21. «БЕЛЫЕ БОГИ» ПОЛИНЕЗИЙЦЕВ
«— Тики, — ровным голосом говорил старик, — был и богом, и вождём. Это Тики привёл моих предков на острова, на которых мы теперь живём. Раньше мы жили в большой стране за морем.
…Старый Теи Тетуа был единственным оставшимся в живых представителем вымерших племён, ранее населявших восточный берег острова Фату-Хива… одним из немногих жителей этих островов, помнивших легендарные рассказы отцов и дедов о великом полинезийском вожде — боге Тики, сыне Солнца, и веривших в них».
Слова старого полинезийца, по уверениям Тура Хейердала, заронили в него семена того увлечения, которое вело его потом всю жизнь. Они непосредственно подтолкнули его к мысли о том, что предки полинезийцев пришли на свою новую родину оттуда, откуда в Полинезию накатываются ветры и океанские течения — из Южной Америки. Уже в первую ночь после этого разговора с Теи Тетуа Тура Хейердала осенила идея о поразительном сходстве каменных идолов Тики с изваяниями древних цивилизаций Америки.
К середине XX века в науке прочно установилось мнение, что Полинезия была заселена где-то в I тысячелетии н. э. выходцами с Больших и Малых Зондских островов, говоривших на языках австронезийской семьи. То есть немного позже, чем выходцы оттуда заселили Мадагаскар. Об этом явственно говорил сам язык полинезийцев. Сразу отметим — ни Тур Хейердал, ни его последователи не смогли серьезно поколебать этого утвердившегося мнения. Да это и вряд ли возможно — слишком очевидны доказательства.
Но речь идет не об отрицании факта заселения Полинезии со стороны Азии, а совсем о другом — о возможности того, что на эти же острова когда-то (позже или раньше) прибывали колонисты и из доколумбовой Америки.
«Острова Южного моря были заселены около 500 года н. э., — подытоживал свои научные изыскания Тур Хейердал в своей знаменитой книге “Путешествие на “Кон-Тики”. — Вторая культурная волна… достигла этих островов около 1100 года, когда появились новые, более поздние поселенцы.
Откуда так поздно они могли явиться? По-видимому, лишь очень немногие исследователи принимали во внимание тот несомненный факт, что люди, которые так поздно появились на этих островах, были людьми подлинного каменного века… Эти мореплаватели привезли с собой каменные топоры определённого типа и ряд других характерных для каменного века орудий… Не считая единичных изолированных племён… к 500 или 1100 году н. э. нигде во всём мире, кроме Америки, не существовало жизнеспособных цивилизаций, стоявших на уровне каменного века».
Хейердал был не первым, кто высказал гипотезу о возможности заселения островов Тихого океана с востока. Еще в начале XIX века эту точку зрения предложил испанский миссионер Суньига. В конце XIX столетия другой учёный-миссионер, теперь уже английский, Уильям Эллис, долго проживший в Полинезии, выдвинул аналогичное предположение. И в дальнейшем оно возникало ещё не раз, как умозрительная догадка, пока, наконец, предприимчивый норвежец не придал ему больше веса тем, что экспериментально показал его возможность.
Впоследствии Хейердал сильно видоизменил свою теорию, попытавшись вписать её в общую концепцию океанских миграций. Кроме того, он поменял местами индонезийскую и американскую колонизации Полинезии, предположив, что вторая была прежде. Рисуемая им картина заселения островов Океании оказалась достаточно сложной.
По гипотезе Хейердала, изложенной им в книге «Приключения одной теории», Полинезия заселялась двумя основными волнами мигрантов. Одна из них, действительно, пришла из Индонезии. Однако не напрямую. Промежуточным этапом для нее послужило западное побережье Северной Америки в полосе от Британской Колумбии до Калифорнии (именно здесь нашли кенневикского человека — см. выше), а также Гавайские острова.
Норвежский исследователь подчёркивает, что это только на карге прямой путь из Индонезии в Полинезию выглядит прямым. В действительности же, учитывая направления ветров и течений, быстрее и надёжнее всего был «кружный» путь.
«Лингвистами и археологами ныне установлено, что все следы полинезийского поселения в Меланезии и Микронезии связаны с прибытием полинезийцев с востока — из собственно Полинезии, а не с запада — из Индонезии. Поневоле возникает вопрос: могли ли открытые индонезийские лодки неолитического типа вплоть до XVIII века конкурировать с европейскими кораблями, против ветра и течений пройти 6000 километров по враждебной территории Микронезии или Австрало-Меланезии, не оставив при этом там никаких следов?!
