ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ

Поначалу все шло гладко. Когда Анжела появилась на школьном дворе, дети бросились к ней с криками «мама!». Ничего не заметила и директриса: назвав ее «мадам Жилло», она принялась рассказывать, как дети провели день. Эти мелкие детали слегка успокоили Анжелу, которые она приняла как хорошее предзнаменование, и, расслабившись, принялась устраиваться в своей новой жизни, собрала все детские вещи — одежду, фуражку Макса, сумки — и они отправились домой.

Дом. Ее дом. Ее машина, ее мебель, ее одежда, дети, муж. Ее роль, ее место.

Когда они вошли в дом, Анжела закрыла входную дверь, и ее окатила волна счастья: она была у себя дома. Наконец. Вот это чувство: словно вернулась к себе после долгого и смертельно опасного путешествия. «Home, sweet home». Это, конечно, глупо, но… Она все же чувствовала себя не вполне уверенно, не так, как человек, который, находясь в родных стенах, делает целый ряд обычных, почти ритуальных вещей, абсолютно не задумываясь об этом. Скажем, войдя, снимает обувь или, если хочет пить, выпивает стакан воды. Ей это не удавалось, она чувствовала себя гостьей.

Войдя в гостиную, дети, вырывая друг у друга пульт, бросились к телевизору. Макс пожаловался, что Леа жульничает, она в ответ обозвала его «гномом», мальчик обиделся. Анжела положила ссоре конец, забрав у детей пульт и включив второй канал. Это доставило ей огромное удовольствие: она вела себя как настоящая мать.

Венди вышла из кухни, подозрительно посмотрела на Анжелу, затем направилась в холл и оттуда на второй этаж. Анжела не обратила на кошку внимания — она наслаждалась своим присутствием в этом месте, принадлежавшем ей отныне по праву. Жизнь должна была бы остановиться — до того ей было хорошо! Эта женщина вновь обретала себя, узнавала себя другую, с удовольствием любуясь своим счастливым отражением во всех зеркалах, которые были в доме. Разве она так изменилась? Снаружи это казалось незаметным, но внутри она ощущала, как рождается ее новая сущность. Она была уже не Люси и не Анжелой, а кем-то третьим, новым существом, в которое ей предстояло вдохнуть жизнь, — на радость всем окружающим. Ей казалось, что на нее возложена определенная миссия. Нет, она не искала выгоды и не стремилась погубить Люси. Это была именно миссия, долг, если угодно, исполнить который у Люси не получилось. Ничего личного! Их роли могли быть распределены по-другому, это ничего не изменило бы. За исключением, может быть, того, что она, Анжела, сумела бы выполнить свою миссию до конца. Хотя как знать?

Теперь все неважно! Обстоятельства сложились именно так, и оглядываться назад бессмысленно. Главное теперь — взять ситуацию под контроль.

Однако по мере того как шло время, ее беспокойство нарастало: она опасалась возвращения Ива. Расскажет ли он жене об утреннем визите Анжелы? Признается ли в супружеской измене? Ее терзали сомнения.

Написанное письмо, предназначенное для самой же себя, уже лежало на постели в комнате, расположенной на втором этаже «Беседки». Когда Ив узнает о нем, о том, что Анжела предпочла уехать, он объяснит своей жене, что все складывается к лучшему. Ведь через несколько часов Анжела окончательно исчезнет из их жизни.

В шесть часов «Бла-бла-шоу» закончилось, и дети, как обычно, направились в ванную. Анжела принялась готовить ужин: деревенские сосиски и морковное суфле, как велела сестра. В двадцать минут седьмого звуки в передней возвестили о приходе Ива. Сердце Анжелы бешено забилось, кровь бросилась к лицу, внутри все застыло.

«Да держи же себя в руках, черт возьми! Не происходит ничего страшного: всего лишь муж вернулся с работы!»

Было слышно, как в ванной дети с криками встречали отца. Прошла целая вечность, прежде чем Ив переступил порог кухни. Вид у него был мрачный. «Люси» стояла к нему спиной и мыла в раковине морковь. Не взглянув на нее, он рассеянно поцеловал Анжелу. Она была этому рада: ей все еще не удавалось подавить свое волнение.

— Как прошел день? — спросила она, продолжая возиться с морковью.

— Так себе, — пробурчал он, ничего не объясняя. — Пойду к детям.

Он вышел. Их «встреча» длилась не более пятнадцати секунд.

