Глава 5
Неприятные сюрпризы. Вдругорядь буду существенно умнее
Часовой на террасе быстро всё понял и просто перешёл на внутреннюю половину здания, чтобы не смотреть на служебный позор. Какой-то сталкер, не к сроку возвратившийся из увольнения, возле откатных ворот вяло переругивался со вторым часовым. Умело сопрягая инструктивно-нормативный материал и зажигательный солдатский юмор с едкими комментариями на тему умственных способностей припозднившегося сталкера, служивый рекомендовал ему быстренько разыскать в деревне Волка и сообщить о проступке самостоятельно. Сталкер ломающимся баском что-то бормотал в ответ, часто употребляя слово «короче». Солдату быстро надоел такой диалог, и он обрезал дальнейшие препирания:
— Да иди-ка ты в задницу, воин! — И сразу ударил самым крупным калибром: — Не понимаешь по-хорошему? Лады, мне до балды! Сейчас же напишу старшему докладную, на полгода в Зоне застрянешь!
Сталкер витиевато выругался, после чего попытался удалецки сплюнуть на рельеф — не получилось. Тогда он медленно побрёл по дороге к деревне, однако почти сразу же остановился, о чём-то размышляя… Судя по громкой музыке вдали, в логове сталкеров было живенько. Что он выбрал, задницу или Волка, пока непонятно. Ага, вещмешок скидывает, развязывает! Рассчитывает договориться. Часовой заметил и опять подошёл к дороге.
Все заняты делом. Так что свидетелей экзекуции фактически не было.
— Вот что, прапорщик… Ты больше посылки не вскрывай. Понял меня? Никаки, — веско сказал Герцог, пристально глядя в глаза военному.
— Да что ты, Герцог, да я ж никогда! — заюлил Хромченко, зримо побледнев.
— В лесок ближайший тебя хотели отвести, камрад, — доверительно сообщил ему Полкаш. — Для профилактической беседы и взращивания наилучшей понималки. За ноги на сосну и горящую спичку в нос, как подлому полицаю. Вудсток шибко злился, наручники приготовил. Так что вдругорядь точно вывезем.
Прапорщик испугался ещё сильней:
— Коленька, это же чисто случай! Бес попутал! Сам не понимаю!
Тук! Вудсток коротко вставил прапору под дых. Тот согнулся, начал задыхаться. Герцог тут же схватил Игната за ухо и резко потянул вверх. Прапорщик по-бабьи тихо взвизгнул и прерывисто задышал.
— Точно понял? — уточнил Володя, сжимая здоровенный кулак.
Прапор часто закивал головой.
— Ну вот и хорошо. Что, Герцог, едем?
Старший группы «Альфа» коротко кивнул и, смачно сплюнув прямо Хромченко под ноги, полез на переднее сиденье «шохи».
Я из машины не выходил, лень было, да и противно на такое смотреть. Разглядывал территорию, удивляясь, что не увидел деталей сразу. Судя по ним, времени для создания сопутствующего службе уюта у военных было предостаточно. Чисто, аккуратно. Бетонная площадка с железной решёткой, чтобы грязь в помещение не таскать. Самая настоящая скамейка с гнутой спинкой, около нее высокий фонарь. С другой стороны — урна, в неё полагалось кидать окурки, а рядом на скамейке — спокойно покуривать, и горе тому прохожему, который осмелился бы нарушить установленный порядок. Правда, порядок на КПП потёмкинский, на деле тут сплошной бардак, взятки, поборы и шмон. Вот с этим альфовцы сейчас и разбираются.
Группа подошла к деревне сталкеров ближе к вечеру, и ребята сразу завалили в таверну, где я и Рант системно приводили нервы в порядок. Напарник по скоротечному бою был рад и горд: по итогам операции Волк ставит его командиром команды молодых, поменяв теперь уже обстрелянному бойцу гладкий ствол на видавшую виды «ксюху». Шутер идёт замом. Так что маршевая команда, похоже, формируется. В перерыве между стопками мы сходили в сельпо, где Рант удачно скинул кое-какой хабар, прибарахлился.
Посидев ещё немного уже большой компанией, мы с мужиками стали собираться в обратный путь, время позднее.
— Не Смотрящие ли тебя нам послали? — смеялся Вудсток. — Устали так… Что-то тяжко в этот раз вышло. И тут ты на машине, надо же! Корреспондент! Это же просто праздник какой-то!
— Быстро доедем, — пообещал я.
Однако возле КПП пришлось остановиться для проведения оперативной воспитательной работы. Я глубоко в вопрос не вникал, не моё это дело. И упоминать в статье про «Альфу» я не стану, друзья всё-таки.
— С этим закончили, давай, продолжай рассказ, — попросил Герцог.
Но добавить к уже изложенному я ничего не успел. Только мы отъехали от перекрёстка в сторону Попадонецка, всего-то на километр, как Герцог, посмотрев на наручные часы, сказал:
— Давай немного постоим, Гунн. Тебя сроки не жмут, сможем?
— Ничего не жмёт, — легко отмахнулся я, пристраиваясь на обочине. — Всё равно, пока доберёмся, народ из редакции уже разбежится по домам.
Надо будет себе тоже наручные купить. Привык на смартфоне время смотреть, а тут сети нет. Где теперь они, смартфоны эти…
— Мужики, мне послышалось, что впереди какой-то треск был? — поинтересовался Полкаш. — Тревожненький.
Все сразу начали прислушиваться. Вроде тихо.
— А что с прапорщиком не так? — наконец спросил я.
— Знаешь, Гунн, сволочная тут была ситуация, — медленно начал Вудсток. — Детки земные прибывают, все толстенькие да беленькие, глупые. Слабые, порядков не знают. А прапор беспредельничает… Ладно, до поры он только сталкеров пощипывал, с этим и Волк справлялся. Однако в последнее время аппетиты у Игната возросли, и принялся он ценные посылки шмонать, проявился в полный рост. Дошло до того, что недавно пару артефактов подменил! Вообще без башки! Ты же с нашим банкиром знаком? Вот… Орка закопать его хотел. Прапор компенсировал, вроде бы одумался. А неделю назад опять за старое взялся, жадность его душит.
И накачанный альфовец затейливо выругался, без мата, но с явно ощутимой злостью. Жутковато хрустнули разминаемые пальцы.
— Вопрос ясен, — закруглил я тему.
К вечеру переменный дождь прекратился, природа облегчённо притихла, краски заката начали красиво расцвечивать местность. Птички какие-то запорхали, и не уже привычные мне вороны, а птахи поприличней. Повеселей видом. Даже не верилось, что вокруг кипят постоянные страсти, льются слёзы и кровь.
— Тихо! Внимание! — рявкнул Николай. — Большой объект, прёт вдоль дороги… Кусты трещат, слышали?
