Книга: Наследница темного мага
Назад: ГЛАВА 22
Дальше: Примечания

ЭПИЛОГ

— Эл Долэри подарил его мне!
— А мне он сегодня нужнее!
Я сидела на кровати, скрестив ноги, и с улыбкой следила за беззлобной перепалкой своих сестер. Лелька пыталась отстоять золотой браслет, подаренный ей герцогом на день рождения, а Рамина упрямо клянчила его на время и грозилась в противном случае вообще отменить свидание с Айвэ.
— Можно подумать, — еле слышно хмыкнула я, зная, с каким нетерпением она считает секунды до встречи со своим принцем.
— Тогда ты мне завтра дашь напрокат свои жемчужные серьги, — начала торговаться Лелия.
— Зачем они тебе? — удивилась Рамина.
Лелька зарделась и пробормотала невнятно:
— Ну ведь не у тебя одной могут быть свидания.
Я уже давно раскусила свою младшенькую. Ей очень нравился парень из соседнего поместья, сын одного из знакомых герцога. Всякий раз, когда эл Фирис случайно упоминал имя этого юноши, лицо Лельки алело спелым помидором, а глаза начинали блестеть алмазами.
Я улыбнулась своим мыслям. А Лелия даром времени не теряет. Всего две недели в поместье Долэри и уже успела влюбиться.
Наблюдая за сборами девушек, я незаметно для себя снова начала вспоминать события минувших недель. Наверное, пройдет еще немало времени, прежде чем я смогу закрыть навсегда дверь в прошлое…
Вернувшись в академию, мы долго разговаривали с дознавателем. Бедолага вейл был обескуражен нашими признаниями.
— М-да, у современной молодежи очень насыщенная учебная жизнь, — задумчиво протянул он.
Я хоть и побаивалась мага, но была безумно благодарна ему за то, что он додумался прицепить ко мне маячок. Ведь если бы не его внезапное появление, неизвестно, какой бы финал был у нашей истории.
Когда речь зашла о профессоре Тирине, появился герцог Долэри. Кайн выдернул его прямо из постели и с помощью телепорта перенес в замок.
Сложно описать гамму чувств, отразившуюся на лице герцога. Изумление, смятение и, по-моему, радость. Он стоял в дверях, не в силах ни подойти ко мне, ни нарушить повисшее молчание.
— Продолжайте, Севастьяна, — вернул меня к реальности дознаватель, напомнив, что я так и не закончила отчет о покушениях на мою жизнь.
Понимая, что мои откровения могут причинить элу Фирису боль, я максимально кратко рассказала о Тирине и о его сговоре с герцогиней.
— Вот стерва! — в сердцах воскликнула Рамина. — Так и знала, что она хотела сжить меня со свету!
Повернувшись к Фирису, который, казалось, уже и не дышал — так много испытал потрясений, — дознаватель невозмутимо проговорил:
— Я вынужден отправить к вам людей, ваше сиятельство. Мне придется арестовать вашу супругу.
Герцог судорожно кивнул и попросил тихим голосом:
— Могу я остаться со своими дочерьми наедине?
Присутствовавшие при разговоре Кайн и Айвэ поспешно поднялись. У выхода их нагнал дознаватель, попросив метаморфа провести его в указанную мною башню. Уходя, он обернулся и сказал:
— Наш с вами разговор, Тьяна, еще не закончен. Вы понимаете, о чем я.
Пристыженно кивнув, я с трудом подавила стон. Представила, как буду рассказывать новоявленному отцу о своей необычной профессии и о том, к чему привело меня мое «хобби». Но пусть уж он узнает все от меня, чем от дознавателя.
Когда за ушедшими закрылась дверь, герцог подошел к нам. Я неловко вскочила. Хотела присесть в реверансе, а он сграбастал меня в охапку и молча обнял. Так мы и стояли в тишине, не в силах подобрать слов, способных выразить наши чувства.
После всех приключений я вдруг ощутила непреодолимую усталость и была просто не в состоянии ворочать языком, поэтому роль повествователя взяла на себя Рамина. Рассказала отцу, как сбежала от мачехи и как меня именно в тот день угораздило попасть в академию.
Слушая рассказ о Барольде, герцог становился все бледнее и бледнее.
— Я мог потерять вас. Обеих, — глухо прошептал он.
— Но теперь все позади, папочка. Не расстраивайся, — постаралась приободрить родителя Мина. — Уверена, ректора поймают. И нам больше ничего не грозит.
Постепенно я перестала смущаться, а герцог перестал смотреть на меня как на привидение. Его сиятельство решил ненадолго увезти нас из академии, чтобы дать нам прийти в себя и провести с нами какое-то время. На следующее утро мы покинули столицу, прихватив с собой и Лелию, которую я бы, конечно, одну ни за что не оставила.

