— Норм, кто этот Ланой? — спросила Хелейн Помрата.

— Как ты сказала?

— Ланой. Л–а–н…

— Где ты слышала это имя?

Она показала мужу мини–карточку, внимательно наблюдая за выражением его лица.

Его глаза забегали. Он был явно смущен.

— Я нашла ее вчера у тебя в кармане пиджака, — пояснила она. — «Без работы? Зайди к Ланою», — написано здесь. Мне просто интересно, кто это, что он может сделать для тебя?

— Он…э–э…заведует чем–то вроде бюро по трудоустройству, как мне кажется. Может быть… — Помрату было явно не по себе. — Кто–то всучил мне это, когда я выходил из дворца грез.

— Какая от этого польза, если здесь не указан адрес?

— Я думаю, что от меня ждут розыска работы, — улыбнулся Помрат. — Ждут, чтобы я занялся слежкой. Не знаю. Я, если по правде, напрочь забыл об этой карточке. Дай–ка ее сюда.

Она положила карточку на стол. Он быстро схватил ее и сунул в карман. Хелейн не понравилась поспешность, с которой он убрал с глаз этот попахивающий преступлением документ. Не имея ни малейшего понятия, что все это значит, она отметила виноватый вид мужа и его замешательство.

«Может быть, он готовит мне какой–то сюрприз, — подумала она. — Может быть, он уже побывал у этого Ланоя и что–то сделал, чтобы получить работу, но не хочет мне говорить об этом до следующей недели, когда у нас будет годовщина? А я все испортила, задавая ему вопросы? Мне нужно было пока что воздержаться от излишних расспросов».

С платформы молекулярного душа сошел голый Джозеф. Его сестра, такая же голая, ступила под душ. Хелейн занялась программированием завтрака.

— Сегодня в школе у нас урок географии, — сказал Джозеф.

— Это просто замечательно, — рассеянно произнесла Хелейн.

— Где находится Африка? — поинтересовался мальчик.

— Очень далеко. Где–то по ту сторону океана.

— Я смогу поехать в Африку, когда вырасту? — не унимался Джозеф.

Из–за ширмы, прикрывавшей душ, раздалось громкое хихиканье. Марина отодвинула полупрозрачную занавеску и сказала:

— Африка — это где живут те, у кого второй разряд! Ты думаешь, что когда–нибудь получишь второй разряд? Ха–ха–ха!

Мальчик сердито сверкнул глазами.

— А почему бы и нет! Может быть, у меня даже будет первый разряд. Откуда тебе знать? А вот ты, я уверен, не станешь никем! У меня есть кое–что такое, чего у тебя нет!

Марина скорчила ему рожу. Глядя из своего угла на экран, где печатались утренние новости, Помрат пробурчал:

— А ну, прекратите вы, оба! И одевайтесь! Марина! Вылезай из душа!

— Я только сказал, что мне хочется побывать в Африке, — обиделся Джозеф.

— Не пререкайся с отцом! — вмешалась Хелейн. — Завтрак готов. Одевайтесь!

Она тяжело вздохнула. У нее было такое ощущение, будто в ее голову насыпали толченого стекла. Дети всегда спорят друг с другом. Норм сидит в углу, словно гость, уткнувшись в экран. Четыре стены без окон просто давят на нее. Нет, с нее хватит! Она не понимает, как она могла так долго выносить все это! Еда, сон, секс — и все это в одной маленькой комнатке! Тысячи грязных соседей завязли в одном и том же болоте. Один раз в год пикник с помощью стасис–р\поля куда–нибудь подальше, в еще незастроенное место — хлеба и зрелищ! — чтобы пролетарии были счастливы. Но какое это мучение — увидеть настоящее дерево, а затем возвращаться в Аппалачию. «Настоящее мучение», — печально подумала Хелейн. Совсем не этого ожидала она, выходя замуж за Норма Помрата. Ведь когда–то он был полон планов!

Дети позавтракали и отправились в школу. Норм остался на своем месте. Щелкая переключателями и крутя рукоятки телеприемника, он делился с нею услышанными новостями.