— Да это Зяба бегает, она далеко от КПП не отходит, местная ручная псевдоплоть, — успокоил я парней. — Её прапорщик Хромченко к вечеру погулять выпускает. Иначе Зяба бесится, потом приходится электроудочками усмирять. Работать не хочет, обижается. Никого не трогает, только в Зоне агрессивная.
— Фигассе! Вот же Хром, ну козлина… А почему раньше её не видели? — удивился Вудсток. — Падла, прапор, паразит какой! И не предупредил!
— Так мы ведь на ночь из деревни никогда не выходили, — спокойно напомнил Герцог. — Кто ж тут ночью ходит? Это сегодня повезло, что Гунн с машиной подобрал. Стёпа, ещё минут тридцать ждём, стемнеть не успеет.
Ждём так ждём.
Мужики уже успели оценить мой трофей как толковое приобретение. Похвалили, удивились. К описанию скоротечного заполошного боя на АТП ребята отнеслись с прохладцей, коротко сказав, что ошибок было сделано запредельно много, потом-де по полочкам всё разложат. Поучат на будущее.
Немного помолчали. Закат становился всё глубже, небо на западе постепенно заливало краснооранжевым.
— Эх, красота-то какая! — не выдержал я, открывая форточку пошире.
— Ничего красивого не вижу, — недовольно буркнул Полкаш. — Каждый раз, когда на рейд выпадает такая погода, происходит что-то хреновое.
— Ничего, Коля, мы ненадолго, — попытался успокоить друга закутавшийся в кожаный плащ Герцог.
— Ненадолго… Говорю же, верная примета, мужики! Валить надо.
Не знаю, как кто, а я никакой тревожности в окружающей обстановке не почувствовал.
Вот уже и Зяба перестала шуметь, домой тварь пошла. Псевдоплоть вообще быстро устает, вес у монстра огромный, кровеносной системе тяжело вовремя кислород подводить. Это я в деревне сталкеров узнал, в таверне «Черпак», там знатоков выше крыши, прямо справочники ходячие… Вот только практиков реальных мало.
— Гунн, ты бы поведал нам, пока суд да дело, о последних земных новостях, — попросил Вудсток, натягивая куртку.
Прохладно становится в салоне, а бензин на холостых оборотах жечь негоже, топливо очень дорогое. Неожиданно Герцог нехорошо хмыкнул. Скептически как-то, обидно. Однако я подвоха не увидел.
— Да вообще-то не особо знаю новости, — буркнул я.
— Телевизор не смотришь, — не спросил, а подсказал Герцог, всё так же улыбаясь.
— Не смотрю! — с вызовом бросил я. — Зомбоящик вреден! Я всё из Интернета узнаю.
— А фильмы?
— И фильмы на ноутбуке смотрю.
— Сидя креветкой?
— Зачем? Лёжа: на пузо, и вперёд.
— И как, по кайфу утюг на пузе держать? — уже не скрываясь, засмеялся Герцог.
И тут понеслось. Сам собой разгорелся у них старый спор-разговор. Как я позже понял, часть большой темы, в котором невольно пришлось принять участие и мне. Лишь спустя некоторое время сообразил, что всё проговаривалось специально. Для стимуляции понимания.
— А ноутбук? Скажи, что это не зомбоящик.
— Нет, Интернет — это совсем другое дело! — неожиданно поддержал меня Полкаш.
— Ну так пусть из Интернета новости расскажет! — охотно согласился Герцог. — Давай, Гунн, вываливай горяченькое!
Я конкретно замялся. Чего он до меня докопался?
— Не помню ничего толкового…
— Ага! Не помнишь? И то, что три месяца назад Филиппины чуть не смыло на хрен, тоже не помнишь? Огромный пожар в Чикаго мимо твоих ушей прошёл? «Дримлайнер» упал в Белоруссии — тоже не заметил? А орбитальная станция завалилась, хоть это ты помнишь?
— Я только своей страной интересуюсь, — отрезал я. — Что мне те Филиппины.
Герцог повернулся ко мне полностью, в сумраке салона огненно блеснули большие чёрные глаза.
— Стёпа, мне что, о последних российских катастрофах спросить стоит, не? — тихо поинтересовался он. — Чтобы ты заюлил основательно. Зачем врать? Просто ты не интересуешься новостями. Ни в телике, ни в Сети. Включаешься, и сразу идёшь на Фейсбук, оттуда на Одноклассники, потом ютьюб, следом — на сайт текущей игрушки, на зачавку погавкаешься маленько на форуме. А потом на трекере подвисаешь, где скачиваешь что-нибудь свежепиратское. Вот и весь твой Интернет… Конечно же, никакой это не зомбоящик — чисто просвещение! А телевизор ты давно выкинул на помойку, я прав?
— Выкинул! — зачем-то опять соврал я.
— Вот я точно выкинул! — сильно стукнув по спинке, горячо заявил Коля с заднего сиденья. — И новый не покупаю, уже два года.
— А я и верю! — Герцог, забыв, где находится, попытался вскочить и влепился лысой башкой в обшивку потолка салона. Машина снова ощутимо содрогнулась.
— Конечно же, верю! Люди вокруг разные, и у каждого права, это же святое! И если на улице, в магазине или госучреждении твои права всем по хрен, то уж дома-то никто пока не отымает, твори, реально, что хочешь! Овладело тобой навязчивое желание шмякнуть плазмой о стену — да на здоровье, выбирай, какие обои уродовать! Не хочешь радио слушать, топи дедову «Спидолу» в унитазе. И с книжками ты вправе по-резкому, в задницу их, если желание отпрыгнуть от чтива зудит. Кому какое дело? Мой дом — моя дикость! Газеты? Да всем облам знаменитая фраза из «Собачьего сердца» про советские газеты — как мёд на душу, вечная индульгенция! Можно вообще ничего не читать, великий писатель подсказал! Знал бы этот Булгаков, что он своей расхожей фразой натворил в веке двадцать первом…
Он говорил веско и грамотно, почти как преподаватель. Как-то не по-обловски. Да оно и понятно, Герцог на Рассаднике сидит дольше всех из присутствующих, за это время в его башке всё перевернулось. Если и не встало на место окончательно, то находится в фазе завершения процесса. Мне говорили, что после армии такое же замечают — на выходе встречаешь совсем другого человека.
Или тут что-то иное? Который раз замечаю, Герцог от остальных альфовцев чем-то отличается. Стержень другой.
— И что тут особенного?! — вскричал Полкаш, тоже едва не вскочив.
— Вы это, давайте-ка на улицу валите, спорщики горячие! — заволновался я. — Разобьёте мне машину к чертям!
— Моя плазма, что хочу, то и ворочу!
