Ник. Романецкий
ВОРЬЯ НАЛОЖКА
Антон вошел в кабинет, как положено по уставу, — упругим шагом и при целеустремленном взгляде, всем своим видом показывая готовность выполнить любое задание отечества.
Нам-то не трудно, а принципалову самоощущению дюжинного человека — какая-никакая, а услада…
— Здравы будьте, сударь!
— Будьте и вы здравы, чародей! — Принципал жестом указал на стул.
Антон сел.
Хозяин кабинета угнездился в кресле по другую сторону стола. Как и у большинства принципалов-неволшебников, в глазах его жило затаенное недоверие, а в ауре наверняка сияли цвета неприязни. Не надо даже Зрение включать — всё как всегда… Есть в Подлунной мы, дюжинные люди, а есть вы, мужи-волшебники, и никогда нам в приятелях не бывать…
— Вот с какой целью я призвал вас, чародей… — Принципал переложил на столе бумаги. — На фронте произошло несколько случаев пленения наших ратников. Мы бы не стали привлекать к делу Колдовскую Дружину, но сыскники доносят, что в плен сдались те, на ком лежало БМ-заклятие.
Антон понимающе кивнул.
Варяжское заклинание берсеркера, известное у нас под аббревиатурой «БМ» (то есть «бешеный медведь»), заставляло ратника драться с врагом до последней капли крови, а в такой ситуации словен всегда возьмет верх над ордынцем. Волшебникам же Орды БМ-заклятие пока не было известно. То есть они ведали, конечно, что подобное заклятие существует, но, как ни бились, освоить его не могли.
То есть до последних дней не могли… Однако наука, как всякому ведомо, не стоит на месте.
— И мы бы хотели, чтобы вы, чародей, на месте разобрались, в чем там дело. — Принципал хлопнул по пачке бумаг, словно припечатывая ее к столу. — С руководством Колдовской Дружины наше задание согласовано.
Антон снова кивнул, поскольку и явился сюда, в министерство ратных дел, по приказу именно своего руководства.
— Вам уже заказан билет на экспресс «Южный Урал». Отправление — завтра утром с Оренбургского вокзала. Все необходимые материалы получите у моего секретаря. Вопросы есть?
Вопросов у Антона не было.
* * *
Минуло двое суток. Покинувший берега седого Волхова экспресс, перестукиваясь с рельсами, прикатил к не менее седому Уралу.
В Орске Антона встретили местные представители министерства ратных дел. В купе ввалился высоченный широкоплечий воевода, обладатель широкоскулого лица, намекающего на ордынскую кровь, длинных усов и голубых глаз. За воеводой возник еще один — ростом пониже и безусый. Ишь, блюдут этикет! Посылают двоих туда, где и одного бы хватило за глаза. Но ведь чародей приезжает из столицы, та еще штучка, наверное, уважить надо…
Предъявили друг другу документы, после чего Антон подхватил саквояж и колдовской баул и покинул вагон.
Орск не производил впечатления прифронтового города — на улицах толкалось полным-полно штатских, встречались и мамаши с детьми… Впрочем, до фронта было достаточно далеко, да и пускать ордынцев на берега Урала никто не собирался. Даже отъявленные пессимисты в Новогороде и думать не думали об эвакуации жителей Орска. Не та шла война.
Однако если Антон не разберется в происходящем, то исход ее вполне может измениться. И тогда все эти не слишком озабоченные горожане хлынут отсюда людской рекой, а за ними будут скакать на своих низкорослых выносливых коняшках ордынцы и разить, не разбирая…
Антон мотнул головой, отгоняя ужасную картину, и принялся рассказывать столичные сплетни — занятие, которого не чураются даже волшебники, ибо сплетни живы, пока жив человек, не зря же их распространение является второй древнейшей профессией!
Как всякому чародею, охрана Антону в дальнейшем путешествии не требовалась, а потому местные ратники, доставив его в свой принципат, накормили гостя, пересадили в другой казенный экипаж, и началась новая дорога, уже не железная и более короткая, которая закончилась к четырем пополудни в селе с несловенским названием Алимбет.
* * *
Представитель министерства государственной безопасности Всеслав Кошка скорее походил на мышку — низкорослый типчик неприметной наружности, короткоусенький, с ничего не выражающим взглядом серых, глубоко посаженных глаз.
