Глава 12. Дорожное приключение
Глеб снял брезентовый чехол, похлопал по капоту машину, окрашенную в защитный цвет, и сказал:
— А вот и наш старичок Росинант мощностью в девяносто две лошадки. Несмотря на свой солидный возраст, довезет куда хочешь. Давайте сюда ваши вещички.
— Это что за уродец?! — удивилась Дарья.
— Не обижайте благородный механизм. Я купил его не очень давно, подержанным, тогда он назывался УАЗ-469 багги, и внес в него некоторые технические усовершенствования. Например, поставил лебедку, чтобы машина могла вытащить саму себя, случись ей где-нибудь застрять. Приварил более мощные дуги; это ежели придется кувыркаться — чтобы прическу не шибко испортить. Усилил бампер — теперь мой «бычок» может без особых последствий для себя бодаться с любой легковушкой, встроил дополнительный бак для бензина… Ну и, естественно, капитально отремонтировал движок.
— И все равно, вид у вашего «бычка» не ахти какой. Я бы сказала — убогий.
— Так ведь не в Москву на выставку достижений автопрома едем. В Тмутаракань, судя по вашей карте. А там и болота, и лесные участки, и колдобины, и овраги с ярами. И потом, бегает он вполне прилично. Скоро убедитесь. А что касается дизайна… ну, извините, как получилось. Зато машину можно оставлять где угодно, никто на нее не позарится.
— Кто бы спорил… — иронично ухмыльнулась девушка и уселась на свое место.
— Ну что, помолились — и в путь?
— Я не верующая… — буркнула девушка.
— Это я к слову. А насчет веры… м-да… оставим этот диспут на потом.
Глеб выехал из гаража, закрыл ворота, и «уазик» бодро покатил по утреннему городу. Настроение у Глеба было отменным, но какая-то мелкая заноза, засевшая в подсознании, все время мешала сосредоточиться. И это уже был тревожный симптом.
Тихомиров-младший обладал одним странным качеством, как говорил отец, доставшимся ему в наследство от предков — даром предвидения. Иногда оно даже пугало Глеба.
Некоторые события, происходившие с ним, напоминали дежавю. Часто он заранее знал, что случится с ним, но очень редко прислушивался к этому внутреннему голосу. Наверное, из-за авантюрного характера, подталкивающего Глеба на безрассудства.
Вот и сейчас он знал практически наверняка, что впереди их ждут большие неприятности, притом очень скоро, и тем не менее рулил с бесшабашным видом и даже что-то тихо напевал себе под нос, так как Дарья замкнулась и не поддерживала разговор.
Прежде чем выехать из гаража, Глеб долго наблюдал за улицей перед домом. Но ничего подозрительного не заметил. Это, конечно, не говорило ни о чем — наблюдатель мог затаиться где угодно; да хоть в пустом киоске неподалеку от дома. «А, была не была! Чему быть, того не миновать», — решил Глеб; подобные ситуации случались и раньше, правда, до киллеров дело не доходило.
Обычно конкуренты устраивали за ним слежку, чтобы узнать местонахождение прибыльных раскопок. (Такие вещи утаить очень сложно.) В городе его никто не тронул бы и пальцем, чего нельзя было сказать о «поле». Там все выглядело иначе. Среди «черных» археологов случались даже очень серьезные стычки, иногда доходившие до смертоубийства. В особенности, если в дело вмешивались бандиты.
Ночь выдалась беспокойной. Отец пришел поздно, когда девушка уже спала, и они долго беседовали о предстоящей Глебу поездке в Суздаль. Николай Данилович тревожился, но, зная упрямый характер сына, оставил попытки переубедить Глеба. Он лишь просил постоянно поддержать с ним связь.
«Я задержусь дома… на пару недель, — сказал Тихомиров-старший. — У меня тут… кое-какие дела намечаются. Так что на связи буду постоянно».
«Батя, зачем такие жертвы? Тебя ведь ждут в Лондоне. И потом, ты ведь можешь потерять контракт».
