…Ворота содрогались от ударов, на стены, которые Тоетоми не успел восстановить, карабкались солдаты. Защитники Осака сражались с упорством смертников, но силы были неравны – снаружи бурлил нескончаемый поток самураев Токугава. Они высаживали ворота, облепили стены, как муравьи, лезли по лестницам, ползли по выбоинам в камне. Руки устали колоть и рубить, плечи ныли от напряжения. По лицу струился пот, одежда покрылась кровью, и Акира даже не знал – своя, чужая… Он не знал и не понимал ничего, в голове засела только одна мысль: нельзя пустить захватчиков в Осака, нельзя, ведь здесь Кумико…

Ворота затрещали, створки вылетели под мощным ударом тарана, и вражеское войско хлынуло в замок, сминая немногочисленных охранников, которые еще остались в живых. Тут и там падали под клинками последние самураи Тоетоми.

Душу обожгло яростью и болью. Акира сбежал со стены, загородил вход в замок. Рядом с ним, плечом к плечу, встал верный друг – Тайра Масакадо. Двое против целой армии…

С неба упал черный ворон, ударился об землю, превратился в краснолицего здоровяка. В левой руке он сжимал окованный железом веер, в правой – катану. Издав хриплый воинственный клич, бросился на помощь Акира.

Они сражались, как три демона войны, защищали Осака до последнего. Окровавленные, окруженные горами трупов, рубились с отчаянием безумцев, отстаивая замок и жизни его обитателей. Тайра издал хриплый стон, согнулся, схватился за живот, выхаркивая кровь. Немолодой коренастый самурай пренебрежительно сплюнул, выдергивая катану из его тела. Масакадо рухнул на убитых им врагов, содрогнулся и затих.

Акира остался один. Удар и еще удар, атака, рубить, колоть, защищать Кумико… Клинок врага вошел в спину с левой стороны. Акира замер, опустил взгляд, с удивлением рассматривая вышедшее из груди лезвие… Карасу взревел, взмахнул веером перед шеей убийцы, перерезая горло.

Акира упал рядом с Масакадо. Его последней мыслью было: «Я не выполнил клятвы, данной Кумико. Я потерял лицо и заслужил смерть…» Он уже не услышал, как кричали женщины и дети. Не увидел, как солдаты грабили замок, убивали, насиловали и истязали. Как кипела вода рва от мертвых и живых тел, как люди пытались спастись вплавь и тонули – не в добрый час Хидэери вновь наполнил ров. Акира не почувствовал запаха дыма от подожженных строений.

Карасу расшвырял трупы, подхватил бездыханное тело Акира, взобрался на стену и прыгнул вниз. Больше его ничего не держало здесь – в одиночку даже тэнгу не справиться с целым войском. Следовало спасать ученика. Он отнес Акира в сторону от замка, уложил под кустом, припал ухом к груди, услышал едва заметное биение. Клинок прошел на волосок от сердца.

– Жди, я принесу лекарство, – сказал тэнгу, обратился вороном и взмыл в небо.

Акира не слышал, он был без сознания, истекал кровью. Не слышал он и тяжелых шагов: это самураи Токугава, не успевшие к разграблению замка, рыскали вокруг, ища, чем поживиться.

– Цвета Тоетоми, – один из солдат пнул распростертое в кустах тело.

Второй пренебрежительно махнул рукой:

– Брось его, он уже издох.

– Кажется, дышит, – возразил первый.

– Ну так добей.

– Погоди. Одежда дорогая. Наверное, он из богатой семьи. Тогда можно получить выкуп.

– Хорошо. Давай отнесем к стене, туда, куда согнали пленных. Там пусть разбираются. Если он чего-то стоит, получим свою долю.

Самураи подхватили Акира за руки и за ноги, потащили к стене.

В ворота Осака с триумфом вошел окруженный свитой Токугава. Пренебрежительно перешагивая через тела своих и чужих бойцов, неторопливо отправился в замок, расправляться с ненавистной семьей Тоетоми…

…Дан очнулся от воспоминаний Акира, огляделся. Подножие горы заросло густым лесом. Он вторые сутки продирался сквозь спутанные ветви, затянутые плетями дикого винограда и лимонника. Карасу было проще: ворон парил над лесом, время от времени спускаясь и проверяя подопечного. Наконец он опустился на плечо Дана и объявил:

– Уже скоро. Вон за тем кленом.

Обойдя дерево, Дан оказался на просторной поляне. Она была сплошь устелена костями – побелевшими от времени и недавно обглоданными, на которых еще виднелись остатки мяса. В центре валялись гниющие останки – по ним уже трудно было определить, кому они принадлежали. Дан предположил, что это олень или антилопа. Осмотревшись внимательнее, он заметил несколько человеческих черепов. На одном сохранились длинные черные волосы.

– А ты чего хотел? – поймал его взгляд Карасу. – Тэнгу вовсе не милые птички. Мы демоны.

– Где же твои родственники? Я никого не вижу.

