Глава 6
Бизнес у корыта
Всё отлично – нашёл!
Кто у вас в цари, к примеру, последний? Никого? Так я – первый! Про царей загнул, а если в олигархи – здравствуйте!
Едва увидев губернатора Клауса Папке и его логово, я сразу понял: вот тут и находится главное корыто, без фальшака. Хитрые умные глаза, грамотная усталость в позе и облике, правильно организованный кабинет, неброская одежда. Бинго! Самое главное сделано, цель определена. Запариваться надолго исключительно с развозной розницей и перевозками я не собирался, так серьёзный капитал не сделаешь, увязнешь в бесконечных проблемах, нюансах и текущих надобностях, пропуская события и удары. Хочешь максимально ёмкого – ищи Главное Корыто. Большинство российских обывателей отнесёт такое устремление родной элиты к непременной черте всех крупных отечественных бизнесменов и будет совершенно право. С одной лишь существенной поправкой: это святое правило действует по всему миру, крупный бизнес кормится у Главного Корыта. Желателен сектор Основного Станка либо оборонки.
– Мистер Ростоцкий, признаюсь, вы первый человек из свежеприбывших… да и не только из них, кто сразу завёл разговор о радикально другом бизнесе, а не о техническом прогрессорстве! Увы, обычно инициативные и образованные люди в этом кабинете начинают именно с этого, – притворно вздохнул этот невысокий полноватый немец обманчиво мирного, даже ленивого, масляного такого вида. – Попадая на Кристу, они тут же готовы осчастливить население планеты альтернативными двигателями, экзотическим до высшей степени безумства оружием и прочими якобы новациями, не воплощёнными в потерянном мире. Ну и компьютерные технологии, весь хайтек…
– Даёшь мобильную связь, развитые локальные сети, газотурбинные двигатели и аэропланы эскадрильями? – понятливо поддакнул я.
– Именно! Именно так, мой друг! Отчего-то они думают, что до того никто подобные идеи не просчитывал, – пожал плечами губернатор Манауса и лидер местной Либеральной партии. А есть ещё и Демократическая.
– А они сами просчитывали? – усмехнулся новый русский предприниматель Герман.
– Ни в малейшей степени! Кто будет месяцами кормить и одевать умельцев? Кто будет охранять, возить? Главное же: какой сумасшедший даст ресурс для таких новаций! Любая медяшка стоит денег. Любой квалифицированный труд и так в почёте… Заканчивается всё одинаково, в лучшем случае эти энтузиасты, попробовав провернуть всё самостоятельно, становятся неплохими гончарами и столярами. Вот вы, как бизнесмен, выделили бы средства, людей и производственные площади на сбор и скупку медного провода по всей реке для организации внутренней телефонной связи, которую никто и никогда не будет абонировать платно?
– Под хорошую механическую мастерскую выделил бы, – лучезарно улыбнулся я. – Под яркое новаторство – вряд ли.
– Правильные слова. Но мастерская в городе уже есть. Не хватает отнюдь не идей, а рядовых слесарей, механиков…
– Толковых исполнителей и надёжных реализаторов?
Губернатор расплылся в улыбке.
Вот так и лыбимся.
Я был в своей тарелке.
Нет, не в тарелке – в любимом анатомическом виброкресле, в седле индийского боевого слона, в гусеничном бронекоконе челябинской сборки, откуда могу уверенно разговаривать с любым – родная стихия общения с властью! Всё знаю, красота! Здоровый азарт переполнял меня до корней волос, каждый последующий ход оказывался привычно правильным, слова лились легко, нужные эмоции в нужный момент послушно отображались на лице. Вот только жарко здесь до изумления. Для презентабельности пришлось надеть белую рубашку, клубный пиджак и галстук с золотой заколкой в форме карабина.
Кондиционеров, знаете ли, тут нет.
А ещё мешает акклиматизация, экстренная перенастройка организма. Периодически кружится голова, слабость, усталость. Все наши страдают. Отчасти помогает то, что перенос произошёл в конце лета. Вот если бы сразу после зимы…
– Одну минуту, дорогой Герман, сейчас принесут холодный чай, это очень хорошо помогает во время жары. Ничего-ничего, со временем привыкнете к климату, все через это прошли. Давайте постоим пока у окна, тут прохладней.
Да я и не тороплюсь. Коплю впечатления.
С третьего этажа ратуши видна круглая центральная площадь с небольшим декоративным фонтаном в центре вазона-бассейна. Фонтан, скорее всего, никогда не работал, но вода в нём есть, за малой архитектурной формой ухаживают местные дожди.
Манаус сооружен почти в полном соответствии с испанскими колониальными правилами. Лишь площадь не квадратная. Но от неё начинаются четыре главные улицы, которые и задают направление всем остальным магистралям города.
Кроме ратуши, на площади расположилась небольшая двухэтажная гостиница с надписью «Пасифик отель», два жилых каменных дома для высшего состава, симпатичная внешне таверна «Адмирал Бенбоу» и здание губернской полиции. А ещё на площади полным ходом идёт строительство – в стадии отделки находится новое здание ратуши, с фронтоном и четырьмя колоннами, неуловимо напоминающее Белый дом. Наверху высится башенка с оконцами под частой деревянной решёткой, только снайперу и прятаться. На самой башне идёт монтаж высокой антенны, дальняя связь пока не работает, да она и не нужна особо никому, главы городов очень редко что-то решают сообща, велика степень автономности.
Стройку затеял сам Клаус Папке, значит, он всерьёз рассчитывает остаться на посту в пафосной новой резиденции и после переезда, там дел осталось на месяц. А выборы, между прочим, через семь месяцев, уже узнал. Я вообще много нужного заранее высветил.
К вывеске таверны приставлена массивная деревянная лестница, с которой вдохновлённый творчеством молодой парень-художник с палитрой и кистью в руках обновляет надпись, часто останавливаясь, оглядывая сотворённое и довольно улыбаясь. Прохожие тоже останавливаются, комментируют, оценивают. Конечно, чего же ему не стараться, это не глину месить или снопы серпами жать, такими должностями дорожат.
По площади за короткое время прошли самые разные люди.
Вот семенит маленькая женщина со своеобразным коромыслом на плече, в концы деревяшки вбиты предохранительные колышки. Висят на ней три кроличьи тушки с одной стороны, две курицы и корзинка с зеленью – с другой. Забавно, у людей нет никаких пластиковых пакетов, всё натурально, наглядно, все видят, что ты несёшь. Значит, есть внешне статусные покупки – опа! идёт женщина с достатком в семье. Наверняка спешит домой с рынка, на кухню. Переходит улицу мужчина в необычном, свисающем на бок светлом колпаке. На верёвке через грудь – небольшой ножик с большим кольцом в рукояти, они тут у всех висят, своеобразная городская норма, в блоке с ножнами – маленький рог, набитый внутри чем-то мягким – туда воткнуто несколько больших цыганских игл, есть гнутые, и не сообразишь сразу, каких конкретно швейных дел спец перед тобой. Паруса тачает?
Важно проследовала по своим патрульным делам парочка полицейских, синяя форма одинакова, а вот оружие у патрульных разное, в этой позиции не до унификации. У назгулов только нарезняк, чаще всего револьверы. И короткие сабли вдоль ноги. Есть рации, дешёвые китайские «уоки-токи», почти детские, – а что, им хватает, в пределах города пробивают исправно.
Профессию одного прохожего я не смог определить без подсказки: молодой азиат с лестницей на плече волок ещё и плоский жестяной кувшин или лейку с носиком в форме сложенного уголка, за матерчатым поясом торчали большие ножницы и пучок пакли. Оказалось, это своеобразная маслёнка.
– Фонарщик Поль, готовится к работе. В городе их двое.
Отмахиваясь одной рукой, мимо фонтана быстро пробежал африканец с плетёной корзиной за спиной, полной каких-то кистей или метелок, его донимали двое пацанят, со смехом что-то спрашивающих у разозлившегося негра. Широко улыбаясь солнцу, погоде и жизни вообще, мимо гостиницы неспешно прошествовал таец или малаец с огромным медным чайником в руке и стопкой стаканчиков на перевязи – воду разносит, тоже бизнес. С водой Манаусу повезло, через город протекает чистый горный ручей, даже небольшая речка. Представляю, что сбрасывается в Лету на выходе.
Общая стилистика одежды местных жителей странная, непривычная.
