Глава 11
Состояние эйфории продолжилось и после душа. Нет, я не был пьян до неприличия, но спиртное сняло стресс, который я испытывал уже вторые сутки.
Я бродил по номеру в одних плавках и мурлыкал под нос навязчивый мотив какой-то песни – из тех, что звучали в ресторане. Мне казалось, что все опасности уже позади, еще день-два – и я отправлюсь в Москву вечерней лошадью, то бишь, на поезде. А может, поеду машиной. У меня теперь их две.
В дверь постучали, когда я доставал из-под стола пачку сигарет, которую нечаянно смахнул на пол. Какоето время я тупо смотрел в сторону входа, соображая, кто бы это мог быть.
Галюня? Она уже дома. Тогда кто? А может, пан Витренко, эта гадюка семибатюшная?
У меня даже руки зачесались, когда я вспомнил его рожу. Ну, заходи, заходи, клиент… Вот сегодня мы с тобой почирикаем по-взрослому… чтобы ты, мусор поганый, хорошим людям не нарушал покой.
Взведенный, как автоматная пружина, я подошел к двери и резким движением распахнул ее настежь. Чтоб я сдох! Вот так компот… Вместо ментовской хари передо мной мягко светился приятный женский лик.
Илона!?
– Я не поздно? – непринужденно спросила она.
– В самый раз, – ответил я и отступил в сторону. – Милости прошу.
Илона проплыла мимо и пришвартовалась возле стола, предварительно водрузив на него две бутылки шампанского. Она что, за альфонса меня держит!?
– Не обижайтесь, – сказала Илона меланхолично, будто подслушав мои мысли. – После полуночи спиртного взять негде, а ресторан работает только до двенадцати. Провинция… Нужно было что-то предпринимать, притом срочно. Я решила, что вы угостите меня в следующий раз.
Ни фига себе заявочка! Мадмуазель рассчитывает на продолжение… Что за молодежь пошла!? Дети компьютерного века. Нажал на кнопку, чик-чирик – и человек готов.
Жених нужен? – пожалуйста, заходите на наш сайт; виртуальная любовь нравится? – нет проблем; колготки порвались? – что за вопрос; шлем заявку по Интернету – и посыльный принесет их в пакетике с бантиком.
Короче говоря, живем как в хорошем зоопарке – на всем готовом. Главное, чтобы народ плодился и размножался и меньше думал о вещах, подрывающих устои государственности – в понимании тех, кто лакает взахлеб из державного корыта.
– Закусить у меня нечем, – предупредил я, торопливо облачаясь в спортивный костюм.
Девушка следила за мной с явным интересом. Наверное, ей нравилось мужское тело – тот самый запретный плод, за которым она поехала за тридевять земель.
– Это не проблема… – Илона сунула руку в карман жакета и достала оттуда плитку шоколада. – Все предусмотрено.
История повторяется? – подумал я. Илона была здорово подшофе. Ну и что? Я не ее родитель и даже не наставник. Интересно, как Илона меня вычислила? Ведь Галюня уверяла, что она не раскрыла мое инкогнито.
– Как вы меня нашли? – спросил я прямо.
А чего темнить и лукавить? Когда к мужчине среди ночи заявляется симпатичная женщина, да еще под мухой, что он должен думать? Верно – никаких посторонних мыслей и мудрых толкований. Все и так предельно ясно.
За исключением одного – как, все-таки, она сумела узнать, в каком номере я живу?
– Это для вас так важно? – небрежным тоном поинтересовалась Илона.
– Допустим.
– Так допустим или вы и впрямь сгораете от любопытства?
– Сгораю.
Она пожала плечами и ответила:
– Ну, если вам это надо… Вы чересчур заметный мужчина. И если гостиничное начальство не пожелало ответить на мои вопросы, то рядовые служащие были ко мне более лояльны.
– Хотите сказать, что вы ко мне неравнодушны?
– Не нужно опошлять момент, – поморщилась Илона. – Это не совсем так.
– Тогда у меня есть всего лишь один вариант – вы нашли во мне родственную душу, то есть, приятного во всех отношениях собутыльника.
– Считайте, как вам заблагорассудится, но пора бы уже открыть бутылку.
– Слушаюсь и повинуюсь, – ответил я галантно и принялся за дело.
