Киллер

Лагерь был пуст. Его распотрошили в пух и прах. Бандиты так поспешно покинули окрестности древнего города, что оставили большую часть наших продуктов и вещей, а также не предали земле убитых. Я насчитал пятерых: мои бывшие подчиненные, охранники-кариоки – все трое, Ганс и один из носильщиков-индейцев. Судя по ожогам на теле, немца пытали. Своих мертвецов бандиты или забрали с собой, или зарыли где-то в зарослях.

Обойдя лагерь, я, к своей большой радости, нашел сумку с личным барахлом. Похоже, ее даже не осматривали как следует, лишь вспороли ножом, поленившись расстегнуть "молнию". В сумке хранился и костюм ниндзя, пошитый из плотной камуфляжной ткани по моему личному заказу с учетом особенностей сельвы. Быстро искупавшись, я натянул его на влажное тело, обул мягкие кожаные мокасины и почувствовал себя как новая копейка. В потайных карманах костюма хранилось две обоймы сюрикэнов, духовая трубка с набором отравленных стрелок-игл и моток тонкой, но очень прочной веревки, выкрашенной в черный цвет, с небольшим грузилом на конце. Теперь я был экипирован, как требуется для того, чтобы стать санитаром сельвы. В глубине души я отдавал себе отчет, что совершаю очередную глупость. Герр Ланге был для меня не дороже плевка, так же как и индейцы-носильщики. Кестлер? В моих друзьях он не числился. Тогда что меня толкало идти на поиски банды? Неужто примитивная месть, вернее, ее жупел, которым я прикрывал снедающее меня любопытство и НЕЧТО, не имеющее названия?

Это НЕЧТО, проснувшееся в "час змеи, кусающей себя за хвост", постепенно подогревало кровь, вызывая состояние повышенной физической активности, напрочь растворившей в себе меланхолию. Все мои чувства обострились до предела, каждая мышца трепетала, готовая молниеносно сократиться и выдержать любую нагрузку, посторонние мысли исчезли, уступив место инстинктам хищного зверя, вышедшего на охоту, зверя, для которого убийство является не преступлением, а обыденным актом житейской необходимости, начертанным природой на скрижалях истории от сотворения мира.

Наверное, такое состояние и помогло мне почуять опасность гораздо раньше, чем обычно. Я упал на землю и быстро откатился под чахлый куст в высокую траву. Пока я не слышал и не видел источник опасности, но невидимые волны расплывались по всей поляне, как нефть по поверхности реки, при этом обладая цветом и запахом.

Шел человек. Он был очень агрессивен и в то же время осторожен. И от него за версту несло потом, как от старого козла.

Искусству чуять противника на расстоянии обучил меня Юнь Чунь. Любой человек в возбужденном состоянии излучает волны, которые в состоянии различить только мозг. Но тренированный мозг. При этом, если закрыть глаза, можно увидеть цветные всполохи. Когда я впервые об этом услышал, то не поверил. Однако спустя полгода я с уверенностью определял, с какой стороны мне грозит опасность, не видя противника.

В пределах лагеря человек появился лишь спустя полчаса после того, как я его услышал. Открытое пространство он преодолел ползком, притом вполне профессионально – почти бесшумно и скрытно. Я увидел его, когда он тенью мелькнул возле кухонной палатки, обители нашего повара. Человек смахивал на куст – он утыкал одежду свежесрезанными ветками. Осмотревшись, он юркнул в палатку и надолго притих. Я не стал ждать, пока незнакомец произведет ревизию вещей Кестлера, и подполз поближе, с таким расчетом, чтобы перехватить его в подходящий момент.

Наконец шуршание внутри палатки стихло, и человек, все так же ползком, выбрался наружу. В руках он держал нагруженный рюкзак. Физиономия незнакомца была разрисована цветной глиной, однако черты его лица показались мне знакомыми. Но я не стал гадать, кто это может быть, а змеей скользнул ему навстречу и ребром ладони погрузил в недолгий сон. Быстро обыскав его, я нашел нож и пистолет, пятнадцатизарядный "вальтер" модели П-88. А затем сел чуть поодаль, в тени палатки, и стал ждать пробуждения незнакомца. Я не стал его переворачивать – он как уткнулся лицом в землю, так и застыл, похожий на болотную кочку в своем маскировочном одеянии.

Минут через пять человек застонал и, помотав головой, как цирковой медведь, сел.

– Майн Гот, моя голова… – простонал он, глядя в пространство ничего не видящими глазами.

– Кестлер?!

Я был поражен. И раздосадован – где были мои глаза?! Не узнать Педро, пусть даже в таком обличье…

– Мигель?! – Повар от неожиданности вздрогнул. – Ты… это ты?

– Как видишь.

– Святая Мария… А я тебя обыскался.

"Зачем?" – хотел было я спросить, но благоразумно сдержался. И почему именно меня? Я вдруг заметил, что Кестлер, который сидел передо мной, вовсе не похож на хорошо знакомого мне повара, весельчака и балагура, рубаху-парня. В его раньше несколько наивно-хитроватых голубых глазах теперь холодно отсвечивала сталь, грузное тело подтянулось, а на лице появились жесткие "ефрейторские" складки. Интересно, откуда у Кестлера сноровка опытного коммандос? Так бесшумно преодолевать полосу препятствий может только человек с соответствующей выучкой.

– Ну ты меня и приложил… – Морщась, Педро массировал затылок.

– Извини, не узнал.

– Ладно, бывает… Могло быть гораздо хуже.

– Это точно…

– Профессор с племянниками живы?