Выдающийся мореплаватель Бишоп три года подряд пытался провести азиатскую джонку в восточном направлении, чтобы повторить предполагаемые ранние индонезийские плавания в Полинезию. Ещё до Микронезии его всякий раз отгоняло назад. В конце концов он сдался и в 1939 году справедливо заявил, что такая миграция была неосуществима.
Что же в действительности могло произойти с примитивным судёнышком, которое без карты выходило на просторы Филиппинского моря в поисках новых земель? Его подхватывало течение Куросио и увлекало к Северо-Западной Америке. У берегов Аляски и Канады ветвь течения сворачивает прямо к Гавайским островам. Мы знаем немало случаев, когда уже в более поздние времена течение Куросио приносило людей к Северо-Западной Америке. Кроме того, известно, что в период первых европейских открытий в Тихом океане жители Гавайских островов делали свои самые большие лодки из плавника с северо-западного побережья Америки.
Плавание на простейших судах из Индонезии в Полинезию было возможно только по начертанной стихиями естественной дуге — через северную часть Тихого океана с дальнейшим поворотом к Гавайским островам. Стоит принять этот простой факт, как исчезают все проблемы. Отпадают навигационные препятствия. Суда идут в обход простершейся на 6000 километров враждебной области Микронезии и Меланезии и попадают в неё лишь с противоположной стороны».
Однако древние мореплаватели, достигшие таким путём Полинезии, оказались там уже не первыми: «Их опередили мореплаватели андского происхождения». Другими словами, первопоселенцами островов Полинезии стали выходцы из Южной Америки. Как видим, Хейердал придаёт древней Америке ведущую роль в обеих миграционных волнах, заселивших острова южной части Тихого океана.
Какие для этого есть аргументы? Хейердал обращает внимание на культуру мигрантов второй волны в Полинезии: «Если считать острова Северо-Западной Америки (например, острова Ванкувер и Королевы Шарлотты, архипелаг Александра) трамплином, то становится вполне понятным, почему полинезийским племенам не было известно гончарное искусство. Вдоль всего северо-западного американского побережья гончарства не знали вплоть до прихода европейцев, в отличие почти от всех других областей, окаймляющих Тихий океан. Приморские племена этого уединённого района пользовались выложенной камнями земляной печью; точно такую же печь мы видим у всех полинезийских племён. Отсутствие у полинезийцев ткацкого станка тоже можно понять: острова северо-запада — одна из немногочисленных областей вокруг Тихого океана, где его не знали до исторических времён…
Огромный разрыв в хронологии между концом неолита Индонезии и заселением Полинезии тоже легко перекрывается трамплином па северо-западе Америки, где культура оставалась неолитической вплоть до прихода европейцев и где основным орудием труда, как и во всей Полинезии, был не топор, а тесло, насаженное па одинаковую для обеих областей коленчатую рукоятку. Одно из наиболее типичных для Полинезии тёсел археологи обнаружили на побережье Северо-Западной Америки. Здесь находят варианты и других полинезийских изделий, которых нет в Юго-Восточной Азии…
Как и в Полинезии, здесь отсутствовал боевой лук со стрелами. Не было струнных инструментов… Большие деревянные каноэ (основа чисто морской культуры племён северо-западного побережья Америки) перевозили до ста человек, и ранние путешественники отмечали поразительное сходство их с маорийскими военными каноэ. Как и в Полинезии, на северо-западе для плавания в открытом море иногда связывали вместе две лодки и накрывали общей дощатой палубой…
Все эти, казалось бы, неожиданные и, однако, несомненные параллели и совпадения в культуре племён, населяющих прибрежные архипелаги Северо-Западной Америки и далёкую Полинезию, неоднократно отмечались ранними путешественниками и современными этнографами. Отмечались и многие другие поразительные аналогии: от составного деревянного рыболовного крючка до резных деревянных столбов и дощатых домов с двухскатной крышей, в которые входили между расставленными ногами тотемного столба».
Итак, множество культурных параллелей, целый комплекс которых трудно объяснить простым совпадением. Кроме того, на что настойчиво обращает внимание Хейердал: древние полинезийцы пе знали многих изобретений, которые ко времени их вселения в Полинезию были сделаны на их предполагаемой прародине в Индонезии. Отсюда необходимо допустить, что полинезийцы азиатского происхождения, покинув прародину, не вскоре оказались на новой родине.
