У Стенли Брогга день получился очень трудным.

Заместителю комиссара приходилось все время таскать каштаны из огня для Квеллена, но это его не смущало, так как у Брогга была колоссальная работоспособность. В глубине души он считал, что вдвоем со Спеннером они тянут работу всего управления. Они были два сапога пара. Крупные мужчины, солидные и неторопливые, с достаточным запасом плоти, чтобы черпать дополнительную энергию во время кризисов. Спеннер вел административную часть дела, а Брогг — рутинную, повседневную. У Спеннера был шестой разряд, у Брогга — девятый. И все же Брогг держал себя со Спеннером на равных.

Эти двое других — Колл и Квеллен — были архитектурными излишествами аппарата управления. Колл был полон ненависти и злости, кипел от гнева просто потому, что был мал ростом и некрасив. Разумеется, он был не глуп, но внутренне присущая ему изначальная невротическая направленность делала его опасным и ненужным. Если и нужно было бы подвергнуть принудительной психотерапии, так это Колла. Брогг часто сравнивал его с римским императором Тиберием, злобным, таящим опасность для окружающих, не безумца, но с искривленной психикой. От таких людей лучше держаться подальше.

Если Колл был Тиберием, то Квеллен — Клавдием: добродушным, умным, в сердцевине своей слабым. Брогг презирал своего непосредственного начальника. Квеллен был в его глазах трус, несоответствующий своей должности. Временами Квеллен брался за дело энергично и решительно, но это не соответствовало его натуре. Брогг выполнял за Квеллена будничную работу в течение многих лет. Иначе управление давно было бы признано недееспособным.

Что было удивительным в Квеллене — он был способен на преступление. Это в свое время поразило Брогга. Он как–то не думал, что этот человек обладает подобным свойством. Чтобы получить участок земли в Африке, необходимо было тщательно подделать документы, затребовать и добыть незаконное стасисное устройство для транспортировки из квартиры служащего седьмого разряда в бассейн реки Конго, вести жизнь беззаботную и даже роскошную. Это было столь смелым предприятием, что Брогг до сих пор не мог понять, каким образом это все удалось осуществить такому человеку, как Квеллен. Единственным объяснением могло послужить то, что Квеллену была настолько отвратительна суровость окружающей его жизни, что он готов был подвергнуть себя любому риску, лишь бы иметь возможность отстраниться от нее. Даже трус мог подняться до того, что выглядело как нравственное величие, в интересах своей собственной трусости. Подобным же образом мягкий, слабохарактерный человек, вроде императора Нерона, мог превращаться в демона — только для того, чтобы сохранить в неприкосновенности свою слабохарактерность. Нерон, как считал Брогг, не был по натуре своей демонической личностью в духе Калигулы. Он стал чудовищем в результате длительной постепенной эволюции. В некотором роде это не соответствовало его характеру, точно так же, как удивительный по смелости поступок Квеллена дисгармонировал с образом человека, который создал Брогг.

Брогг обнаружил величайшую тайну Квеллена чисто случайно, хотя тут и присутствовала некоторая доля вероломства. Он уже давно подозревал, что у Квеллена есть некий секрет, но не имел ни малейшего представления, что это такое. Возможно, незаконная религиозная деятельность. Может быть, Квеллен был приверженцем одного из запрещенных культов, группы, поклонявшейся хаосу, или членом одной из банд, о которых ходили слухи, что они собираются по темным углам, чтобы распевать молитвы в честь поджигателя–убийцы Флеминга Бесса.

Не зная подробностей, но учуяв обеспокоенность в поведении Квеллена, Брогг стал искать способ, как обратить к своей личной выгоде сложившееся положение. У него были большие расходы. Брогг был человеком с претензиями на ученость. Поглощенный изучением древних римлян, он окружил себя книгами, настоящими римскими монетами, историческими предметами той эпохи. Чтобы приобрести что–нибудь подлинное, нужны были немалые деньги. Брогг проживал без остатка все свое жалованье. И тут ему пришло в голову, что Квеллен мог бы стать дойной коровой для него.

Для начала Брогг переговорил с тогдашним напарником Квеллена по комнате, Брюсом Мареком, — тогда Квеллену еще не был присвоен седьмой разряд и он, как всякий неженатый мужчина его разряда, должен был делить квартиру еще с кем–нибудь. Марек, хотя и подтвердил, что происходит нечто странное, не мог, однако, привести никаких доказательств. Похоже, ему было известно немногое. Затем Квеллен получил повышение, и Марек перестал интересовать Брогга.

