Глава 8

Нед всмотрелся в лицо Хеверада — тот был растерян, удручен, и можно поклясться — слегка испуган. Это поразило Неда так же, как и вид генерала — всегда подтянутый, опрятный, чистый, даже в походе, когда и умыться-то бывает проблемой — Хеверад выглядел так, будто ночь провел в канаве, от него разило перегаром, глаза красны и глазницы набрякли коричневыми мешками. Он как-то сразу состарился лет на двадцать и был похож на древнего старика. Глаза Хеверада, всегда смотревшие прямо, уверенно и слегка надменно, теперь бегали, как будто генерал не мог сосредоточиться и остановить свой взгляд на чем-то одном, сконцентрироваться на самой важной мысли.

Повисло молчание, нарушить которое не решался никто, Нед — потому что по своему статусу не должен был задавать лишних вопросов, генерал — потому что не знал, как начать разговор. Он кусал губы, сжимал кулаки, будто набираясь сил. Потом резко встал, и спросил:

— Ты зачем пришел? Что хочешь?

— Я что хочу? — искренне удивился Нед — вы приказали мне прийти. А теперь спрашиваете — что я хочу?

— Теперь она моя жена, Нед — угрюмо сказал Хеверад — и с этим ничего не поделать. Так сложилось. Что ты хочешь за то, чтобы закончить дело миром? Деньги? Титул? Что тебе нужно?

— Кто — жена? Почему я что-то должен с этим делать? Господин генерал, вы вообще — о чем? Нед был не просто удивлен, его потрясла тирада Хеверада, и он не знал, что и думать — с какой стати генерал распинается о своей жене? И перед КЕМ?! Перед своим подчиненным, простым сержантом? Пусть даже и не совсем простым, но…

— Отойдите от меня на двадцать шагов! — приказал Хеверад, глядя на начальника охраны и прикрыв веки, показал: «Будьте наготове!». Телохранители послушно отошли от хозяина и Хеверад с Недом остались наедине — если не считать пятнадцати бойцов.

— Нед, присядь в кресло. Мне нужно с тобой поговорить — Хеверад кивнул на кресло, в котором недавно сидел начальник охраны и устроился напротив, так, чтобы не перекрывать траекторию выстрела. Нед оказался спиной к стрелкам, и его спина покрылась мурашками — что происходит? Что за чудеса такие? На всякий случай стал набирать энергию цу, совершенно неосознанно, на уровне инстинкта, как перед боем.

— Итак, ты знаешь, кто стал моей женой?

— Откуда же мне знать, господин генерал? — брови Неда поднялись вверх, и он замер, скрестив руки на коленях. Хеверад помолчал, собираясь с силами, и оглянулся на начальника охраны, безмятежно поглядывающего на генерала. Успокоившись, продолжил:

— Твоя жена.

— Что? — вздрогнул Нед — что вы сказали?!

— Твоя жена… бывшая жена, Санда, теперь моя жена.

— Это что, шутка такая, господин генерал? — нахмурился Нед — Санда сейчас дома, ждет меня. Я жив, с ней не разводился, значит — как она может быть вашей женой? Да и с какой стати? Не понимаю смысла вашей шутки. По-моему я не заслужил такого глумления. Таких шуток.

— Санда Нитуль, она же Санда Броган, является бастардкой короля. Прямой претенденткой на трон королевства Замар. Несколько дней назад она здесь, в столице Замара, вышла замуж за меня. Твой брак никогда не существовал. Санда девственница, а брак тебе только приснился. Не было его никогда. Запомнил? Не было! А я тебе должен сто тысяч золотых, титул дворянина шестого… нет — восьмого ранга, наследуемый. Иии… усадьбу в столице. На южной окраине. Дом не новый, но вполне пристойный. Деньги и титул тогда, когда Санда вступит на престол королевства.

— Ты что-нибудь понял? Что он говорит? Моя Санда — его жена? Как это так?! Почему? Не понимаю…

— А я все понял. Этого только пастух не сможет понять. У тебя украли жену. И кстати — без ее ведома не обошлось. Уверен. Женщинам вообще верить нельзя. Они даны нам Создателем только для того, чтобы удовлетворять прихоти мужчин. И как можно искуснее. Санда, с его слов — бастардка, а в королевстве проблемы с королем, похоже он при смерти. И яснее ясного — Хеверад решил воспользоваться случаем, чтобы влезть на трон. Честь ему и хвала — молодец, солдафон! А ты болван, который видит сны с голой супружницей и переживает о своей измене с бабой, почему-то именующей себя Великим Атроком. А еще — с ее дочкой, такой же мелкой пакостью, как и она. Проще надо смотреть на мир, проще! Вот — как генерал. Понадобилось пробиться к власти — взял, и попер жену у подчиненного! Не он первый, не он последний. Каким-то образом уничтожили свидетельства о твоем браке, восстановили ей девстенность, и вот — она уже стонет под Хеверадом в супружеской постельке! Помнишь, как она царапала тебе спину от наслаждения? Помнишь, как она вопила, когда ты в нее входил? Попроси генерала показать спину! Тебе будет интересно поглядеть со стороны на результат работы ее ноготочков!

— Заткнись! Молчи, удавлю, гад!