Наряду с элементами по-земному современной, вполне европейской одежды часто видишь экземпляры, словно пошитые в веке девятнадцатом: чепчики, длинные просторные юбки, гнутые шляпы, передники и лёгкие сюртуки. Но встречаются и ещё не изношенные до состояния марли джинсы, футболки, привычные рубашки-поло, кроссовки. Плетёные шляпы носят в основном азиаты и латиносы, белые же предпочитают шляпы матерчатые, реже кожаные.
С тканями в мире Кристы сложно.
– Заметил лён в местной одежде, – сообщил я. – А как насчёт хлопка?
– Пока спрос на хлопчатые ткани существенно превышает предложение, – пояснил господин Папке. – Причина, по большому счёту, одна…
– Позвольте, я угадаю?! Труд городских жителей по местным меркам достаточно дорог, а сельские приречные деревни пока не видят смысла в таких трудозатратах, по-прежнему полагаясь на привычное собирательство?
– С вами приятно разговаривать! – воскликнул Клаус. – О! Спасибо, фрау Зальцведель, это всё. Берите, берите, Герман! Это наш сахар, местный, тростниковый… Экологически безупречный.
Секретарша у него правильная. Строгая женщина в летах, деловая и с совершенно стервозным видом. Сексуальности – как в черноморской медузе.
Я, естественно, тоже не с пустыми руками на приём явился. Ящичек с испанским унитазом внутри, кстати, уже уволокли на новостройку.
Чай на удивление прохладный, даже холодный. Хорошие у них погреба, да и вообще… Чем больше я наблюдал за деталировкой повседневной жизни, тем более становилась заметна степень вживания, освоения давно забытых практик, возрождения былых особенностей организации быта, так нужных в данный период развития общества.
– Численность! Вот главная проблема! Вы говорили о рациональности труда речных жителей, – вернулся Клаус к разговору в части, наиболее актуальной для планов главы города. – Да! Связь с городом у них очень мала. Формально все посёлки и деревни находятся под протекторатом Манауса, время первичных феодалов прошло, хотя налогов пока не платят, заметьте, я говорю только об экономике, а не о политических резонах. Пока не платят… Так решили городское собрание и я лично – рано, нечем… И всё-таки скоро будем вводить, хотя бы по самому минимуму. Разовым сбором облагаются торговые сделки, ведь рано или поздно все приезжают сюда торговать. Отклик предложения на спрос уже есть, естественно, лишь в рамках по-деревенски привычного. Мало кто выжимает кукурузное масло, продукт прежде всего идёт в пищу, это норма! Ведь и в самой деревне рабочих рук крайне мало. Исключения имеются, те же северяне, которые в силу ряда причин лучше многих осознают ситуацию и способны производить как для своего стола, так и для нужд собственного кустарного производства масла. Люди не понимают, почему кукурузу надо выжимать, а не варить из неё кашу! Вот и везут излишки продуктов, всё примитивно.
– В Веннесе чувствуется порядок, – бросил я, льща дружественному старосте.
– Таких посёлков весьма мало! – отмахнулся в сердцах губернатор. – Большая часть европейцев постепенно перебралась в город…
– И теперь уговорить кого-либо выращивать рапс с целью производства биотоплива для двигателей очень сложно, – вслух размыслил я. – Все тупо кормят семьи и скотину.
Так как последнюю фразу я, контурно обдумывая всё новые и новые планы, стремительно возникавшие в голове, машинально произнёс по-русски, немец споткнулся в беседе, вопросительно поглядев на меня. Извинившись, я перевёл на английский. Немецкий язык знаю, но не настолько, чтобы говорить на нём свободно. Придётся экстренно учиться, раз тут такие расклады, беседовать будет гораздо удобней, доверительней, по необходимости даже интимней.
Немцев в Манаусе не так уж и много, всего-то человек пятьдесят. Надо сказать, что Папке просто удалец! Попав на Кристу пять лет назад во время безобидной речной прогулки на катере из окрестностей Франкфурта-на-Майне, Клаус на новом месте очень быстро сделал политическую и административную карьеру. Хваткий малый.
– Требуется либо время, либо интенсификация экономического взаимодействия. Именно это мне приходится часто говорить на собрании, осаживая прожектёров.
Тема для него злободневная, чувствуется.
– Именно этим мы и собираемся заняться в самое ближайшее время, уважаемый господин Папке, – я старательно изобразил высшую степень энтузиазма, без всяких трудов, кстати, – ибо он был!
Облегчая мои температурные страдания, губернатор предложил снизить степень формализма и скинул на ближайший стул лёгкий пиджачок, оставшись в белой рубашке-поло. Я тут же стянул «клубник», закатал рукава и ослабил галстук. Уф-ф… У окна действительно хорошо.
С высоты кабинета просматривается сектор города к реке. Видны два высоких здания – пожарная каланча и евангелистская кирха. Протестантская церковь тоже есть, однако её пока не видел. Интересно, что молельным домам не нашлось места на главной площади, похоже, отцы-основатели изначально развели мирское и религиозное. Мне думается, что в новом мире роль религии гораздо менее заметна, чем в старом. Ведь даже само попадание сюда какое-то… безбожное.
В городе есть самые разные службы, все с минимальным штатом. Так, патрульных полицейских всего шестеро, работают посменно. Начальник сидит в дежурке, с ним секретарша. Они же выезжают на все происшествия. В случае нападения банды, например, угрозы появления поблизости зоргов по тревоге поднимается национальная гвардия, это уже совсем другая численность. Пограничников с появлением второй заставы станет восемь. Пожарных двое, живут огнеборцы прямо на месте работы, при необходимости привлекая волонтёров. Парк техники примитивен: имеется казённая лошадь, бочка с водой, две лестницы и ручной насос. И так во всём.
Хоть бы одно облачко появилось!
Отлично просматривается центральный пирс, два парусных судна и «Темза» с краю. Губернатор потому и не прибыл на смотрины корабля, зачем? Бинокль на подоконнике лежит. Подручные встретят, прикинут, последят и доложат. Солидный человек.
– Давайте ещё раз уточним основные моменты, – предложил Папке. – Итак…
Всегда готов!
– Выездная торговля, розница и мелкий опт. Грузопассажирские перевозки, но это не в приоритете, потому что под регулярность в таких условиях я попадать не хочу, не тот этап. Скупка интересующего по берегам и доставка на местные рынки. Спекулятивные операции. Разведка местности, при наличии геолога – соответствующий анализ. Рейды в необследованные земли с целью поиска самых разнообразных ресурсов и возможностей. Вот так… Торговля пока основное. Конечно, не приехавшие лишний раз главы семейств не заплатят на рынке торговый сбор… Зато вырастет сам товарооборот, а работа на обороте есть самое выгодное дело! Не думаю, что город заметит разницу. Как признался мне владелец таверны «Династия», где мы вчера ужинали, приезжие селяне очень прижимисты и отнюдь не торопятся просаживать копеечку в заведениях.
– Они просто бедны, – заметил Папке.
– Мужчины уезжают из родного посёлка на целую неделю, а то и больше, не успевая выполнять дома соответствующий объём работ. Плюс неизбежные накладные и транспортные расходы… Удобство сбыта поможет образованию в деревнях начальных накоплений, это настолько очевидный ход, что я просто удивляюсь, почему ниша до сих пор пуста.
Отвлекая от разговора, по брусчатке площади с громким цокотом прокатилась повозка непомерной, метров восемь, длины, с загнутыми под острым углом бортами. Супергрузовую телегу неспешно тащили две лошади. Хомуты необычные, я всегда думал, что их надевают сверху, а тут – снизу, рога хомутов выше голов стянуты ремнями. Длинное дышло внизу, идёт параллельно земле. Две оси, причём передние колёса меньше задних. Тоже старинная конструкция. Капитально сделано, на такой повозке и катер перевозить можно. Лошадей в самом городе мало, большая их часть используется в горах, на сырьевых разработках. А вот велорикши катаются.
– Ниша пуста, потому мы с вами и разговариваем так долго. Зато в другом… Вы не представляете, Герман, сколько энтузиастов убежало в артели, занятые поиском золота! И многие ведь так и не вернулись, сгинули в джунглях. А сколько банд развелось? Сейчас, конечно, картина изменилась, но, как говорят, ещё лет пятнадцать назад по реке нельзя было спокойно пройти, сплошное пиратство! Так что призываю вас соблюдать осторожность… Неправильный вектор! Кроме того, важен и масштаб устремлений, уж я это отлично знаю, поверьте.
Верю. Папке и сам – человек далеко не простых и совсем не скромных устремлений. Это и есть настоящий борец за реальную власть, попробуй, пойди поперёк… товарищ боцман. С виду добренький да приветливый толстячок. Видал таких, укус, словно у бегемота.