Тогда он прицепил «ухо» к своему боссу и затаился, прислушиваясь.

Правда открылась довольно быстро. Квеллен потворствовал тому, чтобы ломоть Африканского континента был зарегистрирован на имя, которое будет вписано впоследствии, и сделал все, чтобы стать кандидатом на это место. Большая часть Африки была оставлена в качестве резерва для членов Верховного Правления — в особенности ее тропическая часть, которая почти полностью обезлюдела после бактериологической войны полтораста лет тому назад. Квеллен отхватил свой ломоть. Он устроил так, чтобы там был выстроен дом и установлен незарегистрированный стасис–транспортер, который мог за одно мгновение перенести его через Атлантический океан. Разумеется, небольшая хитрость Квеллена со временем будет обнаружена при очередном размежевании. Но эта часть мира не должна была подвергаться размежеванию еще добрых полсотни лет, так что пока Квеллену мало что угрожало.

Несколько недель Брогг выслеживал Квеллена. Сперва он посчитал, что Квеллен, должно быть, брал с собой женщин в свое прибежище для участия в запрещенных религиозных обрядах. Но нет, Квеллен отправлялся туда один. Он просто искал покой и уединение. В какой–то степени Брогг сочувствовал своему начальнику в этой потребности. Но тем не менее у Брогга были свои собственные потребности, и он не был сентиментальным. Настало время, и он пошел к Квеллену.

— В следующий раз, когда отправитесь в Африку, — сказал он напрямик, — подумайте обо мне. Я завидую вам, комиссар.

У Квеллена от удивления отвисла челюсть. Затем он пришел в себя.

— Африку? О чем это вы говорите, Брогг? С чего бы это мне отправляться в Африку?

— Чтобы не видеть всего этого, — Брогг сделал рукой полукруг.

— Так?

— Я отметаю все ваши обвинения. Они ничем не подтверждены. Понятно?

— У меня есть доказательства. Хотите услышать?

В конце концов они пришли к соглашению. За щедрую плату наличными Брогг будет держать яз^к за зубами. Это случилось несколько месяцев тому назад, и Квеллен платил регулярно. Пока он это делал, Брогг соблюдал соглашение. По сути, он нисколько не был заинтересован в том, чтобы донести на Квеллена, который был сейчас ему гораздо полезнее как источник денег, чем как узник одного из исправительных заведений. Приобретая все необходимое для своих исследований за счет Квеллена, Брогг искренне надеялся на то, что больше никому не удастся разоблачить эту тайну, ибо это означало бы потерю его дополнительного дохода и могло даже довести его до тюрьмы по обвинению в сообщничестве. Все это время Брогг следил за Квелленом, как ангел–хранитель, прикрывая его от любопытных взглядов других.

Брогг понимал, что Квеллен боится и ненавидит его. Это его не беспокоило. Им были припрятаны в различных местах записанные на пленку донесения о беззакониях, совершенных Квелленом, и все это было запрограммировано так, чтобы оказаться в руках представителей Верховного Правления в случае внезапной смерти или исчезновения Брогга. Квеллен знал об этом и поэтому вынужден был бездействовать. Он ясно давал себе отчет в том, что в тот момент, когда датчики в этих проклятых ящиках перестанут принимать альфа–ритм Стенли Брогга, из них автоматически высунутся ножки, которые зашагают в ближайшее правительственное учреждение, чтобы выложить все начистоту. Поэтому ни Квеллен, ни Брогг ничего не предпринимали к их обоюдной выгоде.

В управлении работа шла своим чередом, хотя Брогг от случая к случаю позволял себе туманные намеки, чтобы Квеллен чувствовал себя неуютно. А вообще–то, Брогг как и раньше получал распоряжения и выполнял их.

Например, в деле с этими прыгунами. Последние несколько дней он провел, выслеживая Дональда Мортенсена, потенциального прыгуна, который должен был покинуть современность 4 мая. Квеллен попросил Брогга отнестись к делу Мортенсена с величайшей осторожностью. Брогг понимал почему. Он был достаточно умен, чтобы предвидеть последствия парадоксов времени, которые могли случиться, если бы кто–нибудь помешал убытию прыгуна, который числился уже в официальном списке убывших. Брогг сам просматривал все эти старинные архивы, составлял кассету для Квеллена, которую обозначил индексом «А». Если такому человеку не дать оказаться в прошлом, то весь мир может перевернуться вверх тормашками!

