Глава 20
Чужие сапоги натёрли ноги…
Больше в тот день ничего интересного не было, если не считать двухчасовую тренировку, которую мы затеяли при выходе из леса. Слишком уж удобными нам показались импровизированные тренажёры в виде молодой поросли деревьев, постепенно занимающих некогда распаханные земли. Вот мы и поработали немножко дровосеками. Рубили мечом и копьём так, что треск и гул стоял над опушкой.
Да на обратном пути из рассказов напарника я узнал об одной особенности местного ландшафта. Оказывается, чем ближе к миру Дракулы, тем большее освещение от тамошнего светила попадает на земли Пурпурной Смерти. Если здесь постоянный сумрак, то уже на расстоянии однодневного перехода днём намного светлей, дальность зрения возрастает. А вот ночью, наоборот, темней становится, вплоть до непроглядной темени непосредственно у границы. То-то мне ещё с верхушки моего «Тетриса» показалось, что горизонт в данном направлении то светлей, то темней.
Очередной выверт здешней вселенной, который тоже следовало учитывать в дальнем путешествии.
Ещё четыре дня у нас ушло на приведение себя в нужную спортивную форму, просмотр найденных карт и заготовку припасов в дорогу. По словам Александра, идти до нужной башни, которую гули называли башней герцога Канцура, было два дневных перехода в ускоренном темпе. Но наверняка придётся ещё много времени потратить на поиск лошадей, а потом на поимку и приручение несомненно одичавших животных. Вот потому мы и брали с собой порядочно еды: не меньше чем на неделю. Да и спальные принадлежности с куском плотного брезента пришлось нести на себе. Потому что проситься на постой, зная гостеприимство скелетов-толстяков, мы не собирались, а спать на голой земле после роскошных кроватей совсем не хотелось.
Имелась ещё и вторая причина для взятия брезента: я наконец-то увидел идущий здесь дождь. Два раза в течение пяти часов лило весьма прилично. Нельзя сказать, что «как из ведра», но в любом случае хороший хозяин в такую погоду жену на улицу не выгонит. Или порядочная жена – сама не уйдёт… только с кем-то.
После подобного дождя раскисшая земля за пределами утоптанного двора или подсыпанной щебнем дороги на несколько часов становилась непроходимой. Вот именно эту погодную аномалию больше всего следовало учитывать во время нашей предстоящей эпопеи под кодовым названием «Эх вы, кони мои привередливые!». Это возле Багрянки от её постоянного жара всегда тепло, этакий Ташкент, не знающей солнца. А уж в центре самого Осколка или в том же самом лесу, по словам его временного обитателя, было намного прохладней. Особенно во время дождя и чуть ли не сутки – после него. Не имеющим лекарств и не умеющим себя лечить путникам только заболеть не хватало в пути, а то и пневмонию подхватить.
Вот потому и собирались скрупулёзно, и готовились, и пытались разобраться в найденной карте. С ней тоже были немалые сложности. Карты имелись, и даже в двух вариантах, но мы никак не могли в них разобраться. Одна висела на стене в главной спальне и, скорей всего, обозначала то самое государство, в которое входили эти земли. Вторая, ещё большая по размерам, лежала в свёрнутом виде на шкафу, и на ней виднелись обозначения только одной трети того же королевства. То есть подробности просматривались раз в пять лучше, но вот обозначенной точки нашего нынешнего нахождения ни на одной из карт не было, и мы никак не могли отыскать привязки или ориентиры. Атласа по географии среди книг тоже не оказалось.
Озёра и леса, да и один крупный городок вдали никак не желали совпадать с увиденными на карте. То ли они изменили свои контуры и местоположение после Ликвидации, то ли мы неправильно смотрели, но в любом случае государство провалилось в информационную бездну не полностью, а только частично. И странная река из магмы никак не соответствовала прежним границам.
