Они стояли в центре большой комнаты на круглой пластине из серого металла. Экзотическая мебель относилась к стилю раннего радамантского периода. Стены и пол украшали плиты из розового камня с извилистыми черными прожилками. Двери и окна отсутствовали, но сквозь одну из стек была видна обстановка следующей комнаты.

— Сейчас на пульте у Звонарей замигало два индикатора, — сказал Кикаха. — Они сигнализируют о нашем появлении в камере пыток. Будем надеяться, что Звонари не пойму: их значения.

Все эти необъяснимые огоньки, очевидно, приводили Звонарей в состояние паники. И конечно же, те бродили по дворцу, пытаясь выяснить причину сигналов.

Часть стены отъехала в сторону, и Кикаха вышел в соседнее помещение. Там их ждал толос, облаченный в рыцарски доспехи. Его рост достигал шести с половиной футов. Он передал Кикахе черный кубический магнитофон.

— Благодарю тебя, — сказал Кикаха и добавил: — Внимательно рассмотри нас. Я твой хозяин. Этот человек — мой слуга. Ты должен выполнять наши приказы. Если этот человек, мой слуга, попытается нанести мне какой-то вред, ты должен удержать его от подобных действий.

Все остальные существа во дворце — мои враги, поэтому ты будешь убивать каждого, кого увидишь. Но прежде ты возьмешь этот куб и дашь прослушать мой приказ другим толосам. Сейчас я надиктую необходимые инструкции. Я приказываю вам нападать на моих врагов и убивать их любой ценой. Ты меня понял?

Толос отдал честь, подтверждая свою готовность к действиям. Кикаха продиктовал инструкции, установил число повторений на тысячу раз и отдал кубическое устройство толосу. Бронированное существо отсалютовало еще раз и зашагало прочь.

— Они прекрасно выполняют приказы, однако считают своим хозяином только того, кто отдает им распоряжения последним, — сказал Кикаха. — Вольф знал об этом недостатке, но не хотел менять их программу. Он сказал, что эта особенность может однажды нам здорово пригодиться. К тому же о ней не могли узнать гипотетические захватчики дворца.

Он растолковал До Шаптарпу, как управляться с лучеметом, если тот когда-нибудь попадет ему в руки. А потом они отправились в арсенал дворца. Чтобы попасть туда, им предстояло перейти в другое крыло, а затем спуститься на шесть этажей. Зная, что Звонари контролировали перемещение всех лифтов, Кикаха направился к лестничной клетке.

Великолепие дворца произвело на тевтона огромное впечатление. До Шаптарп трепетал от благоговения. В огромных комнатах и залах хранились сокровища, за которые можно было купить все королевства Дракландии. Баронет шел с открытым ртом, пуская слюну, и трепетно разглядывал восхитительное убранство. Ему хотелось остановиться и осмотреться. Руки сами тянулись, чтобы пощупать, прикоснуться и, возможно, наполнить карманы. Внезапно он испугался. Абсолютная тишина и неописуемое богатство напомнили ему, что он находится в священном месте.

— Здесь можно бродить по многу дней, но так и не встретить других людей, — прошептал он хриплым голосом.

— Ты прав, мы могли бы блуждать здесь месяцами, — ответил Кикаха. — К счастью, я знаю, куда идти.

Он начал сомневаться, что от его напарника будет какая-нибудь польза. Возможно, в обычных условиях До Шаптарп действительно считался прекрасным воином. И то, что он уцелел в комнате с водой, свидетельствовало о его отваге и сообразительности. Но дворец властителя пугал тевтона и казался ему обителью сверхъестественных сил. Подобные чувства испытывал бы любой земной христианин, если бы его поместили в божественный город, которым коварно овладели черти.

Около лестничной клетки Кикаха почувствовал запах расплавленного пластика и сгоревшей протоплазмы. Он осторожно выглянул из-за угла. В ста шагах по коридору на полу неуклюже лежал толос. Рядом с ним валялась бронированная рука, отрезанная от тела лазерным лучом.

Чуть поодаль распластались два мертвых Звонаря. Кикаха узнал их по ранцам, прикрепленным к спинам. Робот свернул им шеи. Другие двое, с лучеметами в руках, вели возбужденную беседу. Один из них поднял оплавленные останки черного куба. Кикаха удовлетворенно усмехнулся. Прибор повредили лучом, и теперь его воспроизводящая система безнадежно испорчена. А значит, Звонарям никогда не узнать, чей приказ исполнял толос и какое сообщение хранило в себе записывающее устройство.

