11
Голос Альпера еще не успел стихнуть, а в мозгу Сойера промелькнули тысячи разнообразных вариантов освобождения, большей частью невыполнимых. От дикого воя Селли дрожали стены. Крики людей и звуки битвы были уже совсем рядом.
— Быстро! — сказал Альпер и сунул руку в карман. — У меня на руках все козыри, Сойер. Не будь дураком. Я могу убить тебя. Я могу лишить тебя чувств. Изверы могут разорвать тебя на части. Дай мне Огненную Птицу, и ты получишь все, что хочешь. Если ты откажешься…
Один из Изверов издал рокочущий звук и двинулся вперед, как мраморный ангел возмездия, величественно подняв свою длинную руку. Он сказал что-то на своем языке. Что-то очень презрительное. Он обошел Сойера, схватил за руку Клей и потащил ее вдоль сарая к двум Изверам, стоящим у двери. Они расступились, чтобы дать им пройти, и Извер с Клей исчезли в темноте.
Дикий бессмысленный прыжок Сойера вслед им был остановлен сильной рукой одного из оставшихся Изверов, который схватил его за плечо. Он так тряхнул Сойера, что у того лязгнули зубы.
— Подожди! — закричал Альпер. — Извер, подожди! Дай мне поговорить с ним. Богиня обещала мне это, помни!
Извер вздохнул, но отпустил Сойера.
— Сойер, будь благоразумен, — нетерпеливо сказал Альпер. — Слушай, я договорился с…
Он замолчал, бросил быстрый взгляд на Извера и поспешно скинул маску.
— Я не хочу, чтобы они слышали нас, так как обещал Богине добыть Огненную Птицу для нее. Она хочет получить ее обратно и скрыть факт кражи. Я думаю, что украла Огненную Птицу не Богиня, а Нете. Но самое главное то, что Птица исчезла, и Богиня готова обещать все, лишь бы вернуть ее. Если я не принесу Птицу, она убьет меня. А моя смерть, это и твоя смерть. Умру я — умрешь ты, помни! Что ты скажешь, Сойер?
Сойер слушал шум боя, такой близкий, что Альперу приходилось повышать голос, чтобы Сойер мог его расслышать. Он знал, что действовать надо быстрее. Ведь следующим шагом Альпера будет приказ обыскать его, а Птица в данный момент была у него в кармане. Нельзя было терять времени. Он бросил взгляд на Затри, у которого на лице все еще был маска.
— Хорошо, — сказал он. — Ты победил.
Он слегка шевельнулся, чтобы ощутить тепло Огненной Птицы.
— У меня нет Птицы, но я знаю, где она. Мне нужен свет.
— Не показывай ее, — быстро сказал Альпер. — Изверы не должны видеть…
Тяжело вздохнув, Сойер кивнул Альперу, тот снова натянул на себя маску. Сойер сделал три шага вперед и подошел к лампе. Все глаза смотрели на него, все лица были полны ожиданием. Голубые глаза Затри блестели сквозь прорези маски. Никто не знал, что будет дальше. Но все Хомы были готовы действовать.
Сойер внезапно расхохотался. Одним резким движением он швырнул лампу прямо в кучу соломы. Хомы, сидящие там, попрыгали в разные стороны, причем Сойер краем глаза увидел, как один из них раскидал горящее сено в стороны. Хом понятия не имел, что задумал Сойер, ему было ясно одно — землянину понадобился пожар.
Сойер тут же бросился на Альпера. Руки его стиснули кисть Альпера и заломили ее назад. Сойер крикнул:
— Затри!
Но кричать не было необходимости. Пламя еще не успело охватить сено, как Затри был уже на ногах и отдавал приказы своим людям. Один момент Хомы были в замешательстве, и Изверы, издавая угрожающие звуки, двинулись к борющимся Сойеру и Альперу. Но перед ними возникла толпа Хомов, которые быстро пришли в себя и бесстрашно бросились на возвышавшихся, как башни, богов.
Изверы пошатнулись от неожиданного нападения. Но вот они встали покрепче, широко расставив ноги, и начали отражать атаку. Каждый удар ломал кости людей. Хомы ничего не могли сделать с Изверами, но отчаяние придавало им силы и заставляло забыть страх о смерти.
Сойеру потребовались все силы, чтобы удержать огромное тело Альпера, и некоторое время он думал, что это ему не удастся. Но вот Альпер прекратил сопротивление.
Сойер подумал, что это уловка, и продолжал крепко держать его за руку. Но затем он понял: просто Альпер экономит силы, которых у него было не так много. Сойер вывернул руки Альпера и, задыхаясь, посмотрел на то, что происходит вокруг.
Дым обволакивал весь сарай. Огонь с треском пожирал сухое сено, и этот треск, усиливаясь с каждой секундой, переходил в оглушительный вой. В сарае стало очень жарко и светло. И Хомы, и Изверы поневоле отступили подальше от огня — к дверям.
Перепуганные лошади ржали и старались вырваться на свободу. Многие уже порвали привязь и перескочили через низкий барьер. Вся эта кричащая, лягающаяся, борющаяся масса людей и животных вывалилась из сарая на улицу. Сойер и Альпер волей-неволей последовали за ними. С дальнего конца улицы доносился вой дикарей. Он становился все громче. Сойер и устроил пожар специально, чтобы привлечь их внимание. Он знал, что Хомы, сколько бы их ни было, не смогут противостоять двум Изверам. Но он надеялся, что дикари задержат их.
Он сжал зубы и без предупреждения ударил Альпера в висок. Тот охнул и лишился чувств.
— Затри! — крикнул Сойер, осматриваясь вокруг.
Старик, как бульдог, вцепился в холодную руку Извера и висел на ней. Над ним склонилось надменное лицо. По нему стекал пот, но это бесстрастное лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций. Извер стряхнул со второй руки нескольких Хомов и поднял свой громадный кулак над головой старика. Сойер крикнул что-то вроде "берегись!", но кулак уже опустился, и дни Затри должны были кончиться в эту минуту.
И вдруг, совершенно неожиданно, Извер исчез. Ослепительный свет и обжигающее тепло — вот все, что осталось от него. Облачко молекул рассеялось в воздухе. Энергия Извера кончилась, и он исчез, испарился, отправился в путешествие по таинственному кругу, куда отправляются все Изверы, когда беззвучный зов настигнет их.
Затри покачнулся и чуть не упал, когда из его рук внезапно исчезла рука, которую он держал. Он покачал головой, на которой все еще была надета маска.
Сойер наклонился, стянул маску с лица Альпера и одел ее на себя. Снова мир преобразился перед ним, наполнился сочными красками, ароматами, волшебными звуками. Маска сидела очень плотно. Сойеру стало ясно, почему даже во время драки Затри не потерял свою маску.
Внезапно Альпер пришел в себя. Он взглянул на Сойера, и рука его потянулась к карману.
Сойер наклонился, схватил его руку и рывком поставил старика на ноги.
— Сюда! — спокойно скомандовал Затри, и он бросились вдоль улицы, волоча за собой Альпера.
Они приблизились к какой-то двери. Затри что-то крикнул через плечо своим людям, а Сойер, оглянувшись назад, увидел, что последний Извер боролся с десятком извивающихся Селли, глаза которых сверкали золотом в свете пожара.
Для такого именно момента Альпер берег свои силы. Он внезапно рванулся и освободился из рук Сойера. Затем он бросился к стене и с торжествующим смехом сунул руку в карман.
Сойер, уже собираясь прыгнуть за ним, внезапно ощутил в голове сильный гул и остановился. Альпер, держа руку на кнопке, решил говорить, диктовать условия. Он мотнул головой в сторону Затри и сказал, задыхаясь:
— Прикажи ему… вести нас… в замок. Сейчас.
— На чьей ты стороне, Альпер? — едва шевеля губами, спросил Сойер. — Когда ты лгал? Когда договаривался со мной или когда говорил о переговорах с Богиней?
— Я на своей стороне, на стороне Альпера, идиот! — хрипло ответил Альпер, наслаждаясь своим триумфом. — Я не лгал. Мы договорились с Богиней — моя жизнь за Огненную Птицу. Но я ей не верю. Я говорю тебе, что мы для Изверов всего лишь животные. Может, она и не убьет меня, но наверняка не отпустит нас на Землю и не отдаст мне Огненную Птицу. А мне нужна Птица — или ничего. Поэтому мой план относительно Нете остается в силе, если старик поведет нас. Он поведет?
