Глава 6
ЦИТАДЕЛЬ
КОНТУР БЕЗОПАСНОСТИ И ВОКРУГ НЕГО
Не знаю, кто как, а я, попадая при случае в рубку «Темзы», каждый раз испытываю благоговейный трепет, всегда помня: по сути это некая форма страха. Стоишь, смотришь и боишься разрушить атмосферу неосторожным движением или словом. Старина глубокая, воплощённая материально далёкими предками, удивительным образом перестала быть таковой — она опять работает, верой и правдой служит людям и просит лишь одного: не сломайте по глупости!
Здесь два рулевых колеса! Огромных! Посреди просторной рубки массивная тумба с двумя железными кругами под полтора метра в диаметре. Ободья кругов, словно морская мина шипами, щетинились резными рукоятями. На «Темзе» есть сервоприводы, однако сохранена и изначальная, примитивная система управления. Кругом сплошной синтез, в котором современный высокотехнологический элемент, не исчезая, сливается воедино с чувственным ретро.
Внутренние интерьеры «Темзы» всегда нарядны и праздничны, словно ты находишься в старой дорогой гостинице: музыкальный салон с золочеными карнизами и роялем, тяжёлые двери кают, в коридоре на стенах между дверями висят картины, на потолке — люстры с переливающимися хрустальными подвесками. Просто сказка!
Я ещё раз оглядел главное помещение корабля.
Действительно, всё необходимое из современного оборудования тут имеется. Мониторы РЛС и гидролокатора, навигация GPS-Глонасс, пусть и не функционирующая за отсутствием спутников, большой пульт управления со светодиодными индикаторами, две радиостанции, динамики и микрофоны судовой связи, известные мне и не очень приборы на полках, два морских бинокля в жёстких кожаных футлярах, ноутбук. Два крутящихся стула, из которых один побольше, со спинкой, и кресло-качалка в углу. Всё блестящее, ухоженное.
Боишься оставить отпечаток пальца.
На «Темзе» вообще всё чистое, включая форму экипажа, сразу чувствуешь неловкость за двухдневную щетину.
— Рубка, по левому борту стадо антилоп, только что вышли к водопою! — прохрипел динамик. Это Тимофей, матрос, наблюдающий за обстановкой на ближнем берегу. На всякий случай докладывает, вдруг начальство примет решение пополнить судовые запасы?
— Кхе-кхе, понял тебя, Тима, смотри, значится, дальше! — ответил Самарин.
Мы уже больше суток идём против течения.
Вышли ещё ночью, у капитана есть достаточно точная лоция участка на пятьдесят километров выше устья Аракары, с необходимой батиметрией и оперативными пометками. Хоть фарватер шкиперу был знаком, пароход шёл медленно, не выключая прожекторов. По течению — другое дело, кажется, что «Темза» буквально летит под чистым звёздным небом, — как же быстро в новом мире отвыкаешь от скоростей в десятки километров в час!
За всё время пути была одна остановка, напротив руин, в которых Герман нашёл золотой. В принципе, можно было пройти мимо, но я настоял на паузе, необходимой для осмотра. Если сооружения однотипны, то будет время для раздумий. Контур надо закрыть грамотно, без ошибок в самом начале работ.
Где следующая башня? Подсказать некому, известно только, что на левом берегу.
— О чём мы говорили? Ах да, о боновом заграждении, так? — вспомнил капитан после очередного контроля показаний эхолота.
— Чем плохо? Пусть ловится всё, что проскочит, специальное звено будет периодически проверять, — подтвердил я.
— Их ты ж! Специа-альное… А где его взять, скажи-ка, милок? Все люди заняты делом. Да и вообще, баловство всё это, причем опасное для здоровья.
— Почему? — удивился я. — Техника безопасности, инструктаж разработать…
Капитан захохотал, заливисто так, хоть и не громко.
— Вот порадовал старика! ТБ! Инструктаж! Хо-хо, уй, уморил ты меня… От меткой пули инструктаж? От стрелы? Дарий, ты же сам рыбак енисейский! Представь, что будет, если кто-то решит внагляк перегородить реку в шкурных интересах? Хорошо, если предупредят по-доброму. Инструктаж… Приедешь утречком, а заграждения-то и нет, содрали кошками! Разве можно так поступать? Не поймешь с первого раза — утопят лодку, а то и тебя под мох спрячут. Большая Река — великий шанс для всех, артерия всеобщая, тут по-людски надо. Да и невозможно это сделать технически без колоссальных затрат! Сколь, скажи, погонный метр пенькового каната весит? А ты про тысячу метров, да ещё и якорь… Кстати, а где такую длину сыщешь? Не сыщешь вовсе, по всей реке! А уж в половодье… Представь, какие гигантские деревья, с корнями с откосов смытые, по нашей Лете плывут! Как их будешь убирать из бона, на надувнушке? Доводилось, поди, двухсотметровую сеть-браконьерку ставить да натяжечку на лодке давать?
— Доводилось, — хмыкнул я.
— Во-во, милок! Разбежался!
— А якоря? Ведь можно заказать кузнецам с десяток канатов с якорями? На большие суда навесить по несколько якорей, чтобы притормозило и развернуло по течению.
— Несколько? Вот же несёт тебя, молодой! Да с цепями или канатами прочными, поди? Сколь это стоить будет? Кто будет заниматься? На Кристе слишком мало рабочих рук, людям сложно поддерживать даже текущую систему жизнеобеспечения, на этом этапе куда важней обеспечить энергией дома, оружием и инструментом людей, чем клепать якоря, плести канаты толщиной в руку и с пирог вколачивать сваи. До сих пор не поставлены знаки водной обстановки! Нет людей для такого ремесла! Так что… Одного якоря хватит, если всё по уму. На самом деле, ситуация очень редкая, Дарий. Чтобы бесхозное судно, да не застрявшее на берегу намертво, да без якорей, да большого водоизмещения, да в большую воду…
— Слышал, не так давно островитяне упустили одного «голландца»? — я не мог не съязвить.
— Там якоря были, — вздохнул Самарин. — Наблюдатели прохлопали.
— Значит, вероятность всегда есть, надо же что-то делать с внезапными «голландцами»! — даже возмутился, чего он любое предложение футболит?
— Так вы и сделали, молодцы, что тут скажешь! — как ни в чём не бывало отбил Самарин. — Нормальный буксир нашли, самый лучший выход. Всё равно ведь деревенскими пирогами не оттартаешь, придётся искать мощную посудину. За деньги.
— Я ведь не про деревенских жителей говорю, а про нас.
— А те, кто может себе это позволить, должны заказать китайцам большую джонку, поставить на неё подходящий мотор и иметь возможность полноценной буксировки, а не цирк с якорями устраивать! Ты вот решил проблему, и теперь не надо ничего мудрить. Зашил прореху, не зря тебя Герман Константинович выделил.
Вот старый хрен, ничем его не проймешь…
…Путешествие закончилось через два часа после этого разговора.
Как всегда бывает, ничего не предвещало. Ни селения, ни лодки навстречу.