– Жди. Они придут, когда сочтут нужным. Еще пожалеешь, что появились. А пока посмотри наверх.

Дан задрал голову и увидел, что деревья вокруг усеяны вороньими гнездами.

– Это селение тэнгу, – пояснил Карасу. – Мой народ предпочитает жить в птичьем образе. В людей мы перекидываемся редко, только по необходимости. Вот кицунэ, например, те, наоборот…

Из-за верхушек деревьев раздалось громкое отрывистое карканье. На него тут же откликнулись протяжным криком. Третий ворон ответил раскатисто, словно бы рыком. Вскоре лес наполнился шумом: тэнгу перекликались на разные голоса.

– Началось, – вздохнул Карасу. – Отойди в сторону.

Дан отступил к краю поляны.

Захлопали крылья, на землю одна за другой опускались птицы. Вскоре они покрыли всю поляну черным ковром. Поблескивали агатовые глазки, глянцево переливались перья, когтистые лапы рвали землю. С десяток ворон затеяли свару вокруг останков антилопы, остальные обернулись в сторону Дана. От вида сотен птичьих глаз, в которых невозможно было прочесть намерения, становилось не по себе. «Если набросятся – задолбят клювами», – подумал Дан.

Один из воронов, самый крупный, с сединой на крыльях, прокаркал:

– Зачем явился, предатель?

– Я не предатель, Ямабуси, – откликнулся Карасу.

– Ты служишь людям. А мы не любим это племя.

– Закон тэнгу не запрещает помогать достойным людям. Его дед спас меня от гибели. И если ты помнишь, стая тогда оставила меня без помощи.

– Ты был слабым, хилым вороненком, – хрипло ответил Ямабуси. – Такие не нужны племени тэнгу. Один раз мы уже выручили тебя, дали зелье, а ты с его помощью спас человека. Это предательство! Ты больше не наш, зачем пришел?

– Может быть, проверим, насколько я теперь слаб? – Карасу соскочил с плеча Дана, принял демоническое обличье и возвышался над поляной, помахивая веером с железной оковкой.

– Ты нахален, Карасу!

Старый ворон тоже преобразился – стал огромным, не меньше двух метров ростом, краснолицым стариком с невероятно длинным носом и седой бородой. Вместо кистей рук у него так и остались птичьи лапы, однако это не мешало ему держать два меча.

– Сразимся, птенец?

– Изволь, – охотно согласился Карасу. – Но только если победа останется за мной, племя примет меня и выслушает.

– А если ты проиграешь, мы пообедаем твоим человеком! – хохотнул Ямабуси.

Дану это заявление вовсе не понравилось, но наставник дал согласие. Оставалось только молиться японским богам, чтобы Карасу выиграл бой.

Вороны взлетели и примостились на ветвях деревьев, карканьем ободряя вожака. Противники двинулись по кругу, примериваясь к движениям друг друга. Ни один не спешил нападать. Ямабуси поводил перед собой мечами, Карасу элегантно крутил в левой лапе веер, правой сжимая катану. Это хождение продолжалось довольно долго.

Первым не выдержал Ямабуси. Видимо, он никогда не знал поражений и не считал нужным церемониться с ренегатом, которого продолжал считать слабаком. С протяжным выкриком он в один прыжок пересек поляну, взмахнул катаной.

Мечи скрестились, высекая искры. Карасу оттолкнул старика, одновременно ударив раскрытым веером по щеке. На лице Ямабуси выступила кровь.

– Паршивый птенец! – рявкнул вожак стаи. – Я заклюю тебя!

Карасу молча наблюдал за его движениями. Новый выпад – и опять неудачно: Ямабуси отскочил, теперь струйка крови стекала по шее, пачкая нарядное косодэ. Карасу стремительно бросился вперед, быстрым ударом обеих рук вышиб из лап старика мечи. Приставил катану к горлу:

– Сдавайся.

Над поляной полетел заполошный вороний крик. Черные птицы срывались с веток, кружили над головами противников, задевая их крыльями. Карасу сохранял невозмутимость, а вот лицо Ямабуси выражало злобу, стыд и страх. Наконец он опустился на одно колено, произнес:

– Ты помнишь закон стаи, птенец?

– Если вожак проиграл битву, он теряет власть, – кивнул Карасу. – И новым вожаком становится победитель. Но мне это не нужно. Встань, Ямабуси-сэнсэй. И прости мне эту невольную обиду.

Он опустил меч и низко поклонился. Старик недоверчиво покосился, кряхтя, поднялся на ноги.

– Ты великий боец, Ямабуси-сэнсэй, – продолжал Карасу. – И великий мудрец. Я пришел к тебе со смирением, просить совета и помощи. Не моя вина, что пришлось сражаться ради того, чтобы ты выслушал.

– Красиво говоришь, птенец, – проворчал Ямабуси. – Но ты победил меня на глазах всей стаи. Я потерял лицо и должен умереть.

