Глава 9

– А-а. О-о. У-у-у… – Каждый шаг давался с неимоверным трудом, и если бы не оставшееся далеко за спиной вчерашнее побоище да, возможно, идущие по следу злобные колдуны, интересующиеся судьбой своей товарки, то я, наверное бы, на несколько дней залег в постельный режим, пусть даже кровать пришлось бы делать из веток и травы. Не впервой. Но, увы, инстинкт самосохранения толкал все дальше и дальше вперед. А боль этому старательно мешала. Правда, от нее немного удавалось отвлечься весьма своеобразным обезболивающим в виде сухарей, которые доставались из мешочка на поясе и с аппетитом сгрызались, но, боюсь, скоро этот своеобразный наркотик подойдет к концу.

Пробуждение засевшего в теле артефакта оставило после себя весьма заметные последствия. И они мне, мягко говоря, не нравились.

Во-первых, несмотря на несколько убитых вылезшими из груди щупальцами людей, между прочим, то еще впечатление, после которого хочется записаться не просто на прием к психиатру, а похитить его и держать всегда под рукой для постоянного пользования, я был жутко истощен, будто вновь голодал, причем куда более жестоко, чем раньше. Достаточно сказать, что кожа кое-где ощутимо провисала. Но хоть руки и ребра все на месте, вопреки зловещим телепатическим прогнозам то ли предмета, а то ли существа. Полностью исчезнувшие с головы волосы не в счет, на такую потерю после случившегося и внимание-то обращать смешно. Хотя, конечно, без бровей выгляжу немного подозрительно, но по крайней мере теперь можно некоторое время не думать о стремительно увеличивающейся щетине и возможном отпускании усов и бороды.

Во-вторых, совершенно ясно, что Джулия меня обманула, когда рассказывала о возможностях того, что собиралась сотворить. Или сама не знала, чем оно станет, не суть важно. Разумность получившегося из ее останков не вызывает сомнений, во всяком случае общается артефакт вполне понятно, сомневаюсь, что собака или лягушка так может… хотя… Вот тупому земноводному идиотские способы управления моим телом, принесшие едва ли не больше вреда, чем пользы, вполне подошли бы по уровню интеллекта. Пес во всяком случае хороший, а не салонное недоразумение, носимое в сумочке, так глупо бы себя не вел, сначала притворяясь мертвым и начиная рвать жилы в попытке спасти собственную шкуру, лишь когда меня и, как следствие, его уже практически убили. И как, скажите на милость, избавиться от такого странного жильца в собственном теле? Ну, или хотя бы выдрессировать его? А ведь он опасен и может сотворить буквально все, что захочет! У меня нет собственной магической силы, но вчера я находился под действием заклинаний, и каких заклинаний! Умела бы такие накладывать сама волшебница, так мы бы заработали на продаже трофеев, полученных с туш двух встретившихся нам на пути гидр! В общем, странно, страшно и непонятно все происходящее со мной. А теперь, после близкого знакомства с огнем, проклятая штука, кем бы или чем бы она ни была, вообще отказывается отзываться и даже почти не ощущается. И это нервирует.

Ну и, в-третьих, теперь, после оставления за спиной такого количества трупов и нескольких выживших, удравших черт знает куда, весьма вероятна вполне официальная погоня. Правда, вряд ли будут искать меня, скорее ловить непонятного монстра, растерзавшего отряд наемников, но… вдруг в путешественнике, обладающем изрядной грудой поклажи, все-таки опознают того, кого эти бандиты якобы прирезали несколькими часами раньше?! Или просто трофеи приметные видели у других владельцев. В общем, опасность есть, и немалая, а потому нужно убираться куда подальше еще быстрее, чем раньше.

Грубая ткань снова задела за больное место, вызвав у меня практически настоящий стон, исполненный неизбывного страдания. Проклятье! Где справедливость? Я, гигант, привыкший к весу тяжелых лат, почти как к обычной одежде, воин с жутким двуручным мечом и чудовищным артефактом в теле, практически воплощение смерти, жестоко страдаю от банальных потертостей!

Коня, лишившегося седока, я поймал. К счастью, он оказался весьма меланхоличной скотиной, не обращавшей особого внимания на трупы вокруг, или был специально приучен. И, пожалуй, уже не раз менял седоков подобным образом. А потом, когда я быстро обыскал разгромленный лагерь, вернул свое добро и нагрузил жеребца заодно и чужим, мы поскакали! Ну, как могли. Небыстро и недалеко, поскольку лошадь под таким грузом скоро выдохлась. Но мне хватило.

Куда запихали мои штаны, я в горячке мародерства так и не нашел, больше озабоченный срезанием кошельков и поиском отрядной кассы. В результате почти всю обычную одежду я прихватил чужую. Пусть немного маловатую, но новую и чисто выстиранную, похоже, это был парадно-выходной комплект того бугая, что лишь немного уступал мне размерами. Однако разница все же была, и после скачки в седле ткань, сбившаяся внутри железных штанов в комок, умудрилась натереть мне самое чувствительное место. Поначалу неприятные ощущения глушил адреналин, потом упрямство и нежелание слезать с коня, залезть на которого вообще-то удалось лишь со второй попытки. Увы, навыкам верховой езды за всю свою жизнь как-то так и не обучился, да и никогда не стремился к этому. Как результат – теперь каждый шаг дается мне с большим трудом. Но по крайней мере теперь уж точно не загоню коня, который после ночного марафона дышал подозрительно часто, да и вообще выглядел не очень. Видимо, вес доспехов, меня и трофеев для этой лошади все-таки чересчур большой. Надо бы поменять его на тяжеловоза. А лучше сдать на живодерню! Ууу, проклятье, как же больно!

Сзади послышался стук копыт. Меня кто-то нагонял. Взгляд назад прояснил ситуацию. Карета. Вернее, карета, а за ней кто-то есть, но разглядеть их по причине узости дороги не получается. В первый раз со вчерашней ночи, если, конечно, когда я под утро дремал вполглаза в лесочке, никто не проезжал мимо. Интересно, почему тут такое малооживленное движение? Достать из седельной сумки захваченный с собою арбалет, выручивший в поединке с Чарном, или не стоит? Он, да еще щит старика, пусть и пробитый в одном месте насквозь, но все еще хорошего качества, стали единственными трофеями из снаряжения, подобранными на поле боя. Продажа большого количества мечей или кольчуг неизбежно привлечет излишнее внимание, а эти вещи могли быть использованы мною самим. Хотел еще взять копье, но, подумав, отказался от своей затеи, поскольку абсолютно не умею управляться ни с ним, ни с лошадью. А без этих двух умений главный козырь всадников, таранная атака длинной палкой с железным наконечником, увы, не применим.