— Не любишь правду… а кто ее любит? Ну, давай, убей генерала, и ты потеряешь все — деньги, власть, и превратишься в гонимого, презренного изгоя. Куда ты денешься? Тебя объявят в розыск, как государственного преступника. Та же Санда и объявит! Ты же ее мужа убил. Куда ты денешься? Убежишь в Исфир? Или подальше? А то, что бежать придется очень, очень далеко — сомнений нет. Бери деньги, бери титул, дом — бабу ты себе найдешь всегда. А эта не достойна того, чтобы за нее бороться — она по доброй воле легла в постель с другим мужчиной, будучи твоей женой. И легла, уверен, ради власти, ради денег. Скажешь — у нее не было выбора? Чепуха! Выбор всегда есть. Например — умереть. Умереть, чтобы не позорить своего мужа. И потому — делай так, как выгодно тебе. Посмотри, что происходит вокруг — понадобилось Хевераду, и он забыл о том, что ты спас его жизнь и множество жизней его подчиненных. Твоих сослуживцев. Так и ты должен себя вести. Как настоящий, умный политик. Как взрослый человек, а не пастушонок из деревни Черный овраг.

— Ты демон… что ты говоришь?!

— Правду. Ту правду, которую ты скрываешь внутри себя. Я твой ум. Я твой холодный расчет. И ты сам все понял, но только не хочешь себе признаться — Санда тебя предала. И ты должен сделать так, как тебе выгодно.

— Как мне выгодно…

Хеверад смотрел на Неда, и у него по коже прошли мурашки. Крупные, перевитые венами кисти рук Неда побелели, сжатые в замок, а сами вены будто пульсировали, проталкивая сквозь себя кровь мощными толчками сердца. Нед был бледен, как полотно, и взгляд его зеленых глаз тяжел, страшен, смертелен.

Генерал с ужасом понял — сейчас он умрет. Еще секунда, две, и… конец. Он приготовился, приподнял нож для разрезания бумаги так, чтобы было видно всей комнате, осталось разжать пальцы, и от Неда останутся одни воспоминания.

Внезапно Нед откинулся на спинку кресла, тяжело дыша, полуприкрыв глаза и покраснев, как если бы его ошпарили кипятком. Генерал не бросил нож, и с надеждой воззрился на сержанта:

— Ты согласен принять мое предложение? Я был бы очень рад, если бы ты это сделал. Ты мне очень нужен, королевству нужен. Более того — я удваиваю сумму компенсации — двести тысяч золотых! Это огромная сумма, сможешь не работать до конца жизни, жить только на проценты! В своем доме, с новой женой. Прости, что так вышло. Я переживаю по этому поводу, сожалею… если бы была хоть малейшая возможность переиграть по-другому — я бы это сделал! Но получается вот так… ну так что, Нед? Ты так и будешь молчать? Ты согласен принять мое предложение?

Нед всмотрелся в человека, которого раньше считал своим другом. В груди жгло, будто в сердце попал раскаленный уголек. Ему хотелось врезать по смердящей перегаром роже, а перед глазами стояло лицо Санды — прекрасное, с пухлыми, как бутончики цветка губами. Они всегда пахли ягодами, и даже сейчас Нед вдруг почувствовал вкус ее сладких губ. Предательница! Прав Юрагор — она недостойна его любви, его верности. Прав. А раз прав — тогда Нед должен думать о себе, а не о шлюшке, покинувшей его тогда, когда ей было это сделать выгоднее всего.

— Я согласен — голос Неда был чужим, безжизненным и холодным, будто говорил не он, а другой человек, на время занявший его тело — двести тысяч золотых, поместье, титул дворянина восьмого ранга.

— Хорошо! Очень хорошо! — шумно выдохнул генерал, едва не заставив Неда поморщиться — дыхание Хеерада было зловонным, будто перед Недом открылась выгребная яма — я тебя сделаю главой агары черных магов! Мы с тобой будем восстанавливать авторитет демонологов, ты заработаешь кучу денег, будешь иметь положение в государстве, будешь первым подле меня! А бабы — да что они бабы?! Тьфу на них! Они созданы лишь для того, чтобы мы их имели! Генерал скрипуче рассмеялся, утерев пену в уголках бледных губ, и спросил:

— Может еще что-то хочешь? Я все сделаю! Все тебе дам! Мы были и остаемся друзьями! Ты мне как сын…

— Я хочу увидеть Санду — неожиданно заявил Нед, прервав славословия Хеверада — хочу убедиться, что все так, как вы сказали.

— Ты мне не веришь? — нахмурился генерал — все так, как я сказал. И я держу свое слово. После восшествия моей жены на престол, ты получишь все, что я сказал. Вот только… есть один неприятный вопрос… проблема, так сказать.

— Какого рода проблема? Впрочем — это ваша проблема. А я хочу видеть Санду.

— Это-то и есть проблема — вздохнул Хеверад — на вот, читай! Нед раскрыл записку, на которой виднелись подозрительные пятна — то ли кровь, то ли вино, и прочитал:

— Что это? — спросил Нед, недоуменно глядя на генерала — вы намекаете на то, что…

— Да. Санду похитили. В первый же день после свадьбы. Все эти дни я занимался ее поисками, пытался выяснить, где она находится — не смог. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Похитители сумели преодолеть стену высотой четыре метра, утыканную острыми штырями, незаметно пройти сквозь охрану, которой, как ты видишь, у меня предостаточно, открыли окно спальни и без звука переправили мою жену в неизвестном направлении. Почти все, кому я об этом говорил, сходились на том, что это невозможно. Те немногие, что допускали подобную ловкость, напускали туман и говорили, что тут присутствует магия. А еще — что они бы не советовали мне соваться в это дело — иначе головы мне не снести. Я потратил большие деньги, подкупал, подмазывал, нанимал сыщиков и договаривался с главарями городских банд — ничего. Пусто. Все молчат.

