— В смерти мальчика никакой необходимости не было.

— Смерть мальчика и не планировалась.

— Но ее возможность надо было предусмотреть.

— События, которые уже произошли, всегда кажутся легко прогнозируемыми. Не забывайте, это всего лишь дети. И мы не предполагали такого;накала страсти к насилию.

— Я вам не верю. Я верю тому, что именно на таком уровне страсти к насилию вы и строили свои расчеты. Вы рвались к этой цели. И полагаете, что эксперимент удался.

— Я не отвечаю за ваши представления. Я могу лишь не соглашаться с ними. Эндер Виггин подготовлен для перевода в Командную школу. Таков мой рапорт.

— А у меня есть еще отдельный рапорт капитана Дэпа — учителя, которому было поручено специальное наблюдение за Виггином. И в этом рапорте — за который, кстати, он не понесет никакого наказания — говорится, что Эндрю Виггин психологически не готов к выполнению своих обязанностей.

— Если это и так — в чем я сильно сомневаюсь, — то это явление временное.

— А как вы думаете, каким временем мы все располагаем?

Нет, полковник Графф, в настоящую минуту нам придется рассматривать ваши действия в отношении Виггина как полный провал, а мальчика — как материал, потерянный для наших целей, а может быть, и вообще ни к чему не пригодный. Итак, если вы обойдетесь без новых убийств, я считаю, что на первый план должен быть выведен тот — другой. Я хочу, чтобы он был подготовлен к вступлению в Командную школу как можно быстрее.

— Хорошо, сэр, хотя должен сказать, что я считаю Боба ненадежным.

— Это почему же? Не потому ли, что вам пока еще не удалось превратить его в убийцу?

— Потому что он не человек, сэр.

— Его генетические особенности вполне укладываются в масштабы естественных вариаций.

— Он создан искусственно, а его «изготовитель» — преступник, не говоря уже о том, что официально признан безумцем.

— Я бы мог согласиться с вами, если бы речь шла о его отце или матери. Но врач? Этот мальчуган нам нужен, и мы должны получить его как можно скорее.

— Он непредсказуем.

— А разве Виггин предсказуем?

— Он менее непредсказуем, сэр.

— Вы очень осторожны в своих формулировках, особенно Учитывая, что всего несколько минут назад утверждали, что Убийство было трудно предсказать.

— Это не было предумышленным убийством; сэр.

— Ладно, скажем, непредумышленное человекоубийство.

— Отвага Виггина подтверждена, а Боба — под вопросом.

— У меня есть рапорт Даймека, за который он опять-таки не…

— Не будет наказан. Я с ним знаком.

— Поведение Боба в ходе последних событий — выше всех похвал.

— Тогда доклад капитана Даймека неполон. Разве там не говорится, что именно Боб был тем лицом, которое подтолкнуло Бонзо к насилию? Он нарушил секретность и сказал ему, что армия Эндера создана из специально отобранных людей с исключительными способностями.

— Это был поступок, предусмотреть последствия которого просто не представляется возможным.

— Боб действовал так, спасая свою жизнь. И таким образом перевалил всю тяжесть опасности на плечи Эндера. То, что в дальнейшем он постарался снять эту опасность, не меняет факта, что, находясь под давлением, Боб может стать предателем.

— Вы позволяете себе излишне резкие выражения.

— И это говорит человек, который только что назвал акт самозащиты холодным убийством.

— Довольно! Вы временно освобождаетесь от своего поста начальника Боевой школы и отправляетесь в отпуск вместе с Виггином на период его лечения и отдыха. Если Виггин за это время поправится и будет готов для поступления в Командную школу, вы можете вернуться с ним и будете опять оказывать воздействие на процесс воспитания детей, которых мы посылаем сюда. Если Виггин не поправится, станете на Земле ждать военно-полевого суда.

— С какого времени я считаюсь отстраненным?

— С момента отлета на шаттле вместе с Виггином. Вас временно заменит майор Андерсон.

— Очень хорошо, сэр. Виггин вернется для дальнейшего обучения?

— Если мы захотим его взять.

— Когда вы справитесь с раздражением, которое обуревает всех нас в связи с печальной кончиной этого Мадрида, вы поймете, что я был прав, а Эндер — единственный надежный кандидат, причем сейчас он надежнее, чем был раньше.

— Я прощаю вам эту парфянскую стрелу. И если вы правы, желаю вам всяческого успеха в работе с Виггином. Свободны.

У Эндера все еще было только полотенце вокруг бедер, когда он вошел в казарму Драконов. Боб увидел его на пороге, с лицом, похожим на маску Смерти. Он подумал: Эндер знает, что Бонзо мертв, и мысль об этом убивает его.

— Привет, Эндер! — воскликнул Горячий Супчик, стоявший у двери с другими взводными.

— А тренировка сегодня будет? — пискнул кто-то из самых юных солдат.

Эндер передал Горячему Супчику листок бумаги.

— Значит, пожалуй, тренировки не будет, — тихо сказал Николай.

Горячий Супчик прочел.

— Вот сучьи дети! Две сразу?

Бешеный Том заглянул через его плечо.

— Целых две армии!

— Так они там затопчут друг друга, — воскликнул Боб, Его больше всего поразила не тупость учителей, которые объединили две никогда не контачившие армии — опыт, неэффективность которого была многократно доказана военной историей, а скорее тем менталитетом типа «поднимайся-и-немедля-садись-на-коня», который заставляет их продолжать политику силового давления на Эндера, да еще в такое время. Неужели учителя не понимают, какой вред они этим наносят Эндеру?

Чего они хотят — испытать Эндера еще раз или сломать его?

Его ж и так непрерывно испытывают. Его следовало бы еще неделю назад отправить в Командную школу на повышение. А они вместо этого затевают новое сражение, совершенно бессмысленное. И это в тот момент, когда Эндер на грани душевного срыва!