— Конечно же, твоя, — неожиданно тихо молвил Герцог. — А рассказывать об этом на хрена всем подряд, а? В последнее время в молодняк впёрло желание глупой яркости, липовой аскезы, непременно нужно объявить о своей ущербности публично, артистично и категорично: смотрите все — я этакий! Особый! Слышите меня, не? Я не смотрю ТВ, ибо Зло там еси Вселенское, не слушаю FM-каналы, потому как оболванка сплошная! Не верю начальникам и старикам. Вообще никому не верю! Худлитература умерла ещё в моём первом классе, а публицисты всё врут… Причём декларировать подобные благие отказы следует оглушительно громко, чтобы все знали, чтобы заметили! А как это сделать? Правильно, исключительно посредством Благой Сети — Единственной Оставшейся Отдушины, имя коей Интернет. И в самом деле, не к подъезду же выходить с плакатами и криками, соседская гопота быстро рога срубит, ещё и новенький смартфон — последнюю усладу — отожмёт… Интереснейшее явление! Как дети, ей-богу… Врёте без продыха.
— Я действительно выкинул!
— Да верю я, сказал же! — зарычал Герцог. — А что тебе, Коля, ещё оставалось делать, если ты свою плазму по пьяни в крошки рассадил, скажи-ка? А новую действительно хрен купишь, потому что нищеброд по жизни, как почти все молодые облы. От получки до получки! Вот и вся загадка! Денег хватает лишь на обновление оргтехники, потому что без неё облу никак нельзя. Новый ноут взять, айфон обновить, планшет — святое дело… Какая там плазма?! Откуда? На свежее мясо денег нет, только на пиццу, чипсы, пиво, кофе и сигареты дешёвые!
— А ты, Герцог, типа не такой будешь, — скривился молчавший какое-то время Володя Вудсток.
— В том-то и дело, что и я такой! Почти. Потому тут и оказался, между прочим! Понял сам, осознал… И заявлял, как все вы, что новости оперативно узнаю из Интернета. Только на поверку ничего никогда не знал, зайди разговор о конкретном событии… Требовалось тут же лезть и уточнять, всегда с запозданием, всегда вторично. Потому что хрен ты в Интернете узнаешь самое свежее, подробное и заглавно-информативное, да чтобы коротко и ясно, без потери времени и сил. Быстрей, чем по телевизионным информканалам? Да никогда! Ибо деловые годные новости приносит лишь имеющий и исправно кормящий целую армию гонцов-вестников и почтальонов владелец ресурса, причём во всех городах и весях, а это очень серьезные деньги, между прочим. Все остальные — сайты-перепевщики — собирают и доедают подачки официальных мощных СМИ. А чёго им ещё остаётся делать? Держать по всему миру корпункты со штатом собственных профессиональных корреспондентов с высоченной зарплатой? Иметь инфраструктуру оперативной обработки информации? Ну-ну… Они же сразу разорятся, ибо инфу в Сети никто покупать не хочет, все хотят качать бесплатно! Вы до хрена платили?
— Мы рекламу ихнюю смотрим, — напомнил я.
— Вспомни хоть одну! Ничего ты, Стёпа, не смотришь, сразу спрыгиваешь или окна отключаешь заранее! Да и толку от тебя, как от потребителя, можно подумать, что ты что-то приобрёл по этой рекламе… Пивцо и без рекламы не забудешь в соседнем маге купить. А на большее не годен. Вот и остаётся сайтам из жадности покупать готовые информпакеты.
— Ничего, блогеры помогают, — злорадно бросил Полкаш. — И случайные свидетели с айфонами в руках. На сайт скинут.
— Мы, значит, профессиональным журналистам не верим, а анонимным блогерам, каждый из которых в любую секунду готов наврать с три короба для повышения посещаемости, верим! — старший группы ехидно хмыкнул. — И сами хлеб печём. И машины всегда сами чиним или с помощью дружков-дилетантов. На хрен мне эта автомастерская, тут любой любитель справится!
— Я как-то подсуетился и сразу же написал на один из сайтов, когда увидел, как топливозаправщик на улице горит, — признался я.
— Дураков ещё хватает за бесплатно сетевикам помогать, — согласился Вудсток.
— Ох, мля, какая весомая помощь! — умилился Герцог. — Тебя просто отжали, Гунн. Как тряпку. Что заплатили?
— Ничего, виртуальную звездочку дали. Жёлтенькую. — Я пожал плечами. — Вообще-то, если честно, то хотелось бы какой-то профит получить, халявные деньжата никогда не помешают.
— И никогда не заплатят! Ибо вы есть никто, и звать вас никак. Блогеры бесплатные, социально бесполезные сплетники, подсознательно желающие стать знаменитыми. Потому что нормальная работа есть только там, где есть нормальная зарплата. Достойная, замечу! Так мир устроен. Оплачивать же владельцы будут исключительно труд профессионалов. Которые отвечают за свою информацию как юридически, так и в служебно-дисциплинарном порядке. Тем более что никакую непроверенную инфу от блогера вообще брать нельзя, владельца такого СМИ быстренько засудят и разорят исками, надо посылать для проверки своего корреспондента, которому доверяешь… Так что не врите, ничего свежего вы из Интернета не узнаёте. Только перепевки или никому не нужные местечковые сплетни. Есть, конечно, исключения в виде блогеров-звёзд, но за ними почти всегда тихо и незаметно стоит Структура. И там есть деньжищи. Выкинул он…
— Да я не вру, действительно выкинул!
— Ладно, Полкаш, проехали. А ты, Стёпа, точно выкинул?
— Нет, в углу стоит, сломанный, — горестно признался я. — Вот и смотрю фильмы на ноуте. Никак средства не выкрою.
— Вот! Человек правду сказал, уважаю! — командир группы «Альфа» разошёлся не на шутку. — Сколько можно об этом говорить? Мы теперь не в Сети, мы тут сидим, на Рассаднике, самое время учиться собственные ошибки признавать! Ан нет… Вот скажи, Коля, люди ведь старую мебель выбрасывают?
— Выбрасывают, — признал тот. — Иногда на дачу отвозят.
— Ну, там потом и выбрасывают.
— Ну, так.
— И мы эти доски возле подъезда периодически видим, так?
Полкаш неохотно кивнул.
Герцог неожиданно вышел из машины, громко хлопнув дверью, быстро прикурил сигарету, а потом втиснулся в форточку чуть ли не по пояс. Я с тревогой начал оглядываться. Стемнело, вообще-то, как бы кто из кустов не накинулся.
