ГЛАВА 10

Сидя на дереве, Влад уже второй час наблюдал за жизнью поселения аборигенов. Похожи на тех самых, останки которых он неоднократно находил во время своих странствий. Грубая кожаная одежда, длинные небрежные прически и бороды, примитивное вооружение.

Да все здесь, на первый взгляд, было примитивным. Избы низкие, будто вросшие в землю, стены из потемневших кривоватых бревен, щели законопачены мхом, двускатные тесовые крыши опускаются краями почти до земли, образуя что-то вроде навесов, используемых для хранения дров. Печных труб не видно, но судя по черным ореолам в верхней части дверных проемов и над крошечными окошками-бойницами — топят по-черному.

Поселение, несмотря на неказистость, было спроектировано по всем правилам фортификационного искусства. Квадратное в плане, одной стороной выходит на срез высокого речного берега, по углам противоположной стороны изгороди упирается в стены избушек. Те, со своими бойницами, играют роль примитивных бастионов, чуть вынесенных за периметр. Единственный проход перекрыт узкими воротами, и еще в той стороне, что примыкает к реке, виднеется нечто вроде калитки, но Влад в этом не уверен. Снаружи в шахматном порядке растыканы острые колья, наклоненные в сторону вероятного направления атаки. На случай, если противник прорвется, по границе двора выстроились «противотанковые ежи» из дерева, к ним прислонены многочисленные толстые жерди. В случае угрозы их, видимо, устанавливают на подпорки, и враг, попав внутрь, потеряет драгоценное время, пробираясь через эти препятствия, причем делать это придется под обстрелом защитников. По стволу тополя, росшего вблизи центра, тянется простенькая лестница. Наверху, среди ветвей, темнеет длинный помост, где постоянно торчит наблюдатель, приглядывающий главным образом за рекой, но и на лес не забывающий взгляды бросать. Бдит четко.

Владу пришлось потрудиться, чтобы найти дерево, прикрытое тополиным стволом от глаз аборигена. Затем долго и осторожно забирался, пока не оказался на облюбованном месте, среди густых ветвей. Разглядеть его на фоне темноты сырого леса непросто — черная одежда неплохо маскирует в такой ситуации. Вот и сидит теперь на удобной позиции, изучая нравы и обычаи туземного населения.

Как оказалось, изучал не один он — голос наконец вынес вердикт:

— Обнаружены боевые метаморфы. Количество: семь особей. Идентифицированы блоки опознавания. Принадлежность: Западный Альянс. Статус: полностью активны. Ситуация: базовый лагерь, акция устрашения. Ситуационная рекомендация: избежать обнаружения, при невозможности — уничтожение, последующий анализ вероятности вторичного использования нанитов.

Аборигенов было как раз семеро — других Влад не заметил. На метаморфов со стреляющими хоботами или в виде крыс они нисколько не походили, а походили на бомжей в самодельной одежде из вонючей сыромятной кожи — или нюх обострился, или воображение, но легкий ветерок, иногда задувающий от реки, приносил те еще ароматы. Все они вели активный образ жизни — распиливали на чурки бревна, точили оружие, ремонтировали крышу левой избы, следили за подходами к поселению. Один в дальнем углу двора занимался чем-то непонятным возле странного вида штуковины, но как Влад ни напрягал зрение, выяснить суть его деятельности не смог. Вроде стрелы изготавливает, но уверенности нет.

А еще аборигены занимались пытками. Или живодерством — Влад не мог определиться с терминологией увиденного.

Посреди двора, рядом со стволом «наблюдательного тополя», в утоптанную землю было вкопано бревно. К бревну в положении стоя был крепко привязан человек. Влад его узнал с трудом — голый, в крови и грязи с ног до головы. Тот самый милиционер, павший духом в бункере. Неизвестно, каким образом он здесь оказался, но ему не позавидуешь. Аборигены отрубили ему обе руки и вспороли живот. Несмотря на вывалившиеся внутренности, несчастный не умер и даже иногда приходил в сознание, начиная орать. При этом мучители бросали все свои дела, обступали его полукругом, внимательно смотрели, дожидаясь, когда тот затихнет. После чего запрокидывали умирающему голову и что-то высыпали в рот.

Женщин и Давида Влад не заметил, но, судя по отполированному виду, бревно использовалось по назначению неоднократно, да и процедура пыток у здешних товарищей явно отработана до будничности. Если и они попались, вполне вероятно, что уже лежат на дне реки, и может быть, для них придумали что-нибудь похуже. Но не исключено, что пленников заперли в правой избе — возле двери там почему-то неотрывно маячит один из аборигенов, не расстающийся с коротким копьем. Отвлекается лишь в редкие моменты, когда милиционер приходит в себя, возвещая об этом душераздирающими криками.

