Глава 5
Над Парком сгустились тени, было очень холодно и темно. Кое-где собрались небольшие группки людей, похожие на лужицы после ночного дождя. Все хранили молчание. Казалось, они питали какую-то туманную надежду и ждали, когда наконец что-нибудь произойдет.
Статуя находилась прямо перед Шпилем, она возвышалась на отдельном постаменте в центре круглой площадки, посыпанной гравием. Вокруг памятника были расставлены скамейки, чтобы люди могли кормить голубей, разговаривать или дремать, приобщаясь к величию монумента. В остальных частях парка склоны поросли травой, среди которой кое-где вздымались темными бугорками кусты и деревья, а в одном из уголков стоял сарай с садовым инвентарем.
Оказавшись в центре Парка, Аллан остановился. Поначалу он пришел в недоумение, не обнаружив знакомых очертаний. И лишь потом сообразил, что случилось. Полиция обшила статую досками. Перед ним стояло прямоугольное деревянное сооружение, гигантский ящик. Значит, он так ее и не увидит. И не выяснит, что же он такое сотворил.
Аллан стоял, уныло глядя в одну точку, и через некоторое время заметил, что рядом с ним кто-то пристроился. Потрепанного вида гражданин с худыми руками, одетый в замызганную шинель до пят, тоже застыл, уставясь на ящик.
Какое-то время оба молчали. Наконец гражданин откашлялся и сплюнул в траву.
— Ни хрена не видно, уж будьте уверены.
Аллан кивнул.
— Они специально ее огородили, — сказал гражданин, — чтобы не было видно. Знаете почему?
— Почему? — спросил Аллан.
Сухопарый гражданин придвинулся поближе.
— До нее добрались анархисты. Изуродовали страшно. Полиция кое-кого из них поймала, а кое-кого нет. Они еще не схватили главаря. Но схватят. И знаете, что они тогда обнаружат?
— Что?
— Они обнаружат, что ему платит Санаторий. И это только начало.
— Чего?
— В ближайшие несколько недель, — поведал худощавый гражданин, — в общественных зданиях прозвучат взрывы. В здании Комитета и ТИ. К тому же они заразили воду радиоактивными частицами. Сами увидите. У нее уже появился странный привкус. Полиция в курсе, но у нее связаны руки.
Рядом с сухопарым гражданином остановился толстый коротышка с рыжими волосами. Попыхивая сигарой, он раздраженно проговорил:
— Это просто кто-то из подростков. Шайка ополоумевших юнцов, которым нечем больше заняться.
Сухопарый гражданин хрипло рассмеялся:
— Они хотят, чтобы вы именно так и подумали. Конечно, безобидная шалость. А я вам кое-что скажу: люди, которые это сделали, хотят уничтожить МОРС. Они не успокоятся, пока не втопчут в грязь нравственность и приличия. Они жаждут возвращения неоновых реклам, разврата и наркотиков. Им хочется, чтобы установилась безграничная власть жадности и расточительства, чтобы снедаемый тщеславием человек корчился в выгребной яме собственной алчности.
— Это подростки, — повторил коротышка. — Ничего это не значит.
— И от гнева Господа Всемогущего небо свернется, как свиток, — продолжал вещать сухопарый; Аллан побрел прочь. — Окровавленные тела атеистов и развратников усеют улицы, и священным огнем будет выжжено зло в сердцах человеческих.
В стороне от всех, засунув руки в карманы пальто, стояла девушка; она наблюдала за Алланом, пока тот шел по дорожке. Поравнявшись с нею, Аллан помедлил в нерешительности, а затем спросил:
— Что тут произошло?
У нее были темные волосы и высокая грудь, а гладкая загорелая кожа чуть светилась в полумраке. Девушка заговорила, голос ее звучал спокойно и уверенно:
— Сегодня утром они заметили, что статуя выглядит совсем не так, как раньше. Вы разве не читали об этом? В газете было сообщение.
— Читал, — сказал он.
Девушка стояла на поросшем травой холмике, Аллан подошел к ней.