— Мне надо помыться, — сказал Эндер. — Поднимайте ребят, готовьте их к бою. Встретимся у ворот зала.

В голосе Эндера Боб уловил полное отсутствие интереса к предстоящему бою. Нет, даже что-то большее. Эндер не хотел выигрывать это сражение.

Эндер повернулся, чтобы уйти. Все увидели кровь, засохшую на его затылке, на плечах и спине. Он ушел.

Никто даже словом не обмолвился о крови. Так уж получилось, что ж тут говорить?

— Две армии говноедов! — орал Бешеный Том. — Мы им вложим ума в задницы!

Видимо, настроение Тома разделяли все, во всяком случае, пока они надевали свои боевые костюмы, оно доминировало.

Боб сунул за пояс моток страховочного шнура. Если у Эндера появится нужда в каком-нибудь фокусе-покусе, так это будет именно сегодня, когда он меньше всего заинтересован в победе.

Как он и обещал, Эндер встретил их у ворот, которые пока еще оставались закрытыми, хотя время было уже на пределе. Он прошелся по коридору, выстраивая своих солдат, глядевших на него с любовью, восхищением и надеждой. Кроме Боба — тот смотрел на Эндера с ощущением боли. Боб понимал: у Эндера нет сил. Он казался таким маленьким, таким слабым под гнетом того огромного груза, который навалили ему на плечи. И все-таки он тащил эту тяжесть. Пока.

Ворота стали прозрачными.

Четыре «звезды» висели прямо против входа в зал, полностью закрывая его от глаз Драконов. Эндеру предстояло вести армию вслепую. Он понимал, что вражеские армии, должно быть, вошли в зал еще минут пятнадцать назад. Он понимал, что командующие уже расположили свои армии в засаде, как в свое время расположил своих солдат Бонзо, но на этот раз гораздо умнее и эффективнее. Его ворота, вероятно, уже окружены многочисленными солдатами противника.

Эндер молчал. Он только смотрел на заграждение из «звезд».

Боб ожидал чего-то в этом духе. Поэтому был готов действовать. Ничего особенного он не предпринял — просто вышел вперед и встал около Эндера у самых ворот. Боб знал — этого достаточно. Это напоминание.

— Боб, — сказал Эндер. — Возьми своих ребят и погляди, чего у них там за «звездами» — по ту сторону.

— Слушаюсь, сэр, — ответил Боб.

Он обвязал вокруг талии конец шнура и вместе с пятью солдатами сделал короткий прыжок к «звезде». Немедленно ворота, через которые они прошли, превратились для них в потолок, а «звезда» — стала временным полом. Боб затянул узел на талии, тогда как остальные ребята стали выкладывать шнур свободными петлями на поверхности «звезды». Когда около трети шнура было отмотано, Боб сказал «хватит». Он уже понял, что «звезд» было не четыре, а восемь, и они образовывали большой куб.

Если он ошибся и веревка окажется слишком длинной, то он ударится о потолок зала вместо того, чтобы оказаться за «звездами». Неприятности всегда возможны.

Боб соскользнул за грань «звезды». Он был прав — они образовывали куб. В зале было слишком сумеречно, чтобы хорошо разобрать, что делают обе армии противника, но судя по всему, они были заняты развертыванием своих порядков.

На этот раз им, видимо, не дали большой форы во времени.

Боб тут же передал эти сведения Дюшевалю, который сообщит их Эндеру, пока Боб будет занят своим трюкачеством. Эндер же наверняка начнет разворачивать свой корпус, хотя у них пока еще остается какое-то время до последнего срока ввода солдат в зал.

Боб полетел вниз, оттолкнувшись от потолка. Над ним ребята крепко держали свободный конец веревки и одновременно следили, чтобы кольца ее травились без задержки. Они были готовы в нужный момент остановить разматывающийся шнур.

Боб не испытал ни малейшего удовольствия, когда шнур внезапно натянулся, но в то же время от резкого убыстрения полета и изменения его направления прямо к югу по его телу прошла дрожь возбуждения.

Боб видел далекие вспышки света, означавшие, что по нему открыт огонь. Стреляли почему-то только с одной стороны позиций противника.

Когда шнур достиг следующей грани куба, скорость полета снова возросла и Боб по крутой дуге взлетел вверх, так что на какой-то момент ему показалось, что сейчас он врежется в потолок. Затем наступила очередь последней грани и он приземлился позади «звезды» прямо на руки солдат своего взвода Боб подвигал руками и ногами, чтобы показать, что с ним все в порядке и никакой беды не случилось. Что подумал противник, глядя на его волшебные пируэты в воздухе, оставалось только гадать. Важно было другое: главные силы Эндера еще не прошли сквозь ворота. А срок уже почти истек.

Эндер вышел из них один. Боб сделал короткий доклад, стараясь быть предельно лаконичным.

— В зале, конечно, темновато, но света все же хватает, чтобы видеть блики на костюмах солдат. А все остальное — как в густом тумане. От нашей «звезды» и до противника — открытое пространство. У них там восемь «звезд», расставленных квадратом вокруг ворот. Я не видел никого, кроме тех, кто выглядывал из-за «ящиков». Они сидят там и ждут нашего прибытия.

Вдалеке раздались крики — враги принялись дразнить Драконов.

— Эй вы! Мы уже достаточно проголодались! Идите к нам, мы славно подзакусим! У вас же задницы по земле волочатся, Драконы вонючие!

Боб продолжал докладывать, хотя уверенности, что Эндер его слушает, не было.

— Они стреляли по мне только с половины своих позиций.

Это значит, что оба командующих не договорились между собой и ни один из них не взял на себя общее командование.

— В настоящей войне, — сказал Эндер, — любой командир — если у него в голове не мякина — отступил бы, чтобы спасти свою армию.