Зачем он там стоит? Сомнительно, что сторожит продуктовый склад. Там наверняка содержатся пленники, и вероятность того, что это несчастные из той же компании, весьма высока. Даже если отбросить соображения помощи ближнему, выручить их было бы весьма кстати. Влад уже по горло нахлебался робинзонской жизни и осознал, что в одиночку здесь существовать непросто. К тому же не исключено, что это единственные нормальные люди, оставшиеся на планете. Аборигенов он к таким после увиденного причислить не мог и сильно сомневался, что сумеет с ними поладить.

С парой-тройкой спутников не страшно ночевать под открытым небом, проще разбивать лагерь, искать пропитание и воду. Не говоря уже о том, что совместно легче отбиваться от здешних хищников. Знать бы еще, в избе они или нет. Вдруг Влад ошибается и там действительно хранится ценная жратва? Или такие же прожорливые троглодиты, наказанные за какие-то провинности и дожидающиеся теперь своей очереди к непростому столбу.

Будь у Влада винтовка с ящиком патронов, он бы, не раздумывая, перестрелял всех и проверил это. Снять наблюдателя легко — здесь и сотни метров нет, а он вызывает наибольшее опасение, поскольку засел на отличной позиции и вооружен луком. У других аборигенов метательного оружия не наблюдалось. С дробовиком все гораздо рискованнее. В трубчатый магазин помещается всего четыре патрона. Если один загнать в ствол и добавить, получится пять, что все равно недостаточно — даже если он сработает не хуже потомственного снайпера, то после пятого выстрела останутся два противника. Перезаряжается дробовик не так быстро, как хотелось бы, — если туземцы не струсят, ему придется сойтись в рукопашной сразу с двумя. У них топоры, копья, кинжалы и дубины, пользоваться ими, похоже, умеют. А вот он полный ноль в фехтовании, и бокс не тот вид спорта, на который можно возлагать надежду в подобной ситуации.

Рискованно, но разве можно вот так сидеть, позволяя дикарям пытать и убивать его недавних спутников? Ведь ближе людей у него не осталось — даже не земляки, получается, а «одновременники». Так, наверное, надо их теперь называть.

Между тем к милиционеру подошел один из аборигенов. Почесав голое пузо, проглядывающее в распахнутой куртке, он похлопал жертву по щекам, потом что-то неразборчиво произнес. Сообщники, прекратив заниматься трудовой деятельностью, подошли, устроили короткий диспут. Из-за расстояния и негромких голосов Влад ничего не разобрал, но почему-то заподозрил, что развлечение закончено.

Он частично угадал — пара аборигенов начала освобождать тело от веревок, остальные направились к правой избе. Оттуда донесся сдвоенный женский визг, затем из дверей выволокли отчаянно извивающуюся «училку». Значит, он не ошибся: как минимум двое пленников, а точнее, пленниц, еще живы. Судя по шуму, вторая — та самая мелкая, уж очень тонкий голосок.

Лиля, увидев, во что превратился милиционер, завопила втрое громче и, к ее чести, с гораздо большей прытью начала упираться. Садисты лишь хохотали над потугами несчастной, продолжая тащить к освободившемуся столбу.

Влад понял — или сейчас надо все решать, или постыдно разворачиваться и трусливо удирать в лес, смирившись с тем, что способен лишь на выстрел исподтишка в невооруженного. Все внимание врагов сейчас приковано к жертве — они упиваются ее ужасом, тащат неспешно, растягивая удовольствие. Наверняка и дозорный сейчас таращится вниз, отрешившись от всего внешнего. Лучше момента не будет.

Соскользнув на землю, поспешно зашагал к поселению, стараясь, чтобы ствол тополя продолжал скрывать его от наблюдателя. Тот, правда, мог из-за него выглянуть, но сомнительно, что именно в этот момент оторвется от столь приятного для сволочей зрелища. На ходу взвел ружье, торопливо загнал еще один патрон. Теперь у него пять картечных выстрелов, и надо постараться не промахнуться.

Вот и ограда. Жерди кривоватые, щелей между ними хватает, причем таких, что можно руку просунуть. Бросил беглый взгляд — хохочущие мучители все так же неторопливо привязывали орущую женщину к столбу.

— Обнаружена радиочастотная метка, — неожиданно раздалось в голове. — Производится идентификация. Идентифицирован малый копир гражданского назначения. Принадлежность: Восточная Ось. Предположительный статус: работоспособен.

Ничего не поняв, Влад выбросил пустые слова из головы. Не до разгадывания сейчас. Пульнуть в тех, что привязывают Лилю? Они так удобно столпились, что есть шанс двоих, а то и троих задеть — на такой дистанции картечь прилично успеет разойтись.