— Лета-матушка! — воскликнул Илья Александрович, сладко потягиваясь и разводя руки в стороны.
Лоция давно закрыта и спрятана. Теперь перед капитаном лежат чистые листы бумаги, он зарисовывает, записывает данные, приметы, особенности берегов. Ему помогает Ярик, постоянно фотографирующий берега. То с борта работает, то на крышу рубки заберётся. Позже фотоснимки с проставленным временем съёмки будут согласованы с показаниями гидролокатора, РЛС и пометками капитана. Я тоже при деле, последний час только и успеваю записывать, без отсебятины, фиксирую то, что скажут.
— Река вселенского масштаба! Только капризная, как все женщины, — продолжил Самарин уже с правого крыла мостика. — На эхолот смотри, паря, сейчас приду, в бинокль вот гляну…
Ну, удружил! Я с напряжением впялился в экран. Уф, вернулся!
— Сильно не хватает навигатора?
— Удобно с ним, конечно, спору нет, — согласился шкипер, закрывая за собой дверь. — Так ведь Лета река южная, непредсказуемая, ещё и дикая, служб наблюдения нет, бакенщиками не обзавелись. Вот спадёт большая вода окончательно, и начнутся неприятности, появятся сюрпризы, каждый раз так. На участке до Аракары уже три большие отмели переместились на новое место! Повороты, которые ещё неделю назад проходил влёт, становятся трудными, порой и картина берега меняется. Разве смог бы я, скажи-ка, чисто по GPS идти? Эт надо, братец, всю реку наизусть вызубрить, как таблицу умножения! Не, одни лишь приборы не спасут…
Я тоже решил сходить на крыло.
Моя «Клава» закреплена на верхней палубе, рядом — не менее родной «Кайман», так что у нас будет две лодки под моторами, одна из которых ещё и парусная. Топлива навалом, вовремя общине достался «Летучий Голландец». На корме стоят два тяжёлых квадроцикла «Бомбардье», Герман отдал мне все «самоходы», что привёз на Кристу. Техника у квартирьеров-разведчиков есть, так что дело теперь за нами, людьми.
Бесконечные берега постоянно меняли очертания, вот очередной поворот.
Есть один хорошо известный каждому катернику эффект: издали берега кажутся прямыми линиями, но это всегда не так, в природе прямые вообще редко встречаются. Сидишь за румпелем или на руле, ведешь лодку вперёд, приближаешься, и обманчиво ровная линия берега постепенно разрывается на проходы, изгибы и выступы, пропуская судно дальше.
Я вгляделся в длинный лесистый мыс, вдававшийся в Лету в нескольких километрах впереди по курсу. На самом выступе мыса лежало огромное дерево, а на нём сидело какое-то зверьё. Чем ближе мы подходили, тем быстрей мыс сливался с линией берега и высоким лесом. Казалось бы, чем ближе, тем верней картинка, а тут наоборот! Река всегда обманчива.
Обезьяны, примерно дюжина. Сидят себе спокойненько и глазеют на приближающееся судно. Приматы были довольны, как дети, подглядывающие через дыру забора летнего кинотеатра. Ещё бы — бесплатное зрелище!
Белые шлейфы пены, вылетающие из-под гребных колёс, резко опали. Похоже, шкипер заметил очередную мель. Перед носом заколыхались мелкие волны зыби, «Темза» дала резкий крен направо и пошла к берегу.
Скрипнуло кресло. Оглянулся.
Капитан взял микрофон, перекинул хромированный тумблер и что-то быстро сказал. Ему тут же ответили, как я понял, из машинного отделения. Трень! Тоненько прозвенел сигнал, и ход судна начал замедляться. Плицы застучали тише, перегретый пар с характерным свистом начал выходить из предохранительных клапанов.
Берег был совсем близко. Настолько, что мне казалось — раскидистые ветви больших деревьев вот-вот заденут левый борт судна. У меня есть практика судовождения на больших и малых реках, но никогда бы не присунулся настолько!
Капитан замер.
— Дарий, громкую включи, некогда мне микрофон хватать!
Торопливо выполнил команду.
— Машина, ещё прибрать!
Пароход, огибая берег, начал выходить из поворота, и тут вперёдсмотрящий доложил:
— Вижу объект!
— Самый малый ход! — моментально отреагировал капитан. — Ярослав, в рубку! Всем внимание, полная готовность!
Рулевой влетел уже через несколько секунд.
— Ну что, инженер, пляши, нашли мы твои руины! — Самарин повернулся ко мне с самым довольным видом.
Честно говоря, плясать совершенно не хотелось.
Я тяжело молчал. Сердце сжалось от тревожного ожидания.
— Экипаж, впереди по курсу объект! Одно строение видно! — рявкнул Самарин уже для всех и сразу передал микрофон мне. — Давай, Дарий, поднимай своих. Очнись!
— Илья Александрович, лучше вы! Не умею я ещё так лихо!
— Эх, молодёжь, молодёжь… Квартирьерам подъём! Группа рейнджеров на левый борт, готовность к высадке! Боцман — к орудию, Сашок, ты на КПВТ! Всем наблюдать за берегом! — быстро отбарабанил он.
Чёрт возьми, точно, цитадель! Минимум в полтора раза больше той, что я осматривал по пути сюда! И шире, и выше.
Уставшую в долгом пробеге «Темзу» приняла небольшая бухта, по бокам которой виднеются россыпи валунов и сглаженные клыки скального выступа, похоже, само сооружение стоит на скале, что очень хорошо. Зажатая травой старая каменная дорога упирается в небольшой песчаный пляж в форме уютного серпа. Не банальная брусчатка, а квадратные гранитные плиты со стороной в полметра. Подогнаны настолько плотно, что трава не смогла прорасти в щелях.
Машинально подумал: «Ага! Низкие заросли подходят с двух сторон, узкими изгибами, дальше тянется почти чистое от деревьев пространство. Если их тут вырубить под корень или выжечь, то зона безопасности будет вполне приемлемой ширины, незаметно не подберёшься». А вот и ручей, впадает в Лету слева! Действительно протекает совсем рядом от цитадели!
Баста, отступать некуда, Дар.
Сейчас я ступлю на жёлтый песок и увижу следы босых людоедских ног, отпечатавшихся на мелком рифлении, сразу и сполна оценив то, что испытал бедный Робин Крузо… Матушка моя, куда я попал! Вздрогнул.
И первым выпрыгнул, едва «Темза» с шелестом вползла носом на мягкий берег!
Дважды оглушительно рявкнула паровая сирена, многоопытный капитан таким образом отгоняет местную нечисть, если она есть поблизости. Я тоже порой стрелял в диком месте, когда высаживался в одиночку, это хороший способ получить время для спокойного осмотра.
В небо поднялась стая каких-то птах.
Голова закружилась, не знаю, от дурманящего запаха или от жары, чисто от волнения или ещё и от страха, но после приземления я чуть не потерял равновесие. Твою мать, это же высадка союзников в Нормандии, а не экспедиция!
С трудом выпрямившись, кое-как скомандовал положенное:
— К бою! Группа к высадке! Занять здание, обеспечить прикрытие!
