Глава 7
Вышел я из своего сомнамбулического состояния от вопроса, заданного Лехой на повышенных тонах:
– Ник! Ты что, уснул!?
– А? Чего?
Я уставился на него, бессмысленно хлопая ресницами.
– Тебе это не интересно? – с легкой обидой спросил Леха.
– Извини… задумался.
– О чем, если не секрет?
– Да так…
– Понял, – сказал Леха, и без всякого перехода доложил: – У Князя были «гости»,
– И как обычно у них вышел облом…
– А вот и не угадал. На этот раз, похоже, работали спецы высочайшей «квалификации». Сигнализацию отключили, в квартиру вошли, что называется, без шума и пыли. Все сходятся во мнении, что воры не местные. Ни следочка.
– Что с коллекцией Князя? – Я даже подпрыгивал на стуле от возбуждения.
У Князя было уникальное собрание монет, это все знали, а некоторые и видели, в том числе и я. Поскольку ему уже стукнуло ой-ей столько, то я (и все мои коллеги) давно ждали, что престарелый Князь вот-вот начнет распродажу своих сокровищ. Или хотя бы их части.
Ведь жить на что-то надо. К тому же Князю может понадобиться сиделка, а это отнюдь не дешевое удовольствие. (Надо сказать, что Князь вообще был уникальным человеком по части больнички – он хворал очень редко и практически никогда не пользовался услугами аптеки, потому что лечился собственноручно собранными травками). А там врачи, дорогие импортные лекарства, возможно, сложная операция, что тоже влетает в копеечку…
Короче говоря, такие дурные мысли были в головах у многих членов нашего клуба. Когда Князь входил в помещение, где мы обычно толковали о своих делах, все вдруг умолкали и пристально вглядывались в патриарха городских нумизматов – как он ходит, как говорит, как выглядит, не подтачивает ли его какая болезнь…
Но Дед держался стойко, как тот сказочный оловянный солдатик. Годы высушили его до состояния ходячей мумии, однако скрипа в костях никто не слышал. Так что надежды нумизматов прильнуть в скором времени к благодатному источнику пока оставались призрачными.
А теперь, кажется, и вовсе превратилась в пыль… Какая же сволочь это спроворила!?
– Коллекция цела! – торжественно объявил Леха.
– Да ну! Не ври.
– Зуб даю. В квартире все перевернуто, но не пропала ни одна монета. Правда, деньги воры забрали. Князь заявил ментам, что у него тиснули пять «штук» зеленью. Но для деда это семечки.
– Странно… У него ведь и золотые монеты есть. Притом много.
– Хе-хе… Дед хитер. Все самое ценное он держит в сейфе. И как раз сейф воры вскрыть не сумели. Повезло Князю…
– То, что коллекцию решили не брать, в какой-то мере понятно. Это ведь серьезная улика, прямой след к ворам. У деда разных монет пудов пять, если не больше. С таким грузом сильно не побегаешь. Мало того, почти все его монеты описаны в каталогах – Князь много раз выставлялся. Так что продать их было бы очень сложно. Похоже, воры нацеливались только на золотишко. Но что касается сейфа… Непонятно. Открыть сложные замки смогли, сигнализацию убрали – а с сейфом у них вышел облом.
– Может, сейф у Князя какой-то особенный…
– Особенный. По-моему, немецкий. Я как-то видел. Ну и что? Для спецов это не такая уж сложная задача. На худой конец вскрыли бы при помощи портативной газорезки.
– Думаю, у них времени было в обрез. Воры бомбанули квартиру Князя средь бела дня, когда он делал свой каждодневный променад по парку. Дед редко выходит из квартиры, вот они и нашли окно в его дневном расписании.
– Но ведь воры могли после прогулки организовать Деду «встречу» в квартире, – Князь старый, за себя постоять не сможет – и спокойно отнять у него ключи, которые он всегда носит во внутреннем кармане пиджака. Между прочим, на цепочке, чтобы не потерять.
– Ник, ты отстал от жизни… – Леха снисходительно ухмыльнулся.
– Это почему?
– У Князя есть охрана. Два лба ростом метр девяносто с гаком. Бывшие спецназовцы. Любого завалят.
– Они что, постоянно при нем? – спросил я удивленно.
– Нет. Только если дед выходит в город.
– И когда он их нанял?
– Примерно полгода назад.
– Значит, почувствовал что-то неладное.