Внизу среди теней находились останки изуродованной статуи. Пока памятник из бронзированной пластмассы мирно спал ночью, кто-то коварно напал на него. Теперь, вновь оказавшись на этом месте, Аллан смог оценить происшедшее объективно, он перестал связывать события с собой и посмотрел на них глазами постороннего — как все эти люди, — который случайно зашел сюда и удивился.
Среди гравия виднелись капли красного цвета. Эмаль из художественного отдела агентства. Вдруг Аллану открылся апокалиптический подтекст этой картины. Ему удалось представить, что рисовало воображение другим людям.
Цепочка красных пятен — это кровь, кровь статуи. Враг подкрался к ней по мокрым рыхлым комьям земли, нанес удар и впился зубами в сонную артерию. Статуя истекала кровью, струи текли по бедрам, по ногам; красная склизкая кровь хлынула из нее, и статуя умерла.
Стоя рядом с девушкой, Аллан понял, что статуя погибла. Он почувствовал, что внутри деревянного ящика — пустота, вся кровь вытекла, и осталась лишь полая оболочка. Теперь ему показалось, будто статуя пыталась защищаться. Но она потерпела поражение, и даже скорозамораживание ее не спасет. Статуя погибла навеки.
— Сколько времени вы здесь пробыли? — спросила девушка.
— Всего пару минут, — сказал он.
— Я заходила сюда сегодня утром. И по дороге на работу видела ее.
И тогда он сообразил: она видела статую до того, как соорудили деревянный ящик.
— Что именно с ней сделали? — спросил Аллан, искренне желая все узнать. — Вы не разглядели?
— Не бойтесь.
— Я вовсе не боюсь. — Аллан пришел в недоумение.
— Боитесь. А ведь все в порядке. — Она рассмеялась. — Им придется ее убрать. Они не смогут починить ее.
— Вас это радует? — изумленно спросил Аллан.
Глаза девушки вспыхнули светом, в них заплясали смешинки.
— Надо бы нам отпраздновать это событие. Выпить по коктейлю. — Потом свет в ее глазах померк. — Если человеку, который это сделал — кем бы он ни оказался, — удастся избежать наказания. Давайте-ка уйдем отсюда, хорошо? Пошли.
Девушка повела его через газон к тротуару, потом по дорожке. Она шла быстрыми шагами, держа руки в карманах, Аллан следовал за ней, вдыхая вечерний воздух, колючий и холодный, и постепенно мистическое, похожее на сон ощущение, навеянное Парком, выветрилось у него из головы.
— Я рад, что мы ушли оттуда, — пробормотал он в конце концов.
Девушка удрученно кивнула:
— Туда легко войти, а выйти трудно.
— Вы это почувствовали?
— Конечно. Утром, когда я проходила мимо, это ощущалось не так сильно. Сияло солнце, было светло. Но сегодня вечером… — Она поежилась. — Я простояла целый час, пока не пришли вы, и только тогда очнулась. Смотрела на нее, не двигаясь с места. Как в трансе.
— Меня поразили эти капли, — проговорил Аллан. — Будто кровь.
— Просто краска, — прозаично заметила девушка. Она сунула руку за пазуху и вытащила сложенную газету. — Хотите почитать? Обыкновенная быстро сохнущая эмаль, такую используют во всех учреждениях. Ничего таинственного в ней нет.
— Они никого не поймали, — сказал он, до сих пор ощущая какую-то неестественную отрешенность. Но уже не так сильно, скоро все пройдет.
— Поразительно, с какой легкостью можно этакое вытворить и сбежать. А почему бы нет? Парк не охраняется, никто даже не видел этого человека.
— У вас есть какие-нибудь предположения?
— Ну… — протянула она и поддала ногой камешек, лежавший на дороге, — кто-то разозлился, потому что лишился права аренды. Или выразил таким образом подсознательное возмущение против МОРСа. Сопротивляясь давлению, которое оказывает система.
— А что, собственно, сделали со статуей?