Пока я лениво размышлял, поглаживая лежащий в незатянутых вокруг клинка ножнах двуручник и отводя ведомого в поводу коня на обочину, стали лучше видны те, кто двигался по дороге. На карете, возглавлявшей процессию, гордо скалился герб в виде некой чупокабры неясной видовой принадлежности, изрыгавшей из разинутой беззубой пасти поток мелких алых цветков. Красота, однако. Нет, возможно, это просто мазня маленьких детишек, стыривших где-то краски, но, скорее всего, такой шедевр бы перед дальней дорогой стерли, а значит, передо мной изображение некоего родового символа, где каждая финтифлюшка чего-нибудь да значит. Уже не раз видел такие, и все время задавался вопросом: те, кто делал самые первые из них, они вообще живых зверей и окружающую природу своими глазами видели? Или просто поголовно страдали врожденной и неизлечимой косорукостью и кривоглазостью, которую потомки приняли за особый стиль?

– Будь осторожен, путник! – осадил рядом со мной свою лошадь один из всадников, следующих за прогромыхавшей мимо каретой. – В половине дневного перехода отсюда на север буйствует какой-то монстр, способный напасть даже на отряд наемников и перебить его до последнего человека!

– Спасибо за предупреждение, – сглотнул я, углядев, что в самом хвосте колонны двигаются две весьма знакомого вида телеги. – А кто вы? И куда направляетесь?

Ответа, впрочем, не дождался, поскольку всадник, не желающий отставать от своих, уже дал шпоры четырехногому транспортному средству и был таков. Со мной, стоящим у обочины, поравнялись телеги, но, к счастью, никого знакомого на них не оказалось. То ли разбежавшиеся солдаты удачи удалились достаточно далеко, чтобы их оставшееся бесхозным имущество просто прихватизировали мимо проезжающие путешественники, то ли в предупреждении желающий похвастаться солдат немного преувеличил, то ли они же их и добили, чтобы завладеть не такой уж и дешевой амуницией. И потом, отрядную казну-то в впопыхах найти так и не удалось, в отличие от десятка кошелей и некоторого количества чьих-то заначек.

– Ну, мне в любом случае в другую сторону, – решил я, провожая взглядом процессию и дергая за удила своего коня, уже успевшего начать объедать какой-то куст. – На ближайшей же развилке. Только угадать бы правильно направление, куда вы свернете.

Идти вслед за недавно проскакавшими во весь опор путешественниками было не слишком приятно. Их лошади оставили после себя достаточно мин биологического происхождения, и приходилось следить, чтобы не вляпаться в одну из них.

– Хоть и ругают автомобили за загрязнение воздуха, но все равно любой между их выхлопом и свежим, с пылу с жару, навозом, выберет продукты сгорания бензина, – вслух ругался я, в очередной раз обходя неизвестно какое по счету препятствие. – Блин! Горохом вас, что ли, кормили? Хм. Кстати, а чем вообще лошади питаются, кроме подножного корма?

Самое заинтересованное в ответе лицо, то есть мой конь, ответа дать не пожелало. Впрочем, кажется, попадалось мне в какой-то сумке зерно… Но я его выкинул, взяв вместо него лишний пучок коротких арбалетных стрел, оставшихся в наследство от убитой наемницы. Вроде бы для лучшего самочувствия коням ежедневно полагается некоторое количество ячменя. А также яблоки и хлеб с солью, если они радуют хозяев.

Задумавшись, я ускорил шаг и чрезмерно сильно потянул за уздечку, заставив жеребца негодующе фыркнуть и остановиться.

– Совсем обалдел, бифштекс четвероногий? – спросил у него я, обернувшись и еще сильнее потянув его вперед. – Уже не только меня на себе возить, но и ходить не хочешь?

Лошадь одобрительно всхрапнула. В ее глазах, не сильно умных, но тем не менее достаточно выразительных, кажется, забрезжила надежда на то, что дальше ее понесут. Ну, или по крайней мере устроят еще один привал.

– Умеешь уговаривать, паршивка, – ответил на ее невысказанную просьбу я и решительно свернул с дороги в лес. Отдохнем немного. Подождем, пока неприятные ощущения в паху хоть немного утихнут. Нет, ну где справедливость, а? Если уж ношу в себе штуку, способную заменить легкие и пробитое сердце, то пусть она и по всему телу регенерацию подстегивает! Иметь такое и стонать при каждом шаге от обычной потертости – это ж умереть со смеху можно. Нет, в том маловероятном случае, если когда-нибудь научусь все-таки настоящей магии, воскрешу Джулию только за тем, чтобы мучительно убить ее еще раз. Так издеваться над людьми безнаказанно нельзя. Просто нельзя!

Холодное копченое мясо, с тающими на языке какими-то пряными специями, цапнутое с одной из телег наемников, быстро кончалось. Странно, а ведь вроде брал солидный кусок, едва ли не окорок. И куда в меня столько влезает? Впрочем, худые как спичка руки, со свисающей с них кожей, пожалуй, дают некоторый ответ на этот вопрос. Организм спешно восстанавливает варварски выкачанные из него питательные вещества. Интересно, сколько времени это займет? И почему, судя по ощущениям, слабее я не стал? Во всяком случае идти в доспехе было не тяжело, может, попробовать немного потренироваться с двуручником, чтобы проверить, насколько ухудшилась физическая форма после подобных испытаний.

– Ну-с, начнем, пожалуй, – решил я, вытряхивая свое оружие из ножен. – Так, главное – коня не зацепить. А то ведь один удар, и застряну тут надолго, пока всего не съем.

Удары и стойки, ну, вернее, та убогая пародия на них, которую успел выучить под руководством Нальсилы, сменялись одна за другой. Толстая засохшая береза, выбранная на роль противника, разлохматилась, как тряпка, являя миру ошалевших от появления на свежем воздухе короедов. Можно не сомневаться, стоит мне уйти, и у птиц, питающихся насекомыми-вредителями, начнется настоящий пир. Время текло, отлетали в сторону куски гнилой древесины, а усталости так и не появлялось. Создавалось ощущение, будто в руках порхает не тяжеленный плоский лом, а какая-нибудь резиновая пустотелая имитация, предназначенная для детских игрищ.

– Неплохо, человек, – похвалил меня чей-то голос, когда я, утомленный морально своей неутомляемостью физически, опустил оружие. – Даже больше скажу, хорошо. А теперь бросай оружие и заводи руки за спину.

Я медленно, с чувством глубокой ненависти к сказавшему эти слова, магам, артефактам и всему миру в целом, повернулся к своему пока еще не видимому собеседнику. Метрах в пятнадцати от меня стоял эльф. Классический. Остроухий, в зеленой одежде, делающей его малозаметным среди леса, и с натянутым луком в руках. Наконечник стрелы, кстати, был далеко не обычным, если, конечно, представители этой расы поголовно не носят на вооружении предметы то ли из прозрачного камня, то ли из мутного стекла.