— Командир, ты тут пока побудь, — Войтенко сжал мне плечо, с трудом удерживая на поводке голодного и злого Брашпиля. — Сами справимся, лучше снизу прикрывай. Парни, за мной, работаем! Эй, на судне, взрывпакеты давай!!!
С носа «Темзы» в заросли по обе стороны от дороги полетели тёмные предметы.
Бум! Бум!
Рейнджер перехватил пулемёт Дегтярёва поудобней и махнул рукой — вперёд! Временно прикреплённый к группе Ярик шёл со своей неизменной винтовкой «SAUER 202» калибра 9,3x62, подаренной ему Ростоцким, у Лёхи был старый китайский «калаш» с отсутствующим прикладом. Какой-то долбень спилил, а парнишка восстанавливать не торопится, ему нравится ходить, изображая немецко-фашистского оккупанта. Молодой, горячий…
Над головой что-то звякнуло, «Максим» теперь смотрел на заросли.
Вдалеке затрещали кусты.
— Тапир берегом пошёл, драпает, подлец! — заорал от орудия боцман. — Капитан! Большой зверюга, жирный, можно достать!
— Из пушки будешь бить? — по громкой связи осведомился Самарин.
Группа уже быстро поднималась к крепости.
Игорь, Леха и Ярик… Первые. Именно к крепости, а не к боевой башне, хотя внешне строение и похоже.
Я чего стою?
Надо за ребятами, с тылов прикрою, все же другой ракурс будет! А ноги онемели, зараза, не слушаются! Вот он какой, оказывается, страх предстоящего боя! Готовился, настраивался… боец хренов. В жарком воздухе пряный аромат джунглей смешался с пороховым дымом сработавших штатно взрывпакетов.
— Кис ми се! — рядом незаметно появился основательный и всегда спокойный вьетнамец Винни, лучший среди охотников Берегового.
«Кис ми се» — это «Excuse me, sir». Винни говорит по-русски чуть похуже, чем Линь, его закадычный друг, оставшийся в анклаве, и поэтому всё ещё часто вставляет английские слова. Вьетнамцы на нашем языке говорят отрывисто, короткими фразами. Они с трудом произносят сочетания согласных звуков, и слово «здравствуйте» вполне может прозвучать, как совершенно жуткое «аыу-йте»… В лучшем случае: «Дра твуй те». Не могут понять излишнюю, с их точки зрения, длину русских слов. Поэтому приветствие и состоит из трёх слов. И ещё интересный момент: вьетнамский язык тональный, шепотом они говорить практически не умеют. С Винни мы часто говорим по-английски, я пытаюсь вставлять и вьетнамские слова. Пиджин из трёх языков.
— Не торопись, Дар, они сами…
— Что? Кам он, Винни, чего там, всё ОК! — выдохнул я, поблагодарив за поддержку вьетнамским «спасибо» и постепенно успокаиваясь. — Но прикрыть надо, хай лам тхбо той най! «Следуй за мной!»
Мы пошли по плитам, я с «Тигром», он с помповым «Моссбергом».
— Хватит, здесь встанем, Дар. Сели.
Серая громада цитадели нависала над коротким отрезком дороги, парни уже забежали в здание. Господи, только бы внутри никого не было!
Пш-шш…
— Ункас вызывает Техника!
Первый позывной — Игоря, второй мой.
— На связи.
— Заняли контур без проблем, тут чисто, командир! ДПМ установлен наверху, местность контролируем вкруговую, запускайте радиста!
На судне, естественно, доклад старшего рейнджера тоже услышали; поправив кобуру с револьвером, со сходен на песок осторожно шагнул Юрка Молодцов, молодой белобрысый радист, а по совместительству и электромеханик группы. Аппаратуру ему помогал тащить Тимофей.
Значит, пока сидим здесь, на трети пути, и продолжаем наблюдать: незнакомой местности доверять нельзя — ни в джунглях, ни в тайге или тундре. Я махнул ребятам рукой, давайте, мол, жмите быстрей, стационарную связь надо установить в первую очередь. До Бриндизи не добьёт, но «Темзу», если что, на отходе поймает.
Мимо протопали две пары ног, мужики громко пыхтели, груз немалый.
— Да не гоните вы так, прикрыты полностью!
— Лучше уж мы погоним! — нервно обернулся Юрка.
На «Темзе» зашумели электродвигатели крановой установки.
Вокруг не слышно почти никаких природных звуков, джунгли притихли, с изумлением глядя на непривычную суету вторгшихся… Что, зелёные, отвыкли за сотни лет от двуногих хозяев?
— Уверен, что они были двуногие? — спросил сам себя.
Да плевать, главное, что других претендентов на место вроде нет.
Уф-ф… Сладилось.
Добро пожаловать в рай, Квачин!
…Двигатель второго квадроцикла заурчал громче, опытный боцман, стараясь тронуться так, чтобы прицеп не взрыл песок пляжа, подал машину вперёд, сцепка медленно выехала на каменное покрытие и бодро потянула груз наверх. Первый квадроцикл уже разгружается в крепости. Проём ворот цитадели широкий, не то что в предыдущей башне, можно легко вкатиться внутрь. Отлично, сейчас карусель завертится, расчёт оправдался. Не нужно корячиться, таская эту кучу на закорках.
Уже появились чайки, любопытные птицы. Первым пролетел обычный для всех чаячьих стай облётчик — здоровый такой самец с мощным клювом. Он быстро оценил перспективы попрошайничества и воровства и пригнал за собой целый десяток.
Пш-шш…
— Командир, можно появляться!
— Не могу, Игорь, с плавсредствами вожусь.
Матросы, которые помогли сбросить лодки на воду, убежали работать с оставшимся грузом, а я принялся чалить суда к берегу и оживлять моторы — до отхода «Темзы» необходимо лично убедиться, что вся техника исправна. Или нет… Тогда Самарин следующим рейсом поможет решить проблему.
Золотистый пляж в большую воду топит начисто, к бабке не ходи.
По-хорошему, здесь надо строить нормальный дощатый причал, наплавной или на сваях, пока не решил. Он и встанет, уверяю! Пока же я вбивал на верхней границе пляжа заказанные у кузнеца «ломы» — длинные пики с крючками-ограничителями.
Пш-шш… Не терпится Игорю, значит, есть что показать, чем порадовать.
— Командир, тент ставить?
— Что там с жильём?
— Есть помещения, несколько штук! Настоящие апартаменты!
Я посмотрел на западную сторону неба. Погода не обнадёживала, идиллия продлится недолго.
— Помещения? Это хорошо, Игорь, но тент будем ставить. Похоже, скоро дождь, всё рассортировать и спрятать не успеем.
— Понял!
Закончив возню с лодками, я через полчаса поочерёдно запустил моторы, убедившись, что с ними всё в порядке. Очередной квадр собрался увозить к цитадели имущество фельдшерицы, а заодно и её саму.
Да-да, Ирина поехала с нами.
