Глава III. МАГНАЦКИЕ ГОРЫ
Вскоре после восхода солнца Кугель и Дерва Кориме вышли из–за укрытия на склоне холма, где они провели неспокойную ночь. Воздух был холоден, и от солнца, напоминающего туманный шар цвета красного вина, не шло тепло. Кугель стал размахивать руками и бегать взад и вперед, чтобы согреться, а Дерва Кориме стояла, дрожа, у поваленного дерева.
В конце концов Кугелю надоела ее пассивность, которая даже стала вызывать в нем раздражение.
— Собери веток и хвороста! — резко сказал он ей. — Я разожгу костер, мы согреемся и позавтракаем.
Без единого слова возражения наследная принцесса Силя пошла собирать хворост. Кугель повернулся, пытаясь рассмотреть, что находится к востоку от него сквозь окружающий туман, исторгая при этом из глубины своей души автоматические проклятия Никоню, Смеющемуся Магу, который был повинен в том, что он оказался в этих безлюдных северных землях.
Дерва Кориме вернулась с охапкой сухих веток, и Кугель одобрительно кивнул головой. Короткий период времени после их изгнания из Силя она вела себя с нескрываемым высокомерием, которое Кугель терпел, спокойно улыбаясь про себя. Первая же их ночная остановка была настолько богата событиями, что после нее Дерва Кориме изменила, по крайней мере, манеру своего поведения.
Лицо ее, нежное и чистое, осталось таким же меланхолическим, но все ее высокомерие улетучилось — так молоко становится сырым, перекисая, — уступив место новому пониманию окружающей их реальности.
Огонь весело трещал в сучьях. Они позавтракали корнями и кислыми черными ягодами, и Кугель все время расспрашивал ее о землях к востоку и к югу. Дерва Кориме мало что могла сообщить ему, а то, что она знала, не выглядело особенно привлекательным.
— Говорят, что этот лес тянется бесконечно. Я слышала, что его называют по разному: Большой Эри, Лес Востока, Лиг Фиг. К югу отсюда высятся Магнацкие горы — их даже можно видеть, — но говорят, что они просто ужасны.
— Это в каком смысле? — требовательно спросил Кугель. — Знание нам необходимо — мы должны перейти эти горы, чтобы попасть в Алмери.
Дерва Кориме покачала головой.
— Я слышала только всякие слухи, намеки, на которые не обращала особого внимания, так как я никогда не думала, что мне придется оказаться там.
— Я тоже не думал об этом, — проворчал Кугель. — Если бы не Никоню, я был бы сейчас совсем в другом месте.
Искорка интереса зажглась на безжизненном лице Дервы Кориме.
— Кто этот Никоню?
— Отвратительный волшебник из Элмери. У него не голова, а жидкий студень, а на лице вечная идиотская улыбка. Все, что он делает, — отвратительно, а характер у него — как у несносного евнуха.
Рот Дервы Кориме растянулся в холодной улыбке.
— И ты, конечно, чем–нибудь вызвал неудовольствие этого волшебника?
— Ха! Это была такая мелочь! И из–за нее он отправил меня на север с невозможным поручением. Но недаром меня называют Кугелем–Разумником. Это поручение выполнено, и сейчас я возвращаюсь в Алмери.
— Скажи, Алмери — красивое место?
— Да уж не сравнить с этими безлюдными лесами и сплошными туманами. Конечно, и там есть свои недостатки. Слишком много волшебников, а справедливости — никакой, за что я и пострадал.
— Расскажи мне поподробнее об Алмери. Есть ли там города? Живут ли там другие люди, кроме мошенников и волшебников?
Кугель нахмурился.
— Есть и города — печальная тень былого величия. Например, Азиномеи, где Кзан сливается с Скаум Флоу, или Каджин в Асколе и другие поселения на берегу напротив Кучека, где живут люди очень искушенные и хитрые.
Дерва Кариме задумчиво кивнула головой.
— Я согласна отправиться в Алмери. В твоем обществе, с которым я скоро надеюсь смириться.
Кугель искоса посмотрел на нее, недовольный тем смыслом, который она вложила в эти слова, но прежде, чем он успел уточнить, что, собственно, она хотела этим сказать, Дерва Кориме спросила:
— А какие земли лежат между нами и Алмери?
— Трудно проходимые, дикие и опасные, населенные бормотунами, эрбами и духами, так же как и вурдалаками, вампирами и гру. Если мы останемся в живых после этого путешествия, это действительно будет самое настоящее чудо.
Их жалкий завтрак подошел к концу. Кугель, откинувшись, оперся о ствол дерева. Но Фрикс не позволил ему такой роскоши — наслаждаться теплом костра и Кугель, перекосившись от боли, живо вскочил на ноги.
— Пойдем, мы должны начать наш путь на восток. Поручение Никоню торопит меня.
Они пошли вниз по дороге, которая, видимо, была проложена в древние времена. Деревья на склоне холма сменились сырой низиной, потом лесом. Кугель с недоверием посмотрел на мрачные тени леса и произнес:
— Мы должны двигаться осторожно и надеяться, что не потревожим какое–нибудь страшное чудовище. Я буду смотреть вперед, а ты назад, чтобы быть уверенным в том, что никто нас не преследует и не накинется на нас неожиданно.
— Мы заблудимся.
— Солнце сейчас на юге — это для нас лучший проводник. Дерва Кориме еще раз пожала плечами, и они вошли в лес.
Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь густую листву деревьев. Дойдя до небольшого ручейка, они прошли вдоль него и вскоре дошли до истоков реки.
На ее берегу, неподалеку от привязанного плота, сидели четыре человека в лохмотьях. Кугель критически осмотрел Дерву Кориме и сорвал пуговицы из драгоценных камней с ее платья.
— Скорее всего — это бандиты, и мы не должны провоцировать их на преступление, хотя они и кажутся жалкими с виду.
— Еще лучше, если мы обойдем их стороной, — сказала Дерва Кориме. — Они не более, чем звери.
Кугель пожал плечами.
— Нам нужен их плот и проводник через этот лес и придется говорить в приказном тоне. Если мы будем просить и мяться, они решат, что у них есть выбор, и станут неуправляемыми.
Он решительно пошел вперед, и волей–неволей Дерва Кориме вынуждена была пойти за ним.
Бродяги не стали выглядеть лучше вблизи. У них были длинные спутанные волосы, кривые лица с глазами, как у пчел, и ртами, из которых торчали гнилые желтые зубы. В общих чертах, выражение у них было достаточно безобидное, и они наблюдали за приближением Кугеля и Дервы Кориме скорее с осторожностью, чем с воинственностью. Один из них был женщиной, хотя это можно было только предполагать. Кугель отсалютовал им, как аристократ салютует своим подданным, и они от удивления заморгали и уставились на него.
— Что вы за люди? — спросил Кугель.
— Мы называем себя Бузьякос, — ответил самый старый из них. — Это одновременно и название нашей расы, и нашей семьи. По привычке мы не делаем различия между этими понятиями.
— Вы — обитатели леса, знакомые со всеми его дорогами?
— Это хорошо и верно сказано, — согласился Бузьякос, — хотя наше знание невелико и относится только к этой части леса. Великий Эрм тянется лига за лигой и никогда не кончается.
— Это неважно, — заявил Кугель. — Нам требуется лишь переправиться через реку, а там выйти на удобную и безопасную дорогу к южным землям.
Человек посовещался о чем–то со своей семьей, и все они отрицательно покачали головами.
— Такой дороги нет: путь преграждают Магнацкие горы.
— Ах вот как? — сказал Кугель.
— Если я переправлю вас через реку, — продолжал старый предводитель, — можно считать, что вы уже погибли, потому что эти места населяют множество бормотунов и гру. Твоя шпага против них бесполезна, а волшебство, которым ты располагаешь, очень слабое — это я знаю, потому что мы, Бузьякос, нюхом чувствуем волшебство. как бормотуны — мясо.
— В таком случае, как же нам достичь места нашего назначения? — вновь требовательно спросил Кугель.
Бузьякос почти не обратил внимания на этот вопрос. Но второй человек, несколько моложе первого, посмотрел на Дерву Кориме, внезапно, видимо, о чем–то задумавшись, потому что тут же перевел взгляд на реку и опять посмотрел на девушку, как бы размышляя. Однако это усилие, видимо, вконец вымотало его, и, так ничего и не придумав, он покачал головой, но не произнес ни слова.
Кугель, внимательно наблюдавший за ним, спросил:
— Что тебя смущает?
— Я просто задумался, чем ты можешь отплатить нам за то, что мы проведем тебя через лес, — ответил Бузьякос.
Кугель сердечно рассмеялся.
— Великолепный вопрос! Но я владею лишь тем, что вы видите: самая обычная одежда, шляпа и шпага — и все это мне необходимо. Хотя, честно говоря, я знаю одно волшебное заклинание, с помощью которого можно сотворить несколько пуговиц из драгоценных камней.
