Глава 22
Велико ли влияние случая на нашу жизнь? Бывает по-разному. Разнообразные случаи происходят с нами постоянно, такова уж у случаев обязанность – происходить. Но что-то зависит и от нас. Мы можем случаем воспользоваться или не обратить на него внимания. Кто знает, тот ли это случай, который нужен? И все же нам с бароном выбирать не приходилось. Мы ждали удобного случая, и он не замедлил появиться. Вот только был он таким странным, что мы не сразу его распознали. Но ждать далее представлялось не лучшим вариантом, герцог приезжал на следующий день.
Только мы поужинали, как совсем незапланированно явились стражники. Немного смущаясь, они переминались с ноги на ногу. С чего бы это им так волноваться? Ага.
– Извините, ваша милость. Мы бы сами никогда, но что поделать – служба.
Странно, что-то раньше за ними такого не наблюдалось. То-то мы удивились, когда ребята притащили нам на ужин бутылку дешевого вина. Наполовину пустая бутыль до сих пор стояла на столе. Да, у нас появился стол – правда, он был накрепко привинчен к полу, так что использовать его вместо оружия не представлялось возможным. Но и без этого стол – вещь полезная. На него-то во время ужина стражники и водрузили упомянутую бутыль. Видимо, пытались загладить свою вину. Интересно, за что? Что за пакость такую нам приготовил Бухтер?
– Что случилось, любезные? В чем вы провинились? Неужели затащили на сеновал местную кухарку и пришли к нам, чтобы покаяться в этом прискорбном деянии?
На лицах стражников появились улыбки. Кухаркой в поместье была дама лет пятидесяти и весом добрых двести килограммов. Куда-нибудь оттащить ее они могли разве что втроем. И то только под страхом смертной казни.
– Нет, дайте угадаю. Должно быть, вы укатили из графского погреба бочку вина. И чтобы загладить вину, решили бутылочку занести нам.
Улыбки на лицах стражников расцвели еще шире. Причем имели они явно мечтательное происхождение.
– Ах, ваша милость, какая досада, что не вы наш граф, с вами так весело. И песни вы хорошие знаете. Нет, ничего этого мы не делали. Мы вообще ничего не сделали пока. А дело, которое нам поручили, совсем не радует.
– И что же это за дело?
– Мы должны связать вас и оставить в таком виде до завтра. А дверь не закрывать на замок.
И стражники замолчали, ожидая нашей бурной реакции.
– Да это издевательство над благородными людьми, – вспылил Рамель.
– Успокойтесь, барон, эти ребята не виноваты. Такова уж их скорбная судьба.
– Наша, вы хотели сказать, – поправил меня барон.
– Да что наша? Мы-то все равно в плену. А вот им не позавидуешь. Вы только посмотрите на их раскаяние.
Стражники согласно кивали головами, подтверждая: «Да, раскаиваемся, как только можем, но не выполнить поручение никак не получится».
– Кстати, а чем вы нас собираетесь связать? – Это я уже стражникам.
– Как чем? Конечно же, веревками. Чем же еще-то?
– Как это прискорбно. Двух благородных людей хотят связать веревками. Вот если бы ремнями – это совсем другое дело. Это как-то более возвышенно.
– Нет. Мы на это не согласимся все равно, – сказал барон.
– Да нет же, барон, мы согласимся.
– Я не согласен, и все, – по-прежнему упорствовал Рамель. Как будто от нашего согласия как-то зависел результат.
– Соглашайтесь, барон, соглашайтесь. – Я толкнул его локтем и незаметно подмигнул. В другой ситуации я и сам бился бы до последнего. Но кое-что из сказанного стражниками заставляло меня склоняться именно к такому варианту. Тем более что мы безоружны, а стражники вооружены и неизвестно еще, сколько народу в случае чего пожалует к ним на помощь.
– Ладно, я соглашаюсь, – сказал Рамель и бросил на меня гневный взгляд.
Стражники облегченно вздохнули, все-таки им очень не хотелось устраивать с нами битву. Как я их понимаю!
Стражники сходили на конюшню за ремнями, и мы с бароном позволили себя связать. Расположив нас как можно удобнее, они поинтересовались, не могут ли чем-то быть полезны, и, получив отрицательный ответ, удалились.
Не успели стихнуть шаги стражников, как барон приступил к расспросам, больно толкнув меня при этом локтем.
– Я надеюсь, Андрей, вы можете объяснить, зачем мы позволили себя связать, как последние олухи?
– Подождите, Рамель, стражники еще не ушли.
Минут через пять, когда шаги затихли окончательно, я начал объяснять:
– Я подумал, а не пора ли нам отсюда выбираться.
– Предложение более чем разумное. Но как нам поможет то, что мы лежим здесь связанные?
– Представьте, именно это нам и поможет. Вы не обратили внимания на то, что стражников нет в коридоре. Стоит нам освободиться от пут – и мы сможем отсюда выбраться.
– Есть еще и дверь.