– Чего ты на меня так смотришь? – нарушил он молчание после примерно тридцати секунд сохранения статус-кво. – Или надеешься успеть добежать и махнуть своим мечом, уповая на прочность лат? Так я за это время успею тебе в голову вогнать половину своего колчана.

Проклятье, он прав! Взять на заметку. Ходить в полном, подчеркиваю, абсолютно полном доспехе всегда. Спать в шлеме. Мыться тоже. И даже дам-с, простите, того, желательно не снимая ни единого комплекта нацепленных на тело железяк. Не знаю, правда, как подобное возможно технически, но надо подумать. Сюрпризы, без конца преподносимые жизнью, успели основательно достать, и оставаться беспомощным перед новой неприятностью больше не хочется. Комфорт – очень малая цена за безопасность.

– Слышишь, смертный, не дури, – стоило мне сделать шаг вперед, как эльф попятился. – Или на тот свет торопишься? А ты ведь гарантированно туда попадешь, если не опустишь оружия. Да стой ты, придурок, я лесник! Если ни в чем не виноват, тебе не будет причинено никакого вреда!

– Последний раз, когда я излишне промедлил с ударом и купился на ложную иллюзию безопасности… – Пока заговариваю противнику зубы, он не стреляет. Пока он не стреляет, мы сближаемся, ибо отступать спиной вперед даже у жителя лесов получается медленнее, чем у меня шагать. – Получил удар отравленным кинжалом и чудом выжил.

– Тенденция, однако. – На плечах у меня повисла неприятная тяжесть, а к горлу прижалось лезвие. Подозрительно влажное. – А теперь медленно опускай свой меч. Со всем патрулем тебе все равно не справиться.

– Неудачный сегодня день, – вздохнул я, проделывая вышеуказанные действия и наблюдая, как из-за стволов, с верхних ветвей деревьев и даже из низкой травы, не способной вроде бы укрыть и мышь, появляются абсолютно незаметные до того высокие гибкие фигуры. – И неделя. Да, пожалуй, весь месяц также не задался. Никто не знает, как астрологи его называют?

– Рог единорога, – ответил мне старый, по-настоящему старый эльф, проворно выкапываемый из-под земли какими-то корнями. Во всяком случае борода у него росла такая, что целое семейство гномов могло бы удавиться на ней от зависти, а оставшееся свободным от растительности лицо было морщинистым, будто морда шарпея. – И да, ты прав, сейчас плохое время для воинов, но хорошее для девственниц.

– Надо запомнить, – вздохнул я, чувствуя, как вяжут руки. И только после этого тот, кто держал нож у горла, соизволил убрать его и куда-то спрыгнуть с моих плеч. Какое облегчение! – Могу я узнать, что происходит? Эльфы-грабители это не то чтобы совсем нонсенс, но явно не в таком количестве. Да еще и с друидом, если правильно понимаю.

– Не можешь, – обрадовал старик, выдувая мне в лицо с ладони некий белый порошок, заставивший закашляться. – Гм, еще не спишь? А почему? Неужели впервые за шестьдесят лет неправильно рассчитал дозу?

– У меня, кха, неплохая, кха, сопротивляемость магии, – горло жгло, а глаза слипались, но тем не менее я счел нужным ответить на вопрос. А то еще потравит своими сушеными мухоморами, или из какой такой гадости он гонит это вещество. – Не тратьте, кха, зря запасы. Бесполезно.

– Ладно, – вздохнул друид, убирая остатки зелья в мешочек на своем поясе. – Значит, будем обращаться с тобой, как с гномом.

На голову опустилось что-то тяжелое, и я, взвыв от боли, рефлекторно попробовал разорвать веревки, чтобы освободить руки и надавать эльфам по морде невзирая ни на какие луки и стрелы. К сожалению, путы оказались слишком прочными, но некоторый успех все же был достигнут. Стоящий позади меня воин весьма субтильного телосложения едва не скорчил своим холеным породистым лицом кукиш, когда на ногу ему со всего размаху опустился бронированный сапог. Хотелось бы, конечно, еще и пнуть его ниже пояса, но, увы, латы для проведения в них акробатических этюдов или эффектных ударов ногами приспособлены не были.

– Растяпы криворукие, – недовольно выругался друид, и ближайшее дерево вдруг уронило мне на голову ветку. Толстую. Растущую вроде бы метрах в десяти от земли. Этого уже я выдержать не смог и отключился.

Приход в себя был на удивление безболезненным. Еще более странным показался тот факт, что раскалывающаяся от боли голова была кем-то старательно перевязана, а на руках не обнаружилось наручников. Ну или, учитывая местные реалии, кандалов. А еще пошитая специально под габариты землянина рубашка и честно награбленные штаны остались на месте, не говоря уж о том, что под ними. Правда, в остальном обстановка не радовала. Сырые каменные стены, охапка соломы под спиной, одинокий факел где-то на стене, свет которого с трудом пробивается через решетку с толстыми прутьями. Не понял, откуда посреди леса такая шикарная темница взялась? Или я валялся без сознания неделю?

– Судя по стону, ты проснулся, – заметил чей-то меланхоличный голос, обладателя которого удалось заметить не сразу. Мешали темнота и тот факт, что он хоть и находился в камере напротив, но сидел, привалившись в углу самой дальней ее стороны, и потому сливался с местностью. – Отрадно. Я уж думал, эти эльфы все-таки перестарались, и теперь придется искать, где хоронить такую тушу.

– Да кто они вообще такие, что на безобидных путников бросаются? – Поморщился я, охая и осторожно хватаясь за голову.

– Отряд королевских егерей, посланных на поимку опасного чудовища, заведшегося в королевском лесу, – последовал ответ, данный тем же скучающим тоном существа, которому в этом мире уже не увидеть ничего нового. – А вообще эти хмыри ушастые являются одним из подразделений нашей доблестной гвардии.

– Угу. – Сказанное ясности хоть и добавило, но немного. С одной стороны, не бандиты, а значит, бояться нечего. По крайней мере до суда или предъявления обвинений, ведь за ними по местным законам обычно следует визит в пыточную. Но с другой стороны, когда это власти отягощали себя такими мелочами, как поиски правдоподобного повода, чтобы засудить кого-то, не обладающего достаточной силой и влиянием. – А ты кто такой?

– Мэтр Мальграм, магистр истории древней магии и посвященный стихии воды, – последовал неожиданный ответ. Маг? В этой дыре? Если он отсюда еще не вышел, значит, не так она проста, как кажется на первый взгляд. А тому, кто не обладает сверхъестественными способностями, из нее и подавно не выбраться. – Создатель опасного чудовища, заведшегося в королевском лесу, за которым туда и приперся отряд егерей. Вообще-то есть еще несколько титулов и научных званий, но их предпочитаю в повседневной обстановке не употреблять.