– Надеюсь… – Мне почему-то не захотелось откровенничать.

– Разве не ты помог им бежать?

– Я. Но потом мне пришлось, как видишь, вернуться сюда, чтобы одеться и найти что-нибудь съестное. Поэтому где они сейчас, я не знаю.

– Прискорбно, – угрюмо покачал головой Кестлер; похоже, он не очень поверил в мои россказни. – Если в ближайшие день-два не подоспеет помощь, им хана. Сельва – это не берлинский бульвар Унтер-дер-Линден. Нужно их разыскать.

– Поищем… – ответил я неопределенно, все еще не определившись, как мне вести себя с "новым" Кестлером. – Но прежде следует разобраться с теми, кто на нас напал. Иначе какой я тогда начальник охраны, если моих подопечных расстреливают словно стадо морских котиков.

– Я знал, что ты так скажешь. Потому и искал тебя. Можешь на меня рассчитывать.

– Но почему?..

– А ты не догадался? – понял меня с полуслова Педро.

– Знать и догадываться – разные вещи. Мне, например, кажется, что тебе причина нападения известна.

– Угадал, – не стал возражать Кестлер. – Известна, но только в общих чертах. Я как-то нечаянно подслушал разговор Ланге с Гансом…

"Нечаянно? – подумал я. – Ха-ха…"

– И понял, что всех нас водят за нос, – продолжал Педро.

– А поконкретней?

– Другому бы не сказал, а тебе можно. Мигелю Каррерасу верю, как себе. Ланге ищет тайную базу бывших эсэсовцев, поселившихся в этих краях после войны. Когда бежавших в Южную Америку наци прижали в шестидесятые годы и пошли слухи, что Израиль требует их выдачи, а США поддерживают эти требования, часть наиболее замаранных головорезов, повинных в массовых убийствах, решили на время укрыться в сельве, подальше от людских глаз.

– На хрен Ланге нужна эта база? Что там может быть, кроме старого хлама? Я так понимаю, ее давно оставили.

– Оставили. – Кестлер оскалился. – Только не по доброй воле. Не знаю, что там случилось – эпидемия чумы, тифа или вселенский потоп – но беглецы сгинули бесследно.

– И Ланге думает, что они оставили золотые горы?

– Как знать, как знать… – Кестлер был сама загадочность.

– Чушь собачья. Не могу поверить.

– Тогда скажи, почему на экспедицию напали?

– Наверное, не только Ланге верит в байки о сокровищах бежавших в сельву наци.

– Ты еще не знаешь интересный факт. Герр Ланге – сын одного из тех, кто укрывался в сельве. А дыма без огня, как тебе известно, не бывает.

– Тогда еще проще. Сын ищет останки отца. Или какие-нибудь семейные реликвии, возможно, документы, которые старый наци взял с собой в сельву.

– И ради бренных останков старого сукиного сына некто вбухивает уйму денег в экспедицию, – с иронией подхватил Кестлер. – Чепуха!

– Почему некто? Профессор. Он ведь ищет шиллу. А если не герр Штольц, то в наше время хватает придурков с тугим кошельком, готовых финансировать любое, самое фантастическое предприятие. Вспомни всех этих уфологов, пытающихся найти зеленых человечков с других планет. Или искателей пиратских кладов.

– Сравнил… – Повар хихикнул. – Мигель, где находились твои глаза и уши, пока мы шли по сельве? Знаешь, кем были охранники-кариоки?

– Не интересовался. Службу они несли исправно, не конфликтовали. Нормальные парни… царство им небесное.

– Нормальные, – согласился Кестлер. – Даже обычные… сотрудники бразильских спецслужб.

– Фантазия у тебя, Педро, бьет ключом. С чего ты взял, что они ищейки?

– Смотри… – Кестлер покопался в своем рюкзаке и достал оттуда металлический ящичек. – Узнаешь?

– Что это?

– Открой. Вон там защелка…

Я нажал на кнопку, крышка плавно поднялась, и моему взгляду предстала современная аппаратура спутниковой связи.

– Ни фига… – Я был удивлен и обеспокоен: уж не за моим ли скальпом охотилась эта троица?

– То-то… Я их вычислил сразу. Как только ты уходил на охоту, так сразу же кто-нибудь из них сваливал в кусты, чтобы почирикать через эту штуковину. Сам видел. А такие машинки в магазинах не продаются. По крайней мере, в Бразилии. Ее красная цена тысяч тридцать "зеленью". Откуда у полунищих сопляков такие бабки?

– На связь они выходили регулярно?

– Да. Теперь ты понял, что сюда вот-вот могут заявиться их коллеги?

– Хочешь сказать, что нам нужно поторопиться?

– Об этом я тебе долдоню уже добрых полчаса.

– А как вышло, что ты не сыграл в ящик вместе с охранниками?

– Едва начали стрелять, я спрятался в развалинах, где и просидел до ночи. Я подозревал нечто подобное, а потому был настороже и не питал иллюзий, как некоторые, насчет намерений напавших на лагерь ублюдков.

– Откуда тебе известно, что именно я помог бежать профессору и его племянникам?

– Ночью я выбрался из развалин и залез на дерево. А потому все, что происходило в лагере, видел, как на экране телевизора.

– Почему не ушел подальше? А если бы тебя нашли?

– У меня был надежный друг. – Кестлер любовно погладил свой "вальтер". – И потом, далеко ли уйдешь в сельве без харчей и одежды?

– Логично… – Я больше не стал расспрашивать Кестлера ни о чем. – Собирайся…

Какую цель он преследует?

Кто ты, Педро Кестлер? На чью мельницу воду льешь?