ГЛАВА 14
И вот настал знаменательный день так желанного всеми бала. С раннего утра в замке наблюдалось столпотворение. Девчонки носились как угорелые, клянча друг у друга шпильки, пудру и прочие мелочи. В ворота тек нескончаемый ручеек из служанок, портних и куаферов, запросто превращающих всех в писаных красавиц.
На завтрак я отправилась в гордом одиночестве, без друзей. Обычно полная учеников трапезная сейчас напоминала пустыню. Почему-то за несколько часов до бала всем прелестницам срочно приспичило похудеть. Даже Фабиола — и та отказалась от кормежки в пользу вонючей отбеливающей маски для лица. Как по мне, так все это чушь собачья. К тому же им все равно не переплюнуть мою прапрабабку: у той белизна аж синевой отливает. А это дорогого стоит.
Рик почему-то тоже решил продинамить завтрак. А зря! Воскресному меню я уже давно присудила первое место за обилие вредных калорий и обалденный вкус. Определившись с выбором, произнесла заклинание, и на тарелке появилось воздушное суфле, украшенное маленькой вишенкой на вершине кремовой горки. Добавив к лакомству чашечку дымящегося кофе (из-за волнений, связанных с предстоящим ритуалом, я плохо спала и теперь нуждалась в легком допинге) и пару фруктов, принялась ублажать желудок.
Пока поглощала вкусности, с интересом глазела по сторонам, наблюдая за тем, как трудоголики феи снуют между столами, обсуждая ассортимент праздничных угощений и оформления зала. «Служители „вилки и поварешки“», — догадалась я. Все как на подбор в накрахмаленных белых передниках и цилиндрических колпаках, накрывающих «цветники» на головах мелких крылатиков.
Одна из фей подлетела ко мне и, заговорщицки подмигнув, сказала:
— Мы все за вас кулачки держим. Не подведите!
Я едва не подавилась суфле. Прокашлявшись, поблагодарила ее за оказанное доверие. Жалко, что им не суждено выиграть. Они, в отличие от остальной их братии, с недавних пор мне импонировали. И то, что так за меня болели, приятно согревало сердце.
Покончив с завтраком, стала думать, чем бы заняться. Можно, к примеру, провести день с пользой и поучиться. Вот только сложно сосредоточиться на книжках, когда через каких-то несколько часов тебе предстоит разрушить чары древнего отморозка и высвободить свою прародительницу из плена.
К тому же возвращаться в комнату не хотелось. Там Фабиола, зараженная вирусом предбального сумасшествия, и меня с ума может свести. Решила махнуть к Эрику. Еще раз повторим наш план: прибытие на праздник, пара танцев и незаметное исчезновение. Ну и перекусить нелишне. Чтобы гемоглобин после кровопускания скорее восстанавливался.
В крыло мальчиков девочкам ходить запрещалось. Но я, следуя примеру своей сбежавшей сестрицы, в гробу видела эти бесполезные правила.
В этой части замка было куда спокойнее. Мне встретились всего несколько адептов, да и те не обратили на меня внимания. Наверное, добрая половина парней еще безмятежно дрыхла, решив как следует отоспаться перед веселенькой ночью.
Негромко мурлыча себе под нос любимый мотивчик, я пересекла длинную галерею. Только собиралась завернуть за угол, как услышала позади спешные шаги. Даже не оборачиваясь, сразу поняла, кто явился по мою душу. Его высочество по привычке попытался меня облапать. А я по привычке отстраниться от типа «дружеского» поцелуя. Ну в самом деле! Сколько же можно!
Адепт все-таки промазал и уткнулся губами мне в ухо.
— Да прекрати же! — оттолкнула от себя наглеца.
Не тут-то было. Прицепился ко мне как репей. Попробуй теперь отдери.
Нос защекотал терпкий винный запах.
Похоже, тоже наклюкался. В академии что, мода такая — принимать аперитив с утра пораньше?
