Андрей

Дрозд был какой-то взъерошенный и чем-то очень озабочен. Его глаза горели лихорадочным огнем, а на скулах время от времени играли желваки. Похоже, у него болели уши, потому что время от времени он прикладывал к ним примочки и капал пипеткой лекарство.

Но то, что у Андрея случились неприятности, он заметил сразу.

– Что с тобой, парень? – спросил Дрозд. – Ты очень бледный.

Андрею не хотелось сразу рвать с места в карьер, рассказывая ему о своих бедах и приключениях. А потому он начал с того, что мучило его уже добрый час, – с повязки, которая ослабла и сползла на колено. Из-за этого начала неприятно зудеть рана.

– У вас есть бинт? – спросил юноша.

– Всенепременно. Зачем он тебе?

– Ногу перевязать, – коротко ответил Андрей.

– Ногу? – Дрозд посмотрел на него исподлобья, задумчиво пожевал губами, но больше ничего не спросил.

Он достал свою походную аптечку и отыскал там бинт. Андрей всегда про себя удивлялся: на кой ляд Дрозду столько разнообразных лекарств? Ведь он практически здоров. А в аптечке чего только ни было.

Уезжая в очередную командировку, Дрозд аптечку брал с собой. Внешне она смахивала на небольшой докторский саквояж; такие Андрей видел в каком-то старом фильме.

Андрей снял брюки, которые зашил и выстирал дворник психбольницы, и начал снимать бинт. Дрозд сидел возле стола и перебирал какие-то бумаги. Казалось, что он не обращает никакого внимания на манипуляции юноши, но это была только видимость.

На самом деле Дрозд время от времени бросал в сторону Андрея короткие пронзительные взгляды, в которых сквозила явная заинтересованность.

Посмотрев на рану, юноша едва не вскрикнул от радостного удивления: она начала затягиваться! И это за такой короткий срок. Наверное, подействовала мазь, которую дал дворник, подумал Андрей. Какое-то и впрямь чудодейственное зелье…

Он достал из брючного кармана баночку с мазью и начал обрабатывать рану. Банку он переложил в карман брюк еще в "скорой" из опасения потерять – плащ дворника был таким ветхим, что казалось вот-вот расползется прямо на плечах и осыплется вниз как осенняя листва.

Мазь обладала острым незнакомым запахом и поначалу немного жгла. А точнее – покалывала. Создавалось впечатление, что миллионы мелких иголочек впиваются в кожу, разогревая ее до высокой температуры.

Юноша подивился: когда дворник накладывал мазь на рану первый раз, ощущение было совсем иным.

Впрочем, покалывание и жжение длились совсем недолго. Спустя минуту-две он уже ощутил значительное облегчение и начал довольно неумело накладывать повязку.

– Погоди… – Дрозд встал и подошел к юноше, который сидел на диване. – Так это не делается. Давай я помогу.

Андрей согласно кивнул. Дрозд посмотрел на рану, хотел что-то спросить, но промолчал. В его умелых руках бинт, казалось, ожил и сам начал укладываться ровными, в меру тугими, слоями.

– Другой компот, – с удовлетворением сказал Дрозд, ловко закрепив свободный конец бинта. – Можно идти на дискотеку.

– Спасибо, – поблагодарил Андрей.

– Что это за лекарство? – спросил Дрозд, взяв баночку с мазью в руки.

– Мне дал его… один мужик, – неопределенно ответил Андрей.

В этот момент он мучительно размышлял, как начать разговор с Дроздом.

Дрозд, макнув кончики пальцев в баночку, потер их, а затем понюхал. Сначала на его худощавом лице появилось удивленное выражение. Но тут же он вдруг нахмурился и задал Андрею странный вопрос:

– Этот мужик приехал из Южной Америки?

– С чего вы взяли? – пришла очередь удивляться и Андрею.

– Парень, я так много чего в жизни видел и знаю… Чтобы тебе было известно, это очень ценная и дорогостоящая мазь, которую можно достать лишь в Южной Америки и то не всегда и не везде. Секрет ее приготовления знают только африканские колдуны из глубинки. Эта мазь – чрезвычайно эффективное средство при заживлении ран.

– Я не знаю, где он ее взял, – ответил Андрей. – Только я сомневаюсь, что этот человек мог привезти ее из Южной Америки.

– Кто он? – неожиданно резко спросил Дрозд. – И как ты с ним познакомился? И наконец – кто тебя ранил?

Только не говори, что это бытовая травма! Пулевое ранение не спутаешь ни с каким другим.