— Двадцать девять долой. Остался двадцать один, — прошептал Кикаха. Он резко отдернул голову и повернулся к баронету. — Теперь они будут начеку, — тихо сказал он. — Если бы не нападение робота, они бы, возможно, оставили арсенал без охраны. Но теперь Звонари знают, что во дворец пробрались враги. И они наверняка усилят охрану. Ладно, попробуем взять их по-другому. Нам предстоит довольно опасный путь, но что в этом мире не опасно? Давай-ка обратно на лестницу. Вернемся немного назад.

Он повел До Шаптарпа на шестой этаж. В огромном зале, около шестисот футов в длину и трехсот в ширину, хранились чучела животных и некоторых разумных существ из множества вселенных. Кикаха прошел мимо прозрачного куба в котором, подобно стрекозе в куске янтаря, находилось существо, напоминавшее одновременно и насекомое, и человека. У него имелись усики антенн и огромные, почти человеческие глаза. Узкая талия переходила в тонкие ноги, покрытые розоватым пушком. Над грудью из худеньких плеч свисали четыре тонкие руки, а из огромного горба на спине выступали большие, как у бабочки, крылья.

Их вот-вот могли застать Звонари, но До Шаптарп остановился, чтобы посмотреть на странное существо.

— Этому экспонату десять тысяч лет, — объяснил Кикаха. — Ты видишь перед собой квисваса, жесткокрылого человека, выращенного в биолабораториях Ананы — во всяком случае, мне так говорили. Однажды властитель нашего мира совершил набег на мир своей сестры и выкрал для своего музея несколько ее любимых существ. Этот квисвас, как я понял, одно время был любовником Ананы. Но нельзя же верить всему, что слышат уши, особенно когда один властитель рассказывает байки о другом. И все это, конечно, происходило много лет назад.

Огромные глаза квисваса смотрели на них сквозь толстый пластик десяти тысячелетий. Этот парень жил за пять тысяч лет до начала земной цивилизации. И хотя Кикаха видел его раньше, он вновь почувствовал благоговение, тревогу и свою незначительность перед ликом времени. Несмотря на силу и ловкость, это существо оказалось здесь. И наверное, оно тоже сражалось за свою жизнь, как сражался сейчас Кикаха, — а возможно, даже более решительно и яростно. Но и он может погибнуть, как этот квисвас. И потом, набитый опилками, он будет смотреть невидящим взором на борьбу другого существа. Все проходит по кругу…

Он тряхнул головой и быстро осмотрелся. Философия — штука хорошая, но не при таких обстоятельствах. И для нее сейчас совсем нет времени. Кроме того, смерть приходит ко всем — даже к тем, кто избегает ее так изобретательно, как он. Так что нечего печалиться. Любая минута жизни достойна хорошей драки — при условии, что остальное прошлое тоже имело смысл.

— Интересно, что за история была у этого существа? — прошептал До Шаптарп.

— Наша история закончится тем же, если мы не поторопимся, — сказал Кикаха.

Подбежав к стене, Кикаха начал вращать рукой выступ, который казался таким же неподвижным, как и все остальные украшения. Он повернул завитушку вправо на сто шестьдесят градусов, потом влево на тот же угол, а затем покрутил ее вокруг оси, сделав два полных оборота. Часть стены отъехала назад. Стараясь успокоиться, Кикаха задержал дыхании. Он сомневался в правильности набранного им кода. Прошло столько лет, и он мог забыть последовательность набора. И в таком случае его ожидала расплата в виде облака ядовитого газа или лучей, рассекающих тело.

Он толкнул До Шаптарпа вперед. Тевтон попытался оказать сопротивление и испуганно закричал, когда они покатились в темную шахту. Кикаха закрыл его рот рукой и скомандовал:

— Молчи! Все в порядке!

Встречный ветер при спуске унес его слова вверх. До Шаптарп продолжал вырываться. А потом падение замедлилось, и баронет успокоился. Вскоре им показалось, что они неподвижно зависли в воздухе. Внезапно стены озарились светом, и они увидели, что все еще спускаются вниз. Шахта в нескольких футах над ними и под ними оставалась темной, и свет сопровождал их по мере спуска. Через несколько секунд они оказались на дне вертикального туннеля. Темнота над головой создавала впечатление, что это место уже сотни лет не видело ни одного живого существа.

— У меня чуть сердце не оборвалось, — сердито заворчал баронет.

