Книга: Гнездо Седого Ворона
Назад: Глава 22
Дальше: Глава 24

Глава 23

Птица — черная, упитанная, из тех, что пируют на местах побоищ, вольготно расположилась на ветке и открыла клюв, чтобы сообщить подругам, как спокойно и благодатно вокруг. Но не успела… Ветка странным образом развернулась, и, едва птица расправила крылья, как то, что миг назад казалось ей корявыми сучьями, обхватило птичье горло, резко встряхнуло…
— Вот и завтрак, — процедил Старый Бирюк, засовывая добычу в дорожную сумку.
Он не мог сказать точно, будет его добыча завтраком, обедом или ужином. Скорее и первым, и вторым, и третьим сразу в те пару часов, которые он по возможности отведет себе на отдых. Как и следовало ожидать, следы отряда привели к Бунку, тому самому, который он покинул много лет назад, преследуемый шедшим из-за Барьера Охотником. Затем тот вдруг отстал, неведомо почему. Словно прежний Бирюк, сам того не заметив, перешел незримую границу. Зверь просто развернулся и побрел восвояси, чуть было не догнав обреченную жертву.
Возвращаться в давно знакомые места было тяжело и странно. То и дело он узнавал то камень, на котором они с братом когда-то сидели, соображая, как проникнуть за Рубеж, то скрытую глухим кустарником вентиляционную шахту, по которой некогда попали в Бунк.
Сохатый. Почему он пришел за ним? Почему именно он?! Убить? Через столько лет после размолвки? Зачем? Не сказать чтобы их расставание было дружеским, но все, чему надлежало было сказанным, — было сказано. Что же случилось с ним здесь? Неужели по злой насмешке судьбы он стал новым Охотником, посланным за его головой. Но кому Бирюк понадобился спустя все эти годы? И для чего? Да и в самом ли деле хотел Сохатый уничтожить его? Вопросы не давали покоя, но пока ему было не до них.
Отряд, за которым он следовал, прибыл в Бунк утром. Старому Бирюку было на руку, что привыкшие к лихой скачке и вольному ветру людожеги вовсе не стремились лезть под землю. Они разложили костры, наполнив округу треском хвороста, так что и войско новобранцев смогло бы скрытно подобраться к ним. Затем разлеглись в траве, отдыхая после долгого перехода и ожидая знака от кашеваров.
Уверенные в собственной безопасности, чужаки, ни от кого не скрываясь, болтали между собой. Имя «Лешага» звучало в их речах не менее пяти раз. А вскоре отряд всадников в три десятка бойцов начал готовиться в путь — видно, к серьезному походу. Старый Бирюк видел, как бойцы грузят на коней запасные, разделенные на длинные карманы, сумки с магазинами для автоматов.
В селении, где он провел несколько последних лет, запас патронов любого из этих вояк стоил целого стада. Но здесь, похоже, никто не задумывался над ценой патронов.
Еще больше, чем несчетное количество боеприпасов, старого воина насторожили длинные кожаные петли у каждого седла. Бирюк видел, как ловко бросают их в цель чужеземные наездники. Стоило одному из них выхватить нож, как три аркана разом оказывались у него на запястье, еще один выдергивал клинок из руки. Каждый успешный бросок приветствовался радостным гиканьем и криками воодушевления.
«Они хотят взять Лешагу живьем, опасаются его, но для чего-то хотят заполучить в свои руки». Сердце старого воина наполнилось тревогой. Он уже давно ощущал близкое присутствие ученика. Тот шел к Барьеру упорно, не сворачивая, почти не останавливаясь, будто вовсе не считаясь с опасностью, которая может подстерегать. Но это полбеды!
Наставник с самого начала чувствовал: придет день, и Леха сумеет превзойти его. В нем заложена мощь, о которой ему самому и мечтать не приходилось. Он старательно обучил преемника почти всему, что знал и умел сам, дал верного и преданного напарника, чтоб тот прикрывал ему спину, однако…
Старый Бирюк тяжело вздохнул. Ему казалось, что любимый ученик повредился рассудком. Он шел за Рубеж не один, даже не с отрядом — с каким-то нелепым табором! Свора псов не беспокоила наставника. Эти при случае всегда сумеют постоять за себя и за двуногого собрата. Но женщина!.. Как только он мог додуматься взять с собой женщину в такой опасный путь?!