И в обычном своем состоянии адепт не мог усмирить инстинкты. А сейчас, кажется, совсем с катушек слетел.
Дохнул в лицо перегаром, отчего я поморщилась.
— Чтобы я. Больше. Этого урода. Рядом с тобой. Не видел!
— Айвэ, пусти!
Но вырваться из цепких объятий этого качка было непросто. Принц механически, словно речовку, проскандировал:
— Или со мной. Или ни с кем!
«Так не доставайся же ты никому!» — пришла на ум фраза из нашумевшей пьесы. Совсем на почве ревности крыша поехала.
Дарх! Лучше бы была здесь Рамина и сама разбиралась со своим обожателем.
В голову вдруг закралась шальная мыслишка: а может, признаться во всем этому рыцарю недоделанному? Навряд ли он продолжит за мной ухлестывать, узнай, что я — скромная аферистка, промышляющая мелкими и не очень кражами, и большую часть своей жизни прозябала на улице.
Я, конечно, тут же открестилась от столь радикальной идеи. Айвэ далеко не олицетворял всепонимание, и неизвестно, как бы отреагировал на мои откровения. Да и не факт, что поверил бы. Особенно подшофе.
Адепт меж тем жарко шептал мне на ушко:
— Мне надоело видеть тебя во сне и просыпаться в холодном поту, терзаясь от неудовлетворенных желаний. Я хочу воскресить то, что между нами было, — тут он многозначительно цапнул меня за зад, — а твое сопротивление только еще больше меня распаляет. Раньше ты была другой. Более податливой, что ли. Но так даже интереснее. Чем отчаянней сопротивление, тем слаще победа.
Вот дарх! Укротитель нашелся! Я для него что, очередной трофей, которым можно хвастаться перед друзьями?!
— Айвэ, лучше отвяжись по-хорошему.
— Или что? Побежишь жаловаться своему учителишке? — ухмыльнулся этот гад и таки поцеловал меня в губы.
Это он зря… Нашарила в памяти одно действенное заклинание, которое должно было мигом отрезвить приставалу. Но воспользоваться им не успела. Позади раздалось громкое покашливание, а потом некая сила оторвала от меня принца и отбросила его на несколько метров. Так он и остался стоять, словно мумия в саркофаге, неспособный ни пошевелиться, ни пожаловаться на неудобство.
Интересный приемчик! Я бы тоже не прочь такому научиться.
Осторожно перевела взгляд на того, кого еще пару секунд назад душил приступ кашля. Мэтр куратор собственной персоной. Великий и неподражаемый. По досадному стечению обстоятельств именно сегодня наш готичный красавец нес службу дежурного учителя. И именно в этой части академии его угораздило очутиться.
— Кажется, у вашего высочества остались вопросы по поводу моей невесты, — сделал метаморф ударение на слове «моей» и продолжил ледяным голосом: — Может, как для особо одаренных, мне следует повторить?
Ого! Значит, господин куратор уже успел провести воспитательную беседу со своим подопечным. Как по мне, толку от нее — ноль. Наоборот, пытаясь отстоять «свою собственность», то бишь меня, Кайн сделал только хуже. Вон как Айвэ распирает от хотелки. Известно ведь, запретный плод слаще.
В ответ на слова мага принц заскрипел зубами, выплескивая бессильную ярость. А зеленоглазый, судя по проступившей на лице садистской ухмылке, еще даже не начал издеваться и самое интересное приберег на потом.
Жестокой расправе помешало появление трех адептов. Судя по сытым довольным физиономиям, ребята основательно подзаправились и теперь возвращались из столовой, обсуждая какую-то первокурсницу по имени Нора. Но увидев занятную сцену, застопорились.
Понимая, что место для разборок неподходящее, маг приблизился ко мне и рыкнул прямо в лицо:
— Марш к себе! И чтобы духу твоего до вечера в коридорах академии не было!
— А как же обед? — заволновалась я.