— Какого черта! — возразил Боб. — У нас всего лишь игра.

— Она перестала быть игрой с тех пор, как учителя поломали все правила.

Плохо, подумал Боб. Сколько у нас осталось времени, чтобы провести армию сквозь ворота?

— А почему бы и тебе не последовать их примеру? — Боб посмотрел Эндеру прямо в глаза, как бы требуя, чтобы тот проснулся, чтобы перестал отвлекаться, чтобы начал действовать.

Выражение апатии сошло с лица Эндера. Он широко ухмыльнулся. Такую ухмылку Боб мог только приветствовать.

— О'кей. Почему бы и нет? Давай-ка посмотрим, как они Отреагируют на атаку в строю.

Эндер приказал армии войти в ворота. Конечно, на «звезде» будет тесновато, но что поделаешь.

Как выяснилось, план Эндера основывался на одной из «дурацких» идей Боба, воплощение которой Эндер наблюдал во время одной из тренировок взвода специального назначения. Стенкой из «замороженных» солдат манипулировали солдаты Боба, прячась за ней. Сказав Бобу, чего он от него ждет, Эндер присоединился к строю своих солдат в качестве простого бойца и передал Бобу все полномочия по руководству армией.

— Это твой звездный час, — сказал он.

Боб никак не ожидал, что Эндер способен на такую выходку, но вскоре понял ее смысл. Эндер не собирался выигрывать это сражение. Поставив же себя в положение одного из «замороженных» рядовых в строю, которым руководил другой курсант, он оказывался почти сторонним наблюдателем.

Боб тут же принялся за дело, составив строй из четырех секций. Каждую из них образовывали взводы от "А" до "D", построенные в две шеренги по четыре и три солдата. Руки всех солдат крепко переплетались с руками соседей. Верхний ряд (из трех) засовывал ступни в подмышки нижнего. Когда построение секций было закончено, Боб и его взвод «заморозили» их. Затем каждый солдат Боба взялся за край одной из секций и осторожно повел ее вперед так, чтобы инерция не вывела секцию из-под контроля. Секции, повиснув над «звездой», постепенно опускались под нее, после чего их «связали» в общий целостный щит. Связующими звеньями были все те же незамороженные солдаты Боба.

— Когда ж вы успели так наловчиться, ребята? — спросил взводный "Е" — Самосвал.

— Да мы и не тренировались вовсе, — не стал лгать Боб. — Мы пробовали такой номер с маленькими «стеночками», но чтобы по семь в ряд, такого с нами отродясь не бывало. Для нас это дело столь же новое, как и для тебя.

Самосвал захихикал.

— Да еще Эндер, который встал в строй, вроде как простой солдат! Ох и доверяет же он тебе, Боб, старина!

Это от отчаяния, подумал Боб. Но он чувствовал, что вслух этого говорить не стоит.

Когда все было готово, незамороженные солдаты взвода "Е" заняли места за щитом и по команде Боба сильно оттолкнулись.

Щит дрейфовал в сторону неприятельских ворот на довольно приличной скорости. Огонь неприятеля, хоть и очень интенсивный, сосредоточился на уже и без того замороженных солдатах, находившихся в передних рядах строя. Взвод "Е" и отряд Боба производили все движения очень осторожно, чтобы не схлопотать случайную «пулю». Но все же они вели ответный огонь, подстрелив нескольких врагов и заставив прочих уйти в Укрытие.

Когда Боб понял, что они достаточно близко подошли к вражеским позициям, так что Грифоны или Тигры вполне мог пойти на риск и атаковать Драконов, он отдал команду.

Его взвод «брызнул» в стороны, четыре секции щита разъединились, хотя по инерции продолжали двигаться к вражеским «звездам», за которыми прятались Грифоны и Тигры. Только угол движения слегка изменился.

Взвод "Е" летел с ними, ведя плотный огонь и стараясь интенсивностью огня возместить свою немногочисленность.

Четыре солдата взвода спецназа, которые только что летели вместе с секциями, теперь оттолкнулись и направились к центру и вниз, где соединились с Бобом и Дюшевалем. Инерция несла их прямо к воротам противника.

Все шестеро старались не дергаться, они даже не стреляли.

Это сработало. Они все были маленькие, летели в позах замороженных, не двигая ни руками, ни ногами. Наверное, именно так и подумали неприятельские солдаты, если они вообще обратили на них внимание. Тем более что среди дрейфующих были в самом деле раненые, задетые случайными выстрелами.

Когда они добрались до ворот противника, Боб почти незаметным жестом послал четырех солдат к четырем углам ворот.

Там они, будто выполняя ритуал ознаменования победы, прижали свои шлемы к углам ворот, а Дюшеваль, которого Боб подтолкнул, влетел в неприятельские ворота. Боба отдача унесла куда-то вверх.

В зале вспыхнул свет. Оружие перестало работать.

Игра кончилась.

Потребовалось какое-то время, чтобы Грифоны и Тигры поняли, что случилось. У Драконов осталось всего лишь несколько солдат, которые были не ранены или не заморожены, тогда как подавляющая часть Грифонов и Тигров вообще не имела никаких повреждений, поскольку они воспользовались оборонительной стратегией. Боб понимал, что если бы противник был более агрессивным, план Эндера не сработал бы.

Однако увидев, как Боб крутит в воздухе вокруг «звезды» какие-то немыслимые пируэты, а затем наблюдая странный полет удивительного щита, Грифоны и Тигры вдруг ощутили обреченность. Легенда о непобедимости Эндера не дала им броситься в атаку из-за боязни попасть в ловушку. А ловушка-то уже сработала!

Майор Андерсон вошел в зал через двери для учителей.

— Эндер! — окликнул он.

Но Эндер был «заморожен», так что ответ его прозвучал как мычание — так свело ему челюсти. Такого звука еще не издавал ни один командир победоносной армии.