Сердце его наполнилось досадой и болью. Не будь этой обузы, Лешага, пожалуй, без труда бы оторвался от погони, легко запутал следы, а со временем перебил бы преследователей, всех до единого. Но женщина шла медленно, должно быть, совсем выдохлась. Так что догнать их и прижать к Барьеру не составит преследователям особого труда.
Конское ржание отвлекло старого воина. Он увидел, как из леса на поляну, скрывавшую древнюю ракетную шахту, выехали трое всадников. Один из них спешился перед командиром отдыхающего на привале отряда и после традиционных поклонов и воздеваний рук быстро заговорил, указывая на землю.
«Должно быть, следопыт, — догадался воин, досадуя, что ветер относит слова чужаков. — Похоже, отыскал их следы. Будь Лешага один…»
Он не стал додумывать эту мысль. Леха шел не один, и, конечно, он не бросит свою женщину, даже если в том будет необходимость. Не для того брал с собой. А это значит, что он, Бирюк, должен оказать услугу своему нерадивому ученику. Возможно, последнюю услугу — мысль зацепила мозг колючим краем. Так что же, этот день — последняя точка его долгого пути, и завтрашнего уже не будет?!
Ум, привыкший быстро находить решения, мгновенно выдал другой вариант. «Если женщина умрет, Леха, да еще и со стаей, легко расправится с этими увальнями. Сделать это легче легкого. Ученик потом еще благодарить станет. — Он мотнул головой. — Нет, не станет. Бред!»
Старый Бирюк закусил губу и медленно, чтобы не привлекать лишнего внимания, поднял автоматный ствол. Три выстрела ударили один за другим, почти без промежутка. Следопыт и его товарищи рухнули наземь с простреленными головами и затихли без криков и стонов.
«Вот теперь-то и начнется охота на старого волка!»
* * *
Воинство селения, которое вряд ли кому пришло бы в голову величать красивым древним словом «гарнизон», выстроилось на площади — той самой, на которой еще совсем недавно староста встречал дочь и ее мужчину. Пять с небольшим десятков селян с карабинами и автоматами за спиной, в руках у каждого вилы, топоры или большие тесаки для рубки мяса.
Староста покосился на диковинное чешуйчатое существо, шедшее в сопровождении пары чужаков. Те были молоды, на вид сильны, однако один из них был не вооружен, если не считать обычного ножа на поясе. Другой же, хоть и имел автомат, но держал его, как дубину, будто и вовсе не знал, для чего тот предназначен. Староста с тоской поглядел на обещанное подкрепление.
«От них немного толку — впрочем, сам виноват. Те, кто мог сражаться, полегли там, внизу, подобранные у подножия изранены и вряд ли смогут продолжать бой. Конечно, вместе с ними удалось прихватить несколько автоматов и патроны, но и все. Селение обложено врагом. Те, что нынче засели у ручья, умеют воевать лучше, чем его необученные селяне».
Отец Лил разглядывал странную троицу. Извиняться за «дружественный огонь» было глупо, да и ни к чему. Эти-то, должно быть, отсиживались в кустах, не вступая в схватку, что ж перед ними-то извиняться? Он еще раз хмуро поглядел на спасшихся, пытаясь определить, кто из них старший.
«Кажется, тот, что держит автомат за ствол. Он крепче своего приятеля, хотя говорящее чудище, конечно, пострашнее их обоих».
— Я возьму оружие и патроны, — чуть сконфуженно, однако решительно объявил глава селения.
— Те, что подобрали внизу? — уточнил Марат.
— И ваши тоже. Оставлю только ножи. Впрочем, ты, — он ткнул в грудь Тимура, — если знаешь, как с этим управляться, можешь встать на стены вместе с нами.
— Отряд еще не разбит, — покачал головой караванщик, — а если так, у меня есть свой командир, и я выполняю только его приказы.
— Что?! — нахмурился староста, делая шаг к спорщику.
Автомат, еще мгновение назад выглядевший бесформенной дубиной, как-то очень быстро извернулся в руках чужака, приняв боевое положение.