«А в нем оговорено, что я имею право немного поболеть. Тебе ведь известно, что для меня достать больничный — раз плюнуть».
«Обманывать работодателей не есть вэри гуд…»
«Учусь у западных товарищей. Для них ложь — естественная среда обитания. Только ее всегда преподносят как конфетку — в красочной обертке, с извинениями. По-джентельменски. Я уже попадался на их „честность“».
«Ну, как знаешь…»
На том они и расстались. Когда Глеб выезжал из гаража, Николай Данилович делал вид, что спит. А на самом деле наблюдал за ним из окна, спрятавшись за занавеску. Он не любил проводов с лобызаниями и прочими телячьими нежностями.
Но Глеб знал, что при любом его выходе в «поле» отец всегда сильно волнуется. С малых лет будучи «черным» археологом, Николай Данилович не понаслышке знал, сколько опасностей подстерегает сына в его не совсем законных предприятиях…
За городом Глеб прибавил газу, и машина рванула вперед, как борзая. По Дарье было видно, что она приятно удивлена. Однако такой скоростной режим Глеб выбрал не для того, чтобы козырнуть возможностями своего «бычка» перед девушкой. Ему не давала покоя машина, идущая позади на приличном удалении. Она прилепилась к «уазику» еще в городе и с тех пор не отставала и не обгоняла, хотя могла, так как трасса не была сильно загружена.
Наверное, в другое время и при иных обстоятельствах Глеб не придал бы этому факту никакого значения. Но сейчас все его чувства непонятно по какой причине были обострены до предела, и он замечал малейшие детали обстановки на шоссе, которые раньше просто проигнорировал бы.
Видимо, его беспокойство передалось и Дарье-Дарине. Она несколько раз бросила пытливый взгляд на Глеба, а затем с наигранной беззаботностью спросила:
— Куда мы так торопимся?
— Чтобы нас не опередили конкуренты, — отшутился Глеб.
Однако такой ответ девушку не удовлетворил. Она нахмурилась.
— Вы думаете?..
— Именно, — ответил Глеб, мгновенно став серьезным. — Или вы считаете, что ваши недоброжелатели от вас так просто отстанут? Конечно, если они не плод вашего разыгравшегося воображения.
— Ну… не знаю.
— А я просто уверен, что они уже сидят у нас на хвосте.
— Что?!
Дарья резко обернулась. Позади как раз шла фура, скрывавшая машину преследователей, которая тоже увеличила скорость.
— Изволите шутить… — Девушка обиженно надулась.
— Отнюдь. И вот еще что — пристегните ремень безопасности.
— Но почему?..
— Так надо! — резко сказал Глеб, увидев, что машина — это был «джип» — обгоняет фуру.
Девушка больше не стала препираться и сделала то, что он просил. «Джип» с затемненными стеклами на большой скорости пролетел мимо и исчез за поворотом дороги. Глебу показалось, что это именно тот внедорожник, с которым он встретился у дачи Тверского, хотя полной уверенности в этом у него не было.
Зато девушка машину узнала.
— Это они! — вскричала Дарья и побледнела.
— Кто — они? — прикинулся непонятливым Глеб.
— Те, которые хотели меня сбить!
— Мало ли «джипов» сейчас бегает по дорогам… — пробурчал с деланной беззаботностью Глеб.
— А я говорю, это та самая машина! У нее стекло левой фары разбито. Я это запомнила на всю жизнь, когда лежала в палисаднике.
— Ну что ж, они так они… Значит, нам нужно приготовиться.
— К чему?
— К худшему, — отрезал Глеб. — Вы стрелять умеете?
— То есть как?.. — Голос девушки дрогнул. — Как это — стрелять?!
— Молча. Прицелился, нажал на спусковой крючок — и все дела. Винтовка на заднем сиденье, под пледом. Заряженная. Магазин на восемь патронов. Хорошая машинка, с оптикой. Сделанная по спецзаказу. Точность потрясающая. Куда навел, туда и попал. Да вы сами в этом скоро убедитесь.