— Датон торжественно открывает новую больницу в Тихоокеании в следующий вторник. Полностью автоматизированную, один гигантский гомеостат и ни одного техника вообще. Разве это не здорово? Это снижает правительственные расходы на обслуживание. А вот еще одна хорошая новость. Начиная с первого мая, норма кислорода во всех коммерческих зданиях понижается в среднем на 10%. Говорят, что это даст возможность увеличить поступление кислорода в квартиры налогоплательщиков. Помнишь, Хелейн, когда ввели нормы расхода кислорода для домашнего пользования? Когда дело доходит до рационирования воздуха…

— Норм, успокойся!

Он не обратил внимания на ее слова.

— Как это случилось с нами? Мы добились права на улучшение. Четыре миллиона людей на квадратный дюйм, вот куда мы идем. Строятся дома высотой в тысячу этажей, так что места хватает на всех, и приходится тратить месяц, пока доберешься до уровня улицы или поднимешься до платформы роботакси, но что с того? Это прогресс! И…

— Ты думаешь, что тебе удастся разыскать этого Ланоя и с его помощью найти работу? — перебила его Хелейн.

— Все, что нам нужно, — продолжал он, — это первоклассная бактериальная чума. Избирательная, разумеется. Которая уничтожит всех тех, у кого нет никакого профессионального ремесла. Которая сократит перечень нуждающихся в работе на несколько миллиардов за несколько дней. Позволит направить деньги, полученные налогообложением, на программу создания рабочих мест для выживания. А если это не даст эффекта, то придется начать войну. С какими–нибудь внеземными врагами из Крабовидной Туманности! Из чистого патриотизма! Начать заранее запрограммированную на поражение войну. На растрату пушечного мяса…

«Он совсем выжил из ума», — подумала Хелейн, слушая речи своего мужа. В последнее время это было его бесконечным монологом, брызжущим горечью. Она старалась не слушать. Поскольку он не высказывал намерения покинуть квартиру, так поступила она. Швырнув маски в мусороприемник, она сказала ему:

— Пошла к соседям, — и вышла как раз в тот момент, когда он начал расписывать все прелести контролируемой ядерной войны в качестве средства контроля над численностью населения. Случайные приступы словоблудия — вот все, на что был способен теперь Норм Помрат. Ему нужно было слушать самого себя, чтобы не забыть о том, что он еще существует.

«Куда же пойти?» — задумалась Хелейн.

***

Бет Виснек, ставшая вдовой при жизни своего мужа–прыгуна, стала на вид еще меньше, еще печальнее, еще невзрачнее, чем во время последнего посещения Хелейн. Подавляя кипевшую в ней злость, она плотно сжала губы. Весь ее далеко не женственный вид как бы говорил: «Как он осмелился сделать мне такое, как он мог покинуть меня?»

Бет вежливо предложила гостье алкогольную трубку. Хелейн приветливо улыбнулась, взяла красную пластмассовую трубку за носик и прижала его к мясистой части руки. Бет сделала то же самое. Ультразвуковой пробник открыл путь стимулятору прямо в кровеносную систему. Приятная выпивка, особенно для тех, кому не по душе вкус современных спиртных напитков. Глаза Хелейн заблестели, она расслабилась, слушая жалобы Бет, произносимые одним и тем же плаксивым тоном.

Через некоторое время Хелейн сказала:

— Бет, тебе известно что–нибудь о некоем Ланое?

Бет вся обратилась во внимание.

— Ланой? Какой Ланой? Где ты о нем слышала? Что ты о нем знаешь?

— Немного. Потому и спросила у тебя.

— Я слышала это имя, — ее бесцветные глаза оживились. — Бад упоминал это имя. Я слышала, как он говорил кому–то: Ланой это, Ланой то… Это было за неделю до того, как он сбежал от меня. Ланой, говорил он, это устроит, но я тогда не понимала, что он подразумевает под словом «это».

Хелейн внезапно ощутила, как внутри у нее все похолодело. Не дожидаясь приглашения, она потянулась за второй алкогольной трубкой.

— Что устроит? — спросила она.

Бет Виснек вся обмякла.

— Не знаю, Бад никогда не обсуждал со мной свои дела. Но я все же слышала, как он говорил об этом Ланое. Большей частью шепотом. Перед самым своим исчезновением он болтал без умолку. У меня есть гипотеза, касающаяся Ланоя. Хочешь послушать?