Но все элементы полинезийской культуры не объяснить азиатско-североамериканским происхождением мигрантов. Приходится задействовать южноамериканское происхождение какой-то их части. Болес рашгей части, по мнению Хейердала.
«С ними связывают особую мегалитическую кладку и антропоморфные каменные изваяния на ближайших к Америке окраинных островах, появление маорийско-полинезийской собаки, распространение в Полинезии 26-хромосомного культурного американского хлопчатника, а также батата, бутылочной тыквы и ряда других американских элементов в полинезийской флоре…
Праща как боевое оружие неизвестна в Индонезии, зато прототипами трёх специализированных типов пращи — ленточной, клапанной и щелевой — в области Южных морей являются перуанские образцы. Не знали в Индонезии и мумификации, однако в Полинезии, несмотря на неблагоприятный климат, её применяли, причём метод сходен с перуанским. Плащи и мантии из перьев — одежда знати, характерная для Полинезии, — в Старом Свете не были известны, зато они присущи культурам Нового Света, в том числе культуре древнего Перу. Своеобразные простые и составные рыболовные крючки полинезийцев, не обнаруженные нигде в Индонезии, попадаются при раскопках мусорных куч на территории от Эквадора до Северного Чили. Сложную полинезийскую кипону — хитроумную мнемоническую систему узелков — не сравнить с простой верёвочкой с узелками для счёта, которая была распространена во всём мире; зато она в точности повторяет перуанские кипу [“узелковое письмо”. —Я.Б.].
Можно привести ещё много примеров, касающихся материальной культуры, социальных особенностей и мифологии этих двух областей. Однако здесь достаточно указать, что на полинезийских островах явно знали керамику и ткацкий станок, несмотря на то что последняя волна поселенцев пришла в Полинезию из области, где не было ни гончарного искусства, ни ткачества и где известны были лишь земляная печь и лубяная колотушка.
Теперь известно, что в Полинезии некогда в самом деле была культура, знакомая с керамикой. Как на восточной, так и на западной окраине Полинезии археологи нашли черепки различной красной посуды, причем находки на Маркизских островах оказались пока наиболее старыми. На этом же архипелаге и вообще во всей Полинезии до островов Фиджи на западе 26-хромосомный американский хлопок одичал; нынешним полинезийцам он ни к чему, но первые поселенцы, конечно, привезли его на острова неспроста».
То есть культура первопоселенцев Полинезии, приплывших из Южной Америки, была во многих отношениях выше культуры второй волны мигрантов. И поздние поселенцы так и не смогли заимствовать некоторые элементы этой первой культуры — гончарное дело, выращивание хлопка и ткачество.
Хейердал привел в пользу своей гипотезы ряд доводов из области лингвистики и генетики. Правда, они касаются главным образом промежуточной прародины полинезийцев азиатского происхождения в Северной Америке. Некоторые лингвисты конца XIX — начала XX века усматривали родство отдельных индейских языков Британской Колумбии и Орегона с австронезийскими.
Аргументы генетического свойства, которые могли быть в то время — середина прошлого века, — касались только групп крови. Здесь Хейердал сослался на мнение видных специалистов, обнаруживших близкие соответствия между полинезийцами и индейцами тихоокеанского побережья Северной Америки.
Однако развернувшиеся в последние десятилетия во веем мире исследования гаплогрупп своими результатами обернулись против теории норвежского исследователя. У полинезийцев и индейцев — что в Северной, что в Южной Америке — вообще не оказалось генетических параллелей! Ни по Y-хромосоме, ни по Мт-ДНК. Так что же, гипотезу Тура Хейердала следует закрыть и списать в архив научных курьёзов?
Вспомним, что гаплогруппа обнаруживается только в непрерывной линии предков одного пола. Гаплогруппа любой популяции со временем может быть полностью вытеснена гаплогруппами последующих волн мигрантов. Предки полинезийцев не обязательно должны были оставить свои генетические линии на побережье Северной Америки — те со временем могли угаснуть, оборваться. Точно так же гаплогруппы полинезийских первопроходцев из Южной Америки могли не сохраниться среди поздних колонистов. Всё это, скорее, может указывать лишь па относительную малочисленность: 1) индонезийских предков полинезийцев среди индейцев северо-запада Америки; 2) южноамериканской волны полинезийских мигрантов по отношению к позднейшей азиатско-североамериканской.