На последнем выводе мой Пятница особо настаивал. Утверждал, что все миры представлены здесь только Осколками, потому так и называются. Видимо, возможности ВИИна тоже как-то ограничивались пространственными критериями или силами самого Искусственного Интеллекта: сколько смог, столько и спас игровых локаций. А уж как они во вселенной соотносились друг с другом и как стыковались с иными вселенными – этого никто знать не мог.
Следовательно, вначале нам следовало отыскать чёткий и ясный ориентир, а потом уже от него топтаться по карте и выяснять, куда же нас судьба закинула. Была идея вначале сгонять к городу да покрутиться по его околицам. Наверняка рядом с ним какие-то указатели имеются или стелы с названием, но потом решили не рисковать и даром ноги не трудить. Вот появятся у нас лошади, тогда можно будет и проводить инспекционные поездки в разные стороны.
Перед началом похода Санёк всё-таки настоял на своем, и мы спрятали шкатулку с драгоценностями в более надёжное по нашему разумению место. И он прав: слишком небезопасно оставлять подобную роскошь в никем не охраняемом месте. Раз мы здесь появились, да и работорговцы эту дорогу знают, то и другие бездельники могут рядом ошиваться! Вот мы и прибрали наши сокровища с глаз долой, прикопав их в земле за дальним сараем и привалив сверху солидным камешком. О всяком пожарном случае – тоже не забыли: в тайные кармашки нашей многофункциональной выбранной в шкафах одежки вложили по нескольку побрякушек – могут пригодиться в непредвиденном обмене или торговле.
Золотых и серебряных монет много не брали, по горсти-полторы. Лишняя тяжесть в дальней дороге нежелательна. Зато взяли шесть бронзовых колец, что-то в них чувствовалось магическое, непонятное и манящее. Вот и уложили в карманы.
Мы серьёзно обговаривали идею взять с собой арбу с большими удобными колёсами. По ровной дороге её со всей нашей поклажей, не напрягаясь, мог тянуть за собой даже Александр. Но он же и поведал, что у нас на пути имеется три оврага, которые преодолеть с такой колёсной техникой будет ой как непросто. Плюс ко всему луга с неровностями почвы и с высокими травами. Это не по асфальту, где можно и грузовик толкать.
В итоге так и вышли в путь ранним утром (по местным понятиям), на следующий день после дождя. Шли гружённые вполне удобными, хоть и сшитыми «на коленке» рюкзаками, да в удобной, поверх обновлённого шмота, разгрузке. Тоже сами сшили, потому что люблю, когда всё нужное под рукой и не надо по всем карманам шастать или в рюкзаке копаться. Стоило заметить, что особого выбора оружия у меня не было. В обоих домах я только и смог отыскать с десяток годных для метания ножей да полтора десятка треугольных звёздочек, весьма напоминающих сюрикены. Они мне показались немного непривычными, но несколько тренировок с этими «трёздочками», как я их назвал, нас примирили между собой. Точность броска такой «трездой» пока оставляла желать лучшего, но вот убойная мощь и эффективность режущих кромок впечатляла. Если продолжить обучение, то результаты будут поразительными во всех смыслах этого слова.
Что ещё добавилось у нас из оружия, так это четыре десятка болтов к единственному у нас арбалету. Пришлось ковать их самому, потратив на это чуть ли не день в кузнечно-слесарной мастерской, занимающей один из сараев. Но получились ничуть не хуже тех трёх, что имелись в наличии. Пусть и не потомственный кузнец, но некие знания и умения у меня не растерялись.
У каждого из нас было по моей «фирменной» титановой фляге с драконами, заполненной самым крепким из найденных вин. Причём взяли мы его чисто в лекарственных целях, чтобы пить разогретым в случае простуды, или для промывания ран, коль такие появятся в непредвиденных обстоятельствах. По утверждениям моего проводника, нам на пути будет попадаться огромное количество ручейков, родников и речушек с чистой водой, так что запасаться ею смысла не было.