— Конечно!

— Я думаю, — с улыбкой произнесла Бет, — что Ланой — это как раз тот, кто заправляет этим делом с прыгунами.

Хелейн подумала то же самое. Но она пришла сюда, чтобы услышать другое, а не подтверждение своим наихудшим опасениям. Она напряглась, руки ее слегка дрожали. Чтобы успокоиться, она поправила на себе кофту и переменила позу.

— В самом деле? У тебя есть причины так считать?

— Бад всю неделю говорил о Ланое. Затем он пропал. Он что–то замышлял, и Ланой имел к этому какое–то отношение. Мне нужно было узнать, какое. Но у меня на этот счет была своя гипотеза. Бад повстречался где–то с этим Ланоем. Они ударили по рукам. И…и… — боль и ярость выплеснулись на поверхность. — И Бад ушел, — задыхаясь, выпалила Бет Виснек и всадила себе в руку содержимое еще одной трубки. Затем спросила: — Почему ты спрашиваешь?

— Я нашла памятку в одежде Нормана, — ответила Хелейн. — Что–то вроде рекламки: «БЕЗ РАБОТЫ? ЗАЙДИ К ЛАНОЮ». Я спросила у него, что это? Он очень смутился, забрал у меня карточку, стал говорить, что это агентство по устройству на работу или что–то в этом роде. Я уже тогда поняла, что он что–то скрывает. Вся закавырка в том, что я не знаю, что именно.

— Тебе нужно хорошенько поразмыслить над этим, Хелейн!

— Ты думаешь, что дело дрянь?

— Я считаю, что с Норманом может произойти то же самое, что и с Бадом. Норм теперь с ними в контакте. Он наверняка сейчас пытается поднакопить денег. И они зашлют его назад. Пиф–паф — и нету! Нет у тебя мужа. Расти вдова Помрат детей и сама все расхлебывай! — Теперь глаза Бет Виснек как–то странно сверкали. Теперь, когда перед ней открылась перспектива исчезновения мужа Хелейн, она больше не выглядела несчастной. «Она жаждет заполучить напарницу по несчастью», — догадалась Хелейн. Пусть все мужья на всей планете исчезнут в ненасытной утробе прошлого, и тогда, наверное, у Бет Виснек станет немного легче на душе.

Хелейн усилием воли заставила себя оставаться спокойной.

— Когда полиция расследовала исчезновение Бада, ты упомянула Ланоя? — спросила Хелейн.

— Да, я назвала его. Они хотели знать, не случилось ли с Бадом чего–нибудь необычного перед тем, как он исчез, и я рассказала им, что он упоминал это имя несколько раз, но кто он такой, я не знаю. Они записали это имя. Не знаю, что за этим последовало. Все равно Бада уже не вернешь. Во времени, знаешь ли, можно перемещаться только в одном направлении. Назад. Там, в прошлом, у них нет никакой машины, которая могла бы отсылать людей снова в будущее. Так что, когда Норм…

— Он не уйдет! — твердо сказала Хелейн.

— Он ведь встречался с Ланоем? — спросила Бет.

— Все, что у него было, — это мини–карточка. На ней даже адреса не было, понимаешь, не было! Норм сказал, что не знает, где найти этого Ланоя. И нельзя быть уверенным в том, что этот человек связан с делом переправки прыгунов в прошлое.

Глаза Бет сверкнули.

— Люди Ланоя с ним в контакте! — вскричала она. — А это означает, что в любую минуту они могут возникнуть на его горизонте. И он сможет встретиться с Ланоем, что приведет в скором времени к его отправке в прошлое. И поверь мне, Хелейн, твой Норман обязательно станет прыгуном. Он обязательно уйдет!

***

Монорельс подвез ее к роскошному небоскребу, в котором размещался Уголовный Департамент. Проявив определенное упорство перед пультом в вестибюле, Хелейн раздобыла информацию о том, что ее брат сегодня находится в конторе и, если ей угодно некоторое время подождать, она сможет с ним увидеться. И Хелейн подала заявку на встречу с ним. Машина запросила у нее отпечатки пальцев, и она оставила их. После чего машина попросила ее подождать вызова в вестибюле в пурпурными матерчатыми шторами.