— А кто из вас видел у подъездов груды выброшенных плазм? Хоть одну кто-нибудь видел? Хоть треснутую или разбитую в хлам? Ни-ког-да. Выбрасывальщики хреновы… Всё от нищебродства и повальной лени, вот что я вам скажу. Отцовский телик я действительно выкинул, ему лет было почти столько же, сколько и мне! Время пришло выкидывать. А на новый тупо не было бабла, и все дела. Как нет его на приличный костюм или новый галстук. Хотя я тоже гордо декларировал яркое. А что мне оставалось делать? Зато, как только у обла волею судьбы появляются нормальные бабки, так сразу возникает и плазма, и хорошая одежда, и рестораны, и джип, и хай-энд аппаратура вместо затычных наушников. Ремонт в квартире, крутая мебель… Вся акскеза испаряется!
— Наверное, с виртуального жиру всё это случилось… От мягкого сала вокруг — не ушибает действительность, если ты долгие часы жизни зависаешь в Сети, как в наркотическом облаке, всё вокруг тебе благостным кажется, сытая виртуальная атмосфера, — задумчиво произнёс Вудсток. — Только если у Сорокина сало голубое, то тут на человеке нарастает зелёное. Старое, рыхлое и застоявшееся. Вот и прёт оно через поры, травит человека, несёт он ахинею. Вместо того чтобы изобретать, создавать и реально заколачивать, начинает показушно как бы отказываться. От всего подряд!
— Кроме Сети, — напомнил Герцог, снова плюхаясь на сиденье.
— Знаете, я последнее время сам себя до такой степени зазомбировал, что реально ничего не хотел, уже и родня отстала, — признался Полкаш. — Пропали все желания. Даже страх перед новым появился! И подо всё подводил базу! На самолёте лететь? Не люблю самолёты. В отпуск на море не хочу, типа, что я там не видел? За границу не хочу, типа…
— «Что я там не видел?!» — хором подхватили его друзья.
— Точно! На рок-концерт? Не люблю толпу. В магазин с подружкой? Не люблю толчею. Потом уже и подружки куда-то делись.
— Одни мальвины приходящие, — поддакнул и я. — Только Сеть подавай!
— Батя в раннем детстве на ВВЦ водил, где проходила сельскохозяйственная выставка, — вспомнил Вудсток. — Помню, там огромный боров лежал. Чёрно-белый, здоровенный, от стены до стены. На ногах стоять уже не мог, так к нему шланги подвели. Шланг с питьём, шланг со жрачкой… Так вот, в последние месяцы перед визитом Елисея, со мной точно так же было: шланг с локалкой, шланг с вай-фаем, вот с пивасом. Спаси господи, если отключат, рехнуться от растерянности можно! Я уже людей живых видеть не хотел, никаких красок вокруг не замечал. Капюшон натянул поглубже, белые наушники в уши, и идёшь от станции метро на автопилоте, стараясь ничего не увидеть и не услышать. Быстрей домой… Быстрей! Хорошо, что тут сразу опытные люди попались, быстро отучили прятаться. Ведь это нормально, это врождённое, генетическое! В дикой природе любое животное живёт необходимостью срочно прояснить ситуацию или не упустить картинку в принципе. Знаете, слышал от знакомого, в лесу иногда так оленя берут… Поставят тент дурной формы и спрячутся рядом. Идут звери, смотрят — что-то диковинное! Удивительно вам это или нет, но они подходят прояснить Новое, определиться надо с перспективами поведения. Ух…
Володя явно устал от столь длинной речи. Поэтому продолжил Герцог:
— Угу-м. А вожак стаи всегда должен знать, что происходит в округе, на нём ответственность за род, за щенков, и если что-то там вовремя не увидел-услышал да не принял должных мер, то… лучше бы он помер давным-давно. Это инстинктивное желание живёт во всех нормальных живых существах, в человеке тем более. Правильный хуторок ставился на возвышенности, деды сидели на завалинке — не поднимается ли в небо сигнальный огонь, не пылится ли дорога?
Кстати, не пылится ли? Посмотрел — всё вроде спокойно.
Ну и разговорчик они затеяли! Не простые парни. Уже учёные.
Да… Признаюсь, сейчас и я бы многое пересмотрел в своей прошлой жизни.
Всего-то ничего тут пробыл, но жёсткий мир уже показал, к чему надо быть готовым. И никакой комп тебе в этом не помощник. Конечно, можно и в Интернете сутками ковыряться в поисках зёрн и плевел… Но отношение к согбенному многочасовому сидению пред голубым ЖК-экраном кардинально изменилось — жизненный нереал, нужны нормальные семейные дела… Движухи нужны! И новое следует впитывать постоянно, всем телом. Нюанс-то прост: у людей имеется масса органов чувств, а не одни лишь воспалённые глаза с выжженными электронами белёсыми ресницами и красными буркалами. Ещё и уши… Пусть все информационные поля и простираются по чужой воле, однако если ты аллертен и сохраняешь трезвый ум, то правильно выберешь и ушами, вслушаешься, если уж цапанёт… Сидя спиной к телевизору. Занимаясь нужными делами и не теряя времени для лазанья по новостным сайтам.
Вариант замены Интернетом остальных инфополей неприемлем, это просто ампутация и, следовательно, уродство. Надо пользоваться всеми средствами получения информации. Ибо любой телеканал, если хотите, — и есть сайт, вот так, господа хорошие. Просто на нём всё транслируется в реальном времени, что всегда выигрышней, чем частные поздние выборки, где, соответственно, всё переврано уже дважды, а не единожды. А там и Интернет поможет. Это в той же степени касается прочего: публицистических передач, фильмов и ток-шоу, аналитических программ и сериалов. Хотел было по-модному сказать, что сериалы не смотрю в принципе, но соврал бы снова: цепляет порой, поглядываю даже на ноуте, чаще всего западные. Мистические или фантастические. Как правило, одинаково мыльные и глупые. Кстати, хорошо бы их смотреть на мягком ортопедическом диване, а не так, как я, согнувшись перед ноутом в старом продавленном кресле. Хорошо, что здесь зрение уже начало частично восстанавливаться.
Сейчас мне кажется, что человек должен быть максимально разносторонним, открытым для восприятия — вот бы Елисей порадовался таким мыслям! Дикая среда быстро учит, несмотря на бурный разговор в салоне — вон как слушаю округу, аж уши болят!
Настроив сам вокруг себя сдуру искусственных барьеров и ограничений, да ещё и задекларировав это сотню раз, я был вынужден постоянно следить за каждым своим словом, чтобы не выглядеть дурачком или не протрепаться с позорным запалом — мол, смотрит Стёпа Гунов футбол, оказывается! С ноутом или планшетом на пузе. И зарядка вечно вокруг шеи. Проходили, спасибо, в урну… Поэтому просто замолчал в реале, начиная избегать людей в принципе. В офисе приятелей вообще не осталось.