Судя по изложению вводной, Кошка был неглуп, верно представлял себе направление сыска и, не будь дело связано с заклинаниями, вполне мог бы справиться самостоятельно. Но волшебники у него под началом были низкой квалификации (а чего вы хотите? Высококвалифицированные на каждом углу не встречаются, они все наперечет и работают, как правило, либо в Новогороде, либо если в приграничье, то на высокородных). Потому и пришлось Кошке обращаться за помощью наверх. Не он первый, не он последний…
— Сдалось в плен трое. Они содержатся в ордынском становище, которое расположено верстах в пятнадцати за линией фронта, — говорил Кошка. — Нашим волшебникам это недоступно.
Антон покивал: для армейских сыскников пятнадцать верст в тылу врага — и в самом деле непреодолимое расстояние. Они не владеют заклинаниями, которые могли бы помочь в таком деле.
— Ситуация мне понятна, — сказал он. — Остались ли от попавших в плен какие-либо личные вещи?
— Остались, знамо дело.
— Пусть их немедленно доставят сюда.
Вскоре в палатку внесли три котомки. Антон развязал узлы, вывалил на походный столик ношеные портянки, носовые платки, несколько пар нательного белья, тоже ношеного. Внимательно изучил тряпки, приложив Силу. Увязал все назад и сказал:
— С вашего позволения, я отдохну, пока не стемнело. Где у вас можно прилечь?
Если Кошка и удивился тому, что гость намерен соснуть среди дня, виду он не показал. А может, просто имел представление, как работают столичные волшебники, командированные для сыска в прифронтовую полосу.
* * *
Луны на небе не было, и это изрядно облегчало задачу. Правда, магических сил требовалось больше, чем, к примеру, в полнолуние, но какое это имеет значение для волшебника предвысшего ранга квалификации?!
Антон выскочил из оврага, где провел инициализацию, и помчался к линии фронта. Тьма стояла — хоть глаз выколи, — но это и хорошо. В такой тьме глаз дюжинного человека бессилен обнаружить Антона, а Зрения ордынских волшебников он не боялся и подавно. Самому же света звезд вполне хватало.
Под лапы с шорохом ложилась мягкая трава, но ветерок производил шума гораздо больше, и потому уши дюжинных людей тоже были бессильны.
Вскоре он уже оказался возле становища. Прилег, принюхался. Прополз немного, снова принюхался…
Пленных держали в землянке, под запором. По становищу, знамо дело, прохаживались ордынские часовые, но чем они могли помешать чародею? Тем более что ему и не требовалось преодолевать запертые двери… Однако в нынешнем виде он, разумеется, не мог определить, какое именно на пленных наложено заклятие.
И потому теперь предстояло самое опасное — обрести на несколько мгновений обычную сущность. Правда, работать с магическими атрибутами сейчас не требовалось — как и всякий волшебник предвысшего ранга, Антон умел накладывать ступенчатые заклинания, в том числе и на самого себя. Что он и проделал в палатке, которую ему предоставил для «отдыха» Кошка. Дабы теперь заклятие начало работать, требовалось немногое — перекинуться через голову. Антон принюхался и прислушался, дождался, пока отойдет от землянки некстати приблизившийся ордынец, и сиганул вверх.
Прыжок… переворот… приземление на лапы… вернее, теперь уже на руки и ноги… тут главное — спружиниться, не сломать кости… шум не важен — суть ступенчатого заклятия такова, что ступень, следующая за превращением волка в человека-волшебника, отвращает от посторонних ушей любые звуки, которые создает оный вернувшийся в свою сущность чэ-вэ…
Конечно, окажись поблизости шаман, он бы услышал, как шлепается о землю четырехсполовиноюпудовая туша, но вероятность того, что среди ночи рядом с землянками пленных будет болтаться ордынский волшебник, крайне мала. Нечего ему тут делать — ночью волшебники спят, а вместо них работают охранные заклинания. Не ждут же здесь и сейчас словенского чародея специально! Вот если бы Антон пробирался, кутаясь в магическую вуаль, его бы, конечно, шаманы обнаружили, но для того и существует волкодлачество, чтобы спрятаться от волшебников за волчью шкуру, а от дюжинных людей — за волчьи повадки. Разве что много позже, уже утром, волшебники смогут обнаружить Спектрограмму, свидетельствующую, что ночью тут осуществлялось некое магическое действо, но с какой стати им вообще здесь что-то искать? Да и дело ведь это нелегкое, на каждом углу проявлять Спектрограмму не станешь…
Ступенчатое заклинание продолжало работать…
Шлеп на руки и ноги… лечь на землю… Зрение активируется само собой, без магических манипуляций. Ага, вот они, заклятия, наложенные на находящихся в землянке людей… обратное изменение, уже не требующее никаких перекидываний через голову…
И волк стремительно унесся в темноту, огибая перекликающихся гортанными голосами часовых…
Что случилось с пленными, Антону было теперь совершенно ясно. Ворья наложка.