Для Хелейн была непривычна вылазка в мир государственных учреждений и ходячих сервомеханизмов. Она нечасто выходила из дома и все закупки делала с помощью компьютера, не выходя из квартиры. «Городской центр» — мир, в котором сходились монорельсовые дороги, был для нее устрашающим местом. Она с большим трудом сохраняла спокойствие. По такому серьезному поводу, как этот, ей нужно было встретиться с братом лицом к лицу, чтобы он не мог ускользнуть от нее, выключив канал видеосвязи. Она была напугана.

— Уголовный комиссар ждет вас, — раздался бесстрастный голос робота.

Ее буквально втолкнули в кабинет брата. Квеллен поднялся, как–то неловко улыбнулся и предложил ей сесть. Кресло буквально прилепилось к ней и стало растирать мышцы спины. Хелейн задрожала от новизны ощущений и с тревогой дернулась вверх, когда невидимые руки внутри кресла принялись обрабатывать ее бедра и ягодицы. Чувствительные датчики обратной связи кресла уловили ее настроение и прекратили уход за се телом.

Она неуверенно посмотрела на брата. Квеллену было столь же неловко в ее присутствии. Он потянул себя за ухо, сжал губы, потер костяшки пальцев. Фактически они были чужими друг другу людьми. Да, они время от времени встречались, но настоящего общения между ними уже давно не было. Он был на несколько лет старше ее. Когда–то они были близки, нежные брат и сестра, поддразнивающие друг друга, как сейчас Джозеф и Марина. Хелейн помнила своего брата мальчиком, исподтишка поглядывавшим на ее тело в однокомнатной квартирке, таскавшим ее за волосы, помогавшим ей делать уроки. Потом он начал готовить себя к государственной службе и после этого уже перестал быть хоть какой–то частью ее мира. Теперь она была раздражительной домохозяйкой, а он — государственным служащим седьмого разряда! Она даже немного его побаивалась.

Примерно три минуты они обменивались дружескими любезностями, расспрашивая друг друга о домашних делах. Хелейн рассказала о своих детях, об аппарате гражданской совести в ее квартире, о своей личной программе чтения. Квеллен говорил мало. Он был холостяком, что сильно отдаляло его от нее. Хелейн знала, что ее брат водится с какой–то женщиной по имени Джудит, но он редко говорил о ней и, казалось, вряд ли даже о ней думал. Были времена, когда Хелейн начинала подозревать, что Джудит не существует в жизни, что Квеллен придумал ее для прикрытия какого–то порока, которому предавался наедине с самим собой или, может быть, еще хуже — для прикрытия гомосексуальных наклонностей. Сексуальные извращения в эту эпоху не подвергались гонениям, так как они помогали поддерживать низкий уровень рождаемости. Но Хелейн не хотелось даже думать о том, что ее брат Джо принимает участие в чем–то подобном.

Чтобы прекратить пустую болтовню, Хелейн спросила напрямик о Джудит.

— Как ее дела? Ты так и не сдержал своего обещания привести ее к нам в гости, Джо.

У Квеллена при упоминании этого имени сделался такой же смущенный вид, как и у Помрата, когда она спросила у него о мини–карточке с именем Ланоя. Спустя некоторое время он уклончиво произнес:

— Я подбросил ей эту мысль. Она считает, что было бы неплохо познакомиться с тобой и Нормом, но не так сразу. Джудит несколько смущает встреча с твоими детьми. Дети расстраивают ее, но я уверен, мы что–нибудь придумаем. — Он снова неловко улыбнулся. Затем, чтобы больше не возвращаться к этой теме, он напрямик спросил:

— Я уверен, Хелейн, что ты пришла сюда не для того, чтобы пригласить нас в гости.

— Да, у меня к тебе дело Джо. Я слышала, что ты проводишь расследование по делу прыгунов.

— Да, это так.

— Норм намерен совершить прыжок…

Квеллен резко выпрямился. Его левое плечо поднялось чуть выше, чем правое.

— С чего ты взяла? Он что, сам сказал тебе об этом?

— Разумеется, нет! Но у меня есть подозрения. В последнее время он очень удручен, в основном тем, что не работает, да и всем прочим.