— Что вы такое говорите?! Мы ведь не бандиты какие-нибудь! Мы законопослушные граждане…
— Которые занимаются не очень законными делишками, — подхватил Глеб. — Бросьте… В нашей, с позволения сказать, профессии действуют волчьи законы. Не ты, так тебя. Вот и весь сказ. А вы этого не знали?
— С ума сойти… — Дарью затрясло. — С винтовкой обращаться я, к-конечно, умею, но н-никогда не стреляла п-по людям… — Она даже начала заикаться.
— Не переживайте вы так, что-то всегда бывает в первый раз. Первый раз в первый класс, первая двойка, первый аттестат, первая любовь, первое замужество…
Глеб балагурил, пытаясь успокоить девушку, потому что в таком состоянии из нее помощник был никакой. У него еще теплилась надежда, что они оба ошиблись, но внутренний голос разрушал эту хрупкую иллюзию.
Глеба беспокоило исчезновение «джипа». Лучше бы он тянулся позади. А так вырисовывалась весьма неприятная возможность попасть в засаду, тем более что дорога стала холмистой и по обочинам начала появляться молодая древесная поросль, местами очень густая.
Мысль свернуть на временную объездную дорогу появилась у него, когда они доехали до перекрестка. На трассе стало совсем мало машин — уж неизвестно почему — и Глеб интуитивно почувствовал, что развязка погони, устроенной «джипом», близка. Вот только где поджидают их машину? Хорошо бы, они не сразу сообразили, куда девался их «объект»…
И Тихомиров-младший, не колеблясь ни секунды, решительно повернул на проселок, проложенный по причине капитального ремонта дорожного покрытия автотрассы. Он был в достаточно приличном состоянии, а толстый слой пыли амортизировал мелкие колдобины, поэтому «уазик» шел ровно и достаточно быстро. Глеб не имел понятия, куда ведет эта дорога, но он точно знал, что его «уазик»-багги даст по бездорожью фору любому навороченному «иностранцу».
— Нам не сюда! — сказала Дарья, которая уже немного пришла в себя.
— Мы немного полюбуемся красотами природы, — ответил Глеб, не отрывая взгляд от зеркала заднего вида. — И заодно перекусим. А то утренний кофе уже давно переварил тот крохотный бутерброд, что все это время неприкаянно болтался в моем желудке, и только раздразнил аппетит.
— Вот за что я мужиков терпеть не могу, так это за их обжорство! — сердито сказала девушка. — Вы что, до обеда потерпеть не можете?
«Судит по своему папочке, — ехидно подумал Глеб. — Батя рассказывал, что Боров и впрямь силен поесть. Притом хавает все подряд. Ведь кликуху „черные“ археологи прилепили ему в большей мере не из-за его фамилии, а потому, что он жрал как свинья».
— Не могу. Не хочу насиловать свою свободолюбивую натуру. Она у меня очень ранима.
— Это видно… — фыркнула девушка.
— Зри в корень, как говорил Козьма Прутков. Я действительно люблю свободу во всем. Мне претит распорядок дня, потому что я не педант. Когда тянет на сон — сплю, где и когда бы это ни было, хоть под дождем среди поля, без крыши над головой; выспался — работаю (а могу и не работать; все по желанию, по зову, так сказать, сердца); если захочу есть — сяду за стол даже в три часа ночи.
— Это называется безалаберность.
— Пусть так. Мне от этого ни холодно ни жарко. Однако, — тут Глеб повернул голову к Дарье и широко улыбнулся, — я был бы не против избавиться от этих мелких недостатков. Но мне нужен толковый воспитатель, наставник. Как вы думаете, у меня получится?
— С искоренением недостатков?
— Нет, с воспитателем.
Девушка невольно улыбнулась. «Слава богу! — подумал Глеб. — Первый мандраж у нее прошел, дальше будет легче. Ишь, даже порозовела…»
— Все зависит от вас, — ответила Дарья.