Когда мы уже тронулись в путь, то первым и подробным рассказом Пятницы было описание тех мест, где реки подходят к границе земель (что с одной, что с другой стороны) и как-то там впадают в Багрянку. Как раз одна такая солидная речка и текла в сторону мира Дракулы там, где работорговцы делали первый мостик. Практически никак нельзя было приблизиться к месту соприкосновения воды и лавы. На пятьсот метров в разные стороны и на километр вверх поднималось облако горячего и удушливого пара, в который далеко никто не рисковал заходить. Не было никаких сведений, что происходит с реками. То ли они совершенно испаряются, что местными мудрецами отвергалось, то ли излишки воды уходили в иные пространства вселенной, что считалось более приемлемой версией среди учёных.
В одной трети случаев (если удачно совпадали рельефы местности) почти кипящая вода продолжала течь в новом русле и после пересечения раскалённой Багрянки. Подобного вида границы встречались чаще всего, но ширина потоков магмы сильно разнилась: где три метра, а где и все тридцать три.
В этом состояла еще одна парадоксальная загадка Осколков.
Шли мы точно по тому же маршруту, каким двигался в своё время отряд работорговцев. Память у парня оказалась, как у лучшего следопыта индейцев апачи, да и следы прохода нам частенько попадались. Даже удивительно было, почему весьма умные гули не догадались пройти по этому следу, ведь уже давно отыскали бы свою священную реликвию. Точнее говоря, давно взлетели вместе с ней на воздух и, вполне возможно, плавали со щитом в раскалённой магме. Получалось, что гули не всегда соображали как следует и порой конкретно тупили.
Вот эти детали мы и обсуждали. Да и вообще, нам очень сильно помогала в пути приятная наука «болтология»… С ней любые расстояния не страшны. Недаром говорят, что дорогу осилит идущий, а толпу по этой дороге за собой уведёт любой болтун. А так как ничего особо интересного с нами за двое суток пути не случилось, то занимательные истории нам помогли лучше всего.
Сложности начались, когда мы прибыли на место памятной для парня стоянки:
– Вот здесь мы ночевали, а вон под тем деревом громко спорили Македонский и Маазред. Перед рассветом Маазред и четыре десятка его соратников поспешили на конях вон в ту сторону. Из нас никто одинокую башню не видел, но по услышанным словам, до неё километров пять, не больше.
– Тогда устраиваемся на ночлег, – решил я. – И готовим кашу не только на завтрак, но и на обед.
Это мы заранее обговорили. Вначале следовало аккуратно осмотреться вокруг башни, потому что встречаться с гулями, даже при всей нашей крутости и необычном оружии, всё равно не хотелось. Затем следовало понять, в какую сторону и насколько далеко ушли оставшиеся живыми лошадки, и только потом отправляться на поиски. И не факт, что они окажутся успешными. Табун наверняка не пасётся на одном месте, а бродит по всей округе. Если вообще не подался на другой край данного Осколка. По крайней мере, мы уже давно к земле присматривались, но ни одного следа копыт не обнаружили.
Самый неприятный вариант – если лошадей в живых вообще не осталось – мы, не сговариваясь, ни разу вслух не упоминали. Сглазить недолго, тем более в таком непредсказуемом и фантастическом мире.
Стоянку мы выбирали и готовили намного тщательнее, чем в прошлую ночь. И пусть лишний час на это потеряли, но отыскали такое местечко, где оборона и наблюдение были чуть ли не идеальными. Слева и сзади крутые скалы, на которые с других сторон не забраться, справа – крутой обрыв, и только впереди – довольно узкая полоска земли, которую мы сравнительно быстро заблокировали засекой из трёх десятков молодых деревьев кронами от нас. Недолго думая, и на края обрыва не поленились уложить в шатком равновесии полоску камней. Если оттуда какой-нибудь ловкач к нам попробует забраться, то хоть один камешек да загремит.
Одновременно с другими делами мы не забывали и про готовящийся ужин. Ибо заслужили после финального участка пути, на котором и на обед толком не остановились. Так, куснули пару сухарей прямо на ходу да водицу пили в каждом удобном месте.