Андерсон с помощью своего «крюка» подлетел к Эндеру и разморозил его… Боб был от них довольно далеко, но в зале стояла такая тишина, что он хорошо расслышал первые слова Эндера — так четко и громко произнес их командующий.

— Я снова побил вас, сэр.

Солдаты бросали на Боба испытующие взгляды, явно интересуясь, как он прореагирует на то, что Эндер присваивает себе победу в операции, задуманной и проведенной в жизнь им самим. Но Боб отлично понял смысл слов Эндера. Тот имел в виду не победу над Грифонами и Тиграми, а победу над учителями. Она выражалась в решении Эндера отдать армию Бобу и полностью отстраниться от руководства ею. Если они думали, что организовали последнюю проверку, заставив Эндера драться с двумя армиями сразу же после поединка с Бонзо за право жить, то Эндер сумел уклониться от этой проверки.

Майор Андерсон тоже понял смысл слов Эндера.

— Чепуха, Эндер, — сказал он тихо, но в зале царило молчание и каждое слово Андерсона было слышно. — Ты сражался с Тиграми и Грифонами.

— За дурака меня держите? — спросил Эндер.

Очень правильно, одобрил про себя Боб.

Тогда Андерсон обратился ко всем солдатам:

— После этого любопытного маневра правила Игры пересмотрены и теперь требуется, чтобы все солдаты побежденной армии были бы убиты или ранены, и только тогда ворота могут быть взяты.

— Правила? — пробормотал Дюшеваль, выходя из ворот противника. Боб ответил ему широкой улыбкой.

— Да этот маневр все равно относится к приемам одноразового использования, — заметил Эндер.

Андерсон вручил Эндеру свой «крюк». Вместо того чтобы размораживать своих солдат по одному, а уж затем перейти к солдатам побежденных, Эндер разморозил всех разом и отдал «крюк» майору, который выплыл на середину зала, где обычно происходил ритуал окончания очередной игры.

— Эй! — крикнул Эндер. — А что будет в следующий раз?

Мою армию посадят в клетку без оружия и против нас выйдет вся Боевая школа в полном составе? А нельзя ли как-то уравнять шансы?

Теперь уже столько солдат выражало ропотом согласие с Эндером, что в зале поднялся шум, причем шумели далеко не одни Драконы. Майор Андерсон делал вид, что ничего не замечает.

И тут Уильям Би — командующий Грифонов — высказал то, что думали многие:

— Эндер, та сторона, на которой будешь ты, всегда будет иметь преимущество, каковы бы ни были прочие условия.

Армии громко изъявили свое согласие, многие солдаты хохотали, а Тало Момо, чтобы не отстать от Би, принялся ритмично хлопать в ладоши, крича: «Эндер Виггин!» Остальные ребята последовали его примеру.

Но Бобу была известна потаенная истина. Он знал то же, что знал и Эндер: как бы ни был хорош командующий, как бы ни был он изобретателен, как бы хорошо ни была обучена его армия, каких бы отличных офицеров он ни имел, как бы смело ни шли в бой его солдаты, все равно побеждала та сторона, которая могла нанести противнику наибольшие потери. Иногда, конечно, Давид убивал Голиафа, и люди об этом помнили долго, очень долго. Но сколько таких мальчиков, как Давид, было втоптано в землю Голиафом до этого? И никто не воспел те битвы, потому что иначе, как правило, почти не случается.

Это правило, а если происходит нечто иное, так это уже чудо, Жукеры даже представления не будут иметь о том, каким легендарным воителем является командир Эндер в глазах людей. Им на это просто наплевать. Корабли людей не смогут выкидывать чудесные трюки, подобные тем, которые проделывал Боб со своим страховочным шнуром, так что нечем будет поразить жукеров, нечем сбить их корабли с курса. Эндер это понимает. И Боб понимает. А что, если бы у Давида не оказалось его пращи и горсти камней для нее, да и времени, чтобы их метко метнуть в великана? Какое значение в таком случае имело бы его умение пользоваться пращей?

О да! Это прекрасно, это справедливо, что все три армии отдают Эндеру почести, что они выкрикивают его имя в то время, как он подплывает к воротам бывшего противника, где его уже ждет Боб со своим спецназом. Но ведь в реальности все это ничего не значит, кроме одного — у кого-то укрепилась вера в Эндера. Однако этот факт делает ношу самого Эндера еще тяжелее.

Я бы разделил ее с ним, если б мог, сказал себе Боб.

Точно так же, как разделил ее сегодня. Позволь мне, и я снова повторю то же самое, если смогу. Тебе нельзя быть в одиночестве.

Однако, подумав так. Боб тут же понял, насколько он не прав. Если свершение возможно, то Эндер — единственный человек, который может воплотить его в жизнь. Все те месяцы в течение которых Боб отказывался знакомиться с Эндером, прятался от него и так далее, были потому, что Эндер уже был тем, кем Боб еще только мечтал стать — человеком, на которого все возлагают свои упования, который понесет на себе все их страхи, который не обманет и не предаст.

Я хочу быть таким, как ты, думал Боб. Но я не хочу идти тем же путем, которым пришлось шагать тебе, чтобы дойти до места.

Уже потом, когда Эндер прошел сквозь ворота, а Боб последовал за ним, он вспомнил, как таскался по улицам Роттердама, плетясь за Недотепой, за Сержантом или за Ахиллом. Он чуть не расхохотался, подумав: но ведь я не хотел бы снова пройти и тем путем, которым мне уже довелось пройти раньше.

Выйдя в коридор, Эндер не стал ждать своих солдат, а сразу ушел. Шел он медленно, и они догнали его, окружили и заставили остановиться. Только его молчание, его безразличие удерживали их от бурных проявлений восторга.