* * *
Через десять дней он снова оказался в Новогороде.
Эти десять дней ушли не только на обратную дорогу, но и на путешествие по пяти другим, помимо Кошкиного, ратным подразделениям. Каждое путешествие заканчивалось волчьей вылазкой в тыл вражеских позиций и проверкой заклятий, наложенных на сдавшихся в плен ратников. В каждом случае таких было по двое. Итого тринадцать, Велесово число!
Умаялся Антон изрядно, поскольку волкодлачество в течение нескольких дней отнимает немало Силушки. Однако за двое суток пути от Орска до Новогорода выспаться смог бы и мертвый. В персональном-то купе…
Вернувшись, Антон явился в министерство ратных дел, доложил принципалу о случившемся и получил приказ продолжить сыск.
Продолжить так продолжить…
На очереди была картотека принадлежащего Колдовской Дружине Института магических манипуляций. Просматривать всю ее не потребовалось: уже назавтра к вечеру Антон определил, что заклятия на сдавшихся в плен ратников были наложены человеком, учившимся в Ключградской школе волшебников.
* * *
Оказавшись на берегах Невы, Антон первым делом явился в хоромы чародея Буривоя Сметаны, ключградского блюстителя интересов Колдовской Дружины. Необходимые сообщения, касающиеся полномочий Антона, Сметана уже получил из столицы по волшебному зеркалу, однако с бумагами командированного ознакомился внимательно. Чиновник, знамо дело, хоть и волшебник…
Однако работал сей чиновник справно. Тут же были отданы необходимые распоряжения, командированному выделили казенный экипаж, и через три четверти часа путешествия по многочисленным ключградским мостам Антон оказался в канцелярии блюстителя. Еще через четверть часа перед ним лежал список выпускников местной школы волшебников, лишенных Колдовской Дружиной лицензии и не замеченных прежде в нарушении закона. Таких насчитывалось всего трое.
Антон уже знал, что будет делать с этими тремя. След спровоцировать вора, и все яйца будут в лукошке! Провокация — метод ведения сыска, известный еще нашим пращурам. И от наших же пращуров ведомо, что он бывает крайне результативен.
Но кое-какая подготовка все-таки потребуется. Тот, кто нарушает закон, является действующим волшебником, и с легкостью вокруг пальца его не обведешь.
Антон полез в документы.
Так, брате, проверим для начала, кто у нас на подозрении… Ну-ка, ну-ка… Владислав Амрюша, двадцать три года, лишен лицензии девять месяцев назад, освоил заклинания второго ранга квалификации. То есть накладывать искомые заклятия был обучен… Так, следующий… Горимир Каморник, тридцать один год, лишен лицензии десять лет назад, освоил заклинания второго ранга квалификации… И этот не слабее первого… Ну а третий?.. Мирон Хвост, двадцать семь лет, лицензию отобрали в прошлом году, и также освоил заклинания второго ранга квалификации… Второй ранг — это неплохо, это не потребует от Антона сверхусилий при наложении на самого себя маскировочного заклинания. Второй ранг мы вокруг пальца обведем хоть и не с легкостью, но уверенно.
* * *
— Мне нужно БМ-заклятие, — сказал Антон.
Владислав Амрюша, несмотря на свои двадцать три года, выглядел ребенком, потерявшим маму. Глаза у него были тоскливые-претоскливые, а когда он услышал про БМ-заклятие, чуть не бросился бежать.
— Я уже скоро год как не волшебник, — выпалил он дрогнувшим голосом и попятился. — Вас, дядя, ввели в заблуждение, клянусь собственным благополучием! Меня лишили лицензии, я не торгую вбрьими наложками.