— Рамина, если ты еще не поняла, терпение у меня не железное.
Что я, совсем бестолковая?!
Интересно, все драконы умеют рычать, как тигры или, допустим, пантеры? Должно быть, да, они ведь тоже из семейства хищников. По крайней мере, у Кайна это неплохо получается.
— Рамина… — шипел он тоже на пятерочку.
Еще один любитель покачать права. Но если нападки Айвэ меня раздражали, то собственнические замашки мага с недавних пор вызывали какое-то нездоровое умиление. Что тут скажешь? Глупая я. Глупая влюбленная дурочка.
Можно было, конечно, и дальше себя ругать и запрещать думать о метаморфе как об объекте своих мечтаний. Но сколько будет длиться этот самообман? Я ведь девочка рациональная и должна посмотреть правде в глаза. Посмотреть, принять и попытаться излечиться от этого недуга. А пока буду заниматься самотерапией, постараюсь, чтобы маг ни о чем не догадался.
Любовь для меня — табу. Особенно к Кайну. Кто он и кто я! Да и вообще, нужна я ему, как глухонемому скрипка.
Все! Пора завязывать с этими размышлениями и идти настраиваться на ритуал. Любовь любовью, а помощь бедным родственницам еще никто не отменял.
Изобразив короткий реверанс, побежала прочь от впавшего в раж «жениха». Очень надеюсь, что при свидетелях он не станет чинить расправу над бедолагой принцем.
Кайн
Альдис материализовался в самый неподходящий момент, не дав мне как следует проучить выпендрежника. Велев раззявившим рты адептам расползаться по норам, альв быстро снял мое заклинание с принца и с нарочитым поклоном посоветовал венценосному отпрыску удалиться к себе протрезвиться. Айвэ как ветром сдуло.
Я с сожалением проследил, как мелькают пятки его высочества, и набросился на друга. Злость еще бурлила во мне, и ей срочно требовался выход.
— В следующий раз будь любезен — не мешай воспитательному процессу!
— Какому, к дарху, процессу?! Совсем сбрендил?! Это же принц, дурила!
— Да мне-то что? — Я поспешил по коридору, тщетно пытаясь отвязаться от непрошеного моралиста.
Меар шел по пятам и продолжал зудеть в ухо:
— Ты как собака на сене. И сам не ам, и другому не дам.
— Это ты о чем?
— Не о чем, а о ком! Я говорю о тебе и Рамине! Ты ведь все равно не собирался на ней жениться. Так дай девчонке устроить свою судьбу. Или уже передумал и решил придержать для себя? — На последней фразе интонация альва изменилась с обличительной на хитро-заговорщицкую.
— Рамина здесь ни при чем, — буркнул я.
— А она постоянно у тебя ни при чем. Жалко, что ты себя со стороны не видишь. Прямо звереешь, когда видишь ее рядом с Айвэ.
— Я ведь метаморф. Вспышки гнева — для нас это норма.
— Скажем, оправдание так себе, — фыркнул Альдис. — Я, конечно, понимаю, что вы, зверье, по натуре собственники. Только ты уж как-нибудь определись со своими желаниями и не морочь зря девочке голову. И, пожалуйста, не говори, что носишься с ней только из-за родителей. Не верю! Зацепила она тебя. Хоть самому себе в этом признайся.
На такой пафосной ноте альв закончил нравоучение и отправился дальше, сеять разумное, вечное и доброе в головы учеников и коллег. Помянув сквозь зубы дарха, а заодно и непрошеного душеведа, я продолжил свое дежурство.
Севастьяна
До самого вечера провалялась в постели, невпопад отвечая Фабиоле на ее вопросы. Какие перчатки лучше надеть: короткие или длинные? Как завить волосы и какой шпилькой их заколоть? Надевать сережки или ну их на фиг? Последнюю дилемму Рыжик решала добрые два часа. Я даже успела вздремнуть. Пока меня не разбудил восторженный писк подруги.
