ГЛАВА 34

Успокаивая Лилю, Влад понимал, что поводов для спокойствия нет. У них, по сути, остался на ногах один боец, к тому же серьезно поврежденный. Активные действия не для него сейчас. Все, на что способен, — это удерживать лестницу и бросать бомбы. Запас последних невелик, так что не следует их расходовать почем зря. Надо выжидать момент, когда враг опять столпится поблизости, и только тогда использовать разрывные подарки.

Он успел рассмотреть десятка три противников между зарослями и скальной стеной. Даже если это все, то сила приличная. Утешало, что среди них встречались люди одетые как простые охотники, а не черные церковники. Если эти кадры привлечены со стороны, есть надежда, что они не так опасны, как их шустрые хозяева. В свое время та тройка, которая участвовала в погоне, доставила хлопот. Хотя и не сказать, чтобы серьезных.

Ладно — примем как версию, что их около тридцати. Патронов хватит, чтобы убить их десяток раз. Еще осталось четырнадцать бомб — примерно на пару по штуке. Тоже хорошо. Позиция великолепная — он здесь может сидеть до скончания веков, никого не пуская.

А спать как? Лилю ставить на пост? Доверия ей мало — не боец. Как же плохо, что Давида подстрелили…

Вывод — надо что-то придумать с лестницей. Затащить ее наверх — лучший выход. Или просто скинуть. Без шума ее не поставишь, так что даже в темноте ничего у черных не получится.

И что дальше? Сидеть в осаде? Воду можно брать в сырой пещере — там она со сталактитов капает. Доступ преграждает решетка двойная, но ее легко можно убирать и ставить на место. Жажда защитникам не грозит. А что грозит? Грозит голод, потому как запасов почти нет. Не зря же ребят послали в город.

Они скоро должны вернуться и рискуют попасть в лапы луддитам. Как этому можно помешать? Способ один: регулярно стрелять. Грохот по долине далеко разносится, тем более вдоль воды, а ведь идти друзья будут по берегу. Если и черные заявились той же дорогой, то помимо пальбы их могут насторожить следы — такой отряд наверняка натоптал будто стадо мамонтов.

В общем, периодически надо стрелять и одновременно рассчитывать на наблюдательность Диадоха и Болтуна. Вся надежда, что они не попадутся, правильно оценят ситуацию и вернутся в Гнобырь за помощью. Народ тамошний, узнав, что церковники осмелились действовать в горах, непременно соберет толпу и отправится доказывать им всю ошибочность подобного поведения.

Нужно просто немного продержаться. Сколько? Диадох и Болтун ушли три дня назад. Учитывая, что дорога знакомая, за пару дней могут до города добраться. Там сутки на все дела, и… Выходит, их можно ожидать уже через два дня. Пока здесь разберутся, пока вернутся, еще три прибавим. Потом сбор отряда и освободительный поход — тоже минимум три-четыре. Прекрасно — если от кровопотери в голове ничего не путается, ему надо выдержать минимум восьмидневную осаду.

Если луддиты не придумают какую-то хитрость, то легко выдержит.

В этот момент прилетевшая непонятно откуда стрела ударила в камень возле ноги, после чего отлетела в сторону. Не успел Влад обдумать, что бы это значило, как вторая насквозь проткнула левое предплечье. Вскрикнув от боли и неожиданности, он на четвереньках прополз в глубь грота, осторожно высунулся, искоса поглядывая за округой. Где этот чертов стрелок мог засесть?

Ответ обнаружился быстро, причем Влад чудом успел юркнуть в спасительную глубину пещеры — новая стрела угодила туда, откуда он только что выглядывал. Луддиты не собирались морить осажденных голодом — торопились. Ширина каньона в этом месте составляла порядка восьмидесяти или ста метров. Лучник забрался примерно на середину противоположной стены — оттуда большая часть грота отлично простреливалась, чем он сейчас и воспользовался.