— Это для нас не является оплатой. В склепе неподалеку отсюда эти сокровища навалены горой выше моей головы.
Кугель задумчиво потер свою челюсть.
— Мудрость Бузьякосов известна повсюду. Может быть, вы проведете нас мимо этого склепа?
Бузьякос безразлично махнул рукой.
— Если ты этого пожелаешь, но этот склеп примыкает к пещере огромной самки гру, у которой как раз сейчас период жора.
— Мы пойдем прямо на юг, — торопливо ответил Кугель. — Вставай же, мы отправляемся немедленно!
Бузьякос остались сидеть все в тех же полускрюченных позах.
— Так тебе нечего предложить нам в виде платы?
— Только свою благодарность, а это не так уж мало.
— А твоя женщина? Она, правда, не слишком привлекательна. Так как ты все равно должен умереть в Магнаиких горах, то зачем понапрасну губить женщину?
— Верно. — Кугель повернулся и посмотрел на Дерву Кориме. — Возможно, нам удастся договориться.
— Что? — в ярости крикнула она. — Ты осмеливаешься даже предложить такое? Скорее я утоплюсь в реке!
Кугель отвел ее в сторону
— Недаром меня называют Кугелем–Разумником! — прошипел он ей прямо в ухо. — Поверь мне, неужели мне не удастся перехитрить этого полуидиота?
Дерва Кориме оглядела его с большим недоверием, потом отвернулась, и горькие слезы бессильного гнева потекли по ее щекам.
Кугель обратился к Бузьякос:
— Твое предложение я считаю достаточно мудрым, так что пошли скорее.
— Женщина может остаться здесь, — сказал Бузьякос, поднимаясь на ноги. — t Мы пойдем по заколдованным тропинкам, и нам следует вести себя предельно внимательно.
Дерва Кориме решительно шагнула к реке.
— Нет! — торопливо вскричал Кугель. — Она — очень сентиментальная женщина и хочет видеть, что я безопасно дойду до Магнацких гор, даже если будет очевидно, что я там погибну.
Бузьякос пожал плечами.
— Мне все равно.
Он подождал, пока они заберутся на плот, отвязал веревку и принялся отталкиваться шестом, потому что река оказалась мелкой. Кугель подумал, что с тем же успехом они могли перейти реку в брод, рискуя вымокнуть не более чем по пояс. Как бы угадав, о чем он думает, Бузьякос сказал:
— Эта река кишит прозрачными рептилиями, и, когда человек входит в воду, они немедленно нападают на него.
— Вот как? — сказал Кугель, с сомнением глядя в реку.
— Да. А теперь я должен предупредить тебя о тропинке. Пока ты будешь идти по ней, тебе встретится много соблазнов, но если ты дорожишь своей жизнью, не сворачивай с нее в сторону и иди точно за мной.
Плот доплыл до противоположного берега. Бузьякос вышел и привязал его к дереву.
— А теперь следуйте за мной.
Он уверенно пошел между деревьями. Дерва Кориме пошла следом за ним, А Кугель замыкал шествие. Тропинка была настолько незаметна, что Кугель с трудом отличал ее от остального леса, но Бузьякос ни разу не остановился. Солнце, низко висящее над деревьями, было видно лишь изредка, и Кугель ни разу не смог точно определить, в каком направлении они идут.
Солнце, пройдя свой зенит, начало клониться к западу. Наконец Кугель не выдержал и крикнул идущему впереди Бузьякосу:
— Ты уверен, что мы идем правильно? Мне кажется, что мы все время отклоняемся то влево, то вправо.
Бузьякос остановился, чтобы объяснить.
— Мы, обитатели леса, народ простой, но у нас есть одна особенность. — Тут он с важностью постучал себя по расплющенному носу. — Мы чувствуем нюхом. Тропинка, по которой мы идем, была проложена в такие древние времена, что сейчас о них уже никто не помнит. И пройти по ней могут только такие же нюхачи, как мы.
— Очень может быть, — неохотно согласился Кугель. — Но мне все–таки кажется, что мы ходим кругами. А где те ужасные чудовища и опасности, о которых ты нам говорил? Правда, я видел мельком одного волка, но нигде нет и запаха бормотунов.
Бузьякос в недоумении покачал головой.
— Совершенно необъяснимо, но они куда–то ушли отсюда. Уж конечно, ты не сожалеешь по этому поводу? Давайте лучше продолжим наш путь, пока они не вернулись.
И вновь он пошел вперед. Лес немного поредел. Алые лучи опустившегося солнца проникали через деревья, освещая перевитые корни и золотя опавшую листву. Затем Бузьякос вышел на поляну, остановился и триумфально воздел обе руки вверх.
— Мы успешно достигли цели нашего путешествия!
— Как так? — возмутился Кугель. — Мы все еще в самой гуще леса.
Бузьякос указал рукой через тропинку.
— Видишь вот эти три ясных и хорошо протоптанных тропинки?
— Похоже на то, — неохотно согласился Кугель.
— Одна из них ведет в южные земли. Остальные, петляя, углубляются далеко в лес.
Дерва Кориме, раздвинув ветви и выглядывая сквозь них, неожиданно резко воскликнула:
— Но ведь в пятидесяти шагах отсюда река и наш плот!
Кугель, нахмурившись, посмотрел на Бузьякоса:
— Что все это значит?
Бузьякос торжественно кивнул головой:
— Но эти пятьдесят шагов не защищены волшебными чарами. Я никогда не осмелился бы взять на себя такую ответственность и провести вас прямым путем. А сейчас…
Он подошел к Дерве Кориме, взял ее за руку, потом повернулся к Кугелю.
— Ты можешь пересечь полянку, и после этого я скажу тебе, какую дорогу тебе следует выбрать, чтобы попасть в горы.
И он занялся тем, что стал обвязывать шнур вокруг кисти Дервы Кориме. Она стала лихорадочно сопротивляться, но в результате добилась лишь того, что получила пинок.
— Это для того, чтобы предотвратить побег, — сказал Бузьякос Кугелю, слегка подмигивая ему. — Я не слишком быстро умею бегать, и когда я хочу женщину, мне вовсе не улыбается бегать за ней то туда, то сюда. Но разве ты не торопишься? Солнце заходит, а после темноты появляются мелкие лейкеморфы.
— Конечно, конечно, но какая же дорога из четырех ведет в нужном мне направлении? — как можно более сердечным тоном спросил Кугель.
— Перейди полянку, и тогда я скажу тебе.
Кугель с сомнением посмотрел через полянку, затем перевел свой взгляд на Дерву Кориме, которая с неприязнью и волнением наблюдала за ним.
Тогда Кугель весело заговорил:
— Ну что ж, видимо, все только к лучшему. Магнацкие горы чрезвычайно опасны. А с этим негодяем ты, по крайней мере, будешь в безопасности.
— Нет! — завизжала она. — Освободи меня от этой веревки! Он мошенник, тебя просто надули! Кугель–Разумник? Кугель–дурак!
— Такой язык просто вульгарен, — важно заметил Кугель. — Бузьякос и я заключили договор, а договор — это, можно сказать, святая вещь, к которой нельзя относиться легкомысленно.
— Убей этого негодяя! — вскричала Дерва Кориме. — Возьми в руки шпагу! Конец леса не может быть далеко отсюда!
— Неверная дорога может привести в самую гущу Большого Эр–ма, — возразил Кугель. Он поднял руку в прощальном салюте. — Уверяю тебя, что куда лучше быть в объятиях этого неотесанного грубияна, чем в объятиях смерти в Магнацких горах!
Бузьякос ухмыльнулся, соглашаясь с этим заключением, и дернул за веревку. Кугель поспешно пошел через полянку, а непечатные выражения, которыми называла его Дерва Кориме, все время продолжали звучать в его ушах, пока ее наконец не заставили замолчать. Каким образом это удалось сделать, Кугель выяснять не стал.
Бузьякос крикнул ему вслед:
— По счастливой случайности, ты как раз остановился на нужной дороге! Следуй по ней, никуда не сворачивая, и через некоторое время ты выйдешь к обитаемым местам!
Кугель помахал ему на прощание рукой и пошел вперед. Вслед ему донесся истерический визг Дервы Кориме, крикнувшей во весь голос:
— И он еще называет себя Кугель–Разумник! Что за глупая шутка!
Кугель продолжал быстро идти по дороге, но теперь он уже был встревожен.
— Эта Женщина, должно быть, самая настоящая маньячка! — сказа он сам себе. — Она совершенно не может ясно мыслить. Что еще я мог сделать как для своей выгоды, так и для нее? Я поступил рационально и разумно — настаивать на противном просто немыслимо!
Не прошел он и ста шагов от полянки, как лес кончился. Кугель остановился как вкопанный. Всего лишь сто шагов? Он поджал губы. Недоумение его возросло еще больше, когда он увидел, что три другие тропинки тоже выходят из леса неподалеку.
