Как только Кикаха выкрикнул имя гарпии, врата открылись и пещера исчезла. Без всякого ощущения перехода — а так случалось всегда — Кикаха оказался в другом помещении. Он по-прежнему стоял внутри круга из двух половинок. Контакт полумесяцев в пещере, а также внедрение массы его тела в излучаемое ими поле запустили устройство в действие и после трехсекундной задержки активировали врата. Он и незакрепленный полумесяц перенеслись на другой конец подпространства к той половинке, которая соответствовала таким же волновым параметрам.

Ему снова удалось бежать, а значит, можно позаботиться о ранах. Причем с этим делом надо поторопиться, иначе он простонапросто истечет кровью.

И тогда Кикаха понял, к какой ошибке подтолкнул его натиск Подарги. Отбив атаку обезьяны, он поднял не ту половинку. Во время схватки они с гарпией откатились в угол, где валялись полумесяцы-ловушки, и кто-то из них подтолкнул ногой одну или обе половинки. Те смешались с остальными полумесяцами, и при прохождении врат ему достался наихудший вариант.

Кикаха находился в тюремной камере под дворцом властителя.

Однажды он похвастался Вольфу, что может сбежать из любой тюрьмы и даже из его застенков, из которых якобы нет выхода. По его мнению, никакая тюрьма и никакие запоры не удержат ловкого и решительного человека. Побег мог потребовать подготовки и времени, но здесь все зависело в основном от ума и сноровки.

Выходит, он сам накликал эту беду.

Создавая тюрьму, Вольф постарался на славу. Камеры находились под восемьюдесятью футами твердого камня и не имели физической связи с внешним миром. Тюрьма представляла собой замкнутую и самодостаточную систему. Тем не менее пища и вода для заключенных подавались из дворцовой кухни через особые маленькие врата, которые могли пропускать предметы не больше подноса.

Кроме того, в тюрьме находились врата, через которые узника перемещали в камеру пыток, расположенную во дворце. Эти врата мог активировать только тот, кто знал о них и имел доступ к механизмам управления.

Диаметр цилиндрической комнаты равнялся примерно сорока футам. Свет исходил из пола, стен и потолка, поэтому теней не было. Созданные Вольфом фрески изображали природу его родной планеты. Вольф считал, что узниками тюрьмы могли стать только властители, дерзнувшие проникнуть в многоярусный мир, поэтому рисовал эти картины для их развлечения. Но в оформлении фресок чувствовалась жестокая ирония и глумление — все они изображали широкие и прекрасные панорамы открытых просторов, тем самым напоминая заключенному об узком и замкнутом пространстве его камеры.

Прекрасная мебель воплощала среднетьямарзанский стиль, соответствовавший в истории властителей тому периоду, который предшествовал Исходу. За дверцами огромных комодов и шкафов находились многочисленные приборы для развлечения и просвещения узника. И они появились в камерах несколько лет назад. Когда Вольф отвоевал дворец у Арвура, он многое изменил во дворце, в том числе и свою тюрьму. Ему не хотелось, чтобы его пленники изнывали от скуки, и он постарался снабдить их всем, чем только мог, поскольку часто покидал дворец на долгий срок и не всегда мог своевременно освободить попавшего в тюрьму властителя.

Так уж случилось, что до этих пор в камерах Вольфа не побывало ни одного пленника. По воле рока и к великому разочарованию Кикахи, первым узником стал лучший друг тюремщика, а тот куда-то исчез и мог вернуться довольно не скоро.

Кикаха надеялся, что Звонари еще не знали о его появлении в тюрьме, однако три индикатора, мигавшие в трех разных местах, уже сигнализировали о наличии гостя в одной из подземных камер. Первая лампочка находилась в спальне Вольфа; вторая пульсировала на приборной панели огромного пульта в центре управления; третья светилась где-то на кухне.

Заметив новый сигнал, Звонари встревожатся и попытаются разгадать его смысл, однако он лишь усилит их тревогу и неуверенность, потому что им не у кого спросить, что означают эти мигающие огоньки. Об их назначении знали кухонные толосы, но они не могли отвечать на вопросы. Вольф создал себе бессловесных слуг. Рты роботов предназначались не для болтовни, а для того, чтобы пробовать на вкус приготовленную пищу.