Альпер многозначительно пошевелил рукой в кармане.
— Тебе лучше уговорить его, мой мальчик!
Для Затри весь этот разговор был лишен смысла, но общую картину происходящего он понял. В неверном свете пожара его движения были молниеносны. Рука его бросила кольцо серебряной веревки. Она захлестнула шею Альпера и стала натягиваться — все туже и туже, глубоко врезаясь в жирный загривок. Альпер стоял, будучи не в силах двинуться с места.
— Скажи, чтобы он прекратил, Сойер! Это же и твоя жизнь! — прохрипел он.
— Не говори! — спокойно сказал Затри. — Я догадываюсь, что он сказал. Мне жаль, юноша, но сейчас я должен думать о Клей. Скажи ему, чтобы он не двигался, пока я не прикажу. Я могу убить его одним движением. Я стар, но сил у меня хватит.
— Сойер, ты хочешь умереть? — в отчаянии вопил Альпер. — Скажи ему…
— Он сказал, что ты можешь убить меня, — безразличным голосом ответил Сойер, — но сам умрешь первым. Он думает о Клей. Альпер, я…
— Скажи, чтобы он вытащил руку из кармана, — заговорил Затри. — Скажи, что, если он не послушается меня, он умрет. Он боится смерти. И пусть он знает, что ни его жизнь, ни твоя, ни моя собственная — ничто не встанет между мной и тем, что могу сейчас сделать.
Сойер перевел. Медленно, неохотно Альпер вынул руку из кармана. У Сойера вспыхнула надежда, и он сказал:
— Вытащи из меня передатчик! Альпер взорвался.
— Нет! Я не сделаю этого! Даже если вы убьете меня сейчас!
— Он не вытащит, — ответил Затри. — Я знаю. Мы оба старики, и мы понимаем друг друга.
Он усмехнулся.
— Я поведу вас в Замок. Ты знаешь, почему я передумал, почему я решил дать Альперу возможность получить Огненную Птицу и бессмертие?
— Почему?
— Чтобы человек стал богом, нужно нечто большее, чем Огненная Птица, — ответил Затри. — Я слишком стар и не могу всего этого объяснить тебе. Альпер может стать бессмертным, но никогда не сможет стать неуязвимым.
Он рассмеялся.
— Передай ему это!
— С этого момента мы должны говорить только шепотом, — тихонько сказал из-под маски Затри.
Сойер посмотрел назад, во тьму извивающегося туннеля. С тех пор, как они покинули шумные улицы, им пришлось долго идти под землей. Затри, держа веревку, захлестывающую шею Альпера, внимательно разглядывал стены. Квадратные каменные блоки, сложенные тысячу лет назад, были скреплены между собой светящимся раствором. Чистый мягкий свет струился от стен, и они шли по кажущемуся бесконечным коридору из светящихся квадратов.
Но вот Затри остановился: один из квадратов перед ним стал темнеть, как будто кто-то повернул выключатель и прервал подачу энергии. Затри нажал на угол, и каменная панель бесшумно отошла в сторону. Перед ними открылся темный проход.
— Если нам повезет, — сказал Затри, повернувшись к Сойеру, — то охранников здесь не будет. Церемония уже началась, и все Изверы, которые не дерутся на улицах, сейчас в Холле Миров. Мы сейчас прямо под ним. Камера с жертвами тоже рядом. Изверы не боятся, что они сбегут.
Затри тихо рассмеялся сардоническим смехом. Сойер не понял, почему.
— Единственный путь, открытый для бегства, Изверов не беспокоит. Идем и будь осторожен.
Сойер пошел за двумя стариками.
Ему показалось, что он внезапно оказался у водопада Ниагары. Он остановился, оглушенный, и, задрав голову, смотрел, как вверх поднимаются золотые струи, которые затем скрываются в туманной бесконечности.
Но вот они уже стоят перед длинной лестницей, ведущей вверх. Лестница зигзагами огибает золотой водопад, подобно золотой молнии среди золотых облаков. Сойер догадался, что и золотые струи и золотые облака — это всего лишь золотые занавеси, спускающиеся сверху — прямо из золотого неба.
— Нам нужно подниматься, — прошептал Затри. — Только тихо! Если кто-нибудь появится — прячьтесь за занавеси. И молчите!
Они поднимались быстро, стараясь ступать бесшумно. На третьем этаже Затри начал огибать занавеси и заглядывать за них.
За занавесом открылась маленькая шестиугольная комната, похожая на ячейку в пчелиных сотах. На стене ее переливались разные цвета, смешиваясь между собой в причудливых сочетаниях и снова распадаясь в каком-то неуловимом ритме. Взгляд не мог оторваться от игры света, она буквально зачаровывала зрителя.
— Не смотрите, — предупредил Затри. — Это гипноз. Скажи Альперу. Он нам нужен.
Сойер, не поворачиваясь, предупредил Альпера. Сам он смотрел на сонную Клей, которая сидела в углу шестигранника, уронив руки на колени, откинув голову назад и глядя остановившимся взглядом на непрерывно меняющийся цветной рисунок на стенах.
Сойер тоже смотрел на стену и перед его взором появилась комната, громадная и очень странная. Сойер с усилием отвел свой взгляд. Он не знал, верить ему своим глазам или нет.
Затри постучал по стеклянной стене шестиугольника. Клей еле заметно шевельнулась и снова села неподвижно, запрокинув голову и не отводя глаз от игры света. Затри постучал снова. Очень медленно Клей повернулась.
— Хорошо, — прошептал Затри. — Мы еще не опоздали. Ее можно спасти. Юноша…
Он повернулся, пристально глядя на Сойера.
— Я хочу спросить тебя кое о чем, — мягко сказал он. — Слушай внимательно. У меня разработан свой план. Но риск очень велик. Я хочу, чтобы ты знал об этом. Риска избежать нельзя. Для нас нет другого пути — либо свобода, либо жизнь в рабстве под гнетом Изверов.
Он помолчал, не сводя глаз с Сойера, затем сказал:
— Я хочу спросить тебя: Огненная Птица сейчас с тобой?
Сойер колебался, стараясь понять, что кроется за этим вопросом, за таким пристальным взглядом. Но не пришел ни к какому выводу.
— Да. Она у меня. Затри глубоко вздохнул.
— Я рад. Значит, мы можем остаться живы, несмотря ни на что.
Альпер смотрел, как они беседуют, стараясь уловить смысл слов. Во взгляде его рождалось подозрение.
— Что он говорит! — обратился он к Сойеру. — Переведи!
— Успокойся! — Затри дернул веревку и погрозил Альперу. — Еще одно, прежде чем мы начнем действовать, — сказал он Сойеру. — Ты видишь Клей. Она в гипнозе, совершенно беспомощна. Есть только один способ освободить ее.
Он засмеялся.
— Изверы нас хорошо знают. Они могут не охранять эти камеры, так как никто не может освободить пленника, не заняв его места.
Говоря это, он резко вышел вперед и толкнул Сойера с такой силой, что тот пошатнулся и навалился плечом на стену. К своему удивлению, он почувствовал, что стена поддается под его тяжестью.
12
Это был момент полной дезориентации. Стены камеры, казалось, двигались относительно друг друга в сложном взаимодействии, как великолепно отлаженная машина. Когда Сойер упал на пол камеры, он увидел, что Клей вытолкнуло из камеры движущимися стенами. Это была ловушка. Когда он вскочил на ноги и бросился к стене в отчаянии, в тщетной попытке вырваться, он увидел лицо Затри в маске, прижавшееся к стеклу с той стороны, услышал его голос, мягкий и чистый.
— Прости меня, юноша, — сказал он. — Я пришел сюда, чтобы самому занять место Клей. Но лучше, если там окажешься ты, так как для тебя не обязательно все кончится смертью. У тебя есть шанс. А для любого другого… Он обреченно махнул рукой.
Клей упала на колени возле Затри. Дед осторожно и нежно поднял ее. Сойер смотрел на них сквозь переменчивые взоры на стекле. Они уже начали гипнотически действовать на него, так что он даже не мог сфокусировать на них свой взгляд. Сон уже затуманил его мозг. Он постучал по стеклу.
— Закрой глаза, — сказал Затри. — Не смотри на стены, пока я говорю. Нет, это не убийство. Ведь если ты умрешь, умрем и мы. Но у тебя есть шанс спастись и спасти всех нас. Может быть, и весь наш народ. Если бы у меня был хоть малейший шанс, я пошел бы в камеру сам. Но только у тебя есть амулет — передатчик. Ты один сможешь сопротивляться гипнозу, когда настанет высший момент Церемонии. Только ты.