— Интересно, — сказал Кугель. — Меня почти что подмывает вернуться, найти этого Бузьякоса и получить от него объяснение…
Он задумчиво положил руку на эфес шпаги и даже сделал несколько шагов обратно по направлению к лесу. Но солнце уже садилось, и глубокие тени лежали между толстыми стволами деревьев. Пока Кугель колебался, Фрикс нетерпеливо пустил в ход свои когти, и Кугель начисто отбросил план вернуться обратно.
Дорога шла по большому полю, а впереди возвышались горы. Кугель довольно быстрым шагом направился вперед. Когда неприятные мысли одолевали его, он начинал уговаривать себя: «Ну что за глупости! Бузьякос был неповоротливым и тупым созданием — как мог он даже надеяться перехитрить Кугеля? Это было невыносимо. Что же касается Дервы Кориме, несомненно, она скоро смирится со своей новой жизнью!!»
Когда солнце уже село за Магнацкие горы, он дошел до поселения с таверной на дороге. Это было крепкое здание, сложенное из камней и бревен, с круглыми окнами. Кугель остановился у дверей, думая о средствах, которыми он располагал. Потом он вспомнил о пуговицах из драгоценностей, которые он сорвал с платья Дервы Кориме, и похвалил себя за такую предусмотрительность.
Он толкнул дверь и оказался в большой комнате, освещенной висевшими бронзовыми лампами. Хозяин находился за невысокой стойкой и разливал грог трем мужчинам. Все они повернулись, когда в комнату вошел Кугель.
Хозяин достаточно вежливо заговорил с ним:
— Приветствую тебя, путник! Чего желаешь?
— Сначала — стакан пина, затем ужин и приют на ночь, а затем сведения о дороге на юг.
Хозяин поставил перед ним кружку вина.
— Ужин и ночлег я тебе обеспечу. Что же касается дороги на юг, то она ведет в государство Магнац, и по–моему, этих сведений для тебя вполне достаточно.
— Неужели Магнац такое ужасное государство? Хозяин покачал головой.
— Люди, которые уходили на юг, никогда не возвращались. И ни один человек на моей памяти не приходил с юга. Я могу сообщить тебе только эти сведения.
Трое мужчин, которые сидели и пили свои напитки, согласно закивали головами в подтверждение этих слов. Двое из них были крестьянами из этого района. Высокие черные сапоги третьего клиента безошибочно указывали на то, что это профессиональный охотник за ведьмами. Первый крестьянин сделал знак хозяину:
— Налей этому несчастному чашу вина за мой счет.
Кугель принял эту чашу вина со смешанными чувствами.
— Я пью с большой благодарностью, хотя и должен возразить против применения слова «несчастный», если оно подразумевает мои способности, а не трудности предстоящего мне путешествия.
— Понимай, как хочешь, — безразлично ответил ему крестьянин, — хотя в эти грустные времена кого можно назвать не несчастным?
И оба крестьянина тут же стали спорить о починке каменного забора, который разделял их участки земли.
— Работа тяжелая, но зато какие преимущества! — объявил один из них.
— Согласен, — утвердительно кивнул головой другой, — но мне всегда не везет, и я не управлюсь, если мы закончим работу как раз к тому времени, когда солнце погаснет, и тогда весь мой труд окажется напрасным.
Первый крестьянин вскинул вверх руки, явно не собираясь так быстро уступать в споре.
— Это риск, на который мы должны пойти. Заметь. Я пью вино, хотя могу не дожить до того момента, когда напьюсь пьяным. Разве меня это останавливает? Нет! Я не думаю о будущем, я пью сейчас и становлюсь пьяным, коли это позволяют обстоятельства.
Хозяин рассердился и ударил кулаком по стойке.
— Ты такой же хитрый, как и те Бузьякос, которые, как я слышал, остановились лагерем неподалеку отсюда. Может быть, наш путешественник встретил их по дороге?
И он вопросительно взглянул на Кугеля, который неохотно кивнул головой.
— Я встретил одну такую группу, но они скорее показались мне глупыми, чем хитрыми Простите, что я еще раз говорю о дороге на юг но неужели никто не может ничего сказать мне о ней?
Охотник за ведьмами, вмешавшись в их разговор, резко сказал:
— Я могу добавить: избегай ее всеми силами. Сначала на твоем пути встретятся деоданды, которые с удовольствием полакомятся твоим мясом. Потом начинается государство Магнаца, перед которым деоданды покажутся тебе ангелами спасения, если верна хотя бы десятая часть того, что о нем говорят.
— Это неутешительные известия, — сказал Кугель. — А нет ли какой–нибудь другой дороги в южные земли?
— Ну конечно, есть, — сказал охотник за ведьмами, — и я очень рекомендую тебе воспользоваться именно ею. Возвращайся на север вдоль дороги до Большого Эрма и продолжай идти на восток через лес, который будет становиться все гуще и трудно проходимее. Незачем говорить, что тебе потребуется крепкая рука и быстрые ноги, чтобы избежать вампиров, гру, бормотунов и лейкеморфов. Дойдя до самого дальнего уголка леса, ты должен будешь свернуть на юг, к Дарадской долине, где, если верить слухам, армия василисков осаждает древний город Map. Если тебе удастся пробраться там незамеченным, то ты окажешься в Большой Центральной Степи, где нет ни воды, ни пропитания и где охотится пильгрейн. Когда ты пересечешь степь, повернись лицом обратно на запад, и тогда перед тобой окажутся труднопроходимые отравленные болота. За ними лежит земля, о которой я, к сожалению, ничего не знаю, кроме ее названия: Земля Злобных Воспоминаний. Когда ты пройдешь ее, ты окажешься к югу от Магнацких гор, и они будут находиться уже не перед тобой, а позади тебя.
Кугель ненадолго задумался.
— Маршрут, который ты описал, может быть значительно безопаснее и не такой страшный, как прямой путь на юг, но он кажется мне слишком длинным. Поэтому я лучше рискну просто пересечь Магнацкие горы.
Первый крестьянин посмотрел на него с большим уважением.
— Ты наверное, знаменитый волшебник и знаешь очень сильные заклинания, — произнес он.
Улыбнувшись, Купель отрицательно покачал головой.
— Я — Кугель–Разумник, не более и не менее того. А теперь — вина!
В конце концов хозяин принес ужин: бефстроганов и земляных крабов с гарниром из чечевицы и кислых ягод.
После ужина два крестьянина выпили по последней чаше вина и ушли, а Купель, хозяин и охотник за ведьмами уселись перед огнем и стали обсуждать различные формы жизни. Охотник за ведьмами поднялся первым, чтобы отправиться в отведенную ему комнату. Перед тем, как уйти, он подошел к Кугелю и откровенно заявил ему:
— Я обратил внимание на твой плащ, качество которого значительно лучше, чем делают в этих отсталых районах. Так как ты все равно погибнешь, почему бы тебе не отдать свой плащ мне, так как я сильно нуждаюсь в нем?
Кугель вежливо отклонил это предложение и тоже отправился в свою комнату.
Ночью он был разбужен каким–то скребущимся звуком у изголовья своей постели. Вскочив на ноги, он схватил за шиворот какого–то незнакомого человечка. Вытащив его поближе к свету, Кугель увидел, что это всего–навсего мальчишка–посудомойщик, который так и не выпустил сапог Кугеля, в которые вцепился что было сил.
— Это еще что за безобразие! — вскричал Кугель, как следует тряхнув вора. — Говори! Как ты осмелился на такой нехороший поступок?
Посудомойщик стал умолять Кугеля отпустить его.
— Какая разница? — жалобно пропищал он. — Обреченному человеку ведь не нужна такая элегантная обувь!
— Это уж позволь судить мне, — сказал Кугель. — Ты что, хочешь, чтобы я босиком отправился на смерть, которая ожидает меня в Магнацких горах? Убирайся вон!
И он швырнул несчастного парня так, что тот кубарем покатился по всей комнате.
Наутро, за завтраком, он рассказал об этом случае хозяину, который не высказал ни особого интереса, ни особого удивления. Когда пришло время расплачиваться, Кугель кинул на прилавок одну из пуговиц.
— Назначь сам, если сможешь, справедливую цену за эти драгоценности, высчитай, сколько тебе полагается, а сдачу можешь отдать мне золотыми монетами.
Хозяин оглядел пуговицу, поджал губы и склонил голову на бок.
— Твой счет ровно покрывает ценность этой безделушки. Никакой сдачи тебе не следует.
— Что? — возмутился Кугель. — Чистейшей воды аквамарин в оправе из четырех изумрудов? За одну–две чашки плохого вина, свинину и сон, который нарушил это негодяй–посудомойщик? Это что, таверна или разбойничий притон?
Хозяин пожал плечами.
— Должен признаться, что счет тебе предъявили чуть больше обычного, но деньги в кармане трупа уже никому не послужат,
В конце концов Кугелю удалось вытянуть у хозяина несколько золотых монет и пакет с сыром, хлебом и вином. Хозяин подошел к двери и указал рукой на юг.