— Повторяю, — очень медленно и внятно произнес тот. — У меня свой командир, — он указал на драконида, — и я выполняю только его приказы.
Марат внутренне просиял от неожиданного проявления преданности.
— Прошу извинить, почтеннейший староста, но мой соратник говорит правду, — поклонившись, вмешался сказитель. — Тот, кого вы, по вполне простительному неведению, почитаете диким зверем, на деле один из лучших военачальников Трактира. Вы, конечно, слышали о Трактире «Разбитые надежды»? Это место, которое, словно феникс, возрождается для новой жизни из сожженных чаяний былого мира.
— Слышал, — недовольно буркнул отец Лилии.
— Воистину, — напевно продолжал Тиль, — именно предвидению славного Марата из рода Драконидов будет вовек благодарно Дикое Поле. Ибо он разгадал намерения коварного врага и тем помог своему достойному учителю — Лешаге, доблестному и светлому рыцарю, — сокрушить многотысячное войско людожегов и столь же многочисленную свирепую армию волкоглавых.
Да и здесь, в нескольких днях пути, у Сарычевой горки, его разумение и личная доблесть спасли от разгрома наш отряд и даровали жизнь достойному караванщику Тимуру, сыну Исмаила. Конечно, он предан своему избавителю, разве могло быть иначе? — песнопевец почтительно склонил голову.
Староста поморщился, сочтя за лучшее не настаивать. Пусть уж эти двое остаются при своем оружии.
«Но, быть может… — в голове его мелькнула шальная мысль, — если этот страшный уродец так ловко командует войсками, то и здесь придумает что-нибудь полезное?»
Он покосился на свое немудрящее воинство. Что и говорить, эти ремесленники и огородники не ахти какие бойцы. Хоть они и готовы умереть, защищая порог собственного дома, но, увы, это будет бесцельная смерть. Их попросту всех перестреляют у этих самых порогов.
— Что ж, если так, — смягчая тон, протянул староста, — мы будем рады принять вашу помощь. Раненых осмотрит наш лекарь. Если им суждено выжить, он это увидит и сделает все, что надлежит. А нам бы очень не помешал какой-нибудь план боя, иначе тут долго не выстоять. Враги легко перебрасывают свои взрывные заряды через внешнюю стену. Нас тут перебьют, даже не вступая в честную схватку!
— План боя… — задумчиво протянул Марат, и глаза его подернулись серой поволокой. — Я видел, раненых понесли в дом, что над обрывом скалы…
— Именно так, — не понимая, что на уме у чудища, подтвердил отец Лилии.
— Угу, понятно, — он на какое-то время замолчал. — Скажите, — вновь заговорил чешуйчатый после паузы, по мнению старосты, несколько затянувшейся, — когда мой друг Лешага оставлял автоматы и патроны в качестве выкупа за девушку, там были еще заплечные мешки с веревками и крючьями. Вы забрали их?
— Забрали, а как же? — чуть обиженно отозвался глава селения. — Нам все сгодится.
— Тогда несите их поскорее сюда. Я знаю, что делать.
* * *
Лил была тиха и бледна. Она шла, едва переставляя ноги. Ей чудилось, как односельчане один за другим приближаются к ней, идут, не разбирая дороги, сквозь кусты, через стволы деревьев. Подходят, чтобы проститься. Она тихо плакала, шептала себе под нос едва слышную мольбу: «Не надо, не надо, ведь вы еще живые, может, все еще обойдется!» А те, кого она знала и помнила с детства, не отвечали, просто кивали головами и растворялись без следа. Впрочем, нет. Какой-то след все же оставался. Вся Стая недовольно ворчала и скалилась, будто тоже видела прозрачные тени.
Леха шел вперед хмурый, сосредоточенный, время от времени досадливо оглядываясь на подругу. В голове его крутились странные раздражающие мысли. «Она была права, что ушла со мной. Теми малыми силами ее селение не удержать». А что людожеги делают с теми, кто оказывает сопротивление, он знал слишком хорошо.