— Возможно. Но не факт… Как вам вон та полянка? — спросил Глеб, указывая на травяной лоскут, поросший спорышом. — Рядом ручей, над ним ивы… Красота!
«А еще там можно спрятать и замаскировать машину, оттуда хорошо просматривается проселок и с дороги нас не будет видно», — добавил он мысленно.
«Пикник» удался на славу. Несмотря на неприятие мужского обжорства, девушка уписывала бутерброды за обе щеки. Глядя на нее, Глеб лишь посмеивался втихомолку. Папина дочка, какие могут быть сомнения, думал он не без ехидства. Несмотря на великолепную спортивную фигуру и осиную талию, Дарья была девушкой крепко сбитой и румяной, как наливное яблоко.
«Похоже, придется пополнить наш НЗ еще и в Суздале, — подумал он озабоченно. — Не рассчитал… Если эта подруга и впредь будет так метать, нам того, что имеется в наличии, надолго не хватит». К тем продуктам, что у него уже были, Глеб прикупил съестных припасов еще и в оптовом магазине — ради экономии; там у него были знакомые. На Недоуменный вопрос Дарьи: «Зачем нам столько еды?», Глеб лишь хмыкнул в ответ.
«Зеленка… — подумал он снисходительно. — Видать, Боров никогда не брал ее в „поле“. Или очень редко и недалеко. Харч всегда пригодится. Судя по карте, там, куда мы едем, не найдешь не то что приличный продмаг, но даже продуктовой лавки на колесах».
Машины объездной путь не жаловали. Видимо, его использовали лишь местные. Пока они полдничали, проехали всего два автомобиля — старый «жигуль» и бортовой ЗИЛ. Глеб уже совершенно успокоился, как неожиданно услышал бархатистый звук мощного импортного двигателя. Он даже голову в плечи втянул, словно его могли увидеть с дороги.
«Джип» пролетел мимо места, выбранного Глебом для привала, с такой бешеной скоростью, словно за ним гнались. Вскоре он исчез с поля зрения, оставив за собой пыльное облако. Глеб покосился на Дарью. Она застыла с куском булки во рту, словно закаменела. Лишь ее большие глаза стали совсем круглыми, как у совы. Дарья смотрела вслед машине как завороженная.
«Нет, не похоже, что она могла завалить Тверского, — с невольным облегчением подумал Глеб. — Не тот кадр. Ее страх не наигран. Она действительно напугана. И все же, все же… Я мог бы побиться об заклад, что видел тогда в кабине „джипа“ женский силуэт. Или все-таки это мне показалось?»
— Все, сворачиваем наш дастархан! — Глеб вскочил на ноги. — Быстрее!
— Это… это опять они!
— Знаю. Вот поэтому рвем когти.
— Но куда?!
— Возвращаемся на трассу. Ехать вслед за «джипом» опасно. Могут заблокировать нас в какой-нибудь балке. Дорога узкая…
Глеб давил на педаль газа до упора. Теперь их дальнейшая судьба зависела от того, кто быстрее придет к промежуточному финишу — тому месту, где объездная дорога выходила на трассу. Когда они наконец миновали этот опасный участок, Глеб облегченно вздохнул — впереди, сколько видел глаз, не было видно ни одной машины, похожей на «джип».
«Надеюсь, что они начнут расспрашивать у встреченных по пути местных жителей, не проезжал ли по объездной наш УАЗ, — думал Глеб. — Это даст нам небольшой выигрыш во времени. Как некстати, что некуда свернуть! Судя по карте автомобильных дорог, нам пилить по прямой километров сорок. Это плохо…»
— Оторвались?.. — с надеждой спросила девушка.
— Это вряд ли, — хмуро ответил Глеб. — Цепкие, гады… Не догонят здесь, могут достать в другом месте. Я долго колебался (из деликатности) — спрашивать или нет — но все-таки спрошу: чем вы так крупно насолили этим фраерам?
— Не знаю!