— Тренировка вечером будет? — спросил Бешеный Том.

Эндер отрицательно качнул головой.

— Значит, завтра утром?

— Нет.

— Так когда же?

— Для меня больше никогда.

Эти слова расслышали не все, но среди тех, кто услышал, поднялся ропот.

— Эй, это несправедливо, — сказал парнишка из взвода "Б". — Мы-то не виноваты, что учителя мухлюют с Игрой.

Ты не можешь прекратить тренировки, потому…

Эндер с силой хлопнул ладонью по стене и заорал на мальчугана:

— Меня Игра больше не колышет! — Он поглядел на других солдат, увидел выжидающие лица и дал им возможность притвориться, что они ничего не слышали. — Вы это можете понять? — И потом почти шепотом:

— Игра кончилась.

Сказав это, Эндер ушел.

Кто— то из ребят хотел пойти с ним, кто-то даже сделал несколько шагов, но Горячий Супчик схватил пару парней за воротники боевых костюмов и сказал:

— Пусть побудет один. Вы что, не понимаете, что ему надо побыть одному?

Конечно, Эндер хочет остаться наедине с собой, думал Боб. Он убил сегодня одного из соучеников и даже если не знает, что его ждет за это, то знает, какие ставки стоят на кону. Эти учителя хотели, чтоб он заглянул в глаза смерти, зная, что помощи неоткуда ждать, так зачем же ему играть с ними? Ты прав, Эндер.

Для нас все это очень плохо, но все же не так, как бывает, когда теряешь отца. Скорее уж — брата. А с братьями отношения другие — то один берет верх, то другой. Иногда тебе приходится сидеть и изображать малыша, хоть ты и старше.

Муха Моло отвел их в казарму. Боб шел сзади, ему очень хотелось пойти к Эндеру, поговорить с ним, сказать, что он полностью его поддерживает и все понимает. Но это выглядело бы жалко, понял Боб. Какие есть основания думать, что Эндеру не безразлично, понимаю я его или нет? Я просто один из ребят, просто один из солдат его армии. Он знает меня, знает, как меня можно использовать. Но какое ему дело до того, понимаю ли его я?

Боб залез в койку и увидел на ней листок бумаги.

Это армия Карна Карби. Карна сняли с поста командующего? Он же отличный парень, хотя и не из лучших командиров, так почему не подождать, пока он окончит школу?

Потому что они прикрывают школу, вот почему! Они выдвинут на повышение всех, кто, по их мнению, нуждается в приобретении командного опыта, ну а другим слушателям выдадут дипломы об окончании школы, чтобы освободить командирские вакансии для остающихся. Я получил армию Кроликов, но держу пари — ненадолго.

Боб схватил свой компьютер и вошел под именем «Графф», надеясь получить списки личного состава. Хотелось узнать, что происходит с каждым слушателем, но пароль не сработал.

Видно, учителя решили, что больше нет нужды снабжать Боба информацией.

В дальнем конце казармы подняли шум старшие ребята.

Боб услышал, как резкий голос Бешеного Тома заглушил остальные голоса:

— Вы что, думаете, будто они полагают, что я смогу разбить армию Драконов?

Шум перекинулся и на ряды коек, расположенных ближе к дверям. Взводные и их заместители получили приказы о переводе. И каждому дали под начало армию. Драконов ободрали как липку.

Последовало несколько минут полного хаоса. Затем Муха Моло повел остальных взводных между рядами коек к дверям.

Конечно, они собираются к Эндеру, чтобы рассказать, какую очередную пакость придумали учителя.

К удивлению Боба, Муха подошел к его койке, поглядел на Боба, потом на взводных, толпившихся за его спиной, и сказал:

— Боб, кто-то должен рассказать Эндеру.

Боб кивнул.

— Мы подумали…, раз уж вы с ним такие друзья…

Боб постарался не измениться в лице, но он был поражен.

Я? Друг Эндера? Не больше, чем любой другой в этой казарме!

И внезапно понял. В их армии все любят Эндера, все восхищаются им. И все знают — Эндер им верит. Но только Боб был допущен во внутренний мир Эндера. Это случилось в тот день, когда Боб получил от Эндера приказ возглавить взвод специального назначения. А когда Эндер принял решение прекратить участие в Игре, именно Бобу он передал свою армию.

Боб, по мнению Драконов, ближе кого-либо подпадал под понятие друга Эндера. Других таких у Эндера не было вовсе с тех пор, как он принял команду над Драконами.

Боб поглядел на Николая, который чуть ли не расплывался от удовольствия. Николай отдал ему честь и одними губами произнес слово «командующий». Боб ответил ему тем же, но не улыбнулся, так как еще не знал, как отнесется к этому Эндер. Он кивнул Мухе Моло и вышел из комнаты.

Однако к Эндеру он пошел не сразу. Вместо этого он зашел в комнату Карна Карби. Там никто ему не ответил. Тогда Боб отправился в казарму Кроликов и постучал в дверь.

— Где Карн? — спросил он.

— Выпущен из школы, — ответил ему Иту, командир взвода "А". — Он узнал об этом всего полчаса назад.

— Мы в это время были в бою.

— Слыхали. Против двух армий сразу. Вы ведь победили, а?

Боб кивнул.

— Готов держать пари, выпустили сегодня не одного только Карна, верно?

— Еще кучу командующих, — ответил Иту. — Больше половины сменили.

— Включая Бонзо Мадрида? Я хочу сказать…, его тоже выпустили из школы?

— Так сказано в официальном коммюнике. — Иту пожал плечами. — Всем понятно, что Бонзо вернее всего списали вчистую. Они даже не указали, куда он назначается. Сказано только, что в Картахену. А это его родной город. Значит, списали или что? Это работа учителей — пишут, что им в голову придет.

— Спорю, что выпущено девять человек, — задумчиво произнес Боб. — Скажешь, нет?