Оставшись одна, Анжела облегченно вздохнула. Выходит, что людям, прожившим десять лет в браке, при встрече нечего друг другу сказать? Прелестно! А может, он и вправду подавлен давешним инцидентом в мастерской? А теперь испытывает стыд и унижение и поэтому не может смотреть ей в лицо? Вполне естественно, между прочим: он только что занимался сексом с сестрой своей жены!

При этой мысли Анжела приободрилась. В конце концов ее долг — успокоить и поддержать мужа, который вернулся домой после целого дня тяжелой работы. Она быстро порезала морковь, поставила кастрюльку на огонь и направилась в ванную к мужу и детям.

Опершись о дверной косяк, она наблюдала сцену, которая вполне совпадала с ее представлениями о семейном счастье. Ив брызгал на детей, они отвечали ему тем же, вся ванная была залита водой. Анжела вздыхает, по ее телу пробегает дрожь. Господи, как он красив! Дети хохочут, папа притворяется, что сердится, мама улыбается, глядя на них. Настоящая семья, никаких сомнений.

Пока Ив возится с детьми, она ласково поглаживает ему спину, просто так, в знак дружеской поддержки. Потом озабоченно поглядывает на часы: 18.45. Время как будто остановилось, а ведь обычно оно летит галопом. Через какие-нибудь два часа все будет кончено, но пока что эта незавершенность мешает ей ощутить всю полноту счастья, ожидающего на расстоянии протянутой руки. И за это Анжела злится на Люси еще больше. Сестра крадет у нее время, которое становится потерянным, мертвым. Но и его надо как-то убить.

Она спускается вниз и бесцельно бродит по дому. Внутреннее напряжение мешает ей сосредоточиться. Венди развалилась в кресле, она дремлет. Молодая женщина присаживается рядом и протягивает руку, чтобы погладить кошку, однако та внезапно вскакивает и злобно шипит. Удивленная реакцией Венди, Анжела отходит.

«Тебя не проведешь!» — думает она, внимательно глядя на животное.

Через несколько мгновений появляется Ив. Она радостно устремляется ему навстречу, но ее порыв остается без ответа — кажется, он ее избегает. «Он не может смотреть мне в глаза», — догадывается Анжела. Чувствительность мужа ее трогает: «А Люси еще сомневалась в его верности! Какая дура!» Она слегка успокаивается. «Завтра, самое позднее — послезавтра он узнает, что Анжела предпочла уехать подальше отсюда, и тогда все утрясется. Он мне во всем признается. А я его прощу. Мы будем счастливы».

19.45.

Ужин готов. Все садятся за стол, дети еще возбуждены после купания, отец старается их утихомирить, «мама» раскладывает еду по тарелкам. Макс рассказывает, что он сегодня делал на уроке рисования. Под детский щебет «Люси» делает попытку расспросить мужа о том, как прошел день. Он отвечает неохотно.

— Все как всегда.

— Но ведь ты сказал, что были какие-то неприятности.

Ив пожимает плечами. Муж явно не склонен поддерживать беседу. И тем не менее как бы невзначай спрашивает:

— Ты сегодня виделась с Анжелой?

«Люси» испытывает легкое замешательство.

— Нет.

Он молчит. Она задает вопрос:

— А почему ты спрашиваешь?

— Просто так.

Атмосфера за столом напряженная, дети нервничают. Должно быть, устали: надо будет побыстрее отправить их спать. Макс отказывается от еды.

— Невкусно, — объявляет он, отталкивая тарелку.

— Действительно, сегодня что-то не очень, — безжалостно подтверждает Ив.

«Люси» расстроена. Анжеле еще многому придется научиться, прежде чем она превратится в респектабельную Люси. Она никогда не была особенно домовита. И готовить почти не умеет, если не считать лазаньи да нескольких салатов. Ей не по себе, но она старается по мере сил приспособиться к ситуации. Перебирает в голове советы, что давала ей сестра.

— Макс, если не съешь все, то не получишь десерта и немедленно отправишься в постель.

Мальчик недовольно сопит, однако проглатывает несколько ложек. В дискуссию вступает Леа.

— Соли не хватает.

Анжела начинает терять терпение.

— Если тебе не нравится, в следующий раз будешь готовить сама!

Ив поднимает на нее недоуменный взгляд.

— Что это с тобой?

Анжела в смятении — Люси, разумеется, такого не сказала бы! — и замолкает, чтобы не вляпаться еще раз. На самом деле она уже на грани нервного срыва, беспрестанно смотрит на часы, запихивая в себя еду, чтобы не возбудить подозрения. Макс прав: эта морковь — ужасная гадость.