– Эт точно. У Князя нюх на такие дела. Недаром он столько лет занимается коллекционированием, и ни одного ЧП. Ну, если не считать разных мелочей жизни…
Я с пониманием улыбнулся. Одну такую «мелочь» мне довелось увидеть собственными глазами. Как-то вечером, восемь лет назад, после встречи в нашем клубе, на Деда напали грабители; похоже, им кто-то шепнул, что нумизматы – люди денежные.
Обычно мы выходили из здания все вместе, но на этот раз Дед куда-то спешил и ушел первым. Через небольшой промежуток времени мы услышали на улице шум, а затем кто-то заорал; нам показалось, что от боли. «Князя бьют!» Эта мысль возникла у всех нас одновременно и мы, не сговариваясь, бросились ему на выручку.
Картина, которую мы увидели, ошеломила нас. На Деда напали трое. Двое их них уже убегали, причем один буквально тащил другого, потому что тот сильно хромал, а третий лежал у ног Князя и скулил, как побитый пес, зажимая рукой колотую рану в предплечье.
Что касается самого Деда, то он в этот момент деловито вытирал об одежду поверженного длинный клинок, похожий на шпагу, чтобы потом засунуть его в ножны. Ими оказалась трость, с которой Князь никогда не расставался.
С той поры я зауважал Деда еще больше. Мне импонировали его потрясающее хладнокровие и бесстрашие. Так уж нас сконструировал Творец всего сущего, что мы всегда любим в других то, чего сами не имеем. И завидуем.
Нет, я не был трусом, но на его месте дал бы стрекача. Или начал бы орать благим матом – звать на помощь.
Кто-то когда-то сказал, что лучше быть живым трусом, чем мертвым храбрецом. Наверное, он был прав. У человека в этом мире всего две главные ценности – молодость и жизнь.
С молодостью понятно – сколько не делай косметических операций, сколько не прыгай через скакалку поутру и не мучай себя всякими диетами и занятиями в тренажерном зале, а все равно неумолимый бег времени не остановишь. С этим основная масса человечества, в общем-то, смирилась. За исключением некоторых энтузиастов, уродующих себя до неузнаваемости.
А вот что касается самой жизни, тут совсем другой компот. Практически любой человек цепляется за жизнь до последнего. Ну разве что эта самая жизнь надоела ему, дальше некуда. И такое бывает. Но очень редко.
Не будь у человеческого рода неистовой тяги к самосохранению и выживанию любой ценой, на Земле уже правили бы крысы или какие-нибудь мутанты.
Короче говоря, моим жизненным кредо была древняя мудрость – не ищи на свою задницу приключений, они сами тебя найдут. Я открыл для себя это прекрасное правило очень рано, поэтому дворовые пацаны меня недолюбливали.
А все потому, что я никогда не принимал участия в их дурацких забавах на грани фола, никогда не ходил драться толпой, – улица на улицу, район на район – но в то же самое время мог отметелить любого из местных «козырей». Если, конечно, меня доставали.
Хорошим бойцом меня сделала бабуля. От нечего делать, – она никогда и нигде не работала, так как зарплаты деда всем хватало с лихвой – бабуля начала таскать своего любимого и единственного внука в спортзал. Притом едва не с ползункового возраста.
А так как дама она была вполне современная, начитанная, то определила меня не в секцию модной тогда гимнастики и не в кружок бального танца, а на каратэ. Это был относительно новый вид спорта, одно время даже подпольный, поэтому попасть в группу к хорошему тренеру-сэнсэю* мало кто мог.
Мне повезло, что у меня была такая пробивная бабуля и такой знаменитый дед. Меня взяли в обучение по блату. А вернее, по телефонному звонку от какого-то большого партайгеноссе, которому в свою очередь звякнул дед.
Занимался я старательно и много. Увы, по-другому было нельзя. Перед напором бабули даже моя врожденная лень спасовала – она исполняла роль надзирателя-экзекутора с похвальным прилежанием. К четырнадцати годам я достиг, по словам тренера, больших вершин в каратэ (на удивление), он сильно на меня надеялся, но тут умерла бабуля.
На этом моя спортивная карьера и закончилась. Я не мог заставить себя почти каждый день считать синяки и шишки на своем теле и при этом делать вид, что все это мне очень нравится и что я готов землю грызть, лишь бы получить очередной дан* или грамоту.
А родители и дед были слишком заняты работой, чтобы следить за моими успехами в спорте.