Успокоив себя этой мыслью, Кикаха осмотрел шкафчики с медикаментами. Подыскав антисептики, лекарства, бинты и обезболивающие средства, он очистил раны, наложил на них полоски псевдоплоти и остановил кровотечение. Мощные лекарства начали оказывать свое исцеляющее действие.

Кикаха выпил воды, а затем открыл бутылку пива. Он принял душ, вытерся и нашел в аптечке пару таблеток, которые могли успокоить его перевозбужденные нервы — после такой потери крови ему не помешало бы как следует выспаться. Однако таблетки могли и подождать. Поэтому он решил сначала поесть и закончить обследование комнаты.

По правде сказать, ему даже не хотелось думать об отдыхе. Время подгоняло. Он мог только догадываться о том, что происходило сейчас в Таланаке с Ананой и рыжебородыми. Их могли атаковать летающие машины Звонарей, оснащенные мощными лазерами. А чем теперь занимается фон Тарбет? Убежав от Подарги, он и фон Свиндеберн прошли через врата во дворец. Неужели они удовлетворятся настоящим положением дел и будут отсиживаться наверху? Нет, подумал Кикаха. Они обязательно вернутся на луну через другие врата. Звонари уверены, что он попал в их ловушку и что его можно взять живого и тепленького голыми Руками. Но у них наверняка возникнут сомнения, и, значит, они отправят на луну последний самолет и какое-то количество воинов, а затем устроят на него большую охоту.

Кикаха даже усмехнулся. Они начнут искать его наверху, а он в это время будет находиться у них под самыми ногами Конечно, есть вероятность, что Звонари найдут пещеру около Корада. Но в таком случае они проверят все оставшиеся полумесяцы, и по крайней мере один из Звонарей вскоре окажется в его камере. Тогда ни о каком сне не может быть и речи. Надо что-то придумать и побыстрее выбраться от сюда.

Но Кикаха знал, что ему необходимо выспаться, иначе он просто свалится с ног или станет таким медлительным, что с ним справится и ребенок. Взбодрившись бутылкой пива и тремя стаканами вина, он подошел к небольшой дверце в стене, над которой сиял желтым светом большой граненый топаз. Кикаха открыл дверь и вытащил из отверстия в стене серебряный поднос. На нем стояло десять серебристых, украшенных самоцветами тарелок, наполненных вкусной и изысканной пищей. Отобедав, он вернул поднос и остатки блюд в нишу.

Немного подождав, Кикаха понял, что врата активируются как-то по-другому. Он захлопнул маленькую дверь и через пару секунд вновь открыл ее. Углубление оказалось пустым. Поднос вернулся через врата на кухню, где его приняли толосы, чтобы вымыть и протереть тарелки. Через шесть часов роботы поместят в кухонные врата новый поднос с едой и отправят его в спрятанную под скалой камеру.

Кикахе хотелось проследить порядок пересылки подноса. Он боялся проспать и упустить этот момент. К сожалению, в тюрьме не было часов, и ему приходилось полагаться только на свои биологические часы, которые в таких условиях могли и отказать.

Кикаха пожал плечами и упрекнул себя за излишнюю суету. Попытка — не пытка. Если он не успеет к вратам на этот раз, то всегда может попробовать в следующий. Однако ему требовалось выспаться. Кто знает, с чем он столкнется позже. А Кикаха по-прежнему надеялся вырваться из тюрьмы. Впрочем, для отдыха это лучшее место во всей вселенной — если только Звонари не найдут на луне пещеру с вратами.

Первым делом он решил обследовать все доступные помещения тюрьмы и лично убедиться в их безопасности. Кроме того, он надеялся найти какие-нибудь предметы, которые могли бы пригодиться в дальнейшем. Подойдя к двери в конце комнаты, Кикаха открыл ее и шагнул в небольшую пустую прихожую. Потом прошел в следующую дверь и оказался во второй цилиндрической комнате около сорока футов в диаметре. Роскошное убранство и обстановка принадлежали к иному стилю, названия которого он не знал. Странная мебель все время изменяла форму, и, когда Кикаха проходил рядом с диваном, креслом или столом, предметы ускользали от него в разные стороны. Стоило ему ускорить шаг, как мебель тут же начинала двигаться быстрее и по-прежнему оставалась вне досягаемости. Если же удиравший предмет приближался к другим вещам, они тоже убегали со своих мест и кружились вокруг Кикахи в умопомрачительном хороводе.