– Угу. – В горле пересохло. Блин, Джулия же говорила, что связи и знакомства ее учительницы, через которые та получила темное наследие древних колдунов, тянутся на самый верх. Не знаю, что уж и как там случилось, но, похоже, кто-то поднял возню, а ее в своих целях использовали слуги короны. Уж там-то, да если хотя бы вспомнить захват, найдутся матерые волкодавы. Что им стоит разыскать и поймать одного-единственного человека внутри собственной страны, да еще если он обладает таким количеством особых примет? – А я, так получается, и есть это опасное чудовище?

– Может быть, – меланхолично подтвердил Мальграм. – Если егеря для наследника кого попредставительнее не найдут.

– В смысле? – Окончательная картинка в голове почему-то никак не желала складываться. – Ничего не понимаю. Какой еще наследник?

– Старший сын короля. В лес который решил прогуляться, – с бесконечной неохотой и усталостью, но все же ответил мне маг. – На охоту. А тут, фу ты ну ты, монстр внезапно завелся на подготовленной территории, да еще не абы какой, а крайне опасный. Вот и перерывают весь лес верные слуги, чтобы августейшую особу за пяточку никакая тварюга цапнуть и помыслить не могла. А потому хватают всех встречных и поперечных, хоть немного подходящих для подготовки возможного покушения или создания ужасной твари. Очередного, ибо даже если оно состоится, то будет не первым и даже не десятым, но пока парнишке везет.

Хм, действительно. Есть у благородных такая забава, целым стадом гонять какую-нибудь несчастную лань или лису. Ну уж а если они на кабана или медведя едва ли не войском пойдут, с которыми браконьеры как-то и в одиночку управляются, подвиги свои стараясь не афишировать, то и вовсе по минутам все распишут и в летописи занесут столь достойное событие.

– Меня вот за специализацию в древней магии, теоретически позволяющую каких угодно чудовищ сотворить, а то и уже сделанных когда-то могущественными искусниками былых времен подчинять, загребли, – продолжал распинаться чародей, видимо, понемногу начавший отходить от своей апатии. – Тебя, полагаю, потому, как определить не смогли, что за зверушка такая. Друид ушастый тебя на аллергические реакции и к серебру проверял, и к хладному железу, и к магии всех видов и форм… Ничего не нашел, даже странно как-то, ведь каждое волшебное создание имеет собственную силу и противоположного ей антагониста, но не могла же такая стать появиться сама по себе?

– Слюшай, – с ярко выраженным иностранным акцентом сказал кто-то сбоку, должно быть, в соседней со мной камере. – Канчай базар, да? Спать дайте!

– А это еще кто? – удивился я.

– Торговцы пряностями, – пояснил чародей, вновь возвращаясь к скучающему тону. – Их задержали, потому что выходцы с юга. А в тех краях самые лучшие ассасины, да и среди разнообразных плотно закупоренных емкостей с разноцветными смесями и порошками можно столько яда спрятать…

Разговор как-то сам собой прекратился, я задумался, переваривая все услышанное, а чародей в камере напротив, видно, был не в настроении самостоятельно предложить новую тему беседы. Итак, во мне, очевидно, обнаружили некую странность, раз поймали и поместили в кутузку. Но какую, определить не смогли, раз я все еще нахожусь во вполне человеческих условиях. Если бы телохранители наследника узнали, что в радиусе ста километров от их подопечного есть кто-то, способный на то, что было проделано с отрядом наемников, они бы его прибили сразу. Или, в случае если среди них много ученых-энтузиастов, поместили бы в глухую одиночную камеру и долго изучали.

При условии, что сидящий в теле артефакт соизволит очнуться и заработать, прутья обычной решетки будут выломаны в момент. Ну а потом, если подзаправиться другими заключенными, то, пожалуй, сил хватит на королевскую гвардию, особенно если напасть внезапно и изнутри охраняемого объекта. В конце-то концов, не вся же она здесь? Кто-то должен и в столице остаться, весьма далекой, к слову. И чего этого наследника сюда вообще потянуло? От настоящего покушения прячется или просто в лесах вокруг главного города страны всю пристойную дичь давным-давно выбили?

За мыслями сам не заметил, как уснул. Видимо, травма головы все еще давала о себе знать, и организм, и так-то истощенный сверх всякой меры, решил временно отключиться. Пришел в себя только утром, причем от весьма приятного повода. По подземелью разносились запахи еды. Узников кормили!

– Вай, убери отсюда эти тухлые отбросы! – слышался противный голос с акцентом, исходящий из не такой уж и далекой камеры. – Чтобы я, глава каравана, Джирид-эфенди, жрал вашу паршивую говядину? Да не бывать такому! Уходи и не возвращайся, пока не принесешь правильно приготовленной кошатины, ну или на худой конец мяса крокодила!

– Эй, болезный, пришел в себя? – Почти вся нижняя половина решетки оказалась загорожена низкой и почти квадратной тушей, несмотря на малые размеры, скорее всего, по весу превышающей большинство здешних людей. Вон пузо какое, а поверх него еще и кольчуга туго натянута, как кожа на барабане. Что ж, в принципе, логично, кого еще в подземелье ставить, как не гнома? Вот только есть вопрос, а в королевской гвардии вообще люди есть? Или их туда не пускают, потому как представителей одного народа подкупить легче, да и выследить сложнее, если что. – Будешь кашу или суп?

– И того и другого, и лучше бы с мясом, – с готовностью откликнулся я. – Тем более в соседней камере его все равно есть отказываются. А если еще пива добавишь, так вообще у вас тут поселюсь на таких условиях.

– Размечтался, – решетка убралась прямо в стену, и, пожалуй, можно было бы попытаться сбежать. Если бы в голове моей совсем не было мозгов. Гвардейцы меня вооруженного-то скрутили в две секунды, с голыми руками против них выходить вообще глупо. Лучше уж сразу еще не зажившей головой о стенку удариться, итог будет тот же, но время себе и людям сэкономлю. – Пива ему. Полагается только вино на ужин. Кружка. Но пить его не советую, кислятина жуткая, его уже давно как уксус продавать пора. А то и вовсе как крысиную отраву.

– Какая кружка, ты чего? – окликнул собрата еще один проходящий мимо подземный житель. – Принц уезжает сегодня, вроде бы собираются уже, а значит, всех отпустят.