Порывшись в шкатулках Рамины, Фабиола откопала бриллиантовый кулон на серебряной пластине, по форме напоминавший кленовый листок. Благоговейно поглаживая украшение, Рыжик спросила, может ли она его позаимствовать.
Я великодушно разрешила, сказав, что все мое — ее. Вернее, все Раминино — наше.
Подгоняемая ворчанием подруги, сетовавшей на то, что мне уже давно следовало начать собираться, отправилась в ванную приводить себя в божеский вид.
Закончив с омовениями и завернувшись в пушистое полотенце, вернулась в комнату. Посмотрим, что там сотворила Лелька с платьем Рамины. Стянув чехол, разложила наряд на кровати. Фабиола, тем временем щедро посыпавшая лицо белилами, выронила пуховку из рук и восторженно прошептала:
— Красотища какая…
Да уж, моя портниха постаралась на славу. Ничего подобного я раньше даже в витринах фешенебельных магазинов не видела. Такое девичье и нежное и в то же время такое роскошное платье. Бежевого цвета, расшитое хрустальным бисером, с буфами на рукавах — восхитительными пышными сборочками, напоминающими маленькие ромбики. Треугольный вырез с воротником-стойкой из туго накрахмаленного кружева. Верх пышной юбки украшен все теми же буфами, а дальше по подолу шла блестящая россыпь хрустальных крупинок.
Точно помню, что никакой вышивки и кружев на платье не было. Это моя бедная сестра ночами не спала, только чтобы сегодня я стала гвоздем программы.
Прежде я была равнодушна к моде и не особо заморачивалась, в чем ходить. Главное, чтобы было удобно. Но сейчас с радостью принялась наряжаться. Представила, как обалдеют девчонки, увидев сей неповторимый шедевр, и невольно улыбнулась. Интересно, а Кайн хоть заметит мой наряд или останется таким же, как и всегда: равнодушным и непрошибаемым сухарем? Конечно, мне далеко до раскрасавицы Инаэль, но и в дурнушки я себя никогда не записывала.
А после того как Фабиола завила мои волосы и аккуратно сколола каждый завиток, приукрасив всю эту красоту золотым обручем в виде лаврового венка, моя самооценка взлетела до неприличия. Чуть сама себя не начала вслух расхваливать. Довершали столь непривычный мне образ пара кремовых туфелек и бриллиантовый перстенек, одолженный мной, как и все остальное, у той же Рамины.
Надеюсь, ей сейчас не икается.
Когда пришел Эрик, я все еще крутилась перед зеркалом, не в силах оторвать глаз от своего отражения. Даже жалко, что нам придется рано покинуть праздник. Но, может, получится смотаться по-быстрому на погост и вернуться на бал? Зря я, что ли, так наряжалась.
— Отпадно выглядите, крошки! — Адепт с искренним восхищением переводил взгляд с меня на Фабиолу. Правда, следом за восторгом пришло недоумение. — Вот только на фига было так выряжаться, если нам потом все равно на кладбище пилить?
— По-твоему, мне вечер в деревянных башмаках и переднике открывать? — вздернула подбородок Фабиола.
Рыжик очень гордилась оказанной ей честью — танцевать вальеранс вместе с лучшими ученицами мэтрессы Ариады.
— Ох уж эти девчонки! — пробурчал Рик. — Столько времени тратить на бестолковые глупости!
— Кто б говорил! — хихикнула я.
Что-то мне подсказывало, что наш друг тоже не пожалел минут на сборы. На Эрике был синий фрак, идеально сочетающийся со светлыми панталонами, заправленными в темно-коричневые высокие сапоги. Под фраком — жилет в тон и белоснежная сорочка. На шее — короткий голубой шарфик. В общем, парень хоть куда.
Эрик неспроста предпочел в наряде оттенки синего цвета. Его партнершей в первом танце была Фабиола, платье которой было из василькового бархата. И кавалеру ничего не оставалось, как на время полюбить ненавистный ему синий цвет. Чего только не сделаешь ради девчачьих капризов.