 

Вскоре мы узнали, что эла Барольда все-таки схватили. Теперь его ждал суд и приговор, который, по словам герцога, будет суровым. Думаю, этому безумцу не придется беспокоиться о скорой старости. Он до нее просто не доживет.
Самыми везучими в тот роковой вечер оказались Эрик и Фабиола. Коварный маг наложил на них заклинание транса, и все наше приключение ребята благополучно провели в отключке. Пришли в себя только под утро и абсолютно ничего не помнили. Я им, если честно, даже позавидовала.
Спустя несколько дней после нашего приезда в поместье герцог позвал нас с Раминой в кабинет, чтобы поговорить, как он выразился, о прошлом.
Достав из секретера маленькую портретную миниатюру, отец протянул ее нам. На овальной пластине из слоновой кости была изображена юная девушка, по виду — наша ровесница: светловолосая и синеглазая, с маленькой ямочкой на подбородке. Сразу стало понятно, в кого мы уродились такими симпатягами.
— Этот портрет — единственное, что осталось у меня от Эйлин, — с печалью в голосе произнес герцог. Пока мы с Раминой разглядывали изображение, он опустился в кресло напротив нас и, вздохнув, начал свое повествование: — Мы с вашей матерью очень любили друг друга. Но мои родители не хотели, чтобы я связал с ней свою судьбу, повторяя, что она мне не ровня. Их неприязнь была столь велика, что подорвала хрупкое здоровье Эйлин. Она начала таять на глазах, а я, глупый мальчишка, наивно полагал, что слабость эта вызвана ее положением. Мне бы следовало сразу же увезти ее из отравленного ненавистью дома, но я не сделал этого. Эйлин не пережила родов. Ты, Рамина, родилась очень слабой. А Тьяна и вовсе не дышала. — Герцог забрал у меня портрет и бережно коснулся его, словно изображение являлось для него священной реликвией. — В ту ночь я мало что понимал. Горе из-за потери любимой подкосило меня и, когда отец сказал, что одна из малышек умерла, я поверил ему на слово. Я видел, как он уносил в руках маленький сверток. Ты не шевелилась, даже не дышала. Отец сказал, что отнесет тебя в храм, чтобы приготовить все к погребению. Я оплакивал вас обеих: тебя и Эйлин. Если бы не Рамина — моя единственная отрада — наверное, не смог бы примириться с судьбой. А теперь, когда в моей жизни появилась ты, я наконец-то по-настоящему счастлив. — Он с любовью посмотрел на меня. — Обещаю сделать все, чтобы восполнить утраты, пережитые тобой по моей вине. И надеюсь, когда-нибудь ты простишь своего глупого отца.
Я заверила его, что уже давно не держу обиды. Просто мне нужно время, чтобы привыкнуть к мысли, что теперь у меня есть семья и человек, которого я могу называть отцом. Пока же я продолжала обращаться к нему эл Фирис.
Герцог принялся рьяно меня опекать и даже не позволил приблизиться ко мне нашему милому дознавателю. Я очень боялась разговора с этим вейлом. Хоть и понимала, что теперь я нахожусь под защитой одного из самых влиятельных людей империи и мне ничто не грозит, но душа болела за Лодара. Благо допрос меня миновал. А антиквар, по моему совету, затаился на время и занялся только честной торговлей.
Мое появление в жизни эла Фириса принесло ему море счастья, а вот предательство герцогини повергло в пучину горя. Я видела, как он страдает, но не могла придумать, чем бы ему помочь. Для врачевания этой раны потребуется немало времени.
Герцог проявил великодушие, уговорив суд не лишать Сирину свободы, а отправить в пожизненное изгнание. Она никогда не вернется в Барийскую империю, никогда не увидит сына. Герцогиня хотела сделать свое дитя единственным наследником всех богатств Долэри, а вместо этого лишила его самого главного — материнской любви. Конечно, теперь у малыша появилось целых три старших сестры и все в нем души не чаяли (а уж я и Лелька — так точно), но ни одна из нас никогда не сможет заменить ему мать.
