил его и оттащил от компьютера, надеясь, что капитан не потеряет сознания и сумеет с его помощью добраться до своей каюты. Они действительно проделали это путешествие и были встречены хриплыми криками хубата. Дэйн яростно хлопнул по клетке, раскачав ее, и тем самым заставил замолчать любимца капитана, который зловеще смотрел, как Дэйн укладывает капитана в постель.

Уходя из каюты, Дэйн с тоской подумал, что теперь на ногах остались лишь четверо. Если Рип не заболел, они смогут приземлиться. Дэйн похолодел, представив себе, что Рип вышел из строя и ему придется сажать «Королеву». Но куда сажать? Земной карантин находился на Луне, в Луна-сити… Но стоит ли им сообщать о себе и описывать, что происходит на корабле? Ведь их могут объявить зачумленным кораблем, тогда они погибли. Дэйн медленно спустился в кают-компанию и застал там Али и Уикса. Они смотрели на него.

— Заболел старик, — сообщил он.

— Рип? — коротко спросил Али.

— Спит, устал. Капитан сидел в кресле пилота, не уступая болезни.

— Итак, нас осталось трое, — подвел итог Али. — Где мы сядем? В Луна-сити?

— Если нам разрешат. — Дэйн ожидал самого плохого.

— Но они должны разрешить! — воскликнул Уикс. — Мы не можем вечно оставаться здесь.

— Хотел ли старик садиться на Луну? — спросил Али после долгого молчания.

— Я не знаю, — ответил Дэйн. — Ему стало плохо, и я отвел его в каюту.

— Хорошо бы узнать. — Помощник инженера встал, его движения утратили обычную грациозность, всегда отличавшую его. Когда он направился к приборам, остальные двое последовали за ним.

Тонкие пальцы Али заметались среди рычагов и кнопок, а в маленьком окошке компьютера замелькали цифры. Дэйн взял книгу программ, справился по ней и заметил:

— Не Луна.

— Не Луна? — переспросил Али.

— Нет. Но я не понимаю всего. Это должно быть где-то в поясе астероидов.

Али скривил губы в подобие улыбки.

— Похоже на старика. Он сохранил разум, несмотря на болезнь.

— Но зачем нам идти к астероидам? — недоуменно спросил Уикс. — Врачи на Луне смогут нам помочь…

— Если сумеют распознать болезнь, — ответил Али. — А что говорит Кодекс?

Уикс опустился в кресло, будто силы оставили его.

— Они не сделают этого! — возразил он, но глаза его говорили обратное.

— Нужно смотреть фактам в лицо, парни, — сурово сказал Али. — Мы пришли с отдаленной планеты, и мы — зачумленный корабль.

Он мог бы и не говорить этого. Все и так понимали опасность своего положения.

— Однако никто не умер, — возразил Уикс, стремясь найти выход из сети, накрывшей их.

— Но никто и не выздоровел, — уточнил Али, погасив и этот огонек надежды. — Мы не знаем, что это за болезнь, как она передается. Не знаем ничего. Если мы доложим обо всем, вы знаете, что за этим последует.

В деталях они не были уверены, но в целом — да!

— Вот я и говорю, — продолжал Али, — что старик был прав, прокладывая отдаленный курс. Если мы останемся там, пока не выясним, в чем дело, у нас будет хоть маленький шанс.

В конце концов они решили не менять курса, проложенного капитаном. Он уведет их на окраину Солнечной системы, но даст шанс решить проблему, прежде чем они должны будут представить свой доклад Центру. А пока они станут ухаживать за больными, пусть Рип спит. Они продолжали наблюдать друг за другом, ожидая, что в любую минуту кто-нибудь из них заболеет. Тем не менее, вопреки всякой логике, они оставались здоровыми. Время подтвердило, что их предположение правильно — они приобрели иммунитет против вируса, охватившего корабль.