Из этого подневольного увлечения я вынес немалую выносливость, хорошую реакцию и гибкость. Однако, что касается собственно мужских качеств – напористости, жесткости, готовности не задумываясь вступить в бой – то они во мне как-то не очень прижились. Я не был ни тюфяком, ни трусом, но всегда старался избегать конфронтации с кем бы то ни было.
Короче говоря, я был стандартным обывателем, мещанином, которого не увлекали никакие передовые революционные идеи. Я даже от армии сумел ускользнуть, посчитав, что с моей сибаритской привычкой к комфорту там делать нечего.
*Сэнсэй – учитель, мастер (яп.)
*Дан – степень мастерства (яп.)
– И все-таки, у тебя какие-то проблемы… – Леха испытующе заглянул мне в глаза.
Он уже чувствовал себя вполне прилично – расправил плечи, повеселел, а в голове начали без сбоев крутиться шестеренки, смазанные спиртным. Когда Леха был в форме, мозги у него работали – будь здоров. Как это не удивительно. Это про таких индивидуумов говорят: если он такой умный, то почему такой бедный.
Но так уж устроена эта жизнь, что есть люди, к которым деньги сами бегут, – чаще всего, шальные, а от других – шарахаются. И как не крутись, а разбогатеть не удастся. Наверное, виновата карма*.
В таких случаях нужно уповать лишь на то, что в другой жизни ты будешь славен и богат. А на этом отрезке твоего вечного существования тебе уготованы бедность и страдания, поэтому смирись и влачи свой крест безропотно. Чем меньше ты будешь мутить воду и приносить неприятности другим, тем спокойней будешь жить. А может, и богаче.
*Карма – деяние (санскр.); закон всеобщей причинно-следственной связи в индуизме и буддизме; в узком смысле – влияние поступков на характер настоящего и последующего существований.
Леха был как живчик. С ним всегда что-нибудь приключалось. То в милицию по пьяни попадет, то деньги потеряет, то его надуют при продажи или покупке монет. А еще он был вечным скитальцем по судам. На моей памяти он раз пять судился со своими пассиями на предмет выплаты алиментов.
Что касается жены, то она у него была. Притом законная – Леха так и не удосужился развестись. Но ни он, ни его бывшая суженая по этому поводу шибко не беспокоились.
Уж не знаю, как так получилось, что любвеобильный Леха выбрал себе в супруги женщину нестандартной сексуальной ориентации. Два или три года он не ведал, что пригрел змею на груди, а когда тайна открылась – естественно, совершенно случайно, Леха, воспылав местью, переспал со всеми закадычными подругами жены.
Узнав об этом, она тут же собрала свои вещи и съехала с квартиры; но со временем обижаться на Леху перестала и иногда даже захаживала к нему в гости. На меня она производила неизгладимое впечатление. От нее волнами распространялась дикая первобытная сексуальность, и я всегда старался побыстрее откланяться – как бы чего не вышло.
Поди, разберись в этих нестандартных женщинах…
– Я же сказал, что ищу Бет, – буркнул я хмуро.
Леха нечаянно разбередил царапину в моей душе, и она снова начала зудеть.
– А, теперь вспомнил, – закивал головой Леха. – Такая черненькая, смуглая, как цыганка.
– Точно…
– Она что, из дому сбежала?
– Вопрос на засыпку, – ответил я с невольным вздохом.
И рассказал Лехе о всех своих перипетиях. На меня вдруг напал понос слов. Наверное, от большого нервного напряжения. А может, потому, что я уже был на хорошем подпитии. Водка, которую мы с Лехой пили, пролилась на старые дрожжи, и я совсем раскрепостился.
– А в котором часу грохнули твоего соседа? – спросил Леха.
Он весь подобрался, как перед прыжком, а его кошачьи желто-зеленые глаза загорелись словно подфарники микролитражки. Мне его состояние было понятно. Леху хлебом не корми, но дай покопаться в какой-нибудь запутанной истории. Он мнил себя детективом-любителем.
Наверное, сказалась его тяга к чтению разной детективной макулатуры. Он буквально проглатывал все, что появлялось по этой части на прилавках книжных магазинов. А там в последнее время воцарился настоящий матриархат. Бабы и в этом вопросе объехали мужиков.
Прочитав женский детектив, Леха плевался, матерился и клялся, что больше никогда не возьмет в руки это дешевое, бездарное чтиво. Но едва на литературном горизонте появлялась очередная пишущая дама, раскрученная каким-нибудь издательством до статуса национального гения, как он тут же бежал в магазин и скупал все ее опусы.
– Где-то около часа ночи.
