Оранжевый стикер был последним. Сражение с Саори здорово опустошило мои запасы. Нет, я, конечно, перевел опустевшие стикеры в режим зарядки от магофона, вот только процесс этот не так быстр, как хотелось бы. Опустошенные стикеры чуть светились, энергии они накопили совсем немного.

Дим привычно заготавливал ветки для костра. Я разводил огонь. Оказывается, я здорово переборщил с накачкой энергии в точку в тот самый первый раз, когда создал фаербол. Если точку разместить там, где будет костер, сухие ветки загорались гораздо раньше, чем образовывался фаербол. И процесс этот совсем не сопровождался взрывом. Это ж надо было мне в первый раз так промахнуться! Хотя получилось неплохо, если не считать закопченного и слегка обожженного лица и потраченных запасов энергии.

Случайность. Сколько открытий произошло благодаря ней? А сколько не было сделано? Догадайся я сразу зажигать огонь на хворосте, не видать бы мне фаербола. Не было бы фаербола, неизвестно, чем бы закончилось наше сражение с Саори. Что ни говори, вся наша жизнь зависит от десятков случайностей. Далеко не всегда так кардинально. Но та или иная случайность, порой совсем незначительная, может направить ход нашей жизни совсем в другую сторону. Как едва заметная крупинка, попавшая под катящийся бильярдный шар. Велико ли ее воздействие? Самая малость. А результат совсем другой – шар прокатился мимо лузы. А может, наоборот, должен был прокатиться мимо, но благодаря этой небольшой случайности попал куда следует. Что есть случайность? Слепое стечение обстоятельств? Или помощь дарующего искру? Негласная подсказка? Быть может, он решил, что нам с Димом еще рано предстать перед его ликом, пав в неравной схватке с Саори? Вот где настоящая сила – бросить крупинку в нужном месте, определив тем самым весь дальнейший ход событий. Нет, я, разумеется, не отрицаю наших с Димом усилий. Это известно всем и каждому – помочь можно лишь тому, кто сам хочет себе помочь. Сиди мы на месте, никакие случайности не помогли бы нам пройти свою дорогу. И все же… Что теперь делать? Быть может, сказать спасибо и продолжать свой путь. Почему-то я уверен – случайности, направляющие шар в лузу, происходят лишь на правильном пути. На неправильном шар стремится сбежать в сторону, то и дело наскакивая на невидимые крупинки.

Следующие несколько дней путешествия прошли беззаботно. Не считая ливня, под который мы попали, промокнув до нитки. Когда я понял, что куртка уже не спасает, было поздно. Созданный мною купол защитил нас от ливня, но не от той воды, которая уже успела скопиться в моей одежде и мехе Дима. Забавно было смотреть на потоки воды, которые неожиданно изменяли свое направление и сбегали в стороны, минуя нас. Купол защищал отлично. Невидимый обычным зрением, в аурном диапазоне он искрился сотнями вспыхивающих снежинок, отражая падающие капли дождя.

Когда дождь прошел, Дим отправился на поиски дров для костра, я же задумался о том, что энергию расходую слишком расточительно. Тот же купол – он исчезнет через день-другой, и поставленные на зарядку стикеры успеют перехватить лишь малую часть рассеиваемой им энергии. Это, конечно, при условии, что мы его возьмем с собой. Ну да, в куполе энергии не слишком много, но если так бездумно по мелочам ее тратить, то в один момент можно остаться с пустыми руками. Несколько радовал посох: после битвы с Саори красная его часть была заполнена под завязку. А что, это мысль! Я коснулся посохом купола, и он исчез, немного добавив одной из своих третей зеленой энергии. Эх, еще бы научиться как следует пользоваться посохом…