— Это — единственная дорога, ведущая в южном направлении, — сказал он. — Магнацкие горы находятся прямо перед тобой. Прощай!
Не без дурных предчувствий Кугель отправился по дороге на юг. Некоторое время он проходил мимо полей местных крестьян, затем, когда с обеих сторон дороги появились невысокие холмы, его путь превратился сначала в тропинку, а потом в едва заметную тропку, извивающуюся вдоль пересохшего русла реки, по берегам которой рос разнообразный кустарник. Наверху холма, параллельно тропинке, шла дубовая роща, и Кугель, решив, что в роще он будет менее заметен, поднялся наверх и пошел под прикрытием зеленых ветвей.
Воздух был чист, небо сверкающе темно–голубого цвета. Солнце было уже почти в зените, и Кугель решил перекусить. Едва он уселся, но в это мгновение заметил, как неподалеку метнулась какая–то черная тень. Неизвестное чудовище явно собиралось напасть на него сзади.
Кугель сделал вид, что он ничего не заметил, и через некоторое время краешком глаза увидел, что тень вновь шевельнулась. Деодант, выше и тяжелее, чем Кугель, черный как ночь, если не считать его сверкающих белых глаз, белых зубов и белых ногтей, в кожаной набедренной повязке, мелькнул среди деревьев.
Кугель стал раздумывать, как ему лучше всего поступить. Лицом к лицу, грудь в грудь — деодант разорвет его на куски. С помощью шпаги Кугель мог, конечно, удержать чудовище на приличном расстоянии и даже ранить его. Однако у человека шансов на успех в схватке с деодантом нет. Возможно, Кугель бегал быстрее, и ему удалось бы убежать от чудовища, но только после долгой и утомительной погони…
Тень деоданта опять мелькнула сзади, теперь уже шагах в двадцати от того места, где сидел Кугель, примерно посередине склона. Как только он опять скрылся из виду, Кугель быстро вскочил и подбежал к самому краю холма. Здесь он поднял тяжелый камень и, когда деодант появился вновь, пробираясь снизу, изо всех сил бросил его на спину чудовища. Тот мгновенно упал, в то время как Кугель спрыгнул вниз, готовясь нанести ему шпагой смертельный удар.
Деодант облокотился о камень, чуть приподнявшись, и в ужасе завизжал при виде обнаженной шпаги Кугеля.
— Не торопись! — сказал он. — Ты ничего не выиграешь от моей смерти!
— Кроме удовольствия, что убил того, кто хотел сожрать меня
— Пустое удовольствие!
— Почти все удовольствия таковы, — сказал Кугель. — Но пока ты еще жив, можешь сообщить мне информацию о Магнацких горах?
— Вот они, перед тобой, — обычные горы из древнего черного камня.
— А кто такой Магнац?
— Я не знаю, кто это.
— Что? Люди с севера дрожат при одном упоминании его имени!
Деодант чуть приподнялся на руках и выпрямился.
— Ну и что с того? Я слышал это имя, но считаю его не более чем старой легендой.
— Почему же в таком случае путешественники отправляются на юг, но никто не приходит с юга?
— С какой стати кому–то идти на север? Что там интересного? А те, кто идет на юг, представляют неплохое пропитание для меня и мне подобных.
И деодант выпрямился еще больше.
Кугель подобрал большой камень, поднял его над головой и еще раз опустил на спину черного чудовища, которое упало, вновь задрыгав руками и ногами. Кугель подобрал еще один камень.
— Подожди! — вскричал деодант слабым голосом. — Пощади меня, и я помогу тебе сохранить твою жизнь.
— Каким образом? — спросил Кугель.
— Ты путешествуешь на юг. Мои другие товарищи живут в пещерах по всему твоему пути. Как надеешься ты не попасть им в руки, если я не проведу тебя путем, который они почти никогда не посещают?
— Ты можешь это сделать?
— Если ты согласишься пощадить мою жизнь.
— Превосходно. Но я должен застраховаться, когда тобой обуяет жажда крови, ты можешь забыть о нашем соглашении.
— Ты сделал меня калекой, какая страховка тебе нужна еще? — вскричал деодант.
Тем не менее Кугель крепко связал ему руки и смастерил петлю, которую накинул на мускулистую толстую черную шею.
Так они и отправились в путь. Впереди, ковыляя, с петлей на шее шел деодант, а сзади — Кугель с веревкой в руках.
В конце концов они вышли на небольшую песчаную равнину, находившуюся высоко над тем местом, откуда Кугель начал свой путь. Тут деодант объявил, что дальше путь безопасен, так как его товарищи никогда не охотились в этих местах.
— А что находится дальше? — спросил Кугель.
— Я этого не знаю. Сам я тоже никогда не заходил дальше этого места. А теперь освободи меня и иди своей дорогой, а я вернусь к своему народу.
Кугель покачал головой.
— Совсем скоро наступит ночь. Что помешает тебе следовать за мной и напасть еще раз? Нет, лучше я тебя убью.
Деодант печально рассмеялся.
— Трое других моих товарищей следуют за мной. Они не подходили до сих пор только потому, что я не подавал им знака. Убей меня, и ты больше не увидишь завтрашнего утра.
— В таком случае мы отправимся дальше вместе, — сказал Кугель.
— Как желаешь.
Кугель продолжал идти вперед, а деодант плелся сзади, ковыляя по булыжникам. Оглянувшись, Кугель увидел черные силуэты, двигавшиеся за ними в тени. Деодант многозначительно ухмыльнулся.
— Лучше тебе остановиться сразу же. Зачем ждать темноты? Смерть не так ужасна, когда светит солнце.
Кугель ничего не ответил, но продолжал идти впереди, все убыстряя шаг. Песчаное плато кончилось, уступив место высокогорной долине, где дул пронзительный ледяной ветер. Ларч, баобаб и бальзамный кедр росли по обеим ее сторонам, а среди высокой травы и кустарника протекал ручеек. Деодант начал выказывать признаки беспокойства, дергая за веревку и явно преувеличенно хромая. Кугель никак не мог понять причины такого поведения: казалось, в окружающем пейзаже не было никакой угрозы, кроме самих деодандов. И он рассердился.
— Зачем ты задерживаешь меня? Я надеюсь найти в горах до наступления темноты жилье. Твои рывки и хромота задерживают меня.
— Тебе следовало подумать об этом прежде, когда ты покалечил меня камнем, — сказал деодант. — В конце концов, я сопровождаю тебя отнюдь не доброжелательно.
Кугель оглянулся. Три деоданта, которые раньше прятались далеко за скалами, подошли ближе и шли в открытую.
— Неужели ты не можешь обуздать мерзкий аппетит своих товарищей? — спросил Кугель, многозначительно кладя руку на эфес шпаги.
— Я не могу обуздать даже свой собственный, — ответил деодант. — Только сломанная нога и рука не дают мне возможности броситься на тебя и вцепиться в твое горло.
— Ты хочешь жить? — спросил Кугель, не отпуская руки со шпаги.
— Конечно, хотя я не в такой степени цепляюсь за жизнь, как люди.
— Если ты ценишь свою жизнь хотя бы на йоту, прикажи своим товарищам повернуть назад и прекратить погоню.
— Это будет бессмысленно. И в любом случае, что для тебя твоя жизнь? Смотри, перед тобой Магнацкие горы!
— Ха! — пробормотал Кугель. — Разве не ты говорил мне, что все слухи об этом месте самые обычные сказки?
— Совершенно справедливо, но я ничего не говорил тебе о том, почему эти сказки возникли и продолжают оставаться до настоящего времени.
Пока они разговаривали, в воздухе раздался тихий свист, похожий на вздох, и, оглянувшись назад, Кугель увидел, что все три деоданта упали, проткнутые стрелами. Из–за ближайшего большого камня вышли четверо молодых людей в коричневых охотничьих костюмах. У всех были хорошие статные фигуры, темные волосы на голове и держались они непринужденно.
Первый из них обратился к Кугелю:
— Как это получилось, что ты пришел с необитаемого севера? И почему ты идешь с этим смертельным ночным чудовищем?
— Никакой задачи нет, и я могу ответить на оба ваших вопроса, — ответил Кугель. — Во–первых, север вполне обитаем, несколько сотен людей все еще осталось там в живых. Что же касается этого черного гибрида демона и людоеда, я нанял его, чтобы он безопасно провел меня через горы, но я неудовлетворен его услугами.
— Я выполнил все, что ты от меня ожидал, — объяснил деодант. — А теперь отпусти меня согласно нашему договору.
— Как хочешь, — ответил Кугель.
Он скинул петлю с шеи чудовища, и деодант заковылял прочь, изредка поглядывая через плечо и сверкая своими глазами. Кугель дал знак предводителю охотников, тот что–то сказал своим товарищам — они подняли руки, и деодант пал, пронзенный четырьмя стрелами.
Кугель одобрительно кивнул головой.
— Кто вы такие? И кто такой Магнац, о котором все говорят со страхом, предупреждая, что из–за него нельзя перейти эти горы?