– Которую им поручили не запирать на замок. Стражники проговорились.
Барон задумался, оценивая наши шансы на освобождение, и, видимо, решил, что они есть, но невелики. Еще бы, он пока не знал моего плана до конца!
– Все это очень хорошо. И возможно, дверь не закрыта. Но как это нам поможет избавиться от пут? Вы же позволили им нас связать.
– Конечно. Иначе бы они не ушли. А с путами мы что-нибудь придумаем.
– Вы думаете, Андрэ, что мы сможем их порвать или развязать?
– Вообще-то я рассчитываю не на это. Но для начала можем попытаться.
Мы добросовестно пытались справиться с ремнями. Ни порвать их, ни развязать не получалось. Они оказались крепкими, а завязали их на совесть. Наконец минут через пятнадцать попытка была признана неудачной. Я на нее, в общем-то, сильно и не рассчитывал.
– Быть может, веревки было бы порвать легче? С чего вы взяли, что связывать ремнями более благородно?
– Я это не утверждаю. Зато я знаю со всей определенностью, что ремни, в отличие от веревок, размокают в воде. После чего от них легко освободиться.
– Точно. Этого я не учел. Остался один вопрос: где мы найдем воду?
Да, с водой были проблемы. Из-за ее отсутствия план мог провалиться. А так все хорошо было задумано. Поплевать на ремни, что ли? Нет, это вряд ли поможет. Надо их в чем-нибудь замочить.
– Рамель, вы можете дотянуться до стола?
– Пожалуй, смогу, если вы, Андрэ, поможете мне подняться.
Общими усилиями, помогая друг другу, нам удалось подняться.
– А теперь наливайте вино в тарелку.
– Андрэ, сейчас совсем не время. И потом, пить вино из тарелки – это несолидно.
– Правильно, несолидно. Поэтому мы не будем его пить. Мы будем замачивать в нем наши путы.
– О, Андрей, общаясь с вами, я познаю все новые способы использования вина, – удивился барон.
Еще бы ему не удивляться. Я и сам не предполагал, что такое возможно. Еще вчера. Да что там – еще час назад.
Вы пробовали налить вино в тарелку, если руки связаны за спиной? Непростое упражнение. Йога отдыхает. Но если впереди освобождение, то что там йога. Ни у одного йога не было такого стимула, как у нас. В общем, вино в тарелку мы налили, и я, как инициатор идеи, приступил к эксперименту.
Должен вас предупредить на всякий случай: замачивать руки в вине на длительный срок совсем не полезно. Без крайней необходимости советую этого не делать. Не для того оно предназначено, даже такое дешевое. Спирт сушит кожу, а продержать руки погруженными в тарелку мне пришлось минут сорок. Но что такое мелкие неудобства по сравнению с вновь обретенной свободой? Той, что должна нас встретить у входа. Рамеля мне удалось развязать без замачиванья его пут в вине. Со свободными руками это было не так сложно. Полные радостных предчувствий, мы с бароном пожали друг другу руки и направились к двери, пылая праведным гневом. Это чувство требовало, чтобы мы покинули помещение как можно скорее. Но не тут-то было. Дверь оказалась закрыта снаружи.
Мы карабкались к столу, замачивали путы в вине – и все это напрасно, из комнаты выйти мы не могли. На месте барона я сказал бы в мой адрес несколько резких слов, он же ограничился сокрушенным покачиванием головы (вот что значит дворянское воспитание) и вполне нейтральной в данной ситуации фразой:
– Мне кажется, Андрэ, что наш план не удался.
Как благородно с его стороны мой совершенно дурацкий план назвать нашим. Да, план не удался, но стоять без дела неразумно, и я решил сделать единственное, что мне в данной ситуации пришло в голову, – запереться изнутри. Согласитесь, мысль не самая гениальная, но она давала хоть какую-то надежду. Я собрал сброшенные нами ремни и привязал ими дверную ручку к столу.
– Вы думаете, нам это чем-то поможет? Выход, конечно, оригинальный, и, должно быть, мы кого-нибудь этим удивим. Вот только надолго это стражников графа не задержит, – комментировал мои действия Рамель.
– Не скажите, барон, дверь прочная. К тому же она открывается наружу, а следовательно, стражникам придется тянуть, а не толкать. И если с той стороны нет большой удобной и крепкой ручки, открыть ее будет непросто. Придется ломать. Сразу ломать не решатся – пошлют за графом. Пока он даст согласие, пока то да се. А там, глядишь, и герцог Йелский подоспеет. Не станет же граф держать нас в заключении при герцоге.
Все, что я говорил, шито белыми нитками. Надежда на такое развитие событий невелика. Насколько могли оправдаться мои предположения, мы так и не узнали. За дверью вдруг раздались шаги, и чей-то нетрезвый голос потребовал, чтобы его обладателя пустили к нам для осмотра помещения.