— Да, — ответил Иту. — Девять. Стало быть, тебе тоже кое-что известно?

— Плохие новости, как мне кажется, — отозвался Боб и показал ему приказ о своем переводе.

— Santa merda! — воскликнул Иту. Потом отдал честь. Не с насмешкой, но и без энтузиазма.

— Будь добр, скажи об этом остальным. Давай дадим им время попривыкнуть к этой новости, прежде чем я заявлюсь к вам в натуре. А мне еще надо с Эндером поговорить. Может, он уже знает, что у него забрали весь офицерский состав и каждому из них дали по армии… А если не знает, я должен ему об этом сказать.

— Всех взводных Драконов?

— И всех их заместителей. — Боб хотел добавить, что ему жаль Кроликов, которым достался такой замухрышка. Потом он подумал, что Эндер никогда бы не допустил подобного самоуничижения. И если Бобу суждено стать командующим, он не должен опускаться до такой болтовни. — Я думаю, у Карна Карби была хорошо организованная армия. Так что я не собираюсь вносить изменений в офицерский состав, особенно в первое время, пока не побываю на тренировках и не решу, каково состояние армии, особенно имея в виду, что сама Игра неизбежно изменится, раз большинство командиров теперь — ребята, натренированные в Драконах.

Иту понял.

— Слушай, а ведь, я в самом деле все меняется! Всех вас тренировал Эндер, а теперь вы будете драться друг с другом.

— Мне ясно одно, — ответил Боб. — Я вовсе не собираюсь превращать Кроликов в подобие Драконов. Мы были другими, а сражаться будем тоже не с прежними армиями. Кролики — хорошая армия. Нам не придется кого-то копировать.

Иту широко усмехнулся.

— Даже если это брехня, сэр, то это первоклассная брехня. Я все изложу ребятам. — Он отдал честь Бобу.

Боб ответил ему приветствием и спортивной пробежкой направился к комнате Эндера.

Матрас, одеяла, простыни, подушки Эндера валялись в коридоре у его дверей прямо на полу. Сначала Боб глазам своим не поверил. Потом он заметил, что матрас и простыни мокры и покрыты бурыми пятнами. Вода — из душевой, кровь — с лица Бонзо. Ясно. Эндер не хочет, чтобы они оставались в его спальне.

Боб постучал.

— Уходите, — глухо прозвучал голос Эндера.

Боб стукнул еще раз. И еще.

— Входи! — сказал Эндер.

Боб открыл дверь и вошел.

— Уходи, Боб, — почти шепотом приказал Эндер.

Боб кивнул. Он понимал чувства Эндера. Но новости он ему должен был передать. Поэтому он только уперся взглядом в носки своих ботинок и стал ждать, чтобы Эндер спросил его, в чем дело. Или заорал бы на него. Пусть делает все что угодно. Потому что взводные ошиблись: у Боба нет личных отношений с Эндером. Во всяком случае, вне Игры.

Эндер молчал. И молчание длилось и длилось. Без конца.

Боб оторвал взгляд от своих ботинок и увидел, что Эндер смотрит на него. Не злобно, нет. Изучающе. Что же он видит во мне, подумал Боб. Насколько хорошо он знает меня? Что обо мне думает? Кто такой я в его глазах?

Этого Боб никогда не узнает. А сюда пришел совсем с другой целью. Давно уже время приступить к делу.

Он сделал шаг к Эндеру. Повернул руку так, чтобы стал виден приказ о переводе. Боб не протянул его Эндеру, но знал — Эндер бумагу уже видит.

— Тебя перевели? — спросил Эндер. Голос его был лишен всякого выражения. Мертвый. Как будто он уже давно ждал этого.

— В армию Кроликов, — ответил Боб.

Эндер кивнул.

— Карн Карби хороший парень. Я надеюсь, он быстро оценит тебя по достоинству.

Эти слова были для Боба как долгожданное благословение.

Он постарался пригасить бушевавшие в нем эмоции. Ему еще так много надо сказать Эндеру.

— Карн Карби сегодня выпущен из школы, — сказал Боб. — Он получил приказ, пока мы сражались.

— Так, — сказал Эндер. — И кто же теперь командует Кроликами? — Казалось, ответ его почти не интересует: от него ждут вопроса, он его и задал.

— Я, — ответил Боб, и ему стало стыдно, так как на губах появилась невольная улыбка.

Эндер поглядел в потолок и кивнул.

— Мог бы и сам догадаться. В конце концов ты всего на каких-то четыре года моложе, чем принято для командующих.

— Это даже не смешно, — сказал Боб. — Я не понимаю, что происходит. За исключением того, что, должно быть, вся система Боевой школы рехнулась. Сначала вся эта бесконечная ломка правил Игры. А теперь еще и это. Ты знаешь, они перевели не только меня. Они выпустили из школы половину командующих и перевели многих наших ребят на посты командующих армиями.

— Каких ребят? — спросил Эндер, уже явно заинтересованный.

— Похоже…, всех взводных и всех их заместителей.

— Ну еще бы! Уж если они решили развалить мою армию, они сровняют ее с землей. Они всегда все делают основательно, когда принимаются за дело.

— Ты все равно победишь, Эндер. Мы же все это знаем.

Бешеный Том первым сказал: «Вы что же думаете, что я смогу победить армию Драконов?» Все знают — ты самый лучший… — Слова звучали пусто, Боб сам ощущал это. Он хотел ободрить Эндера, но знал, что Эндер все понимает. И все же продолжал мямлить:

— Они не могут сломать тебя, что бы они ни делали…

— Они уже сломали меня.