Домик тетушки Литсы показался через два часа после рассвета. Мы не успели как следует разогнаться и были намерены еще шагать и шагать, как вдруг оказалось, что мы неожиданно пришли. Дим застыл удивленно. Признаться, было отчего – умеют же ведуньи выбирать место для своего поселения. А чего бы им, спрашивается, не выбирать? Весь лес в их распоряжении. В том числе и такие вот уголки, поражающие своей красотой. Сам же дом был разительно не похож на все, что мне доводилось видеть прежде в области домостроения. Из чего он сделан? Я бы сказал – из дерева. Именно из дерева, а не из деревьев – дом был монолитным. По крайней мере, он выглядел таким. Как такое возможно? Не спрашивайте. Я видел, как заливают монолитные дома из бетона. Но монолитный дом из дерева – это что-то для меня непостижимое. Был ли он выращен, или построен? Судя по тому, что крышу его украшала вполне цветущая зелень, первое очень даже возможно. И при этом он совершенно не был мал, имел окна и двери. В общем, все как полагается. Все, что положено иметь обыкновенному дому. Необыкновенному, как оказалось, тоже. Но это еще не все. Около дома на лавочке, если можно так назвать изогнувшуюся горизонтально могучую ветвь векового дуба, сидела… Нет-нет, совсем не баба-яга, как вы могли бы подумать. Женщина была симпатичной и совсем не старой – на вид лет сорока. Чуть полноватой (самую малость), румяной и пышущей здоровьем. Как, собственно, ведунье и положено – вот оно, влияние экологии и правильного образа жизни. Ведунья заразительно смеялась, а вокруг нее отплясывал, выкидывая порой весьма замысловатые коленца, невысокий светловолосый мужичок, одетый в простую широкую рубаху с поясом и обутый в добротные сапоги.

Мы с Димом стояли и смотрели на эту картину, открыв рты. Ничего себе, совсем не так я представлял себе жизнь в глуши.

Женщина засмеялась в очередной раз над коленцем, которое выкинул танцор, обернулась и увидела нас.

Ни смущение, ни удивление не коснулись ее румяного лица. Она приветливо помахала нам рукой. Танцор же был слегка недоволен. Видимо, танец его предназначался персонально ведунье, а не был предназначен для всех желающих его посмотреть. Зря. Очень даже зря. Так душевно плясать может далеко не каждый.

– Здравствуйте, хозяюшка, – не зная, как лучше приветствовать ведунью, я слегка поклонился.

Дим же спрятался за моей спиной. Точнее, попытался спрятаться, с его габаритами выполнить такое было весьма затруднительно.

– Здравствуй, гость дорогой. А ты, лохматый, не прячься. Или говорить разучился?

Мужичок немного недовольно хмыкнул и решил распрощаться:

– Пойду я, Литса. И так задержался.

Ведунья кивнула и улыбнулась ему на прощание:

– Ты заходи. Ты у меня всегда желанный гость.

Я глянул вслед уходящему, желая рассмотреть его ауру. Вот это да! Такой мощи и яркости цветов мне видеть раньше не приходилось. Преобладали желтый, оранжевый и зеленый.

Я стоял с открытым ртом, глядя вслед уходящему.

– Что, удивлен? – Литса улыбнулась и подмигнула мне. – Друг-то твой, похоже, сразу сообразил. Непрост Лодиус, совсем непрост.

– Здравствуйте, любезная хозяйка, – осмелевший Дим показался из-за моей спины. То-то он расхрабрился. А пока Лодиус был здесь, боялся и выглянуть.

– Подождите немного, а я на стол соберу. Домашней-то пищи, поди, давно не ели.

Хозяйка скрылась в доме, я же повернулся к Диму:

– Признавайся, отчего ты спрятался? Я знаю, что ты совсем не робкого десятка. За Саори чуть на дерево не полез, а здесь вдруг засмущался.

– Не знаю, – Дим поежился. – Он взглянул так…

– Как? Недоброжелательно?

– Да нет, не недоброжелательно. Может, лишь слегка – плясать-то мы ему помешали. В общем, у него был такой взгляд, как будто меня шлепнули по носу гигантской мухобойкой.

– Этот может, – согласился я. – Непростой гость был у нашей хозяйки. Чувствую я, Баралор-то против него слабоват будет.