Он взглянул на Альпера, который смотрел на все это, ничего не понимая. Затри слегка дернул веревку.
— Как твоя жизнь — в его руках, так и его жизнь — в моих. И я не пожалею ничьей жизни, чтобы достичь цели, к которой стремлюсь. Если бы Альпер согласился избавить тебя от передатчика и вмонтировать его в меня, я бы поменялся с тобой местами. Но он не сделает этого. Итак, тебе придется идти на Церемонию в качестве жертвы, но не беззащитной. У тебя есть передатчик. У тебя есть Огненная Птица. У тебя есть такой шанс, какого не может быть ни у кого.
Моя цель — сбросить иго Изверов и освободить мой народ. Я знаю, что тебе наше дело чуждо, но я не могу щадить ни тебя, ни себя. Я должен сделать все, что могу, чтобы достичь своей цели. Теперь слушай меня, потому что времени у нас мало. Ведь в любой момент ты можешь попасть на Церемонию.
Сойер, внимательно слушающий старика с закрытыми глазами, услышал тревожный шепот Клей. Он открыл глаза и сквозь переливающуюся всеми цветами стену увидел, как девушка подняла голову и стала изумленно осматриваться вокруг себя. Затри мягко встряхнул ее.
— Ты пойдешь на Церемонию не беспомощный, — продолжал он, — не загипнотизированный, не слепо повинующийся им. Каждый раз, когда ты почувствуешь, что начинаешь терять волю, ты можешь попросить Альпера тронуть слегка кнопку управления передатчиком. Я все объясню ему. Малейшего звука в твоем мозгу будет достаточно, чтобы нарушить гипноз.
Что происходит на Церемонии, никто не знает, известно только, что жертву, прежде чем ее скормят Огненным Птицам, необходимо загипнотизировать. Но еще до того, как подойдет твоя очередь, вмешаются мои Хомы. Может быть, они спасут тебя. У нас есть взрывчатка. Я надеюсь взорвать стену Замка, чтобы туда ворвались Селли. Таков мой план. Если он сработает, ты спасен.
Перед окончанием Церемонии башни Замка начнут светиться, и все дикари соберутся вокруг него. Может, нам удастся взорвать стену самого Холла Миров и направить Селли на Изверов. Начнется драка. — Глаза старика заблестели в отверстиях маски. — Тогда у Изверов не останется выбора — им придется применить свое последнее оружие. Я надеюсь, что Селли возьмут верх над Изверами. Но если этого не произойдет, у нас останется последняя возможность. Все будет зависеть от тебя…
Он замолчал в нерешительности.
— Ты слышишь меня? — спросил он. — Открой глаза на секунду. Я хочу убедиться, что ты еще в своем уме. Слушай! Если ты увидишь, что побеждают Изверы, тогда сам выбирай момент. Когда ты решишь, что пора, прорывайся к Источнику. Ты должен бросить туда Огненную Птицу — бросить ее открытой!
— Но… Альпер говорил… — попытался возразить Сойер.
— Альпер прав, это очень опасно. Бессмертие Изверов зависит от Источника, мы не можем убить их. Но… мы можем уничтожить сам Источник. Конечно, это может погубить город, может взорваться весь Верхний Мир, Хомад. Но… — Затри сделал паузу. — Если победят Изверы, мы все погибнем. Лучше погибнуть в бою, чем быть принесенным в жертву. Лучше погибнуть, уничтожив целую расу богов, чем умереть одному. Лучше погибнуть, зная, что после тебя останутся свободными люди, которые вечно будут благодарны тебе за то, что ты сделал для них.
Затри замолчал, с трудом переводя дух. Наконец он сказал:
— У нас мало времени. Лучше будет, если ты скажешь Альперу, что он должен делать, только не упоминай об Огненной Птице. Если он поймет, что Птица для него потеряна, он может отказаться помогать нам. — Он кашлянул.
— Взгляни на меня, юноша, — сказал он. — Только на секунду открой глаза. Я не прошу у тебя прощения, но я должен сказать, что я сделал то, что должен был сделать. Если умрешь ты, умрем мы все. Если ты победишь, победим и мы. Мне бы очень хотелось сделать все самому. Ты веришь мне?
Сойер встретился с ним взглядом сквозь переливающуюся радугу стекол.
— Я тебе верю. Я не говорю сейчас о прощении. Если мне удастся выбраться живым, тогда и поговорим о том, что ты сделал. Но я тебе верю. — Он повернулся к Альперу. — Альпер, я…
Он посмотрел на Альпера.
— Альпер! Затри, разбуди его!
Альпер безвольно прислонился к стеклянной стене, глядя расширенными глазами на игру света. Он уже был под гипнозом. Затри сильно встряхнул его, чтобы разбудить. Клей сонно смотрела на них. Сойер звал Альпера, не рискуя кричать громко:
— Альпер! Альпер! Ты слышишь меня? Альпер, проснись!
— Я не сплю, — внезапно сказал Альпер, вырываясь из рук Затри. — Со мной все в порядке. Но… Сойер? Ты видишь? Ты понимаешь, куда попал?
Сойер не смотрел. После первого своего ощущения бесконечности, которая таилась в этих сполохах цветного пламени, он больше не хотел смотреть. Да и времени не было.
— Слушай меня, — сказал он. — Если ты хочешь получить Огненную Птицу, то сделаешь то, что я скажу. Альпер, ты слышишь меня?
— Да, да, — рассеянно сказал Альпер. — Что ты хочешь сказать?
Сойер быстро пересказал ему разговор с Затри, умолчав об Огненной Птице. Но Альпер что-то бормотал про себя:
— Сердце атома… Танец атома… Электроны… на семи оболочках. Огненные круги в камерах, где крутятся электроны! Сойер, ты понимаешь, что это? Я и раньше предполагал это, а сейчас полностью убедился, что…
Сойер смотрел на Альпера сквозь цветное стекло, не совсем понимая, что случилось. Стеклянная стена начала вдруг вибрировать. Фигура Альпера стала расплываться, и голос его стал вибрировать. Как будто и звуковые и световые волны модулировались вибрацией стен.
— Это электрон! — сказал Альпер. — Космотрон, синхротрон, все, что ты хочешь. Что-то внутри его создает силы, которые разгоняют электроны в камере. Планетарный циклотрон! Где-то здесь находится аппаратура, фокусирующая пучок высоко-энергетических лучей. Ты видишь?
И голос, и лицо Альпера расплывались все больше. Расплывалось все: и тревожные глаза Затри в отверстиях маски, и поднимающаяся фигурка Клей. Вибрация была такой, что заставила дрожать все молекулы в его теле. Движущиеся цвета на стене вдруг двинулись на него, проникая в самый центр его мозга. И последними остатками своего сознания Сойер стал Молить Альпера о помощи…
И вот в его мозгу послышался шепот. Шепот становился все громче. Вот уже прерывистый ток крови в жилах стал казаться ему отдаленным рычанием льва…
Сойер, с трудом сохраняя сознание, крикнул в золотистый туман, наступающий и затопляющий его:
— Хватит, Альпер! Хватит! — и рычание льва стало стихать, превращаясь в еле слышимый шепот, который проникал в его плоть, заполняя артерии и вены, сохраняя его разум живым и светлым.
Вокруг него больше не было стеклянных стен. Он находился внутри цветного шара, он стал его центром. Стены шара вращались вокруг него, и их вращение увлекало за собой мозг Сойера, погружая его в сладостное забвение. И только шепот в мозгу не давал подчиниться этому вращению, заставляя оставаться в сознании.
Он помнил, что говорил Альпер до того, как вращение стен скрыло его от Сойера. Атомы. Танец атомов. Циклотрон. Стеклянные стены — это электронные оболочки. А он сам ядро, вокруг которого крутятся электроны. Их вращение захватывало его.
Где-то высоко, в золотом небе, на золотых тронах сидели Изверы. Снизу они казались не больше кукол. Они плыли в необъятном пространстве по замкнутому кругу, в центре которого находился он. Но круг был настолько большой, что сознание Сойера отказывалось воспринять его. Он тщетно пытался вернуться к реальности, изгнать из своего мозга это потрясающее душу видение. Но ему оставалось только смотреть.