Герман Ростоцкий и УДБС умеют подбирать кадры, этого не отнимешь… Сухинина имеет хороший стаж работы на Севере, в санавиации. Чуть ли не ежедневно летала на ножевые ранения, повешения и другие суициды. Роды, консультации, бытовые пожары и, конечно же, травмы. Школа хорошая, не приведи… Во многих таёжных и тундровых посёлках жизнь такова: чем дальше в светлое будущее, тем шибче веселуха! Несмотря на декларации властей о запрете, в сельских магазинчиках пойло есть почти всегда, и в неплохом ассортименте.
Коренное население сплошь с ножами да ружьями, по поводу и без такового под мухой. В случае ссоры люди долго не разговаривают и банальным кулачным боем не заморачиваются. Условиям работы — не позавидуешь… Ирка, как выяснилось, наш человек: и в вагончиках «Кедр» жила, и талую воду из снега пила. Отопление в посёлках почти везде печное, топят дровами и углём, только школы и редкие медпункты отапливаются котельными, а зимой минус пятьдесят с ветром не в диковинку. Летом свои прелести: комары да мошка. Ну а вылеты на точки и полярные станции — вообще отдельная тема.
— Ира, останься здесь, — приказал я.
— Что за перестраховка, ведь чисто же всё, ребята сказали!
— Останься, чуть позже вместе пойдём, после полного прояснения, — повторил я спокойно.
Не собираюсь с тобой спорить, милочка, просто будет так, как сказал. Не время ещё для женщин. Пусть работает у судна, с вьетнамками, дел много.
С увесистым сочным чпоком на песок встала очередная бочка. Эта помечена белой полосой, значит, внутри клей ПВА, импортный. Герман добыл по моему настоянию. Мне на многом пришлось настаивать при подготовке экспедиции… Раз цитадель необходимо не просто исследовать, а восстановить защитные свойства, значит, без скоростных строительных работ не обойтись. Согласно СНИП растворо-бетонные смеси перед рабочей нагрузкой должны набрать полную прочность, а это двадцать восемь дней при нормальных условиях среды. Конечно же, на практике этим сроком часто пренебрегают, нагружая уже через неделю, при прочности в семьдесят процентов, вот только допустимо ли халтурить в столь важном деле?
Добавка ПВА в раствор цементирует смесь очень быстро, превращая её в каменную броню. Растут адгезионные свойства, в полтора раза повышается нагрузка на растяжение. Вопреки опасениям многих, после высыхания раствора ПВА больше не растворится, никакой дождь не страшен.
Пш-пп…
— Устроились, шеф! Тут ещё одна дверь была, мы её пока камнями завалили! Так что всё ништяк!
— Принял, Игорь.
Горючее, цемент, троса и целая груда кузнечных изделий, обрезная доска и брус, немного металлочерепицы, стекло, я даже фанеру добыл! А оборудование, инструмент, средства малой механизации? И всё необходимо убрать внутрь крепости, надёжно укрыв от непогоды. Что бы я делал без квадроциклов!
— А-атставить! Вы что тут халтуру лепите! Иль мне, старику, к вам спуститься? — по громкой крикнул сверху Самарин. — Доски, значится, сразу дальше протягивайте, охламоны, на самом краю штабель не городить! Хотите, чтобы пиломатериал первой же волной залило? А я её подниму! Давайте быстрей, пошевеливайтесь, немного осталось! Потом будем выгружать пушку!
Орудие я не просил. Ростоцкий с профессором навязали, убеждая меня, что картечью она лупит просто зверски.
Так, рабочих рук не хватает! Надо пригонять мужиков обратно — стройматериала много. Вот что я решил: хватит им кайфовать на каменном насесте, грузы частично и женщины разбирать смогут.
Пш-пп…
— Техник вызывает Ункаса.
— На связи! — радостно крикнул Игорь.
— Слушай внимательно. Сейчас я с женщинами выдвигаюсь к цитадели. Оставляй там одного Юрку и Брашпиля, остальным — на берег, будете работать на разгрузке. Как понял?
— Подожди, а как же здесь? — опешил рейнджер. — Тент надо, квадры разгружать…
— Ничего, как-нибудь разгрузим, — я усмехнулся и подмигнул Ирине. — Выполнять! Встретимся на дороге, ближе к воротам. Конец связи.
Ростоцкий сдержал слово, бойцов дал в обрез.
По-моему, это верх авантюризма: заслать отряд квартирьеров, в котором на пять мужиков — четыре этих, с косичками. Ведь здесь самый что ни на есть запредельный фронтир!
Только, похоже, так считаю я один. Остальные привыкли.
Другой мир, другие законы.
* * *
«Утро красит нежным светом стены древнего Кремля…» — так пел мой дед в те радостные дни, когда бабушка спозаранку не кашку овсяную ему подсовывала, а жарила яичницу с колбасой.
Нашу цитадель можно назвать кремлём, пусть пока и со строчной буквы.
Сильно меня ушиб довольно мрачный серый силуэт на зелёном фоне… Сколько же лет этому строению? Археологов надо звать, дилетанту не разобраться. Если на мой обывательский взгляд — так тысяча… или же целая вечность. Атмосфера невероятной старины, контраст рукотворного и природного, и в то же время никакой чужеродности, заброшенная крепость давно вписалась в пейзаж. Не давала покоя загадочность появления в джунглях гранитной конструкции. Эти ровные тёсаные плиты, искусно состыкованные с минимальным зазором — где неизвестные строители брали материал, откуда везли камень, на чём, — какими силами выполнялась поистине титаническая работа?
Цитадель расположена на круглом насыпном холме со срезанной вершиной диаметром около семидесяти метров в основании. Изначально она была окружена небольшим рвом, от которого почти не осталось следа, всё размыло время… Не похоже, что перед воротами имелся подъёмный мост, защитники обходились без него.
По сути это окруженный широченной каменной стеной двор почти правильной круглой формы — метров тридцать пять точно будет.
Форт, боевая башня-переросток, гроза района… Может быть, вокруг когда-то стояли жилые дома, прах которых свирепые дожди Кристы смыли в реку.
Крепость сложена из серых гранитных блоков.
На дорогу, ведущую к Лете, смотрит почти трёхметровой ширины воротный проезд с арочным сводом, последнему обстоятельству я не обрадовался, лишний геморрой. По диагонали от него — выход поменьше, для вылазок, его ребята закупорили камнем, временная мера. Я привык доверять специалистам. Если древний архитектор предусмотрел вторые ворота, значит, они нужны, функциональность надо восстановить. Стены крепости взрослые, до пяти метров в ширину, с внутренней стороны по ним наверх уходят две лестницы в три пролёта. Террас на обрезе стены нет — там вообще ничего, кроме редких верхних зубцов и стенок внешнего ограждения, не сохранилось. Широкие ступени лестниц целы. Перил, кстати, тоже нет, ещё одна забота, в отличие от древних, мне приходится заботиться о ТБ.