– И то верно, – с готовностью согласился гном, передающий мне прямо в руки две деревянные тарелки, весьма глубокие, к слову. И пахло из них просто замечательно. – Ну и хорошо. А то харчи уже эти людишки подъели основательно, вся крепость ими забита. Ладно бы эти типы, которые действительно выглядят подозрительно, но крестьян-то зачем хватать было? Все коридоры загадили, мерзавцы, убирай за ними…

Так, значит, мы в замке, а не просто в подвале маленького, ну по меркам королей, понятное дело, охотничьего домика? Ну, тогда я поступил правильно, что не стал делать глупости. В одиночку штурмовать подобные укрепленные пункты – воистину эпическая задача.

– И что, нас так просто отпустят? – спросил я чародея, доедая завтрак, не самого, к слову, худшего качества.

– Думаю, сначала проверят на ориентировки и допросят, – пожал плечами волшебник. – А так да. Если, конечно, никто из гвардии не пожелает выслужиться, раскрыв опасный заговор, за членов которого мы вполне сойдем. Кстати, когда вещи вернут, советую не очень-то пристально пересчитывать деньги и ценные мелочи, а то враз окажешься кругом виноват.

– Были прецеденты? – уточнил я, силясь вспомнить, сколько же награбил у убитых наемников. Получалось плохо. Монеты как-то не пересчитывал, не до того было.

– Из личного опыта советую, – уверил чародей, немного повысив голос, чтобы перекрыть царящий в подземелье в связи с приемом пищи гомон. Сколько же сюда народу набили, интересно? – Он у меня большооой. Специалистов по древним наукам, увы, нигде не любят.

– Думаю, есть за что, – тихонько пробормотал я себе под нос, понимая, что коллеги Мальграма, а может быть, даже и он сам, раскопали знания о той штуке, что поселилась в моем теле. А заодно наверняка вытащили на свет из тьмы забвения еще порцию-другую страшненьких тайн, которыми воспользовались для своего обогащения. – Некоторым знаниям, право слово, лучше бы исчезнуть навсегда.

– Скудоумный идиот! – вспылил волшебник, как оказалось, обладающий превосходнейшим слухом. – Да что такой тупой дикарь, как ты, вообще может знать о древних науках?!

– Случалось пересекаться с их образчиками, – уклончиво пробормотал я, разрываясь между душевными порывами порасспросить своего собеседника о штуке, получившейся из останков Джулии, и голосом разума, твердящем соблюдать осторожность. – Впечатления остались премерзостные, а выжил чудом.

– Хех, – поперхнулся чародей. – Ну да. Бывает. Собственно, сам пострадал не раз, когда был слишком небрежен в общении с наследием прошлого. Но это же не повод…

– Тарелку верни. – Решетка снова ушла в сторону, и в проеме, ведущем наружу, появился гном. Вот только выглядел он… странно. Не могу даже объяснить, в чем именно это заключалось, просто мне с первого взгляда стало понятно: что-то не так. А в голове внезапно пронесся мыслеобраз «Опасность», принадлежавший рывком очнувшемуся живому артефакту.

– Мэтр, вам не кажется, что с нашей доблестной охраной что-то не так? – уточнил я, едва за подгорным жителем закрылась дверь.

– Трезвые слишком? – после секундного молчания предположил волшебник. – Так это объяснимо, все-таки лицо королевской крови в крепости. Попадешься ему на глаза пьяным до плясок демонят перед глазами или того хуже, ботинки испачкаешь выпитым накануне пивом, значит, всю оставшуюся службу проведешь в самой глухой дыре страны, куда даже при конце света заглянуть забудут.

– Нет, тут что-то еще, – задумчиво пробормотал я, приникая головой к решетке и пытаясь оглядеть коридор. Ну и заодно оценивая качество металла, пошедшего на ее прутья. Судя по тому, что ржавчина отсутствовала, денег на обустройство казематов для дорогих гостей корона не жалела. Увы, но снаружи не было ничего слышно. Кстати, мне показалось или мое тело как-то странно изменилось?

Внимательный осмотр самого себя подтвердил догадку. Болезненная худоба, появившаяся после использования таящегося внутри тела артефакта, не исчезла совсем, но назвать мою фигуру скелетом с кое-как натянутым сверху мясом больше язык не поворачивался. Что еще за чудеса в решете? С другой стороны, если под воздействием этой магической дряни человек может так быстро похудеть, то почему бы ему, если уж появилась возможность отъесться, и не пополнеть в таком же молниеносном темпе?

Вдруг в относительной тишине подземелья, наполненного людьми, раздался чей-то стон, слишком наполненный болью, чтобы быть наигранным. А следом уши без труда уловили громкий лязг, будто на камень упало нечто большое и тяжелое. Например, латный доспех. Или гном, обвешанный железом. Тот час же вокруг начался гомон, больше подошедший бы птичьему базару.

– Он живой? – спросил кто-то неизвестный.

– Не знаю, – последовал ответ. – Но вряд ли, с таким фонтаном крови изо рта обычно уже не дышат. Вон всю бороду коротышке уже залило.

– Не называй его так! Убьет!

– Пусть сначала воскреснет. Второй вон тоже у стеночки лежит и не дышит.

– А может, он просто задремал?

– Ага. Вечным сном.

– Выпустите меня отсюда! Выпустите! Я ни в чем не виноват.

– Стража! Стража!

– Кто-нибудь, долбаните этого крикливого идиота по башке, я сейчас замок взломаю! Если, конечно, сначала его найду! И отмычку не сломаю.

Услышав последнее изречение, охранников принялись звать уже человек двадцать. Интересно, а они настолько законопослушные или просто не хотят, чтобы один из нас получил возможность сбежать, оставив остальных в сыром и мрачном подземелье? Ладно, это не тот вопрос, от решения которого сейчас что-нибудь изменится.

– Ой, вэй, – послышался голос из соседней камеры, пришедшийся в очень редкий момент, когда никто больше не галдел. – Клянусь прелестями всех девственниц султанского гарема, главе каравана, похоже, стало нехорошо.

– И у меня в голове кружится.

– Ага, и в глазах темнеет.

В поднявшемся после этих слов вое можно было бы спрятать звуки бомбардировки или минометного обстрела. Напуганные за свою жизнь люди, похоже, собрались снести дверь, ведущую в подземелье, единой звуковой волной. Крики: «Отравили!» в разнообразных вариациях душевного спокойствия вовсе не добавляли, ровно как и воспоминания о съеденном завтраке и выскобленных до блеска тарелках. Но почему тогда стало плохо тому иностранцу, требующему себе, страшно подумать, кошатины! Он же не ел? Или повозмущался, повозмущался, да откушал?

– Отрава есть, но неопасна, – промелькнул в голове мыслеобраз артефакта. – Быстро действует, но легко устранима.

– Это радует, – буркнул я, с некоторой тоской вспоминая съеденный завтрак. Если уж то, чем его напичкали, мне можно потреблять, не особо опасаясь за собственное здоровье, то, пожалуй, рискнул бы повторить трапезу.