Комната предназначалась для того, чтобы развлечь, озадачить и, в конечном итоге, разъярить заключенного. Предполагалось, что это поможет ему отвлечься от мысли о своем незавидном положении.

Махнув рукой на прыгучий диван, Кикаха подошел к двери в противоположном конце комнаты. Она закрылась за ним, как и остальные двери. Он знал, что все они открываются только с одной стороны, но на всякий случай убедился в этом лично — а вдруг Вольф внес какие-то изменения. Дверь не открывалась. Кикаха стоял в небольшой прихожей. За ней находилась художественная мастерская. Следующая комната в четыре раза превосходила по размерам предыдущую; здесь располагался плавательный бассейн, который наполнялся сменяемой прохладной водой. Она переносилась через подпространство из дворцового водохранилища и вытекала сквозь другие врата. Вода вливалась на конце бассейна, а выливалась через зарешеченное отверстие в центре его дна. Кикаха изучил устройство циркуляции воды и перешел в следующую комнату.

Она не отличалась по размерам от первой: в ней находились гимнастические снаряды. В помещении поддерживалась повышенная гравитация — в полтора раза сильнее тяготения Многоярусной планеты и Земли. Большую часть снарядов Кикаха видел впервые — а уж ему-то довелось попутешествовать, как никому другому. С крюков и балок на потолке свисало несколько веревок и канатов, предназначенных, очевидно, для лазанья.

Соорудив из веревок лассо, Кикаха смотал его в кольцо и прихватил с собой пару тонких канатов. В общей сложности он прошел через двадцать четыре помещения, и все они отличались друг от друга. В конце концов он вернулся в первую комнату.

Любой другой заключенный подумал бы, что все помещения идут друг за другом цепочкой и образуют замкнутый круг. Но Кикаха знал, что между ними нет физических соединений. Каждую комнату отделяло от следующей не меньше сорока футов гранита.

Переход из одного помещения в другое осуществлялся через врата, вделанные в дверные проемы прихожих. Когда дверь открывалась, врата активировались, и узник мгновенно переносился в другую прихожую, точь-в-точь напоминавшую ту, в которую он, по его мнению, входил.

Кикаха осторожно прокрался в комнату. Пока он обследовал тюрьму, сюда мог пробраться один из Звонарен. Поэтому ему хотелось убедиться, что никто еще не воспользовался ловушкой-полумесяцем, оставленным в пещере на луне. Комната была пустой, но Звонарь мог попасть в нее и пойти по кругу из двадцати четырех помещений. Кикаха пожал плечами и хитро усмехнулся. Потом поставил друг на друга три стула и, прихватив с собой это сооружение, пошел в следующую комнату, в которой находилась менявшая форму, неуловимая мебель. Кикаха выбрал диван и заарканил нелепый выступ на вершине его спинки. Выступ начал менять форму, однако его метаморфозы ограничивались объемом и размерами, поэтому лассо держалось крепко. Когда Кикаха приблизился к дивану, тот двинулся прочь. Кикаха быстро лег на спину и стал подтягиваться на веревке. Диван заметался из стороны в сторону. Однако толстый ковер предохранял от ушибов, хотя длинный колючий ворс кусал кожу В конце концов Кикаха ухватился за диван и забрался на него. Тот остановился, задрожал — и застыл на месте, став таким же неподвижным, как обычная мебель. Но если бы Кикаха слез с него, он вновь возобновил бы свои бешены скачки.

Привязав конец лассо к выступу, Кикаха заарканил спинку стула, который спокойно стоял поблизости. Вначале стул вел себя нормально, однако вблизи человеческого биополя он начал прыгать и удирать. Кикаха соскочил с дивана и с помощью маневров попытался подружиться с этим упрямцем Привязав к его спинке второй конец лассо, он установил стул около двери и, используя различные предметы вместо грузов, собрал с помощью веревок простейший механизм Руби Голдберга. Идея заключалась в том, что любой человек, прошедший в дверь, натыкался на веревку. При падении незваного гостя диван и стул должны были отскочить в стороны, затягивая при этом петлю вокруг его лодыжки. Конец петли крепился к веревке, протянутой между диваном и стулом. Вторая веревка соединяла выступ дивана с золотой люстрой, украшенной изумрудами и бирюзой. Встав на пирамиду из трех принесенных им стульев, Кикаха не спеша вытянул стержень, который обеспечивал крепление люстры к потолку. Он вытащил его только наполовину и оставил в таком положении, что при малейшем рывке люстра упала бы вниз. Когда диван и стул будут удирать от пришельца, натяжение веревки вырвет стержень окончательно, и люстра рухнет на пол. Если его расчеты верны, она упадет на того, кто потянет веревку, привязанную к петле.