Факт отсутствия ничего не доказывает и не опровергает. А вот факты многочисленных культурных параллелей, а также культурных растений, которые не могли появиться в рассматриваемой области иначе, как с помощью человека, требуют объяснений. Поэтому гипотезу, удовлетворительно объясняющую эти факты, нет оснований отбрасывать лишь из-за того, что генетическое потомство отдельных групп мигрантов растворилось в пространстве и времени.
Но мы начали главу упоминанием про «белых богов» полинезийцев. При чём здесь они?
«К тому времени, когда первые испанцы появились в Перу, индейцы-инки создали здесь свою великую империю. Они рассказывали испанцам, что грандиозные памятники, возвышающиеся в безлюдных долинах, были воздвигнуты народом белых богов, который жил здесь до того, как господство над страной перешло к самим инкам. Про этих исчезнувших зодчих инки говорили, что то были мудрые миролюбивые наставники, которые… пришли откуда-то с севера и научили их первобытных предков строительному искусству и земледелию, а также передали им свои обычаи и нравы. Они не походили на других индейцев, так как у них была белая кожа и длинные бороды… Они покинули Перу так же внезапно, как и появились там. Власть в стране перешла в руки инков, а белые учителя навсегда оставили берега Южной Америки и исчезли где-то на западе, среди Тихого океана.
И вот, когда европейцы впервые появились на островах Тихого океана, они очень удивились, обнаружив, что многие местные жители имели почти белую кожу и бороду… Рыжеволосые жители называли себя урукеху и говорили, что они являются прямыми потомками первых вождей островов, которые были белыми богами и носили имена Тангароа, Канне и Тики…
Однажды я сидел за чтением легенд инков о солнце-короле Виракоча, который был верховным повелителем исчезнувших белых людей в Перу… Первоначальное имя бога-солнца Виракоча… было Кон-Тики, или Илла-Тики, что означает Солнце-Тики, или Огонь-Тики. Кон-Тики был верховным жрецом и солнце-королём "белых людей" из легенд инков, тех людей, которые оставили после себя гигантские развалины на берегах острова Титикака… На Кон-Тики напал вождь по имени Кари… В сражении на одном из островов на озере Титикака таинственные белые люди были перебиты, но сам Кон-Тики и его ближайшие соратники спаслись и добрались до берегов Тихого океана, откуда они впоследствии исчезли, отправившись куда-то на запад».
Изложено красиво и, на первый взгляд, убедительно. Но ничто не позволяет видеть в Виракоча реальный исторический персонаж, пусть даже искажённый мифом. То, что было принято Хейердалом за легенду исторического содержания, на самом деле — типичный миф, бытовавший практически у всех народов мира и хорошо известный культурологам!
«Виракоча, Уиракоча (полное имя — Илья-Кон-Тики-Виракоча, т. к. в этом образе слились несколько божеств: Илья — солярное божество, Кон-Тикси — огненное, вероятно, вулканическое, и Виракоча — божество земли, воды), в мифологии кечуа демиург, — читаем мы в энциклопедии “Мифы народов мира”. — С конца XV века культ В. начал вытеснять прежний культ солнца и грома как верховных божеств. По одному из мифов, В. считался первопредком, праотцом всех людей. Согласно варианту космогонического мифа, В. создал в озере Титикака солнце, луну и звёзды. Затем он с помощью двух младших В. сделал из камня человеческие фигуры и по их подобию создал людей, назначив каждому племени свою область. В. и его помощники прошли по всей стране, вызывая людей из-под земли, из рек, озёр, пещер. Заселив людьми землю, В. уплыл на запад».
Согласитесь, в этом типичном общечеловеческом мифе о боге-творце, который, сделав своё дело, лёг отдыхать или отбыл восвояси (в данном локальном варианте мифа — отплыл за океан, что равнозначно отправлению в иную Вселенную), нет никакого указания па исторический персонаж!
Правда, был и реальный человек с таким именем. Виракоча, по имени бога, звался один верховный инка, почивший в бозе на троне в преклонном возрасте где-то в начале XV века. Он не был никем разбит или изгнан. А в пересказе Хейердала просто соединились мифологический и исторический персонажи! Кстати, ясно, почему именно с середины XV века верховное божество инков начинает всё чаще почитаться под этим именем — это была своеобразная дань памяти скончавшемуся великому государю.