«— Сейчас он предложит тебе найти украденную у тебя жену! Ах молодец, ах генерал! Теперь я знаю, почему он выигрывал битвы и почему он смог заработать такое положение и капитал! Обратить врага в друга и заставить его работать на себя! Это ли не высшее искусство? Это ли не изощренный, развитый мозг? Ведь ты согласишься искать предательницу, точно согласишься! Правда ведь? И ты знаешь — кто это сделал и почему…

— Само собой знаю! И ты знаешь! Ведь ты — это я. Но тогда скажи мне — если ты так заботишься о нашей шкуре — каким образом отнять Санду у Ширдуан, и при этом не подохнуть? Как в одиночку победить все Братство и унести оттуда вожделенную добычу?

— Шутник? Ты не знаешь — а я откуда знаю? Как ты справедливо заметил — я — это ты. Думай. Соображай. А генерал молодец! Учись, как надо обстряпывать дела. Зашел с фланга, ударил — рраз! И одним ударом двух кабанов. Навылет. Нанизал на копье!

— Никто меня не нанизывал! Могу и отказаться — пусть сам ищет свою молодую жену, п-а-а-шел он…!

— Материться ты умеешь, да — что сказать — пастух. А вот отказать — ты не откажешь. Ведь ты как подумаешь — и Санду спасти, и денег получить — ведь генерал даст тебе денег, это точно. Он ведь держит слово, ты знаешь. А еще — титул, наследуемый! Представляешь — ты из пастуха превратишься в дворянина, и довольно высокого ранга! И дети твои, и внуки — это же замечательно!»

— Если ты найдешь Санду и вернешь ее мне — еще сто тысяч золотых! Нет — двести тысяч! И поместье на юге, приносящее доход двадцать тысяч золотых в год. После того, как она взойдет на престол — устало уточнил генерал — ты моя последняя надежда. Если не найдешь — ее могут убить. А еще — ты не получишь свои деньги и поместья. Титул. Возможность стать главой агары. Соглашайся!

— Хорошо — сказал Нед деревянным, скрипучим голосом — возможно, что мне понадобятся деньги на расходы. А еще — люди. Те, кому я смогу доверять. Их труд тоже должен быть оплачен. Записку я заберу. Кроме того — возможно понадобится показать место, где произошло похищение, неким людям, которых я приведу. Предупредите охрану.

Нед встал, и молча пошел к дверям, не дожидаясь ответа генерала. Хеверад вскочил с места:

— Подожди, Нед! Постой!

Он в два широких шага подошел к сержанту, вымученно улыбнулся и покачав головой, сказал:

— Честное слово, я не хотел! Я потом расскажу тебе, как все вышло! По другому было нельзя, поверь мне. Я забочусь о стране, о народе, и буду заботиться, когда стану править Замаром! Прости… Вот тебе моя рука!

Генерал неловко протянул правую руку, чтобы пожать руку Неда в воинском приветствии, как равный равному. Рука была занята — мешал нож для разрезания бумаги, который он сжимал все это время. Хеверад переложил его в левую руку, ладони его были потными, скользкими от волнения и от выпитого спиртного… нож скользнул, и упал на ковер.

Замедленная реакция похмельного генерала не позволила ему быстро понять, что произошло, а Неда спасло то, что невольно Хеверад оказался на траектории полета стрелы и болтов, закрыв своим телом. Впрочем — это никак не помешало остальным телохранителям напасть на сержанта со всех сторон. Они были готовы к бою — Нед нет. По крайней мере так казалось со стороны.

Пропустив мимо себя клинки, едва не вспоровшие куртку Неда вместе с его многострадальной плотью, сержант совершил немыслимый прыжок, вырываясь из круга стальных жал.

Конечно, эти противники не были Ширдуан — им недоставало мастерства, смертоносной отточенности движений. Но это и понятно — если Ширдан культивировали смертельное искусство убийства, то задача телохранителей состоит совсем в другом — они должны уберечь хозяина от посягательств таких, как Ширдуан. Прикрыть, защитить даже ценой своей жизни. И если Ширдуан в основном действовали в одиночку и реже парами-тройками, то охранников было много и их тактика заключалась в том, чтобы заставить противника увязнуть в бою, затянуть его в длительное боестолкновение, а потом расстрелять издалека или тупо задавить массой — без особых изысков и мастерства.

Сейчас они действовали точно так же, по всем канонам их нелегкого искусства. Им было безразлично — специально уронил нож хозяин, или по его глупости не был отменен приказ на уничтожение «гостя». Главное — приказ был отдан и теперь нужно отрабатывать хлеб сполна, показать все то, чему учились долгие годы.

А научили их неплохо. Простой солдат не простоял бы против Неда и секунды. Первые двое телохранителей, что бросились на сержанта умерли аж через пять секунд. Еще трое — через десять.