С потрохами сожрёт.
– Предприимчивые люди открывают мастерские, харчевни, цирюльни, – с начала разговора он повторил это уже в третий раз, очевидная головная боль. – На более сложное и не замахиваются! К сожалению, большинство непосед хотят получить всё быстро и легко. Вы сами как насчёт поисков золота? Имеются намерения?
– Золото я очень уважаю, тем более что это мой профиль… Но заниматься им пока не планирую, – честно признался я.
Он очень удивился.
– Простите, поверить в это сложно… Кстати, мне знакома ваша фамилия! Вы в журнале «Форбс» не появлялись? Ростоцкий, Ростоцкий… Похоже, здесь есть древние корни. Дворянские?
– «Форбс»? Ну что вы! Тем более, пять лет назад… Нет, я не исследовал своей возможной принадлежности к дворянским фамилиям, не особо интересует, нет тяги к подобной наследственности. Дворянин – всегда офицер, готовый умереть по приказу царя, а таковым я себя никогда не считал и считать не собираюсь. А касательно золота… Знаете ли вы, господин Папке, что в Сан-Франциско времён золотой лихорадки разбогатели далеко не удачливые трудяги с перспективных приисков, а те, кто успел вовремя открыть парикмахерскую, бар, пошивочную мастерскую или меняльную контору? Наваждение схлынуло, измазавшиеся в глине люди исчезли, оставив после себя только легенды, а богатый и процветающий город остался. Так что мне нужно не золото россыпью, нужно найти тех, кто это золото нашёл и уже собрал в мешочки. Дальнейшее – дело техники.
Губернатор нахмурился, вспомнив о беспокойном соседе выше по реке.
– Вроде староста Дугласа пробует… Правда, особыми успехами Нзимба похвастаться не может, старый болтун. Хорошо хоть бензин иногда поставляют.
– Мне довелось косвенно пообщаться с этим неприятным господином, – подхватил я, сразу уловив настроение и отношение губернатора, которому сей африканский «лев» был явно поперёк горла. – Там есть с чем разбираться. Впрочем, это не моё дело.
– Вот таких людей общине Манауса и не хватает! – решительно заявил Клаус, легонько хлопнув рукой по столу. – Вот вам и ответ по той самой нише! По данным прошлогодней переписи, в Манаусе проживает тысяча сто семнадцать жителей. Есть два небольших посёлка на Солеруднике и угольном карьере Мурцкий, вокруг города много ферм, в том числе и крупные… Ну и речные поселения, конечно. Сейчас общее количество горожан изменилось, причём в сторону увеличения, скоро опять будем считать, – я должен знать, стоит ли тратить время на переговорах с очередным желающим открыть новый кабак. А других коммерсантов нет. Сервис же требует особых умений, это не каждому дано. Что ещё? Бездельникам воздуха мало. Тут ведь не займёшься аудитом или юридическими консультациями. Остаются золото, ресторации с незаконной торговлей – да, да, были такие, что и наркотиками пробовали торговать! И бандитизм… Не говорю про ремесленников и частные мастерские, я о другом бизнесе.
– Мне понятна ваша мысль, – кивнул я. – С вашего позволения… Так вот! Уже после первого цикла люди в деревнях ясно увидят вектор городского спроса – нужно это, то и ещё вот это. Позиции вскоре уточнятся и отложатся. Экономия рабочего времени и ресурсов при наличии толковой логистики очевидна любому, даже самому недалёкому человеку, лень – двигатель прогресса, если сам прогресс востребован обществом. А он уже востребован! Предрекаю в скорейшее время визиты в город уже совсем другого свойства – целыми семьями, с целью отдыха и нормального шопинга. И это совсем другие перспективы у всей сферы обслуживания Манауса. Первая задача – отработать с лёгкой прибылью, на большее пока не рассчитываю, потребуется время. Прибыль будет расти по мере изменения способа жизни речных посёлков… Кстати, жёны деревенских горе-коммерсантов только обрадуются таковому решению вопроса сбыта, справедливо предполагая, что их мужья проводят недели в городе несколько… неэффективно, в плане траты времени и денег, а всю правду о рынке, возможностях и перспективах просто не доносят. Существенно облегчится и кадровый оборот – путь для мониторинга открыт. А снижение рисков при перевозках на утлых лодчонках? А безопасность? Потери взрослых мужчин – гибель деревне! Нападения хищников, зоргов… Вы вот ещё и о каких-то бандах упомянули.
Я пел свою арию, как некогда Остап Бендер завороженным васюковцам, – вдохновенно, бойко и легко. Тем более что врать пока не приходилось – всё именно так и обстоит. Однако губернатор Папке далеко не васюковский шахматист. Мужик умный и хваткий, потому и не жмёт, в вольном мире только пережми – сразу спецы разбегутся, у него не единственный город на реке.
– Кстати, о зоргах, – прервал меня Папке, жестом показывая, что уже всё понял и весьма доволен. – Примите мою искреннюю благодарность! Большего, к сожалению, предложить не могу, всё собираемся учредить премию за истребление гоблинов, собираемся… К сожалению, городской бюджет пока не позволяет.
Ага, давай… Городской бюджет позволяет ровно то, что ему позволяют власти. Ты сказки-то не рассказывай.
– Ваша благосклонность, господин Папке, уже есть вполне достаточная награда! – уверил я губернатора.
Он опять довольно кивнул.
– Хорошо… Вам требуется рекомендация?
– Ну, с двумя торговцами на рынке предварительно уже говорил… – изобразил я некоторую нерешительность и смущение. – Первая партия невелика, часть берём за деньги, так что умные и дальновидные идут навстречу. Однако…
– Вам требуется рекомендация! – заключил он твёрдо. – Фрау Зальцведель!
Пока секретарша составляла заветный документ, мы поговорили о деталях. Я ждал. Рано о главном, рано, момент нужен правильный.
– Русских уже встретили? Их немного, в канцелярии можно взять адреса.
– Обязательно воспользуюсь, огромное спасибо! – поблагодарил я, хотя нам это без надобности, русская община уже знает о приезде новеньких, – махом собралась, вчера вот в «Династии» и посидели… эх, хорошо было! Русских в Манаусе всего восемнадцать человек, они занимаются самыми разными делами, в том числе и крепко востребованными ремёслами. Есть кузнец со своей кузней, скорняк-кожевник, хороший столяр. Одна женщина преподаёт музыку и танцы в местной платной школе. Сегодня повела наших детей вместе с Галиной Ивановной в экскурсию по городу.
Он кивнул, и – опять о главном:
– Тем не менее, даже первичные операции потребуют немалых средств. Еда, уголь, одежда…
– Оружие, – подсказал я. – Закупать придётся многое, вы правы.
– У вас есть, что продать?
– Перечень уже определён.
Со страшным скрипом решили – будем продавать добытый ресурс. Капитан сопротивлялся до последнего, сказывался императив «Всё себе оставим – самим пригодится!». Тупиковый путь. Рано или поздно, просадим и сломаем всё, что есть на борту. Ради чего? Чтобы считать дыры в последних трусах? Ну уж нет, надо не трястись над последним, а с помощью его добывать всё новое и новое! Постоянно! В пахоте и нервах! Приумножать, на старте скупиться нельзя, делай рывок или останешься позади и без призов.
Тут дверь в кабинет открылась, и к огромному столу для совещаний медленно подошла симпатичная женщина средних лет, высокая, стройная, с короткой стрижкой серебристых волос. Этакая… давосская европеечка из числа докладчиков. Некогда субтильная, тихая и скромная околополитическая дама, живущая в строгих рамках германских приличий, в новообретённом Вавилоне и Византии быстро обрела другие черты – появились восточная надменность, жёсткость во взгляде и вместе с тем капризность. А как же, среда всех меняет.
– Знакомьтесь! Дорогая, мистер Ростоцкий, русский миллионер, намеревающийся в скорейшее время стать таковым и здесь… Герман, это Эвелин, моя жена.
Я, галантно склонившись, поцеловал жилистую руку, подумав при этом, что вот их доченька Симонетта Папке, должно быть, весьма хороша собой. Жаль, что сейчас её не увижу, она на ферме за городом, в гостях у родни.
Супруга мило улыбнулась. Что же, подобный вариант просчитан, действия определены.
– Мадам, у меня есть для вас маленький русский сувенир. Для столь красивой женщины…
С этими словами я достал из кармана и протянул золотую монетку.