— Я не мог поступить иначе. Стоило мне рассказать тебе о предстоящем падении, и ты бы никогда не отправился сюда по собственной воле. Я просто не хотел требовать от тебя так много.

— Но ты же прыгнул, — с укором произнес До Шаптарп.

— Конечно. Но я практиковался в этом несколько раз. И у меня тоже не хватило духу на первый прыжок, пока я не увидел, как это делает Вольф, то есть властитель. — Кикаха улыбнулся. — Кроме того, я сомневался, что замедляющее поле включится. Звонари могли деактивировать эти врата. Вот бы мы влипли тогда, правда?

По всей видимости, До Шаптарп не счел его шутку забавной. Кикаха повернулся к стене и привел в действие выпускное устройство. Оно включилось после того, как он отстучал по стене шахты необходимый код. Каменная плита скользнула в сторону, и они вошли в квадратное, хорошо освещенное помещение около тридцати футов в поперечнике. На полу виднелась дюжина серебряных, вплавленных в гранит полумесяцев. Соответствовавшие им половинки висели на колышках, вбитых в стену. Ни те, ни другие не имели никаких обозначений.

Кикаха вытянул вперед руку и предостерег До Шаптарпа:

— Ни шагу дальше! Эта комната станет очень опасной, если мы не выполним определенный ритуал. А я не уверен, что помню все его детали.

Несмотря на прохладный воздух и легкий сквознячок, тевтона прошиб пот.

— Меня все время мучил вопрос, почему мы не пошли сюда сразу, вместо того чтобы бродить по коридорам, — сказал он. — Теперь я это понял.

— Надеюсь, что ты и впредь будешь таким разумным, — двусмысленно сказал Кикаха.

Он сделал три шага вперед, затем пошел боком, пока не оказался рядом с крайним правым полумесяцем, висевшим на стене. Кикаха развернулся кругом, шагнул к нему и, вытянув руку под прямым углом к стене, коснулся серебристого металла.

— Все нормально, солдат, — сказал он. — Теперь можешь гулять, как тебе захочется — во всяком случае, я на это надеюсь.

Однако, осмотрев полумесяцы, Кикаха перестал улыбаться.

— Один из них может провести нас в арсенал. Но я не помню, какой именно. То ли второй справа, то ли третий…

— А что произойдет, если ты выберешь не тот полумесяц? — спросил До Шаптарп.

— Один из них — правда, не знаю какой — выведет нас в центр управления, — ответил Кикаха. — Я бы и выбрал его, будь у меня лучемет. К тому же Звонари могли установить там индикаторы, срабатывающие при появлении неучтенной массы тел. Но главное, я не знаю, какой это полумесяц. Вторые врата выведут нас в подземную тюрьму, из которой мы недавно удрали. Третьи перенесут на луну, а четвертые — на уровень Атлантиды. Я забыл, что могут делать остальные полумесяцы, но один из них пошлет нас в довольно-таки нежелательную, если можно так сказать, вселенную.

До Шаптарп поежился и тихо произнес:

— Я смелый человек, и мне не раз доводилось доказывать это на поле брани. Но я чувствую себя, как ребенок, потерявшийся в лесу, в котором бродят злые волки.

Кикаха промолчал, хотя и оценил искренность воина. Он по-прежнему не мог сделать выбор между вторым и третьим полумесяцем. Но он должен выбрать один из них, потому что другого выхода отсюда не было — как и многие пути во дворце, шахта вела только в одну сторону.

— Я почти уверен, что нам нужен третий, — сказал он в конце концов. — Вольфу нравились тройки и кратные им числа. Но… — Он пожал плечами и добавил: — К чертям все страхи. Не стоять же нам тут вечно!

Кикаха приложил третий правый полумесяц к третьей левой половинке на полу.

— Я помню, что подвижные полумесяцы надо стыковать с противоположными фиксированными половинками.

Он подробно объяснил баронету различные тонкости при прохождении врат, а затем они оба вступили в круг, образованный двумя полумесяцами. Подождав около трех секунд, они без всякого намека на движение перенеслись в квадратное помещение около трехсот футов в длину. На выступах стен, на полках, подставках и колышках стояло, висело и лежало знакомое и незнакомое оружие.

— Получилось! — воскликнул Кикаха.

Он вышел из круга и сказал:

— Мы возьмем несколько ручных лучеметов, запас силовых батарей, веревки, самонаводящиеся ракеты и видеомаску-бинокль. Ах да! Нам не помешает несколько нейтронных гранат ближнего действия.