Генерал ничего не мог сделать — на его беду, двое телохранителей, что стояли рядом с начальником охраны бросились на него и сбили с ног, прикрыв своим телами. Здоровенные тяжелые парни, одетые в кольчуги скрытого ношения, как два тарана сбили Хеверада с ног. При падении он ударился головой о пол и находился практически в полуобморочном состоянии, не понимая, не осознавая, что происходит. Тем более, что на нем лежали две здоровенные туши, лишающие обзора и не позволяющие двигаться. В образовавшийся проем полетели стрелы и болты — Нед виртуозно отбил их мечами, но теперь ему приходилось туго. Кроме того, что она сражался с охранниками, Нед скакал, уворачиваясь от стрел, как зверек, посаженный в клетку, рискуя получить острый снаряд в голову — а это верная смерть. В любую другую точку тела — чепуха, вылечится в секунды. Он заряжен жизненной энергией, успешно передаваемой ему демонами, но с разрушенным мозгом жить нельзя.

«— Заложник! Бери заложника!» — мелькнуло в голове, и Нед прыгнул туда, где на полу что-то мычал ошеломленный Хеверад, безуспешно пытающийся освободиться от тяжелого груза.

Свистнула стрела и левое плечо онемело — стрела пробила его насквозь, наконечник вышел где-то возле лопатки. Тело еще не ощутило боли, а заряд энергии от демонов залечил рану, срастив сосуды, остановив кровь. Но убрать стрелу, естественно, было нельзя, и она терлась о кости тела, рассылающего в мозг предупреждения о повреждении.

Меч Неда как бумажную пробил спину лежащего человека и пригвоздил его к паркету. Голова второго слетела с плеч, стукнув об пол, как упавшая каменная ваза. Телохранители умерли так, как положено — защищая объект охраны. И никто не виноват, что они выбрали такую работу. Кроме них самих.

Кровь, брызнувшая из перерубленных сосудов охранника, выхлестнулась на генерала горячей струей, он закашлялся, железистый вкус крови будто отрезвил его и выбил из головы одурь и наваждение. И тогда, до него дошел ужас ситуации — все, все, что он с таким трудом наладил, все рухнуло из-за одной ошибки, одного глупого, случайного движения! Если бы он был совсем трезв, если бы не было долгих часов пьянства — разве допустил бы такую глупость? И теперь Хеверад просто рычал от разочарования — такой крах, такое поражение! Пьянка! Вот оно — наказание богов за пьянство!

Нед рывком поднял генерала, легко отбросив трупы охранников в сторону. Его сила, казалось, умножилась многократно — стресс, а кроме того, накачанная в призрачное тело энергия цу, заставившая едва отошедшие от прошлой схватки мышцы работать на полную силу.

Прикрывшись рычащим, видимо от ярости, генералом, Нед встал к стене, глядя на то, как в двери каминного зала вбегают свежие охранники, становясь плотным строем. Лучник и арбалетчики вышли из-за укрытий и целили в Неда, время от времени выпуская пронырливые снаряды, один из которых уже зацепил ногу «мишени», прочертив глубокую кровавую полосу вдоль бедра. Стрелки были очень опытными и умелыми, так что выстрелить между ног генерала, чтобы попасть в Неда им не составляло никакого труда.

— Еще выстрел, и я перережу ему глотку! — крикнул Нед, задыхаясь от напряжения. Клинок Правого был прижат к горлу генерала, из-под него выкатились тонкие потеки крови — меч был настолько острым, что малейшее прикосновение к коже раздвигало ее, будто воду.

— Парень, не дури — спокойно сказал начальник охраны, поднимая руку вверх. Стрельба тут же прекратилась и солдаты замерли с оружием наготове

— Если ты убьешь хозяина, отсюда не выйдешь, и ты это знаешь. Да, многие погибнут, но мы утыкаем тебя стрелами, как игольную подушку. Принесем сети, запеленаем тебя, а потом с живого сдерем кожу. Опусти меч и отпусти генерала. Господин генерал, ждем ваших распоряжений! О боги — парень, дай ты сказать хозяину, ты же ему глотку пережал, болван! Он же что-то хочет нам сказать!

— Уффф… хрррр… — Хеверад попытался что-то произнести, потом закашлялся, стараясь не дернуться и не коснуться невероятно острого лезвия меча. Совладал с дыханием и сказал:

— Прекратить! Все прекратить! Всем выйти! Нед, это ошибка, прости! Выйдите, болваны! Все выйдите и разойдитесь по постам! Стрелки — не стрелять! Принести чистую одежду для него и для меня! Быстро! Нед, давай присядем, я тебе все объясню…

— Что объяснять?! — жестко сказал Нед, подозрительно наблюдая за тем, как недоумевающие охранники медленно выходят из комнаты, вкладывая мечи в ножны, а стрелки снимают с арбалетов наложенные болты — предательство! Обычное предательство! Заморочили мне голову, а потом решили убить. А когда не вышло, когда вашей голове стала грозить опасность — опомнились и начали создавать новый план. Какой, вот в чем вопрос! Что задумали, господин Хеверад?