Охотники рассмеялись.
— Обычная легенда. Одно время ужасное чудовище по имени Магнац действительно существовало, и чтобы соблюсти обычаи, мы, жители деревни Були, все еще назначаем одного из наших односельчан служить в качестве Часового. Но все это только старая, как мир, традиция, которую мы не желаем нарушить.
— Странно, — сказал Кугель, — что традиция пользуется таким большим влиянием.
Охотник безразлично пожал плечами.
— Приближается ночь — время возвращаться. Если хочешь, можешь присоединиться к нам, а в Буле найдется таверна, где ты сможешь найти ночлег.
— Я с большой радостью присоединяюсь к вашей компании.
Охотники повернулись и пошли вперед. По дороге Кугель расспросил их о том, как найти кратчайший путь через горы на юг, но они ничего не могли сказать об этом.
— Деревня Буль расположена на берегу озера Буль, которое невозможно переплыть из–за его водоворотов и омутов, и лишь некоторые из нас исследовали дороги на юг. Говорят, что они совершенно бесплодны и что чем дальше, тем пустыннее становятся земли, переходя в серую пустыню.
— Может быть, Магнац и находится за озером в горах? — спросил Кугель, стараясь говорить как можно вежливее.
— В наших традициях и обрядах об этом нет ни слова, — ответил старейшина охотников.
Примерно через час быстрой ходьбы они дошли до деревни Буль, изобилие которой несказанно удивило Кугеля. Все здания были прочно построены из камня и бревен, улицы вымощены со специальными канавками для отвода воды, была здесь и базарная площадь, амбары, зал приемов, зернохранилище, несколько таверн, довольно много шикарных коттеджей. Когда охотники шли по главной улице, кто–то выкрикнул им вслед:
— Важные новости! Часовой погиб!
— Вот как? — спросил старейшина охотников. — Кто временно замещает его?
— Конечно, Лафель, сын гетмана, кто же еще?
— Действительно, кто же еще? — заметили охотники и пошли дальше.
— Значит, пост Часового у вас почитается так сильно? — спросил Кугель.
Старейшина охотников пожал плечами.
— Лучше всего сказать, что это у нас — церемониальная синекура. Временный Часовой, вне всякого сомнения, будет избран завтра. Но обрати внимание на дверь в зал приемов!
И он указал на коренастого, широкоплечего человека, на котором был накинут коричневый меховой плащ и черная тугая шапочка.
— Это — Гулам Вискод, сам гетман. Хо, Вискод! Мы привели с собой путешественника с севера!
Гулам Вискод приблизился и доброжелательно поприветствовал Кугеля.
— Приветствую тебя! Путники редко заходят к нам. Все, что мы можем предложить, — к твоим услугам!
— Я очень благодарен вам, — сказал Кугель. — Я никак не ожидал встретить такого изобилия в Магнацких горах, от ужасов которых трясется весь мир.
— Недоразумения существуют повсюду. И в наших обычаях есть много нелепого и архаического, как, например, обычай назначать Часового, который обязан следить за появлением Магнаца. Но пойдем, вот лучшая наша таверна. После того как ты отдохнешь с дороги, мы поужинаем.
Кугеля отвели в прекрасную комнату со всевозможными удобствами, и через некоторое время, чистый и освежившийся, он присоединился к Гуламу Вискоду в столовой. Перед ними был поставлен прекрасный ужин и бутыль вина.
После ужина гетман показал Кугелю деревню и озеро, на берегу которого она располагалась.
Эта ночь оказалась беспокойной. Повсюду горели огни, жители собирались на улицах небольшими группами, чтобы посовещаться. Кугель поинтересовался причиной такого оживления.
— Неужели все это из–за того, что умер ваш Часовой?
— Да, именно поэтому, — ответил гетман. — Мы очень серьезно относимся ко всем нашим традициям, и выбор нового Часового должен произойти всеобщим голосованием. Но обрати внимание: вот здесь находится общественное хранилище, где собрана казна всего нашего народа. Не хочешь заглянуть внутрь?
— Я рад доставить тебе такое удовольствие, — ответил Кугель. — Если ты хочешь осмотреть общественное золото, то я буду рад и сочту за честь присоединиться к тебе.
Гетман распахнул дверь.
— Здесь лишь маленькая толика нашего золота! В этих ларях — драгоценные камни, в мешках — античные монеты. В этих сундуках — первейшие шелка и золототканая дамасская ткань. По эту сторону стоят лари с редчайшими специями и еще более редкими винами, которым просто нет цены. Но и мне не следует пытаться удивить тебя, человека многоопытного, который, несомненно, видел в своей жизни настоящие богатства
Кугель стал настаивать на том, что ценность сокровищ Буля вовсе не следует преуменьшать. Оценив его любезность, гетман поклонился, и они прошли к площадке перед озером, которое сейчас казалось черной поверхностью, освещенной лить светом звезд.
Гетман указал на купол, который находился на высоте в пятьсот футов на изящной колонне.
— Можешь ли ты догадаться, что это за сооружение?
— Скорее всего, это наблюдательный пункт Часового, — ответил Кугель.
— Верно! Ты человек умный. Жаль, что ты так торопишься и не можешь задержаться в Буле.
Кугель, задумавшись о своем пустом бумажнике и видя перед глазами хранилище Буля, сделал неопределенное движение рукой.
— Мне, конечно, нелегко это говорить, но я поиздержался в дороге и все равно буду вынужден искать какой–нибудь работы. Интересно, смог бы я занять пост этого Часового, который, насколько я могу судить, не такой уж и маленький в вашей деревне?
— Это так, — сказал гетман. — Сегодня ночью, например, караулит мой собственный сын. Тем не менее я не вижу причин, по которым твоя кандидатура не могла бы быть выдвинута. Правда, обязанностей у тебя не будет почти никаких, как я уже говорил — этот пост практически синекура.
Тут Кугель обратил внимание на то, что Фрикс заворочался у него в печени.
— А что имеет Часовой за свою работу?
— Очень многое. Он пользуется огромным уважением всех жителей Буля, так как, хотя и чисто формально, он охраняет нас всех от опасностей.
— А все–таки, что именно?
Гетман остановился, задумавшись, потом начал загибать пальцы.
— Во–первых, в его распоряжение предоставляется комфортабельная башня с удобствами, с оптическими приспособлениями, с помощью которых самые далекие предметы делаются близкими, жаровней, чтобы он никогда не замерзал, и хитроумной коммуникационной системой. Его пища и питье самого высокого качества и представляются ему бесплатно, когда он этого захочет. Далее, как правило, ему навечно присуждается титул Хранителя Общественной Казны, и, чтобы упростить дело, он наделен властью распоряжаться всем общественным достоянием Буля к выгоде жителей деревни. В–четвертых, он может выбрать себе ту девушку, которая покажется ему наиболее привлекательной. И в–пятых, ему присуждается титул Барона, и его должны приветствовать со всем уважением и почитанием.
— Вот как, понятно, — сказал Кугель. — О таком посте, конечно, следует подумать. А какие обязанности вменяются Часовому?
— За это говорит само его название. Часовой должен стоять на часах и наблюдать, потому что это один из самых старомодных обычаев. Вряд ли эту обязанность можно назвать тяжелой, но здесь не должно быть никаких послаблений, потому что иначе это будет самый настоящий фарс, а мы — народ серьезный, даже когда речь заходит о наших традициях.
Кугель понимающе кивнул головой.
— Условия вполне разумные: часовой наблюдает — ничего не может быть проще. Но кто такой Магнац, с какой стороны надо ждать его появления и как его можно узнать?
— Эти вопросы незначительны, — сказал гетман, — так как это существо в принципе просто не существует, если позволителен такой каламбур.
Кугель взглянул на башню, на озеро, потом на хранилище.
— В таком случае я хочу заявить, что выставляю свою кандидатуру на пост Часового, если все условия действительно таковы, как ты говорил.
Фрикс в ту же секунду вонзил все свои жала, колючки и когти в печень Кугеля. Кугель согнулся пополам, схватившись за живот, потом выпрямился и, извинившись перед пораженным гетманом, отошел в сторону.
— Терпение! — убедительно обратился он к Фриксу. — Что за темперамент! Неужели ты совсем не разбираешься в реальной жизни? Мой кошелек пуст, а впереди еще много лиг пути. Чтобы путешествовать хоть с мало–мальски приличными скоростями, мне надо отдохнуть и пополнить свой кошелек. Я хочу поработать здесь ровно столько времени, сколько понадобится, чтобы выполнить оба этих условия, а потом поспешить изо всех сил в Алмери!
Явно неохотно Фриск прекратил демонстрацию своей силы, и Кугель вернулся туда, где его ждал гетман.
— Все остается по–старому, — сказал Кугель. — Я тут подумал и решил, что я вполне могу взять на себя этот труд.
Гетман кивнул головой.