– Тогда, может, зря мы его рассердили?

– Не бери в голову, лохматый, – хозяйка уже стояла на крыльце, быстро она обернулась. – Лодиус не злой. Если немного и огорчился, то через день-другой забудет, зла держать не станет, не водится за ним такого.

– Хорошо бы, – с тревогой сказал Дим. – А то…

– Вижу, ты уже повздорил с кем-то менее покладистым из колдовской братии.

Дим печально вздохнул.

– Ну-ну, не печалься, не все так плохо. Надо бы Лодиуса насчет тебя порасспросить.

– Так что же мы? Надо бежать за ним!

– Эх ты. Молодо-зелено. Не надо никуда бежать. Не захочет он сейчас разговаривать. Вот пройдет денек-другой – сам заявится. А может, и я чего присоветую, совсем-то со счетов старушку не сбрасывай.

– Какая ж вы старушка? – удивился Дим. – В столице писаные красавицы хуже выглядят.

– Ух, подхалим, – улыбнулась ведунья. – Даром что лохматый.

– А почему вы, тетушка Литса, совсем не удивились, когда нас увидели? – спросил я.

– С чего бы мне удивляться? В лесу для меня нет секретов. Я вас еще вчера поджидала. Или задержало что?

– Задержало. Неожиданная встреча с Саори.

– О как. То-то лесной народец растрезвонил о чудище ростом невеликом, но злобном и невиданном. Откуда ж его в наши края занесло?

– Откуда – не знаю, вот только больше не бродить ему по лесу.

– Неужто справился? Молодец.

– Вместе сражались. Дим на него первым бросился. Да и если бы не помощь вашей племянницы, не вышло бы у нас ничего.

– Заходите в дом, – предложила Литса.

…Когда мы с Димом почти управились с кашей, хозяйка посмотрела на меня:

– А племяннице моей ты и в самом деле, видно, приглянулся.

Я чуть не подавился:

– С чего вы взяли?

– Непростой рисунок у тебя на куртке. Такие кому попало не дарят. Да ты не смущайся, девушка она хорошая. Счастлив будет тот, кто с ней судьбу свяжет.

– Да я вроде как и не против. Вот только не все так просто.

– Все проще, чем тебе кажется.

– Видите ли, Литса, этот мир мне не родной.

– То-то я смотрю, необычный ты. Способности есть, а невежда невеждой.

– Ну, не так уж я и безграмотен.

– А я разве о грамотности? Не ведаешь своих способностей.

– Какие у меня способности? – удивился я. – Так, выучил пару фокусов из арсенала операторов первого уровня.

– Сколько лет учил? Под чьим руководством? – Литса смотрела с лукавым прищуром.

О чем это она? Личный опыт да книжка Баралора, которую я смог почитать лишь отрывочно. Вот и все обучение.

– Что вы, каких там лет! Не было у меня столько времени, а о наставнике и говорить не приходится.

– Вот я и говорю, способности у тебя, белый.

– Почему белый? – удивился я. Я ведь совсем не блондин.

– Чувствую я так. Все в тебе уравновешено, и способности у тебя к использованию энергии любого цвета. Всего поровну.

Вот так так, а я и не подозревал. Рассматривая свою ауру, я видел, что ни один цвет не имеет явного преимущества, но что это значит, не знал. Оказывается, я белый…

– Приятно слышать. А почему именно белый?

– Так получается. Белый свет, он когда появляется? Когда каждого другого поровну.

Откуда она знает о спектре? Ох, непрост этот мир, ох, непрост. И совсем он не отсталый. Просто другой. Не удивлюсь, если цвета спектра Литса чувствует, а не использует призму.

– Я всегда думал, что белый – это… – я замялся.

Выходило так: то, что я считал белым цветом, на самом деле зеленый. Ха, забавно, фраза «зеленый еще» приобретает совсем другой смысл. А что же тогда белый?