Ну и, разумеется, если связывать отплытие таинственных «белых» учителей инков за океан с историческим Виракоча, то это произошло не ранее конца XIV века. То есть спустя почти тысячу лет после того, как Полинезия была заселена, согласно теории Хейердала! Как едко, но метко высказался по сё поводу один исследователь, она хронологически столь же правомерна, как утверждение типа: «Америку открыл в последние века Римской империи король Генрих VIII, привезя туземцам автомобиль марки “Форд”»!
Но что самое интересное — посещения островов Тихого океана американскими индейцами давно уже не были тайной для историков и археологов! Ещё в 50-х годах прошлого века крупнейший французский специалист по инкам Луи Боден писал:
«Спортивный эксперимент, недавно [в 1947 г. — Я.Б.] проведённый группой скандинавов, которые пересекли Тихий океан на плоту доколумбовой модели, используя для этого течение Гумбольдта, не открыл для нас в этой связи ничего нового. Вместе с тем летописец Сармьенто де Гамбоа пишет, что инка Юпанки, захватив в XV веке провинции вдоль перуанского побережья, узнал о существовании земли к западу, далеко за горизонтом… Подстёгиваемый духом авантюризма и уверенный в своей власти, император приказал построить целый флот плотов, который, подняв паруса в Тумбесе, понёс многочисленную армию воинов в неизвестность. Летописец приводит цифру в 20 тысяч солдат и перечисляет имена капитанов. Путешествие продолжалось примерно год…
Эта перуанская армада действительно достигла некоторых полинезийских островов, так как определённые предметы были привезены назад и помещены в крепости Куско, где их и увидели испанцы… Но самое удивительное в этой экспедиции не то, что люди императора достигли столь отдалённых земель… а тот факт, что они вернулись. Их хрупкие плоты не пострадали у Маркизских островов, и им удалось совершить гигантское турне по Тихому океану… Это даёт нам представление об отчаянности и даже безрассудной смелости тех людей, которые без колебания отправились в неизвестное им море, не имея ни информации, ни материалов, которые были у молодых людей [Хейердала и его команды. — Я.Б.], совсем недавно удививших мир, пройдя только половину этого кольцеобразного пути».
Это беспримерное плавание инки совершили в совместное царствование Пачакути и его сына Тупака Юпанки. Последний как раз и возглавил лично эту трансокеанскую экспедицию. Пачакути был сыном известного нам Виракоча.
Раз экспедиция инков была такой многочисленной, то неудивительно, если на посещённых ими островах они могли оставить после себя предметы керамики и даже посадить батат, который и был заимствован местным населением. Может быть, для объяснения факта культурных заимствований древней Полинезии у древней Америки достаточно лишь этой экспедиции Юпанки? И не обязательно считать, что индейцы заселили острова Океании ещё в I тысячелетии н. э., раньше самих полинезийцев?
Ведь как ни крути, но набор культурных заимствований полинезийцев у индейцев, на котором как на доказательстве своей теории настаивает Хейердал, во многом случаен. При наличии батата и хлопчатника как объяснить тогда отсутствие в Полинезии такой важнейшей сельскохозяйственной культуры индейцев, как маис? А он наверняка был бы, если бы это действительно была миграция, колонизация, а не единичные посещения.
Интересна сама причина, по которой, согласно средневековому испанскому историку, Тупак Юпанки решил разведать заморские земли. Вот что пишет об этом Боден:
«Юпанки… узнал о существовании земли к западу, далеко за горизонтом. Об этом ему рассказали прибывшие на кораблях путешественники. Они говорили, что далеко на западе есть населённые людьми богатые острова.
Вначале император не придал большого значения этим рассказам, однако сама информация и присутствие тех, кто её принёс, его заинтриговали. Поэтому он обратился к ясновидящему, который подтвердил правдивость этих рассказов».
«Прибывшие на кораблях путешественники» могли быть только инками или каким-то подвластным им племенем (скорее всего, из последних, так как раньше речь шла о завоевании верховным инкой Юпанки земель вдоль побережья), в общем — индейцами. Это означает, что задолго до экспедиции Тупака Юпанки жители Южной Америки посещали острова Океании. И не только посещали, но и возвращались назад! Поэтому логично считать, что заимствования шли не в одном направлении, как предполагал Хейердал, а в обоих!