— А денег-то почему не зарабатывали, кто мешал? — с тоской спросил Коля. — Жены нет, детей нет.
— Да как не зарабатывали? Зарабатывали, — чуть не возмутился я. — Мало, конечно.
— На оргтехнику, — напомнил Герцог. — Ты за границей когда в последний раз был?
— Никогда не был.
— Во-во.
Стемнело капитально. Край закатного зарева неумолимо уходил за далёкий горизонт, ещё где-то с полчасика, и на долину упадёт настоящая кромешная тьма. А я фары проверял, кстати? Ой, что-то мне нехорошо… Вот ведь зараза! Испортилось настроение после таких разговоров.
— Говорил же, валить надо было, — проворчал Полкаш, разрушая наступившую в салоне тишину. — Теперь кошки на душе скребут. Верная примета: красивый закат не к добру. Герцог, может, хватит ждать, а?
— И верно, нет смысла, — поддакнул Вудсток.
Герцог ещё раз посмотрел на часы.
— Поехали, Стёпа, теперь он точно не появится.
Я опять не стал спрашивать, кого он здесь ждёт.
Зато озвучил другое, сейчас гораздо более важное:
— Фары бы проверить надо. И вообще весь свет.
— Ты что, не проверял перед поездкой? — удивился Вудсток. — Ну так включай!
— И резину хорошо бы заодно, — признался я. Ну обл я ещё, обл! Чего вы так на меня смотрите?!
Герцог глухо кашлянул в кулак и скомандовал:
— Группа, к машине, проверить оружие.
— Что за день такой выдался, пацаны? — привычно заворчал Полкаш, сгрёб ППШ и полез наружу. — На Агропроме с самого начала не заладилось, на Свалке чуть не влипли, прапор козлина… Вроде бы и хватит на сегодня приключений, ан нет же, продолжаются, сука. Эх, житуха…
Свет, кстати, работал исправно, резина не спустила, всё нормалёк.
Подумав, я тоже вышел покурить на свежий воздух, за компанию.
Уже привычно присел пару раз, разгоняя по ногам кровь. Воздух действительно чистый, дивный. Болото начинается чуть ближе к городу, вот там немного попахивает тиной. А здесь, на бугорочке, самый свежачок, дышится легко, вольготно. Ни дать ни взять — средняя полоса в спокойном российском районе.
Только сейчас я заметил, что рядом в кювете лежит проржавевший остов разбитого мотоцикла. Что, даже на Рассаднике дорожные происшествия случаются? Заметив мой интерес, вопрос прояснил Полкаш:
— Его Хантер угробил. Герцог, какой номер у него был?
— Шестнадцатый.
— Ага, вот он и угробил, подлец. Мотоциклы в городке наперечёт, потеря для анклава серьёзная. Тем более что ему моц в аренду дали.
— Сам-то Хантер уцелел? — проявил я сердечность.
Коля затянулся пару раз, потушил окурок о подошву и молвил:
— Как бы он уцелел, Стёпа, если его тут же и сожрали… Прямо с седла. Сняли мы железо, что могли, и сплавили.
Я офигел. С седла?
— Ничего себе! Что за зверь?
— Глум лесной, — запросто ответил Вудсток. — Эта такая гиена с пастью акулы. Бегает плохо, зато прыгает на пятёрочку. Снесла прыжком дурачка и схавала на завтрак.
— А сам виноват! — вставил Герцог. — Ездил по-модному, в куртке с капюшоном, очки горнолыжные… Капюшон натянет по нос, в ушах музычка играет. Ни хрена не видит и не хочет видеть. Увлёкся драйвом. Таких первыми и сжирают.
Рядок плотных кустов был совсем рядом, мне стало неуютно. Что, если этот глум сейчас и за нами наблюдает?
— Не боись, глума легко вычислить. — Полкаш поправил шапку и закинул автомат за спину. — Нашатырём воняет за версту, и пыхтит специфично. Кроме того, на месте засады он поначалу ведёт себя очень шумно, зачем-то начинает деревья когтями драть. Надо все сенсоры выключить, отрешиться от действительности, чтобы так влипнуть. Да ещё и встать рядом с ним!
— На рану стойкий? — спросил я как бы опытно.
— Как лисичка. При сноровке из любого пестоля погасишь. Только для таких хантеров и опасные. Всё, я в машину, — заявил Коля.
Тогда ничего. Присмотрелся к ближайшему тополю.
— Ты про такие следы говорил? — поинтересовался я, задумчиво глядя на длинные борозды поверх коры.
— Они самые, от глумовых когтей, с характерной треугольной канавкой. Смотри и определяй за секунду, что за тварь тут посиживает, — ответил партизан уже из салона.
И тут относительно недалеко кто-то дико заорал.
Я вздрогнул, вцепившись рукой в ручку двери. По ногам разлилась противная слабость. Истерический человеческий крик буквально резал уши!
Секунда, и над грунтовкой снова пронёсся вопль неизвестного путника, который влип конкретно!
— Где? — резко дёрнулся Вудсток, вскидывая ствол.
Группа моментально ощетинилась стволами.
— Где-то на дороге перед нами, — первым понял Полкаш, открыв заднюю дверь, — перед нами, двести.
— В машину все! Двери закрыть! — заорал Герцог. — Гунн, за руль, заводись!
Я пулей влетел на своё место, болезненно скрипнуло старенькое сиденье.
Стартер! Словно в хреновом голливудском кинофильме, «шестёрка» с первого раза не завелась. Ещё раз! Только бы не перекачать!
— Подсос! — истошно заорал партизан.
— Хренос! Сам знаю!
— Сцепление выжми!
Мне отчаянно захотелось вмазать Коле локтем в шнобель.
Ключ бы не сломать! Почему всегда самое хреновое начинается в самый же неудобный момент?! Это наказание такое оболтусам назначено? Прав был опытный партизан, ещё как прав, давно валить надо было!
Герцог, не вступая в ругачку, высунулся из двери и внимательно смотрел вперёд.
— Трое на трассе. Это метрошники, ребята, плохо их дело. Гунн, ты спокойно… Просто заведись и медленно трогай вперёд.
Словно выполняя команду опытного командира, закапризничавшая было «шестёрка» тут же завелась.
— Медленно? — не понял я, включая первую передачу.
— Именно, посмотрим, большее нам не в силу. Смотри-ка, у них даже «Вепрь» имеется! Вудсток, камеру включи для отчёта. Коля, подстрахуй на всякий случай.
Я был просто поражён, не услышав в голосе Герцога ни малейшего следа паники. Даже показалось, что он сейчас произнесёт что-то вроде: «Отбой воздушной тревоги!» Впрочем, и остальные альфы вели себя вполне уверенно, без вибраций. Вовка сноровисто вытащил из кармана маленькую видеокамеру, высунулся в окно.