— Обнаружены новые повреждения организма. Старт процедуры восстановления. Помеха: обнаружен посторонний предмет. Процедура восстановления затруднена. Ситуационная рекомендация: извлечь из тела посторонний предмет. В крови обнаружена новая порция посторонних микрочастиц. Статус: алкалоид растительного происхождения. Старт процедуры нейтрализации.

Что-то в сказанном его зацепило, но сейчас так трудно сосредоточиться, выделить то единственно важное, что не дает покоя.

Проклятье! Да он просто тупой кретин, если сразу не понял суть сказанного!

— Лиля! Давид не пришел в себя?!

— Нет. Странно даже — это ведь всего лишь рука. Влад, давай я тебе помогу, у тебя тоже в руке стрела.

Влад, внимательно разглядывая наконечник проткнувшей его стрелы, покачал головой:

— Так вот оно что… Лиля, похоже, стрелы отравленные. Или сонное зелье. Потому и лезли нагло, думали, раз задели нас, то мы должны валяться. Следи за его пульсом и дыханием. Если что, делай массаж сердца и искусственное дыхание.

— Но я не умею.

— Учись. Помоги вытащить эту штуку. Обрезай наконечник. Смотри, не уколись, он весь вымазан черной бурдой. Тот самый яд.

— Давид умрет?!

— Не знаю…

— А ты?! В тебя же тоже попали, и не один раз!

— Я, похоже, справляюсь. Хотя сильно мутит и все плывет перед глазами. Сперва думал, что это из-за потери крови, но теперь не уверен. Из меня не так уж много вылилось, наверное, это действует яд. Режь давай. Резче. Побыстрее, мне надо заняться лучником, пока он не выбрал другую позицию, откуда достанет сюда.

Избавившись от постороннего предмета в руке, Влад пару минут просто лежал на холодном полу грота, приходя в себя. Нечего и думать затевать дуэль с лучником на той стороне, когда перед глазами все расплывается. Одна надежда — то, что сотворили с ним в красном подземелье, поможет быстро справиться со слабостью.

Решив, что ждать полного восстановления зрения некогда, Влад начал перезаряжать дробовик. В свое время, при выборе орудия убийства и после его покупки, он изучил немало материалов по гладкостволу, неоднократно посещал тир или устраивал тренировки, выезжая за город. Он прекрасно помнил, что технические характеристики его ружья не способствуют стрельбе на дальние дистанции. Тогда это не особо волновало, ведь казнить мерзавца собирался в упор, но сейчас самое время пожалеть о неправильном решении.

До противоположной стены около ста метров. Разлет картечи на такой дистанции будет чудовищным, да и убойную силу растерять может. Продавец уверял, что пулевой патрон за счет высокой массы и стабилизации оперением способен даже из его короткоствольного ружья достать цель за полторы сотни метров. Наверняка преувеличивал, но Влад тогда ради интереса взял три штуки. Первым промахнулся, вторым за сотню шагов разнес трухлявый пень. Третий остался, пережил дни и века, после чего был скопирован высокотехнологичным устройством.

Самое время проверить слова продавца.

Осторожно высунув голову, Влад увидел, что лучник, прижимаясь к скале, медленно движется по узкому карнизу. Все, как предполагалось, — пытается найти позицию, откуда сможет доставать дальнюю часть грота. А сверху второго на веревке опускают. Если так и дальше пойдет, массированный обстрел гарантирован.

Прицелился, плавно потянул за спусковой крючок. Отдача отозвалась в ранах вспышкой боли, но это не помешало заметить, как тяжелая пуля выбила облачко пыли возле левого плеча стрелка. Остановившись, тот развернулся, уставился на Влада. Небось зубами скрежещет от бессилия — карниз очень узкий, нечего и думать развернуться на нем и потом натянуть лук в полную силу.

Второй выстрел — на этот раз слишком низко взял и правее. Зато теперь понятно, куда именно надо целиться.