Вокруг него сидели на золотых тронах торжественные ангелы. Они смотрели на него, и их троны висели в воздухе, не поддерживаемые ничем. Они плавали в золотом тумане. Но у их ног что-то поблескивало. Может, невидимый помост, на котором стояли их троны? Помост из стекла?
Ангелы были не на всех тронах, многие из тронов были пусты. Где же остальные? Может, они испарились, израсходовав всю свою энергию, и отправились в таинственное путешествие, откуда они вернутся, возвратив запасы энергии.
В центре круга находился шар, такой яркий, что Сойер не мог смотреть на него. Он находился между двумя высокими фигурами, которые смотрели друг на друга, между ними вспыхивали зеленые молнии. Но он не мог сейчас сфокусировать свое зрение. Потому что теперь он сам кружился, кружился по широкой орбите. Где-то глубоко под ним он видел головы, увенчанные стеклянными коронами. На головах было по две маски, одна слепая, без выражения, смотрящая назад пустыми глазницами, другая, живая, улыбающаяся, смотрящая вперед. Одна из масок смотрит в прошлое, другая в будущее, подумалось Сойеру.
Теперь он уже кружился по снижающейся орбите, спускаясь все ниже и ниже. Вот он уже находится ниже уровня тронов, где сидели ангелы, и спускается все ниже, вглубь, туда, где кружится золотой туман. Теперь он увидел золотые троны снизу. Они стояли на твердых площадках. Сойер видел ноги Изверов, бесчисленное количество пар ног, уходящих в бесконечность, в ничто.
Теперь он пролетал уже где-то сбоку от них. Это была самая удивительная точка орбиты. Он увидел, что троны стоят на золотой туманности, окружая ослепительно сияющий шар. Он не мог смотреть на этот шар, его глаза не выдерживали такого света.
Из стеклянного шара вырвались языки пламени, которые скрещивались, перехлестывались между собой, сворачивались в невообразимые спирали.
Он был не один в своем полете через золотое пространство, наполненное золотыми копьями света. Другие светящиеся точки кружились по своим орбитам вокруг сонма богов. Это были маленькие человеческие фигуры, заключенные в шестиугольные камеры. Они были неподвижны в своем стремительном движении вокруг ослепительного солнца. Сойер не мог сосчитать их — так их было много. Но он вспомнил, что говорил Альпер, и, закрыв глаза ладонью, сосчитал орбиты. Семь. Семь орбит, по которым бесчисленные электроны вращались вокруг ослепительного ядра, на которое невозможно смотреть.
Ядро становилось все ярче. Когда Сойер взглянул на него сквозь ресницы, он увидел, как одна из коленопреклоненных фигур, затянутая неведомой силой, нырнула в самый центр шара. На мгновение темный силуэт мелькнул на ослепительно ярком фоне и исчез в самом центре, между двумя Изверами, которые стояли, глядя друг на друга сквозь шар. Сильная вспышка обожгла глаза Сойера.
И вновь между Изверами стали проскакивать зеленые молнии.
Сойер напрасно пытался привести свои мысли в относительный порядок. Слишком многое случилось, слишком многое он увидел, и все, что он видел, не поддавалось его пониманию. Непрерывное кружение по орбите действовало на него гипнотически, но слабое гудение в мозгу помогало ему держать сознание ясным.
— Чуть больше, Альпер, — сказал он, и голос его зарокотал в ушах, многократно отраженный стенами камеры. Он подумал о диске в руках Альпера, из которого слышится его голос. — Немного. Вот так, теперь хорошо.
Шум в ушах стал сильнее, но размышлять стало легче. Он пытался понять, что с ним происходит, подыскать аналогию, Чтобы найти удовлетворительное объяснение. Я — ось, вокруг которой вращается камера. Я был протоном, когда растолкал все электроны стены и оказался в камере. Но теперь я сам электрон и вращаюсь вокруг Огненного шара. Кто знает, из чего состоят электроны? Никто. — И тут в его мозгу возникла картина — маленькие электроны на своих орбитах, и каждый из них — это шестиугольная камера со скорчившимся в ней неподвижным человеком. Громадным усилием воли он отодвинул от себя это видение.
Что это за стеклянный шар, вокруг которого крутятся электроны? Ядро этого атома имеет семь энергетических оболочек. Атом урана? Вокруг его тяжелого ядра крутятся электроны по семи орбитам. Именно уран высасывается Огненными Птицами с полюса Земли. Так, может быть, это…
"Источник! — догадался он. — Источник Миров?"
Он напряг свои глаза, стараясь рассмотреть Огненный шар, тщетно стремясь проникнуть взглядом в это ослепительное сияние и увидеть дальний конец Источника, где он совмещается с Землей.
Но он не мог. Однако теперь он видел более четко две фигуры, которые стояли друг против друга, разделенные Огненным шаром. Фигура в белой мантии и что-то колеблющееся, темное, над чем плавала белая маска.
Богиня и Нете. Нете и Богиня.
Значит, это и есть Открытие, после которого одна из них уйдет отсюда живой и торжествующей, а ее соперница останется здесь, около Источника. Интересно, подумал он, кто может заставить умереть Извера? Как смерть может победить неумирающего бога?
Электроны мчались по орбитам. Когда жертвы, одна за другой устремлялись в центр ослепительно сияющего шара, между двумя соперницами ярко вспыхивало пламя.
Электроны с внешних оболочек заменяют те электроны, которые ныряют с внутренних оболочек в белое пламя. Как только один из электронов падает, сразу происходит перераспределение на всех семи оболочках. Одну за другой они вырывают из стен камеры с жертвами и швыряют их в огонь, когда им это нужно. Мы…
Внезапный толчок смешал его мысли. Его перебросило ближе к огню. Внутренние орбиты требовали еще электронов, в одним из них оказался Сойер.
— Сейчас, — подумал он, — я нахожусь на шестой оболочке затем окажусь на пятой. И так, шаг за шагом, я буду падать все ниже, все ближе к пламени, пока не рухну в него вслед за остальными, чтобы дать энергию двум Богиням, которые хлестали друг друга кнутами из зеленых молний. Что это за оружие? Как они черпают энергию из пылающего Источника?
И как бы для того, чтобы он получил ответ, пламя между Богинями стало меньше, и Сойер мог видеть более ясно и четко. Один из электронов, который должен был упасть, чуть замешкался над Источником. Может, несчастная жертва от толчка пришла в себя, в то время, как она должна была падать в полном забытьи.
Зеленое пламя захирело, погасло. И Сойер одно мгновение мог видеть все неослепленными глазами. Правда, он боялся заглянуть в самую глубину Источника. Но он хорошо видел двух Изверов, которые остановились передохнуть перед тем, как продолжить битву.
Огромные, злобные, полуприкрытые ресницами глаза Нете, как глаза змеи, горели тем же адским пламенем, что бушевало в Источнике. По ее лицу стекали светлые капли пота, на широкой мантии виднелись почерневшие пятна — следы попадания молний. Она все время покачивалась из стороны в сторону, безостановочно, бесконечно. Ей нельзя останавливаться: злоба и страсть к убийству, горящие в ней, убьют ее самое, если она остановится хоть на миг.
И также покачиваясь, с такой же смертельной злобой во взгляде стояла перед ней Богиня. Она была одета в темную мантию, и там, где мантии коснулась зеленая молния, остались горящие зеленые пятна.
Но с их головами было что-то не то. И Сойер не мог рассмотреть, что за оружие держат они на уровне груди обеими руками.
Он не сразу понял, что произошло: Богини сняли маски и держали их перед собой обеими руками. Маски злобно смотрели друг на друга пустыми глазницами, извергая не меньшую ярость, чем лица. Богини раскачивались из стороны в сторону, выжидая момент.
Но вот замешкавшаяся жертва нырнула в Источник, и ожидание кончилось.
13
Пламя Источника взметнулось вверх. Языки белого пламени пронзали все пространство, искривляя орбиты, по которым неслись электроны, и те закружились по немыслимым спиралям, словно подхваченные невидимым ураганом. Они неслись все быстрее и быстрее.
Как это сказал Альпер? Циклотрон? Какие-то силы разгоняют электроны.
И это была правда. Или близко к ней. Все происходило так, как в циклотроне. Энергия выплескивалась из Источника, когда туда падала жертва. Но энергия не распространялась во все стороны, чтобы Изверы могли воспринимать ее своими таинственными приемниками и преобразователями. Она падала в какое-то мощное силовое поле и разгоняла электроны по спирали, заставляя их двигаться все быстрее. Сойер понятия не имел, что это за силовое поле, ось которого проходит через полюс.