Каша получилась наваристая, и просоленное мясо, хорошо разбухшее и с особым ароматом копчёности, возводило наше блюдо чуть ли не на ресторанный уровень. Мы ею налопались так, что наша обороноспособность стала приближаться к критическому уровню. Сама мысль встать от костра и добраться до разложенных возле скалы одеял вызвала у нас неприятие.
– Я прямо тут посплю, – пробормотал Саша, сползая с камня, на котором сидел, и вытягиваясь на редкой травке. – При пожаре накрыть мокрой тряпкой…
– Ну, раз ты остаёшься на посту, тебе и дежурить первую смену.
Услышав такую угрозу, мелкий тут же вскочил на четвереньки, подхватил копьё и пополз к своим вещам, так и не открывая глаз. Но, уже устраиваясь на одеялах, пожалел именно меня, как стоящего первым в списке дежурных:
– Гром, да ложись и ты! Нет здесь никого, ни живых, ни мёртвых.
На сытый желудок меня можно на многое уговорить. А уж пункт «поспать» там иногда опережает пункт, касающийся секса. Так как женщин в этих землях, скорей всего, не было, то заядлый пофигист не ленился шептать болезненной бдительности: «Ну и чего ты дергаешься? Завтра ещё ноги собьёшь, а сейчас выспись толком. Всё равно сюда никто бесшумно не заберётся, отдыхай…»
Борясь с настойчивостью и противоречиями, я всё-таки встал на ноги, и, опираясь на свой меч, как на посох, прошёл вдоль обрыва, окинул взглядом овраг и его противоположный край, да и подался к своему спальному месту. Ну, разве что не поленился почти все дрова в костёр уложить. Не в него прямо, а этаким валом, отходящим в сторону. И сразу ярко гореть не будет, и надолго хватит, часов на шесть, не меньше. А уж к тому времени мы точно выспимся.
И хорошо, что я не улёгся, а всё-таки умостился в полулежащем положении, удобно опираясь спиной на скалу, покрытую одеялом. И перед тем, как закрывать глаза, пробежался взглядом по ниточке установленных нами камней. Потом веки смежило усталостью. Но я их опять открыл – глянул. Опять смежило…
Тепло, сыто, уютно, что ещё надо для счастья? М-м? Да чтобы костёр горел.
Короткий нырок из сна в действительность: горит, всё нормально… Но вот следующий отрезок сна – непонятный, полный беспокойства… А что не так? Опять дремотный взгляд на занятый нами участок. Горит, родимый, всего чуток-то пламя и сдвинулось по валу дров… Хорошо… Дремота… Но вредное подсознание всё больше тормошит, вызывая дискомфорт, сигнализирует о приближающейся опасности. Да что ж такое? Уже через силу раскрываю глаза и пялюсь на костёр, потом на сделанную засеку, потом на полоски выложенных камней, потом…
Вот тут до меня и дошло: полоска перестала быть цельной! Ровно посредине уже не хватает двух камней! Сон как рукой сняло, но я постарался в первые моменты не шевелиться, потому что и ауроцепция заработала: рядом с нами не просто одно живое существо, а сразу два!
Сжимаю пальцы на рукояти меча и аккуратно шлёпаю своего боевого соратника по ноге плашмя самым кончиком лезвия. Он вначале отбрыкивается, словно от комара, но со второго касания просто тихо открывает глаза и вопросительно на меня смотрит. А рука уже тянется к лежащему сбоку арбалету. Молодец! На свои шестнадцать лет ведёт себя как опытный контрактник третьего года службы в горячих точках.
Но шепчу ему, обозначая слова только губами, только два слова:
– Гости… Обрыв…
В этот момент исчезает из поля зрения и третий камень. Мысль, что у нас кто-то просто ворует собранные праведным трудом булыжники, меня не рассмешила, а ещё больше насторожила. Мы ведь не знаем, кто к нам подбирается. Вдруг этими самыми камнями да с нескольких рук в нас сразу и бросят? Те же гули могут подобное сделать сразу двумя передними лапами. Поэтому следовало самим резко и неожиданно атаковать подбирающегося врага. Обе ауры я теперь почувствовал на сто процентов именно за кромкой обрыва.