Боден существенно дополняет составленный Хейердалом список культурных параллелей между древней Америкой и древней Полинезией, а также приводит длинную таблицу языковых соответствий между языком кечуа, основного народа в империи инков, и языком маори, обитателей Новой Зеландии. Французский учёный считает, что всё «это может свидетельствовать о миграциях как с востока на запад, так и с запада на восток. Поход перуанского флота во времена Тупака Юпанки доказал, что это возможно». И его главный вывод, сделанный независимо от эксперимента норвежца: «Почти нет сомнений в том, что в давние времена существовали контакты между народами Полинезии и Южной Америки».
Как знать, если бы Хейердал, выдвинув свою теорию, поехал для сё отстаивания перед учёным миром не в США, а во Францию и там встретился с Боденом, для которого она не была новостью, то, быть может, не было бы плавания на «Кон-Тики», и вся жизнь знаменитого норвежца протекла бы по иному руслу?..
И снова: при чём тут таинственные белые люди? Можно ли буквально воспринимать индейский миф о культурных героях — «белых учителях» — как историческую информацию о людях с белой кожей? Мифологи отлично знают, что антропоморфные божества нередко имеют какую-то особую внешнюю черту, кладущую грань между ними и людьми. В индуистской иконографии бог Вишну (и нередко его аватара Кришна) обладает кожей… синего цвета! Так почему бы нам не поискать ещё и таинственную расу синекожих людей?!
Даже если в легендах о «белых наставниках» инков содержится какое-то рациональное зерно, то оно совсем не обязательно заключено в точном указании на антропологический облик. На примере айнов, которых одни путешественники описывали светлокожими, а другие — темнокожими (причём те и другие описания исходят от людей, вполне заслуживающих доверия!), мы видели, что цвет кожи — понятие весьма субъективное!
Среди австралоидов нередко попадаются натуральные… блондины! Светловолосые чернокожие люди, у которых больше нет никаких европеоидных черт, неоднократно засняты на фото и видео. Они не альбиносы. Это явление чем-то сродни ярко-рыжим волосам у части европеоидов. Оно засвидетельствовано на многих островах Тихого океана, в Западной Австралии и на юге Индии. Оно уже давно перестало удивлять антропологов и генетиков. У других рас (кроме, понятно, белой) оно учёными пока не отмечено, но нельзя заранее отрицать его возможность.
Поэтому нужно с большой осторожностью относиться к свидетельствам путешественников по джунглям Южной Америки, видевших там, среди диких племён, «белых людей». Необходимо также иметь в виду, что восприятие таких путешественников, месяцами ходивших в глуши и не видевших белого человека, кроме своих немногих заросших спутников, неизбежно бывало искажено. Особенно это относится к англичанину П.-Х. Фосетту, оставившему несколько таких свидетельств в начале XX века. На него вдобавок сильно влияло убеждение в том, что где-то в амазонской туши прячутся руины городов неведомой доинкской цивилизации.
«Находки археолога из университета Флориды Аугусто Ойюэла-Кайседо подтверждают теорию о том, что до прибытия европейцев в Амазонии существовала развитая культура с населением до 20 миллионов человек. В результатах раскопок индейских курганов на северо-востоке Перу около города Икитос обнаружены керамика и земля (так называемая terra preta — "чёрная земля "), представляющая собой смесь местной почвы с продуктами человеческой жизнедеятельности, древесным углем и золой… Следы исчезнувшей культуры обнаруживаются в Амазонии повсеместно: слои terra preta бразильский археолог Эдуардо Невеш из университета Сан-Паулу и его американские коллеги находят около Манауса… Находки археологов в Боливии и Бразилии (около реки Шингу) свидетельствуют: уже в конце I тысячелетия н. э. жители Амазонии были способны перемещать тонны грунта, строить каналы и дамбы, изменявшие русла рек. Изменение взглядов учёных на древние культуры бассейна Амазонки началось с исследований Анны Рузвельт из Университета Иллинойса в Чикаго в 1980-х годах. На самом большом в мире пресноводном острове Маражо в устье Амазонки были обнаружены фундаменты домов, качественная керамика и следы ведения развитого сельского хозяйства».
Сообщения такого рода время от времени появляются в новостных лентах. Возможно, что когда-нибудь они приведут к полному пересмотру древней истории Америки.
Окажется, что цивилизации инков, ацтеков и майя были лишь бледной тенью своих предшественников, ныне погребённых под толстым слоем почвы в сельве. Всё возможно. Подобные вещи в науке случались не раз. Но — опять же — при чём здесь белые люди? Или, тем более, какие-то атланты?..