— Я задумал то, что тебе сказал. Ты мне очень нужен. Забудь про то, что здесь произошло — это огромная, глупая, тупая ошибка! И я готов тебе поклясться в этом чем хочешь! Ну, сам подумай — зачем мне ТЕПЕРЬ тебя убивать? Когда фактически я нанял тебя для того, чтобы найти свою жену? Когда мы обо всем договорились? Когда все получилось так, как я хотел? Охрана приняла случайное падение ножа за команду к атаке. Признаюсь — я тебя опасался — вдруг ты бы оказался неуравновешенным, неразумным человеком, и напал бы на меня, мстя за то, что я увел твою жену. Ты же знаешь — я все просчитываю, я стратег, знаю, как договариваться с людьми, и держу свое слово, потому что знаю — обман потом обойдется мне гораздо дороже! Ты помнишь хоть раз, чтобы я не сдержал своего слова? Даже враги знают — если я пообещал, выполню, чего бы это мне не стоило. А если не могу выполнить — не обещаю. И при абсолютной логичности моих действий — как выглядит это нападение? Глупым, ненужным, совершенно идиотским. Да, в жизни бывает так, что самый стройный план, выстраданный и продуманный до мелочей, ломает глупая случайность. Вот и сейчас едва так не вышло. Нед, поверь мне!

— Ну что, Нед? — нетерпеливо спросил генерал — за это глупое нападение с меня компенсация! Сто тысяч золотых — после того, как взойду на трон. Пятьсот тысяч золотых — все вместе! Ты будешь богатым человеком! Клянусь, всем святым, что у меня есть — я сдержу свое слово. Переодевайся — одежду принесли. Сейчас я тебе выдам еще пятьсот золотых — на расходы по поискам Санды. Или больше надо? Ты говори, не стесняйся — сколько надо, столько и дам. Дело слишком важное! Тысячу золотых — лучше тысячу. Часть получишь в золоте, основную часть, а часть — серебро и медь. Я распоряжусь. Эй, Шиссар. Казначея сюда! Скажи, что я приказал выдать сержанту тысячу золотых — восемьсот золотом, а двести серебром и медью. Еще — подготовьте ему хорошего коня. Быстро! Одежду сложи на стол. Ну что, Нед?

— Хорошо. Я вам верю — тяжело сказал Нед, убирая меч от шеи генерала, шумно выдохнувшего, как муног, выныривающий из океана, чтобы сделать глубокий вдох и снова уйти в темные пучины моря.

— Отлично. Ты не пожалеешь, Нед! — весело сказал Хеверад, блестя глазами, как будто у него был сильный жар. Ему ужасно хотелось выпить, но генерал твердо решил — все. Не капли. По крайней мере до тех пор, пока не взошел на трон. Слишком дорого ему могла обойтись последняя пьянка. Цена ей — жизнь. Взгляд генерала упал на трупы охранников, защищавших его своими телами, он страдальчески сморщился и крикнул в приоткрытую дверь залы:

— Начальника охраны ко мне! Убери тела… и это… каждому, у кого есть семья — по сто золотых компенсации и жалование до конца месяца.

— А у кого нет семьи?

— Ну — кто-то же у них есть? Мать, отец… чего глупости спрашиваешь? Нет — значит нет Их жалование раздай товарищам — на помин душ — а компенсации не плати. Все, убирайте трупы. Сержанта чтобы никто пальцем не тронул, а придет — пускать ко мне в любое время суток. Особенно — если придет с моей женой. Все ясно?

— Ясно — спокойно пожал плечами телохранитель — могу идти?

— Иди — хмуро сказал генерал — жаль, что так вышло с твоими ребятами.

— Это их работа — пожал плечами мужчина — а парень и вправду хорош. Очень хорош. Это замечательно, что он теперь работает на вас — не хотел бы я иметь такого врага. Кстати — может ему лекаря пригласить? У него вообще-то стрела в плече торчит…

— Нед, тебе лекаря пригласить? — обеспокоился Хеверад, только сейчас заметив обломок стрелы, торчащий из левого плеча Неда. То-то что-то кололо лопатку Хеверада, когда генерал стоял прижатым к Неду.

— Не нужно — сказал Нед, сбрасывая порубленные куртку и рубаху, оставаясь обнаженным по пояс. Мечи он положил на край стола так, чтобы в любой момент мог ими воспользоваться, затратив не более доли секунды. Уперевшись ладонью в обломок стрелы (и когда успел обломить кончик — сам не помнил. Может телом генерала, когда прижал его к себе?), толкнул вперед, зашипев от боли. Наконечник у лопатки прорвал кожу и торчал примерно на толщину пальца. После того, как Нед двинул древко, он высунулся еще на палец и теперь почти полностью показался из тела. Стрела прошла совсем рядом с сердцем и только чудом его не задела.

Попытавшись уцепиться за наконечник пальцами, Нед потерпел неудачу — пальцы соскальзывали по скользкой крови, а стрела, тут же снова охваченная плотью «мишени», засела прочно, как в стволе дерева.

— Щипцы! Пусть принесут щипцы! — хрипло крикнул Нед, кусая губы и сплевывая на пол кровавую слюну.

— Силен, парень! — уважительно буркнул начальник стражи и крикнул в двери — Брогал, быстро на конюшню, принеси щипцы для подковывания лошадей! А еще скажи конюху — пусть оседлают приличного коня для сержанта! Быстрее! Щипцы принесли минут через десять, а еще через минуту Хеверад с содроганием наблюдал за тем, как Нед пытается выдрать наконечник, кривясь от боли и скользя стальными губами щипцов по граненому жалу.

— Позволь, он тебе поможет! — кивнул Хеверад, кивая на начальника охраны.

— Не уж — криво ухмыльнулся Нед — мало есть на свете людей, который я пущу себе за спину. Не доверяю я вам, господа.

— И немудрено — усмехнулся начальник охраны — парень, это была ошибка, случайность. Хозяин порядочный человек, всегда держит слово, я тебя не трону, не бойся!