Он не врал. И дело не в том, что в его ауре не было цветов лжи — волшебник второго ранга способен блокировать эти цвета, — просто чародей предвысшей квалификации умеет обнаружить ложь и иным, недоступным дюжинному человеку путем.
Да, Амрюша не врал. И определенно страдал, как страдает птица, у которой отрезали крылья, но Антон не был тем человеком, который мог эти крылья вернуть. В конце концов, лишили парня лицензии, значит, было за что…
— А не знаете, где можно купить?
— Да к любому волшебнику обратитесь, у кого есть лицензия.
— У них же дорого! На ордынский фронт ухожу, хотелось бы семье денег побольше оставить.
— Ну… — Амрюша пожал плечами, враз потеряв решимость не ввязываться. — Даже не знаю…
— А все-таки? Очень надо.
Антон врал вдохновенно — как может врать лицедей, которому непременно требуется от хозяина театра намечающаяся роль, как может врать ребенок, боящийся наказания за невинную шалость, как может врать чародей, нагруженный заботой государственной важности…
А вот Амрюша врать не мог. И потому сказал:
— Пару лет назад торговали БМ-заклятиями в питейном домике на Сенной. Называется «У Мира». Поспрашивайте там.
И сразу стало ясно, кто снабдил бедных ратников ворьей наложкой!
* * *
Тем не менее сначала Антон побывал у Мирона.
Там тоже все оказалось справно. Мирон Хвост даже ничем не смог помочь нуждающемуся будущему ратнику. Но, в отличие от Амрюши, и не сожалел об этом. Я, сударь, давно уже не волшебник. И думать забыл, как творятся заклятия. Так что извиняйте, сударь…
Сударь извинил. И наконец, направился на Сенную, в питейный домик «У Мира».
Как он и ожидал, Миром, хозяином питейной, оказался Горимир Каморник, тот самый — тридцати одного года, бывший волшебник второго ранга, лишенный лицензии десять лет назад.
Конечно, заглянувшему на огонек клиенту никто в питейном домике этого не сказал. Но оно и не требовалось.
— Требуется БМ-заклятие, — заявил напрямую клиент.
— Откуда узнал? — спросил Каморник, по-воровски прищурив глаз.
— От Славунтия.
— Это какой такой Славунтий? С Лигова? — Каморник вовсю рассматривал ауру незваного гостя, отыскивая цвета лжи.
Ничего он там не отыскал.
— Почему с Лигова? — удивился гость. — С Полюстрова.
Наверное, вору след было поразиться, как широко расползлись о нем слухи. Но ведь бояться ему было нечего. Он не помогал татям снимать охранные заклинания с купеческих складов. И не наводил порчу на близживущих девок. Он, в общем-то, делал доброе дело — помогал трусам становиться смельчаками, да еще за вдвое меньшую цену, чем волшебники с лицензиями. К нему никогда не должно было проявить интерес министерство государственной безопасности, ибо совершаемое Каморником никогда государственной безопасности не угрожало. С местной же стражей он всегда мог договориться. И наверняка договаривался.
— На фронт собрались?
— Да, — сказал Антон. — Воевать с ордынцами. Говорят, на ратников с БМ-заклятием Перун благословенно глаз положил, им везет в боях.
Он опять вдохновенно врал.
— Что ж, дело хорошее, — сказал Каморник. — Пять сотен.
— Согласен.
— Деньги с собой?
Вестимо, незваный гость не производил впечатления человека, у которого имеется пять сотен.
Антон похлопал себя по карману.
— Покажи.
Антон показал.
Каморник удовлетворенно кивнул:
— Поднимемся в горницу. Не здесь же творить заклятие… Ольга, постой за стойкой, я скоро вернусь.
Поднялись наверх, зашли в светлую, опрятную комнатку.
Каморник отодвинул от стола стул с резной спинкой, выставил на середину.
— Садись. И закрой глаза.
Антон послушно выполнил что говорят.
Через пять секунд заклятие было сотворено.
— Готово, — сказал Каморник. — Обновлять заклинание не надо.
— Я знаю. — Антон встал со стула и расплатился.