– Ну-ну, не смущайся, – подбодрила меня Литса. – Сколько лет живу на свете, а по-настоящему белых доводилось мне видеть нечасто. Тяготеют люди. К разным вещам тяготеют. Кто-то неравнодушен к славе, кто-то к корысти. Кто-то к поискам и доброте. Да-да, – добавила она, увидев мой удивленный взгляд, – доброта хороша. Вот только из-за своей излишней доброты Лодиус сидит в глуши как сыч. А он ведь маг не из последних.

– И давно он здесь сидит?

– Как сказать. По меркам простого человека – давно. Только маги по-другому время меряют, век-то им побольше отпущен.

– Так он не всегда был отшельником?

– Не всегда. Жил он рядом с людьми. Вот только слишком он безотказный. Люди с просьбами к нему идут, а он и рад всем помочь. Только невдомек ему было, что просьба просьбе рознь, и не все просят добра. А то как получается – бедняга, который нуждается, стесняется лишний раз попросить, а тот, кто и так обеспечен, – просит и просит. А отказать – не по его характеру.

– Что же получается, тетушка, помогать людям плохо?

Литса посмотрела на меня с укоризной:

– А то ты сам ответ не знаешь? Ты же белый.

Все хорошо в меру?

Умение ведуний читать мысли на лице собеседника может поразить человека несведущего. К тому же они чувствуют колебания ауры. Телепатия? Наблюдательность? Ни то и ни другое, вот только заметил я еще у Айлы – она часто угадывает, о чем я подумал. Тетушка ее в этом плане не была исключением. Скорее, она была еще более сильна – опыт, что ни говори.

– Ну вот, сам догадался. Как людям не помогать? Без этого и человек не человек. Иному не грех помощь предложить, если он о ней и не просит. Увидев тонущего в болоте, пройдешь ли мимо, не протянув ему руку?

– Нет, конечно.

– А поможешь ли воришке, что просит поднести мешок с овощами из чужого огорода?

– Еще чего не хватало!

– Вот то-то. Доброта и справедливость совсем не всегда одно и то же. У тебя же с этим все в порядке. Ты будешь добрым с добрым и справедливым со злым.

Я засмущался:

– Слишком я у вас, тетушка, положительным получаюсь.

– Так я кому попало помогать не возьмусь. Да и Айла не глазами тебя рассмотрела. Не печалься слишком, не так ты положителен, как тебе показалось, – Литса улыбнулась.

– А что случилось с Лодиусом? Почему он ушел от людей?

Литса посмотрела пристально, с сомнением, как бы взвешивая, рассказать или все же не стоит.

– Ладно, слушай. Молод ты еще, может, эта история тебя чему-то научит. Было это лет десять тому назад. Лодиус только вошел в силу, ему едва миновало семь десятков лет.

Это что же получается, Лодиусу никак не менее восьмидесяти? Для своего возраста он выглядит просто замечательно.

– Чему ты удивляешься? Вот, думаешь, мне сколько? – Литса рассмеялась, увидев сложную гамму чуств, отразившуюся на моем лице. – Ой, насмешил! Айле столько, на сколько она выглядит, можешь не сомневаться.

Я действительно подумал об Айле. Кто этих ведуний знает? Если Литса выглядит моложе своего возраста…

– Да и не так я стара, не пугайся. Ста лет еще не миновало. Мы с Лодиусом почти ровесники.

Непросты ведуньи, ох, непросты. Вот женюсь я на Айле… Женюсь? О чем это я? Почему эта мысль так часто заглядывает в последнее время? Хотя девушки достойнее найти просто невозможно. И еще она такая, такая… ну, вы меня понимаете. Вот опять сбился с мысли. Лет через пятьдесят Айла будет выглядеть так же, как и ее тетушка сейчас. А я? Буду уже глубоким стариком. Ужас.

– Ой, насмешил, белый, ой, насмешил! – Литса заливисто хохотала. Неужели все мои мысли так видны? – Далеко загадываешь. Айлу, похоже, такая перспектива не пугает. Узор суженого на куртке ведунья далеко не каждому вышивает.