Брогг это понимал. Несомненно, Квеллен был тоже в курсе происходящего. Весьма вероятно, что Клуфмана и Дантона может хватить инсульт, узнай они, что отдел Квеллена легкомысленно обращается с прошлым. Такое легкомыслие ставит под угрозу каждого из живущих в настоящем, и особенно тех, которые могут потерять наивысший статус, обладателей первого разряда, естественно, больше, чем других, тревожит предпринятое расследование.

Поэтому Брогг был осторожен. Он был совершенно уверен в том, что Верховное Правление тотчас же прикроет продолжение дела Мортенсена, как только до него дойдет о нем слух. Брогг просто выполнял данное ему поручение. Он мог бы сделать жаркое из Квеллена, небрежно выполняя работу и спугнув Мортенсена, но у Брогга были свои серьезные мотивы для того, чтобы предотвратить неприятности, грозящие Квеллену.

Он легко разыскал Мортенсена — худощавого светловолосого мужчину двадцати восьми лет, со светло–голубыми глазами и такими белесыми бровями, что они были почти незаметны. Прислонившись к нему при входе в вагон монорельсовой дороги, Броггу удалось прилепить «ухо». Это была модель в виде занозы, впившейся без всякой боли в ладонь Мортенсена. Тот даже ничего не почувствовал. Через несколько дней он рассосется, но за это время передаст уйму информации. Брогг был большим специалистом по этой части.

Сейчас он настроился на Мортенсена и включил запись происходящего.

Мортенсен каким–то образом был связан с человеком по имени Ланой. Вот что удалось подцепить Броггу:

«…на станции вместе с Ланоем в день совершения прыжка…»

«…оплата Ланою — это задаток…»

«…скажите Ланою, что намерен отправиться в первых числах мая…»

«…да, у озера на том самом месте, где я встречался с ним в последний раз…»

Мортенсен был женат, имел десятый разряд. Жена ему не нравилась. «Прыжок давал ему возможность мгновенно развестись,” — весело отметил Брогг. «Ухо» не раз передавало ему визгливые жалобы Сидны Мортенсен, и он не мог не согласиться с тем, что наилучшим выходом для Мортенсена было совершить прыжок. Брогг составил весьма обширное досье на потенциального прыгуна.

Затем поступило распоряжение от Клуфмана через Джакомина и Колла Квеллена, а от него Броггу:

— Категорический приказ оставить Мортенсена в покое! Не вмешиваться в его дела!

Брогг вопросительно посмотрел на Квеллена.

— Но мы можем об очень многом дознаваться через Мортенсена.

— Прекратите слежку!

— Мы могли бы рискнуть и потихоньку продолжать ее, — предложил Брогг. — Пока Мортенсен ни о чем не подозревает, мы могли бы продолжить получение информации от него. Не то чтобы я предлагал по–настоящему вмешаться в его дела, но пока…

— Нет!

«Трус! — подумал Брогг. — Боится, что Верховное Правление сдерет с него шкуру».

Иногда в минуты анархического настроения Броггу представлялось, как он намеренно уничтожает Дональда Мортенсена, спугнув его, несмотря на приказ Верховного Правления, и тем самым, возможно, сокрушив все подобно Самсону, навалившемуся на подпорки храма. Брогга весьма позабавило бы, если бы он узнал, что считавшийся мягкотелым Квеллен имел точно такие же бунтарские мысли. Было чудовищно приятно сознавать, что ничтожный поступок мелкой сошки государственного аппарата может угрожать безопасности Верховного Правления. И все же Брогг подавил в себе этот порыв, точно так же, как это сделал и Квеллен. Он послушно прекратил слежку за Мортенсеном. Мортенсен благополучно отправился в прошлое 4 мая, и целостность континуума будет сохранена.

И все же теперь у Брогга была новая нить к Ланою.

Она появилась сегодня. Один пролетарий, некто Бранд, имевший 14–й разряд, напился в одной общедоступной пивной. Ливард, который сам зашел туда освежится, услышал, как этот Бранд разглагольствовал о Ланое и его занятии по переброске людей в прошлое. Не пользуясь при этом достижениями современной технологии! Вот это рассказал Ливард Броггу.

— Давай попросим Бранда, — предложил Брогг, выслушав Ливарда. — Тащи его сюда. Хотя нет, погоди, Я сам пойду за ним. Ты посиди в конторе.

Брогг вышел на разведку. Он отыскал пивную, увидел Бранда, взвесил все факторы. После некоторых колебаний он отделил Бранда от остальных, представился государственным служащим и арестовал его, чтобы допросить. Бранд перепугался.