– Какая прелесть!
В этом мире, где золото в редкость, другой реакции у нормальной женщины и быть не может. Кстати, немки от комплиментов часто слегка краснеют и начинают искренне улыбаться, даже самые суровые на вид.
Трата? Что вы… Вложение! И ещё какое.
– Это русский Золотой Георгий Победоносец, – пояснил я и, повернувшись к губернатору, как бы извиняясь, бросил: – Говорил уже, по-моему, люблю золото.
Губернатор скромно стоял рядом с женой и сбоку рассматривал монетку в её руках, не решаясь забрать. Есть галочка!
Вы опять про траты? Насколько я помню, капитан Блад остался жив благодаря тому, что лечил жёнушку самодура-плантатора от подагры. Вот так вот.
Чёрт, жаль, что дочки нет!
Поговорив с нами пару минут ни о чём, сиятельная Эвелин Папке, покачивая округлившимися на казённых харчах бёдрами, пошла на выход, на прощанье небрежно бросив муженьку:
– Дорогой, прислушайся к словам очень любезного молодого человека. У него отменные манеры! Не прогадаешь, ты ведь знаешь, как я умею видеть людей…
Тётенька Рентген, что ты! Клаус послушно кивнул и вытер батистовым платочком вспотевший лоб. Обводим галочку жирным красным карандашом!
Хлоп дверкой. И только аромат дорогих духов остался витать по комнате.
Немец, тем не менее, помнил всё. Встряхнул головой.
– Итак, вы готовы стать резидентом Манауса, хотя операционную деятельность собираетесь вести по всей реке. Своеобразный русский посёлок на воде, относящийся к моей юрисдикции?
Я кивнул.
– И готовы купить концессию? Даже две, уж извините: торговую и транспортную. Первая недорога, а вот со второй сложней, подобного опыта и сами ещё не имеем…
Ага, налога с оборота у них нет, так и думал! Не применяли его в торговле до появления документооборота, то есть возможности предпринимателю доказать реальность цифры. Всегда можно схитрить, снизить показатель, а то и вовсе заявить, что никакой торговли не было, так что налог нулевой. До появления бумагомарательства налог с оборота заменялся концессиями, продажей права осуществления того или иного вида деятельности.
– Если цифры не астрономические, – усмехнулся я.
– Ну что вы, у меня нет задачи распугать всех предприимчивых людей! Ничего, придумаем, оформите прямо сейчас, в департаменте торговли, я дам распоряжение.
Ёлки-палки, в России бы мне такие условия… Кивнул ещё раз, надеясь, что неторопливо.
– Расплачиваться с торговцами золотом будете? – как бы невзначай поинтересовался он. – Кроме товарных кредитов, разумеется.
– Ну что вы… Это, скажем так, резервный фонд.
– Обычно новички переплавляют золото, изымая украшения у своих женщин, – намекнул губернатор на очевидный способ пополнения кошелька общины.
– Предпочитаю путь, в котором мои женщины будут ходить по городу в золоте, – отмёл я сразу со строгостью в голосе. – Как и многим другим, мне нравятся украшения на женщинах. Путь развития хорошего крепкого города. И вот ещё что, господин Папке, скажу сразу, во избежание возможного недопонимания… Я никогда не стремился и не стремлюсь в политику и власть, у себя на Родине занимаясь совершенно другими делами. Меня интересует только и только бизнес. Модель бытия, болезнь души.
Я сразу увидел, как он чуть-чуть расслабился. Не знаю, поверил ли до конца или нет, но результат заметен – он думал о таком варианте, и его устраивает подобный поворот событий. Ничего, если Папке мужик реально тёртый, то ещё по Германии знает, что настоящий бизнесмен в политику особо и не лезет, предпочитая вступать во взаимовыгодные альянсы. Другие сгорают.
– Да, скоро выборы…
Вот он, момент! Начали!
– По этому поводу у меня есть что вам предложить. Здесь, смею заметить, не Германия, где цивилизационное поле давно устоялось. По первым впечатлениям, Криста больше похожа на Россию, от Москвы до самых до окраин, где перемешаны самые разные народы, культурные и цивилизационные слои! И в этом деле у меня есть некоторый опыт и хорошие наработки.
Он сразу заинтересовался.
– Я готов вас внимательно выслушать.
– Сразу два направления. Первое – агитационный пароход на реке. Заметьте, частный. Плакаты, концерты, представления. Причём начать это нужно будет заранее, до старта агитационной кампании и пока без всяких лозунгов. Как бы в рамках некой губернаторской программы привнесения культуры в массы… Второе же – собственно, сама губернаторская программа, например, обустройство во всех деревнях детских площадок, фельдшерских пунктов с добровольцами-парамедиками внутри, обученными в Манаусе, установка почтовых ящиков… Здесь большое поле для фантазии. И не придерёшься, видна лишь очевидная забота власти о качестве жизни в удалённых селениях. А во время выборной кампании не придётся ничего менять в охвате рейсами, кроме добавления в состав экипажа агитбригады с плакатами – почва уже будет удобрена! Никаких подкупов, никакого заигрывания. Вы просто делали своё дело в положенный срок. С моей помощью. И тут надо бы поторопиться.
– Вообще-то, выборный бюджет уже представим… но в известной мере эластичен.
Ну, ну!
– И под губернаторские программы… Красиво, элегантно. Вполне можно найти статью расходов. Ведь это и есть прогрессорство, не так ли?
– Конечно же, так! Не оспоришь.
Он резко встал.
– Герман, нам надо будет встретиться по этому вопросу отдельно!
Щёлк… Слышите? Это открывается массивная крышка заветного Главного Корыта. Тихо-тихо, сейчас пережимать не стоит, пусть подумает, проварится. Всё впереди: доверенное лицо, особые поручения, финансовые вливания.
– Конечно, господин Папке, всегда к вашим услугам!
Немного помолчали, и в тишине я слышал, как ворочаются в голове у Клауса самые радужные мысли о гарантированном новом сроке.
– И всё-таки о перечне… вы упомянули.
– Во-первых, мы продали четыре бочки отменного флотского мазута.
Мазут сгрёб хозяин причала – отдали сразу, заполучив первого союзника.
Губернатор благосклонно закивал, такие нефтепродукты всегда в цене, однако их берут не для сжигания в печах. Гниёт всё страшно, надо пропитывать чем угодно, от гудрона до мазута, это единственное спасение от термитов. Для сжигания уголь есть, его, кстати, придется покупать. Если я правильно понял капитана, маршрут вверх по течению более энергоёмкий – слишком много дров будет уходить, а солярку жалко.
– Две электростанции «Ямаха» из коробки, на восемь с половиной киловатт…
На том перечисление и закончилось.
– Да вы что! Я очень попрошу вас не продавать их на рынке или частным лицам! Дело в том, что я решил поставить пограничный пост в южном направлении, откуда могут появиться гоблины, и на заставе такой агрегат будет очень нужен! А второй… – он значительно мотнул головой в сторону строящегося здания новой ратуши, – сами понимаете, численность растёт, надо организовывать новые службы…
Понимаю, застава, святое дело! А новая ратуша – ещё более святое.
– Уважаемый Клаус, честное слово, вы ставите меня в неловкое положение! – делано вскричал я с нотками крайней озабоченности. – Вы же понимаете, что я не буду торговаться с губернатором!
Тот развёл руками.
– Бюджет есть бюджет, дорогой Герман, отчётность перед городским собранием, разговоры недоброжелателей про растраты… Заплачу среднюю цену.
Очень доволен немец! А уж я-то как…
– Договорились!
И мы пожали руки. Хорошая у него рука, сухая, крепкая, не пять варёных сосисок.
Пока всё получается. Вчера на общем собрании экипажа я предложил окончательный проект способа нашего существования на Кристе. Пока решено организовать коммерческое товарищество на паях «Темза», с возможным последующим переходом – по мере накопления опыта и выявления роли каждого в процессе – к полноценному акционерному обществу. Паи – мы с капитаном пополам. Все на зарплате с премией по итогам, я на процентах, по-другому мне неинтересно.