— Сам! — скрипнул зубами Нед и снова попытался уцепиться за наконечник.

— Стоп! Веди сюда Косту! — принял решение Хеверад — быстрее! Подожди, Нед, не мучайся. Сейчас придет тот, кому ты доверяешь. Отдохни пока, присядь. Нед сел на стул, держась поближе к рукоятям мечей и замер, обдумывая происшедшее. По всему было видно, что генерал не врал, но… лучше уж обмануться, чем дать себя обмануть.

Горько усмехнулся — денек сегодня был еще тот… а что за Косту они сюда ведут? Он знал только одного Косту, и только одному Косте он мог доверять… неужто он? Пол затрясся под тяжелыми шагами, и Нед повернулся к двери, весь в ожидании. Как-то Нед спросил Жересара — сколько он весит? Но тот лишь усмехнулся в густую бороду и прогудел, что весит столько, сколько должен весить настоящий мужчина. А все худосочные хлюпики пусть плачут. Женщины любят, когда есть за что подержаться. Впрочем — уточнять, за что именно женщинам надо держаться — не стал.

— О! Точно он! Думал — врет, подлец!

— Кто — подлец? — не понял Нед.

— Я — подлец — кисло пояснил Хеверад — теперь я не его друг, а подлец. Кстати, Коста, был бы я и правда подлецом — сидел бы ты у меня на хлебе и воде! И лекарств бы тебе не дал!

— Подлец, подлец — негодяище! Ты в курсе, что он твою жену спер? Гаденыш! Жаль, что ты не колдуешь — подсадить бы ему демона в задницу, чтобы вышел через передницу, устроить свободный проход газов!

— Старый извращенец — тускло парировал Хеверад — лечи друга давай. Вытащи у него стрелу из спины. Он нам не дается, говорит — мы его зарежем.

— И зарежете — правильно не подпускает. Гниды, крысы помоечные! — с наслаждением выругался Жересар — чтоб вас глисты съели! Чтоб у вас никогда и ничего с женщиной не вышло, кроме вашего дерьма! Представляешь — они на меня напали и башку мне разбили! А потом — держали в темнице, как уличного грабителя! Кормили какими-то помоями!

— Это темница всего лишь комната с крепкой дверью. И то он чуть ее не высадил. А помои — еда с моего стола. Он сожрал ее столько, сколько съедает рота за неделю! И вина выпил бочку — самого лучшего, замечу!

— Твари! — продолжал ругаться Жересар, ощупывая спину Неда — предатель! Друга — в темницу!

— Да я собирался тебя выпустить, как все закончится! Ты бы мне все испортил, придурок! А насчет кто на кого напал — это еще посмотреть надо! Он тут полроты перемолол, пока его свалили! Его на строй копейщиков надо напускать, как дикого зверя, а не лекарем держать! Тьфу!

— Неважно, что ты собирался или не собирался, главное — это то, что сделал. Потерпи… оп! — Жересар одним движением могучей руки вытянул из Неда стрелу. Из ранки фонтанчиком плеснулась кровь, но дырка тут же закрылась и кровотечение исчезло. С минуту Жересар широко раскрыв глаза наблюдал, как рана на спине Неда зарастает, превращаясь в едва заметный шрам. Потом вздохнул, и обратил взгляд на генерала, страдальчески налюдающего, как выносят его верных слуг, превратившихся в мешки с костями.

— Ты их покрошил, Нед? Молодец! Так их! А его побил? Этого негодяя? Нет? А надо было. Ну и что теперь будешь делать с ситуацией? Я выступлю в суде, если понадобится, свидетелем. Скажу — что Санда твоя жена. Можешь на меня рассчитывать.

— Он знает, не трать свое красноречие, защитник правды — сказал Хеверад, устало садясь к столу — Санду украли…

— Как украли? — недоуменно поднял брови лекарь.

— Как-как! — взорвался генерал — положили в карман! Унесли! Сожрали! На крыльях вынесли! Чего глупости говоришь?! Похитили ее. Вот — Нед будет искать. Найдет, вернет ее мне.

— Тебе? Это как? — неприятно удивился лекарь — почему — тебе? — Жена она моя потому что. И потому, что так надо — парировал генерал — потом все объясню. Ты свободен, или куда хочешь. Хочешь — на службу. Хочешь — куда хочешь. Доверять теперь ты мне не будешь, так что не рассчитываю, что ты останешься со мной.

— Не останусь — мотнул головой Жересар — после того, что было — не останусь. Вернусь домой, открою свою практику, буду жить, как хочу. Хватит мне мотаться по полям боя, хватит чинить порубленных, порезанных, проколотых. Буду лечить насморки, грыжу и запор.

— И слава богам — кивнул Хеверад — рад за тебя, дружище. И вправду — хватит. Я выдам тебе выходные деньги — получишь в канцелярии Корпуса. Хватит на обустройство лекарской. И… прости. Прости за все. Так получилось.

— Все так говорят — туманно бросил Жересар, и предложил — ну что, Нед, пошли? Там и расскажешь, что и как… на что ты променял свою жену, как этот торгаш в форме сумел тебя сломать.