19.35.

Ужин окончен. Дети поднимаются в ванную комнату, чтобы почистить зубы, Анжела следует за ними, дабы убедиться, что этот ритуал будет проделан по всем правилам. Она знает, что Люси за этим следит очень строго. Опять начинается цирк. Леа все делает аккуратно, зато Макс начинает играть с зубной пастой. Он уже перемазался ею весь и теперь вытирает руки о свою пижаму. Прошло каких-то две минуты, и вот результат: курточку надо менять. Анжела нервничает все сильнее, она на грани истерики. Леа искоса посматривает на нее.

— Что это ты на меня так смотришь? — раздраженно спрашивает «мама».

Девочка пожимает плечами:

— Но, мама, он же всегда размазывает пасту повсюду! — восклицает она удивленно. — Ему же разрешено играть с тюбиком.

Анжела прикусывает губу. Она чувствует, что все будет гораздо сложнее, чем она предполагала. Почему Люси ничего не сказала ей насчет вечернего умывания? Возможно, она это сделала нарочно.

Собрав все силы, «Люси» берет себя в руки, переодевает мальчика и сама чистит ему зубы. Макс не сопротивляется, он слегка напутан и потому послушен. Потом она ведет детей спать.

19.50.

Макс требует, чтобы мама рассказала сказку. Анжела берет с ребенка обещание, что он больше не будет капризничать и после сказки сразу заснет.

— Что ты хочешь послушать?

— Как Тшупи потерялся в супермаркете.

Анжела ищет нужную книжку на полках.

— Ну что ты, мама! — кричит мальчик. — Книжка про Тшупи внизу, в гостиной.

Ну конечно! Где же ей и быть! Анжела — настоящий комок нервов — бросается в гостиную на поиски книжки. Ив говорит по телефону — что-то по работе. Анжела осматривает гостиную — ничего похожего на детские книги.

— Ты не знаешь, где книжка про Тшупи? — спрашивает она у Ива.

Тот бросает на нее раздраженный взгляд, дающий понять, что ему сейчас не до нее и не до детских книжек, затем поворачивается спиной и уходит с телефоном на кухню. Абсолютно растерянная, Анжела на чем свет стоит поносит про себя сестру. Уж от этих мелких неприятностей она могла бы ее избавить! Со второго этажа доносится громкий крик Леа:

— Мама! Макс опрокинул стакан с водой себе в постель!

— Не ври! — вопит в ответ мальчуган. — Это сделала ты!

Наверху начинается перебранка, Макс испускает истошный вопль и разражается рыданиями. Анжела нервно открывает один за другим какие-то ящики, смотрит на полках, перебирает журналы в поисках проклятой книжки, бранясь про себя в адрес Люси. Наконец замечает на этажерке несколько книг в пестрых обложках — похожи на детские. Вот она! Нашла!

Она быстро поднимается наверх и устремляется в детскую комнату. Постель Макса и правда сырая, придется менять все: простыню, наволочки. Но где взять постельное белье? Макс продолжает плакать, Леа сидит на своей постели, надув губы. Рыдания мальчика раздражают Анжелу, она пытается его успокоить. Малыш понемногу успокаивается, теперь надо выяснить, где взять белье. Удивленный таким вопросом, он смотрит на нее с изумлением.

— Как где? В ящике!

Она направляется к комоду, открывает один из ящиков, но, увидев там одежду, задвигает, чувствуя, что дети не сводят с нее удивленных глаз. Затем открывает следующий.

— Мама! В ящике у тебя в спальне, — уточняет Леа, с любопытством наблюдая за странным поведением матери.

Анжела опять прикусывает губу. Если она не возьмет себя в руки, они могут что-то заподозрить. Завтра ей надо будет тщательным образом осмотреть весь дом, все углы и закоулки, каждый шкаф и ящик — она должна знать, где что лежит. Но сейчас надо найти детское белье, и побыстрее!

— Дети, мама сегодня очень устала, — объясняет она, стараясь говорить как можно более мягко. — Я прошу вас быть послушными, хорошо?

Дети переглядываются и кивают. Анжела вздыхает и смотрит на часы: уже восемь. Молодая женщина вбегает в свою спальню и начинает искать простыни, не находит, изо всех сил подавляя желание закричать, завопить, разбить что-нибудь. Какой-то широкий ящик стоит под кроватью, она яростно дергает его за ручку. Наконец-то! Детские простыни.

20.20.