Ко всему прочему он прихватил два сбалансированных метательных ножа. До Шаптарп в это время упражнялся в стрельбе из лучемета на небольшой мишени в задней части арсенала. Металлический диск толщиной в шесть дюймов расплавился через пять секунд. Кикаха прикрепил к спине металлический контейнер, в котором находились несколько самонаводящихся снарядов, мощный радиопередатчик для управления ими и аудиовизуальная маска.

Он надеялся, что Звонари еще не имели в своем распоряжении подобной техники. Если коридоры дворца обыскивали солдаты с управляемыми снарядами, то их обоих ожидала неминуемая смерть.

На двери виднелась печать Вольфа, и пока, как мог судить Кикаха, она оставалась нетронутой. Многочисленные системы безопасности делали невозможным неправомочное вторжение извне, однако выйти из оружейной комнаты не составляло никакого труда. Кикаха облегченно вздохнул. Звонарям не удалось пробраться сюда, а значит, у них нет управляемых снарядов. Хотя они могли принести их с собой из других вселенных. Но зачем тогда Звонари использовали самолеты? Все свидетельствовало о том, что снарядов у них не было.

Он надел на голову аудиовизуальную маску и, манипулируя пультом управления, повел снаряд в открывшиеся двери. Снаряд не превышал трех дюймов в длину и напоминал самолетик, сделанный из страницы ученической тетради. Его прозрачный материал делал снаряд почти невидимым, но под определенным углом и при сильном свете на крыльях проступали крошечные цветные пятна. Острый «нос» вмещал в себя «глаз», через который Кикаха получал четкое, хотя и немного ограниченное изображение; здесь же находилось «ухо». При желании оператор мог либо усиливать, либо уменьшать громкость передаваемых звуков.

Маневрируя снарядом, он убедился, что ближайшие коридоры пусты, и только тогда снял маску с головы. Когда они вышли из арсенала, Кикаха закрыл дверь, и она автоматически включила хитроумные системы безопасности. Он вел снаряд прямо по коридору, а когда им приходилось сворачивать за угол, прибегал к помощи маски.

Следуя за снарядом, Кикаха и До Шаптарп прошли около шести миль по горизонтальным и вертикальным переходам дворца. Покинув это крыло, они перешли в главный корпус, где находился центр управления. Осторожность заставляла их двигаться медленно, и поэтому путь казался бесконечно долгим.

Они прокрались мимо гигантского окна в той части дворца, которая нависала над краем монолита. Увидев солнце, До Шаптарп едва не упал в обморок. Небесное светило находилось под ними. Он выглянул из окна, чтобы осмотреть пространство внизу. Оглядев полукруг Атлантиды с радиусом не меньше чем в пятьсот миль, а за ним кусок Дракландии и подкрылье Америндии, он побледнел как мел.

Кикаха оттащил его от окна и попытался объяснить ступенчатую структуру планеты. Поскольку дворец находился на самом верхнем ярусе планеты, он действительно располагался выше солнца, которое вращалось на уровне среднего монолита.

Тевтон прошептал, что понял его слова. Однако драклаидец видел солнце только со своего уровня, да разве что еще с луны. И оба раза оно сияло высоко над головой.

— Если ты считаешь это зрелище таким уж устрашающим, — сказал Кикаха, — тебе не мешало бы взглянуть на край света с грани нижнего уровня, который мы называем Садом.

Они вошли в центральный корпус дворца и направились к центру управления, двигаясь еще медленнее. Наконец они попали в бробдингнаговский зал, отделанный огромными зеркалами, которые не только отражали внешнюю физическую реальность, но и воспроизводили внутренний психический мир человека. Каждое зеркало, как объяснил Кикаха, улавливало волны от различных участков мозга. Синтезировав их и обогатив музыкой, цветовым содержанием и гармониками, оно воплощало результат в зрительные образы. Некоторые из них вызывали отвращение и ужас, другие пленяли красотой. Временами они были возмутительно непристойными, но иногда — божественно грозными и многозначительными.

— Они ничего не значат, — сказал Кикаха, — если только зритель не начинает интерпретировать их в соответствии со своим настроением. У них нет объективного смысла.

Его слова немного успокоили До Шаптарпа. Кикаха повел тевтона к широкой лестнице, по которой могли бы пройти и десять взводов солдат. Она тянулась вверх и вверх и, казалось, не имела конца, как будто вела в небесное царство.