Они сломали только твою уверенность в себе, хотел сказать Боб. А это совсем другое дело. Не они сломали тебя, а они сами сломались. Но слова, слетавшие у него с языка, были пустые и калечные:

— Нет, Эндер, они не могут…

— Меня больше не интересует Игра, Боб, — заговорил Эндер. — Я больше не хочу играть. Никаких тренировок. Никаких сражений. Они могут пускать свои бумажные кораблики по полу, если им угодно, но я в этом участвовать не стану. Я решил это бесповоротно еще до того, когда сегодня вышел из ворот. Вот почему я попросил тебя первым пройти в их ворота.

Я не думал, что это удастся, но мне уже было все равно. Мне хотелось одного — уйти с достоинством.

Это— то я понял, думал Боб. Ты думал, я не пойму? И если это ты называешь «с достоинством», то ты своего добился.

— Тебе бы надо было видеть рожу Уильяма Би! Он стоял как пришпиленный и никак не мог понять, как это он побежден, если у тебя только семь солдат, которые могли волочить ноги, а у него все в полном здравии, кроме трех.

— А зачем мне видеть рожу Би? — задумчиво сказал Эндер. — Зачем вообще драться со своими ребятами и побеждать их?

Боб чувствовал, что его лицо пылает от стыда. Он сказал совсем не то, что надо было сказать. Но…, он не знал, что надо. Что-то такое, что заставило бы Эндера почувствовать себя лучше. Что-то, что заставило бы его почувствовать, как они все любят и уважают его.

Но любовь и уважение — это часть бремени Эндера. И ничего-то он — Боб — не может, ибо людское уважение, людская любовь только увеличивают тяжесть на плечах Эндера. Поэтому он просто промолчал.

Эндер прижал ладони к глазам.

— Я очень сильно покалечил сегодня Бонзо, Боб. Я причинил ему непереносимую боль.

Вот оно! А все остальное — это так, пустое. Главная тяжесть на плечах Эндера — тот жуткий бой в душевой. Бой, которого ни твои друзья, ни твоя армия не сумели предотвратить. И больно тебе не потому, что тебе угрожала смертельная опасность, а из-за той боли, которую ты причинил другому, защищая себя.

— Сам он напросился, — сказал Боб и тут же поморщился. Неужели не смог найти слов получше, дурень? А что надо был сказать? Нет проблем, Эндер? Конечно, мне он показался мертвым, а ведь я единственный пацан в школе, который видел смерть в лицо и то, как выглядят убитые, но… Нет проблем, Эндер! Не стоит беспокоиться! Бонзо сам напросился.

— Я бил его, а он стоял не двигаясь, — говорил между тем Эндер. — Казалось, он уже умер, только упасть никак не может. А я все бил и бил его.

Значит, он знает. И все же…, не наверняка. И Боб не должен ничего говорить. Есть времена, когда между друзьями должна быть абсолютная открытость. Но…, не сейчас.

— Я хотел только, чтобы он оставил меня в покое.

— Оставит, — сказал Боб. — Его отправили домой.

— Уже?

Боб пересказал то, что сообщил ему Иту. И все время ему казалось, что Эндер чувствует в его словах что-то недосказанное. Да, Эндера Виггина не так-то легко обмануть.

— Я рад, что его все же выпустили из школы, — сказал Эндер.

Ничего себе — выпустили. В могилу его выпустили, в крематорий или как там сейчас хоронят людей в Испании.

Испания. Пабло де Ночес, который спас Боба, тоже был из Испании. А теперь туда отправлен еще один труп — труп мальчика, который был убийцей в сердце своем и умер по этой причине.

Должно быть, я дурею, думал Боб. Какое значение имеет то, что Бонзо испанец и Пабло де Ночес — тоже? И вообще, какое значение имеет то, откуда человек приехал, если уж на то пошло?

И пока все эти мысли быстро сменяли друг друга в мозгу Боба, он продолжал что-то мямлить, пытаясь говорить, как человек, который ничего не знает, но старается успокоить Эндера, прекрасно понимая, что тот думает: если Боб ничего не знает, тогда без толку его слушать, а если Боб только прикидывается — значит, врет.

— А правда, что с ним была целая куча шпаны против тебя одного?

Бобу хотелось убежать из комнаты — такими фальшивыми казались ему собственные слова.

— Нет, — ответил Эндер. — Мы были один на один. Он дрался честно.

Боб успокоился. Эндер так ушел в себя, что слова Боба до него просто не доходили, так что фальшь осталась незамеченной.

— Это я дрался нечестно. Я хотел победить, — сказал Эндер.

Да, это верно, подумал Боб. Ты дрался именно так, как надо, и только в такой драке и есть хоть какой-то смысл.

— И ты победил. Сбил его с орбиты.

Вот сейчас слова Боба были близки к истине.

Раздался стук в дверь. Она тут же распахнулась, тот, кто стучал, не ждал ответа. Еще до того, как Боб обернулся, он уже знал, что это учитель: взгляд Эндера поднялся слишком высоко — ясное дело, это не мог быть кто-то из ребят.

Майор Андерсон и полковник Графф.

— Эндер Виггин, — обратился полковник официально.

Эндер встал. Выражение посмертной маски снова появилось на его лице.

— Да, сэр?

— Твое несдержанное поведение сегодня в Боевом зале мало чем отличалось от неповиновения. Это не должно повториться.

Боб не мог поверить в возможность подобного идиотизма.

После всего, через что пришлось пройти Эндеру, вернее, через что его протащили учителя, они намерены и дальше продолжать свой силовой нажим на него! Они даже сейчас хотят, чтобы Эндер чувствовал свое одиночество! У этих парней, видно, чувство жалости вообще отсутствует.

Эндер ответил тем же безжизненным тоном:

— Да, сэр.

Но Боб был уже по горло сыт учительским гонором:

— Полагаю, пришло время хоть кому-то сказать учителям, что мы думаем об их проделках!