– Если невыгодно гонять «Темзу», ставим её на прикол или продаём, тоже способ, – раскладывал я карты. – Строим посёлок на отшибе и живём, как все. Есть варианты обойтись и без моего руководства, пожалуйста, можно пробовать соваться в бизнес самостоятельно, не обижусь… Можно поселиться в Манаусе, постепенно проедая всё имеющееся. Моих средств хватит, чтобы купить в Манаусе пару кабаков, а вскоре и сам куплю пригодное для коммерции и поиска Прореза судно. Что будет во всех этих случаях, я знаю заранее. Будет вливание в население анклава ещё одной порции переселенцев, в лучшем случае… Вероятней же вариант, когда все сложат голову в схватках с зоргами или какими-нибудь бандюками, а пароход отожмут местные ушлые люди. Серьёзным бизнесом без меня вы не займётесь. Почему я так думаю? Потому что если бы у кого-либо из присутствующих нужные умения и стремления имелись, то они выявились бы ещё на Земле, это и называется предпринимательский дух, его не изжить. Я никогда не возьмусь командовать кораблём или перебирать двигатель – не умею. А стать богатым – умею и знаю как. И вас богатыми сделаю. Выбирайте.
Ну, вот и выбрали.
Полномочия распределили просто: капитан главный на судне и в рейсе, я – в бизнесе, фактически решая, какой ресурс куда пойдёт. Один мой приятель объясняет этот феномен на примере кубика-рубика. Мол, если представишь людям красивую картинку будущего, покажешь человеку место в этой картинке и если тот примет картинку за цель, то все эти люди будут работать на это будущее, даже не зная друг друга, находясь на разных гранях. Как-то так.
Однако главное тут – репутация. Человеку, достоверно сделавшему миллионы, легче поверить, что он сделает их ещё раз, нежели очередному тривиальному Бендеру…
– Кстати, хотел спросить вас об оружии…
– Слушаю вас, Герман?
– Возможно ли в городе приобрести «калашников» под патрон 7,62?
Он широко открыл глаза. Потом улыбнулся.
– Чему я удивляюсь? Конечно же, там, где русские, там обязательно должен быть автомат Калашникова, как же иначе… Сложный вопрос! Я не знаю никого, кто бы им пользовался. Встречались раньше, в основном старые и ржавые, их притаскивали с собой, как правило, африканцы. Думаю, все они уже сгнили, я имею в виду автоматы… Да и патронов к ним не найти. У вас есть?
– Сорок семь штук, – похвастался я с гордостью. – Случайно завалялись, знаете ли. Что за русский без «калаша».
– В Манаусе таких патронов точно нет, мне бы доложили, – задумался он. – У нас в полиции и у пограничников-егерей в ходу винтовки, ружья, пистолеты и револьверы, автоматическое оружие слишком прожорливо. У горожан фабричное оружие вообще редко встречается. Можете поспрашивать у торговцев или поискать при случае в Панизо, это город к югу от нас. Но там вряд ли найдёте, они всё-таки не в приграничье живут. Есть русские общины ещё южней, насколько я знаю, может, помогут они… Во всяком случае…
Возникла ещё одна длинная пауза, во время которой мне довелось увидеть на лице губернатора смену отражений самых противоречивых мыслей. Жаль, что я не Мессинг, хотя внутренняя борьба, происходящая в душе собеседника, была очевидна.
– Хорошо! Я вас выручу! По-дружески и как будущего партнёра! Есть у меня в запасе… Только сразу скажу, это очень необычный «калашников», хотя совсем новый. Так и не смогли найти патроны для постоянной эксплуатации, имеющийся запас расстреляли ещё до моего прихода во власть.
Необычный? Румынский или болгарский? Китайский, поди. Да плевать, любой пойдёт, тем более, новый!
– Марта! Пригласи, э… Генриха пригласи, срочно! И чай с бутербродами!
Я успел съесть всего один бутерброд с сыром, чёртов Генрих оказался слишком бойким.
Зайдя в кабинет, рослый белобрысый парень с кобурой на поясе сильным движением поставил на стол…
Это оказался РПК, 7,62-мм ручной пулемёт Калашникова.
Снизу прицеплен характерный дисковый магазин, рядом с оружием на полированное дерево широкого стола легли два удлинённых магазина. Так как знаком с агрегатом я был исключительно шапочно, поглядев-повертев во время сборов, то ёмкостей магазинов не помнил, а спрашивать не стал, зачем русского «калашиста» позорить.
Какой крас-савец! Михаил Тимофеевич, поклон тебе земной, ты и на чужбине пропасть своим не дашь!
– Сколько? – деловито спросил я и, оценивая вес, чуть оторвал сошки от стола.
– Нельзя продавать! – искренне посетовал Папке, разводя руками. – Сами понимаете, всплывут деньги, а тут городское собрание, отчеты… недоброжелатели. Только в виде помощи, как содействие власти новому бизнесу, то есть безвозмездно. Знаете что? Давайте поступим согласно хорошему древнему обычаю, совершив ритуальный обмен. Дадите что-нибудь чисто символическое, знак вашего внимания, и мы в расчёте.
Я опять всё понял и достал ещё одну монету, вторую из имевшихся десяти.
Какой чудесный день!
После сделки потрепались ещё немного.
Я честно рассказал о плане оставить почти всех детей в Манаусе под присмотром учителки и общины. Упомянул о сроках первого рейса к Аракаре за следующей порцией нефтепродукта, уже с другим количеством бочек. Рейс пройдёт с попутной торговлей по деревням и посёлкам, в ожидании, пока в городе накопят и поставят остальной товар – чтобы не терять время. О базировании в Веннесе и планах пощупать Дуглас и Оранжевую.
Вниз по Лете нам пока не надо. Успеем посмотреть и на другие города. А сейчас это праздное, ненужное в данный момент любопытство. Здесь закрепиться надо, а уж потом кататься. Каждую минуту меня терзала мысль, что община постоянно проедает свой ресурс, не добывая никакого другого. Тупо упущенная прибыль. Какие тут катания? Вверх, вверх! Туда, где ещё не выгребли, туда, где есть заброшенные суда и потерянные посёлки.
Напоследок я пригласил губернатора на корабль.
– Капитан «Темзы» будет рад познакомиться с главными людьми города, приходите всем семейством. Да и вам, думаю, будет интересно посидеть в уютном ресторане посреди техногенной атмосферы судна. У нас замечательный повар! Ну и старый добрый «Хеннеси» из моих личных запасов.
– И русская vodka! – расхохотался он. У губернатора тоже вышел вполне удачный день.
– А как же! – пообещал я.
Расстались… ну просто корешами. Смета закрыта, и я почти ни в чём не ошибся. Разве что вместо рекомендаций проплатил оружие. Хорошо работается с немцами, всегда так. О поисках Прореза он не спросил, а я и не подумал заявляться. Тема настолько болезненна, что всуе не поднимается, не принято. Сто лет её обтирали.
В фойе меня ждали Михаил с Сашкой, которые давно извелись в непонятках. Я вышел к ним гордым д’Артаньяном, держа в одной руке бумагу с рекомендациями. Следом шествовал молчаливый Генрих с пулеметом и магазинами.
– Спасибо, Генрих, ступайте…
– Это что, шеф? – парни обалдело приняли из рук невозмутимого немца оружие и теперь не могли оторвать взгляд от красавца.
– Картофелечистка, – серьёзно пояснил я. – РПК, что же ещё! Хотя это не главное. Главное, мужчины, совсем в другом… Ну что, боцман, теперь-то точно потренируемся, погоняем местных свинок по полосатым жопкам. Вот так вот. Пакуйте.
Потом заглянул в департамент торговли, оформил два заявления, цены оказались вполне божескими. Бумаги будут готовы только через два часа, набирает крепость местная бюрократия.
На улице было жарко.
Сразу встал вопрос – как нести эту дуру по городу?
– Может, завернуть пулемёт во что-нибудь? – гениально предложил Сашка.
– И во что? Снимайте футболки, – посоветовал я.
– В пиджак завернуть! Жарища, всё равно ведь не надеваете.
Ах вы, черти!
– Этот пиджак, матрос, стоит больше, чем два таких пулемёта. В нужный момент я подарю его подходящему человеку и получу гранатомёт. Вы вот что скажите: почему фиакр не подогнали джентльмену?
Парни переглянулись.
– Да где же его искать! Здесь ни один рикша не проезжал.
Тельняшки вы полосатые. Беспомощны на берегу, как дети.
– Ясно с вами… С «Темзой» связывались? Как там?
– Последний раз связывались двадцать минут назад, – боцман показал мне на мою же «Моторолу», словно она записала все переговоры. – Значит, так. Наши пошли по делам…
– Стоп! Нам всё едино ждать, концессии у меня, видите ли, бумаги надо забрать. Так почему бы трём благородным донам не завалиться в приличный кабак? Жрать охота, тощие губернаторские бутерброды едой считаться не могут, это так, дыхание освежить. Двигаем в «Адмирал Бенбоу», посмотрим, что там с кухней… Пистолет гони.