Теперь было понятно, зачем нужно это ускорение. В циклотроне заряженные частицы разгоняются до громадных скоростей, а затем через фокусирующую систему наружу вырывается поток частиц с высокой энергией. В этом планетарном циклотроне не было искусственной фокусирующей системы, но в нем тоже рождались высокоэнергетические частицы. В этом не было сомнения. Отражающие панели, о которые ударялись частицы, уже начали светиться.
И теперь глаза масок двух Богинь извергали зеленое пламя. Два луча из каждой маски скрещивались, как два лезвия. Взгляд Медузы Горгоны был ничто по сравнению с этими смертоносными взглядами. Хотя эти лучи имели бледно-зеленый цвет, они были такими яркими, что глаз человека не мог смотреть на них.
Но еще более ужасно было видеть эти бесстрастные улыбки на масках. Они были в вопиющем контрасте с убийственной яростью глаз, которые смотрели сквозь отверстия масок. В Источнике Миров бурлили волны энергии, в которые падали все новые и новые жертвы.
С каждым падением Сойер оказывался все ближе и ближе к Источнику. Но он забыл об опасности, которая грозила ему. Он забыл о том, что вращается по непрерывно сужающейся орбите вокруг шара, который постепенно притягивает его.
Все, что он мог видеть сейчас, о чем мог думать, это была дуэль двух Богинь, которые сражались возле Источника, в котором вместо воды бурлило пламя, над которым скрещивались бледные зеленые лучи, более смертоносные, чем любой меч, выкованный человеком.
Соперницы были достойны друг друга. Они наносили удары друг другу и отражали удары, защищая свои уязвимые тела. Да, уязвимые, ибо тела Изверов были уязвимы — только для этого оружия. Сойер теперь понимал это.
Он видел, как Нете внезапно сорвала с себя маску, высоко подняла ее и направила зеленые лучи глаз маски в левое плечо Богини.
Рана была ужасна. Богиня покачнулась. Она на мгновение опустила маску и смертоносные лучи из ее глаз ударили в пустоту. Черная мантия не выдержала удара зеленой молнии, из-под нее потекли струйки золотистой крови…
Золотистая кровь, подумал Сойер. Золотистая кровь! При виде ее ангелы, наблюдающие за поединком, ахнули. Нете издала дикий, звенящий торжеством крик.
Но вот Сойер снова ощутил сотрясение, от которого у него закружилась голова. Его рывком перебросило на другую орбиту, и теперь он был совсем близким к ядру. Но он не обратил на это внимания. Он был раздосадован лишь тем, что в результате сотрясения на мгновение потерял из виду сражение.
Нете не рассчитала. Она слишком надеялась на смертельный удар, и теперь ее маска была поднята слишком высоко, чтобы парировать ответный удар. Золотая кровь все еще текла по руке Богини, беспомощно висящей, но другой рукой она схватила маску и очертила ею спираль. Скорость и направление движения руки совпадали со скоростью и направлением бешено вращающейся энергии в Источнике. Возможно, она хотела воспользоваться энергией самого Источника.
Ее маска снова смотрела на Нете. Лицо в лицо. Эти взгляды Горгоны извергали смертоносную энергию. Пламя колыхнулось между Богиней и Нете. Раздался жуткий крик Нете. Когда языки пламени стати слабее, горестный вздох вырвался у всех зрителей. Один глаз маски Нете стал слепым. Луч Богини сжег его.
И теперь, когда ее силы наполовину уменьшились, Нете с удвоенной яростью стала нападать на покалеченную Богиню. Ее единственный луч метался вокруг шатающейся фигуры в черной мантии, которая изо всех сил старалась парировать удары. Богиня, движения единственной руки которой были быстры, как молния, сплетала вокруг себя защитную сеть. А Источник меж тем иссякал… Электроны с внутренней орбиты сыпались в него как снег. Источник вспыхивал, когда очередная жертва давала ему новую порцию энергии, энергии, в которой нуждались обе сражающиеся Богини.
Снова сотрясение! Снова Сойер перескочил на другую орбиту. Теперь он уже на внутренней орбите, и следующее падение будет уже прямо в огонь!
Огонь! Сойер посмотрел вниз, прямо в Источник.
Источник жег глаза и мозг смотрящего в него. Но он вовсе не был ярким.
Боль в глазах внезапно исчезла, и Сойер увидел все с неожиданной ясностью. Источник оказался чем-то плоским и сверкающим, как зеркало. Он был окаймлен широким кольцом. В зеркальной плоскости отражалось золотое облачное небо, а внутри что-то кружилось, бурлило, вращалось… Расплавленный свет, выбивающийся из центра мироздания? Может, это фонтан света с полюса Земли? Сойер не мог подобрать слов. Но мозг и глаза не могли оторваться от завораживающего бурления в Источнике. Это движение проникало в мозг, расплавляло его, влекло Сойера к себе… Он стал падать, падать…
Он и хотел падать. Он хотел видеть все, что происходит внизу, в Источнике. Видеть все ближе и ближе… Странно, подумал он, как во сне, я так близко и все не могу сфокусировать зрение на этих пузырьках. Что это? Пузырящийся жидкий металл? Холодная блестящая ртуть? Нет, это не жидкий металл, так как Сойер видел очертания отдельных пятен, которые кружились сами по себе. Они, казалось, совершали какой-то танец, который вплетался в ткань видений Сойера, увлекая его вниз, на эту сверкающую плоскость, где все вовлечено в завораживающее движение…
— Альпер! — внезапно крикнул он, и звук его голоса, отразившийся от стен шестигранной ячейки, едва не оглушил его.
И Альпер откликнулся. Как гулкий колокол, кровь загудела в его жилах. Звук своего дыхания показался ему свистом громадной турбины.
Сойер с трудом оторвался от жуткого очарования Источника. Теперь он знал, что такое Источник. Ни один человеческий глаз не видел подобного зрелища, ни один самый изощренный ум не мог вообразить себе такого.
Это был сложный танец ядра в атоме. Один за другим, притягиваемые протонами, в ядро ныряли электроны. Его очередь близка.
Но вот его вращение приостановилось. Сойер не хотел быть жертвой. Он собрался с силами, чтобы сопротивляться падению в устрашающую красоту Источника. Удары грома раскалывали череп Сойера, и он закрыл глаза, стараясь собрать все свое отвращение к смерти, чтобы это помогло ему выстоять против колдовских чар Источника.
Падение прекратилось.
Источник снова казался ему зеркалом, на поверхности которого не отражалось ничего. Он казался огромным ртом, открытым в ожидании жертвы. Но жертва не падала, и поверхность зеркала подернуло дымкой, как будто на нее дохнуло холодом.
Зеленые молнии двух соперниц скрещивались друг с другом. Удары наносились с такой скоростью, что за ними было трудно уследить. Но вот они начали замедляться, молнии стали заметно бледнее. Шипение разрядов стало тише и слабее.
Богиня сделала шаг назад и посмотрела вверх. Нете, тяжело дыша, опустила одноглазую маску и тоже подняла голову. И тут она узнала Сойера и рассмеялась звенящим безжалостным хохотом.
Наступило время достать Огненную Птицу из кармана. Что произойдет после этого, Сойер не знал, но выбора у него не было: в любой момент он мог рухнуть в сверкающую поверхность Источника, и ему никогда больше не придется принимать решений.
Рука его нащупала Огненную Птицу. И тут он обнаружил, что он ничего не может. Какая-то сила, которой он не мог сопротивляться, сковала его члены, сделала беспомощным. Его вращение по орбите вокруг Источника возобновилось. Мозг его был ясен, но он не мог двинуть ни один мускулом, не мог даже шевельнуть пальцем.
— Альпер, — позвал он в отчаянии, — прибавь немного. Только, прошу, не перестарайся!
Глухие раскаты грома в мозгу становились все громче, как будто на Сойера надвигался нагруженный железнодорожный состав. Вот грохот стал уже непереносимым…
— Хватит! — крикнул Сойер. — Оставь так!
Где-то внизу, совсем рядом, раздался другой грохот, как от страшного взрыва. Ангелы, неотрывно следившие за дуэлью, одновременно повернули головы в направлении взрыва, который раздался в стенах Замка.
Да, что-то взорвалось в самом Замке.