Открытие вечера было назначено на одиннадцать. Договорившись встретиться в холле ровно в полночь, мы поспешили вниз. До начала бала оставались считаные минуты.
Так как обед по милости куратора я пропустила (чтоб ему за это сегодня кусок в горло не лез!), а, по словам Фабиолы, в трапезную гостей пригласят не раньше полуночи — как раз время нам по кладбищу рыскать — решила, что мне точно нужно перекусить. В животе урчало так громко, что казалось, все гости это смогут услышать. Да и вообще, какие могут быть танцульки, а тем более ритуалы на голодный желудок? Нет, мы так не договаривались.
В холле первого этажа моих друзей окликнула балетмейстер. Танцующим парам следовало уже сейчас застолбить места перед входом в церемониальный зал. Я же, просочившись сквозь толпу адептов и приглашенных, в большинстве своем озабоченных поисками подходящих невест, незаметно юркнула в коридор, ведущий в трапезную. Голоса у меня за спиной постепенно стихали, а обоняние стало улавливать умопомрачительные ароматы. Сейчас за кусочек сдобной булочки я готова была заложить свою душу.
Никого, кроме носившихся туда-сюда фей, в трапезной не наблюдалось. Яства, больше смахивающие на произведения искусства, поражали своим великолепием. Ведомая запахами, я подскочила к горке каких-то шариков, громоздящейся на позолоченном блюде, и сцапала один с самой верхушки. Мм, хрустящая корочка, а внутри — еще теплый паштет…
— А ну положь, где взяла! — зажужжали, словно в растревоженном улье, феи и пестрым роем двинулись на меня. — Воровка!
Я стала еще активней работать челюстями, потому как возвращать ничего не собиралась. Да и навряд ли им понравится, выплюнь я пережеванный шарик на макушку их прекрасной пирамиды.
Проглотив вкуснотищу, схватила еще два таких же, сразу же отправив один в рот, а другой зажала в кулаке. Успела также зацепить маленькую песочную корзиночку, наполненную, вероятно, чем-то не менее вкусным, и, выскочив из трапезной, ногой захлопнула дверь. Пока феи в припадке ярости не распотрошили бедную ученицу и не выдавили из меня назад свои шарики и корзиночку.
Вот ведь жмотяры! Я еще сюда вернусь и объем все украшения на их блюдах!
Крутанувшись перед зеркалом и весело подмигнув своему отражению, поспешила на звуки музыки, на ходу расправляясь с отвоеванными угощениями. Хотелось посмотреть, как вальерансируют Эрик и Фабиола. Да и на другие парочки поглазеть любопытно.
— Айвэ, может, достаточно на сегодня? — Высокий светловолосый парень, один из друзей принца, попытался отнять у того бутылку, но его высочество лишь раздраженно дернул рукой.
— Отвянь!
— О тебе ж, дураке, переживаю!
— Переживай про себя, — огрызнулся принц, настроение которого к вечеру окончательно испортилось.
Айвэ поднялся и на нетвердых ногах двинулся к выходу.
— И куда ты в таком виде намылился? — окликнул его приятель.
— На дархов бал. Мы с Раминой еще не закончили…
— А по-моему, она с тобой уже давно все закончила, — не сдержался старшекурсник и тут же пожалел о брошенной сгоряча фразе. В один миг он оказался прижатым к стене. Локоть принца с силой уперся бедняге в горло.
— Никто, слышишь, никто не смеет вставать у меня на пути! Ни ты, ни этот дархов вейл! Не захотела по-хорошему? Будет ей по-плохому! — хищно оскалился Айвэ. Залпом опустошив плескавшееся на дне бутылки вино и швырнув ее на пол, вылетел из комнаты.