Начиная движение, уже громче сообщаю напарнику диспозицию и численность противника:
– Двое! В обрыве! – Щит в стороне, мечом прямо на ходу, как лопатой, поддеваю несколько хорошо разгорающихся поленьев. – Но могут быть ещё!
И в следующий момент горящие куски дерева и добрая горсть раскалённых углей летят в точку исчезновения камней.
Бывают в жизни моменты везенья, а бывают спонтанные действия, ведущие к счастливым совпадениям. Так, наверное, и в нашем случае получилось. Заметив моё стремительное движение им навстречу, противники тоже ринулись в атаку. А идущий первым решил ещё и максимально запугать нас. Раскрыл свою полуметровую пасть, приподняв её над кромкой обрыва, и пожелал оглушить нас страшным рёвом. Вот тут ему в пасть залетели и дрова, и угольки. Рёв захлебнулся, пасть захлопнулась, а её обладатель провалился вниз.
Но тут же на его место встало второе существо, которое бросилось вперёд, уже предусмотрительно не раскрывая пасти. Благо, что крутой склон обрыва всё-таки не позволил ему молниеносно совершить бросок, и пока он выбирался наверх, я успел подхватить свой именной щит. В этот краткий момент мы не только рассмотрели врага и судорожно вздохнули – Александр успел выстрелить из своего арбалета. Может, это была вторая случайность, а может, и долгие, упорные тренировки парня сказались, но болт попал чудовищному по размерам питону прямо в левый глаз. Рана оказалась далеко не смертельной, но ориентацию в пространстве сильно сбила. И первый бросок питона оказался не настолько сильным и точным, как он рассчитывал.
Как сражаются питоны? Сшибают свою жертву оглушающим ударом, ломают кости и сжимают плоть кольцами своего тела или душат зубастой пастью. Но самое главное – удар, в который это противное создание вкладывает всю свою силу и вес двухсоткилограммового (если ориентироваться на земные аналоги) тела. Если бы не моя легендарная защита, меня наверняка бы отбросило назад и размазало об скалу. А так наследство Тариса справилось, рассеяло гибельный удар и дало сдачи. Потому что я всё-таки двигался в тот момент вперёд с ускорением. Меня просто остановило и несильно оттолкнуло после столкновения, заставляя вернуться на три шага назад. А отскочивший, как мяч, питон оказался оглушен и солидной частью тела угодил в костёр. Может, ему подобное соприкосновение бронированной кожи с углями и не очень опасно, но судорожные движения жар костра всё-таки спровоцировал. Очередной рёв, и гигантский блестящий червяк выгнулся, мелькая кольцами, стараясь найти под собой прохладную опору.
Но я и секунды стоять не стал, бросился добивать. А так как до головы ушлого червяка не доставал, с уханьем рубанул мечом по раздвоенному на кончике хвосту, дёргающемуся в разные стороны, как у нервного кота. Оружие толстого скелета не подвело, и солидный кусок плоти, чуть ли не в метр длиной, оказался отсечён от остального туловища. Словно и не заметив этого, питон нанёс мне следующий удар головой, точнее говоря, своей прочнейшей челюстью. Потом ещё и ещё! Но разгона у него уже не было, да и костёр мешал, поэтому я одновременно с отражением ударов рубил наотмашь мечом, стараясь просто попасть по блестящей плоти, в надежде нанести хоть какой-то урон.
Как стало понятно уже на второй минуте боя, кожа вокруг пасти монстра примерно до середины туловища была действительно бронированная. Меч отлично попадал, но делал лишь неглубокие порезы. Сравнительно, конечно, потому что любой человек после пяти таких ранений сразу бы истёк кровью. Так что наибольший вред здоровью нашего противника причиняли удары легендарного щита. После каждого из них голова питона откидывалась далеко назад, странно покачивалась, а порой и моталась, словно тот пытался прийти в себя после оглушения.