Рип проспал двадцать четыре часа, затем страшно голодный появился в кают-компании, чтобы поесть и узнать новости. Он не согласился с пессимистическими взглядами на будущее. Наоборот, он считал, что, поскольку их иммунитет доказан, они могут представить доклад медицинской комиссии Луны и был готов изменить курс корабля. Только объединенные доводы остальных заставили его неохотно подчиниться.

Как они должны были быть благодарны капитану и его проницательности и предусмотрительности, они поняли на следующий день. Али сидел в кресле связиста, пытаясь поймать земные новости, когда вспыхнул красный сигнал. Все они направились в рубку. Раздались кодовые сигналы. Али включил полную громкость и они услышали:

«Повторяю, повторяю, повторяю. Вольный торговец „Королева Солнца“, земной регистр 65–724810-Джи-Кей, объявлен зачумленным кораблем. Он возвращается с зараженной планеты. Предупреждаю, предупреждаю, предупреждаю. Всем докладывать на Лунную станцию о его появлении…».

Это сообщение повторили трижды. Четверо в штурманской рубке хмуро смотрели друг на друга.

— Но откуда они узнали? — прервал молчание Дэйн. — Мы же не докладывали…

— «Интерсолар»! — быстро нашелся Али. — У корабля компании были те же трудности, он и сообщил компании. Они включили нас в свой доклад Центру, будучи уверенными, что мы тоже заражены.

— Тут что-то не так. — Глаза Рипа превратились в узкие щелочки. — Рассмотрим факты. Корабль изыскателей исследовал Саргол. Они пробыли на планете три-четыре месяца. Потом решили, что можно продать торговые права на эту планету. Их купил Кам. Он дважды посещал Саргол до гибели на Лимбо. И никто ни на корабле изыскателей, ни у Кама не заболел.

— Но мы-то заразились, — возразил Уикс.

— Да, а корабль «Интерсолара» смог предвидеть это и доложил о нас, прежде чем мы вышли из гиперпространства. Похоже, они ожидали, что мы станем зачумленным кораблем.

— Нас заразили? — нахмурился Али. — Но как? Ни один член экипажа корабля «Интерсолара» не был на борту, да и сарголийцы тоже, за исключением того парня, от которого мы узнали об их интересе к кошачьей мяте.

Рип пожал плечами.

— Хотел бы я знать, как они сделали это с нами… — начал он, но тут его прервал Дэйн:

— Они не могли знать о нашем иммунитете и должны были ожидать, что корабль навсегда останется в гиперпространстве. Некому было бы совершить переход.

— Верно. Но на тот случай, если кто-нибудь останется на ногах и приведет корабль домой, они подготовились. Если же никто не устоит, корабль никогда не вернется. Через год корабль «Интерсолара» сядет на планету и затем потребует, чтобы были посланы изыскатели. Те не найдут никаких следов инфекции. Все в порядке, все довольны. Кому какое дело до какого-то вольного торговца «Королева Солнца», который выбыл из игры? «Интерсолар» вполне законно потребует права на торговлю с Сарголом и им не о чем беспокоиться. Мы в ловушке, как в сарголийской сети, и петля уже у нас на шее.

— Что же нам делать? — спросил Уикс.

— Будем держаться курса старика, останемся на астероидах, пока не разберемся, в чем дело. Но если «Интерсолар» подбросил нам что-нибудь, следы этого должны остаться. Если бы мы их нашли, что ж, у нас было бы с чего начинать.

— Мура заболел первым, за ним — Кости. Ничего общего, — в сотый раз произнес Дэйн.

— Нет. — Али встал с места. — Но я хочу тщательно обыскать каюту Муры, затем Кости. Осмотрю все, оставлю лишь стены. Пойдете со мной?

— Дуй, парень, мы за тобой! — ответил на это Рип уже у прохода. — Осмотрим все вплоть до голых стен.

Назад: Часть первая

Дальше: Часть вторая