Вот оно что! Колечко мое оказалось очень даже к месту. То-то я удивился, что Диму она подарила оберег, а мне плюс к тому украсила куртку изящным плетением.

– Ты про Лодиуса-то будешь слушать? – спросила Литса, отсмеявшись.

– Буду-буду, – поспешил заверить я.

– Проживал он тогда рядом с городком Грапином. В городах маги устраиваться не любят, в отличие от Магистров. Но в Грапине Магистра не было, и потому со всеми проблемами, которые не разрешаются простыми людскими средствами, люди шли к Лодиусу. Тот был только рад. Ты, наверное, заметил, сколь много зеленого в его ауре, это и есть отражение его характера – добрый он. В помощи он никому не отказывал. Брал за нее лишь то, что предлагали, никогда не пытаясь получить более. Что создавало ему репутацию чудака. Бескорыстие, увы, далеко не всегда понятно людям. И если у одних оно вызывает признательность, то другие часто воспринимают его как слабость. Но в основном люди относились к нему по-доброму. Так продолжалось до тех пор, пока не завелся в окрестностях Грапина душегуб. Стали люди пропадать, потом их находили мертвыми и ограбленными. И не только одиночки рисковали не доехать до места, но и небольшие караваны. Лес прочесывали, нанимали егерей и следопытов, но те никого не нашли. Тогда жители собрали делегацию и обратились за помощью к Лодиусу. Тот не смог отказать. Не его это дело, да только других магов поблизости не было. Не знаю, как и что там у них было, Лодиус подробности не рассказывал, он вообще об этом неохотно говорит, только злодея он поймал. Оказывается, тот разучил кое-что из колдовских штучек. Сил он был невеликих, но с помощью амулетов получалось у него умертвить людей, да после того и ограбить. Способности, увы, не делают людей ни лучше, ни хуже, лишь позволяют проявить себя.

Злодея приговорили к смерти. А пока шли приготовления к казни, Лодиуса оставили посторожить преступника. Приговоренный взмолился, клялся, что больше никогда не будет совершать злодеяния, обещал исправиться и просил его отпустить. А Лодиус мягок. В общем, отпустил он душегуба. Да так неудачно получилось, что все свои клятвы тот позабыл уже через минуту и, убегая, зашиб егеря, который встал у него на пути. А у егеря семья да двое малых детишек остались. Поймать-то душегуба поймали, не смог он далеко уйти, а вот Лодиуса простить не захотели. Не пошли впрок прошлые заслуги. Не вспомнилось все то добро, что он сделал людям. Да что там, он сам себя винил, а здесь еще и люди от него отвернулись. Если и приходили с просьбами, то лишь с такими, что и выполнять их не хотелось. Помучился он так месяца три, да и подался в глушь, подальше от людей. Вот с тех пор и живет здесь неподалеку. Ко мне в гости иногда наведывается. Вот так она обернулась – излишняя доброта.

Литса замолчала.

Да, вот он каков – отшельник… Непросто будет найти с ним общий язык. Поселившееся в его душе недоверие заставляет его быть настороже, с подозрением относиться ко всем, кто явится к нему с просьбой. Разве что Литса сможет уговорить его помочь Диму.

Мой друг задремал после плотного и несколько раннего обеда, а ведунья налила мне еще чаю.

– Скажите, тетушка Литса, мне показалось или так оно и есть: вы не слишком удивились, услышав, что я из другого мира?

– Совсем не удивилась. Как тебя зовут, племянничек?

– Альберт.

– Альберт? Альбертус?

Ну, вот, и эта туда же. Я тяжело вздохнул.

– Альбертус, право, красивее, – ответила ведунья на мой вздох. – Ладно, Альберт так Альберт. В других мирах и имена другие…

– А он что, не один? В смысле, другой мир?