— Я ничего не совершил! — настаивал он. — Абсолютно ничего!

— Тогда вам это ничем не грозит, — пообещал Брогг. — Мы просто хотим задать вам несколько вопросов.

Когда вместе с пролетарием он вошел в здание Управления, Брогг узнал, что Квеллен отдал новое распоряжение.

— Он хочет, чтобы прицепили «ухо» его зятю, — сказал Ливард.

Брогг ухмыльнулся.

— Предпочтение родне даже при расследовании преступлении?

У него есть хоть капля стыда?

— Ничего не могу сказать, — флегматично ответил Ливард. — Но он говорит, что его зять замышляет совершить прыжок. Он хочет, чтобы мы это проверили. Он хочет подвесить ему «ухо» прямо сейчас и вести круглосуточную запись. Зовут этого прыгуна Помрат Норман. Я уже собрал кое–какие сведения о нем.

— Ладно. Придется заняться этим Помратом.

— Квеллен предполагает, что Помрат находится в контакте с Ланоем.

— Похоже, что все находятся в контакте с этим Ланоем, — буркнул Брогг. — Ты знаешь, даже к Квеллену подходили! — Брогг состроил на лице гримасу улыбки. — У меня не было возможности рассказать ему, что Мортенсен тоже имел с Ланоем дело, но я не сомневаюсь, что это его удивило бы. И вот этот пролетарии этот Бранд, которого ты раскопал, — еще одна нить к Ланою. В один прекрасный день мы должны выследить одного из них вплоть до источника.

— Ты хочешь, чтобы я навесил «ухо» Помрату? — спросил Ливард.

— Я сделаю это сам, — ответил Брогг. — У меня особый дар на это — тебе пора бы знать.

У Брогга действительно был такой дар. Он мог двигаться очень изящно для человека такого телосложения. Брогг мог стать рядом с жертвой в вагоне монорельса и незаметно ввести «ухо» в самое невероятное место. Этот дар сослужил ему службу, когда он установил слежку за Квелленом. Столь же искусно он воспользовался им и в деле Мортенсена. Теперь Помрат! Брогг спустился в лабораторию и стал подыскивать наиболее совершенную из всех имевшихся в распоряжении моделей «уха».

— Вот прекрасный экземпляр, — с гордостью сказал специалист из лаборатории. — Мы только что закончили его. Как видите, нам удалось создать «ухо» на базе псевдоживого стекла. Результат получился уникальный. Вот посмотрите сами.

Брогг протянул мясистую ладонь. Техник положил на нее крохотный металлический диск величиной в несколько молекул, совершенно незаметный, но содержащий в себе блестящую бусинку из какого–то зеленого пластика.

— Как это действует? — спросил Брогг.

— Как обычное «ухо». Но крупинка стекла имеет то свойство, что, как только «ухо» помещается на тело, стекло активизируется и пробивает себе путь под кожу, пытаясь проникнуть вовнутрь сквозь поры. Это что–то вроде искусственного паразита. Оно проникает внутрь и остается там, откуда его нельзя извлечь никаким простым действием. Оно ведет передачу довольно долго. Для того чтобы прекратить этот поток информации, нужно хирургическое вмешательство.

Брогг был поражен. Существовало множество моделей «уха», предназначенных, разумеется, для внутреннего применения, но все их нужно было ввести в тело жертвы сквозь одно из внешних отверстий — рот, нос и так далее, что создавало для агента определенные трудности. Обычным методом было тайно подсунуть его в пищу жертвы. Поскольку большинство людей воздерживалось от применения пищи в присутствии посторонних, это требовало тщательной подготовки. И в любом случае «ухо» в скором времени выводилось наружу вместе с экскрементами. Существовали и другие отверстия в теле, и Броггу несколько раз удавалось помещать «ухо» в тела женщин, застигая их в трепетные мгновения оргазма, но это было очень ненадежным способом. Бесконечно проще было прилепить «ухо» к телу снаружи, и пусть устройство само позаботится о том, чтобы потрудиться проникнуть внутрь тела человека. Такая методика была очень по душе Броггу.

Он провел целый час, изучая, как пользоваться новой моделью «уха». Затем отправился на поиски Норма Помрата.

Телевектор быстро обнаружил жертву в Центральном бюро по трудоустройству, где такие же, как он, в полнейшем отчаянии жмут напропалую кнопки машины. Брогг переоделся в неудачника с 12–м разрядом и направился к куполу Бюро по трудоустройству.