– Не в еде, – неожиданно последовал ответ. – Яд в воздухе.

– Слов нет, одни мысли, – если всех, кто находится в тюрьме, не исключая охраны, решили потравить, то, скорее всего, на принца, находящегося где-то в верхней части замка, совершают покушение. Или уже совершили. А тех, кто здесь, уничтожают, наверное, чтобы не оставить лишних свидетелей. Или же… Некромантия!!! Зачем тащить к особо охраняемой персоне убийц, если их можно создать на месте из подручного материала?!

– Маг, хватит пытаться вызвать у себя рвоту, – скомандовал я Мальграму, что в камере напротив уже пару минут пытался очистить свой желудок. А где-то по соседству уже хрипел в агонии еще один умирающий. – Отрава была не в пище, она распылена в воздухе, и вряд ли ты сможешь не дышать. Лучше открой как-нибудь решетку, а дальше разберемся.

– С чего ты взял? – невнятно побулькал чародей, не оставляя своего занятия.

– Тоже немножко смыслю в колдовских искусствах, – пожалуй, более понятное объяснение так с ходу сочинить будет трудновато.

– Врешь, – не замедлился с ответом волшебник. – Здесь лишь одна антимагическая камера, а будь ты хоть слабеньким знахарем, неминуемо сидели бы вместе.

Ага, так, значит, вот почему он пока еще не сотворил ни одного заклинания, чтобы спасти жизнь не окружающим, так хотя бы себе. Криков паники в подземелье стало заметно меньше, вероятно, как и тех, кто был способен их издавать. Распыленная в воздухе гадость действительно была быстродействующей, надеюсь лишь, что те, кто погибал сейчас, не испытывали особенно жутких мучений.

– Что-нибудь, способное помочь, сделать можешь? – обратился я мысленно к артефакту, но получил в ответ лишь желание помочь и некоторую растерянность. Слишком расплывчатое указание дал, понятно. – Силу увеличить, как тогда. И нечувствительность к боли.

– Ненадолго, – последовал ответ. – Мало ресурсов.

– Вот всегда бы такую готовность сотрудничать, – не замедлил попенять штуке, угнездившейся в моем теле, пока она была настроена на конструктивный диалог или хотя бы какое-то его подобие.

– Раньше нельзя было, – пришел незамедлительно мыслеобраз. – До первой трапезы нужные структуры формировать было не из чего. И вообще, я еще маленькая. Или маленький. Или маленькое?

Кажется, артефакт, сделанный из остатков Джулии, не знал, какого он пола и есть ли у него этот пол вообще. Ну, тут уж, боюсь, ничем помочь ему не могу. И даже не скажу, что хуже – иметь в качестве паразита-симбионта безликое нечто или вполне сформировавшуюся личность. Если же эта странная штука унаследовала свой характер от родительницы, то оно должно врать как сивый мерин и виртуозно уметь втираться в доверие. Не факт, кстати, что оно этого уже не делает.

В ответ на мои мысли пришли ощущение обиды и мыслеобраз в виде жалостно мяукающего котенка. Точно пытается манипулировать. Лучше бы меч из камня создал, как тогда доспехи. Тем более и нужен-то он ненадолго, лишь пока из камеры не выберусь, одолев решетку, гнуть прутья которой даже со сверхсилой будет сложно. Или нет, пожалуй, ломик лучше подойдет.

Пальцы правой руки вдруг переплелись между собой, завязавшись едва ли не в морской узел, а потом она размаху ударила в стену и погрузилась туда, будто в кисель. И странным образом скрюченная кисть будто сама собой обхватила нечто ребристое и потащила его наружу. Зараза, тяжело! А главное, что движениями вновь управляет спрятавшаяся в теле фигня.

– Он будет очень прочным, но недолго, – последовал мыслеобраз от живого артефакта, когда в руках появился толстый восьмигранный шест. Судя по соотношению толщины и веса, сделанный из урана или чего-то близкого к нему в таблице периодических элементов. Надеюсь, врагов в броне из оружейного плутония на пути не попадется, а то грохнут еще… термоядерным взрывом. – Броню сделать не смогу. Или смогу, но когда рассеется, ты умрешь.

– Не надо нам такого экстрима, – вслух прошипел я, раздвигая каменным рычагом прутья решетки. – Кстати, почему голова не была вылечена?

– Было сделано все, что возможно, – уверило непонятное образование, отчетливо зашевелившееся под кожей. Судя по всему, мускульная сила резко увеличилась, ибо первый прут, до того стоически сносящий мои потуги, начал пусть медленно, но сгибаться. – Сохранение жизни после пролома костей черепа и ударной деформации части мозга, с последующим образованием обширной гематомы из свернувшейся крови, оказалось очень трудным делом.

– То есть как? – опешил я от такой информации. – Получается, тот старый пень своим поленом нанес мне смертельную рану?

– Вероятность гибели без своевременной помощи, оказывать которую никто из эльфов не стал, составляет около девяноста процентов, – пришло подтверждение. Ну, древолюб, ну погоди! Доберусь до безопасных мест и обеспечу себя деньгами – из кожи вывернусь, но заставлю магов придумать какой-нибудь аналог бензопилы «Дружба», достаточно дешевый, чтобы он повсеместно оказался введен в эксплуатацию!

Волшебник в камере напротив уже стоял на коленях, держался двумя руками за горло и жутко хрипел. Между пальцев его проскальзывали синие искры, видимо, спасая свою жизнь, Мальграм пытался преодолеть сопротивление узилища, но было ясно, без посторонней помощи единственного априори союзного чародея хватит ненадолго. А первый прут едва-едва изогнулся, поддаваясь моим усилиям. К счастью, строящие тюрьму не думали, что решетку будут ломать люди едва ли не в половину крупнее местных, да еще вдобавок улучшившие свои физические кондиции за счет чар.

Плечи кое-как пролезли в проделанное отверстие между неровно изогнутыми прутьями. Все, это уже коридор, осталось лишь ноги подтянуть и нос об каменный пол не расквасить. А теперь нужно открыть камеру напротив и достать оттуда мага, прильнувшего к не пускающей его на свободу и волю преграде и, похоже, уже отдающего концы. Во всяком случае лицо его подозрительно синеет, наливаясь кровью, словно у повешенного. Черт! Засова нет, замка нет, лишь какая-то руна в камне высечена там, где ему полагалось бы находиться. Нет времени разгадывать, каким образом нужно управляться с подобными заморочками гномов, а значит, придется снова гнуть толстые прутья при помощи ломика, с которого уже понемногу начинает осыпаться каменная крошка. Созданный на скорую руку артефакт уже начинал выходить из строя. А в других камерах подземной тюрьмы криков ужаса и просьб о помощи уже не было. Их обитатели окончательно и бесповоротно отправились на тот свет.