– Конечно, не один. С чего бы ему быть одному? Существа из других миров иногда у нас появляются. Чаще всего бесплотные – такие, как Саори или фантомы. Но они, пожалуй, не из одного мира. И те и другие имеют энергетическую природу, но на этом все их сходство и заканчивается. Разные они, слишком разные. Саори, скорее всего, были созданы искусственно. Фантомы, разумеется, тоже были кем-то созданы, но, по моему мнению, самим дарующим искру, тем, кто создал все сущее и наделил его жизнью.

– Почему вы делаете такие выводы?

– Выводы? Это к ученым, – Литса кивнула на моего спящего заколдованного друга. – Я же ведунья. То, что видят мои глаза и слышат мои уши, – лишь малая часть того, что я узнаю об окружающем мире.

– А люди здесь тоже появляются?

– Появляются, и не только люди. Иногда существа настолько необычные, что трудно и представить.

За чаем мы просидели долго. Я рассказал ведунье всю нашу историю – свою и Дима. Слушала она внимательно, местами смеялась, местами удивленно качала головой, расспросила об Айле. К сожалению, кроме восхищенных эпитетов, я мало что смог поведать о ее делах.

– Вот теперь мы и ищем, кто бы помог вернуть моему другу его первоначальный облик, – закончил я свой рассказ. – И почему Баралор сделал его таким большим?

– Насчет возвращения облика не скажу, здесь думать надо. А вот почему он большой, могу объяснить.

Она взяла с блюда яблоко и положила на стол:

– Что ты видишь, Альберт?

– Яблоко, – недоуменно ответил я.

– А теперь? – Литса накрыла яблоко пустым кувшином.

Мысли о волке и Красной Шапочке, должно быть, отразились на моем лице очень явно.

Литса расхохоталась:

– Да нет, не так! То есть одно, конечно, содержит другое, но не как кувшин яблоко. Дим является частью большой собаки. Часть не может быть больше целого. С точки зрения превращения, превратить его в большую собаку было гораздо легче, чем в собаку, лишь ненамного превосходящую его по размерам. Ты, наверное, заметил, что аура его несколько отличается от обычной?

– Да. Слишком много в ней желтого.

– Вот то-то. Его должно быть настолько много, чтобы желтый преобладал над всеми остальными цветами, вместе взятыми.

Вот оно как. А я-то думал, чем больше существо, тем сложнее в него превратиться.

– А меньше превращенное существо может быть?

– Превращенное – нет. Возможен, конечно, перенос сознания. Но маги таким умением не владеют. Разве что Магистры. И то из самых умелых.

– Получается, что Магистры сильнее магов?

– Магистры-то? Они другие, – по лицу ведуньи пробежала тень. – Слишком они увлечены собой.

Что это, сожаление? Берусь поспорить, в прошлом ее скрыта история, связанная с Магистрами или с Магистром.

– Точнее, они увлечены своими исследованиями, – поправилась ведунья. – Не остается у них времени ни на что другое. Это та цена, что им приходится платить за прикосновение лишь к тусклому отблеску малой части умений дарующего искру. Слишком мал человек, чтобы вместить их. Даже их бледную тень.

Понятно. Это как попытаться загрузить на маломощный компьютер программу, предназначенную для компьютера самого мощного. Он просто не потянет, будет виснуть. Если и заработает, то на пределе возможностей. Каждый должен выбирать ношу по себе.

– А маги?

– Это совсем другое. Энергозатраты магов гораздо больше, чем у Магистров. Они вынуждены копить энергию, собирать ее по крупицам и тратить в размерах, несоизмеримых с действительно необходимыми. Но зато им не нужна такая же сосредоточенность.

Что-то в этом есть. Как привести в движение механизм? Толкать его вручную или нажать на кнопку запуска? Разница в энергозатратах неоспорима. Если, конечно, знаешь, где эта кнопка. Та самая крупинка, что меняет направление движения шара в нужную сторону. Но, пытаясь вместить невместимое, Магистры платят немалую цену своей оторванностью от мира, отстраненностью и равнодушием. Хотел бы я платить столько? Забыть об Айле, забыть о Диме? Нет, не хотел бы.