— Эх, Коста, Коста — ты неисправим — грустно усмехнулся генерал — Нед, деньги на расходы в мешках на седле, мне доложили. Посчитаешь — если недосчитаешься хоть одного медяка — я с них шкуру спущу. Давай, сынок, найди ее! От этого зависит очень многое, очень… жизни людей. Шагай отсюда. Мне отдохнуть надо. На сегодня хватит волнений. Эй, Ситрог, приготовь мне ванну и массажисток — надо заняться здоровьем. И много питья — во рту пересохло. Вина не надо! Хватит, отпился…

Последнее, что она запомнила — запах чего-то приторно сладкого, противного, тошнотворного, одуряющего. Сделав вдох, Санда потеряла сознание.

Очнулась от головной боли — дикой, раскалывающей, невероятной, раздирающей голову, будто огромными щипцами. Санда застонала, схватилась за виски, и попыталась сесть на лежанке. Именно на лежанке, потому что не было роскошной кровати под шелковым покрывалом, не было натертых до блеска паркетных полов, застеленных дорогими меховыми коврами. Голые каменные стены, грубый холщовый матрас на деревянном топчане. Рядом с кроватью медный горшок с крышкой, не оставляющий сомнения в его назначении. На стуле рядом — небольшой кувшин, кусок холодного волокнистого мяса, половинка лепешки. Все. Ничего лишнего.

Санда оглянулась по сторонам — комната десять на десять шагов, дверь, обитая сталью. Темница? Она в темнице?

Глаза Санды упали на ногу, туда, где ей что-то мешало — браслет. От него тянется тонкая стальная цепь к крюку, вделанному в стену. Она на цепи! Как зверь! Как собака, охраняющее жилище. И еще — она голая! Совсем! Ни ночной рубашки, в которую Санда была одета, ни платья — ничего нет.

Справедливости ради надо сказать, что в комнате было не холодно. Прохладно, но не холодно. Однако — прикрыться нечем. Ни простыни, ни одеяла. Голая, на цепи в темнице. Хорошая карьера королевской бастардки!

Спустила ноги с лежанки, попыталась подойти к дверям — нет, не дотягивается. Села на край топчана, взяла в руки подозрительный кусок мяса, заветренный и темный. Подумала, понюхала — пахло нормально, мясом, как и полагается нормальному мясу.

Рот наполнился слюнями, а в животе заурчало — когда ела последний раз даже и не вспомнить. И вообще — голова была тяжелой-тяжелой, туго соображающей, какие там воспоминания?

Все-таки оторвала кусочек, положила на кусок лепешки, сунула в рот и стала жевать. Волокна вязли в зубах, но солоноватое мясо пришлось по душе пустому желудку — когда прожеванные кусочки в него упали, желудок отозвался приятной тяжестью, а рот снова наполнился слюной.

Съела все без остатка, запила водой — та была теплой, слегка затхлой, но выбирать не приходилось. Хорошо, хоть это есть. Тут же захотелось на горшок, и минут пять мучительно раздумывала — стоит ли? Вдруг, как только она усядется, кто-то войдет и застанет ее за этим делом? Ужас! Потом горько рассмеялась — то, что она сидит с голым задом на топчане — это вроде как ничего. А если кто-то увидит, как она писает — трагедия! Не наплевать ли? За то время, что она вертелась в жерновах интриг, пора было бы отучиться от стыдливости, избавиться от иллюзий и привыкнуть к тому, что ее передают, продают, меняют как вещь, как куклу, как… Уселась на горшок и постаралась сделать свое дело как можно быстрее. Затем накрыла крышкой и задвинула сосуд под топчан. Быстро юркнула на лежанку — показалось, что за дверями кто-то шагает. Нет, пусто. Видимо мозг, тоскующий по ощущениям, звукам, человеческой речи выкидывает свои коленца, вытаскивая из воспоминаний различные иллюзии. Ведь в комнате было абсолютно тихо, если не считать потрескивания масляного фонаря, горящего на полочке противоположной стены. Струйка копоти уносилась вверх — видимо какая-то вентиляция тут была, иначе Санда бы почувствовала запах сгоревшего масла. Углы комнаты терялись в темноте, и тусклое пламя фонаря с трудом пробивало мглу.

Легла на бок, отвернувшись к стене и съежившись, как ребенок, прячущийся под одеялом от жестокого мира. Ведь известно — нет прочнее преграды перед кошмарами, перед таящимися в темноте монстрами, чем доброе старое одеяло. Его не может пробить никакое колдовство, а уж если позвать на помощь маму, которую боятся все страхи, то…

А вот с этим делом было печально. Не было одеяла, не было мамы, которая защитит от страхов и не даст в обиду. Оказалось, что взбалмошная, но родная женщина, которую она считала своей любимой мамой, совсем даже не любит ее так, как положено любить дочку. И что для нее важнее свои прихоти, свои желания, и для этого мама готова не пощадить плоть от плоти своей — дочку Санду. А тот, кого она считала отцом — совсем не отец. И кстати сказать, именно о нем она вспоминала с большой теплотой и любовью. Мать теперь стала ей ненавистна. Кто, как не мамаша засунула Санду в это пекло? Кто занялся своими развлечениями, бросив дочь на произвол судьбы? Санда тихо заплакала, и перед е глазами встало лицо Неда — такое родное, такое близкое. Если бы он был рядом! Если бы он знал, что с ней происходит!