Ему не составило особого труда отыскать в толпе Помрата. Брогг примерно знал, как он должен выглядеть, — приземистый, мрачный, возбужденный мужчина почти сразу же попался ему на глаза. Брогг пристроился в очередь неподалеку от Помрата и некоторое время пристально разглядывал несчастного зятя своего начальника. Помрат ни с кем не разговаривал. Он свирепо смотрел на дисплей, будто экран был его личным врагом. Губы его были плотно сжаты, в глазах была усталая обреченность. «Этот человек страдает, — подумал Брогг. — И неудивительно, что он замышляет стать прыгуном. Что же, скоро мы многое узнаем о нем».

Брогг бочком подобрался к Помрату.

— Простите, — сказал он и как бы невзначай споткнулся. Помрат попытался подхватить его. Брогг схватился за руку Помрата и крепко придавил пальцами «ухо» прямо к волосатой коже, чуть повыше запястья. Выпрямившись, он сердечно поблагодарил Помрата. За это время псевдоживое стекло, в которое было вмонтировано «ухо», уже начало жить своей жизнью, просверливая себе путь внутрь живой плоти.

К вечеру «ухо» переместится вверх по руке Помрата в какой–нибудь теплый уютный жировичок, где сможет осесть надолго и начать свою работу.

— Еще раз простите за неосторожность, — пробормотал Брогг и отошел. Помрат ничем не дал знать, что догадывается, что к нему что–то прилепили.

Возвратясь в управление, Брогг включил монитор. В здании Бюро по трудоустройству Помрата уже не было. На экране пунктирная линия свидетельствовала о том, что он идет пешком. Через десять минут он остановился. Движения его тела усложнились — он проходил сквозь открываемую вручную дверь. Затем началась звуковая информация.

Помрат: «Я снова здесь, Джерри».

Незнакомый голос: «Для вас уже готова кушетка».

Помрат: «И хорошая галлюцинация, о’кей? Вроде того, что я сражаюсь с крабами и спасаю трепещущую блондинку, а Клуфман награждает меня Почетной галактической медалью».

Голос: «Я не в состоянии подобрать для вас сюжет, Норм. Вы ведь знаете это. Вы платите свои деньги и получаете то, что получится. То, что сидит у вас в голове, то и составляет содержание картины».

Помрат: «В моей голове, приятель, есть очень много всякого. А где маска? Мне хотелось бы, чтобы мне пригрезилось вот что: Норм Помрат — разрушитель миров, пожиратель пространства и времени».

Голос: «У вас весьма необузданное воображение, Норм».

Брогг отвернулся. Помрат находился во дворце грез, это было очевидно. На экране монитора не будет теперь ничего существенного. Ничего, кроме Помрата, спящего на кушетке и наслаждающегося или ненаслаждающегося своей галлюцинацией.

Во второй комнате Ливард все еще допрашивал несчастного пролетария Бранда. Бранд казался встревоженным. Брогг послушал некоторое время и, не найдя ничего существенного в его показаниях, стал подбивать итоги дня. Он заметил, что Квеллен уже ушел домой. Может быть, в Африку, на целый вечер.

Брогг добрался до своей собственной квартиры довольно быстро. Как и положено, у него был напарник по комнате — помощник судьи в одном из судебных округов, но они построили свой быт так, чтобы их пути как можно реже пересекались. Нужно уметь приспосабливаться к существующим жилищным условиям.

Уставший за день Брогг сразу же принял молекулярный душ и очистился от собравшейся дневной грязи. Затем он запрограммировал себе ужин. После этого выбрал книгу. Он продолжал заниматься захватившей его темой из римской истории. Тем, как Тиберий справился с восстанием Саяна. Взаимодействие характеров производило неизгладимое впечатление. Саян, хитрый фаворит стареющего злобного императора, наконец просчитался и был сброшен с высот власти Тиберием.

Брогг постепенно погрузился в размышления об этих давних и жестких событиях.

«Будь я на месте Саяна, — подумал Брогг, — как бы я поступил в этой ситуации? Несомненно, более тактично. Я ни за что не стал бы провоцировать этого старого козла».

Брогг улыбнулся. Будь он Саяном, он в конце концов наверняка взошел бы на трон, чтобы править от своего собственного имени. С другой стороны…

С другой стороны, он не был Саяном. Он был Стенли Броггом из Уголовного департамента. «Очень жаль, — подумал Брогг. — Но приходится довольствоваться тем, что имеешь».