В общем-то Кикаха не ожидал; что эта ловушка остановит его преследователей. Вряд ли они будут настолько невнимательными, что не заметят петли. Тем не менее всякое могло произойти — этот и следующий миры полны дураков и неуклюжих идиотов.

Он прошел в художественную мастерскую. Его внимание привлек большой шар из пластика. Податливый материал мог сохранять любую приданную ему форму. Для этого после лепки в него вводилось особое вещество, которое вызывало гиподермичсскую реакцию. Кикаха отнес шар и игольчатый шприц в комнату с плавательным бассейном. Нырнув на дно, Кикаха затолкал пластиковый шар в выпускное отверстие. Он сделал из него диск, который наглухо перекрыл слив воды. Зафиксировав форму гипосоставом, Кикаха выплыл на поверхность и выбрался из бассейна. Уровень воды начал тут же повышаться — все получилось так, как он и ожидал. Система впуска и выпуска не имели обратной связи и регулирующих устройств, поэтому подача воды продолжалась даже при перекрытом стоке. Вольф не предусмотрел такой тонкости, хотя в принципе у него не было причин ломать над этим голову. Пленник мог распоряжаться своей жизнью по собственному усмотрению, в том числе топиться, вешаться или глотать серебряные вилки.

Кикаха прошел в следующую комнату. Забаррикадировав дверь мебелью и статуями, он вытерся полотенцем и лег спать. Звонарям придется попотеть и помокнуть, добираясь до него. В любом случае им не войти сюда, не наделав большого шума.

Услышав звон колокольчиков, привязанных к его нервам, Кикаха проснулся и приоткрыл глаза. Сердце заколотилось, как крылья взлетавшей куропатки. Что-то вломилось в его сон — а вернее, в комнату. Сжимая меч в руке, он спрыгнул с дивана. В тот же миг, разметав баррикаду, дверь распахнулась, и волна воды швырнула на пол какого-то человека. Он задыхался и ловил ртом воздух, словно ему приходилось долгое время задерживать дыхание. Дверь автоматически закрылась, и они остались один на один.

Кикаха с интересом рассматривал своего гостя — длинноногого, хорошо сложенного парня с бледной кожей, крупными веснушками и темными волосами, которые, подсохнув, могли превратиться в светло-рыжие локоны. Лучемета ему, видимо, не доверили, но за поясом торчал кинжал, а в ножнах виднелся короткий меч. Доспехи он снял, оставшись лишь в красной рубашке с короткими рукавами, большом кожаном поясе и желтом трико с широкими лампасами.

Выпрыгнув из-за дивана, Кикаха подбежал к нему с поднятым мечом. Ошеломленный противник даже не успел встать. Однако, сообразив, что ему дают возможность сдаться, он принял единственно правильное решение, вполне достойное любого разумного человека. Кикаха заговорил с ним на языке властителей, но парень изумленно покачал головой и ответил ему по-германски. Кикаха перешел на речь дракландцев и приказал мужчине сесть на стул. Человек дрожал от холода и мрачных предчувствий.

Его свободное владение германским языком убедило Кикаху, что он не Звонарь. Судя по диалекту, парень вырос в эйнхорнерских горах. Очевидно, Звонари не захотели подвергать себя опасностям неизведанных врат. Они послали на разведку воинов-смертников.

Пал До Шаптарп рассказал Кикахе все, что знал. Будучи баронетом, он командовал гарнизоном эггесхаймского замка который принадлежал великому королю фон Тарбету. Во время набега на Таланак его оставили следить за порядком в замке. Но день назад фон Тарбет и фон Свиндеберн вернулись в Эггесхайм. Они вышли из небольшой часовни и приказали гарнизону и множеству других отрядов следовать за ними в «волшебную» комнату замка. Фон Тарбет объявил, что их заклятый враг Кикаха находится теперь на луне, поэтому для его поимки им придется прибегнуть к магии — разумеется, белой. Но король так ничего и не сказал о том, что случилось с солдатами в Таланаке.