— Опять чудилы, — сокрушённо произнёс Коля и сочувственно покачал головой. — Уж сколько раз было сказано, ведь все знают…
Метрошниками на Рассаднике называют обитателей анклава Метро. За глаза подземных жителей ещё обзывают «чудью белоглазой». Или коротко — «чудилами». Сами тощие, бледные, глаза выцветшие. Так люди рассказывают.
Теперь и сам вижу!
Трое человек спешили в попутную сторону. Нет, они уже не бежали, похоже, сил у путников совсем не оставалось. Один из них шёл посередине и постоянно орал, не от боли, а от ужаса. За ними кто-то гонится? Не вижу… Двое других крепко поддерживали товарища под руки и буквально волокли его по дороге. Эти покрепче будут, за спиной большие баулы, в руках по ружью.
— Скорее всего, нахальный молодняк. Из тех, кто никому не верит, типа сами разберёмся, — предположил Володя, не отрываясь от камеры. — Уже плоховато камера берёт… Но что-то потом увидим.
Одинокую автомашину на трассе метрошники заметили давно и теперь очевидно рассчитывали на нашу помощь. Ничего не понимаю, Герцог явно не намерен никому помогать, остальные тоже не выказывают такового желания!
— Обходи их слева и отрывайся вперёд, — скомандовал он.
— Выполняю, — дисциплинированно откликнулся я.
— Стоп! Наблюдаем.
Отогнав машину метров на сто вперёд, я остановился, двигатель не заглушил и ног с педалей не снял.
Вдали слева в кустах что-то громко затрещало. Господи, да это не кусты! Это деревья вдоль дороги валятся! Чего мы ждём! Забрать их надо, назад, и газу!
— Тихо, Стёпа, тихо… За ними червяк гонится, как и положено. Мы при всём желании ничего не сделаем, червяка в поле просто так не возьмёшь. Они обречены, — торопливо пояснил Герцог.
Я сухо сглотнул и быстро кивнул, толком ничего не поняв.
Оглянулся. Господи!
Огромное беспозвоночное отчего-то двигалось не по самой дороге, а параллельно, зигзагами, словно не торопясь настигать групповую жертву. Словно смакуя предстоящее пиршество! Стометровое складчатое тело — метра два в диаметре — скользило по траве и земле, не разбирая пути, деревья ломались, как спички, под ударом страшного тарана. В той стороне, откуда появилась группа метрошников, зеленела пологая возвышенность, и некоторое время розовато-коричневое тело чудовища можно было разглядеть.
На трассу полез! Перелетев через дорогу в очередном зигзаге, червяк заложил более пологий вираж — прямо, через невысокий лесок с левой стороны автострады.
— В атаку заходит! — прошептал Полкаш, глядя в прицел ППШ.
Метрошники заорали в голос уже втроём, тот, что шёл в центре группы, безвольно упал на колени, закрывая руками голову. Лиц я не видел, освещение плохое. Мозг просто достраивал картинку, дополнительно проецируя на неё перекошенные в ужасе гримасы несчастных. Один из метрошников поднял ружьё. Другой, бросив на землю баул, что есть силы припустил в нашу сторону.
— Полка-аш! — предупредил Герцог. — Не дай ему подойти!
— Веду!
— Вы чё делаете! — возмутился я. — Стрелять надо!
— Не надо, Гунн. — Вудсток свободной рукой дотянулся до моего плеча, прижимая к сиденью. — Червяк нас не тронет, он на них запрограммирован. А вот если вмешаемся — сожрёт вместе с машиной!
— Он восемьдесят за три секунды набирает, — буркнул Герцог, продолжая пристально наблюдать за разворачивающейся на наших глазах трагедией.
Ближайшие деревья начали валиться одно за одним, словно костяшки домино, тварь заходила в атаку сбоку. Метрошник открыл по чудовищу беглый огонь из «Вепря», наполнив пространство грохотом выстрелов. Он посылал пулю за пулей по траектории движения червяка, не отступая и не отводя глаз. Попадал ли он хоть в каком-то проценте — всё без видимого эффекта… Пули не берут? Твою душу, жалко мужика! Молодец, не обделался в последний момент!
Тварь на секунду застыла, примеряясь. Беспозвоночному, похоже, удары свинца по телу были пофиг, хотя сама стрельба по-любому не понравилась, омерзительного вида тело чуть дёрнулось. Отбив магазин, метрошник выхватил новый и чуть согнулся, торопясь перезарядить ружьё. Я до боли в пальцах сжал ставшую мокрой и скользкой баранку.
Тут червяк рванулся вперёд.
Даже морду не успел рассмотреть в профиль, с такой скоростью он вылетел на дорожное полотно. P-раз! Хряп! Двоих, в том числе и смелого стрелка, червяк смолотил за одно мгновение, буквально сметая пастью со своего пути. Я вскрикнул.
— Полка-аш! — уже гораздо громче напомнил Герцог.
— Веду, мля! Не успеет он!
Я мысленно согласился с партизаном.
Последний из чудил, хоть и старался изо всех сил, явно не успевал.
Голова червяка моментально сменила направления, вытягивая бесконечное гофрированное тело за собой. Пасть уже летела за жертвой, а туловище червяко-удава всё ещё продолжало выписывать сложный двойной зигзаг, утюжа грунтовку. Воплощённый фантазией Смотрящих ужас! «Почему Смотрящих? — подумалось мне. — Это мы сами нафантазировали. На свою голову!»
— Отбегался! — констатировал Коля и опустил ППШ.
Я всё-таки успел увидеть страшную пасть за спиной беглеца.
Хряп! И шипение разлетающейся в разные стороны мелкой гальки — червяк круто повернул метрах в двадцати от машины!
Какое-то время мы, как загипнотизированные, наблюдали мелькание кожистых складок огромной гибкой трубы. Как хорошо, что я не пошёл в Метро!
Наконец тварь закончила разворот, снизила скорость и начала плавно удаляться восвояси мелкими частыми зигзагами, теперь уже по дороге. На грунтовке за нами от происшествия не осталось никаких следов: ни крови, ни оружия, ни баулов, всё сожрала тварюга.
— Фу-у-у ты, аж сердце заболело, — перевёл дыхание Герцог, закрывая руками глаза. — Страшнее я ничего не видел, вот что скажу.
Солнце зашло полностью, тьма наступает.
Вокруг было пусто.
Никто не собирался тревожить уставших людей, приходящих в себя в закрытом салоне под тёплым ветерком включённой печки, никто не крался вдоль отсыпки по широкой зелёной полосе. Какой тут глум…
Не взревела сирена на КПП, а ведь совсем недалеко, не дымился след сигнальной ракеты, не вспыхнули прожектора, не вывалился из ворот спасительный БТР. Я опустил стекло и как-то отстранённо осматривал местность к северу, где скрылся червяк. Можно ли ждать чего-то недоброго? Все спокойно, словно ничего не случилось. Оглянулся ещё раз. А что, на КПП Зоны ничего не заметили, не услышали? У них и пулемёт имеется, может, и не один. Притерпелись, поди.