Первая бутылка показала дно с потрясающей быстротой. За это время Илона в моих глазах превратилась из симпатяги почти в красотку. Верно говорится, что в принципе нет некрасивых женщин, бывает мало спиртного.
– А почему вы не уехали? – спросил я, закуривая. – По-моему, вопрос с "женихом" у вас решился, притом в кавалерийском темпе. То есть, аллюр три креста.
– Имею я право отдохнуть в провинциальной тишине и без лишних эмоций поразмышлять над своей глупостью!?
Лицо девушки пошло красными пятнами. Он что, и впрямь до сих пор переживает? Или это искусная игра?
– Имеете, – поспешил успокоить я Илону. – Но насчет глупости я с вами не согласен. Вы совсем не тянете на круглую дуру. А ошибиться может каждый, даже академик. Тем более, в личном плане.
– Не нужно меня успокаивать. Я уже далеко не девочка.
– А жаль. Мне бы очень хотелось выступить в роли доброго самаритянина.
– У вас еще будет такая возможность, – сказала Илона и загадочно улыбнулась.
Ну-ну… Подождем-с. Я промолчал, сделав вид, что не понял ее намека.
– А с кем это вы были в ресторане? – вдруг спросила Илона с ревнивыми нотками в голосе.
Надо же! Оказывается, и она меня заметила. Но не подала виду. Железная барышня…
– Как вам сказать…
– Говорите, что угодно, только без уверток.
– Понял. Случайная встреча.
– Не думаю. Ваша дама смотрела на вас глазами влюбленной коровы. С одной встречи так не бывает.
– Ну, в этом деле вы эксперт…
– Не нужно язвить. По крайней мере, могли бы найти себе кого-нибудь помоложе.
– Вся беда в этой проклятой технике. Барахлит, сволочь, и выдает не то, что в натуре, а сплошные фантазии. – Я осклабился. – Ведь не только вы увлекаетесь компьютерными знакомствами…
– А вы злой.
– Не за себя, за родину обидно.
– Извините, я не знала, что эта дама вам так дорога.
– Извиняю. Она моя одноклассница. Мы не виделись двадцать лет.
– Тогда тем более я прошу меня простить за мой глупый язык.
– Ладно, чего там… Выпьем?
– Выпьем…
Вторая бутылка пошла в расход уже медленнее. Сегодня Илона была гораздо трезвее, чем в прошлый раз. Я смотрел на нее и размышлял.
Что ей от меня нужно? Конечно, это дурацкий вопрос в свете того, что я про нее знал и думал. Но все же, все же…
Я действительно не урод и могу произвести нужное впечатление на особей противоположного пола. Даже когда они значительно моложе меня.
Однако, мой шарм ни в коей мере не может сравнится с привлекательностью эстрадных "звезд" и "звездунов" разного калибра, которых осаждают в гостиничных номерах десятки поклонниц.
Может, Илона знает, что я писатель? Тогда ее поведение можно как-то объяснить.
Нет и еще раз нет! Нынче на дворе не семидесятые годы, когда писатель считался человеком с большой буквы и пользовался уважением и почитанием в обществе.
Теперь наш брат в лучшем случае иногда промелькнет на телеэкране в каком-нибудь дурацком шоу, где он выступает в качестве китайского болванчика, который с умным видом кивает головой.
А в худшем ходит в обветшалой одежонке с авоськой в руках за подачками разных благотворительных организаций и кропает мемуары, которые никогда не напечатают и никто не прочтет.
В конце концов, я запутался в своих размышлениях и махнул на все рукой. Пусть идет, как идет. Иногда с виду сложная задачка имеет весьма простое решение. Но для этого нужно иметь хорошие мозги, а они у меня совсем не с математическим уклоном.
– Как насчет кофе? – спросил я Илону.
– Лично я не против, – беззаботно ответила она.
Небольшую банку растворимого кофе мне презентовала Галюня, которая была не в восторге от моего чая.
"Нэхай оцэй бурьян наши ворогы пьють", – сказала она категорично. Я не возражал – чай и впрямь был дерьмовый.
"Новые" русские (а возможно и украинцы) купили на Цейлоне плантации и теперь там не собирают чайный лист, а косят все подряд – как сено для скотины. Потом этот "натурпродукт" уже на родине расфасовывают в шикарные упаковки, и чаи разных названий и сортов в основной своей массе отличаются только ценой, но не вкусом.