Постепенно все успокоилось. Все, кроме моего сердца. Кайна после злополучного маскарада я больше не видела и, если честно, не знала, что и думать. В ту роковую ночь он был прежним — нежным, ласковым Кайном, и я понадеялась, что для нас еще не все потеряно. Думала, он справился с обидой, простил мою ложь и очень скоро я снова его увижу. Но шли дни, а маг не появлялся, и меня начали терзать сомнения.
— Все-таки не простил, — с грустью прошептала я однажды, глядя из окна на заснеженный сад.
Зима в этом году пришла рано, запорошив все вокруг белой дымкой.
— Кто не простил? — откликнулась Рамина, а Лелька предупреждающе на нее шикнула. Моя близняшка приумолкла, а потом подошла ко мне и с искренней убежденностью проговорила: — А я уверена, что простил. Вот увидишь! Просто наберись терпения, и он сам к тебе прибежит. Могу даже поспорить.
Но я не разделяла оптимизма сестры.
— Я ведь его обманула. И не один раз.
— Подумаешь! — фыркнула Мина. — Это даже и не обман! Так, всего лишь его иллюзия. Ты ведь, по сути — я, а я — это ты. Две половинки одного целого. И в своих чувствах к нему ты была совершенно искренна. Так что все наладится.
Не знаю, как у нее это получается — выдумывать совершенно нелепые объяснения и заставлять других в них верить. Но как ни странно, после нашего разговора я немного успокоилась. А когда на следующее утро увидела, как в ворота въезжает карета с гербом Вивади и из нее выходит Кайн, от радости чуть не лишилась чувств. С трудом удалось заставить себя остаться в комнате.
Рамина с Лелькой порывались помчаться встречать дорогого гостя, но я велела им сидеть на месте и ждать. И сама сидела, чувствуя, как душа трепещет от волнения и надежды.
Мне все казалось, что дверь вот-вот распахнется и в комнату войдет мой зеленоглазый оборотень. Я вздрагивала от каждого скрипа, прислушивалась к каждому шороху.
Не знаю, сколько прошло времени, пять минут или час. Мне казалось, что время остановилось. Выглянув в окно, увидела, как Кайн спешно возвращается в карету и уезжает. И все надежды рухнули в один миг, как построенный из песка замок, смытый нахлынувшей волной. В глаза тоже что-то пыталось нахлынуть. Но я приказала себе не киснуть и вообще начинать вырабатывать характер. Все! Пора о нем забывать. Выбросить из головы и из сердца!
Как только карета выехала за ворота, девчонки ринулись к Фирису с допросом. Я тоже украдкой последовала за ними и узнала, зачем на самом деле приезжал Кайн. Оказывается, хотел рассказать о подлых намерениях свих родителей и извиниться за них перед герцогом.
— И как же они теперь выберутся из долговой ямы? — встревоженно поинтересовалась Лелия.
— Не пропадут, — отмахнулся его сиятельство. — Осознав, что ему никто не поможет, эл Вивади вдруг вспомнил о миллионной заначке, припрятанной им на черный день. Этих денег с лихвой хватит, чтобы расплатиться с долгами. Ну а там уже пусть думает, как снова встать на ноги. Да и Кайн, уверен, их не оставит. Он сказал, что получил интересное предложение — должность заклинателя на юге империи. Так что от голода им точно не суждено умереть. Через несколько дней Вивади-младший отправится на новую службу.
Новую службу… Солнечный день для меня сразу померк, превратившись в пасмурный вечер, тоскливый и серый. А ведь я до последнего надеялась, что у нас еще все получится.
— До чего же приятный молодой человек этот Вивади! — умиленно воскликнул герцог. — Жаль, Тьяна, что у вас с ним не сложилось.
А уж мне-то как жаль!
Вернувшись в комнату, я все-таки дала волю слезам. В последний раз. А потом поклялась, что на следующий день проснусь и начну все сначала, как говорится, с чистого листа.