Вудсток зябко передёрнул плечами.
— Завтра прапор бойцов нагонит, распилят упавшие деревья на дрова. Вот же гадство, до сих пор кажется, что ещё одна тварюга выползет. Гунн, ты ехать можешь?
— Нет пока, Володя, всё трясётся.
Мне тоже подумалось, что со стороны невысокого холма на севере за нами по-прежнему следит из-за густых зарослей жутковатый безжизненный глаз, тщательно выбирающий момент для нового нападения. Скосив глаза на соседа, я заметил, что и он как бы небрежненько, но внимательно оглядывает дорогу и лес, левой рукой сжимая погон карабина.
— Чё, тоже показалось, что рецидив намечается? — усмехнулся Володя.
— Покажется тут, — прошипел я сквозь зубы.
— Герцог, по глотку? — предложил Полкаш.
Старший молча показал всем фигу, но потом пояснил:
— Коля прав, неприятности на нас валятся. Так что рано расслабляться.
— Начальник, вопрос задать можно? — решил я.
— Валяй.
— Что это было?
Мужики переглянулись, помолчали. Понимаю, разговаривать никому в принципе не хочется. Придётся, братцы, не отстану, на наших глазах схряпали трёх людей, а мы и пальцем не пошевелили!
— Стёпа, это стандартная ситуация, регламентная, — наконец произнёс Володя. — Пацаны решили сдриснуть на поверхность, несмотря на строжайший запрет. Кто знает, что там случилось… Может, с начальством станции поругались или дедовщина прижала. А может, они банальные душегубцы — наломали дров, кровь пролили, и дёру. Во всяком случае, карты-пропуска у них не было.
Пайза! Я уже что-то слышал о карте-пропуске! Точно, прапор упоминал в русле болтовни о сталкерах, отправляющихся в увольнительную.
Вудсток тем временем продолжал:
— Карточки нет? Значит, и защиты нет. Как только ты самовольно вышел за радиус, твой сектор автоматически посылает погоню, на что подписывается, как правило, самая страшная тварь на территории. Задача у неё одна: найти и покарать. Никого другого она не тронет, выполнит запрограммированную миссию и свалит в обратку. А иначе бы все только и делали, что постоянно бегали по анклавам! Эти решили рискнуть, результат тебе известен… Теоретически мы бы могли этого червяка завалить.
— Ага! Размечтался, смельчак, — заворчал Герцог, более по укоренившейся командирской привычке, чем от души. — Червяка только под землёй берут, когда он в тоннеле мордой точно на тебя прёт! Мозг у этой твари хоть и маленький, но всё-таки есть. Одного в год убивают, примерно так. Тогда наступает всеобщий праздник, жратвы от пуза. Заготавливают, консервируют, вялят.
— Как вообще его можно жрать? — скривился Полкаш.
— Ложкой, как… Говорят, вкусный. И кожа очень прочная, хоть бронники шей… При подземных раскладах любое мясо в цену! Да и привыкли люди, — ответил ему Вудсток и опять продолжил, теперь для меня:
— Смотрящие выделяют каждому анклаву сектора квоту пропусков, чтобы командиры и начальники служб выдавали их, кому положено. Это специальный артефакт: суешь туда персональную карточку, там что-то записывается, некая инфа, которая защищает тебя от сработки программы. Обычно пропуск даётся на день-два, хотя есть и долгосрочные — для командировочных. Но это редкость. При обмене спецами процедура сложней, там уже и дипломатия подключается, переговоры нудные…
— А карточка как, видом меняется после такой обработки? — как ни в чём не бывало спросил я.
Мужики уставились на меня, как на сумасшедшего.
— Подожди-ка, голубчик, ты что меня пугаешь? А твоя личная карточка где? — вкрадчиво спросил Герцог, ощутимо напрягаясь.
— Как где? В офисе лежит, в редакции. — Я уже понял, что сделал что-то не так, и этот процесс продолжается до сих пор.
— Ты хочешь сказать, что отбыл в Зону без карты-пропуска? — прошипел Полкаш. — Ну, Арбуз, ну, сука! Пристрелить его надо! Пропуск сотруднику не дал!
Мужики загудели, заматерились.
— Стоп! Вспомнил! Арбуз не виноват! Он мне сказал, чтобы я забрал в канцелярии карточку, да я забыл, разволновался, первое задание всё-таки… Вот и не зашёл, подумал: на хрен бы она мне вне сектора нужна?
Бум-м! Полкаш сбоку крепко врезал мне ладонью в ухо.
— Оболтус! Ты с ума сошёл! Видел, что с такими происходит!
В правом ухе не столько болело, сколько гудело.
Желание дать сдачи у меня не появилось, сам виноват. Обидно только… Я ведь побыстрей всё сделать хотел — выполнить задание и домой с победой.
— Оболтус! — повторил Герцог вслед за коллегой. — Да за тобой волжский крокодил должен отправиться, причём самый крупный в акватории! На наркотиках, чтобы не уставал! Так, всё, ехаем скоренько! Только крокодила нам сейчас и не хватало… Все фары включай! И задние противотуманки тоже! Коля, фонари давай!
Я быстренько стронул «шестёрку» с места.
— Ничего, уж с крокодилом мы точно справимся! — заявил Вудсток. — Но ты реально оболтус, Стёпа, присоединюсь.
— Перестаньте меня шпынять! — взмолился я, чуть не плача. — Понял уже! Оболтус! Щас воткну машину в дерево, и опять в этом убедитесь! А крокодила этого клятого, может, тот червяк сожрал по пути! Затрахали!
— Дай бог, чтобы сожрал, — уже спокойней сказал Герцог. — Ты это, Гунн, действительно не гони от греха. А то окажемся в канаве, придётся пешком в ночи топать, не самый высший кайф, скажу я тебе.
Я в ответ лишь тягостно промолчал. А что тут скажешь, теперь ситуация всяко может повернуться, уверовал в Полкашины приметы. Дальше поехал уже тише, на сопливой крейсерской скорости, старательно вглядываясь в колею. Остальные крутили головами во все стороны, высматривая в темноте возможного земноводного загонщика.
Заливая местность холодным светом, из облаков выглянула луна. Лес вокруг притих.
Ни шороха, ни стука. Даже птички завалящей не слышно, все спрятались. Ага, спрячешься тут… Даже лёгкие волны на ближайшем озерце унялись. Скоро покажется Попадонецк. Интересно, огоньки вдали будут гореть, или там всё, как при светомаскировке? Электричество в дефиците… Быстрей бы этот день закончился!