— В этом для него нет ничего нового.

— Он удручен больше, чем обычно, пойми это! Послушал бы ты только, что он говорит. Ему так плохо, Джо! Он несет полнейшую чушь, просто поток сердитых слов, не имеющих никакого смысла. Жаль, что я не в состоянии процитировать его речи. Вот–вот может произойти психологический срыв. Я вижу это. Я чувствую, как внутри него накапливается нервное напряжение, — она задрожала, так как кресло снова начало производить массаж. — Он ведь не работает уже много месяцев, Джо!

— Я знаю это, дорогая, — кивнул Квеллен. — Ты же знаешь, что Верховное Правление предпринимает целый ряд мер, предназначенных для смягчения проблемы безработицы.

— Это все прекрасно, но пока что Норм не работает, и я не думаю, что теперь это имеет значение. Он вступил в контакт с теми, кто вербует прыгунов. Пойми, он намерен сам стать прыгуном! Даже сейчас, пока я сижу здесь и рассказываю тебе об этом, он, может быть, уже заходит в машину времени!

Голос ее поднялся до визга. Эхо его звучало между стен кабинета Квеллена. Ей казалось, что по всему ее телу разверзлась кожа и оттуда повыскакивали лопнувшие струны–нервы.

Манера держаться у Квеллена изменилась. Он, казалось, делал сознательные попытки расслабиться, наклонился к ней и дружелюбно улыбнулся. Хелейн ждала, что он спросит: «Так что, попробуем докопаться до корней твоего заблуждения?» На самом же деле он сказал приятным, почти медоточивым тоном:

— Может быть, ты просто переутомилась, Хелейн? Что заставляет тебя думать, что он спутался с преступниками?

Она рассказала ему о мини–карточке Ланоя и о неожиданной реакции Норма, о его замешательстве, когда она стала расспрашивать его. Процитировав пять слов обращения на карточке, Хелейн с изумлением заметила, как изменилось выражение лица ее брата, на котором сквозь бесстрастность проступил возникший внутри него Ужас. Квеллен быстро оправился, но он уже выдал себя. Хелейн была достаточно наблюдательна, чтобы уловить проблеск подлинных ощущений Джозефа.

— Ты что–нибудь знаешь о Ланое? — спросила она.

— Случилось так, что я уже видел одну такую карточку, Хелейн. Они довольно широко циркулируют. Поднимаешься к платформе монорельсовой дороги, и кто–то тычет тебе ее в руку. Безусловно, именно так одна из них попала к Норму.

— Здесь рекламируются те, кто вербует прыгунов?

— У меня нет оснований так думать, — подчеркнуто медленно произнес Квеллен, хотя по его глазам было видно, что он говорит неправду.

— Но ведь ты расследуешь это дело! Я хочу сказать, что если есть причины подозревать Ланоя?..

— Да, мы занимаемся расследованием. И я повторяю, Хелейн: нет никаких особых причин считать, что этот Ланой хоть как–нибудь связан с проблемой прыгунов.

— Но Бет Виснек сказала, что ее муж всю неделю говорил об этом Ланое перед тем, как исчез.

— Кто?

— Виснек. Когда я спросила у нее о Ланое, Бет категорически сказала мне, что именно он ответствен за исчезновение Бада. Она также сказала, что почти на сто процентов уверена в том, что вскоре исчезнет и Норм, — Хелейн возбужденно то закидывала ногу на ногу, то выпрямляла их. Тупой мозг кресла уловил ее беспокойство и после некоторого замешательства возобновил свои ласки.

— Нам очень легко проверить, станет ли Норм прыгуном, — он обернулся, взял в руки кассету. — У меня здесь полный перечень всех зарегистрированных перебежчиков, которых выловили по их прибытии в прошлое. Этот перечень был недавно составлен для меня, и, разумеется, я еще не изучил его досконально, так как он содержит сотни тысяч имен. Но если Норм совершил прыжок, мы его обязательно разыщем здесь.