Андрей немного помолчал, собираясь с мыслями, а затем рассказал всю свою эпопею, закончив повествование событиями в больнице и своими намерениями разобраться с Самураем.

Дрозд, который сидел в кресле напротив дивана, слушал юношу внимательно, не перебивая. Его лицо было закаменевшим, а глаза словно смотрели внутрь. Несмотря на внешнее спокойствие Дрозда, юноша подметил, что тот весь напряжен, как струна.

С чего бы? Неужели он так переживает из-за меня? – с благодарностью и удивлением подумал Андрей.

Когда он закончил рассказывать, воцарилась тишина. Дрозд сидел все так же неподвижно и отрешенно, с пустым, ничего не выражающим взглядом. Андрей терпеливо и с большим волнением ждал, что он ему скажет.

Но вот Дрозд наконец шевельнулся, сделал глубокий вдох и медленно произнес:

– Этот дворник… Очень странная личность… Говоришь, его подобрал на дороге водитель "скорой"?

– Да.

– Когда это случилось – год, месяц?..

Андрей сказал.

– Интересно… – Дрозд задумчиво потер виски. – То, что мазь явно не отечественного происхождения – почти факт. Впрочем… – Он перевел взгляд на банку, которая стояла на тумбочке возле дивана. – Зная ее рецепт, часть составляющих не составит труда найти в наших аптеках. Там теперь чего только нет. А остальные ингредиенты можно приобрести, например, у моряков, которые ходят в загранку, или у студентов-иностранцев. Китайцы тоже торгуют разными диковинками. Может быть, может быть…

Дрозд поднялся и начал быстро ходить по комнате из угла в угол. Наверное, так ему легче думалось.

– Обрисуй мне еще раз его портрет, – попросил он Андрея.

Юноша был удивлен. Зачем Дрозду какой-то ненормальный дворник?

Андрей, конечно, был очень благодарен своему странному спасителю. Но избиение матери бандитами Самурая для юноши было во сто крат главней и схватки в лесу, и своего нежданного спасения, и уж тем более – выяснения обстоятельств, связанных с личностью загадочного дворника.

Но он оставил свои сомнения при себе и снова, как мог, описал внешность человека, который так заинтересовал Дрозда.

– Тэ-экс… – протянул Дрозд. – Говоришь, он очень сильный?

– Мне так кажется. По крайней мере, он нес меня с такой легкостью, будто я был пушинкой.

– О чем вы с ним говорили?

– По-моему, он вообще немой. Я уже вам рассказывал.

– Ах, да… – Дрозд захрустел пальцами.

Удивление Андрея все возрастало. Дрозд хрустел пальцами только в моменты большого волнения. Такое случалось с ним редко, но юноша уже подметил, что Дрозд чаще всего пребывает в расстроенных чувствах перед длительными командировками.

– Он дал тебе свой плащ? – спросил Дрозд.

– Да. Нужно бы вернуть…

– Правильно, – живо поддержал Дрозд юношу. – И не мешало бы его отблагодарить. Все-таки он тебя спас.

Хороший человек…

– Я и сам об этом думал. Но как?

– Есть много способов. Может, одежку новую справить или еще чего купить. Деньги я дам.

Андрей промолчал. Ему почему-то не хотелось, чтобы Дрозд субсидировал его чувство благодарности к загадочному дворнику.

– А что касается Самурая… – Дрозд вдруг умолк на полуслове и пристально посмотрел на юношу.

От этого тяжелого, жесткого взгляда Андрею стало не по себе. Казалось, Дрозд хотел проникнуть в самые потаенные глубины его души, чтобы выпить ее до дна. У него даже мороз по коже пошел.

– Что касается Самурая, – продолжил Дрозд, – то в этом вопросе я тебе помогу. Этот сукин сын возомнил себя восточным царьком, который правит городом как ему вздумается. Таких клиентов нужно лечить от излишней самонадеянности.

– Но как это сделать? У него под рукой не менее полусотни отморозков. А то и больше. И все вооружены.

– Ты когда-нибудь наблюдал за стадом баранов?

– Не приходилось, – ответил недоумевающий Андрей.

– Стадо ведет вожак. И чаще всего на эту, с позволения сказать, "должность" определяют бодливого козла в расцвете сил. Да, да, именно козла. Так вот, если замочить вожака, стадо само разбежится. Закон природы.