— Ой ли. Такое впечатление, что они объявили вам вендетту. Может, это кавказцы? Там кровная месть в большом фаворе. Однако же вы девушка… Мстят только мужчинам. Странно…
— Я правду говорю — не имею понятия. Честное слово!
— Ну если девушка говорит «честное слово», то это как золотая фишка; очень веский довод, — насмешливо сказал Глеб.
— Почему вы мне не верите?!
— Потому что факты — упрямая вещь. Да вы не злитесь. Есть смысл разобраться в ситуации без эмоций. Я ведь теперь ваш партнер. И мне просто необходимо знать, откуда ноги растут во всей этой истории.
Дарья-Дарина надолго умолкла. По ее лицу было видно, что в ее голове идет интенсивный процесс осмысления того, что сказал Глеб. Тихомиров-младший не торопил девушку. Его внимание по-прежнему было приковано к зеркалу заднего вида.
Наконец Дарья решилась.
— Дело в том, — начала она медленно, — что, как вам, надеюсь, уже понятно, моя карта — это копия некоего подлинника…
«Еще как понятно…» — мысленно расхохотался Глеб.
— Он очень ценен как исторический раритет, — между тем продолжала девушка. — И нам… и мне пришлось немало посражаться за него на аукционе.
— С кем? — быстро спросил Глеб.
— Там было много соискателей… но дольше всех торговался некий иностранный господин.
— Ну и что с того? На то и аукцион, чтобы торговаться.
— Да, это так. Но этот господин через несколько дней весьма настойчиво предлагал мне за карту сумму почти в два раза большую, чем та, которая была уплачена на аукционе.
— И вы, понятно дело, отказали ему…
Дарья независимо фыркнула.
— Еще бы! — ответила она. — К тому времени я уже поняла, какую ценность представляет собой эта карта.
«А Боров, оказывается, не так уж плохо разбирается в оценке подобных раритетов, — подумал Глеб. — Батя был неправ, когда усомнился в его способностях. Впрочем, не исключено, что карту идентифицировала его доченька. Все-таки учеба в Сорбонне дает неплохие знания».
— А вы не запомнили его фамилию?
Девушка наморщила лоб.
— Дайте подумать… — сказала она. — По-моему, он немец. Фамилия… Он всучил мне свою визитку. — Дарья закрыла глаза, и ее губы зашевелились; она говорила так тихо, что Глеб едва расслышал ее слова: — Кажись, Штунде… Нет, не так — Штанде. Опять не то… А, вспомнила! — воскликнула она уже в полный голос. — Карл Штаден, доктор чего-то там. По-моему, археологии.
«Штаден, Штаден… — Глеб наморщил лоб. — Где-то мне эта фамилия попадалась… Но где? И в связи с чем?»
— В том, что этот херр Штаден после аукциона захотел выкупить у вас карту, ничего необычного нет, — молвил Глеб. — Так иногда бывает. Возможно, он не хозяин, а всего лишь агент. Сей господин не мог по своему усмотрению вздувать цену до потолка, так как его финансы были ограничены. Но потом хозяин намылил ему холку и он начал рвать подметки. В общем, картина немного проясняется.
— И в чем же она прояснилась?
— А вы еще не поняли?
— Увы, нет.
— Объясняю. Я предполагаю, что агент для экспроприации вашего раритета нанял российских «братков» и, судя по их рвению, заплатил им большие деньги. Понятное дело, в одиночку за вами он не может гоняться; все-таки иностранец. И даже не Джеймс Бонд, который запросто мог лихачить по всему миру.
— Это хорошо или плохо?
— Хреново. Даже очень хреново. Нашим отморозкам нет преград. Их уже и за бугром боятся. Так что готовьтесь.
— К чему?
— Вам сказать сразу или потом?
— Лучше сразу.