— Газета не вдается в подробности. Не стоит детально расписывать подобные события, это опасно. Вы видели статую и знаете, как Буэтелло изобразил Стрейтера. Традиционная воинственная поза: рука простерта вперед, одна нога позади другой, как будто он сейчас ринется в бой. Голова гордо вскинута. На лице печать великой мудрости.
— Он как бы смотрит в будущее, — пробормотал Аллан.
— Именно. — Девушка замедлила шаг, резко повернулась на каблуках и уставилась в темную мостовую. — Преступник, или шутник, или кто-то еще выкрасил статую в красный цвет. Это вам известно. Потом он каким-то образом обезглавил ее, очевидно, воспользовался каким-то электрическим инструментом для резки. А затем вложил голову в простертую руку.
— Понятно, — кивнул Аллан, внимательно слушая.
— Потом, — тихим монотонным голосом продолжала девушка, — этот человек обработал выставленную вперед ногу — правую — высокотемпературной накладкой. Статуя отлита из термопласта. Когда нога стала гибкой, преступник придал ей другое положение. Теперь майор Стрейтер держит в руке собственную голову, будто собираясь зафутболить ее куда-нибудь подальше. Весьма оригинально и весьма не к месту.
Помолчав, Аллан заметил:
— Учитывая обстоятельства, трудно упрекнуть их в том, что они обшили статую досками.
— Им пришлось так поступить. Но кое-кто успел ее увидеть, прежде чем соорудили ящик. Первым делом они вызвали бойцов Когорты майора Стрейтера — наверное, ожидали еще каких-нибудь происшествий. Когда я проходила мимо, эти унылые молодые люди в коричневой форме стояли кольцом вокруг статуи. Но ее еще можно было разглядеть. Потом, в течение дня, они поставили ящик. — Она добавила: — Видите ли, люди смеялись. Даже бойцы Когорты. Они не могли ничего с собой поделать. Начали потихоньку хихикать, а потом им было уже не сдержаться. Я от души пожалела молодых людей… они смеялись и сами себя за это ненавидели.
Они дошли до освещенного перекрестка. Девушка остановилась. На лице ее появилось озабоченное выражение. Она пристально поглядела на Аллана большими глазами, изучая его лицо.
— Вы в жутком состоянии, — сказала она. — И все из-за меня.
— Нет, — покачал головой Аллан, — я сам виноват.
Она положила руку ему на плечо:
— Что случилось?
Он сказал ироническим тоном:
— Осложнения на работе.
— А-а. — Девушка кивнула. Но не выпустила его плеча из цепких пальцев. — Ну, а жена у вас есть?
— Очень милая.
— Разве она вам не помогает?
— Она беспокоится еще больше, чем я. В данный момент она сидит дома и принимает седатики. У нее просто фантастическая коллекция всевозможных таблеток.
Девушка спросила:
— Вам нужна помощь?
— Нужна, — ответил Аллан и даже не удивился своей искренности. — Очень.
— Я так и подумала. — Девушка пошла дальше, он последовал за ней. Казалось, она проигрывает в уме различные варианты. — В наше время, — сказала она, — трудно добиться помощи. Принято считать, будто она никому не требуется. Я могу оставить вам свой адрес. В случае чего вы обратитесь по нему?
— Не берусь обещать…
— Но вы попробуете им воспользоваться?
— Я еще ни разу в жизни не просил помощи, — признался Аллан. — Сам пока не знаю, что я буду делать.
— Вот он. — Девушка передала ему сложенный листок бумаги. — Уберите в бумажник. Не читайте… просто спрячьте до тех пор, пока он вам не понадобится. Тогда и достанете его.
Он убрал листок, она неотрывно следила за каждым его движением.
— Хорошо, — сказала девушка удовлетворенно. — Спокойной ночи.
— Вы уходите? — Аллан не удивился, это показалось ему совершенно естественным.
— Мы еще увидимся. Я уже встречала вас раньше. — Девушка свернула на боковую дорожку, и ее почти полностью скрыла тьма. — Спокойной ночи, мистер Перселл. Берегите себя.
Спустя некоторое время, когда девушка совсем пропала из виду, он понял, что она поджидала его там, в Парке. Поскольку знала, что он туда придет.