Сами стены не обрушились — это показатель качества работы, на века ваяли… Бойниц в стенах нет в принципе. В башне меньшего размера, что мужики нашли ниже по реке, таковые имелись. Общая высота сооружения — метров пятнадцать, хотя с воды цитадель казалась мне повыше, наверное, за счёт площадки и особенностей местности. В целом состояние вполне удовлетворительное, укрыться здесь можно прямо сейчас.
Двор внутри крепости, за вычетом трёхметровой ширины кольца, примыкающего к стене и вымощенного брусчаткой, зарос густой травой. Ближе к восточной стороне высится старое дерево, Войтенко сказал, что это разновидность местного благородного палисандра. Точного названия он не знает, оправдываясь тем, что «они тут все эндемики»… Рядом с главным деревом, выросшим почти до обреза стен, стоят ещё четыре, фруктовые, с яркими спелыми плодами, похожими на манго, вьетнамцы сразу сказали, что есть их можно и нужно. Не разрешил, торопиться не надо, пусть себе спеют. В общем, имеем внутреннюю крепостную рощицу, это очень хорошо, будет тень.
Почти посреди двора каменный колодец. Навеса, естественно, нет.
В колодце что-то гремело, а рядом стояли Игорь с Винни и напряжённо смотрели вниз. Брашпиль, поставив ноги на край стенки, силился глянуть вниз, но роста не хватало.
Задумали чего? Руки заняты…
«Труп нашли!» — мелькнула в голове дикая мысль. Встряхнулся, быстро потёр виски, что за бред? Откуда такое лезет, наверное, приснилось. Я лёг поздно, сдав смену утреннему дежурному стражнику. Стража — часто говорят именно так, милитаризированные термины на Реке не очень-то любят так же, как показушность самих минитменов. Проще надо себя вести, естественней. Так что жаргонное слово «фишка» не прижилось.
— Игорь, что там?
Он не успел ответить. Из глубины колодца донёсся низкий утробный стон, усиленный и искажённый своеобразной акустикой внутреннего двора крепости.
Чую, происходит неладное.
— Привет! Командир, Лёха говорит, мусора больше нет!
Ёлки-палки, там парень сидит, колодец чистит!
— Он не задохнётся? — громко встревожился я.
— Не волнуйся, обычное деревенское дело! — крикнул рейнджер. — Сейчас воду будем откачивать, пока чистой не станет!
Возле колодца в траве видна россыпь больших камней, скорее всего, раньше над ним высился небольшой бергфрид, защитная башенка.
Под ближней ко мне лестницей вплотную к стене прилепилась уцелевшая кухня, из высокой каменной трубы идёт дымок, да и запахи выдают… Вкусные! Лишь бы не жареные крысы, типа тех, что вьетнамцы добывают в сезон наводнений в дельте Меконга.
Эх, кофейку бы сейчас горяченького, а то никак не проснусь! И ведь не хочется просыпаться, с удовольствием замочил бы ещё на пару часиков.
За кухней у стены выстроены два каменных домика. Двор опоясывает заросший дренажный сток, выходящий в район бывшего рва через проёмы ворот. Уровень двора в центре повышен примерно на метр. У восточной стороны крепости на высоте второго этажа устроена небольшая терраса с балюстрадой, к ней ведёт широкая каменная лестница, чуть ли не парадная, по центру террасы. Там находится моя комнатушка, штабное помещение, медпункт, где и живёт Ирина, и помещение радиоузла. По бокам от террасы по стене идут ещё две лестницы, ведущие к вывешенным за периметр крепости туалетам-башенкам, один женский, другой мужской.
А внизу стою я, с голым пузом и в одних трусах.
Ничего, фельдшерица всё ещё спит, а других женщин не видно.
Утробный звук снова пролетел по двору, заставив меня вздрогнуть.
— Таш-ши-ым!!! Лёха, ты там в уступы упирайся, не шлангуй, помогай! — заорал Игорёня. — Бляха, молодой, худой, а тяжёлый!
Жизнь бьёт ключом.
По периметру нижней части крепостной стены темнеют два дверных проёма, там тоже есть помещения. Пол в комнатах лежит чуть ниже уровня двора. Структура внутренней планировки построена по коридорно-анфиладной схеме — сквозной коридор, к которому сбоку примыкают комнаты с узкими оконцами во двор, их надо срочно расширять. Темно, как в погребе… В древности их можно было обеспечить лишь самым слабым освещением. Не знаю, имелись ли у бывших владельцев стеариновые или парафиновые свечи — вряд ли… Свечи из пчелиного воска и сейчас дороги. Могли использовать нутряной жир либо получаемый из почек крупных травоядных.
Факелы давали много копоти, портили мебель и одежду. Лучины? А что, это дешевле всего! Только вряд ли у них был доступ к сухой сосне… кругом сплошные эбены да бамбуки. Как бамбук насчёт лучинистости, подойдёт? Надо будет у вьетнамцев спросить, наверняка знают. А вот масляные лампы здесь точно применяли — самое оно, такими и мы при нужде пользуемся. Воняют они, правда, немило…
В одном помещении, выступающем внутрь двора, имеется круглое отверстие в крыше, вот там светло! Надо затянуть пластиком.
Побольше дневного света! Можно считать, что с трудом добытое в Манаусе оконное стекло уже пригодилось. Скорее всего, внутри миниатюрной крепости когда-то стояли дополнительные хижины и складские помещения, хотя бы навесы. Траву скосим под ёжик.
Постоянный был гарнизон или вахтовый?
Зачем они здесь стояли, крышуя округу, кого доили и с кем бились? Со стены не видать других каменных построек, кроме моста через ручей, лес далеко, местность просматривается качественно. Ростоцкий вместе с профессором уверены, что подобные строения принадлежали не к речной цивилизации, к чему вынужденно скатилось нынешнее население Леты — в полусотне метров от цитадели параллельно берегу проходит старая дорога… Не особенно и заросла, между прочим, гранит не пустил. Короткая дорога к Лете прямая, как стрела, шириной в шесть метров, точно такая же, как возле предыдущей башни. Прямизна подъездного пути косвенно свидетельствует, что атак с реки защитники не очень боялись. В крепостных системах подъездную дорогу частенько прокладывали таким образом, что пришельцы всегда были обращены к цитадели правым боком, неприкрытым щитом.
На самом берегу ничего нет. Даже следов каменного причала не нашлось, если он тут был. Да и ладно, построим свой.
Я уже поднимался по лестнице на второй этаж к галерее, когда услышал:
— Товарищ Квачин, вы проснулись?! — прозвенел мелодичный женский голос. — У меня кофе готов! Принести вам в комнату или подойдёте?
— Твою мать, — тихонько проронил я, с трудом отвлекаясь от размышлений, и тут же уже громче крикнул, стараясь от волнения не закашляться: — Не надо в комнату, сам приду!
Из-за двери высунулась женская голова. Решительно спрыгнув вниз, я спрятался за ближайшим деревом. Классно выглядит командир, в исподнем шастающий по замку! Это Лина, повар экспедиции. Её настоящее имя — Линь, что по-вьетнамски значит «весна»… По-русски говорит очень хорошо, училась в России. Симпатичная девушка. Молодые вьетнамки вообще симпатичны.