К тому моменту, когда посвященный стихии воды и магистр древней магии, ну или как там правильно звучит его титул, с немалым трудом был извлечен в коридор, то живого человека он напоминал мало. Из горла время от времени летели кровавые брызги, в широко раскрытых глазах вместо зрачков были видны одни белки, к счастью, грудь еще не прекратила вздыматься. В случае если реанимировать колдуна не удастся, останется только положить его трупик в сторонке и сбегать к ближайшей гномьей тушке за оружием. Если лежащие по камерам мертвецы восстанут, то это плохо, но уж если и их поведет в бой лич, то оптимальным выходом из данной ситуации вообще станет самоубийство.

– Эй ты, чудо-юдо без названия, вылечить его можешь? – мысленно обратился я к незваному квартиранту своего тела. В ответ пришел мыслеобраз, содержащий чувства неуверенности и опасения. А еще предложение сожрать лежащего перед нами человека, пока он не умер и не стал гораздо менее питательным и полезным.

– И не думай, – зло пригрозил я своему странному и страшноватому собеседнику. – Перехватишь контроль и попробуешь есть всех подряд, сдамся каким-нибудь храмовникам и попрошу меня запереть в келье без выхода, как представляющего опасность для общества. Уверен, не откажут. И не выпустят. Так сможешь его исцелить или как?

Штука, угнездившаяся в моем теле, ответила неуверенным согласием и предупредила, что для этого придется разделиться. И подтащить поближе к уже затихающему волшебнику чье-нибудь тело, желательно как можно более свежее.

– Делай, быстро! – ответ был дан едва ли не быстрее, чем мозгу удалось осознать сделанное ему предложение. Грудь сдавило, будто тисками, в легкие прекратил поступать кислород, я стремительно содрал с себя рубашку и увидел, как кожа разошлась в стороны, обнажив мясо, прикрытое знакомого вида морщинистой розовой пленкой. Она начала стремительно собираться в единый ком с торчащим из него комком щупалец и напоминающим медузу, а потом получившееся образование начало осторожно переползать на пол, медленно закрывая за собой наведенный беспорядок и, очевидно, обезболивая, так как особо неприятными ощущениями процесс не сопровождался.

– Фух, – удалось наконец вздохнуть мне, когда живой артефакт окончательно перешел на автономное существование. Долго медлить он не стал, а стремительно наполз на лицо Мальграма, надевшись на него, будто кислородная маска, и, похоже, даже частично пролез внутрь носоглотки. Я немедленно подтащил к нему ближайшего гнома, одного из трех, лежащих в пределах видимости, доставать людей из камер было слишком долго, а ломик, с помощью которого возможно было выколупать узников камер, уже почти рассыпался. Еще живой человек и еще теплый подгорный житель были уложены лицом к лицу, явив собой весьма необычный контраст. Покинувшее мое тело странное существо, а может быть, все-таки предмет, немедленно протянуло к трупу три или четыре своих ложноножки, и плоть бородатого крепыша там, где их коснулись жутковатые щупальца, немедленно начала разлагаться, обнажая мясо и даже кости черепа. Умирающий волшебник вздрогнул, как от удара электрическим током, пришел в себя и, спустя всего лишь несколько секунд, осознав, что именно видят его глаза, а главное, через что они это видят, потянулся содрать с себя чудовищное украшение, но его пальцы проходили через студенистую плоть живого артефакта, как через кисель.

– Раз дерешься, будешь жить, – решил я, наблюдая, как волшебник едва не нокаутировал себя ударом по лбу, в то время как гном уже окончательно перешел в состояние полного покоя. Теперь из трупа с, по-моему, выжранным мозгом даже зомби вряд ли поднимется. – Надеюсь, что против распыленной в воздухе отравы у тебя найдутся заклинания? Снимать с себя эту штуку каждые пять минут и надевать обратно здесь никто не собирается. Собственно, вообще без «обратно» обошелся бы, но распыленный яд не сахар в кофе. Да и вырваться своими силами из крепости тяжеловато будет. И вообще, как оказалось, без нее по лесам бродить опасно. И под деревьями стоять тоже.

Живой артефакт, видимо, закончив свою работу, отлепился от чародея и пополз обратно. Прыгать, как при нашей первой встрече, этот странный объект явно не собирался, вероятно, экономя энергию, ну или на чем там работают подобные штуки. Поскольку сам он карабкаться по штанинам стал бы долго, пришлось присесть на корточки и взять морщинистую пакость на руки.

– Блин, а я подспудно надеялся, что ты сменишь хозяина, – помимо воли подумал я, когда розовое морщинистое нечто, напоминающее гибрид из медузы и куска вырезки, вновь начало просачиваться сквозь открытые в коже отверстия куда-то в глубины организма.

– Пока ты жив, этого не случится, – уверил меня преданный артефакт. – Привыкать к новому носителю тяжело, и не факт, что вообще удастся. Велик риск отторжения, с летальными последствиями для обоих.

– А вот об этом Джулия тоже не сообщала, – насупился я, с некоторым ужасом понимая, что расстаться со своим то ли симбионтом, то ли паразитом смогу не скоро. Не раньше чем поселюсь в месте, где мне ничего и никто угрожать не будет. А учитывая, что про такие благословленные края в этом мире даже не слышали…

– Изыди, именем пресветлого Ашхирона, Стража Небесной Преграды, заклинаю тебя! Во имя Дайбелы, Владычицы Чистоты, ты не смеешь причинять вред тому, кто совершал омовение в водах ее алтаря! – Маг, лежащий на каменном полу и, похоже, не замечающий некоторую прохладность и жестковатость своего импровизированного ложа, принялся заниматься совсем неконструктивной деятельностью. А именно пытаться отползти подальше, выкрикивая разную тарабарщину, внушающую должное почтение его лингвистическим способностям. Видно, сильно его зрелище разлагающегося на глазах гнома, пусть даже уже мертвого, впечатлило. – Млфурий Древний, отверни пути своего слуги от помнящего твои заветы!

Последняя фраза сопровождалась вытаскиванием колдуном из-под одежды некой непознаваемой фигни, похожей на клубок из перепутанной проволоки, видно, носимой им на нашейной цепочке, и демонстрацией ее куда-то в мою сторону. В груди нечто шевельнулось. Живой артефакт забеспокоился, если к нему вообще применимо такое понятие, как эмоции, и передал мыслеобраз, в котором советовал не трогать лежащего перед нами чародея. Нет, если очень надо, то можно, но лучше бы решить с ним все дела, находясь в мире и согласии. И о том, чтобы его сожрать, речи уже даже не стоит. Я мгновенно вспомнил, где уже слышал это имя. Оговорка, допущенная Джулией, чтобы объяснить планы ее наставницы. Вот только случайно ли она допустила именно такую оплошность или же давала намек на некоторые другие тайны Крассы Скалы? Те, которыми в крайнем случае планировала воспользоваться сама. И воспользовалась.