Дети уже в постелях, Ив зашел поцеловать их на ночь. Анжела слышит, как они там шепчутся, и пугается, что дети расскажут отцу о ее странном поведении. Надо бы войти, вмешаться. Хотя нет, не стоит.

Анжела изо всех сил старается успокоиться. Подходит к кухонному окну, откуда виден растущий в глубине сада раскидистый куст рододендрона. Сейчас все окутано сумраком. Еще раз убедившись, что из кухни невозможно увидеть, что происходит за кустом, Анжела пользуется отсутствием Ива, чтобы еще раз проверить, все ли на месте. Платок, пузырек с хлороформом, шприц лежат в кармане пальто. Ее чемодан, который должен остаться у тела Люси, уже находится в багажнике машины.

20.30.

Ив спускается вниз. Она с тревогой спрашивает, все ли в порядке. Он кивает, а на ее вопрос о детях отвечает:

— Они устали. Когда я уходил, Макс уже засыпал.

— Хорошо.

— Мне надо с тобой поговорить.

Его голос звучит серьезно, и это заставляет Анжелу опасаться самого худшего. Ее сердце срывается в галоп. Господи! Уже 20.34! О чем он хочет говорить? Только бы разговор не затянулся больше, чем на четверть часа. До исполнения ее плана остается буквально несколько минут, и Анжела чувствует себя на краю пропасти. Ее охватывает тревога, переходящая в панику. А вдруг ей не удастся нейтрализовать Люси, и та успеет подать сигнал тревоги? Она чувствует, что руки и ноги у нее стали ледяными. Только бы Ив не задержал ее слишком долго! Хотя Люси, конечно, ее дождется! Она слишком боится, как бы муж не догадался о чем-нибудь. Ну, успокойся же, успокойся! До сих пор все шло более или менее гладко, а завтра у тебя будет целый день, чтобы освоиться в новой роли.

— Ну что? — шепчет она еле слышно.

— Это будет тебе неприятно, но я не могу делать вид, будто ничего не случилось.

Молодая женщина еле сдерживает глубокий вздох облегчения. Слава богу, ничего страшного, Ив хочет рассказать о приходе Анжелы в мастерскую. Какой он милый, ее муж! Под грубоватой внешностью прячется чистая и честная душа. «Люси» приготовилась слушать.

— Ну, рассказывай, — говорит она тоном, полным участия.

И тут он вываливает ей все: приход ее сестры, его замешательство, ее слишком горячие заигрывания и наконец их сексуальный контакт. Все произошло слишком быстро, он ничего не понял, не успел разобраться, он думал, что…

«Люси» изображает на лице изумление, потом шок и наконец возмущение. Она в ярости, угрожает позвонить Анжеле, она бушует. На самом деле эта маленькая комедия дает ей возможность разрядиться от накопившегося за вечер напряжения. Ее нервы подверглись серьезному испытанию, и она с удовольствием пользуется создавшейся ситуацией, чтобы дать себе волю. Набирает на мобильнике номер и тут же сбрасывает его. И снова, в который раз, смотрит на часы: 20.57.

Сердце опять начинает бешеную гонку. Люси уже, наверное, там, за кустом! Анжела падает на диван и разражается рыданиями. Ив неловко пытается ее утешить, искренне просит простить его: он не сможет играть комедию и, встречаясь с Анжелой, делать вид, будто ничего не произошло. «Люси» входит в его положение, она готова простить.

Все заканчивается как нельзя лучше: под предлогом того, что ей необходимо побыть одной, она собирается выйти в сад. Муж все понимает. Спрашивает, не хочет ли она, чтобы он пошел с ней. Нежным взглядом «Люси» благодарит его, но все же отказывается: пережить предательство сестры она постарается без посторонней помощи.

Анжела выходит в кухню, дверь из которой ведет в сад. Сердце в груди бьется тяжелыми толчками, отдаваясь в висках, в горле пересохло, пальцы рук как будто онемели. Инстинктивно она сжимает и разжимает кулаки. Начинает кружиться голова, она останавливается посередине кухни и, не дойдя до двери, опирается о кухонный стол. Стараясь прийти в себя, закрывает глаза.

— Все ли в порядке, дорогая? — с тревогой осведомляется Ив. — Может, мне все же пойти с тобой?

Этот вопрос звучит как удар хлыста, он гонит ее вперед.

— Нет, спасибо. Все в порядке. Мне просто надо побыть одной.

Наконец она делает над собой усилие и направляется к двери в сад.

В 21.03 Анжела исчезает в темноте, осторожно пробираясь к кустам рододендрона.