Глава 15
Столичные медики достали меня до печенок. И не только меня, но и всех деревенских стариков. Я уже не говорю о Каролине, ставшей на время нашествия эскулапов добровольной узницей.
Она стала просто невыносимой. Ради вполне объяснимой предосторожности я мог посещать погреб и задерживаться там подольше только по вечерам, когда наступала темнота. Каролина, изнывающая от безделья и неопределенности, едва не бросалась на меня с кулаками, будто я был виновником всех ее бед.
Но я прощал ей такое поведение. Зосима, большой знаток женских душ, растолковал мне ее немотивированные выходки.
Он совершенно серьезно заявил следующее: слабая половина человечества потому так называется, что умишком слабовата. Поэтому грех на женщин обижаться. Нужно быть к ним снисходительным.
Я последовал его совету, хотя у меня на сей счет имелись иные соображения. И не только по отношению к Каролине.
Дело в том, что в составе группы столичных врачей-эпидемиологов прибыла некая весьма симпатичная особа без комплексов по имени Лолита. Да-да, ни больше, ни меньше – Лолита.
Она тоже имела какую-то врачебную специальность, но, похоже, в компании столичных эскулапов была чужой. Хотя и остальных, скорее всего, собирали, как говорится, с миру по нитке.
Однако они очень быстро нашли общий язык друг с другом, чего нельзя было сказать о Лолите. Она держалась особняком и в основном выполняла мелкие поручения руководителя группы, солидного с виду доктора наук с копной седых волос, которого звали Лев Борисович.
Врачи для начала обследовали всех жителей деревни. Больше всех досталось мне, Зосиме и старикам Коськиным. Мы чувствовали себя подопытными кроликами. Столько различных анализов и проб я никогда прежде не сдавал.
Что меня поразило, так это их техническая оснащенность, совершенно непривычная для нашей обнищавшей страны. Они навезли столько разного оборудования, в основном современного, импортного, что я диву давался. Похоже, наш найденыш был болен очень заразной болезнью.
А затем эпидемиологи начали рыскать по окрестностям: брали пробы земли, воды, изучали животный и растительный мир. Старики были просто в ужасе. Некоторые даже считали, что наступает конец света, а потому послали Зосиму, чтобы он привез из района в деревню батюшку – дабы исповедаться и причаститься.
Но мой приятель вернулся ни с чем. Его просто не пустили дальше околицы. Оказалось, что наш "остров" оцеплен солдатами. Короче говоря, было над чем задуматься.
Лолита нарисовалась в моей избе под вечер, на третий день после приезда врачей. Она вошла без стука, будто старая добрая знакомая, даже подруга.
– Здравствуйте! – бодро сказала она, с интересом рассматривая мою персону.
В этот момент я был в одних плавках и, стоя у плиты, занимался стряпней.
– Наше вам, – ответил я, не меняя позы, лишь скосив на нее глаза, – у меня как раз на сковородке дожаривались караси, мой ужин, и я боялся, что они подгорят. – С кем имею честь?..
– Фи, как официально… – Она прошлась по избе, осматривая обстановку с таким видом, будто собиралась купить все на корню. – Зовите меня Лолитой. А вас как величать?
– Терпеть не могу притворщиков. Думаю, что вас уже просветили на мой счет. Так что не стоит темнить.
– Какие мы гордые… – Она рассмеялась. – Конечно же, просветили. И пробудили во мне вполне объяснимый интерес.
– Это почему?
– Ну как же – молодой, симпатичный мужчина, не охваченный женской лаской. В наше время это большая редкость.
– И вы решили меня облагодетельствовать. То бишь, охватить со всех сторон.
– А разве это предосудительно? Здесь такая скука… По вечерам хоть волком вой. Как вам удается в этой глуши жить – не тужить? Для меня сие загадка.
– Ничего сложного. Я устранил из своей жизни главный компонент беспокойства, дурно влияющий на безмятежность и бесконфликтность бытия. Поэтому я живу в радости и в полном согласии с самим собой. А это главное.
– Позвольте полюбопытствовать: что за компонент?
– Неужели непонятно? – Я иронично ухмыльнулся. – Посмотритесь вон в то зеркало, и вам все станет ясно.
– Женщины… Вы не любите женский пол. Может, у вас…
– Не стоит гадать, – довольно бесцеремонно оборвал я легкомысленный треп моей непрошеной гостьи. – У меня вполне нормальная ориентация. И остальное тоже в порядке… Позвольте, я оденусь. А то как-то неприлично щеголять перед незнакомой дамой в исподнем. Даже если это происходит в собственном доме.
– Не волнуйтесь, ваш вид в дезабилье ни в коей мере не оскорбляет мои лучшие чувства. Скорее, наоборот – у вас великолепная фигура. Вы спортсмен?
– Угадали. Мастер спорта по прыжкам в сторону с разбега.
– У вас отменное чувство юмора. Значит, вы еще не потеряны для общества… в том числе и женского.