— Я рад это слышать. В основных чертах ты убедишься, что все, что я тебе говорил, — верно. Я со своей стороны тоже все обдумал и теперь со спокойной совестью могу заявить, что ни один человек в деревне не подходит лучше тебя для столь высокого места, а следовательно, я, гетман Буля, говоря от имени всей общественности, которая не может решить иначе, провозглашаю тебя Часовым!
Церемониальным жестом гетман достал откуда–то золотой воротник, который надел Кугелю на шею.
Они вернулись в таверну, и пока они шли, люди Буля, замечая золотой воротник, тут же начали задавать гетману вопросы.
— Да, — неизменно отвечал он. — Этот благородный человек продемонстрировал свои способности, и я провозгласил его Часовым Буля!
Слыша эту новость, жители Буля становились очень сердечными и возбужденными и поздравляли Кугеля так, как будто он всю жизнь был дорог их сердцу.
Все собрались в таверне. На столы были поставлены вино и мясо со специями, появились волынщики, зазвучала веселая музыка, и начались танцы и веселье.
В течение вечера Кугель высмотрел себе девушку изумительной красоты, танцующую с молодым человеком, который был среди тех охотников, которых Кугель повстречал у входа в горы. Кугель толкнул гетмана локтем и указал ему на девушку.
— Ах, да, прелестная Марлинка! Она танцует с парнем, за которого собирается выйти замуж.
— Может быть, планам ее суждено измениться? — многозначительно сказал ему Кугель.
Гетман хитро подмигнул ему.
— Ты находишь ее привлекательной?
— Вот именно. А так как это прерогатива моей службы, я хочу немедленно объявить эту девушку моей избранницей и невестой. Пусть немедля исполнят все церемонии!
— Так быстро? — удивился гетман. — Ах, ну да ладно, горячая кровь не терпит отлагательств.
Он сделал девушке знак, и она весело протанцевала к столу. Кугель поднялся и сделал глубокий поклон. Гетман заговорил:
— Марлинка, Часовой всего Буля находит тебя желанной и поэтому хочет выбрать тебя своей суженой.
Сначала Марлинка казалась удивленной, потом заинтересованной. Она бросила на Кугеля кокетливый взгляд и сделала реверанс.
— Часовой оказывает мне большую честь.
— Более того, — продолжал гетман, — он требует, чтобы свадебные церемонии были исполнены прямо сейчас.
Марлинка с сомнением посмотрела на Кугеля, потом через плечо на молодого человека, с которым все время танцевала.
— Хорошо, — сказала она, — как ты пожелаешь.
Церемонии тут же были исполнены, и Кугель оказался рядом с Марлинкой, которая при ближайшем рассмотрении оказалась еще более восхитительной, с прекрасными манерами, очаровательной фигурой и личиком.
— Пойдем! — прошептал он. — Давай удерем отсюда на некоторое время и торжественно скрепим наш свадебный союз.
— Не так быстро, — прошептала Марлинка. — Мне нужно время, чтобы приготовиться. Сейчас я слишком возбуждена!
Она высвободилась и утанцевала от стола.
Пир был горой, веселье продолжалось вовсю, и, к своему глубочайшему неудовольствию, Кугель увидел, что Марлинка опять пляшет с тем молодым человеком, невестой которого она была до сих пор. Пока он смотрел на них, девушка обнимала парня с явной любовью. Кугель пошел вперед, прервал танец и отвел свою молодую жену в сторону.
— То, что ты делаешь, вряд ли можно назвать приличным. Вспомни, что не прошло и часа, как мы поженились!
Марлинка, одновременно удивленная и непонимающая, рассмеялась, потом нахмурилась, потом опять засмеялась и пообещала, что будет вести себя осмотрительнее. Кугель попытался увести ее к себе в комнату, но она опять сказала, что сейчас ей это неудобно.
Кугель глубоко и огорченно вздохнул, но утешился, вспомнив о других своих прерогативах: например, свободное управление казной. Он наклонился к гетману.
— Раз уж теперь я стал титулованным Охранником Общественной Сокровищницы, считаю своей прямой обязанностью осмотреть то, что мне доверено охранять. Если ты будешь так добр передать мне ключи, я пойду и быстро осмотрю все, ню там есть.
— Ну, конечно, — ответил гетман. — Более того, я сам буду сопровождать тебя, чтобы помочь во всем, в чем я только смогу.
Они прошли к хранилищу. Гетман открыл дверь и зажег масляную лампу, высоко подняв ее над головой и светя Кугелю. Кугель вошел внутрь и стал осматривать сокровища.
— Я вижу, что все здесь в порядке, и, возможно, разумным будет подождать, пока голова у меня будет ясная, прежде чем предпринять детальную инвентаризацию. Но тем временем…
Кугель подошел к ларю с драгоценными камнями, выбрал несколько самых крупных и принялся запихивать их себе в пояс.
— Минуточку! — сказал гетман. — Зачем ты причиняешь себе такие неудобства? Скоро тебе дадут богатые одежды, приличествующие твоему рангу. Драгоценности никуда не убегут из нашей сокровищницы — зачем же таскать их с собой? Во–первых, это неудобно, а во–вторых, их можно просто потерять.
— В том, что ты говоришь, что–то есть, — заметил Кугель, — но я хочу заказать дом особой конструкции с видом на озеро, а на это мне понадобятся деньги.
— Со временем, со временем. Ведь все равно работы по его постройке не смогут начаться, пока ты не осмотришь окрестности и не выберешь себе самого подходящего места.
— Верно, — согласился Кугель. — Я вижу, что впереди меня ждет много дел. А теперь — обратно в таверну! Моя молодая жена слишком стыдлива, и сейчас я больше не желаю терпеть дальнейших задержек!
Но когда они вернулись в таверну, Марлинки нигде не было видно.
— Несомненно, она пошла, чтобы нарядиться в соблазнительные одежды, — предположил гетман. — Имей терпение!
Кугель с неудовольствием поджал губы и еще больше насупился, когда увидел, что молодой человек, с которым Марлинка танцевала весь вечер, тоже исчез.
Веселье не затихало, и было произнесено много тостов, после которых Кугель почувствовал, что чувства его несколько затуманены, и понял, что его на руках относят в его комнату.
Рано утром гетман постучал в дверь и вошел, услышав приглашение Кугеля.
— А сейчас мы должны посетить наблюдательную башню, — сказал гетман. — Мой собственный сын охранял Буль всю прошлую ночь, так как по нашей традиции необходимо неусыпное постоянное наблюдение.
С трудом Кугель оделся и последовал за гетманом на прохладный утренний воздух. Они прошли к наблюдательной башне, и Кугель был поражен ее высотой и гениальной простотой ее конструкции: изящный ствол, возвышающийся на пятьсот футов, поддерживающий купол на конце.
Веревочная лестница была единственным средством, чтобы забраться наверх. Первым на нее ступил гетман, а следом Кугель, причем лестница при этом раскачивалась в разные стороны, так что у Кугеля закружилась голова.
Они добрались до купола, и утомленный сын гетмана тут же спустился вниз. Комната внутри была обставлена с куда меньшей роскошью, чем предполагал Кугель. Скорее, обстановку эту можно было назвать скромной, Он не преминул указать на это гетману, который тут же ответил, что любое неудобство будет тут же устранено.
— Просто назови все, что требуется, и это будет исполнено!
— Что ж, в таком случае мне нужен хороший ковер для пола — желательно зеленых и золотистых тонов. Мне требуется более удобная кровать и, конечно, более широкая, чем эта жалкая кушетка, которую я вижу у стены, потому что моя жена Марлинка, конечно, большую часть времени будет проводить здесь. Мне нужен столик с отделениями для драгоценных камней и сами камни, а также ларец для засахаренных фруктов, который можно поставить вот сюда, и туалетный столик с ароматическими эссенциями — вот сюда. А вот здесь мне хотелось бы поставить обычный табурет с приспособлением для охлаждения вина.
Гетман с готовностью согласился на все.
— Все будет, как ты говоришь… Но сейчас мы должны обсудить твои обязанности, которые настолько просты, что не потребуют от тебя никаких затрат сил. ты должен следить за Магнацем.
— Это я понимаю, но в голову мне приходит та же мысль, что и прежде: для того чтобы я мог как можно тщательнее выполнить порученное мне дело, я должен знать, за кем или чем я должен лить Может быть, Магнац пройдет себе спокойно по площадке, а я даже не буду знать, что это был он. На что он хоть похож?
Гетман покачал головой.
— Я не могу этого сказать, его описания затерялись в веках. В легенде только говорится, что волшебник хитростью одолел его, заточил и забрал отсюда.
Гетман подошел к наблюдательному посту.