В это время Александр не прятался за моей спиной. Точнее говоря, прятался, но лишь для того, чтобы зарядить свой арбалет. Затем он отпрыгивал в сторону, выбирал момент и всаживал очередной болт в голову живучего гада. А я всё рубил и рубил, не хуже дровосека, желающего превратить джунгли Бразилии в прекрасную, по его мнению, саванну. Где-то на восьмой минуте нашего сражения зазубренный меч трижды умудрился попасть по одному и тому же месту на теле питона, примерно в полутора метрах от пасти. Там плоть так разошлась и вывернулась наружу, что показались белеющие позвонки. Вот именно туда и отправил наш арбалетчик свой очередной болт. А тот взял да и перебил чудовищу спинной мозг.
Даже после этого наш враг не думал умирать. Как-то странно дёргаясь, он стал отступать к обрыву, явно намереваясь сбежать от нашего гнева. Вот тут Пятница подхватил своё копьё, и, обежав меня слева, стал буквально нарезать питона, словно докторскую колбасу. Десять или двенадцать движений, и на площадке вокруг костра остались только дергающиеся обрубки, а мы уже стояли на краю обрыва и высматривали первого врага.
Тому явно не повезло, внутренние раны от жара доставили такое неудобство, что мы решили: он наверняка и не помышлял о продолжении боя. А присмотревшись, что тот делает, присвистнули: гад спешно жрал землю и заглатывал некоторые камни. Видимо, слишком далеко в себя вдохнул горящие дрова, а теперь пытался загасить таким вот неаппетитным способом.
– Добиваем! – крикнул Санёк, уже готовый на волне победы сигануть вниз со своим Шершнем. Еле успел поймать его за шиворот:
– Очумел, что ли?! А арбалет тебе на что?!
Мелкий тут же осознал свою ошибку и бросился за стрелковым оружием. Всё-таки рисковать, вступая в близкий бой с такой живучей тварью, весьма неблагоразумно. Лучше уж издали её вымотать, обескровить, а там видно будет.
А дальше Сандер-Саша показал высший класс своего мастерства. Прицеливаться ему никто не мешал, да и двенадцать метров для такого стрелка не дистанция. Первыми же двумя болтами он вышиб глаза «землееду». А когда в те же самые дыры отправил ещё четыре болта, тварь обмякла, пару раз дёрнулась и затихла навсегда.
Победа! Но всё равно я был на себя зол. Сильно зол. Потому что видел свою главную ошибку: расслабился!
Мы вон с одной гадиной еле справились, и то нам сильно везло. А что случилось бы, начни мы сражение сразу с двумя? Про то, что мы могли проснуться уже в желудках питонов, мне, оказавшемуся недальновидным командиром, и вспоминать не хотелось. Внутренне каясь за свою расхлябанность, внешне я выглядел раздраженным и злым. И первым делом стал наводить порядок на площадке и вокруг костра. С омерзением сталкивая обрезки питона с обрыва, ещё и на подчинённого наорал:
– А ты чего стоишь?! Работаем! Костёр поправь! Вещи наши осмотри на предмет углей в них! Давай, давай!.. – покрикивал я, постепенно успокаиваясь. – А вот этот кусок в сторону. Помоем его и пожарим на завтрак свежатину. Змеиное мясо ух, какое вкусное – истинный деликатес. Мне несколько раз пробовать доводилось. – Настроение постепенно улучшалось, адреналин в крови возвращался к норме. – Вот помню, мы…
И замер, видя, что парень стоит на месте, скривившись так, словно лимон ему в рот выдавили. Заметив мой возмущённо-вопросительный взгляд, он стал объяснять:
– Командир, тут такое дело… Нельзя этих гадов есть…
– С какой стати? Ядовитые?
– Нет… разумные.
И, судя по его глазам, шутить он по этому поводу не собирался.