И тут же подумалось — а вдруг и вправду узнает? И что тогда? Ведь она, фактически, предательница! Она вышла замуж при живом муже, она лгала перед лицом богини Селеры, становясь женой генерала Хеверада. И ее поступок не оправдывает ничто — ни то, что ее заставили, ни какие-то государственные нужды — предательство, есть предательство. Теперь она жена Хеверада, перед богами и людьми. Санда отдала бы все, чтобы вернуть те счастливые дни, когда она была с Недом. И ночи… ох, ночи… И променять все это на старого генерала и трон? Да на кой демон ей нужен этот трон?! Деньги? Да ей много не надо, и жалованья сержанта вполне бы хватило! Есть, пить, крыша над головой, одежда — все есть. Зачем ей больше?

Выход, какой выход? Она плыла по течению, ее крутило в потоке интриг как щепку, как несчастную мышку, вымытую из своей норки, а она лишь вяло перебирала лапками, захлебываясь в мутном потоке. И не было времени, не было возможности оценить ситуацию. Может они ее чем-то опаивали? Почему она так и не смогла придумать выхода из этого положения?

Только вот был ли он, выход? Ну да — можно повеситься, можно разбить голову о стену. А дальше что? Кому от этого будет лучше? Это трусость. Это предательство по отношению к себе самой и к Неду, любимому Неду. Так что остается — сесть на трон, и лечь в постель с Хеверадом? Нарожать от него детей, принцев? А это — не предательство? По отношению к Неду? Ну, хорошо — а если сказать Хевераду — я взойду на трон, но спать с вами не буду. Есть мне с кем спать. А потом, тихонько, к Неду… И дети, и любимый, и все целы!

Санда возбужденно села на топчане, кусая губы — а почему бы и нет? Заключить соглашение с Хеверадом — он мужчина умный, ему ведь только власть нужна, и больше ничего! Что он, женщину себе не найдет? Вот только согласится ли на это Нед? Нога под браслетом зачесалась, и Санда, сдвинув его, с минуту расчесывала зудящее место, с отвращением думая о том, что здесь, наверное, полно вшей. Ведь это темница? А раз темница — должны быть насекомые!

Ее передернуло от отвращения, и Санда сжала коленки, подтянув под себя ноги, будто насекомые могли заползти в совсем уж нежные места. Охватила себя руками за плечи и задумалась — как вышло так, что она оказалась в этой темнице, и зачем? Кому понадобилось убирать ее от Хеверада? Скорее всего — тем, кто не хочет, чтобы она стала королевой. А кому же еще? Одна мысль грела душу — Хеверад умный и могущественный человек. Небось — он сейчас землю роет, пытаясь ее найти. И найдет ведь! И тогда всем врагам не поздоровится! Кстати — не такой уж он и старый… вполне симпатичный мужчина…

Загромыхал запор двери, и Санда бросилась к стене, съежившись в комочек, постаравшись прикрыть руками и ногами все, что могла. Увы — как-то не особенно получилось. Если бы ладони размером с простыню, тогда да…

Вошла женщина — красивая, с короткой мальчишеской прической. Ее глаза смотрели на Санду насмешливо и пристально, как на расшалившегося ребенка, будто решая — то ли отшлепать шалуна, то ли пусть себе резвится. В руках держала большой, яркий фонарь, сразу высветивший неприглядное жилище пленницы.

Прошла к большому стулу у стены, напротив топчана и уселась, закинув ногу за ногу — была одета в юбку-штаны, применяемые богатыми дамами для конных поездок. На вид женщине лет тридцать, не больше, и только глаза выдавали возраст — больше, гораздо больше тридцати. Полные губы сложены в надменную усмешку, будто эта красавица знает об окружающих все — их постыдные тайны, их мелкие грешки — вот только говорить об этом не хочет.

Усевшись, долго молчала, разглядывая съежившуюся девушку. Затем сказала, скривившись уголком рта:

— Не вышло у тебя. Ну что же — бывает. Ты никто, ты фигурка на доске для игры. Сейчас тебя положили в коробку. Утешься, что ты еще жива. Мгла ведь и умереть…

— Зачем я вам? — решилась Санда.

— Зачем ты? Да ни за чем. Вообще ни за чем. Так, запасной вариант. Чтобы кое на кого надавить, если придется. На трон не рассчитывай — он не для тебя.

— А зачем меня раздели? — пискнула Санда — вы меня продадите в рабство?

— Нет — усмехнулась женщина — это было бы слишком просто. Впрочем — это тоже вариант. В борделе за тебя дали бы хорошие деньги… — женщина беззастенчиво осмотрела бедра Санды, грудь, видневшуюся из-под тонких рук — славная самочка, мечта мужчин. Зачем раздели? Ну… так положено. Чтобы ты привыкала. В борделе будешь всегда ходить голой, будешь ублажать мужчин. Вот и начинай привыкать.

— Зачем вы меня пугаете? — дрожащим голосом сказала Санда — а на кого собираетесь давить?

— Какая любопытная девочка — усмехнулась женщина — есть на кого давить, есть… Хеверад например. Или твой бывший муженек Нед. Ты пригодишься. Потому — бордель пока отменяется. Впрочем — может тебе хочется мужчин? Я могу прислать к тебе пару-тройку охранников, они ублажат тебя как следует. Да ладно, ладно — какая ты нежная! Как что — сразу в слезы. Я шучу. В общем — так. Будешь вести себя правильно, слушаться, делать то, что я скажу — будешь жить. Нет — пойдешь на корм крысам. Все ясно? Санда горько подумала о том, что эти слова она слышала уже не раз, и от разных людей. И еще — что она проклята богами, давшими такую судьбу.