Мы выпили кофе. Разговор наш как-то постепенно скомкался и увял. Да и о чем было говорить? Для нас двоих и так все было предельно ясно. Оставалось единственное – чтобы кто-нибудь сделал первый шаг в нужном направлении.
Невольно вздохнув (что поделаешь, такова уж мужицкая судьба – первому лезть на рожон), я подошел к Илоне, поднял ее на руки и без лишних слов положил ее на кровать.
Она не сопротивлялась. Мне даже в какой-то момент показалось, что Илона потеряла сознание, настолько безвольным было ее тело, когда я приступил к процессу раздевания.
Но вскоре все мои сомнения развеялись, превратились в дым от сожженных мизантропических иллюзий.
Этот "грызун" по моей "квалификации", эта мымра такое со мной вытворяла, что к утру я вообще выпал в осадок. У меня ныло все тело, будто по мне проехался каток асфальтоукладчика.
"Стареешь, брат, стареешь…" – думал я совсем некстати. Однако, свой мужской долг исполнял со стойкостью и выдержкой оловянного солдатика.
Тем более, что мне было очень хорошо с Илоной. Она словно вытащила меня из раковины монашеского целибата, где я таился последнее время, и бросила на сковородку сексуальных страстей.
Последней моей мыслью, перед тем как уснуть, было следующее: "А ты, дурочка, боялась. И совсем не больно было…" Я проснулся перед обедом. Илоны со мной рядом не было. Видимо, она ушла, едва я уснул.
Ах, черт! Я подхватился, как ошпаренный, и бросился к двери. Конечно же, она была не заперта на ключ.
Лафа для киллера: заходи, как к себе домой, и делай, что хочешь – хоть режь, хоть стреляй, а можно и удавку на горло.
Какой же я идиот… Правда, не я первый и не я последний. На женщинах ломались даже асы разведки, способные заранее просчитывать и предугадывать действия противника. Женская непредсказуемость может спутать карты в любой игре.
Это только Джеймс Бонд всегда одерживал победы над вражескими агентами в юбке. Наверное, из-за своей самовлюбленности и примитивной тупости, благодаря которой он поступал парадоксально и сбивал всех с толку.
Но Илона тоже хороша. Могла ведь сказать, что уходит. Или она не знает, что существуют гостиничные воры?
Хотя, возможно, Илона решила, что у меня нечего брать. А это так и было на самом деле, ведь остаток денег, полученных от Самуила Абрамовича, я отдал Галюне, чтобы она положила в свой сейф.
На разные расходы я взял две тысячи баксов и хранил их всегда при себе, в застегивающемся на "молнию" кармашке плавок. Так что обворовать меня было достаточно проблематично.
Закрыв входную дверь на ключ и приняв необходимые меры предосторожности, я полез под душ, и спустя полчаса, чисто выбритый и надушенный одеколоном, нарисовался, как ясное солнышко, перед Галюней.
Она сидела в своем крохотном кабинетике и что-то подсчитывала на калькуляторе.
– Я не стала будить тебя с утра пораньше, – бросив взгляд на часы, сказала Галюня, когда мы по-дружески расцеловались. – А надо было.
– Ничего себе утро… – пробормотал я, проследив за ее взглядом – стрелки вот-вот должны были сойтись на цифре "12". – Судя по твоему заявлению, я кому-то понадобился.
– Не раскатывай губу. – Галюня бросила на меня лукавый взгляд. – Это была не женщина.
– Галюня, не томи душу, выкладывай.
– Звонил Самуил Абрамович. Ты зачем-то ему срочно понадобился. А разве в номере телефон не работает?
– Работает. Просто я отключил его перед сном. Терпеть не могу, когда среди ночи какому-нибудь идиоту вздумается поздравить меня с праздником или днем рождения. А у меня таких корешей хватает. Они по ночам работают, а днем спят, поэтому думают, что все ведут ночной образ жизни. Можно я от тебя звякну?
– Мог бы и не спрашивать…
Я набрал номер Самуила Абрамовича и услышал в трубке ангельский голос его секретарши.
– Лапуля, соедини меня с шефом, – сказал я развязно.
– Простите – кто это?
– Самый главный клиент.
– А… – Похоже, она меня узнала. – Соединяю…
Судя по интонациям в голосе, Самуил Абрамович был сильно встревожен.