Послышался второй взрыв, а вслед за ним — грохот рушащихся стен, звон стекла. Взрывы раздавались совсем рядом. Все Изверы вскочили на ноги, встревоженно переглядываясь. Что могло прервать священную Церемонию? В последний раз Сойер увидел сонм богов, стоящих в пустоте.
Но вот в золотом небе возникла трещина, на пол посыпались стекла. Стены Вселенной трещали, рушились, и через пролом в огромный стеклянный Холл хлынула толпа дикарей. Они неслись по стеклянному полу — прямо к ангелам.
Некоторое время Изверы были в остолбенении. Невероятность происходящего потрясла их. Тысячелетиями они были уверены в покорности всего мира, и теперь не могли поверить в то, что стены их Замка разрушены, что святая святых подверглась нападению, и змееподобные дикари ворвались в зал, потрясая длинными сверкающими ножами и издавая жуткий утробный вой.
Это было для них подобно кошмару, который парализовал их волю.
Но вот Богиня выкрикнула приказ, и Изверы ожили. Беспредельное отвращение отразилось на лицах богов, когда они в шелесте ледяных мантий двинулись вперед на орду Селли. Отвращение к себе подобным, подумал Сойер, вспомнив золотистую кровь, стекавшую из раны Богини, и каплю золотистой жидкости, повисшую на кончике ножа, которым он ударил в грудь дикаря.
Неуязвимая раса вступила в бой с другой неуязвимой расой. Сойер видел маски на затылках Изверов, которые безразлично смотрели на Сойера, на Источник, на обеих соперниц. Они смотрели так, как будто все это было уже в прошлом и теперь не представляло для них никакого интереса. Но вот Богиня вскрикнула еще раз, и из рядов Изверов послышались крики торжества. Все руки взметнулись вверх, как бы выражая неописуемую радость.
Теперь над их головами покачивались маски, те самые, что столь безразлично смотрели в прошлое. Однако они уже не были безразличными — они смотрели в будущее. Маски все еще улыбались бледными змеевидными губами, но улыбки их были устрашающими, а из глаз излучались двойные зеленые лучи — огненные мечи.
Сойер увидел, как мечи ударили первого Селли, уже протянувшего свои извивающиеся руки, чтобы схватить первого Извера. Двойной луч пронзил толстую, закрытую чешуей грудь у самого основания шеи. Сойер увидел, как луч прошел сквозь его тело, словно луч света сквозь тьму.
Огромное змееподобное существо покачнулось. Мгновение сверкающие глаза излучали тот же зеленый свирепый свет, что и глаза маски. Затем дикарь издал дикий вой и рухнул прямо на Извера. Золотистая кровь хлестала из его раны.
Извер тщетно пытался оттолкнуть от себя дикаря. Селли не был еще мертв. Он обхватил своими извивающимися руками корпус Извера и тянулся к маске, глаза которой сейчас смотрели в потолок. Два смертельных врага схватились в жестокой схватке, исполняя танец смерти на стеклянном полу. Кровь Селли уже образовала лужу возле их ног, и эта лужа все увеличивалась. Сойер увидел, что лужа достигла края стеклянной поверхности и теперь падает золотым туманом в пустоту…
Прозрачный круглый помост, на котором стояли троны, плавал в пустоте, поддерживаемый стеклянными колоннами.
Селли и Извер, обхватив друг друга, упали вниз. Вместе с ними упала и маска, пронизывая пустоту зелеными лучами своих глаз.
Это падение пробудило Сойера. Он вспомнил об опасности, которая грозила ему самому, и начал яростно бороться с поразившим его параличом. Он хорошо знал, что маски Изверов тратят много энергии и что вскоре источник потребует новых жертв, чтобы пополнить свои угасающие силы.
Сойер полностью сосредоточился на громовых ударах в своем мозгу и изо всех сил постарался шевельнуть рукой. Это ему удалось — рука еле заметно шевельнулась.
Его снова тряхнуло. Он открыл глаза, и перед ним открылось поле битвы между двумя расами, столь похожими и непохожими друг на друга. Они были как бы одной расой, особи которой были пропущены через разные искажающие фильтры.
Но размышлять над этой проблемой Сойеру было некогда. Пламя в Источнике начало угасать, наступало истощение энергии. Вокруг Сойера летали шестигранные ячейки с жертвами. Они дождем сыпались в Источник. И с каждым падением из него выплескивался язык пламени. Сойер, стиснув зубы, прохрипел:
— Альпер, добавь еще! — и приготовился стойко встретить спасительные мучительные удары грома.
Он понял, что этот акт самоуничтожения жертв был добровольным. Ядро притягивало к себе электроны, но и сами электроны тянулись к ядру. И если сопротивляться этому взаимному тяготению, то можно спастись… Вероятно, начальный гипноз был неотъемлемой частью всех церемоний. И пока Сойер может сопротивляться, пока его разум ясен, его ячейка будет висеть над поверхностью Источника… Но колдовской танец теней в Источнике был настолько завораживающим, что долго противиться ему было невозможно…
Сойер из всех сил стал подтягивать руку к карману, где находилась Огненная Птица. Удастся ли ему это? Сойер не уверен в этом. Он взглянул вниз на поле битвы. Змееподобные Селли гнулись, как колосья под ударами зеленых лучей Изверов. На стеклянном полу стояли лужи золотистой крови. С края платформы по двое, по трое падали вниз Селли и Изверы. Они летели, крича, обхватив друг друга мощными руками.
Сойер вдруг понял, почему это место называется Холл Миров. Кольцо тронов, окружавших Источник, символизировало разделение мира на Хомад и Нижний Мир.
Сойер все еще боролся. И вот пальцы его рук нащупали карман. Он не был уверен, что Огненная Птица спасет его. Но и терять ему было нечего. Если он не сделает ничего, то погибнет в Источнике, притяжение которого все усиливалось. Он знал, что не должен смотреть в Источник, не должен думать о нем. Однако Сойер всем своим существом, всеми костями, нервами, мозгом чувствовал, что его тянет туда, в этот колдовской танец. Все атомы его тела рвались туда, вниз…
Вокруг него валились в Источник жертвы, пополняющие угасающую энергию. Но вот Сойер увидел внизу Нете, которая не обращала никакого внимания на битву. Резким движением маски она наносила удар Богине, которая, забыв о поединке, следила за битвой Изверов с Селли.
Нете нанесла удар по здоровой руке Богини, в которой она держала свое оружие. Другая рука беспомощно висела, кровь стекала по кончикам пальцев и падала на стеклянный пол. Богиня развернулась, чтобы отразить удар одноглазой маски, но не успела…
Ячейку Сойера снова встряхнуло, и он повис над бурлящей поверхностью Источника. Раскаты грома в его мозгу были невыносимы, еще немного и он потеряет сознание. Сойер больше не просил Альпера усилить действие передатчика. Он чувствовал, как все атомы его тела откликаются на предательский зов Источника, нервы его принимали то, что отвергал мозг, плоть стремилась к Источнику, хотя воля и разум препятствовали этому. И жизнь, и смерть одновременно присутствовали в его сознании, в его существе…
Пока жив, он должен действовать. Неимоверным усилием воли он заставил руку подчиниться. Закрыв глаза, с трудом преодолевая раскаты грома в мозгу, он коснулся пальцами Огненной Птицы.
Под его рукой затрепетали, раскрываясь, сверкающие золотые крылья…
14
И таким же сверкающим золотым потоком в него хлынула энергия. Огненная Птица, казалось, рвалась из его рук, стремилась к Источнику, который был совсем близко и где было ее место. Если Птица вернется в Источник, единственный путь на Землю будет закрыт навсегда. Но если он не пустит туда Птицу, то как долго он сможет сопротивляться колдовскому притяжению Источника?
Выбирать ему не приходилось. Как только в его руках расправил а крылья Огненная Птица, Нете на миг забыла о том, что собиралась нанести последний, смертельный удар по своей сопернице: сейчас Богиня была совершенно беспомощна перед ней. Но вот Нете встрепенулась, и луч из единственного глаза ее маски ударил в лицо Богини, закрытое маской. Раздался пронзительный крик, Богиня пошатнулась и упала…
Впрочем, нет, не упала, а наклонилась вперед, к Огненной Птице. Спотыкаясь, она пошла вокруг Источника к Сойеру и к той драгоценности, которую он держал в руках.