– Спасибо на добром слове… – Я быстро натянул шорты и майку. – Вы ко мне по делу или как?
– По делу я просто не решилась бы потревожить ваш покой. Я сама страсть как не люблю, когда мне мешают отдыхать. Просто… мне стало очень одиноко, а от того грустно, и я решила поплакаться кому-нибудь – у кого добрая душа и не злобный нрав. А вы как раз такой человек, если, конечно, верить рассказам деревенских старух.
– Они вам наговорят…
Странно, если не сказать больше, но я вдруг почувствовал влечение к этой бесшабашной столичной крале.
Она меня возбуждала.
Бывает так: одна, вторая, пятая, десятая идет на контакт, ты к ней даже прикасаешься – и, как говорится, все пули мимо. Никакой реакции. Приятная собеседница, не более того. Годна лишь на легкий флирт. Правда, иногда случается и постельный вариант, но это от безысходности – на безрыбье и рак рыба.
А одиннадцатая или пятнадцатая даже не взглянет на тебя, только платьем прошелестит – и ты готов. Все мужские фибры и жабры приходят в полную боевую готовность, и ты начинаешь нарезать вокруг нее все сужающиеся круги. Отчего так получается? Кто бы объяснил…
Я где-то читал, что мужчина и женщина находят друг друга по запаху, который можно почуять лишь на уровне подсознания. Это и называется настоящей любовью. Остальная гамма запахов – просто секс.
Примитивный блуд, если сказать по-русски. Чем пахнет тупая, развращенная до мозга костей, путана? Тото…
Она даже не пахла – благоухала. И я, не в силах совладать со своим мужским естеством, сдался. Пусть остается, решил я. Посидим, погутарим… а там видно будет.
На любовь я, конечно, не претендовал – это было бы чересчур. А вот приятное общение – то, что нужно.
Интересно, найдется ли какой-нибудь мужчина в расцвете сил и возможностей, который осудит отшельника Иво за проявленную слабость и осмелится бросить в него камень?
– Присаживайтесь… сюда… – любезно предложил я даме по имени Лолите одно из кресел. – Коль вы здесь, не согласитесь ли отужинать?
– Ах, как я люблю галантных кавалеров! Спасибо. С удовольствием. Нас, конечно, кормят, но в основном консервами и концентратами. Отвратительно… бр-р! А у вас, я чую, готовится что-то вкусненькое… О-о, жареная рыба! Какая прелесть… Минуту… – Она открыла дамскую сумочку, которую не выпускала из рук, и достала оттуда бутылку неплохого армянского коньяка; неплохого, если судить по наклейке. – Вот. Мой взнос в товарищеский ужин.
– Он превосходит все мои ожидания.
– Как, вы ждали нечто подобное? – искренне удивилась Лолита.
– Я бы погрешил против истины, отрицая свой дар предвидения. А все, между прочим, объясняется очень просто. Вы ведь знали, что я веду уединенный образ жизни, притом в глуши, где нет магазинов, а значит, спиртного у меня могло и не быть. Но что такое ужин в гостях у дачника, да еще при свечах (это мы сейчас сообразим), без рюмки горячительного напитка? Вот именно – напрасно потраченное время.
– Вон вы какой… – Она лукаво улыбнулась. – Спасибо за доверие. Если честно, я так не думала, но мои соображения на сей счет шли примерно в таком же русле…
Коньяк оправдал надпись на наклейке. Это была не поддельная бурда, которой полнятся магазинные полки, а самый настоящий нектар. Да, Лолита имела неплохой вкус по этой части…
Наша беседа, полная завуалированных намеков и лирических отступлений, текла плавно и безмятежно. Она была приятным собеседником, если не сказать больше. Свечи и интимный полумрак как нельзя лучше дополняли атмосферу непринужденной раскрепощенности, балансирующей на тонкой грани дружеского разговора и любовного флирта.
Все случилось ожидаемо, но от этого наш пыл не оказался тлеющим угольком в затухающем костре, а горел ярким пламенем, которое к утру сожгло все, что только можно. На дворе уже начало сереть, а мы лежали в полном изнеможении, сверх всякой меры довольные друг другом. По крайней мере, я – точно.
– Черт возьми… – Она взъерошила мои волосы. – Здорово… Как говорит одна моя подруга – я в отпаде. Все, решено: теперь буду совращать только отшельников.
Умница, подумал я восхищенно. Ненавижу, когда по окончании постельной сцены малознакомая дама начинает изъясняться в любви и прочих платонических чувствах. Про это не говорят, об этом только благоговейно думают, и то украдкой. И уж ни в коем случае подобный оборот не должны принимать примитивные скачки с участием случайных партнеров.
– Блажен, кто верует… – Я потянулся, как сытый кот на завалинке.
– Это почему?
– Далеко не каждый отшельник может угостить тебя такими восхитительно приготовленными карасями.
Согласись, они были отличной прелюдией…
– Иво, а ты, оказывается, еще и хвастун! Не ожидала.