«Одна надежда, что Марат придумает выход. У этого голова работает получше, чем у многих стариков. Да, Лил, конечно, права, но я-то, я все равно не прав, что взял ее с собой. Если Бунк занят, то даже там отсидеться не получится. А уж к волкоглавым тащить ее — лучше пусть идет на все четыре стороны!»
От этой мысли ему стало особенно худо, так что он даже кулаки сжал в глухой ярости.
Чувствуя настроение хозяина, Черный заскулил, будто чуя свою вину и не понимая, чем же расстроил вожака. Леха хотел потрепать его по вздыбленной холке, но вдруг его внимание привлек звук не слишком далекий и до боли знакомый: хлопок одиночного выстрела. Вслед за ним, россыпью крупного дождя по железному листу, ударили автоматы.
«Людожеги, — сообразил Лешага. — Только они в этих краях так густо поливают огнем, не зная счета патронам».
Пальба вдруг прекратилась так же внезапно, как началась. Должно быть, люди Пророка озадачились, силясь сообразить, куда они стреляли. Словно в насмешку, чуть в стороне раздался еще один выстрел. Лешага прикрыл глаза и глянул на округу верхним зрением. Всадники были недалеко. Они спешились и сейчас торопились рассредоточиться и укрыться за деревьями. Вероятно, они не сделали этого сразу, так что на прогалине, где находился отряд, валялись два трупа. Нога одного из убитых застряла в стремени, а второму, судя по крови на седле, немного не хватило времени, чтобы спрыгнуть наземь.
— Два выстрела — два трупа, — прошептал Лешага, пытаясь отыскать тренированным взглядом верхнего зрения нежданного союзника. Тот будто сквозь землю провалился.
Между тем командир отряда не терял времени даром. Понимая, что стрелок на этом не успокоится, он приказал одному из своих людей отвести коней в тыл, а еще трем, прикрывая друг друга, прячась в подлеске, занять позиции с противоположной стороны прогалины. Те были чрезвычайно осторожны, сомнений в меткости неведомого противника не осталось ни у кого. Они двигались пригнувшись, то и дело поворачивая стволы автоматов из стороны в сторону в надежде выцелить неведомого врага.
Хорошо шли. Лешаге даже понравилось. Но еще больше ему понравилось другое: за спиной коногона вдруг шелохнулась листва, из нее стремительно появились, точно выплеснулись, две руки. Одна зажала рот, а вторая тут же всадила под гортань кинжал. Удар, проворот — мертвое тело будто само привалилось к дереву и тихо сползло наземь.
— Старый Бирюк?! — не веря себе, прошептал Лешага. — Ты-то здесь откуда?!
Следующее мгновение не оставило места для сомнений. В седле ближайшего скакуна тотчас оказалась знакомая с детства фигура, ударила пятками по конским бокам и с гиканьем направила коня прочь, увлекая за собой весь оседланный табун.
Людожеги отреагировали криками ярости и беспорядочной стрельбой. Мгновенно, но запоздало.
Учитель придержал коня.
— Что он делает?! — взвыл Леха, и тут замысел наставника возник в его голове, ясный, точно солнечный день. Конечно, три десятка отличных скакунов с седлами, вьюками, седельными сумками и хорошей сбруей — прекрасная добыча. Продав такую, можно всю жизнь в Трактире поживать, ни в чем особо себя не утесняя. Но Старый Бирюк сейчас не искал добычи! Он словно играл с врагом, позволяя тому следовать по пятам, чуть отрываясь и снова замедляя ход.
«Птица с подраненным крылом, — Леха вспомнил название этого маневра. — Притворяясь раненой, мать уводит змею от беззащитных птенцов…»
— От беззащитных птенцов, — уже вслух повторил воин и тихо застонал.
«Как я сразу не понял! Он старается увести преследователей от меня! Эти твари идут за мной от самого Трактира, они потянулись за Маратом и Заурбеком в надежде, что я вернусь, или те выведут их на след. А теперь, кажется, они выследили нас».
Он снова оглянулся. Лил двигалась, как во сне. Под ее ногой треснула сухая ветка, девушка даже не обратила внимания.
«Да, конечно, так нам не скрыться».