Возле колодца издевательски заржали.
— Командир, ты лучше прячься, лучше, а то трусы в полосочку видно!
Над кем смеётесь, товарищ радист? Будто сам лучше выглядишь.
Хватит позировать, надо одеваться, быстро завтракать, тем более что командировка избавила меня от овсянки, и приниматься за работу.
После позднего обеда я собрал личный состав на оперативную летучку, прямо во дворе, на свежем воздухе. Оглядел ребят — все уже устали. Рейнджеры, прихватив бензопилу и прицепив к квадроциклу небольшой отвал, уничтожали на берегу подступающий к дороге кустарник. Теперь там почти чисто, в сухую погоду хорошо бы спалить все снесённые сучья к чёртовой матери. Парни не только выполнили задание, но и взяли молодого кабанчика, мясо уже на кухне. Девчата вычистили дренажную канаву, долго растаскивали привезённый груз. Мы с Юриком собрали столярный стол, начали делать заготовки для ворот. Брашпиль помогал всем сразу. Скоро планируется перерыв, поедем с ним проверять сети, посмотрим на местную ихтиофауну.
Все ждали. Я посмотрел на стену, — собираясь с мыслями и гася эмоции.
Наверху стены в некоторых местах на голубом фоне чистого неба более тёмным цветом резко выделялись недавно поставленные дополнительные зубцы, сложенные из найденных во дворе камней-плит.
Лёшка ходит, бдит, он на вахте.
Первый временный крошечный ПВХ-тент стражника установлен на другой стороне стены, где стоит пулемёт, обращённый стволом на восток, в сторону гор и таинственной дороги наших предшественников. Второй такой же поставлен с западной стороны, он укрывает пушку на поворотном лафете. Сбоку классически красуется горка ядер, рядом скромненько стоят герметичные ящики с нескромным огневым припасом. Ох ты, на… Чуть вспомню, как мы корячились всем мужским миром, затаскивая орудие на стену, так сразу снова начинает ныть поясница. И лебёдки особо не помогли, ручками, ручками… По соседству с орудием в небо смотрит высокая антенна радиостанции. Это, между прочим, «граунд-плэйн», улучшенный вариант четвертьволнового вертикального штыря. С этим спецтермином ознакомлен весь личный состав гарнизона, попытка обозвать антенну «штырём» сразу находит у радиста самый живой отклик. Начинает предлагать выстругать и некультурно засунуть.
Порой Лёха посматривает в морской бинокль, старый, заслуженный. Тяжёлый! После часа вахты кажется, что прибор скоро отрежет тебе шею.
Тяжела работа стражника на стене, а ведь многим может показаться, что это сущий отдых. Ты постоянно в напряжении, особенно ночью. Докладываю — спать не хочется! Не тот мир, не те условия для расслабухи. Сменному охраннику надо быть на посту в любую погоду, пусть тебя хоть зальёт потоками воды — будь добр с постоянным вниманием следить за всем происходящим, как в замке, так и в окрестностях. Успей не только вовремя подать сигнал, но и первым принять бой.
— Предлагаю присутствующим познакомится с необычной находкой, — с этими казёнными словами я показал личному составу длинное перо с толстым стержнем и хорошо выраженными бородками опахала.
Необычное, тёмно-красного цвета. Чуть не в два раза больше любого лебединого, а это птицы солидные, настоящие летающие танки! Кликуны достигают веса в двенадцать килограммов. А с чем ещё сравнивать, крупней птиц не встречал. Местные небольшие орлы.
Войтенко первым взял в руки находку.
— Ничего подобного не видел… И не слышал. Так ведь, Винни?
Тот задумчиво покачал головой и протянул перо женщинам, те сразу зашептались, можно представить, какие мистические мысли забурлили в их восточных головах.
— Птица Рух какая-то! — добавил Игорь.
— Не смешно, — буркнула Ирина. — Это хищник?
Никто не ответил.
Вьетнамки ещё пошептались, и слово взяла Лина:
— В старых китайских наставлениях по гаданию упоминается птица-феникс, по-китайски «фэнхуан»… Словарь первого века «Шовэнь» о толковании знаков описывает птицу так: «Спереди напоминает лебедя, со спины — единорога-цилиня. У неё шея змея, хвост рыбы, окраска дракона, туловище черепахи и петушиный клюв».
— Зашибись! — вырвалось у меня. — Девочки, при чём тут восточные сказки?
— Это на Земле сказки, — вмешался Игорь. — А на Кристе…
— Да ну, бред!
— Подожди, Дар! О птице-феникс рассказывает и китайский «Каталог морей и гор»! — заторопилась Лина. — К востоку от горы Небесного Тигра находится гора Киноварной пещеры, на вершине которой лежит золото и нефрит. Там и обитает птица, окраска в пять цветов, с разводами, похожими на иероглифы. Красного много. Феникс может петь и танцевать. Считалось, что если её заметили, то в Поднебесной наступят мир и спокойствие… В Средние века птица-феникс олицетворяла супружескую верность, её часто изображали на свадебных нарядах. А Конфуций говорил так: «Фениксы всё не появляются, это значит, что счастье всё не приходит».
— Хитрая поговорка! — бросил Юрка. — Счастье вообще редкий феномен.
— Между прочим, мне до сих пор никто не ответил! — фельдшер повысила голос. — Так это хищная птица или нет? Она опасна, ребята?
Мы с Винни переглянулись.
— У хищников окрас в основном неяркий, а перья короткие и очень плотно прилегают к телу, — сложную фразу вьетнамец сказал по-английски и толкнул меня, передавая эстафету.
— Сложно сказать, Ира… У дневных хищных перо упругое, жесткое, с сероватой или бурой окраской и с вкраплениями белого. У ночных хищников несколько другое, более густое, что ли, но рыхлое, сплошь покрывает тело, голову, ноги до когтей, наверное, для бесшумности полёта… Зачем им многоцветье?
— А здесь требуется красный! — бодро выкрикнул Игорёня. — Чтобы любая падла боялась, чтобы чупака в обморок падала.
— Типун тебе на язык, баламут! — разозлился я.
Сухинина поморщилась с показным разочарованием.
— Фи! Ясно, что никому ничего не ясно.
— В общем-то, так и есть, ничего страшного, — я вынужден был согласиться. — Просто мы обязаны предусмотреть самый худший вариант, птичка явно приличных размеров, а перо совсем свежее.
Не хватало нам только летающих чудовищ из сказок! Неужели слухи подтвердятся, и в этом районе водосбора Леты действительно встречаются невиданные ниже по течению виды?
Бр-рр… Погода стоит отличная, а тело дёргает ознобом. Чего-то боишься, словно резкий холодный ветерок пролетает по душе! Как все остальные? Я понял, что некоторые подчинённые тоже начинают испытывать ничем пока не обоснованное чувство страха.
Паниковать рано. Ну птица, ну большая…
— Что же, увидим хищный клюв, тогда поймём, — медичка никак не могла успокоиться.
— Гнутый клюв не есть верный признак! — быстро возразил ей Войтенко. — Они дичь по-разному отрабатывают, кто когтями, а кто клювом, как те же чайки.