– Мои достоинства и недостатки нужно распознавать постепенно, не спеша, и как можно дольше. Я весьма скрытный человек. Поэтому советую тебе настроиться на длительный и терпеливый труд.
– Ах, как мне хочется услышать из уст мужчины хотя бы малую толику правды! Все вы лгунишки.
– Да, все. Кроме меня. Кстати, а сколько у тебя было этих "всех"? Ведь чтобы сделать такой вывод, нужен немалый практический опыт.
– Всего двое. Ты и мой бывший муж. – Она довольно хохотнула. – Чтобы узнать, как больно бьются грабли, большое количество экспериментов не требуется.
– Я знаю, почему он тебя бросил.
– Пардон – объяснитесь, мсье…
– Не делай такие зловещие глаза. Я ведь намедни говорил, что страдаю манией честности. Правду никто не любит, но я все-таки скажу: твой темперамент может свести в могилу даже отшельника, исстрадавшегося по женской ласке.
– Ах ты, негодяй! – Она села на меня верхом и начала мутузить подушкой. – Забью, как мамонта!
Наша шуточная схватка продлилась намного дольше, чем можно было предполагать. Несколько притомившееся желание вдруг вспыхнуло с новой силой, и… Впрочем, подробности опустим. Это уже проза. Приятная, и очень, но все-таки проза.
– Я проголодалась, – заявила Лолита, встав с постели. – У тебя есть что-нибудь вкусненькое?
– Концентраты, мадам, только концентраты.
– Вот так всегда… Непостоянство – вот ваше имя, мужчины.
– Не нужно патетики. Если желаешь, сейчас поднимусь и отправлюсь на рыбную ловлю.
– Ни в коем случае! Я пошутила… – Она начала быстро одеваться. – Мне пора. Лев Борисович очень строгий начальник. Скоро утренняя поверка. А мне не мешало бы часок вздремнуть.
– Спи здесь.
– С тобой уснешь… Что так смотришь на меня? Фигура не нравится? Вот только скажи нечто подобное, большой правдолюбец, и я отравлю тебя медленно действующим ядом. Чтобы помучился подольше. Не забывай о моей профессии.
– Почему смотрю? Хочу навсегда запечатлеть в своей памяти твой прекрасный облик.
– Ну вот, вдобавок ко всему ты еще и льстец. Пока. Провожать не нужно. Здесь недалеко. К тому же начало светать…
Послав мне воздушный поцелуй, она выпорхнула наружу, оставив меня в глубоком раздумье.
Действительно, призадуматься было о чем.
Она и впрямь имела потрясающую фигуру; может быть, несколько мускулистую, но это обстоятельство ни в коей мере не влияло на общее впечатление. Меня несколько смутило другое: на ее точеной загорелой спине явственно виднелись светлые полоски шрамов, происхождение которых практически не вызывало сомнений.
Это были следы от ножа. Интересно, как бы она объяснила их происхождение? Наверное, в духе известного анекдота с бородой: шла по лестнице, упала нечаянно на нож, и так еще три раза подряд.
Нет, спрашивать ее на сей предмет я не буду. И не только потому, что негоже будить у сексуального партнера плохие воспоминания, но еще и по другой причине. Которая заключалась в шраме на левом предплечье.
Его я заметил сразу, однако, поначалу не придал своим наблюдениям должного значения. Шрам был от пулевого ранения, но оперирующий хирург видимо имел поистине золотые руки. А может, Лолите сделали пластическую операцию.
Как бы там ни было, но шрам был малозаметен, и только опытный глаз мог определить его происхождение.
Однако, вкупе с отметинами на спине и отменным физическим состоянием Лолиты, он вызвал во мне некоторые, не очень приятные, ассоциации.
Она так лихо вошла со мной в контакт, что я, расслабленный мирной отшельнической жизни, даже не трепыхнулся. Не говоря уже о том, чтобы проанализировать ситуацию, связанную с ее появлением в моей обители. Она просто не дала мне на это времени.
Интересно, ее действительно зовут Лолита? Может быть, может быть… Что ей от меня нужно? Взыграла страсть к приключениям постельного характера? Не исключено. Но и не факт. Ах, одиночество, ах, тоска…
Базар-вокзал, примитивный прием. А ведь сработал… если, конечно, мои выводы не высосаны из пальца.
Черт меня побери! Охламон… Правда, у меня есть смягчающие обстоятельства – от женщин нигде не спрячешься. Из-под земли выроют, если найдет на них такая блажь.
А может я ошибаясь? Может сгущаю краски? Совсем одичал на своем "острове", потому и лезет в башку всякая чушь. Поди, знай… Ладно, пусть все идет, как идет. Поживем – увидим…
В сенцах что-то громыхнуло, и я, поглощенный своими мыслями, подскочил от неожиданности словно ошпаренный. Опять кто-то ведра свалил, только и успел я подумать, вспомнив недавний визит бабы Федоры, который принес нам с Зосимой сплошные неприятности, как в горницу ураганом ворвалась Каролина.
Ее глаза метали молнии.