 

После визита Кайна прошло еще несколько дней, и я немного успокоилась. Рамина чуть ли не каждый вечер бегала на свидания к Айвэ, Лелия сохла по нашему соседу, а я решила выбросить из головы весь романтический бред и сосредоточиться на учебе. Отпуск герцога подходил к концу, и как только он уедет, мы с Миной вернемся в академию. Мне следовало взяться за учебники и проштудировать материал, который мы с сестрой пропустили за эти недели.
По утрам я любила заниматься в саду. Несмотря на мороз, мне нравилось сидеть у заиндевевшего фонтана, любоваться снежинками, кружащими в причудливом танце, и открывать для себя все новые и новые грани магии.
Расхаживая перед запорошенной снегом клумбой, я битый час пыталась применить одно исцеляющее заклинание. Тренировалась на поникших от холода хризантемах, стараясь вдохнуть в них новую жизнь. Куда там…
Услышав, как за спиной хрустнула ветка, вздрогнула и обернулась. Все мысли о цветах тут же улетучились из головы. Учебник оказался в снегу. Я и сама чуть не растянулась с ним рядом — настолько неожиданным оказалось появление мага — но в последний момент вспомнила, что по части обмороков у нас все-таки спец Рамина.
— Извини, не хотел тебя напугать. — Кайн виновато улыбнулся.
— А я и не испугалась, — пробормотала робко. Напомнив себе, что обещала быть твердой, как кремень, равнодушно поинтересовалась: — Ты к герцогу? Он уехал по делам и до вечера не вернется.
— Нет, я к тебе. Хотел сказать, что через два дня уезжаю.
Значит, пришел попрощаться. Как мило с его стороны. А я ведь только-только начала успокаиваться.
— Счастливого пути и мои поздравления, — улыбнулась я горько. — Слышала, ты вступил в ряды заклинателей. Хоть это и не армия, о которой ты так мечтал, но все же лучше, чем должность младшего учителя в академии.
Приблизившись, Кайн подобрал книгу и протянул ее мне. Я машинально забрала томик, прижала его к груди, не зная, куда спрятать глаза. Смотреть на землю было глупо, а встретиться с ним взглядом — невыносимо больно.
Метаморф решил дилемму за меня. Осторожно коснулся моего подбородка, чуть приподняв мою голову, и я почувствовала, что снова растворяюсь в зеленом омуте.
Не по правилам играет.
Маг отнял руку спустя короткое мгновение.
— В городе, куда меня направляют, находится Высший институт колдовства, которому Инайская академия и в подметки не годится. Поверь, я знаю это не понаслышке. Сам там учился. Мне кажется, тебе бы в ВИКе понравилось.
Та-а-ак, это он к чему?
Должно быть, мне все послышалось. Или прозвучало у меня в голове. Может, попросить его повторить еще раз, для особо одаренных?
— Тьяна… — Кайн явно чего-то ждал, а у меня никак не получалось собрать мысли в кучу и заставить себя шевелить губами.
Наверное, я сплю или вижу глюк. А может, и то и другое.
Наконец ко мне вернулся голос:
— То есть ты хочешь забрать меня с собой?
Метаморф хитро улыбнулся.
— Ну, если ты действительно та девушка, которая запустила в меня туфлей, нахально влезла в мой телепорт, немилосердно трепала мне нервы, а потом свела с ума, то да. — И тихо, но твердо добавил: — Я предлагаю тебе уехать вместе.
— О-о-о… — только и сумела вымолвить я, опешив от такого признания. Казалось, все это происходит не со мной. Невозможно чувствовать себя настолько счастливой!
Быть может, я попала в сказку?
Подавшись вперед, замерла, надеясь, что вот он сейчас меня поцелует, и этот момент станет идеальным. Но Кайн, так и не дождавшись внятного ответа, пустился нахваливать свою альма-матер, живописуя, какая замечательная жизнь у студентов ВИКа, как мне там понравится, какие после окончания передо мной откроются перспективы.
Как будто меня сейчас могли волновать эти самые перспективы…
Надо было как-то прекращать его словесный поток.
— Мне кажется, я заслужила прощальный поцелуй, — решила немного его помучить.
Прикрыв глаза, несмело шагнула к магу. Многострадальная книжка снова нырнула в сугроб.
— Я ведь не прощаюсь, — ощутила на своих губах его ласковый шепот. — И если ты еще не поняла — я без тебя не уеду.
— Сдаюсь, ты победил! А теперь поцелуй? — Я даже на носочки привстала, чтобы дотянуться до Кайна.
— Нужно будет еще переговорить с герцогом, попросить его разрешения, подтянуть тебя перед вступительными экзаменами…
Теперь он мучил меня.
Все, я теряю терпение.
— Кайн! Прекрати издеваться и поцелуй меня наконец! Я так долго об этом мечтала…
Я услышала его тихий смех. Маг привлек меня к себе и с нежностью исполнил мое желание.

notes

Назад: ГЛАВА 22
Дальше: Примечания