Севастьяна
Когда я вошла в церемониальный зал, где так оконфузилась в первое свое появление, танец был в самом разгаре. Десять пар, удостоившихся чести открывать вечер, плавно кружили по залу, а подпиравшие стены зрители с благоговением следили за каждым их движением. Все такие утонченные и грациозные, а Фабиолу запросто могла бы ангажировать всемирно известная балетная труппа. Ее бы с ногами и руками оторвали. И никакого диплома вейлы не надо.
Не хотела этого делать, но глаза сами начали рыскать по залу в поисках Кайна. Он тут же обнаружился среди учителей. Как всегда, сногсшибательно красивый, мрачный и суперэлегантный. На вейле был черный фрак и черные панталоны, заправленные в высокие сапоги, светло-серый жилет и в тон ему — шарф, повязанный вокруг ворота белоснежной сорочки.
Маг тоже меня заметил и просканировал внимательным взглядом. И неизвестно, что тот сейчас выражал: продолжение утренних разборок, или же все-таки вейл по достоинству оценил мой роскошный наряд. Когда наши глаза встретились, Кайн отвернулся. «Значит, не оценил», — подумала я грустно и с досадой отметила, что в танцевальном зале угощений не подавали. А у меня от волнения снова в животе стало пусто.
Когда музыка стихла, танцоры поклонились друг другу и под аплодисменты зрителей удалились. Центр зала тут же заполнили новые парочки. Я потеряла из виду Эрика и Фабиолу. Глянув на настенные часы и убедившись, что мне нечего волноваться — в запасе у нас еще минут сорок, — немного успокоилась.
Почувствовала, как кто-то коснулся моего локтя, и кожу у виска обдало теплым дыханием.
— Пойдем потанцуем. — Взяв под руку, Кайн повел меня к остальным любителям вальеранса.
Голос у вейла был спокойный и безмятежный. Значит, сразу убивать не станет. А может, на сегодня ему уже хватило принца? Хорошо бы!
Я видела, как заинтересованно смотрели на меня кавалеры (стопудово, всему причиной платье), а дамы провожали метаморфа томными взглядами и наверняка желали мне споткнуться во время танца и сломать себе ногу, а еще лучше — обе.
Когда заиграла очередная душещипательная мелодия, Кайн поклонился. Я тоже опустилась в низком реверансе, как и подобает истинной эли, коей я, по сути, не являлась. Метаморф обнял меня за талию. В другой руке сжал мою ладонь и, приложив ее к своей груди, сделал первый шаг мне навстречу. Я отступила в такт музыке (в кои-то веки!) и в свою очередь тоже пошла «в наступление». Мечтала сейчас только о двух вещах: не отдавить ему ноги и не утонуть в этих колдовских зеленых глазах. Он смотрел на меня, не отводя взгляда, словно стремился загипнотизировать. Хотя я и так уже была полностью в его власти. Кажется, мозги у меня вконец расплавились, и единственное, на что я была способна, — это думать о его губах, находившихся в нескольких дюймах от моего виска. Его дыхание согревало кожу, но я почему-то чувствовала, что меня начинает знобить.
Дурацкая любовная лихорадка, чтоб ей пусто было!
Стараясь отвлечься от запрещенных фантазий, я сказала первое, что пришло в мою заполненную романтическим мусором голову:
— Как все-таки здесь красиво! Аж глаза разбегаются.
Свод зала окутывало облако сверкающих переливающихся крупинок, похожих на маленькие созвездия. По полу тоже стелилось нечто серебряное, отчего складывалось впечатление, что мы кружимся в нежном тумане. Свет то и дело менялся, становясь мягким и приглушенным, а потом загорался яркими всполохами, которые выхватывали из полумрака пары танцующих. Под влиянием магических огней, пляшущих на ткани, мое платье становилось то лиловым, то ультрамариновым, то снова приобретало нежно-бежевый цвет. В общем, сказочная феерия красок.