Старый Бирюк все уходил от погони, утаскивая за собой разъяренную змею, оскалившуюся парой дюжин автоматных стволов. Наставник заставлял коня шарахаться из стороны в сторону, то обвисая в седле, то в одно движение разворачиваясь лицом к хвосту и стреляя, как водится, редко, но без промаха.
«Он тащит их к Барьеру Ужаса, — вдруг сообразил Лешага. — Конечно, как я мог забыть — он же хорошо знает эти места, жил тут вместе с Сохатым! Надо идти навстречу. Там, у Барьера, если людожеги прижмут его…» — Лехе не хотелось даже вспоминать это проклятое место, все тело передернулось от одной лишь мысли, что это может повториться. Но идти надо, что бы там ни было. Надо.
— Лилия! — окликнул воин.
Девушка вздрогнула. Любимый редко звал ее полным именем.
— Там мой учитель. Я иду ему на выручку. Ты со Стаей пока остаешься тут. Спрячьтесь хорошенько.
Черный просительно уставился на хозяина, точно не веря, что тот может сунуться без него в опасную передрягу.
— Ладно, ты со мной, для связи. Пластайся по земле, будто собственная тень. Вперед не лезь.
Пес радостно вскинулся, и тут же, водрузив на плечи Лешаге могучие лапы, стал облизывать ему лицо.
— Отстань!
— Все будет плохо, — устало вздохнула Лил.
Воин растерялся, но промолчал. Обычно его женщина тут же начинала возмущаться и требовать участия в бою наравне с ним.
— Я вернусь, — он попытался утешить ее, понимая, что неловкая пауза затягивается.
— Да. Но все будет плохо.
* * *
Пуля ударила под лопатку, затем вторая в плечо. «Ну вот, кажется, и все», — мелькнуло в голове Старого Бирюка. Он снова ударил пятками по конским бокам, пуская и без того испуганное животное в галоп. Рука сразу потяжелела, пальцы разжались, выпуская рукоять автомата.
Он повалился на конскую шею, пытаясь удержаться здоровой рукой. Жизнь оставляла его с каждым рывком, с каждым толчком крови. До Рубежа оставалось совсем чуть-чуть. Наплывали знакомые издавна места: холм, выпирающие из него замшелые обломки бетона с торчащими ржавыми железками. Он прикрыл глаза, нащупывая висевшую у пояса гранату.
«Только бы хватило сил!»
В этот миг из-за бетонных глыб один за другим ударили выстрелы. Уставшие от долгого бега людожеги отпрянули и залегли, потеряв на месте еще троих. Их оставалось чуть меньше двадцати человек, и желание поймать следующую пулю вовсе не читалось на усталых лицах. Они продолжали отстреливаться, но уже короткими очередями — большая часть захваченных с собой боеприпасов тряслась на крупах угнанных коней. Новый выстрел, короткий и четкий, словно вовремя сказанное слово, и очередной вскрик.
«Лешага», — сообразил, едва удерживаясь в седле, Старый Бирюк. Из последних сил он направил коня на холм. Утомленный скакун недовольно заржал, но повиновался. Где-то рядом был огромный, пусть и раненый, волк, и конь чуял это.
* * *
— Сейчас-сейчас, — оценив маневр учителя, приговаривал Леха, выцеливая очередную жертву. — Сейчас они отступят, вот увидишь. Сейчас отступят!
То, что он увидел потом, совсем не вязалось с его ожиданиями, и Лешага впервые не смог понять, радоваться ему или нет. Какая-то женщина, совершенно незнакомая, уже немолодая, но юркая, точно ящерка, каких тут было великое множество, выскользнула из-под замшелого обломка и кинулась навстречу всаднику, подхватывая сползающее из седла тело.
— Стреляй! — не скрываясь, закричала она. — Прикрой нас!
Ее голос, хрипловатый и звучный, прозвучал неожиданно властно, от чего палец Лехи сам собой нажал на спусковой крючок. На этот раз снова кто-то взвыл от боли, но ранение не было смертельным. Воин понял это по звуку голоса.
— Давай же, не останавливайся, — командовала незнакомка, оттаскивая учителя под защиту бетонных обломков. — Они вот-вот будут здесь!
— Кто?!
— Ясно кто, волкоглавые! Они гонятся за мной!
Назад: Глава 22
Дальше: Глава 24