— Они все погибли, — отозвался Кикаха. — Но как фон Тарбет общался с вами?

— В последнее время он говорит только через жреца, — ответил До Шаптарп.

— А тебе это не кажется странным? Баронет пожал плечами:

— После стольких чудес и событий, которые случились в нашей стране, мы перестали чему-нибудь удивляться. Фон Тарбет объявил народу, что получил от властителя божественное откровение. Он сказал, что обрел дар говорить на священном языке. И ему более не позволяется прибегать к другим языкам, ибо так властитель хотел дать понять всем людям, что фон Тарбет стал его любимцем.

— Хорошее объяснение, — подметил Кикаха.

— Над замком появилась магическая летающая машина, — продолжал До Шаптарп. — Она опустилась на площадь. Мы помогли разобрать ее на части и перенесли куски в комнату, из которой магические силы перебросили нас на луну.

Он рассказал о том, как они испугались, увидев над собой планету, на которой находились всего секунду назад. Она висела над ними в черном небе, угрожая упасть на луну и раздавить их своей гигантской массой.

Но человек привыкает ко всему.

Поисковые партии обнаружили пещеру на склоне холма. Недалеко от входа лежал труп орлицы без ноги и головы. В пещере валялись тела двух обезьян и еще одной орлицы. А потом солдаты нашли на полу семь вмурованных и пять незакрепленных полумесяцев. Услышав это, Кикаха понял, что Подарга прошла через врата и вернулась на планету.

Для проверки магических проходов фон Тарбет выбрал десять лучших рыцарей — по двое на каждый круг. Он надеялся, что кто-нибудь из них найдет и убьет Кикаху.

— А где же твой напарник?

— Со мной пошел Карл фон Ротадлер, — ответил До Шаптарп. — Но его больше нет в живых. Ворвавшись в комнату, он чудом не угодил в петлю, однако это не послужило ему предупреждением. Он всегда полагался на силу и меч, хотя мог бы прежде выяснить обстановку. Когда Карл вбежал в комнату, диван и стул понеслись от него прочь. Я не знаю, как ты заколдовал эти вещи, но ты действительно величайший маг. Предметы натянули веревку, она вырвала из потолка крепежный стержень, и люстра упала Карлу на голову.

— Значит, ловушка все-таки сработала! — воскликнул Кикаха. — Но как ты пробрался через комнату с водой?

— Когда Карл умер, я попытался вернуться в первую комнату, по дверь не открылась. Поэтому мне пришлось идти дальше. Подойдя к следующей двери, я изо всех сил толкнул ее, и она распахнулась. Меня окатило водой и отшвырнуло назад. Впрочем, выбирать мне не приходилось. Я снова приоткрыл дверь. Давление воды мешало протиснуться внутрь, меня сбивало с ног, а дверь постоянно закрывалась. Но я сильный, и мне удалось пробраться в подводный зал. К тому времени прихожая заполнилась водой, и как только я оказался в затопленном помещении, дверь за мной закрылась.

К счастью, вода оказалась чистой, а свет — ярким, иначе бы я утонул, так и не отыскав другую дверь. Сначала я всплыл к потолку, надеясь, что там осталось воздушное пространство, однако вода заполнила все помещение, и мне пришлось отправиться к другому концу комнаты. Давление воды раз за разом открывало дверь, ее потоки вливались в промежуточную комнату, а потом дверь автоматически закрывалась. Очевидно, это продолжалось довольно долгое время. Когда я попал в прихожую, вода заполнила ее больше чем наполовину. Потом давление возросло, и дверь в эту комнату открылась. Мне пришлось немного подождать. А когда дверь начала понемногу открываться вновь, я влетел сюда и повалился на пол. Наверное, так волна выбрасывает моряка на пустынный остров.

Кикаха забыл обо всех своих вопросах. Вызвав потоп в бассейне, он снова загнал себя — и этого парня — в почти безвыходное положение. Пройдет несколько часов, и вода затопит каждую из двадцати четырех комнат.

— Так, — сказал он. — Если мы не выберемся отсюда через пять-шесть часов, нам придет конец.