Третий выстрел, и на этот раз удачно — из правого бедра противника вырвало кровавые брызги, нога подломилась, лучник с тоскливым криком полетел вниз с тридцатиметровой высоты. Второй тем временем достиг площадки, с которой можно отвечать стрелами, и торопливо отвязывал мешающую веревку. Этого Влад достал первым же выстрелом — наконец-то хоть немного повезло. Не понял, куда попал, но завалил наглухо — тот рухнул на спину, пару раз дернул ногами и затих.

Не такое уже плохое ружье — на четыре выстрела два попадания.

— Лиль, как там Давид?

— Дышит тяжело. Кровь не просачивается.

— Сними решетки и оттаскивай его подальше от входа. Эти ребята больно прыткие, могут еще что-нибудь придумать. Меня, вон, ухитрились достать даже здесь.

— Ты поосторожнее, пожалуйста. Что нам делать теперь? Может, я проверю пещеру? Вдруг тот ход к другому выходу выведет?

— Нет, ты сиди с Давидом. Без хороших факелов там ничего не увидишь. Да и если вдруг найдем выход, луддиты легко за нами проследят, а с нашим раненым мы далеко уйти не успеем. На открытом месте против такой толпы шансов нет — затопчут нас. И вообще, те решетки попробуй переставить дальше. Если и правда есть другой выход, они могут по нему ударить нам в спину.

— Хорошо, сейчас попробую.

Зарядив ружье патронами с картечью, Влад осторожно подобрался к краю площадки, взглянул вниз. Успел разглядеть четверку лучников, проворно натягивающих свое оружие, после чего отшатнулся назад. Стрелы просвистели в том месте, где только что была его голова. Затевать дуэль не хотелось — и без того уже три дырки заработал, поэтому просто отполз подальше, сел у стены, держа лестницу на прицеле. И на стену каньона тоже поглядывал.

Ничего не происходило. Хотя нет — топоры начали стучать где-то в районе устья ключа. Что там происходит? Понятно, что деревья рубят, но для чего? Уж точно не на дрова — хотя за время проживания в этих местах количество сушняка по берегу уменьшилось, его оставалось еще прилично. Лагерь обустраивают? Может, и так, но воображение рисовало картины штурмовых лестниц, осадных башен и прочих средств, что сейчас сооружают. А он один, изранен, при резких движениях кружится голова, во рту сухо, будто в пустыне.

— Лиля!

— Что?! — донеслось из глубины пещеры.

— Принеси мне водички.

— Сейчас.

Приняв от нее чашку с ледяной влагой, начал опустошать ее мелкими глотками. Лиля, глядя с испугом, тихо произнесла:

— Ты весь в крови.

— Ага…

— Плохо? Давай перевяжу?

— Не надо. Само затянется. Не первый раз. Поначалу будет трудно, а потом все хорошо. И аппетит проснется зверский. Вот это как раз плохо — запасов мало. Оленина копченая внизу осталась, так и висит.

— Мешок орехов остался, по которому ты руками и ногами колотишь. Они сытные.

— По моим подсчетам, нам надо продержаться дней восемь. Хочешь сказать, что все это время мы будем кедровые семечки лузгать?

— Муки совсем не осталось, крупы тоже. Есть вяленая рыба и немного меда. Свежей не наловить, дичи тоже не будет.

— Оригинальная получится диета, — невесело усмехнулся Влад.

— Ничего. Если всего лишь восемь дней, то потерпим. Как думаешь, Давид придет в себя?

— Рана у него сквозная, много яда в нее вряд ли попало. Не знаю точно, но думаю, раз сразу не умер, то и не умрет. К тому же это, может, и не отрава, а снотворное средство. И на восемь дней особо не рассчитывай — это просто мое предположение.

— Но ведь надо надеяться на что-нибудь…

— Да… ты права.

— Что они делают? Зачем деревья рубят?

— Что делают, не знаю, но знаю, для чего. Придумали против нас пакость новую.

— Что именно?

— Да говорю же — не знаю! Ничего хорошего… наверное. Пистолет далеко не прячь… мало ли.

— Влад, если тебя достанут серьезно, меня никакой пистолет уже не спасет. Ты же понимаешь.