– Тебе пять тысяч лет, Ямабуси-сэнсэй. Ты хранитель великой мудрости тэнгу. Если ты умрешь, эти знания умрут вместе с тобой. Ты не можешь причинить такой вред стае.

– Пусть решает стая, – вздохнул старик.

Один за другим вороны опускались на землю и превращались в демонов. Вскоре вся поляна заполнилась краснолицыми здоровяками в ярких одеяниях. Они яростно спорили, брызжа слюной и хватая друг друга за грудки. По всей видимости, сдержанность не была главной добродетелью тэнгу. Через некоторое время из толпы демонов выступил один, такой же длинноносый, как вожак, и заявил:

– Ямабуси-сэнсэй, мы просим тебя не принимать смерть. Останься нашим наставником.

– Хорошо, Коноха. Я подчиняюсь решению стаи, – поклонился старик. – Но вожаком больше быть не могу. Выбирайте другого.

Снова образовалась свара, демоны ругались, толкались и обменивались тумаками. В итоге они все же выбрали вожаком Коноха.

– Теперь выполни свое обещание, Ямабуси-сэнсэй, – сказал Карасу.

– Стая выслушает тебя, – вмешался новоиспеченный вожак.

Утихомирившиеся демоны снова обратились в воронов, расселись по веткам и замолкли, напоминая зрителей на концерте. Демоническое обличье сохранили только Карасу и старик. Они остановились в центре поляны, будто собираясь солировать.

– Этому человеку нужна помощь, – заявил Карасу, указывая на Дана.

– Мы не помогаем людям, – ответил Ямабуси, и стая поддержала его громким карканьем.

– Разве четыре века назад тэнгу не обучили Минамото-но Есицунэ военной стратегии и тактике? Разве не стал он великим мечником благодаря искусству тэнгу?

– Да, – неохотно согласился Ямабуси. – Но он и был великим воином.

– Акира тоже великий воин!

– Допустим. Но ты знаешь закон: тэнгу берут людей на обучение, только если за них поручится стая.

Карасу обвел взглядом деревья, которые были черны от вороньих тел, твердо пообещал:

– Стая поручится.

– С чего ты взял? – каркнул сверху Коноха.

– Враг вашего врага – ваш друг. Акира хочет убить Токугава.

Над поляной поднялся галдеж: вороны обсуждали слова Карасу. Видно, сегуна здесь не любили. Наконец шум слегка поутих, и Коноха спросил:

– Как может один человек справиться с могуществом клана Токугава и целой армии?

– Он не будет один. Он поведет за собой других. Только дайте ему оружие.

От вороньих воплей у Дана заложило уши.

– Ты хочешь, чтобы мы сковали ему меч из звездной пыли?! – воскликнул вожак. – Понимаешь ли ты, о чем просишь?

– Единственным, кто удостоился такой чести, был Минамото-но Есицунэ, – вмешался Ямабуси.

– И он стал победителем, – кивнул Карасу. – Клан тэнгу недоволен правлением Токугава. Я привел человека, который способен его уничтожить. Так помогите ему.

– Нам нужно посовещаться, – сказал Коноха. – Пусть твой человек уйдет вместе с тобой. Мы примем решение и позовем вас.

Дан с Карасу покинули поляну и углубились в чащу. Нашли удобное место, уселись под дубом.

– Можешь поспать, Акира, – предложил тэнгу.

Дану было не до сна. Он понимал: что бы ни решили лесные демоны, просто так его не отпустят. Либо оставят и возьмутся обучать, либо уничтожат вместе с Карасу.

Наставник сохранял невозмутимость.

– Мой народ не так уж плох, – заметил он. – Просто не любит людей. Но Токугава тэнгу ненавидят больше. Они примут правильное решение, вот увидишь, Акира.

С поляны до самого утра доносилась воронья разноголосица. Похоже, спорили там жестоко. Дану надоело переживать, и он задремал. Рядом прикорнул Карасу.

Лишь на рассвете за ними прилетел молодой ворон и сообщил, что совет ждет. Посреди поляны стояли Ямабуси и Коноха в демоническом обличье. Вид у обоих был суровый.

– Мы согласны дать твоему человеку меч из звездной пыли, – сообщил старик. – Но твой человек знает, чем будет платить?

– Душой, – кивнул Карасу.

Дан мысленно сплюнул. Так он и думал, что где-то окажется подвох. У него сразу возникло множество вопросов. Интересно, каким образом тэнгу будут изымать душу? Сразу или посмертно? И главное, чью: его или Акира? Или обе вместе? А если все же им нужна душа Акира, имеет ли право он, Дан, распоряжаться чужим имуществом? И что вообще значит – заплатить душой за меч? Для каких целей демонам человеческая душа?

Но времени, чтобы разобраться, ему не дали.

– Ты согласен, Акира? – спросил Карасу. И шепнул одними губами: – Ничего не бойся. Доверься мне.

Дан поклонился в знак согласия.

– Тогда следующей ночью разожжем огонь в кузнице! – усмехнулся Коноха. – А пока будьте нашими гостями.