Калинка, худосочная накрашенная девица двадцати лет, кокетливо посматривала в сторону Савина. Взяли ее вечером в ресторане "Арагви", чем вызвали явное недовольство жгучего брюнета не первой молодости с солидным брюшком, который заказал для своей "возлюбленной" поистине царский ужин. Разбушевавшегося южанина с трудом привели в чувство только в райотделе милиции, но, принимая во внимание его темперамент, разбитые надежды и энную сумму зря потраченных денег, отпустили с миром дожевывать холодные шашлыки, тем более, что в противозаконных деяниях, по данным угрозыска, он участия не принимал.

Допрос шел ни шатко, ни валко благодаря стараниям невозмутимой Калинки, которая вела себя так, словно ужин из "Арагви" был перенесен в МУР. И в который раз Савин позавидовал коллеге, его умению найти правильный, выверенный до мелочей тон в таком весьма сложном и важном деле, как допрос.

– Ну, Панкратова, тебе бы на сцену, в Большой театр. Такие таланты пропадают.

– Ой, не говорите. А вы знаете, пыталась. В училище театральное.

– И за чем остановка?

– За малым – не сообразила подыскать хорошего репетитора. Желательно кого-нибудь из приемной комиссии.

– Не может быть!

– Ей богу. Молодая была, глупенькая.

– Нужно было еще раз попытаться.

– Пыталась и еще раз.

– Ну и как? Нашла репетитора?

– Естественно.

– Так в чем тогда дело?

– Все очень просто – проспала экзамен.

– И репетитор не помог?

– К сожалению, нет. Потому как тоже проспал… Так что в тот день приемная комиссия без него работала.

– Сочувствую, Панкратова. Ну ничего, не все еще потеряно.

– Я тоже так думаю. Разрешите, я закурю.

– Конечно… Пожалуйста, спички.

– Спасибо.

– А скажи, Панкратова, ты давно видела Пикулина?

– Карамбу? – Калинка поморщила лоб. – Давно… Месяца два назад. А что, влип?

– Да как тебе сказать… В общем, да.

– Такой миленький, – вздохнула Калинка и потянулась к пепельнице. – Жаль…

– Не очень, – ответил ей в тон Володин.

– Это по вашему мнению, – лукаво улыбнулась Калинка и томно взглянула в сторону Савина.

– Возможно… Кстати, вспоминал он о тебе.

– Да ну? Вот что значит настоящий мужчина – не забыл…

– Еще бы. Когда даришь девушке такой подарок, как импортная шуба…

– Ох, Карамба, опять прихвастнул! Вот уж подарок от кого дождешься… Как же… Купила я у него эту шубу. Не верите? Честное слово!

– Да ладно, аллах с ней, с этой шубой. Верю. Насколько я тебя знаю, ты честная девушка, Панкратова, и тебе на слово можно верить.

– Конечно, – гордо выпрямила спину Калинка. – Милицию я никогда не обманывала. – Мужчин – да, они такие наивные… – стрельнула глазами в Савина.

– Ну, а адресок на Лосиноостровской ты ему подкинула?

– И это Карамба выложил? Вот трепло… Ну да, я… А что здесь такого?

– Ничего особенного… Послушай, откуда ты узнала, что там кое-что водится?

– У Янчека. О-о! Кто ж об этом не знает! И Сильва, и Панечка… Была и я у него… в гостях. Несколько раз. Щедрый. Обходительный. Не хамит, не ругается матерно. Редкий мужчина.

– Поэтому ты и подсказала Карамбе, что у него можно поживиться?

– Что вы, что вы! Просто был разговор… Когда, не помню точно… В общем, о том, о сем… Втроем мы были: Сильва, я и Карамба. Ну и вспомнили о Янчике: шикарно живет, одевается, как король, записи новейшие и все такое прочее. Я даже не могла подумать, что Карамба… Честно-пречестное слово!

– Верю, верю, – улыбнулся Володин взволнованной Калинке.

– Расскажите-ка нам поподробнее об этом… Янчике.

– Что именно? Раджа был таким скрытным…

– Как… как ты сказала? Раджа? – даже привстал Володин.

– Раджа… – округлила удивленные глаза Калинка. – Так называли Янчика его друзья.

Когда по окончании допроса Калинку увели, Володин взволнованно сказал:

– Раджа! Боря, это удача! Неуловимый Раджа!

– Кто такой Раджа?

– Раджа – это король московских валютчиков! Вот!

– Да-а, ну и Янчик…

– Все, Боря, бегу к шефу! Ну и закрутится теперь карусель…