Нете тоже видела распростертые золотые крылья, видела Птицу в руках Сойера. Желанное было совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки…
И тут произошло нечто неожиданное для Сойера. Стены его ячейки внезапно исчезли, и он упал с высоты в шесть футов на стеклянный пол.
По-видимому, это сделала Нете, вознамерившаяся схватить Огненную Птицу. Еще не придя в себя после падения, он заковылял прочь, подальше от Нете и от Источника.
Оглянувшись через плечо, Сойер увидел Богиню, глаза которой сверкали через отверстия маски, услышал, как она выкрикнула имя Нете и в последнем усилии подняла свое грозное оружие.
Нете резко повернулась, чтобы отразить эту отчаянную атаку. Она подняла свою маску, чтобы защититься ею, как щитом. Лицо к лицу, глаза в глаза две маски смотрели друг на друга.
И маска Нете погасла.
Нете взглянула на нее с недоумением, все еще держа бесполезный щит в руках, затем внезапно расхохоталась резким и пронзительным смехом. Она отбросила маску и, как змея, рванулась к Сойеру.
С огромной силой Сойера швырнуло на пол. Он почувствовал, как Огненную Птицу вырвали у него из рук, и услышал дикий крик торжества. Это кричала Нете, наконец-то державшая в руках так необходимый ей талисман.
Этот победный клич долго висел в воздухе. Но вдруг тембр его резко изменился. Два луча из глаз маски Богини вспыхнули над головой Сойера, и крик, возвещающий победу, превратился в жуткий вопль нечеловеческой боли…
Все еще лежа на полу, Сойер увидел, как два зеленых луча пронзили, точно два меча, это высокое извивающееся тело, которое не могла возродить к жизни даже Огненная Птица, понапрасну излучающая сейчас свою энергию…
Селли умирали медленно, но Изверы умирали еще медленнее. Сойеру казалось, что она стоит над ним уже целую вечность. Он видел на ее лице нечеловеческую ярость, затем нечеловеческое отчаяние и, наконец, решимость.
Она была уже мертва и знала это, но с внезапной решимостью змеиным движением рванулась к Богине. Если уж она сама погибала, то пусть не выиграет битву никто из них. Если ей суждено погибнуть, она уничтожит всю расу. Она не могла доказать свою божественность обычным путем, путем дуэли. Тогда она докажет ее иначе…
Сойер видел блеск струящейся материи, видел сверкающую Огненную Птицу с распростертыми крыльями. Зеленые мечи еще пронизывали Нете, но она уже утратила страх перед смертью — она была мертва. Она рвалась вперед, не обращая внимания на эти лучи. Вперед, к высокой темной фигуре своей убийцы.
Сойер видел, как они сплелись в яростном объятии возле бурлящего пламени Источника. Он слышал их звенящие яростью голоса, потом они обе покачнулись и упали.
Источник принял их в себя.
И вместе с ними принял Огненную Птицу с раскрытыми крыльями. Вместе с ней Источник принял конец расы богов.
Шатающийся, полуоглушенный, ослепленный сиянием Источника, Сойер видел их падение. Они падали и изменялись на лету.
При падении они излучали свет, который окутывал их наподобие пара. Казалось, молекулы их тела покидают их и собираются в облака пара. Вскоре оба тела исчезли. Молекулы в облаках начали вновь формироваться во что-то…
Сойер разглядел длинные змеевидные конечности, извивающиеся тела, приплюснутые уродливые головы, пустые, сверкающие глаза… Селли!
Он знал, что так будет. Он был уверен в этом. Он уже понял, что Селли и Изверы это не две расы, происходящие от одного предка, это одна раса. Изверы и Селли. Сойер вспомнил старые забытые легенды о раздвоении личности, о вселении дьявола в человека, вспомнил Джекила и Хайда, которые были одно и то же, но в разных формах…
Интересно, какой же мостик смогли перекинуть Изверы от жизни простых смертных к атомной энергии, когда они впервые превратили себя в бессмертные изотопы?
Теперь этого уже никто не узнает. Но ясно одно: Изверы подвергали себя смертельной опасности. Ведь они не могли держать под контролем стабильность изотопов во времена кризисов. Пока Источник функционировал, они были в безопасности, но когда Источник прекращал поставлять им энергию, они не могли поддерживать стабильность своего существования в форме Изверов. Энергия иссякала, и они опускались по энергетической шкале в более низкое энергетическое состояние… превращались в Селли…
Но это еще не конец. Полный цикл видоизменения на этом не завершался.
Падающие, исчезающие, изменяющиеся тела скрывались из виду в Источнике, другой конец которого, как предполагал Сойер, находился на Земле. Некоторое время стояла тишина, и только на поверхности источника возникали и исчезали тени, туманные пятна, продолжающие свой бесконечный таинственный танец.
Где-то вдали, как будто в другом мире, между Изверами и Селли продолжалась битва. Это была самоубийственная война одной и той же расы, порожденная странной неуправляемой ненавистью подобных к подобным. Схватившиеся между собой в смертельной схватке, они один за другим падали в ничто, издавая такие же крики, какие издавали ангелы, падавшие с небес во время битвы с серафимами…
В глубине Источника, где исчезла Богиня, Сойеру почудился трепет крыльев, и вслед за этим появились вспышки света. Свет становился все ярче. Сойер прижался к стеклянному полу, впился в него, желая оказаться как можно дальше отсюда. Он знал, что это за крылья. Он уже слышал его в шахте на Фортуне. И вот эти Птицы поднимаются сюда. Не было силы, которая могла бы управлять этими адскими созданиями. Ведь Нете исчезла, и вместе с ней исчез могущественный талисман.
Источник был открыт и неуправляем. Из него бил фонтан энергии, и струи этого фонтана состояли из множества Огненных Птиц. Казалось, вся мощная энергия, концентрирующаяся в Источнике, хлынула в Хомад.
Струи фонтана поднимались высоко вверх и затем обрушивались вниз, где в смертельной схватке сплелись Изверы и Селли. Огненные Птицы падали прямо на сражающихся, как огненные копья.
Эта раса предстала теперь в третьей, совершенно новой форме. Изотоп Извера распадался не на два, а на три элемента. Теперь цикл завершился. Третьим элементом были Огненные Птицы, которые должны были уничтожить первые две формы.
Они обрушивались на сражающихся, как молнии, трещали разряды. Разуму человека было трудно воспринять все это. Сойер, распластавшийся на стеклянном полу, понимал, что сходит с ума. Никто не мог бы выдержать это и остаться в здравом рассудке.
Вокруг рвались взрывы, фонтан неукротимой энергии бил из Источника. Оставшиеся Изверы продолжали свой цикл изменения. Когда иссякала их энергия, они превращались в молекулярный пар, который неведомыми путями поступал в Нижний Мир, где из него конденсировались Селли.
Но и это был не конец. Энергия иссякала, и это нужно было как-то уравновешивать. Селли тоже изменялись. Снова отворялась дверь в другое измерение. Она открывалась на Землю, на полюс, с которым Хомад был крепко-накрепко связан. На шахте в Фортуне появлялись тысячи Огненных Птиц, которые были последней, третьей ступенью превращения изотопов Изверов.
Огненные Птицы поглощали атомную энергию земного урана до тех пор, пока не насыщались и не превращались вновь в Изверов, которые через ледяной туннель возвращались в Хомад. Одна только Нете знала о том, что произошло. Она изо всех сил старалась оставить все, как есть, до тех пор, пока не станет Богиней. Тогда она вернула бы Огненную Птицу в Источник.
После кражи Огненной Птицы Источник перестал поставлять энергию, в которой нуждались Изверы. И по мере того, как они тратили свою энергию, не восстанавливая ее, они переходили в нестабильную форму и продолжали цикл трансмутации.
Этот цикл был совершенно безопасен, если, конечно, три формы одной материи не встречались между собой. При встрече же происходило взаимное уничтожение, аннигиляция.
Когда в Источнике была Огненная Птица, она регулировала поток изотопов, перемещая их по кругу и не давая им возможности встретиться. Когда ее не стало, цикл пошел по спирали. Примером можно считать превращение урана 236 в нестабильный плутоний, который вновь превращается в уран, но другой уран — 235, который может взорваться, если его масса превысит критическую.
Из Источника все еще бил фонтан Огненных Птиц, вводя последний необходимый фактор в уравнение. Планетарный циклотрон содрогнулся от всплеска титанической энергии и…
Сформировался новый изотоп. Совершенно новый, состоящий из Селли, Извера и Огненной Птицы одновременно. И масса их превышала критическую.