— Не представляешь, сколько заклинаний было вбухано на декорацию зала, — не разделял моего восторга прагматик Кайн. — И это еще не все. В трапезной ректор тоже приготовил пару сюрпризов. Потом танцы с фантомами и магические фейерверки в саду.
— Что еще за танцы с фантомами?
Маг улыбнулся:
— Идея мэтра Меара. На всех желающих будет наложено одно хитрое заклинание, которое сделает их на пару часов похожими на призраков.
Прикольно! Я бы тоже не против стать на время полупрозрачной. Хотя нет, скорее, все-таки против. С меня довольно и полупрозрачной Лаллы.
— Догадываюсь, что мэтр Меар «скрестил» заклятие невидимости с каким-нибудь приемчиком из алхимии, позволяющим менять структуру предмета, в нашем случае тела. Я права?
На лице Кайна проступило удивление и что-то еще, близкое к уважению.
— Вы ведь алхимию еще не проходили. И с трансформирующим заклятием познакомитесь только в следующем году.
— Я ведь говорила, что чтение — мое любимое хобби, — кокетливо улыбнулась магу. Заболталась и, не попав в такт, пошатнулась на высоких шпильках.
Кайн удержал. Прижал к себе еще крепче, отчего перед глазами начался звездопад из пузатых амурчиков. И было так хорошо в его руках. Ладонь, прижатая к твердой груди, чувствовала биение его сердца. Музыка кружила вокруг нас сказочным вихрем. Зеленые глаза смотрели на меня так, словно я была незнакомкой, которую он впервые повстречал на этом балу. А губы так и манили. Стоило только привстать на цыпочки и дотянуться до них поцелуем…
Но приличные девушки такого себе не позволяют. Да и вообще, со стороны, наверное, я выглядела полной дурой.
Музыка закончилась, но Кайн не спешил отстраняться. А я отчаянно желала, чтобы музыканты заиграли снова. Я ведь совсем не устала. Думаю, еще пару вальерансов с метаморфом, так уж и быть, как-нибудь «вытерплю».
— Теперь моя очередь, мэтр! — раздался возле нас противный бас принца. — Не все же вам одному получать удовольствие от танцев с прекрасной эли.
В глазах метаморфа появился опасный блеск.
— На вашем месте, Айвэ, я бы не стал устраивать прилюдные сцены. Пожалейте репутацию вашего отца. Императора.
— А мне плевать, что бы ты стал, а что не стал! Ты не на моем месте и никогда на нем не будешь! Ты всего лишь жалкий учитель. Мелкая сошка!
Я зажмурилась, мысленно прикидывая, сколько его высочество проживет после столь опрометчивых заявлений.
Кайн тоже, по всей видимости, решил больше не цацкаться с принцем и сделал шаг навстречу. К тому моменту все уже смекнули, чем дело пахнет, и сейчас, затаив дыхание, следили за развитием событий.
— Избалованный мальчишка, привыкший, что все в этом мире — твои игрушки. Хочешь — играешь, а хочешь — ломаешь. С Раминой это не пройдет. И за оскорбления свои ты мне ответишь. — В словах мага не было ни ярости, ни злости. Только колючий лед.
— Согласен! Значит, завтра на закате!
В звенящей тишине выкрик принца прогремел, словно пушечный выстрел.
Он сотворил в воздухе какую-то закорючку, и та, скользнув по руке Кайна, впиталась в его кожу, проявившись на ладони черной татуировкой. Айвэ перевернул свою ладонь, и я увидела точно такой же символ.
— Дуэль! — выдохнула толпа.
Если бы в тот момент меня ударили по голове обухом, я бы не была так поражена и растеряна.
Какая, к дарху, дуэль? Они что, совсем рехнулись…
Соперники продолжали прожигать друг друга глазами. Мне же было невыносимо стоять, чувствуя на себе столько неодобрительных взглядов. Добрая половина собравшихся наверняка во всем винила меня.
— Здесь нечем дышать. Мне нужно выйти, — пробормотала я и выбежала из зала.