Мне показалось — все ждут, что скажет Герцог. И он, словно почувствовав интерес масс, коротко сказал:
— Не расслабляться.
Как же он был прав!
— Герцог, отсвет в небе! — выкрикнул Вудсток крайне тревожно.
— Я так и знал! — пропыхтел Полкаш.
— Вот теперь, Стёпа, гони что есть мочи! — громко объявил старший, хватаясь рукой за верхний поручень.
Опять я, ничего не понимая, просто выполнил команду, резко поддав газку. «Шоха», размахивая перед собой световыми пучками фар, как джедайскими мечами, поскакала по ухабам.
— Что теперь у нас плохого? — спросил я у всех сразу и добавил толкового: — Вы ремнями-то пристегнитесь, ишь, расселись, как в метро!
— Выброс, Гунн, выброс, — ответил Герцог, торопливо щёлкая замком.
— Какой выброс, они же только в Зоне должны происходить! — изумился я, невольно переводя глаза на него.
— Ты что, не знал?
— Откуда бы он знал, если мы, как последние оболтусы, его сразу в банк потащили, а не к шерифу? — чуть ли не щёлкая зубами, произнёс Вудсток. — Вот памятку и не получил… Ох! Вперёд смотри! Должны, да не всегда… Почему-то и в нашем районе выбросы случаются, косяк какой-то в планетном строительстве вышел. Яма!
— Вижу!
Бенц! Бенц! Глушак не отвалится?
Небесная тьма на юге быстро замещалась страшным кроваво-красным светом, мерцающим, переливчатым… Издали послышался слабый гул.
— Огни впереди, Стёпа! — подсказал Николай.
Ага, замигали, родненькие! Что такое выброс в Зоне, мне объяснять не надо. Наигрался в своё время. Значит, и здесь то же самое будет. Сдохнут все, кто не спрятался!
— Успеем, как? Может, в верхней бочке спрячемся? — предложил Вудсток, нагнувшись к переднему пассажирскому.
— Помнишь, как в ней Аризона чуть не зажарился? — вместо ответа спросил Герцог. — А ведь тогда выброс был слабый, весенний. Сейчас жахнет по полной! Гони в город!
Уже окончательно наплевав на все требования безопасности вождения, я погнал тачку во всю возможную силу, только плёткой не понужал. Понужал? Надо бы записать…
Вот и памятный холм, где был оставлен домашний табурет, спёрли уже, кстати. Эту бочку Володя имел в виду? Что-то не хочется в неё лезть. Мимо промелькнул зарешёченный бронетрактор — уж точно не убежище при выбросе.
Корпус машины начал мелко вибрировать, ночной воздух быстро наполнялся страшной энергией уничтожения. Правая фара отрубилась.
— Может, ко мне? — озвучил возможное решение Герцог. — Тут рядом.
— К тебе не успеем, командир, напряжённость поля высокая, скоро разрядится, — непреклонно прошипел Николай самым мрачным голосом. — Что тут думать, Стёпа, к «Бутербродной» езжай! Был там, дорогу знаешь?
Я отрицательно покачал головой.
— Ничего… Сейчас покажем. Это в тупичке Гоблина, второе здание.
Подкатывая к заколоченному газетному ларьку, я машинально снизил скорость — в город въезжаю, так ведь и задавлю кого-нибудь из городских.
— Не боись, друг, все прохожие уже давно спрятались, — Герцог оперативно штурманил, а я вообще ни о чём не думал, баранку крутил. — Так, сейчас будет правый поворот, нормальный, там не тесно. Вот он, влетай!
Мелькнули огромные пятна обсыпавшейся штукатурки, старый кирпич стен, какой-то сарай и масляный светильник над низкой вывеской — хрен что прочитаешь.
— Стоп! Эй! Эй!!! Посигналь ему, чтобы не закрывал!!!
Я из всех сил вжал клаксон. Коренастый мужичок молча посмотрел на багровое небо, подумал чутка, почесал бороду и придержал дверь.
— Оружие хватай, остальное бросай, ничего с тачкой не случится, и за мной! — рявкнул Герцог.
Едва влетев в двери, я сразу остановился, обвалившись спиной на грязный бетон стены. Узкая лестница с перилами и двумя зарешеченными слабенькими электролампами вела вниз, в кабак. Здравствуй, «Бутербродная»! Рядом защёлкали предохранители оружия.
— Давайте, давайте, сваливайтесь вниз, не прикипайте! — подтолкнул нас бородач. — Мне задраиваться пора.
Наверху уже гудело и свистело.
А внизу было тихо и уютно. Народу в зале совсем немного, но он был. Уф-ф!
Неплохо тут, даже сидячие места есть. Даже диванчики свободные!
Плюх! Ох… Что имеем?
Небольшое помещение под тремя большими зелёными абажурами, маленькие фотокартинки на стенах… Неплохо. Стандартная барная стойка отсутствует начисто, зато прямо у дальней стены имеется длинная полка с высокими стульями рядом, там народ и собрался. Четыре столика со стульями по центру, все пустые. И два стола с мягкими коричневыми диванчиками, отныне наше место дислокации. Да я бы так до утра сидел!
На столе стояла пустая рюмка-сотка, большое блюдце с золотистой надписью «Ресторан» по кайме и гранёный стакан с недопитой водой. Вода разбегалась мелкими концентрическими волнами, как при землетрясении.
А вот и знакомый бородач! Мужик быстро сгрёб посуду, поставил чистую пепельницу, небрежно махнул полотенцем по столу и вопросительно поглядел на Герцога.
— Четыре комплекта, — прошептал тот.
— Восемь? — тихо предложил Вовка, привычно хрустко разминая кисти рук.
— Двенадцать! — поднял планку Полкаш, и все кивнули.
Чего тут мелочиться…
Когда передо мной возник первый маленький бутербродик из чёрного хлеба с серым селёдочным маслом со слезой, да ещё и присыпанный крошеным зелёным луком, я внутренне возликовал, сглотнув тягучую слюну. Да-да, вспомнил! Только комплектами, и никак иначе… Очень популярное место. Место-спаситель.
— Это эссенциально! — вымолвил, раскладывая плечи на мягкой спинке.
— Потом не чинись, повтори уж, будь ласка, запишу, — попросил Коля, выкладывая на стол сигареты и зажигалку. — Это что значит по-научному?
Я отрицательно качнул головой, мол, по-научному не знаю.
— Просто в кайф.
Насыщенная вышла командировка. Не на одну статью хватит, это уж точно.
— Поехали, — решил Герцог, с трудом отрываясь от спинки.
Что характерно, никто не был против.