А ничего другого и не оставалось, потому что на нем теперь было самое настоящее БМ-заклятие, а вовсе не та отвратная ворья наложка, которую он обнаружил у сдавшихся в плен ратников.
* * *
Покинуть питейный домик без шума не удалось.
Когда Антон спустился с зал, там разгоралась свара. Кто-то кого-то задел, проходя к туалету. Или кто-то с кем-то не захотел выпить. Всё как всегда…
И как всегда, в свару ввергаются все присутствующие, кто не успел удрать. Антон не успел. Он еще только шагал в сторону к двери, когда за спиной остро запахло опасностью. И пришлось защищать если не жизнь, то хотя бы целость черепа, которому угрожали пустой бутылкой.
Драться с пьяными сподручно и без магии. Твоя ловкость рядом с их неуклюжестью сама по себе — волшебство. Антон пропустил бутылку мимо головы и уложил напавшего одним встречным ударом правой — в такую ряху не промажешь. Остальные разбирались меж собой. Завизжала прячущаяся за стойкой Ольга. Сверху тут же спустился Каморник.
Буянов вдвоем быстро угомонили. Когда все закончилось, пожали друг другу десницы.
— Ну вот, — сказал Каморник, — и наложка моя пригодилась… Выпьем?
— Нет, — покачал головой Антон. — У меня срочное дело.
На этот раз он не врал — у него и в самом деле появилось срочное дело, потому что БМ-заклятия на нем больше не было.
* * *
На следующий день Антон снова поехал в питейный домик.
Каморник встретил его как родного.
— Закончил свое срочное дело?
Антон кивнул.
— Тогда пойдем все-таки выпьем? Наверху, чтобы нам не помешали.
Предложение было вполне подходящим.
Не выпить. Подняться наверх.
Поднялись. Следом пришла Ольга с подносом, улыбнулась Антону как родному брату. Поставила поднос на стол и исчезла.
Каморник хлопнул в ладоши и сделал приглашающий жест. Но Антон покачал головой. И снял с себя маскировочную ауру.
Каморник отшатнулся:
— В-вы… Вы — чародей?
— Чародей, — согласился Антон. — Чародей, работающий на министерство государственной безопасности. Я вас спровоцировал вчера.
Каморник не испугался. Возможно, он сам на себя наложил в свое время БМ-заклятие и с ним оно работало как полагается. Или просто был не из пугливых.
— Чем же я мог перейти дорогу столь серьезной организации?
— Тем, что люди, с наложенным вами БМ-заклятием, сдаются в плен ордынцам.
— Как это?
— Так это!
Антон не стал рассказывать вору подробности, хотя и стоило бы. Откуда тому было знать, что в каждом отдельном случае он накладывал на страждущих БМ-заклятие, но, стоило заклятым оказаться в опасной ситуации, происходило магическое перерождение и БМ-заклятие превращалось в торговый талант. А талантливый купчина непременно примется торговать — даже собственной жизнью, когда ей что-то угрожает…
Но нет, узнает все это Каморник не от Антона, пусть этим занимается трибунал Колдовской Дружины.
А в общем-то, Каморнику не повезло — он был гораздо более талантливым торговцем, чем волшебником. Но если ты ошибся, за невезение не спрячешься. Отвечать придется!
— Отвечать придется, — повторил Антон вслух.
И Каморник сразу сжался. Даже волшебнику-недоучке известно, что в Колдовской Дружине действуют законы, отличные от законов дюжинных людей, и нарушение этих законов карается гораздо строже, чем драка и разбой. Кому многое дано, с того много и спрашивается…
Впрочем, торговец никогда не сдается сразу. В этом торговый талант сродни воинской смелости.
— Что ж, — сказал вор. — Как ни странно, я всегда знал, что у меня будут с этим неприятности, и всегда был готов к ним. И я бы дорого дал, чтобы о случившемся не стало известно. Десять тысяч целковых пригодились бы и чародею.
Да, десять тысяч целковых пригодились бы и чародею.
Но Антон отрицательно покачал головой и включил Зрение, чтобы не проспать внезапную атаку загнанного в угол волшебника.
Эти десять тысяч чародею не пригодятся.
Ибо наступают иногда в родной стране времена, когда умение воевать ценится выше умения торговать.
Однако тянуть с просьбой о повышении жалованья больше не след, и это будет первая забота чародея после возвращения в Новогород.