— Обрати внимание: здесь находится оптическое приспособление. Оно выделяет и приближает объекты, на которые ты его направляешь. Время от времени ты можешь позволить себе осмотреть земли, лежащие окрест. Вон там находится гора Темус, а ниже нее озеро Буль, по которому никто не может плавать из–за его водоворотов и омутов. В том направлении находится Налгарский Перевал, который ведет навосток в земли Мерси. С большим трудом ты можешь разглядеть знаменитый памятник, поставленный Юзпехом Великим, который повел восемь армий. Огромная скала на севере поставлена Магнацом, чтобы накрыть искалеченные трупы воинов поверженных армий Юзпеха. Вон там проход через горы, который пробил Магнац, чтобы холодный воздух мог попадать сюда. За озером находятся гигантские руины остатки роскошного дворца Магнаца.
Кугель осмотрел через оптическое стекло все, о чем ему говорил гетман.
— Видимо, этот Магнац был существом могущественным, — заметил он.
— Так утверждают наши легенды. И теперь последнее. Если Магнац появится, хотя смешно об этом даже и подумать, но все же ты должен потянуть за эту палку, которая соединена с большим колоколом. Наши законы категорически запрещают звонить в колокол в любом ином случае, кроме как при виде Магнаца. Наказание за такой проступок необычайно сурово — по правде говоря последний наш Часовой предал свой высокий пост тем, что зазвонил в колокол просто так. Нечего и говорить, что он был сурово осужден, его расчленили с помощью ударов тяжелыми цепями, остатки его были брошены в омут озера.
— Что за болван! — заметил Кугель. — Зачем ему понадобилось рисковать своим постом, богатством и хорошей жизнью ради подобного развлечения?
— Все мы считаем точно так же, — согласился гетман.
Кугель нахмурился.
— Я удивлен его поведением. Он что, был молод и легкомыслен, что поддался такому капризу?
— Даже и этого нельзя сказать в его оправдание. Это был мудрец, который три четверти своей жизни провел с нами, как Часовой Буля.
— Тогда его поведение кажется еще более невероятным, — недоуменно заметил Кугель.
— Весь Буль чувствует то же самое.
Гетман коротко потер руки одна об другую.
— Ну, насколько я понял, мы обсудили все основные подробности. Сейчас я удалюсь и оставлю тебя наслаждаться исполнением твоих новых обязанностей.
— Минуточку, — сказал Кугель. — Я настаиваю на определенных изменениях и улучшениях: ковер, стол, подушки, кушетка.
— Ну, конечно, — сказал гетман.
Он высунул голову наружу и стал кричать инструкции людям внизу. Никакого ответа не последовало, и гетман в отчаянии махнул рукой.
— Да что ж это такое! — воскликнул он. — Нет, видимо, придется слезать самому и за всем проследить.
И он начал спускаться вниз по веревочной лестнице. Кугель крикнул ему вслед:
— Будь добр, пришли сюда мою жену Марлинку, мне надо обсудить с ней кое–какие важные дела!
— Я немедленно отправлюсь на ее поиски, — отозвался гетман через плечо.
Через несколько минут раздался скрип деревянного блока: веревочную лестницу спустили вниз на конце каната, к которому она была прикреплена. Поглядев вниз, Кугель увидел, что ему собираются поднимать подушки. Тяжелая веревка, к которой была привязана лестница, прошла через блок, и появилась тоненькая веревка — совсем как шнур — и именно на этом шнуре были подняты подушки. Кугель посмотрел на них с неодобрением: они были старые и пыльные. Хотя, возможно, гетман прислал эти подушки с самыми добрыми намерениями, чтобы ему было на что облокотиться, пока он не пришлет в купол новых, более роскошных. Кугель кивнул головой: скорее всего именно так и было.
Он оглядел окрестности. Магнаца нигде не было видно. Он несколько раз взмахнул руками, прошелся взад и вперед и пошел смотреть на площадь, где ожидал увидеть рабочих, занятых выполнением его заказа. Но люди шли по площади как ни в чем не бывало, явно по своим собственным делам. Кугель пожал плечами и еще раз отправился осматривать окрестности.
Затем вновь поглядел вниз на площадь. Как и раньше, Магнаца не было видно. Он нахмурился и скривился: неужели это его молодая жена Марлинка шла мимо в компании молодого человека? Он посмотрел сквозь оптическое приспособление на изящные пышные формы — это действительно была его Марлинка, а молодой человек, который держал ее за локоть с такой наглой интимностью, был тем самым охотником, невестой которого она была раньше. Кугель в ярости ударил себя по челюсти. Такое поведение не могло продолжаться дальше! Когда Марлинка придет к нему, он выскажет ей все, что он думает по этому поводу.
Солнце достигло своего зенита. Вдруг задрожал шнур. Посмотрев вниз, Кугель увидел, что к нему поднимается корзина с пищей, и потер руки от удовольствия.
Но в корзине, когда он поднял ее, были только полбуханки хлеба, кусок жесткого мяса и бутыль плохого вина. Кугель в недоумении уставился на эту жалкую пищу и решил на несколько минут спуститься вниз, чтобы восстановить справедливость и показать им, что его не проведешь. Он откашлялся и крикнул вниз, чтобы ему подали лестницу. Казалось, никто не слышал его. Он крикнул громче. Два жителя посмотрели наверх с нескрываемым любопытством и продолжали как ни в чем не бывало свой путь.
Кугель сердито дернул за шнур и вытащил его через блок, но на его конце не появилось ни толстой веревки, ни веревочной лестницы, там была петля, которая могла выдержать только небольшую корзинку с пропитанием.
Кугель задумчиво уселся на подушки и принялся обдумывать свое положение. Затем, направив оптические приспособление на площадь, он стал искать гетмана, единственного человека, к которому он мог обратиться за объяснениями.
Ближе к вечеру Кугелю посчастливилось увидеть, как открылась дверь в таверну, и гетман заплетающимися шагами выходит оттуда, явно прилично нагрузившийся вином. Кугель изо всех сил крикнул ему вниз. Гетман остановился, огляделся вокруг, недоуменно покачал головой и продолжил свой путь через площадь.
Солнце золотило своими лучами озеро Буль, черными кругами виднелись в нем водовороты и омуты. Прибыл ужин Кугеля: горшок вареных овощей и миска свинины. Он осмотрел пищу без всякого интереса, затем опять подошел к краю купола.
— Поднимите мне лестницу! — крикнул он. — Наступает ночь! А когда нет света, нет смысла наблюдать за Магнацем или за кем–то другим!
Как и прежде, никто не обратил на его слова ни малейшего внимания. Внезапно Фрикс, как бы почуяв, что что–то не так, несколько раз дернул Кугеля за печень.
Кугель провел очень плохую ночь. Когда жители Буля навеселе выходили поздно из таверны, Кугель обратился к ним, но как и раньше, никто, по–видимому, даже не слышал его.
Над горами появилось солнце. Завтрак Кугелю подали довольно приличный, но, конечно, его и сравнить нельзя было с теми роскошествами, о которых говорил ему Гулам Вискод, лживый гетман Буля. В ярости Кугель принялся кричать приказы людям, стоявшим внизу, но никто не обратил на него ни малейшего внимания.
Он на несколько секунд задержал дыхание, потом выдохнул воздух и расслабился: видимо, ему самому надо было выкручиваться, как только он сможет. Ну и что с того, в конце концов? Разве просто так называли его Кугель–Разумник? И он стал придумывать различные планы побега.
Шнур, на котором поднимали ему еду, был слишком тонок. Если сложить его вдвойне, а потом еще раз вдвойне, он выдержит его вес, но тогда и расстояние до земли увеличится соответственно в четыре раза. Его одежда и кожаный плащ, если разорвать их на полосы, могут опустить его еще футов на двадцать, но и тогда он будет болтаться только посредине, в самом воздухе. Если бы у него были необходимые инструменты, он смог бы вырезать в колонне, на которой стоял купол, нечто вроде лестницы, но опереться там было бы просто не на что. Да, будь у него инструменты и время, он смог бы не только вырезать лестницу, но и просто подрезать колонну сверху, пока сам купол не оказался бы на земле!
Да, все это были глупости. В отчаянии Кугель откинулся на подушки. Теперь ему стало ясно — его надули. Сколько времени предыдущий Часовой оставался на своем посту? Шестьдесят лет? Невеселая перспектива!
Фрикс, видимо, был того же мнения, потому что он с бешенством вцепился в него когтями и уколол несколькими шипами сразу, что отнюдь не улучшило настроения Кугеля.
Так проходили дни и ночи. Кугель долго думал свои мрачные думы, с ненавистью размышляя о жителях Буля. Иногда у него возникало большое искушение зазвонить в большой колокол, как это сделал его предшественник, но, вспомнив о наказании за такой поступок, он сдерживался.
Со временем Кугель назубок знал каждый уголок большой деревни, озера и окружающего его пейзажа. По утрам озеро накрывал тяжелый туман, который развеивал бриз, начинающий дуть чуть позже в течение двух часов. Водовороты издавали чавкающие и стонущие звуки, и рыбаки Буля не осмеливались отъезжать от берега дальше, чем на корпус лодки. Скоро Кугель научился распознавать деревенских жителей. Марлинка, его молодая жена–предательница, часто ходила по площади. Кугель хорошо знал дом, в котором она жила, и постоянно наблюдал за ней в свое оптическое приспособление. Если она и путалась с молодым охотником, ее скрытность и умение запутывать следы были примечательны, и черные подозрения Кугеля ни разу не подтвердились.