Он активировал просмотровое устройство и начал прокручивать кассету, по ходу поясняя, что список составлен в алфавитном порядке. Пока продолжался поиск, Хелейн сидела, не шевелясь. Очень скоро Квеллен дойдет до буквы «П» и тогда…

Если Норм исчез, то он попадет сюда. Судьба его будет ясна — судьба его и ее, записанная в этой книге судного дня на термопластичной ленте. Она узнает, что се замужество обречено за триста лет до того, как будет совершено. Она обнаружит, что имя се мужа было внесено несколько сот лет тому назад в список беженцев из этого столетия. Почему этот список не был все время достоянием широкой общественности? «Потому, что это было бы чем–то вроде руки мертвеца, держащего за душу тех, кто совершил прыжок, — сразу же ответила она себе. — Как человек может расти, зная, что тебе предстоит улизнуть из своей собственной эпохи?»

— Вот видишь, — торжествующе произнес Квеллен, — его нет в списках!

— Означает ли это, что он не совершил прыжок?

— Пожалуй, да.

— Но как ты можешь быть уверенным в том, что все прыгуны действительно занесены в этот список? — не унималась Хелейн. — Что, если многие из них проскочили незамеченными?

— Это возможно…

— А фамилии? — продолжала Хелейн. — Если очутившись в прошлом, Норм назовет себя иначе, то он будет фигурировать в твоем списке под другим именем, не так ли?

Вид у Квеллена был угрюмый.

— Всегда существует возможность того, что он спрячется под псевдонимом, — признался он.

— Ты увиливаешь, Джо. У тебя нет уверенности в том, что он не совершит прыжок. Даже несмотря на этот список!

— Так чего же ты от меня хочешь?

Она сделала глубокий вдох.

— Ты мог бы арестовать Ланоя до того, как он переправит Норма в прошлое.

— Сначала нужно отыскать этого парня, — заметил Квеллен. — А затем удостовериться, что он причастен к этому делу. Пока же нет никаких даже косвенных улик, только скороспелые умозаключения с твоей стороны.

— Тогда арестуй Норма!

— Что?

— Обвини его в чем–нибудь и засади в кутузку. Дай ему год–другой исправительной терапии. Это помешает ему шляться по городу, а за это время кризис, связанный с прыгунами, завершится. Назови это превентивным заключением.

— Хелейн, я не могу пользоваться законом как личной игрушкой для членов своей семьи!

— Он — мой муж, Джо! Я хочу сохранить его! Если он отправится в прошлое, я навеки потеряю его, — Хелейн встала и покачнулась. Ей пришлось схватиться за край стола. Как заставить его понять, что она стоит на краю бездны? Совершить прыжок — это, по сути, то же, что умереть. Она борется, чтобы спасти своего мужа. Брат же ее сидит, облачившись в наряд благочестивости, не желая и пальцем пошевелить ради нее. А тем временем безвозвратно проходят драгоценные секунды.

— Я сделаю, что смогу, — пообещал Квеллен. — Я докопаюсь До этого Ланоя, обещаю тебе! Если ты сочтешь нужным прислать сюда Норма, я переговорю с ним и попытаюсь выяснить, что у него на уме. Да, наверное, это самое лучшее. Пусть он придет ко мне сюда.

— Если он намерен совершить прыжок, то вряд ли расскажет тебе об этом, — сказала Хелейн. — Он будет обходить это здание за тридевять земель.

— Почему бы тебе не сказать ему, что я хочу поговорить с ним о возможности получения работы? Он не раз жаловался, что я ничего для него не делаю, верно? Он придет ко мне, полагая, что я кое–что для него раздобыл. А я попробую вытянуть из него все, что касается прыжка. Очень осторожно. Если он на самом деле что–то знает, я его быстро расколю, будь уверена. Мы разовьем кольцо прыгунов, и больше не будет опасности исчезновений. Ну как, неплохо звучит, а?

— Вполне. Значит, решено. Я переговорю с ним и попытаюсь прислать его к тебе. Если только он уже не исчез.

Она направилась к двери. Брат снова ей улыбнулся. Хелейн вздрогнула. Она испугалась, что Норм уже безвозвратно исчез, пока она тут разглагольствовала. Ей захотелось как можно быстрее вернуться домой и увидеть Нормана. Она знала, что, пока не кончится этот кризис, ей нужно внимательно за ним присматривать.

— Передавай от меня привет Джудит, — сказала она, обернувшись от двери, и вышла из кабинета.