Массам нужна твердая рука, жесткий (чтобы не сказать – жестокий) руководитель. Закопали его на два метра в глубь земли – и вся кодла попрячется по углам, дрожа за свою шкуру. Или примкнет к другим группировкам.

– То есть, вы хотите сказать…

– Я уже сказал, – отрезал Дрозд. – С Самураем нужно разобраться по полной программе. Мне жаль тебя, хлопец. Считай, что ты конченый человек – Самурай очень мстительный мерзавец. Он не оставит тебя в покое. А мысли твои верны: или ты вытянешь черную метку, или он. Выбор небогат. Но я не допущу, чтобы с тобой случилось непоправимое. В противном случае не будет мне прощения. Я с тобой, Андрей.

– Я… я не знаю, как вас благодарить…

– Благодарности после. А сегодня мне нужно продумать план боевых действий против Самурая.

– Я знаю, где его найти, – решительно сказал Андрей.

Дрозд снисходительно улыбнулся.

– Где можно найти кирпич, который упал тебе на голову? Парень, это задачка для первого класса. Самурай никого в городе не боится, а потому не прячется и не предпринимает повышенных мер безопасности.

– Это верно.

– И совершенно зря не прячется. Черная зависть – движитель многих несчастий. А ему завидуют многие.

Поскольку Самурай вращается в весьма специфическом обществе, и способы выражения этой зависти нестандартные. Если ходишь по лезвию ножа, то не мешало бы надеть сапоги на прочной подошве…

Андрей особо не вслушивался в философствование Дрозда; иногда на его приятеля находил такой стих.

Юношу снедала злоба на Самурая и его подручных. Он буквально дрожал от ненависти.

Андрей был уверен, что Дрозд не откажется от своих слов. А его возможности юноше были в какой-то мере известны. Кроме того, что Дрозд был мастером восточных единоборств, он прекрасно владел ножом и отменно стрелял.

Несколько раз Дрозд приезжал вместе с Андреем в заброшенный карьер, и они упражнялись в стрельбе с пистолета.

У юноши глаза на лоб лезли от удивления и восхищения, когда Дрозд вкладывал пулю за пулей точно в центр мишени. При этом создавалось впечатление, что он почти не целится.

Андрей иногда задавался вопросом, откуда у Дрозда оружие и зачем оно ему нужно. Но спросить об этом приятеля не решался. А сам Дрозд помалкивал.

Впрочем, объяснение этого факта лежало, что называется, на поверхности.

Андрей знал, что купить пистолет можно без особого труда. Об этом ему рассказал Маноло. Цыган даже назвал цены на разные модели оружия.

А то, что Дрозд, собираясь в очередную командировку, брал пистолет с собой (это Андрей тоже успел подметить), объяснялось еще проще: такие нынче времена. Страшные времена.

По вечерам даже во двор выходить опасно, а уж в дальней дороге, да еще в одиночку и на дорогой машине, – тем более.

И только одно его несколько смущало. Почему Дрозд так быстро и сразу – практически без раздумий – согласился помочь ему?

Даже в том состоянии, в котором он сейчас был, Андрей понимал, в какую опасную авантюру ему, пацану без надлежащего опыта, придется ввязаться. Но у него был веский мотив.

А с каких соображений Дрозд так легко и с энтузиазмом из-за чужого ему человека кладет голову под топор? Неужели единственно ради острых ощущений?

Это была загадка.

Но отгадывать ее Андрей не имел желания. Пусть все идет, как идет, думал он с убежденностью прожженного фаталиста. Все это время перед его глазами стояло лицо матери. Он думал только о ней.

– Мне обязательно нужно увидеть мать, – сказал Андрей, перебив Дрозда на полуслове. – Сегодня увидеть.

Дрозд запнулся, недовольно нахмурился, но все-таки ответил:

– Это опасно. В больнице могут быть бойцы Самурая. Если все обстояло так, как ты рассказал, то этим двоим – как их там? – можно сказать, повезло.

– Повезло?

– Конечно. Ведь от места событий до реанимации всего ничего – несколько метров. И сейчас они находятся там. Или где-то поблизости – в лучшем случае. А это значит, что "самурайчиков" будет на втором этаже больницы – пруд пруди.

– Я все равно ее увижу! Может быть, ночью.

– Мне твое желание понятно… – Дрозд задумался. – Ну, раз хочешь… как говорится, о чем базар, – сказал он спустя некоторое время; и добавил, как-то странно ухмыляясь: – Проведем разведку боем.

От этой улыбки – вернее, оскала – у Андрея побежали мурашки по коже.