Чего здесь, спрашивается, осматривать? Все, что здесь есть, – это стол, окно да два грозных узника – то есть мы с бароном. Впрочем, мы-то к помещению как раз не относимся, а все остальное пусть осматривают на здоровье, нам не жалко.
– А вдруг это засада? – спросил барон.
– Вряд ли. Они думают, что мы связаны. Зачем им устраивать засаду? Барон, встаньте у двери и хватайте первого, кто войдет, а я попытаюсь задержать остальных.
– Хорошо, открывайте, – решительно согласился Рамель.
Я отвязал ремень от ручки и толкнул дверь. На этот раз она открылась на удивление легко. Тем более что ее тянули снаружи. Если кому-то очень хочется сюда войти, то кто мы такие, чтобы этому препятствовать? Замок Бухтера, вот он пускай нашу комнату и сторожит, если ему хочется.
– Прошу, сударь, входите. – Я сделал приглашающий жест.
Незнакомый нам человек, пошатываясь на нетвердых ногах, сделал шаг в комнату и оказался в крепких руках Рамеля. Барон стиснул посетителя так, что тот не мог пошевелиться, зато он мог осматривать комнату сколько угодно. Неизвестный попытался вырваться, но хватка у барона была железная. Из нее не вырваться людям и покрепче, а уж пьяненькому толстяку и подавно. Я выглянул в коридор – на удивление, он был абсолютно пуст. Странно. Чтобы это значило?
– Я должен осмотреть помещение, – запинаясь, проговорил наш гость.
– Да пожалуйста, сколько угодно. Мы здесь все уже осмотрели и можем уступить место вам.
– Кто это такой, интересно? – Почему-то Рамель спросил это у меня.
– Наверное, какой-нибудь друг графа, раз разгуливает здесь совершенно один.
– О да, граф Бухтер мой хороший друг, – сказал незнакомец, запинаясь, – и он позволил мне осмотреть весь замок.
Зря он это сказал. Звание «друг графа Бухтера» в данной ситуации – не лучшая рекомендация.
– Раз так, то своего друга графа вы подождете здесь. А мы с вашего разрешения пойдем.
– Но не можем же мы идти в таком виде, – Рамель потешно взмахнул рукавом халата.
– Конечно, не можем. Я думаю, этот господин любезно одолжит нам камзол и шляпу.
– Но я замерзну без них, – пытался протестовать незнакомец.
– Ничего, мы одолжим вам халат. Своего друга вы подождете в нем.
Как проворны, оказывается, мы с Рамелем в переодевании незнакомцев. Пойти в камердинеры – цены бы нам не было. Не прошло и двух минут, как незнакомец, одетый в халат, лежал на полу. Он пытался объяснять, что он друг графа, а следовательно, должен сидеть в это время за столом в обществе своего друга Бухтера, а Рамель примерял его камзол. Мы, конечно, не какие-нибудь разбойники, но, раз назвался незнакомец другом Бухтера, это меняет дело. С такими у нас разговор совсем другой, чем с прочими благовоспитанными гражданами. Камзол оказался широк и короток, сидел он на Рамеле довольно неуклюже. Но все же лучше давешнего халата.
– Что за странный покрой? Он совсем мне не подходит, – ворчал барон, пытаясь привести костюм хотя бы в относительный порядок.
– Чем вы не довольны, Рамель? Мне даже такого не досталось.
– Да, жаль, что только один друг графа Бухтера заглянул к нам в гости. Кстати, как бы он не позвал стражу!
В это время в коридоре послышались шаги, и мы поспешили затворить дверь.
– Ау, любезный гость, где вы? Отзовитесь. – По коридору, судя по всему, шел один человек. Как и наш пленник, тоже весьма нетрезвый. Такого просто не бывает! Так это же граф Бухтер собственной персоной! Один! Идет прямо к нам в гости и не боится! Впрочем, чего ему бояться? Мы должны быть крепко связаны, так он думает.
– Я здесь, – отозвался наш гость, и Рамель поспешил завязать ему рот платком, чтобы он не наболтал лишнего.
Граф открыл дверь в нашу комнату, и мы с криком втащили его внутрь.
– Посмотрите, барон, как любезен наш граф, он не позволил нам ходить в одном камзоле на двоих! – обрадовался я.
Бухтер от удивления лишился речи. Он молчал целых полминуты, пока мы с бароном сноровисто освобождали его от верхней одежды. После чего он попытался заговорить, но было уже поздно. К этому моменту он уже был облачен в «туркменский» халат, связан и сидел с кляпом во рту. Я хотел пару раз пнуть Бухтера, но передумал. Недостойно благородного человека пинать пленного, даже такого, как граф. Пусть отдыхает, он и так немало огорчен тем, что поменялся с нами местами.
Коридор был пуст, никто не спешил следом за графом. Мы покинули наших неожиданных посетителей, пожелав им не сильно скучать. Неплохо мы подшутили над графом и в этот раз! Причем самое интересное, что подготовил почву для этой шутки Бухтер самостоятельно. Должно быть, такое стечение обстоятельств и называется иронией судьбы.