Забрав у Мишки свой «кольт», я нацепил кобуру на пояс. С огнестрелом тут свободно, уже не раз видели самопалы за спинами.
Художник, закончив реставрационные работы, убрал лестницу и, довольно посвистывая, зашёл в заведение. Сразу после него в дверях показался мужик с довольным видом. Посмотрел в небеса, поправил шляпу и двинулся в сторону реки.
– А платить чем будем? – осторожно спросил боцман.
На сделке с мазутом я выручил пригоршню мелких, с чешуйку, серебряных монеток, правда, экипажу не роздано, весь сбор пойдёт в пользу монтёра… тьфу ты, на рынке осядет!
Перед входом на специальной дощечке было написано, что можно отведать сегодня. Смотреть не стал, внутри прочитаю.
– Что имеем, тем и оплатим, – бросил я беззаботно.
– Неужели патронами? – испуганно выдохнул Сашка.
– И едой, – без улыбки буркнул я. Детский сад… – Пошли!
За массивными дверями заведения оказалось восхитительно прохладно и немного темно. При полном безветрии во дворе лабиринты старинного каменного здания рождали лёгкие спасительные сквознячки. Окна, выходящие на солнечную сторону, были закрыты, на теневую – открыты настежь. А неплохо! Выдерживаемый лаконичный стиль обстановки, глиняная посуда, деревянные подвесные люстры, массивные дубовые столы и стулья, льняные салфетки, грамотная деталировка стен.
Заведение наверняка принадлежит одной семье и передается из поколения в поколение.
Уже само название кабачка навевало мысли о былых кутежах отмороженных пиратов, пугающих мирных британских обывателей, когда столы ломились не столько от обилия спиртного и закуски, сколько от страшных сабельных ударов перебравших корсаров. Выскобленные столешницы приглашают к дружеской беседе или тайным переговорам о поисках сокровища – вот тут и шли тёрки о местном речном золотишке! Обстановка к тому располагает: кусок верёвочной рыбацкой сети, большие бочки, декорированные корабельными штурвалами, масляные светильники в железной оправе, свисающие над столами, – от разговоров и музыки они чуть раскачиваются, отбрасывая на лица заговорщиков и карты золотоискателей мистические тени.
Художник, зажимая в руке оплату, спешил на выход, но остановился, пропуская нас внутрь. За стойкой с фактурным сухим стуком неспешно передвигал деревянные счёты низкорослый, плотного телосложения трактирщик. Услышав звон колокольчика у двери, он поднял голову и сразу упёрся взглядом в РПК, который Сашка, чтобы не пугать народ слишком сильно, держал в обнимочку, словно ребёнка. Удивления не выказал, только чуть громче стукнул счётами по стойке. Из боковой двери кухни тут же выглянула коренастая женщина средних лет, сразу оценила контингент посетителей и скрылась, оставив в зале ароматы свежей еды. Прошли, выбрали стол и с облегчением сели. Кроме нас, в зале обедали трое: мужчина с женщиной, скорее всего, семейная пара. И одинокая скучающая дама.
Трактирщик отставил счёты, вразвалочку подошёл к нам.
– Рад приветствовать, господа! Меня зовут Билли. Вы, конечно, те самые русские, что прибыли позавчера на этом чудесном пароходе! О вас говорит уже весь город! – Положив на стол меню в толстой кожаной папке, он чуть склонился, обозначив готовность услужить. – К вашим услугам.
Конечно, Билли, не Пью же… Я молча достал, выложил и расправил бумагу с рекомендацией губернатора, повернув её так, чтобы хозяин мог сразу прочитать текст. Потом положил сверху золотую монету:
– Мультипаспорт. Разменяйте на серебро, если вас не затруднит.
Он быстро скользнул глазами по строчкам, кивнул, бережно поднял золотой, взвесил в руке, оценил качество.
– Серьёзная бумага… С удовольствием! Нужно бы взвесить, курс…
Я поднял руку:
– Видно, что человек вы, Билли, солидный, надёжный, поэтому недоразумений я не предвижу. Оставьте монету у себя, серебро заберу после обеда.
Трактирщик кивнул, клиенты ему понравились.
– И ещё один мультипаспорт, – кивнул я трактирщику на пулемёт. – Хорошо бы прибрать, как-то неудобно держать такое оружие на виду. Позже нам понадобится какая-нибудь рогожа.
– Нет проблем, – дежурно откликнулся Билли и потянулся к РПК, но тут вскочил Сашка, мягко отвёл руку, взял агрегат и потащил сам, поставив приобретение в указанное место.
Можно заказывать.
– Это было круто! – восхитился боцман. – Банц! И золотой на стол! Я тоже хочу стать миллионщиком.
Я с улыбкой поднял на него глаза.
– И в белых штанах. Правильное решение, Миша! На хрен тебе тот спецназ? Лучше иметь «кольт» и десять золотых монет в придачу, чем один голый карабин… И мы, если будем стараться, сделаем так, что золотые попадут в карманы всего экипажа. Обещаю. Смотрите меню, коллеги.
Нравится мне тут. Широкий камин, востребованный исключительно в прохладные вечера сезона дождей, который, кстати, скоро грянет, длинная барная стойка. За ней – низкая дверь с фрагментом уходящего вниз потолка, там ступени в погребок. Справа – витая лестница на второй этаж, где, скорее всего, обустроены комнаты для постояльцев, что служит предметом некоторого раздора с владельцами гостиницы по соседству. Кое-где висят небольшие картины: исключительно пейзажи, много моря. Возле дальней стены – полукруглая сцена для вечерних выступлений.
Ух ты! Такая знакомая витрина с купюрами разных стран, оставленных гостями таверны в качестве сувениров! Рядом что-то типа доски объявлений, под ней крошечный столик с карандашом и микроскопическими бумажными листиками. Ну что, именно такая атмосфера и должна быть в месте, где собираются самые разные жители города. В этом интерьере можно сидеть часами, особенно вечером, проводя время за тихими беседами под живую музыку.
Таверна – квинтэссенция и мерило степени городской демократии. Посетив её и посидев часика два, вы быстро поймёте, что тут можно, а что табу. Козловаты местные власти, или вполне ничего, богат ли местный народ на копеечку, ленив или работящ, пьёт для удовольствия или от отчаяния… Специи и приправы расскажут вам о характерах и привычках, а широта ассортимента – о контингенте посетителей. Может ли вашим соседом запросто оказаться какой-нибудь известный человек – чиновник, торгаш или воин? Или для них имеется своя берлога, презирают? А откровенно небогатые заходят? Даром, что ли, Штирлиц в таких сиживал, он ведь картину настроений снимал.
– Выбрали что-нибудь? Что растерялись-то?
– Да тут растеряешься, шеф… – пробормотал Сашка, читающий на английском. – К пиву вот: «Слезы селянки», «Закуска пьяного флибустьера», «Двадцать тысяч лье под водой», это речные раки в панцире с лимоном и зеленью. Раков можно, наверное.
– Какие раки, какое пиво! Горячие блюда озвучь.
– Фирменные? «Наутилус», свиная вырезка с сыром, беконом, гарниром и соусом. «Золотая рыбка», там филе пираньи в «чешуе» из жареного картофеля с соусом, овощами и зеленью. «Испаньола», жареные колбаски в пивном кляре, приготовленные во фритюре. С острым соусом! «Завтрак Робинзона» какой-то, что тут… Картофель, запеченный с шампиньонами под сливочным соусом. На сковороде. Тут много всего, как выбрать…
Ничего себе ассортимент, что я говорил! Сразу местное сельское хозяйство и промыслы представляешь. В «Династии» было просто: набрали жареного мяса с картошкой на всю ораву, да пива кувшинами. Хотя и там царит непринужденная, дружелюбная, почти семейная атмосфера. Разве что слишком шумно.
Пришлось звать хозяина, с его помощью определились, потом чуть откорректировали. Пива брать не стали, не лучший напиток на такой жаре, голова глухая будет. А вот слабое красное вино подойдёт, при акклиматизации вообще рекомендуется.
– Ну, рассказывайте, – я поставил чуточку грубоватый стеклянный бокал на стол. Местной работы, между прочим, в городе налажено стеклодувное производство. Вино же чуть похоже на сангрию.
Дополняя друг друга, парни начали рассказывать.