Одно мгновение сквозь стеклянный пол Сойер видел три взаимослившиеся фигуры — три и в то же время одну. Змеевидного дикаря, высокого статного полубога и крылатое пламя над ними. Одно лишь мгновение он наблюдал эту золотую скульптуру.
"Это Сатана перед падением в ад", — подумал Сойер. Он буквально вдавил лицо в стеклянный пол, чтобы рассмотреть все как следует. Сверкающая фигура — полузмея, полуангел… и огненные крылья, яркость которых невыносима для его глаз.
Мгновение она стояла неподвижно в пространстве — и затем взрыв, бешеный взрыв, подобный тому, что впервые произошел в Аламагордо. Грибовидное облако повисло над Хомадом…
Эхо гигантского взрыва прокатилось над миром Хомов. Они избавились от власти богов. Канал, из которого боги черпали энергию, закрылся навсегда.
В стеклянном полу дымился мертвый, обугленный Источник Миров. Сойер видел, как он вспыхнул в последний раз, и эта вспышка была каплей, переполнившей его разум. Сознание покинуло его.
Гром в голове вернул его к жизни. Он лежал на стеклянном полу, под которым клубилась золотая пустота. Он лежал долго, очень долго, глядя на маску, не в состоянии вспомнить, что произошло.
Нашествие дикарей через проломленную стеклянную стену, как ему казалось, произошло тысячу лет назад. Он смутно вспоминал фигуры в масках, которые приближались к нему… Но вот из-за разрушенной стены послышался шепот, затем голоса, ликующие крики. Он услышал вдали колокольный звон, возвещающий радость и торжество.
Но здесь, в святилище исчезнувших богов, еще не наступило время для радости. Вокруг лежал спасенный и счастливый мир, а к Сойеру медленно приближался человек в маске — и с ним приближалась смерть.
Альпер шел неуверенно, ноги его подгибались, последняя энергия Огненной Птицы уже иссякала в его дряхлом теле.
Он остановился в десяти футах от Сойера. Было странно видеть маску Извера, глаза которой не излучали смертоносных лучей. Вместо них в глазницах моргали маленькие серые глазки Альпера. Вероятно, он поднял эту маску на поле боя, когда шел сюда…
— Она пропала! — сказал он. — Ты позволил Огненной Птице пропасть!
— Земля тоже пропала для нас, — услышал Сойер свой голос. Он с усилием втянул в себя воздух. — Пути назад нет! Моя смерть ничего не изменит. Мы можем жить здесь, в Хомаде…
— Альпер! — послышался чей-то голос. — Альпер, подожди!
Через развалины стены пробиралась грузная фигура Затри в маске. Эхо его голоса гулко прокатилось под стеклянными сводами. Сойер не имел понятия, что произошло снаружи. Но теперь это уже не имело значения. Осталась одна, последняя битва. И в ней никто не мог помочь Сойеру, кроме него самого.
— Жить здесь?! — горько переспросил Альпер. — Без Огненной Птицы? Много ли я проживу? У тебя еще есть время. Ты можешь найти здесь дело, женишься, у тебя будет семья. А я? Как я смогу править…
— Ты не сможешь, — спокойно ответил Сойер. — У тебя не получится. Ты способен на многое, но правление не твоя стихия.
— Альпер! — крикнул Затри. — Подожди!
— Ждать?! — фыркнул Альпер. — Чего ждать? Чтобы вы опять надули меня? О, нет!
Он прыгнул к Сойеру, сжав кулаки.
— Ты выбросил Огненную Птицу! Без нее я умру! Я умру! — из-под маски раздался взрыв смеха. — Но ты умрешь раньше!
Правая рука его скользнула к карману, где находился передатчик.
Отдавая себе отчет, что он опоздал, Сойер все же прыгнул.
Вихрь молний взорвался в его мозгу, раскаты грома потрясли сознание. Его череп превратился в циклотрон, который раскручивал свою спираль все быстрее и быстрее, пока он, полуослепший, полуоглушенный, летел к улыбающейся маске…
Руки его сжали череп и ощутили маску. Он совсем забыл о ней.
Он мельком видел, что Затри ведет себя как-то странно. Морщась, как от нестерпимой боли, он сжал виски обеими руками, затем сорвал с себя маску и швырнул ее на стеклянный пол.
Все это продолжалось долю секунды, пока Сойер летел к Альперу, а тот делал все, чтобы расколоть его череп пополам. Он расхохотался и еще в воздухе сорвал с себя маску, потому что все понял, когда увидел лицо Затри без маски.
Затем он обрушился на Альпера и сбил его с ног. Старик все еще нажимал кнопку управления. Но сейчас Сойеру это было на руку. Он знал, почему Затри сорвал маску, и знал, что происходит в мозгу самого Альпера.
Альпер поднял руку, чтобы сорвать свою маску, — он тоже все понял.
Маски тоже были своего рода передатчиками. Они генерировали свои несущие волны. Кроме того, они были и мощными усилителями. Зрение и слух человека, надевшего маску, усиливалось в тысячу раз. И те же ультразвуковые колебания, которые звучали в мозгу Сойера, тысячекратно усиленные, звучали в мозгу Альпера — пока на нем была маска!
Сойер свалился на старика всем телом, прижал его к полу, мешая ему сорвать маску, нащупал рукой кнопку управления и нажал ее…
Альпер закричал.
Он пытался сопротивляться, но бесполезно. Гром гремел в их головах. Он оглушал Сойера, но в голове Альпера он был страшным, почти смертельным. Он страдал гораздо сильнее Сойера.
Теперь Альпер думал только о том, как избавиться от этого грома. А Сойер, оглушенный, полуослепший, крепко прижимал пальцы старика к кнопке. Он надеялся только на то, что тот постарается найти и нажать кнопку выключения до того, как гром убьет их обоих.
Если Альпер умрет раньше, чем сделает это, Сойер тоже обречен. Пока передатчик связывает их, смерть Альпера означает смерть Сойера.
Старик лихорадочно шарил пальцами по коробке. Сойер боялся дать ему свободу действий, но…
Внезапно все кончилось.
Оглушенный внезапной пронзительной тишиной в мозгу, Сойер приподнялся на локтях и услышал, как что-то звякнуло на стеклянном полу. Сойер увидел рядом с собой тонкий блестящий металлический диск.
Передатчик!
Не смея поверить в это, он прижал руку к голове… Ничего. Он был свободен!
Когда Сойер отпустил Альпера, тот медленно перекатился на бок, выпрямился и затих. Тяжелая голова в улыбающейся маске Извера запрокинулась и смотрела прямо вверх. Стального цвета глаза в прорезях маски смотрели прямо на Сойера, но ничего не видели. Возраст был трагедией Альпера — теперь он уже никогда не будет стареть.
Сойер долго смотрел на мертвеца, затем поднял голову.
Затри шел к нему по стеклянному полу. За ним у развалин стены стояла и смотрела на Сойера Клей. Встретившись с ним взглядом, она неуверенно подняла руку, и он улыбнулся ей. Он не мог двигаться, он слишком устал.
Все было позади. Он осмотрелся вокруг. Разрушенный Источник был теперь всего лишь грудой расплавленного металла. И где-то за ним, в другом измерении, остался навсегда потерянный для него его собственный мир — Земля.
Это было неотвратимо. Сойер сделал все, что мог. Он сделал свое дело.
Где-то невообразимо далеко, в другом пространстве, некто в офисе Торонто напишет на его досье: «Закрыто». Сойер покачал головой, отгоняя это видение. Теперь у него есть только Хомад. На Хомаде тоже можно жить — ему больше ничего не остается.
Сойер, с трудом поднявшись на ноги, повернулся к Клей.
Человек должен делать свое дело в любом мире. Сойер знал, что Землю он не забудет. Каждый раз, когда он напьется, он будет говорить о ней. Если на Хомаде есть вино, подумал он, то он должен напиваться и бубнить окружающим о Земле, о ее зеленых полях, о морях… К нему снова вернется Земля, он будет долго говорить о ней, говорить нежно, гораздо нежнее, чем тогда, когда жил на ней…
Он был молод. Перед ним — долгая жизнь. Все будет хорошо, если он постарается.
Улыбающаяся маска Альпера смотрела, как он неуверенно шел вперед, над клубящимся золотым туманом бездны — к Затри и к ожидающей его Клей.