— Лиль, сейчас не то время, когда надо выпячивать свои слабости. В пистолете восемь патронов — это восемь трупов или раненых. В этом мире от него эффективной защиты нет — пробьет кольчугу, не заметив. Так что ты можешь легко вывести из строя несколько сильных противников. У них ведь всего одно направление для атаки, даже у тебя получится его контролировать. Просто стрелять по тем, кто показывается на вершине лестницы. Так что давай без истерик и обмороков — будь готова к тому, что придется убивать.

— Выстрелить смогу, но все равно на мою помощь сильно не надейся.

Влад усмехнулся:

— Я еще не забыл, какой визг ты подняла, когда начали чистить рыбу, а та стала бить хвостом. Эти ребята пришли нас убивать. У них правило такое — убивать тех, кто выбирается из руин. Они считают, что мы для них опасны — подрываем монополию на древние знания. Не забывай об этом. Если придется, стреляй без раздумий. Представь, что это тараканы. Лиль, меня уже три раза зацепили. Не слишком серьезно, но даже мне со всеми этими странностями сейчас очень хреново. Если попадут всерьез, не уверен, что справлюсь. А попасть могут — они ребята настойчивые. Ранят или завалят, ты должна попытаться продержаться до возвращения наших. Время от времени стреляй из ружья, чтобы они услышали на подходе. Патронов почти четыре сотни, штук по двадцать-тридцать в день можно смело переводить на сигналы. Услышишь, что внизу толпа собирается, кидай бомбы, но зря их не расходуй — всего четырнадцать штук осталось. Моя ошибка — нужно было больше жестянок заказать. Но даже этого хватит, если они попрут на штурм с лестницами или что там вырубают так усердно.

— А Лена?

— Что Лена? Я ее больше не видел и не слышал. Если повезет, то оставят ее живой, для допроса. Если нет… Лично я думаю, что, скорее всего, ее сразу прикончили. Проверь, как там Давид.

Влад ошибся — Лену до сих пор не убили. Об этом уже под вечер ему сообщили осаждающие.

Поглядывая за лестницей, он потихоньку обмывал плечо, используя для этого котел с водой. Дело даже не в требованиях гигиены, а в том, что кровь, засохнув, начала вызывать неприятный зуд. Из ран ее вылилось прилично — такими темпами долго чиститься придется.

Враги не мешали. Более не предпринимая попыток ворваться по лестнице или расставить стрелков на другой стороне каньона, они продолжали стучать топорами и еще костер начали жечь — столб дыма над зарослями можно было легко разглядеть, не подставляясь под караулящих лучников. Если и дальше станут бездействовать, Влад будет очень благодарен: новые схватки — это новые раны, а ему вполне хватает тех, которые уже заработал.

— Эй! В пещере! Слышите меня?! — неожиданно прокричали со стороны зарослей.

Насторожившись, Влад отодвинулся от котла с водой, взял дробовик на изготовку. Отвечать он не собирался, надеясь, что луддиты просто проверяют, не вырубились ли осажденные от яда. Ничего не услышав в ответ, могут послать разведчика или даже бросятся в атаку. И в том, и другом случае ему есть чем встретить врагов — сильно пожалеют, что рискнули сунуться.

Неизвестный, сделав паузу, продолжил попытки вызвать на разговор:

— Мы знаем, что вы слышите, так что молчать глупо. Все равно молчите? Ну ладно. Нас много, мы умеем выкуривать таких, как вы, так что не надейтесь отсидеться. Вы можете протянуть там день, а то и два или даже три, но потом всем смерть. Да — мы тоже потеряем людей, но готовы к этому. А вы готовы? У нас предложение: вы сейчас спускаетесь без оружия, после чего мы всех увезем на север. Нам нет смысла вас убивать — наши старшие братья хотели бы узнать то, что знаете вы. Со времен последних войн с силами Техно миновали века, и многое из того, что следует помнить, теперь забыто. Если вы поможете это вспомнить, то я гарантирую вам жизнь. Вас, конечно, никогда не выпустят, но вы будете содержаться в хороших условиях и пользоваться ограниченной свободой на территории нашей цитадели. Но если мы будем поставлены перед выбором: убить вас или рисковать упустить, мы выберем первое. Понимаете? Хоть вы нам выгоднее живыми, но рисковать не станем. Если сомневаетесь в моих словах, то послушайте ее.