– А твоя подружка ушла?…
– В полвторого.
– Точно?
– Как в аптеке. Я посмотрел на часы.
– Ее похитили, – с торжествующим видом объявил Леха.
– Ага, как кавказскую пленницу, – сказал я с сарказмом. – Кино помнишь?
– Ник, я уверен – твою Бет умыкнули! – загорячился Леха.
– Если похитители рассчитывают на то, что я буду ее выкупать, то они здорово заблуждаются. Я жадный и практичный сукин сын. – Я криво ухмыльнулся. – Но твое рассуждения – это бред сивой кобылы. Зачем ее похищать?
– Ну, брат, ты здорово отстал от жизни… – Леха напыжился. – Прессу надо читать. Хотя бы в Интернете.
– У меня и так в голове опилки, а ты хочешь, чтобы я туда еще и дерьмеца подлил. Так что там говорит твоя любимая пресса?
– Каждый день исчезают десятки – нет, сотни! – людей. И не только в нашей стране – по всему миру. Бесследно. Есть мнение, что их разбирают на «запчасти».
– Хочешь сказать, что Бет похитили, чтобы использовать ее органы для пересадки?
– Нет! Тут дело в другом.
– Извини, тогда я пас. Я не въезжаю в твои рассуждения.
– Бет похитил тот, кто убил твоего соседа-банкира!
Я тупо уставился на Леху. Что он несет!? Все, баста, хватит пить. Иначе я тоже начну фантазировать. Зачем мне эти мудрствования? Я чистый прагматик.
– Леха, кончай рассказывать сказки. Все твои выводы не более чем домыслы. Зачем ему похищать кого-то? Он должен побыстрее смыться с места преступления, чтобы его не засекли. Бет могла поднять шум. Она девка бойкая, ничего не боится. Это мне известно.
– А я говорю – убийца забрал ее с собой! – горячился Леха. – Бет видела, как он выходил из квартиры банкира, и могла его опознать!
– Ты не знаешь, что было в квартире… – Я невольно вздрогнул. – Этот зверь просто грохнул бы ее на лестнице – и все дела. А труп затащил бы в прихожую квартиры банкира. У нас и днем-то редко кто ходит по лестнице, а уж ночью…
– Скажи, Ник, а еще какая-нибудь машина, кроме такси, отъезжала от дома в это время?
Я озадаченно уставился на Леху. О «майбахе», упомянутом в телефонном разговоре водителем таксомотора, я своему дружку не сказал; это обстоятельство как-то вылетело у меня из головы.
– Да, – ответил я, немного помедлив. – Машина была. Таксист ее видел.
– Ну вот! – победоносно воскликнул Леха. – В этой машине твою подружку и увезли.
– Зачем!?
Леха смутился и, опустив глаза, ответил:
– Ну, не знаю… Но увезли точно!
– Тебе бы романы детективные ваять. Ты бы там такого понапридумывал… Например, убийца-маньяк прихватил Бет с собой, чтобы расслабиться после хорошо выполненной «работы». Не проще ли ему было поехать на наш городской Бродвей – а он от моего дома совсем недалеко – и взять проститутку? Их там пруд пруди, в любое время дня и ночи околачиваются.
– Ник, у меня чутье.
– Ладно, будет об этом, – сказал я, увидев, что в кухню начали входить давешние сонные красотки. – Потом как-нибудь… А теперь разреши откланяться.
– Ты куда!? – всполошился Леха.
– Дела… – ответил я неопределенно.
Я почувствовал себя не в своей тарелке. Девушки разглядывали меня как бабочку под микроскопом – с большим интересом и с желанием препарировать. Чего мне страсть как не хотелось – воспоминания о Бет были чересчур свежи.
Сделав им ручкой и сказав «Привет, пока!», я направился к выходу. Естественно, меня провожал Леха.
– Ник, за харчи и пойло я заплачу, – сказал он на прощанье, пряча глаза. – Потом… Мне должны отдать долг…
– Обижаешь, Леха. Это гостинец.
– Спасибо, брат! – проникновенно поблагодарил Леха, и на этом мы расстались.
Я вышел на улицу. Вдалеке громыхал гром. Похоже, приближалась гроза. Воздух был неподвижен и сильно наэлектризован. А может, мне это показалось. Но искры, которые высекала трамвайная дуга из контактного провода, были гораздо длиннее и гуще, чем обычно.
Несмотря на то, что я был подшофе, и казалось бы, должен радоваться жизни, на душе у меня кошки скребли.