— Чайки не совсем хищники, — мягко вставил Винни.
— Ага, как люди, — согласился радист.
Всё, пошли нормальные охотничьи базары, пора выруливать.
— Как бы то ни было, но от нас требуется полная мобилизация внимания… И качество работы! — начал я разговор, ради которого и собрал людей. — Надеюсь, все в прошлой жизни бывали в старых крепостях, замках, церквях?
Народ закивал.
— Я, конечно, буду следить, настаивать, чтобы всё делалось в строгом соответствии с указаниями, однако нужен и самоконтроль. Помните, какие в подобных объектах ворота? Ничего похожего на нарядную дверь домашнего туалета и даже на тяжёлый пафос входов в крутые офисы. Всё делалось с совершенно другим уровнем основательности, аккуратности!
— И так стараемся, — хмыкнула Ирина.
— Мало! — уверенно сказал я. — Два зубца уже пришлось экстренно перекладывать, а раствор с ПВА схватывается очень быстро! Просто проникнитесь духом старины и осознайте: всё должны строить, как древние. Чтобы наша работа простояла столько же лет! Посмотрите, вот мы с Юрой делаем створки ворот… Сколоченные из двух слоев доски, все стыки в паз, это распределяет нагрузку удара. Косые поперечины с обеих сторон, сверху будут стоять кованые полосы-стяжки, всё на прочных болтах с контровкой. Снаружи ещё и железный лист.
— А это что? — поинтересовалась Лина.
— Калитка.
— Маленькая какая!
— Незачем делать большую. Через такую сможет пройти лишь один человек, и то пригнувшись… Два широких железных засова, а будет ещё и поперечная балка в прорезном канале стены! Задвигается в углубление напротив. Хрен такие высадишь!
— Это точно, — подтвердил Юрка. — Ни чупакабра, ни слон.
Все опять опасливо притихли.
— Юра, родной, не пугай меня, а? — тихо попросила Сухинина. — Здесь что, ещё и боевые слоны водятся?
— Я чисто в гипотетическом порядке, а вдруг? — невозмутимо бросил радист.
— Вздыбить бы тебе холку, Юра, за такие «вдруги», честное слово! — брякнул Игорь.
— Товарищ Квачин, а второй выход будет с дверью? — поинтересовалась Май, ещё одна из девчат.
— Обязательно! Закладные с петлями вмоноличены ещё вчера, в оба проёма.
— И тоже с железом?
— Непременно.
— Можно ещё решётку сделать за воротами, вот что, камрады! — с новым энтузиазмом предложил рейнджер. — Я знаю, я читал! Сделаем пока деревянную, с окованными нижними концами, раз железа немного. Можно повесить и снаружи, тогда она будет перемещаться в пазах по сторонам ворот, тут, правда, придётся долбить.
— Перебор! — прервал я мечтателя-долбёжника.
Сил у нас маловато…
Однако думки были о другом.
После находки чудо-пера и разговоров о гадском фениксе даденное начальством орудие уже не казалось мне избыточной мощностью! А вот толщина стен цитадели, массивность и основательность постройки до сих пор кажутся излишними. Бойниц в стенах нет, значит, основная опасность исходила не от стреляющих-нападающих? А от кого тогда?
«Прежде всего — информация. Кто владеет информаций, тот владеет Кристой!» — вспомнились мне слова Германа. В нашем положении тем более трудно это оспорить.
Но информации пока просто нет.
— Вот что, Дар! — Игорь решительно сделал шаг вперёд, став непривычно серьёзным. — Предлагаю на время отложить все работы. Личному составу, взяв оружие, собраться на стене. Прикинем позиции для каждого, основные и оперативные. И каждый должен осмотреться, запомнить ориентиры, потренироваться. Стройка хороша тогда, когда есть, кому строить. Схряпать могут.
— Согласен, — решил я, не раздумывая, опытному бойцу видней. — Через пять минут все поднимаются с оружием, включая арбалеты девчат. Феникс, не феникс… Отразить надо любую птаху.
Народ разбежался, а мы с Игорем остались, стволы с нами.
— Так, рейнджер, что скажешь в связи с новыми данными?
Войтенко замялся, словно не желая говорить.
— Что притих? Давай уж.
— Плохо, что у нас всего один тепловизор.
— Ну уж, брат, сколько выделили, сам понимаешь! — я развёл руки в стороны.
— Да понимаю я всё! Только вот… Ай, ладно, — он тоже махнул.
Что-то всё не прянично лепится. Не кузяво. Валидольно.
Что-то мне, господа, тревожно на душе…
Сутки мы работали, как роботы.
Запись в дневнике:
«Все очень устали. Никто не ропщет, люди работают с энтузиазмом. Тем более что и оплата трудов будет солидной. Если же ещё и золото найдём, то по окончании миссии на особый бонус каждый сможет купить себе квартиру в центре Манауса, если захочет, в чём я очень сомневаюсь… Днём три часа лил дождь, непогода помешала, и всё равно сделано многое. Вместо временных тентов на крепостной стене появились деревянные грибки под металлочерепицей, почти такой же грибок установлен над дворовым колодцем. Вода чистая, холодная, цитадель теперь имеет автономный источник водоснабжения, хотя и ручей совсем рядом. На берегу — небольшой причал.
Квадроциклы ночуют за воротами, не упрут же их здесь… Ворота получились отличные, тяжёлые! Центральные уже попробовала испытать на прочность большая жёлтая ящерица. Ирина ходила с Винни и Лёхой в ближний лесок, собирала лекарственный гербарий. На кухне девчата уголь из мешков пока не тратят, для готовки хватает спиленных вблизи крепости деревьев. Вьетнамки очень экономны, иногда кажется, что они боятся тратить ценные, с их точки зрения, ресурсы. Так и с углём, а ведь в Береговом его уже вполне хватает…
Вчера ночью Юра Молодцов закончил монтаж внутренней электросети — да будет свет! Теперь дежурный на стене может включить прожектор, пока только один. Помещения распределены, большая часть имущества спрятана внутри. Тент оставили, есть тень, место для отдыха. Остро не хватает мебели, очевидная промашка в планировании, обходимся чурбаками. Мы с Игорем размышляем, прикидываем силы, и сроки проведения первого разведрейда по таинственной дороге. Надо самому успокоиться и всё взвесить».
Я отложил ручку. Всё записал или забыл что-то?
Не, всё-таки я не писатель, а читатель, на сегодня достаточно. С наслаждением откинулся на широкую щепу, заменяющую спинку, потянулся. Потом протянул руку и сделал добрый глоток ещё горячего чая, да с диким лимончиком, так в Манаусе назвали эти канареечного цвета цитрусовые.
Между краем навеса и обрезом стены радует глаз полоса розовеющего вечернего неба.
«Как упоительны на Кристе вечера!» И этот… хруст вьетнамской булки! Отменные булки печёт Лина, объедение. Ещё за одной сходить, что ли?
И тут крякнуло!