Мужчина затих, а вместо него кто-то пискнул и знакомым голосочком затараторил:

— Влад, Давид, я живая. Они мне ничего не…

Лена резко замолчала, вместо нее опять заговорил мужчина:

— Слышали? Она живая — я вас не обманул. Мы давно могли ее убить, но не сделали это. Нам важно знать то, что она сможет рассказать. Но двое знают больше, чем один, а трое еще больше. Нам выгоднее всего получить всех вас живыми. Подумайте над моими словами. Если согласитесь, просто крикните об этом. В знак серьезности наших намерений мы до темноты не будем пытаться вас убить или захватить. Но если так и будете молчать, то продолжим.

Лиля, высунувшись из темноты пещеры, уставилась вопросительно, ничего не говоря. Покосившись на нее, Влад покачал головой:

— Будем молчать.

— Ты им не веришь?

— А почему я должен им верить?

— Они Лену не убили.

— Ну и что? Она неопасная, вот и схватили, чтобы потом по всем правилам на костер отправить. И нас туда же определят, если руки поднимем.

— А если не обманывают?

— И что с этого? Хочешь остаток дней провести в сыром подземелье, вместе с крысами? К тому же это надолго не затянется. Я подозреваю, что с древним оружием, которое они хранят, не все в порядке. Наверняка некоторые устройства со временем вышли из строя, вот и решили, что мы поможем их отремонтировать. Когда узнают, что мы из допотопных времен, в которые подобных технологий еще не было, сожгут за ненадобностью. Им не мы нужны, а наши навыки. Даже серьезной организации трудно сохранить знания целой цивилизации. Этим должен заниматься не орден избранных, а другая цивилизация. Понимаешь?

— Нет…

— Представь себе, что сотня умников пытается сохранить все достижения нашей с тобой эпохи. Даже если они трижды гении, способные запомнить и переварить уйму информации по всем дисциплинам, начиная от климатологии до способов производства процессоров, их детям будет уже сложнее, потому что вряд ли они окажутся такими же гениями. При передаче знаний что-то неизбежно потеряется и далее, от поколения к поколению, будет теряться все больше и больше. Помимо гениев ведь и квалифицированные рабочие нужны. Что толку, если ты знаешь способы нарезки резьбы, но никогда к станку не подходил? В итоге останется гора манускриптов, смысла которых никто не понимает. Одичавшие потомки в итоге обзовут их колдовскими книгами и сожгут. Сохранятся лишь простейшие практические навыки. Допустим — люди будут уметь стрелять из автоматов. Но со временем стволы разносятся, пружины растянутся, детали разболтаются. Оружие начнет давать осечки, клинить. Чинить никто не умеет, создать аналог невозможно — потеряны способы выплавки нужных сплавов, точной обработки и прочее. Закончатся патроны, сделать новые никто не сможет. Сами автоматы получат статус артефактов, использовать которые научиться можно, но не стоит даже думать о большем. Теперь понимаешь?

— Думаешь, эти черные монахи одичали?

— Так же, как все остальные. Древнее оружие стало артефактами великой силы; любые, даже самые смехотворные попытки поднять технологии на другой уровень жестко пресекаются из страха, что посторонние постигнут запретные тайны и станут равными тем, кто держит власть с помощью осколков былой технологии. Правильно этот сказал — им нельзя нас выпускать. Мы — живая угроза, ведь можем поделиться знаниями с другими или сами их использовать. Да уже используем — ружье и пистолет такие же артефакты, хотя, думаю, у луддитов есть нечто более мощное, раз все их так боятся.

— А если они сюда такое оружие принесли?

— Тогда нам будет нелегко продержаться восемь дней…