— А вы, однако, смелая. По крайней мере, держитесь достойно, — польстил девушке Глеб, чтобы ее подбодрить. — Если они найдут нас, то схватки не миновать. Эти бандюги не будут разводить базар-вокзал. Это уже видно по тому, что вас хотели размазать по асфальту…
Тут Глеб запнулся, потому что едва не проговорился насчет Тверского. Пока ей об этом не нужно знать, подумал он, и продолжил:
— Хорошо, если мы уйдем в леса, а они не смогут точно определить наш маршрут. Но если этот иностранец сумел сфотографировать карту, тогда совсем худо, — добавил он для затравки — чтобы девушка не сильно успокаивалась и держалась настороже.
Он лучше, чем кто-либо другой, знал, что собранность и осторожность при выходе в «поле» — залог успеха и небезосновательная надежда на благополучное возвращение в родные пенаты.
— Она не выставлялась перед торгами на всеобщее обозрение и присутствовала лишь в каталоге, — быстро парировала Дарья. — Устроители аукциона все хорошо рассчитали. Такая таинственность принесла им дополнительные дивиденды.
— Умно, — сказал Глеб.
А сам скептически подумал: «Милочка, не нужно недооценивать противника. Похоже, ты все-таки опередила меня и приехала к Тверскому с утра пораньше, а они тебя выследили. И выжали из старика все, что им было нужно. Поэтому тебя и не грохнули, решили, что это сделать никогда не поздно. А занялись этим вопросом вплотную лишь тогда, когда в дело вступил я. Наверное, наслышаны, мерзавцы, о Тихомировых… Похоже, кто-то их проконсультировал на сей счет, какой-то наш „доброжелатель“. Не исключено, что теперь браткам старая карта до лампочки. У них есть английский вариант и объяснения Тверского, с которым они „побеседовали“ перед тем, как его застрелить. А „заказчик“ просто рубит концы. Вот гады! Такого человека убили!»
— А что будет, если и впрямь нас догонят? — дрожащим голосом спросила Дарья.
— Не нужно об этом думать. Так спокойней. Когда это случится, тогда и начнем соображать, что да почем. Будем действовать по ситуации. Многое зависит от расклада.
— Это как?
— Кто кого первым заметит. Если они — тогда молитесь. (Впрочем, я забыл, что вы безбожница; но я вас научу.) Ну а ежели мы — тогда у нас есть хороший шанс остаться в живых.
— Вы меня пугаете…
— Отнюдь. Это всего лишь трезвая оценка ситуации.
— Но мы не можем все время убегать!
— А мы и не будем это делать.
— Извините, но я не совсем понимаю…
— Даша, давайте лучше поговорим о превратностях любви и семейных ценностях. Эта вечная тема для дальней дороги лучше всего. Не стоит сейчас гадать на кофейной гуще. Canis mortuus non mordet. Вот и весь сказ.
— Что вы сказали?
— Мертвая собака не кусается. Это латынь. Или мы их, или они. Но лучше мы. И никаких колебаний. Они объявили вам (а значит, и мне) войну, так что общечеловеческие моральные принципы меня сдерживать не будут. Вам понятно?
— Неужели вы?..
— Ага. Вот такой я нехороший человек. Надеюсь, вы впоследствии не побежите в ближайшее отделение милиции, чтобы сдать меня с потрохами? Если это так, если вы хотите выйти из этой истории белой и пушистой, то тогда возвращаемся назад и наш контракт утрачивает силу. Не слышу ответа!
— Да!
— Что значит — да?
— Я с вами. До конца. И будь что будет!
— Золотые слова. Вы начинаете мне нравиться все больше и больше.
— Только не сочтите это авансом на близкие отношения, — сухо сказала Дарья.
— Что вы! И не подумаю. Вы не способны на настоящую любовь.
— С чего вы взяли?! — возмутилась девушка.
Глеб рассмеялся и ответил:
— Я же говорил, что диспут на тему любви самое то для путешествия. Об отношениях мужчины и женщины можно спорить до бесконечности.
— Да ну вас!.. — Дарья обиженно отвернулась.
Дорога неустанно разматывала свой серый холст и укладывала под колеса «уазика». Приближался вечер.