Радист смонтировал два тревожных сигнала: один сиреноподобный, после него можно уже и не стрелять, а второй крякающий, что-то подобное стоит на блатных машинах народных депутатов и прочей автодорожной нечисти. Сделано специально, «кряк» призван относительно тихо поднять своих, не оповещая об этом чужих.
Меня подбросило, словно ударом молнии.
Вскочив, я сразу резко рванул вперёд, голова закружилась — чёрт, неужели акклиматизация всё ещё не закончилась? Остановился и целую секунду инстинктивно смотрел на траву, приходя в себя, и тут же метнулся назад, со злыми словами хватая прислонённый к столешнице «Тигр» — вперёд! Нёсся, как раненый лось, старательно не глядя по сторонам, только под ноги, иначе споткнусь в этих сандалиях!
Кто-то закричал, потом ещё раз, заверещал тонкий женский голосок.
Мужики уже ломили наверх.
— Не высовываться! — сразу предупредил нас Игорь громким шёпотом. — Пригнуть головы! Птицы летят! Туда смотрите!
Чего он шепчет? Зачем шептать, когда птички еще в километре? Спишем на волнение.
Не буду описывать маты, тихо посыпавшиеся с моих уст. Следующие десять минут они извергались обильно. Всё-таки я ещё не военный человек, не фронтирный.
Пять биноклей уставились на север, все мужчины гарнизона были на стене.
Наконец я начал что-то решать. Нагнулся вниз и крикнул:
— Женщинам быть внизу! Брашпиля увести в комнаты, оружие приготовить!
Над джунглями, в километре от цитадели, в сторону Леты строем во фронт летели три особи. Оптика у всех хорошая, так что разглядеть можно.
Вот найденное на ветках палисандра перо и утратило ореол загадочности…
— Красные, суки! — словно бы умилился Лёха. Огромные птицы были чем-то похожи на фэнтезийного кокатриса из некогда любимой мной игры «Dungeons & Dragons», на существо из средневековых бестиариев, двуногого дракона с головой петуха. Вроде, переврали Плиния, вот и выдумали.
— А оказывается, и не выдумали!
— Что ты сказал, командир?
— Да не, я про себя… У двух добыча в когтях?
Игорь на правах дежурного стражника держал в руках самый мощный бинокль. С такими соседями охране замка не помешала бы и стереотруба на стене.
— Игуаны средних размеров! — откликнулся Войтенко. — Тяжёлые, добыча впечатляет. И ведь прут без видимого усилия! Человека такой феникс, конечно, не унесёт, а вот порвёт качественно и быстро, в мясо.
— Нормально поохотились, — заметил Игорь. Траектория полёта группы проходила по косой, птицы постепенно приближались.
— Ну что, Дар, из пулемёта вхреначим? — Войтенко уже и ДПМ подтащил!
— Торопиться не будем, может, они просто пролетят мимо.
Странное спокойствие овладело мной. Я честно сделал всё, что мог. Дальше прозрачно: нападут — будем отбиваться, рефлексировать не из-за чего.
— Не пролетят, — пообещал радист, главный пессимист отряда.
Клювы, кстати, прямые и длинные, скорее всего, изрядно зубастые. Вот тебе, Ирина, и гнутоносики! Похоже, радист прав, вся троица начала подворачивать в нашу сторону. Дальнозоркость хороша у большинства птичьих, разглядели-таки!
— Работаю?
— Да подожди ты, Игорь! — рявкнул я. — Давай последовательно, из «дегтяря» их по любому снимешь! Разнесёшь в клочья, и что поймём? Ещё и патронов спалишь два десятка… А вот из карабина можно таких взять? Винни!
— Здесь я, готов.
— Давай-ка вместе, начнём с трёхсот метров. Остальным быть наготове, вступать по ситуации. Рассредоточиться!
Оптика на «мосинке» не стоит, но вьетнамец и с открытого садит так, что будь здоров.
На ближней дистанции нас подстрахуют скорострельщики, а уж Юрка своим «ремом» да картечью точно добьёт остатки. И всё же я надеялся, что твари пройдут мимо. Уродливые птицы, и вместе с тем красивые, вот ведь парадокс!
Тут троица показала нам поистине цирковой фокус.
Самая крупная особь вышла вперёд — явно собирается в налёт, будет выяснять, кто посмел засесть в каменных развалинах? Та, что летела без груза, тут же пристроилась снизу. Далёкий резкий крик, первый феникс осторожно выпустил добычу, нижний тут же ловко перехватил её когтями!
— Фига у них слаженность! — восхитился Игорь.
«Да пролети ты мимо!» — чуть не молил я про себя. Жалко валить чудовище. Странно, я вообще-то птицу бью без сомнений. Нападающий отворачивать не собирался, шёл на цитадель штурмовиком.
— Работаем! — выдохнул я.
Бенг! Бенг! Загрохотали выстрелы.
Феникс-кокатрис чуть поднялся сразу после первого, но траектории не изменил. Похоже, знает, что такое грохот ружья. Почему не отворачивает?
Бенг! Бенг!
— Ий-есть! — крикнул Лёха.
Летит, паразит! Двое его товарищей пошли по кругу.
— Следить за парой! — крикнул Игорь.
Бенг!
Прямо в штык!
Феникс вздрогнул и, начав заваливаться на левое крыло, почти сразу получил ещё одну пулю, на этот раз из «мосинки». Теряя красные перья, косо пикирнул в сторону леса. Четыре секунды, и мощная птица, не удержавшись в воздухе, упала в заросли джунглей.
Оставшаяся парочка быстро завершила круг и полетела к месту падения товарища.
Бесполезняк, вам там не пролезть.
— Добиваю? — осведомился рейнджер.
— Не надо, Игорь… Не наживай себе лишних врагов, их вокруг и так хватает, — мудро ответил Винни, медленно опуская винтовку.
Все перевели дыхание.
— Да уж, нам не помешало бы натянуть над двором сетку из троса!
А что, предложение радиста не лишено смысла.
— Сейчас уже будет смена поста? Вот что, Винни, останься пока на стене, с Алексеем, понаблюдайте вместе, мало ли… Мы вниз, — и громко добавил для остальных: — Де-евочки! Чайку приготовьте бойцам!
Как только сошли с каменных ступенек, Войтенко, проводив радиста взглядом, потянул меня за руку, глазами показывая в сторону тента, где на столе стояла остывшая кружка и злополучный дневник. Подождите, девчата, подождите, сейчас всё расскажем…
— Помнишь, после сирены и сработки взрывпакетов боцман с борта увидел большого тапира? — спросил он, присаживаясь на соседний пенёк.
— Помню, конечно.
— Я ведь оглянулся посмотреть, естественно. Не хотел говорить до прояснения, думал, время выберу, скатаемся, глянем с Винни на следы… Так вот, Дар, это был не тапир, зуб даю.
— Господи, а кто? — заволновался я.
— Хрен его знает! Какая-то другая тварь, командир, раньше таких не видел, — виновато улыбнулся Игорь. — Подстрелим, тогда посмотрим.
Накаркал Ростоцкий.
Пошли сюрпризы.