Нина вместе с Леночкой с утра отправилась в местную больницу и аптеку, знакомиться со спецами, условиями, оснащением и ассортиментом лекарств. Будет ли что-то покупать, сама не знает, решит на месте или после. Их сопровождает Екатерина, жена кузнеца, Бориса Кравцова, старосты местной русской общины.
Отвлекусь: встретили они соотечественников замечательно – сердечно, со всей душой. Я справедливо опасался, зная об отношении русских друг к другу в поездках за границу, увидеть несколько иной приём. Что тут сказать… Скорее всего, мир Кристы и в малой доле не воспринимается как зарубежье. Воспринимается как конкретное попадалово.
Есть ли на свете другой народ, так мучительно ожидающий приход очередного Великого Испытания, чтобы потом всем миром с потом и кровью начать выбираться из западни? Разве что евреи. Здесь так и случилось – «всем миром», ага. Люди готовы принять, приютить, накормить и вообще помогать во всём. Мы с капитаном растерялись, моментально ощутив уже непривычное единство и, одновременно с тем, некую новую ответственность.
– Может, им генератор новый подарить надо? – ещё позавчера осторожно предложил шкипер.
– Легко, – тут же согласился я. – Ты знаешь мой подход, Илья Александрович. Я бы вообще всё раздал да продал, кроме самого необходимого и реально нужного сейчас. Больше стимулов будет. А если смотреть чуть дальше решения нравственных уравнений, то резон вполне очевиден: чем сильней у них крепость в общине, тем надёжней наша база. Остальные больше уважать станут. Какие сомнения? Я бы и один лодочный мотор отдал. А найденный движок продал бы к чёртовой матери, это же кучу денег получить можно! Ещё найдём, и не один!
По подвесному мотору сразу взвыл механик, ему любую железку отдать – как полоску кожи с себя срезать. За найденный тоже стоит горой. Думаю, всё равно решим и этот вопрос, сегодня же.
– Рацию бы надо поставить дальнобойную у Бориса, – предложил капитан, – своя связь, великое дело. Вот только трофейная катерная далеко не пробьёт, как думаешь, механик?
– Надо ставить, толковые мужики у них есть. Тут ведь ещё и антенна какая будет.
Судовая серебряная касса у Самарина.
Теперь они с механиком и кочегаром никак не могут окончательно определиться: закупать дополнительно местный уголёк или нет. Бардак! Тут нормальный трансфинплан писать пора, а спецы не знают точных расходов! Давно бы уже вывели: на таких дровах, на этих, на угле, на мазуте. У них же всё примерненько, приблизительненько, как-то-вот-таквонько…
Альфия в сопровождении профессора и двух местных парней, сыновей кожевника, отправилась на базар – на ней закуп продуктов: пшеничной муки, сахара, соли, специй и многого другого, благо, спектр продовольственного рынка достаточно широк, чего только не производят в Манаусе и около. Ишмухаметова вообще предложила взять на борт живых кур, как в старину возили: смысл пока неочевиден, мясо можем и сами добыть. Правда, это трата боеприпаса, нужно подумать.
– Заказ на доспехи Кравцову передали, – продолжил боцман. – Заремба рисовал, вместе с Владимиром Викторовичем. Как и оговаривали вчера, шесть кожаных панцирей с металлическими пластинами. Однако быстро такое не скроишь, сроки пока не понятны. Надо у оружейника смотреть, может, есть что-то готовое.
– Посмотрим, – пообещал я. – К нему и поедем после обеда.
На мне лежит довооружение экипажа. Чем, почём – понятия не имею.
– У Марины как дела?
– Какой-то торговец только что ушёл с судна, список составляли.
Жену профессора пришлось срочно забрать от швейной машинки для более важного дела. Как только я узнал, что Марина Мазина работала товароведом в супермаркете, её талант портнихи был задвинут за угол, а торговые перспективы вышли на новый уровень. Теперь перед Мазиной стоит самая главная задача: формирование ассортимента товаров, это один из важнейших факторов жизнедеятельности любого торгового предприятия, то, что напрямую влияет на продажи и позволяет управлять маржинальным доходом и чистой прибылью. Ассортиментная матрица – адски сложная штука, тем более на незнакомом рынке, тут каждая ошибка встанет дорого. В помощницы начальница торговой лавки взяла себе эмо-Инну, которая подрабатывала на каникулах в магазине у тетушки. В непосредственной торговле помогут стюарды.
Непросто будет. Даже примерно средний размер покупательской корзины пока непредставим! А соотношения цен? А сама дикость рынка! Короче, управляющий модуль Oracle Category Management автоматизированной системы Oracle Retail ещё очень долго не пригодится.
Из учеников берём с собой именно Инну и, конечно же, канонира Лёху, которого выкинуть из боевого расчёта уже просто невозможно, сбежит парень из Манауса, на перекладных вдогонку пустится.
Остальные дети останутся в городе, в общине. Местная школа большим помощником в процессе обучения не будет, тут всего лишь семилетка, после которой родители, если хотят, отдают выпускников для обучения конкретным специальностям, что является предметом отдельных договорённостей и, конечно же, оплат. А вот языки учить надо, и срочно! Остающаяся с ними Галина Ивановна решительно заявила, что разработает свою программу и обучение продолжит, по необходимости привлекая специалистов со стороны. Пока сложно сказать, что из этого выйдет, но рисковать детскими жизнями в дальних рейдах глупо. Впрочем, взрослеют они очень быстро – будет готовое пополнение.
С нами пойдёт молодой человек двадцати пяти лет, которого зовут Костя Кетоев. Ментовская династия. Костя успел поработать участковым на Земле, а его отец, осетин, работает полицейским здесь. Мать русская, держит собственную пекарню. Охотник. Будет осваивать профессию кочегара, против течения работы у котла много, одному Липпо тяжеловато будет. Родители очень рады, расценивая службу на пароходе как вполне удачный вариант трудоустройства. Парень хорошо знает местную природу, адаптирован, представляет расклады и обычаи, отлично стреляет из арбалета. С ним поедет и его сестра Майа – осетинское имя, будущая помощница Альфии.
– Ну что, мужики, готовы? – спросил боцман.
– От пуза, можно идти, – дал добро расплывшийся на стуле Сашка.
– Подождите! – вспомнил я о важном моменте. – Миша, Костя должен быть на судне, сообщи капитану, чтобы прямо сейчас послал его к магазину оружейника. Он в теме. А то навыбираем самостоятельно из местного ассортимента…
Я жестом подозвал трактирщика, рассчитались. Получив мешочек с серебряными монетками чешуек-флоринов, машинально взвесил на руке. Тайна соотношения цен на золото и серебро мучает людей все последние годы. Осведомленные знают, что в течение пяти тысяч лет соотношение цен было примерно пятнадцать к одному, что практически совпадает с распространенностью этих элементов в земной коре – семнадцать к одному. А потом пошло-поехало. В 1991 году случился пик: за килограмм золота можно было купить девяносто килограммов серебра. В последнее время соотношение держится более-менее стабильно, чуть выше пятидесяти. И в этом мире вокруг серебра махинаций будет существенно больше, а золото эпизодически начнёт изыматься и прятаться в кубышки. Всегда так.
В зале появился мальчишка лет десяти, хулиганистого вида, белобрысый, похожий на папашу. Забиться могу, что зовут его Джимом. Приняв от него кусок грубой ткани, боцман укутал пулемёт, мы распрощались с гостеприимным хозяином и вышли на улицу.
– И где фиакр? – возмутился я. Перспектива идти пешком после такого обеда по жаре не вдохновляла.
– Надо было пацанёнка заранее послать, – поздно смекнул боцман.
– Ото ж, – поддакнул Александр, – пошли, что ли, потихоньку. По теневой стороне.
Вот и конторка чеканщика, это совсем рядом с площадью. Наискосок – небольшой магазинчик, почти все они тут смешанные, далее парикмахерская, аптека… Вскоре престижный район исторического центра закончился, а с ним и каменные здания, дальше все постройки были только из дерева, здесь начинаются ремесленные районы, дворы стоят плотно. Наивно думать, что раз джунгли, то вокруг много свободной земли. На самом деле всё давно схвачено и раскроено.
Прохожих мало, будний день, разгар работы. Вечером, как я заметил, поживей.
С улицами в Манаусе просто: четыре линии идут от центра к окраинам, наиболее оживлённая – Восточная, идущая к реке. По Южной и идём сейчас. Западная за городской чертой превращается в грунтовку, которая, извиваясь меж зелёных холмов и полей, тянется к промышленным горным посёлкам. На Северной, как мне уже известно, стоят школа и больница.