Пища, которую ему подавали, была все того же дурного качества, а иногда ее забывали подавать вовсе.
Фрикс все время мстительно напоминал ему о себе, и Кугель начинал бегать по комнате купола, хватаясь руками за живот. Однажды вечером, вскоре после захода солнца, измученный особо неприятным поведением Фрикса, Кугель внезапно остановился как вкопанный. Спуститься с башни было проще пареной репы! Почему он не сделал этого раньше? Вот уж действительно Кугель–Разумник!
Он разорвал на полосы абсолютно всю свою одежду и связал веревку примерно двадцати футов в длину. Теперь ему надо было дождаться, когда в деревне все улягутся, — то есть примерно час или два.
Фрикс впился в него еще раз, и Кугель, не выдержав, вскричал:
— Ну подожди ты, скорпион, сегодня ночью мы убежим отсюда! Ты ведешь себя просто неприлично!
Фрикс нехотя прекратил демонстрацию своей силы, и Кугель подошел к оптическому устройству, чтобы еще раз осмотреть площадь. Ночь была холодной и туманной — идеальная погода для побега.
Кугель осторожно втянул в купол шнур, на котором ему подавали пищу, сложил его в два раза, еще в два, потом еще в два. Теперь толщина его была вполне достаточна, чтобы выдержать вес его тела. Он сделал широкую петлю на одном его конце, а второй конец накрепко привязал к блоку. Последний раз окинув взглядом горизонт, он осторожно выбрался из купола. Спустившись по шнуру до самого конца, он уселся поудобнее в широкую петлю, раскачиваясь над площадью. К одному концу своей двадцатифутовой веревки он привязал для тяжести ботинок и через несколько попыток умудрился закинуть ее так, что она завернулась за колонну, после чего он подтянул себя к ней вплотную. С бесконечной осторожностью он выбрался из петли шнура, предварительно завязав петлю на своей веревке вокруг колонны, а затем, используя эту петлю в качестве опоры, медленно опустился на землю. Он тут же отошел подальше в тень, одевая на ходу ботинки. Как раз в это время настежь распахнулась дверь в таверну и оттуда вывалился Гулам Вискод, пьяный куда больше, чем раньше. Непринужденно улыбнувшись, Кугель последовал за гетманом, который, еле держась на ногах, свернул в боковую улицу.
Одного удара по затылку было достаточно, чтобы гетман свалился, как подкошенный. В ту же секунду Кугель обшарил его с головы до ног и ловкими пальцами конфисковал ключи. Осторожно подойдя к общественному хранилищу, он открыл дверь, скользнул внутрь и набил полный мешок драгоценностями, монетами, флаконами дорогих эссенций, антиками и всем прочим.
Вернувшись на улицу, Кугель отнес мешок к причалу у озера, где спрятал его под рыбачьей сетью. После этого он отправился к дому своей молодой жены Марлинки. Пробираясь по стене, он дошел до открытого окна ее комнаты и впрыгнул внутрь.
Она проснулась от того, что Кугель сжал ее горло. Когда она попыталась закричать, он сжал сильнее, и крик замер.
— Это я, — прошипел он, — Кугель, твой муж! Вставай и иди за мной. Твой первый крик будет твоим последним!
В ужасе девушка повиновалась. По приказу Кугеля она накинула на плечи плащ и надела на ноги сандалии.
— Куда мы идем? — прошептала она дрожащим голосом.
— Неважно. Сюда, через окно. И помни — ни звука!
Стоя снаружи в темноте, Марлинка бросила панический взгляд в сторону наблюдательной башни.
— А кто стоит на часах? Кто охраняет Буль от Магнаца?
— На часах нет никого, — ответил Кугель. — Башня пуста!
Колени у нее подкосились, и она упала на землю.
— Вставай! — сказал Кугель. — Живо! Мы должны спешить.
— Но никто не наблюдает! Это аннулирует заклинание, которым волшебник заклял Магнаца, поклявшегося вернуться в деревню, когда наблюдение за ним закончится!
Кугель рывком поднял девушку на ноги.
— Меня это не касается, и я не чувствую себя ответственным за это. Разве я не стал жертвой вашего обмана? Где моя роскошная мебель и подушки? Где прекрасная пища? И моя жена, где ты была?
Девушка закрыла лицо руками и стала плакать, а Кугель повел ее к причалу. Он подтянул к берегу лодку рыбаков, кинул туда мешок с награбленным добром и усадил туда девушку.
Отвязав лодку, он взялся за весла и принялся грести. Марлинка была в ужасе.
— Мы погибнем в водоворотах! Ты сошел с ума!
— Я тщательно изучил расположение всех водоворотов и точно знаю размер каждого из них.
Кугель осторожно продолжал грести через озеро, считая каждый свой гребок и глядя на звезды.
— Двести гребков к востоку… сто гребков к северу, двести гребков к востоку… пятьдесят гребков к югу…
Так Кугель греб, а справа и слева от них все время раздавались чавкающие, засасывающие звуки водоворотов.
— Вот теперь достаточно, — сказал он. — Мы в безопасности, и нам много чего надо решить.
Девушка вся сжалась. Кугель приблизился к ней.
— Вот и я, твой муж! Неужели тебе не радостно, что мы наконец–то одни? Правда, моя комната в гостинице была намного удобнее, но сойдет и лодка.
— Нет! — вскричала она. — Не трогай меня! Эта свадебная церемония не имела никакого значения — всего лишь трюк, чтобы обмануть тебя и уговорить стать Часовым.
— Лет на шестьдесят, не правда ли, пока я на самом деле не сойду с ума и не зазвоню в колокол? Когда я предамся такому отчаянию, что мне будет все равно, что со мной сделают?
— Но это не моих рук дело! Я виновата только в невинной шутке. Но что станет с Булем? Никто не наблюдает, и заклинание потеряет силу!
— Тем хуже для неверных жителей Буля! Они потеряли свои сокровища и самую прекрасную деву, и когда наступит день, Магнац придет к ним.
Марлинка испуганно вскрикнула, но крик ее был поглощен густым туманом.
— Никогда не произноси этого проклятого имени!
— А почему? Я буду кричать его так, чтобы оно разнеслось по всему озеру и еще дальше! Я сообщу Магнацу, что заклинания больше не существует и что он может прийти и отомстить!
— Нет, нет, не надо!
— Тогда ты должна вести себя по отношению ко мне так, как я этого хочу.
Плача, девушка повиновалась ему. Наконец красный свет зари, проникая сквозь туман, появился на небе. Кугель поднялся в лодке, но путеводные вехи на земле еще не были видны, скрытые густым туманом.
Прошел еще один час, и взошло солнце.
Жители Буля уже, должно быть, обнаружили, что их Часовой исчез, а вместе с ним и их сокровища. Довольный Кугель усмехнулся, а ветер в это время начал потихоньку разгонять туман, и появились те вехи на земле, которые он заметил, наблюдая с купола. Он прошел на нос лодки и дернул за веревку якоря, но якорь крепко засел.
Он принялся водить веревку в разные стороны, и наконец она немного подалась. Кугель дернул что было сил. Снизу стали подниматься многочисленные пузыри.
— Водоворот! — вскричала Марлинка в ужасе.
— Нет здесь никакого водоворота, — пыхтя ответил Кугель и дернул еще раз.
Казалось, веревка ослабла, и Кугель принялся вытягивать ее наверх. Поглядев через борт лодки, он неожиданно увидел перед собой огромное белое лицо. Якорь застрял в ноздре этого лица. Пока Кугель ошарашенно смотрел, глаза моргнули и открылись.
Кугель выкинул веревку вместе с якорем, кинулся к веслам и принялся грести к южному берегу.
Рука величиной с дом высунулась из воды, хватая воздух. Марлинка громко завизжала. Воды озера заволновались, огромная волна кинула лодку к берегу, как щепку, и посередине озера Буль возник Магнац.
В деревне послышался звук предупреждающего колокола.
Магнац встал на колени — вода и грязь потоками стекали с его огромного тела. Якорь, проткнувший ему ноздрю, все еще продолжал висеть на том же месте, и из раны лилась какая–то черная жидкость. Он поднял огромную руку и игриво ударил ею по лодке. Целое море пены окутало разбитую лодку, разорванный мешок, Марлинку и Кугеля, оказавшихся в воде
Кугель колотил руками и ногами, пытаясь вырваться из засасывающих его черных пучин, и в результате все–таки выплыл на поверхность. А Магнац поднялся на ноги и смотрел на Буль.
Кугель поплыл к южному берегу. Марлинки нигде не было видно — она утонула. Магнац медленно шел через озеро к деревне.
Кугель с трудом выбрался на берег и со всех ног бросился в горы.