– Так, с этого момента прошу поподробнее, – наставил я палец на Мальграма, заставив его вздрогнуть. – Что именно ты знаешь об этом древнем темном боге гномов, кроме того, что его реликвии вместе с последним жрецом неудачно жгли сначала в доменной печи, а потом в вулкане? И хватит меня заклинать всякими священными именами, я не демон! Что большой, лысый, устойчивый к магии, злой и с вылезающей из тела плотоядной колдующей фигней с людоедскими наклонностями – не обращай внимания.

Сказал и понял: зря сказал. Нарисованный воображением портрет подходил если и не под каноническое описание посланца преисподней, так под какую-нибудь его экзотическую разновидность точно. И можно не сомневаться, лежащий в нескольких шагах чародей сейчас ее если и не вспомнит, так придумает.

– М-м… – запнулся волшебник. – В общем-то, не очень много. Но вот один мой приятель знает про него все, что известно современной науке. Целых две статьи про него писал, правда, одну не приняли, обозвав калькой с выступления верховного жреца подгорного народа о языческих суевериях трехсотлетней давности. Ну, еще он способен в любое время дня и ночи пересказать добрый десяток мифов и легенд, но за достоверность их содержания и правильный перевод со старогномского не ручаюсь.

– А чего ж тогда ты его вспомнил? – удивился я, как бы невзначай делая шаг вперед.

– Да так, – криво ухмыльнулся волшебник, меж пальцев которого начало разгораться синее сияние. – К слову пришлось, да и подарочек на память от приятеля сохранился. Алкхарам!!!

С пронзительным воплем заклинание, сорвавшееся с ладоней волшебника, окутало меня неким ореолом, заметно пощипывающим кожу даже под одеждой, но не причиняющим иных неудобств. В груди неприятно заворочался живой артефакт и передал мыслеобраз опасности для нас обоих, если прямо сейчас мне нанесут ранение, позволяющее свету этого экзорцизма, а он уверенно определил чары как противодействующие разным вредоносным энергетическим сущностям, добраться до него. Убить не убьет, но больно будет, и, возможно, даже покалечит, выжигая часть трансформировавшихся в нечто невнятное останков Джулии, несущую в себе некую связь с загробным миром. Глаза волшебника расширились так, что казалось, еще немного, и они вылезут наружу, будто в глупых комиксах. Мальграм явно надеялся на иной результат своих чар. Более действенный. Всю оплошность своего поступка он осознал, когда мной было преодолено разделяющее нас расстояние, а сам посвященный стихии воды оказался поднят с каменного пола. За шею.

– У тебя есть очень немного времени, чтобы придумать причину для оставления себя в мире живых, – проникновенно сообщил ему я, мысленно упрашивая артефакт выпустить одно щупальце и поводить им немного по лицу колдуна, желательно оставляя на том как можно больше противной слизи.

– Его есть нельзя, – последовал неуверенный ответ. – Вернее, можно, но не нужно. Очень не нужно.

Волшебник погасил свое заклинание и сосредоточил все усилия на том, чтобы при помощи рук подтянуться, используя мой бицепс как упор и тем самым спастись от удушья.

– Да никто жрать его не собирается, – вспылил, разумеется, не вслух, я. – Просто надо выбить этого типа из равновесия. Пугать ведь можно?

Ответом послужило щупальце, выползшее у меня против ожиданий не из груди, а прямо из ладони и обвившее шею волшебника дополнительным ошейником.

– Ты не один из демонов Млфурия, но несомненно связан с ним, – прохрипел Мальграм, передергиваясь от ужаса, когда его кожи коснулась весьма необычная удавка, способная просто слизнуть плоть чародея. – Жрец? Но ты не гном! Не бывает таких крупных гномов! Тем более без бороды!

– Словосочетание «живой артефакт» тебе ничего не говорит? – уточнил я, немного ослабляя хватку, ибо волшебнику явно было тяжело говорить.

– Легендарное оружие подгорных королей, делающее любого обладателя подобного предмета равным по мощи великим героям, – с готовностью откликнулся Мальграм, не желающий снова ощутить перекрывающие воздух стальные тиски. – По преданию могло как угодно менять свою форму, становясь острым мечом, неразрывной веревкой, прочным щитом, тяжелым топором, не весящим ничего доспехом иди даже работающим в руках обычного гнома чародейским жезлом, но всегда забирало жизнь изготовившего его кузнеца… Черпало силы в крови своих врагов… Гибло, если погибал хозяин… Секрет производства утерян, уцелевшие экземпляры никогда не покидают сокровищниц.

– Дальше. – Приказ, немедленно сорвавшийся с моего языка, сопровождался легким пожатием шеи волшебника.

– Все, больше ничего не знаю! – запаниковал тот, видно, понимая, что я могу прикончить его в прямом смысле одним движением пальцев. – Если какую-нибудь еще информацию и слышал, то не вспомню с ходу! Подожди, вот эта штука, труп едва ли не на половину съевшая, это что, оно?!

– Ну, скорее вольная импровизация на древний мотив, – подумав, решил я. – Наверное, создатель, не пожалевший собственной жизни для этой штуки, как-то изменил под себя схему, использованную древними гномскими мастерами, которые все как один, похоже, являлись культистами Млфурия. А может быть, просто короли подгорного народа маскировали вот такие вот неприглядные проявления полученных ими жутковатых штуковин под действие волшебного оружия, меняющего форму. Согласись, выглядит привлекательнее, чем хищный комок щупалец, обычно прячущийся в их плоти и способный к полуавтономному существованию, а при случае любящий жрать людей.

– Несомненно, – хрипло согласился Мальграм. – Может, отпустишь уже, а? Обещаю, больше делать глупости не стану. Пора выбираться из этого склепа, пока не случилось чего-то еще более худшего, чем простая гибель большей части заключенных и охраны. Надо подняться наверх, в замок, а потом как можно скорее бежать отсюда. Скорее всего, происходящее – это лишь какая-то часть покушения на принца, и какая бы сторона в нем ни победила, нас обоих она прирежет. Убийцы – чтобы не оставлять лишних свидетелей, охрана – просто на всякий случай.

– А ты с помощью своей магии, да еще не абы какой, а древней, вытащить нас отсюда не сможешь? – уточнил я, не спеша давать высвободиться колдуну. – Телепорт там построить или подземный ход на свободу прокопать.

– Увы, нет, – побулькал волшебник, явно с физкультурой не друживший и уже начинающий уставать держаться на весу при помощи рук. – Понимаешь, я не магистр древней магии, я магистр истории древней магии!

– То есть…

– Теоретик!