До Шаптарп спросил, что он имеет в виду. Кикаха объяснил ему ситуацию, и дракландский рыцарь побледнел. Кикаха рассказал тевтону многое из того, что стояло за недавними событиями. Особое внимание он уделил описанию зверств и коварных замыслов Черных Звонарей.

— Ты раскрыл мне глаза на вещи, которых я давно не мог понять, — сказал До Шаптарп. — И поверь, они тревожили не только меня. Да и как иначе? Наша жизнь шла спокойно и гладко. Я готовился возглавить охотничью экспедицию на дракона. И тут наш король и фон Свиндеберн объявили священную войну. Они сказали, что властитель Герр Гутт приказал им захватить город на нижнем уровне. И нам предстояло отыскать трех опасных еретиков, скрывавшихся там.

Многие из нас никогда не слышали о Таланаке, тишкветмоаках и Кикахе. Однако мы знали и уважали барона-разбойника Хорст фон Хорстманна, на которого был объявлен розыск. А тут еще фон Тарбет сказал, что властитель даровал нашему городу магические средства и что отныне мы можем переходить с уровня на уровень. Он объяснил нам причину, по которой был вынужден пользоваться лишь речью властителей. Но ты открыл мне правду, и теперь я понял, что души моего короля и многих добрых рыцарей пожраны адской нечистью. Их телами завладели демоны.

Баронет не совсем верно понимал суть дела, однако Кикаха не стал разубеждать его. Если кому-то нравится верить в суеверия, так и пусть себе верит на здоровье. Но он должен твердо уяснить, что под обликом двух королей скрывается ужасное зло.

— Скажи, я могу тебе доверять? — спросил он До Шаптарпа. — Поможешь ты мне, после того как узнал истину? И веришь ли ты в то, что я тебе сказал? Конечно, все это пока не имеет никакого значения. Но вдруг мне удастся что-нибудь придумать, и мы выберемся из этой затопленной норы.

— Клянусь тебе в вечной верности! — воскликнул рыцарь.

Его слова не убедили Кикаху. Тем не менее ему не хотелось убивать баронета. До Шаптарп еще мог пригодиться. Велев рыцарю поднять оружие, он повел его кружным путем в первую комнату. Вернувшись туда, Кикаха перерыл несколько шкафов и нашел записывающее устройство. Оно предназначалось для развлечения узников, но Кикаха придумал ему новое применение. Взяв в руки этот блестящий черный куб трех дюймов в поперечнике, он нажал на красное пятно в нижней грани и произнес несколько слов на языке властителей. Едва он коснулся белого пятна на боковой грани, как куб воспроизвел его слова.

Теперь им оставалось только ждать. Время тянулось медленно, и казалось, что уже прошло несколько часов. Наконец топаз над маленькой дверцей в стене засветился. Кикаха вынул поднос с едой для двух человек. На кухне теперь мигало два огонька, и толосы, заметив это, увеличивали порции вдвое.

— Садись и ешь! — сказал Кикаха. — Неизвестно, когда тебе еще удастся подкрепиться — если вообще когда-нибудь удастся.

До Шаптарп поморщился. Кикаха старался не спешить и ел медленно. Внезапно дверь распахнулась, и в комнату стала просачиваться вода. Увидев это, Кикаха быстро проглотил остатки еды. Дверь закрылась, но почти тут же отворилась вновь и изрыгнула новую порцию воды.

Кикаха сложил тарелки на поднос и поставил его в нишу. Он надеялся, что у толосов не окажется каких-то более срочных дел. Если они задержат отправку подноса на кухню, пленникам уже ничто не поможет.

Включив куб на воспроизведение записанных инструкций, Кикаха положил его на поднос. Три раза нажав на белое пятно, он установил устройство на шестьдесят повторений. И вес же Кикаху терзали сомнения. Если толосы замешкаются и заберут поднос не сразу, воспроизведение записи закончится, и вся его затея ни к чему не приведет.

Топаз замигал и поблек. Кикаха открыл дверцу и убедился, что поднос исчез.

— Если толосы выполнят мой приказ, мы будем спасены, — сказал он тевтону. — По крайней мере, мы выберемся отсюда. Но если роботы откажутся подчиняться, то буль-буль-буль, и конец всем нашим тревогам.

Он велел До Шаптарпу следовать за ним в промежуточную комнату. Там они простояли около шестидесяти секунд.

— Если вскоре ничего не произойдет, — произнес Кикаха, — мы можем поцеловать свои…