– Приезжайте немедленно, – сказал он торопливо. – Есть разговор.
– Понял. Буду через полчаса.
Я сразу сообразил, что он не хочет говорить со мной по телефону. Что ж, мудро. При современной технике можно даже мысли подслушать, присоединив человека какому-нибудь электронному дознавателю.
Прежде чем покинуть гостиницу, я забежал в буфет, где съел бутерброд с ветчиной и выпил чашку кофе. И не потому, что сильно проголодался. Дело в том, что после вчерашнего от меня так разило перегаром, что хоть святых выноси.
Самуил Абрамович был непривычно суетлив и, как мне показалось, здорово напуган.
– Знаете, – сказал он, – у меня неприятные для вас новости…
– Грузите, – ответил я с наигранной бодростью. – Мне к неприятностям не привыкать.
– Вам придется еще немного подождать. Оформление документов задерживается.
Он смотрел на меня настолько выразительно, что я понял его без лишних слов. Итак, пошла атака и по этому фронту…
– И как долго мне придется ждать?
– Ну, может, еще два, три дня…
– Это меня устраивает, – сказал я громко и весело – для подслушивающих устройств, если таковые установлены в офисе Самуила Абрамовича. – Отдохну чуток от столичной суеты. Мне спешить некуда.
– Вот и чудесно…
Самуил Абрамович всем своим видом давал мне понять, что аудиенция закончена. Ни фига себе! Такую "новость" он мог сообщить и по телефону. Подумаешь, тайна… Или у него что-то другое на уме?
– До свидания, Самуил Абрамович, – сказал я вежливо и направился к выходу из кабинета.
– Я вас провожу! – подхватился Самуил Абрамович. – Мне как раз нужно…
Самуил Абрамович не договорил, куда именно ему нужно. Похоже, он еще не успел придумать.
Он тормознул меня в крохотном коридорчике. Крепко вцепившись в мой рукав, Самуил Абрамович зашептал мне на ухо:
– Ко мне приходили…
– Кто?
– Очень серьезные люди. Бандиты.
– И настоятельно попросили вас немного потянуть с оформлением документов, – высказал я предположение.
– Да. Простите, но я таки не мог им отказать…
Самуил Абрамович вздрогнул и побледнел. Наверное, вспомнил, как проходили его "переговоры" с бандитами. Ну, блин, времена…
– Кто у них главный? – спросил я тоже шепотом.
– Ой, не знаю.
– Самуил Абрамович, не надо темнить, – сказал я с угрозой. – Иначе можете очутиться между молотом и наковальней. Говорите.
Он немного поколебался, а затем просительно молвил:
– Только чтобы между нами…
– О чем речь. Это в моих интересах.
– Я знаю, вам можно верить. Вы очень положительный человек…
Самуил Абрамович еще с минуту расписывал мои достоинства – вешал мне лапшу на уши. Видимо, он хотел и с этой ситуации что-нибудь откусить для себя. Но я не стал изображать ворону с куском сыра и не поддался на его лесть. Хватит ему и "мерседеса" по бросовой цене.
Поняв, что его номер не удался, Самуил Абрамович тяжело вздохнул и сказал:
– Это люди Грача.
– Не знаю такого.
– О-о, это очень большая фигура. Мафия.
– В провинции каждый прыщ – бугор, и каждый слюнявый отморозок – мафия. Не так страшен черт, как его малюют. Ладно, разберемся…
Самуил Абрамович еще что-то лепетал мне вслед, но я уже его не слушал. Я вспомнил, кто такой Грач.
Он учился в моей школе, но был старше меня года на два. Я с ним почти не сталкивался, – ну, может быть раз или два помахался, когда мы ходили стенка на стенку, – но ребятам от него доставалось.
Грач был здоров, как бык, и дрался по любому поводу. Он уже тогда никого не праздновал и ушел по этапу раньше Чабри. Но не за воровство, а за грабеж с применением огнестрельного оружия.
Потом мне рассказывали (уж не помню, кто), что он и в зоне "отличился" – кого-то убил или покалечил. За это срок ему добавили. Что с ним было дальше, меня не интересовало.
И вот теперь Грач неожиданно всплыл прямо перед носом моей тихоходной хлипкой посудины, как смертельно опасный айсберг. Не было печали…
Ах, как мне не хочется быть "Титаником"!