Ни Графф, ни Андерсон даже ухом не повели. Оба сделали вид, что ничего не слышат. Андерсон вручил Эндеру большой лист бумаги. Он ничем не походил на те бумажонки, которые сообщали о перемещениях или об очередном сражении. Это был большой лист, на котором обычно печатались важные приказы. Эндер, видимо, увольнялся из школы.

— Свидетельство об окончании? — спросил Боб.

Эндер кивнул.

— И чего они так долго валандались с тобой? — спросил Боб. — Могли бы сделать это годика два назад. Ты уже умеешь сам ходить, разговаривать, так чему же еще они могут тебя научить?

Все происходящее напоминало дурацкий сон. Неужели учителя и впрямь рассчитывают кого-то обмануть? Делают выговор Эндеру за неповиновение и тут же выпускают его из школы, потому что война уже на носу и у них нет возможности тратить на его подготовку еще несколько лет. Он их последняя надежда, но обращаются они с ним как с грязью, налипшей на подошвы сапог.

— Мне понятно одно, — сказал Эндер, складывая бумагу, — с Игрой я покончил. Что ж, давно пора. Могу я попрощаться со своей армией?

— Время подпирает, — ответил Графф. — Твой шаттл уходит через двадцать минут. Да и вообще, лучше с ними не общаться, раз уж приказ вручен. Так будет проще.

— Проще для них или для вас? — спросил Эндер.

Он обернулся к Бобу и взял его за руку. Боб почувствовал себя так, будто его коснулась рука Бога. Будто ток высокого напряжения прошел через тело. Может, я действительно его друг? Может, и он чувствует частичку того, что ощущаю я?

Хоть тень моих чувств к нему?

И тут же все кончилось. Эндер отпустил его руку и пошел к дверям.

— Подожди! — крикнул Боб. — Куда тебя направляют? В Тактическую? Навигационную? Снабжения?

— В Командную.

— В Подготовительную?

— Просто в Командную, — ответил Эндер и вышел в дверь.

Итак, Командная. Элитная школа, даже местоположение которой и то не было известно. В эту школу шли только самые старшие. Наверняка сражение с жукерами будет вот-вот, раз учителя решили обойтись без Тактической или Подготовительной школ, как это практикуется обычно.

Боб схватил Граффа за рукав.

— В Командную школу не принимают ребят моложе шестнадцати!

Графф стряхнул руку Боба и вышел. Если он и понял иронию, которую вложил Боб в свою фразу, он ничем не выдал этого.

Дверь захлопнулась. Боб остался один в комнате Эндера.

Он огляделся. Без Эндера она стала совсем незнакомой.

То, что он стоял в ней, — не значило ровным счетом ничего.

А всего несколько дней назад — меньше недели — Боб стоял тут, и Эндер говорил ему, что он в конце концов получил свой вожделенный взвод.

Почему— то в памяти Боба вдруг возникла та минута, когда Недотепа высыпала в его ладонь шесть арахисовых орешков.

Она подарила ему жизнь.

А может, и Эндер подарил ему жизнь? Вторично? Нет, это разные вещи. Недотепа дала ему жизнь, а Эндер — суть жизни.

Пока здесь был Эндер, это была самая важная комната во всей Боевой школе. Теперь это будет просто чуланчик, где хранят половые тряпки.

Боб вышел в коридор и пошел туда, где раньше находилась комната Карна Карби. Еще сегодня. Еще час назад. Он прикоснулся к двери ладонью. Она послушно растворилась. Все по программе.

Только вот комната пуста. В ней никого не было.

Это моя комната, подумал Боб.

Моя…, и все еще пустая.

Он ощущал, как где-то внутри него бушуют плохо контролируемые эмоции. Да, конечно, он волнуется, даже гордится тем, что получил армию. Но если разобраться, то все это не очень интересно. Как сказал Эндер: Игра — ничто. Да, он честно будет заниматься своей армией, но причиной того, что он завоюет уважение солдат, будет то, что на нем еще лежат отблески славы Эндера. А сам-то он — крошечный наполеончик, шлепающий в чужих, больших не по росту сапогах и визгливым детским голоском выкрикивающий приказы. Миленький мальчуган Калигула — «Сапожок» — гордость армии Германика. Но когда Калигула надевал сапоги своего папаши, эти сапоги уже были бесхозными, и он знал это, и, что бы он ни делал, факт этот оставался фактом. Может быть, это и было проявлением безумия Калигулы.

Нет, я— то с ума не сойду, думал Боб. Потому что я не стану домогаться того, что присуще Эндеру и составляет его суть. Достаточно того, что Эндер Виггин существует. Второго Виггина не надо.

Боб прекрасно разбирался в том, какие чувства бушуют в нем, чувствовал, как они поднимаются вверх, как хватают его за глотку, как выжимают слезы из глаз, как от них пылает лицо, как спазмы переходят в молчаливые всхлипывания. Он прикусил губу. Пусть боль приглушит эмоции. Не помогает.

Эндер ушел.

Теперь, когда он знает, что это за чувства, он сумеет их обуздать. Боб лег на койку и занялся обычными упражнениями, чтобы расслабиться. Нужда в слезах прошла. Эндер взял его за руку — хотел попрощаться. Эндер сказал ему: «Я надеюсь, он оценит тебя по достоинству». Теперь Бобу ничего и никому не надо больше доказывать. Он будет честно работать с Кроликами, ибо, возможно, когда-нибудь в будущем, когда Эндер будет стоять на мостике флагманского корабля флота землян, Боб получит возможность сделать для него что-то, что поможет ему. Боб выкинет какой-нибудь фокус, необходимый для Эндера, который отведет глаза жукерам. Ладно, Боб будет завоевывать симпатии учителей, он заставит их уважать себя, и они будут открывать ему двери, пока наконец не откроется та, за которой окажется его друг Эндер. Он — Боб — снова станет солдатом армии Эндера.