Оружейный магазин, строго говоря, таковым не являлся, тоже смешанный, там и снаряжение есть, и одежда, товарооборот заставляет, понимаю.
Длинная вывеска, прибитая над фасадом широкого низкого здания, напоминающего сарай-переросток, просто роскошна! «Фантом-Хилл» – крупными яркими буквами. Для непосвящённых сбоку от надписи нарисована табличка с пояснением: «Форт Фантом-Хилл был построен в 1850-е годы в качестве одного из второй линии укреплений для защиты переселенцев и был предназначен для защиты путешествующих, проходящих через земли команчей на пути в Калифорнию». Перед надписью изображён лихой ковбойский человек в шляпе, с лассо и двумя револьверами на поясе. Чтобы посетитель не спутал удальца с мушкетёром или тундровым кочевником, рисованный человек тоже подписан – Texas Ranger.
Костя Кетоев уже ждал.
– Хозяина зовут Чарли, в честь рейнджера Гуднайта, о чём он разболтал всему городу. Настоящего имени никто не знает, мужик со странностями, короче. Оружие у него всегда есть, и всегда мало. Я тут был неделю назад. Пошли.
Владелец ждал у прилавка. Сложив руки на краю рабочего стола, он положил на них тщательно выбритый подбородок, глядя на нас снизу вверх маленькими серыми глазками, оценивал каждого, словно запоминая для доноса в полицию. Потом что-то быстро записал на листе бумаги. Досье завёл, морда ковбойская! Такая встреча не может не насторожить.
– Нормально, – прошипел сквозь зубы Костя. – Привет, Чарли, встречай клиентов!
Дальше всё пошло быстро.
Ассортимент огнестрельного оружия оказался более чем скудным.
Основное место на прилавке занимали те самые «поджиги» с деревянными прикладами разного качества – примитивные самострелы, один из которых был в джонке посыльного из Дугласа. Кроме этого хлама, имелись три новеньких кремнёвых ружья местного производства, собственная модель, детище мехмастерской, которой так гордится губернатор. Гордость стоила дорого. Имелось и фабричное оружие разных лет: короткий обрез двуствольной горизонталки турецкого производства, пара старинных кремневых пистолетов, как сказал Чарли, кавалерийских, и вполне современный револьвер «таурус», большой и чёрный. Цены на огнестрел… Дикие! Начинаешь понимать те свирепые времена, когда доспехи стоили столько же, сколько стадо коров.
Дилемма.
– Тут ведь сколько денег карман тянут, – горячо шептал загорелый парень с горящими от азарта и вожделения глазами.
– Это точно, – согласился я. – Чарли, а патроны имеются?
– Калибр? – деловито поинтересовался тот.
Быстро выяснилось, что из всех интересующих нас калибров в наличии есть только несколько пачек двенадцатого.
– Можете оставить заявку. Я скоро отправлюсь в Панизо, глядишь, что-то добуду. Для вашего «кольта», мистер, частенько попадаются в последнее время.
И ударились мы держать военный совет, прямо у прилавка. Русский язык нисколько не смутил дикозападника, тот чуть отодвинулся и невозмутимо принялся протирать стволы, ожидая окончательного решения клиентов. Револьвер я сразу заблокировал, цена атомная, несоразмерно. Оружие – это важно, но тратить на него все деньги я не буду.
– В принципе, «поджиги» тоже неплохи, особенно те, что подороже, – рассуждал боцман. – Тяжёлые, заразы, конечно, и перезарядка геморна. Ну, один выстрел, зато мощный! Бюджетный вариант.
– И танцевать возле них с зажигалкой? – процедил Сашка презрительно. – Нет, если на борту, то оно ничё… А вот на берегу не потаскаешь.
– В конце концов, арбалеты можно взять, всякие разные есть, – предложил своё решение привыкший считать каждую чешуйку Костя и кивнул на другой стенд, где лежало оружие стрельно-метальное. – Там и луки неплохие.
– Вот луков точно не надо! – я сразу обозначил границы фантазий. – Это целая наука, время и силы. Не связываемся, и точка!
Высохшие луки зоргов превратились в экзотические сувениры, никуда не годны, повело, рассохлись, потрескались, теперь висят на стенах.
В конце концов, хотелки упёрлись в бабки. Всё как всегда.
– Так, принимаю решение! – заявил я, внимательно выслушав все стороны и покипев мозгами самостоятельно. – Чарли, окончательно…
И купил обоих «кавалеристов», обрез и два стальных арбалета средней величины.
Револьвер «детектив» у профессора изыму и передам Лёхе, ему и по руке, и патроны толковей уходить будут. Обрез-«турку» – Косте, ему же и один из арбалетов. Ещё один арбалет для обучения стрелков, а там видно будет, кому достанется, по талантам. С пистолями так: один механику в качестве компенсации за изъятую «браконьерку», один хрен он всё больше в машинном сидит. Второй в рубку, поближе к капитану. Любит Илья Александрович шмальнуть невзначай по палубе из короткого ствола, как показал опыт.
Потом пошла попутная мелочовка: кобуры, ремни, кремни, свинец, пулелейка… Взял и местный чёрный порох в симпатичном деревянном бочонке, пусть спецы оценят.
Защитной брони у Чарли не имелось, кроме старой тяжеленной кольчуги. Здоровенных кинжалов и ножей хватало. Тут и у нас дефицита нет, а вот сабли… Нечего лишний раз поднимать ковбойцев – земляков поднимать надо. Три абордажные сабли послезавтра прямо на судно принесёт кузнец, ради такого дела решивший сорвать сроки заказа для Дугласа.
Комплектуемся, и старт! Торгуем, заходим в Веннес, а потом идём наверх – в плане проход выше Аракары километров на триста, туда, куда ещё никто не заходил, по крайней мере, с публичным объявлением.
Чуть не забыл! Купил себе короткую гражданскую шпагу, французскую, вещица «оттуда», единственный заслуженно дорогой предмет… По молодости пять лет прозанимался, надежды подавал. Попасть сюда она могла исключительно вместе с салоном дорогой яхты, где висела на стене. Серебра потребовалась уйма, придётся отправлять Сашку к чеканщику или в таверну, разменка понадобится, закуп в разгаре. Рассчитавшись и уточнив заказ на патроны, я повернулся к напарникам по шопингу.
– Так что насчёт фиакра? Опять предложите на закорках переть?
Чёрт, хреново тут служба такси поставлена.
– Зачем на закорках? – удивился Костя. – Я тачку приволок.
– Молодец, кочегар! – боцман крепко хлопнул вновь принятого члена экипажа по плечу. – Шеф, раз такое дело, может, на рынок заглянем? Посмотрим по мелочам.
– Ну, а что, – буркнул я, поглядев на часы, – время терпит, тачка есть. Уж там-то рикши должны болтаться.
Пш-шш… Тут на поясе у боцмана зашипела рация, и все планы накрылись.
Вызывала Марина, из рубки, голос взволнованный.
– Герман, вы срочно нужны здесь! Матрицу в промежуточном нужно уточнять и утверждать, через два часа придут ещё два торговца! Нина рядом, у неё вопрос финансовый, по местной аптеке, а у капитана уже не хватает. И у Альфии вопросы есть… Да подождите вы, Илья Александрович! Вот, вот, на крыло, раз радиорубка тут! Там и ругайтесь! Надымили… – и добавила уже свистящим шёпотом: – Капитан с механиком ругаются! Всё из-за угля. Герман, давайте побыстрей…
Твою ты мать, что-то там всё не слава богу. На реке – полный порядок! Как дела береговые, так проблемы!
– Михаил, держи золотой. Бери Александра, и дуйте за разменом, чувствую, сейчас серебро полетит, как в пылесос. Костя, подгоняй фиакр, грузимся и полным ходом на плавбазу.
Скоро вечер, бизнес-дела закончатся. Завтра начнётся дурдом с приёмкой и погрузкой, торговлей и выбором, и так два дня. А ведь ещё и первые пассажиры объявились.
Хорошая суета. Чувствуя себя в родной стихии, я буквально кипел от внутренней энергии. Вот и сжигай! Вечером припрётся хлыщ губернатор, радости мало, но визит будет недолгий, заранее знаю – статус. А уж потом неплохо бы тесной компанией ещё раз посетить столь любезную сердцу таверну «Адмирал Бенбоу», расслабиться, послушать живую музыку.
И политически полезно, мало ли с кем познакомлюсь. В нашем деле головой вовремя крутить надо, задницу от стула отрывать.
А иначе – в самый конец очереди к корыту.