Ага… И Лилю в том числе может зацепить…

Решив не рисковать, вдоль забора пробрался к угловой избе. Аборигены, перекрывая ее новым тесом, по периметру расставили что-то вроде примитивных лесов. Вот на них Влад и надеялся. Не зря — легко взобрался, пригибаясь к скату, обогнул угол, выглянул во двор. Отлично — все как на ладони. Прижав откинутый приклад к плечу, поднял ружье, прицелился в просвечивающуюся жердевую решетку настила на дереве. Там хорошо можно было рассмотреть ноги наблюдателя, поглядывающего вниз с противоположной стороны площадки.

Выстрел!

Если до этого Влад сильно мандражировал — страшновато бросаться в драку на семерых, тем более впервые в жизни попадая в столь кровавую заваруху, то, нажав на спусковой крючок, стал хладнокровнее глыбы льда. Все лишнее долой — теперь надо просто убивать и не позволить убить себя.

Картечь, хлестанув по настилу, разметала в стороны облако щепок и трухи, вгрызлась в ноги и пах лучника. Тот, как свешивался вниз, жадно наблюдая за началом пытки, так и полетел туда, почему-то без крика. Не успел еще достичь земли, как Влад навел ружье на следующего — копейщика, переминавшегося с ноги на ногу у дверей в правую избу. Караульному явно не позволили участвовать в общей потехе.

Выстрел. Выронив копье, абориген упал на колени, прижимая обе руки к животу. Вот этот закричал — сразу и громко. Уже забыв про него, Влад перевел прицел на крайнего справа — тот не участвовал в связывании жертвы, лишь нетерпеливо суетился рядом, поигрывая длинным обоюдоострым кинжалом. Наверное, ждал дозволения вспороть жертве живот. Этому картечь разворотила шею и плечо — кровь вырвалась фонтаном, обдавая оставшихся. Нельзя сказать, что они покорно готовились к смерти. Нет — пальба не заставила их разбегаться с воплями ужаса, на что втайне надеялся Влад. Они побежали, вот только в его сторону, и крики их были полны такой ярости, что ни о каком отступлении не могло идти и речи.

Враги мчались его убивать.

Передернуть цевье. Прицелиться. Выстрелить. Передний, самый здоровенный из них, но все равно уступающий Владу сантиметров на двадцать минимум, падает с развороченной грудью. Еще выстрел. Уже замахивающийся копьем разворачивается от удара в плечо — рана кровавая, но не смертельная.

Итого — ружье разряжено, а на ногах осталось два с половиной противника. Не так хорошо, как планировалось, но и не самый худший вариант. Влад не стал тянуться в карман за патронами — не успевает. Первый абориген уже рядом, с ходу прыгнув, уперся рукой, наполовину влетел на площадку — лишь ноги не успел забросить. В правой руке шипастая дубинка, которой попытался ударить. Легко убрав бедро с траектории движения оружия, Влад ответным сильным взмахом топора достал до руки, размозжив кисть — отсечь ее тупое лезвие не смогло. Потеряв точку опоры, дикарь, вереща от боли, сверзился вниз, хорошо приложившись спиной о чурбак для колки дров.

Последний противник, единственный, кто не пострадал от агрессивных действий Влада, не стал пытаться взобраться на площадку. Вместо этого он с разгона всем телом налетел на жердь, поддерживающую ее угол. Подпорка не выдержала, все сооружение сильно вздрогнуло, та его часть, на которую приходился вес Влада, заходила ходуном, будто размышляя: рухнуть или устоять? Дожидаться ее решения он не стал — хуже нет, если свалится наземь и там засыплет обломками конструкции. Прыгнул вниз добровольно, в полете ударив топором. Увы — не повезло. Зря он не довел оружие до кондиции — оно оказалось одноразовым.

Топор попросту соскользнул с деревяшки, полетев на вытоптанную почву двора, и по голове аборигена стукнула лишь палка. Влад если лупил, то на совесть, поэтому даже эта пародия на удар заставила противника вскрикнуть, и вместо того, чтобы сразу атаковать толком не вставшего на ноги здоровяка, тот подался вбок, прижимаясь спиной к стене избы. Из этого неудобного, затрудняющего маневр положения он попытался уколоть копьем, но Влад, уже твердо стоящий на земле, перехватил его оружие за древко, рванул на себя. Абориген, не выпуская копье, был вынужден подчиниться силе — подался следом, чтобы в следующий миг ощутить, что такое кулак человека под два метра ростом, с подросткового возраста крепко дружащего с боксом.

Нокаут не получился — удар вышел не слишком удачным, под таким ракурсом Владу трудно было достать челюсть. Но все равно противник «поплыл»: выпустил копье, на полусогнутых шагнул назад, припадая спиной к избе. Влад, догнав, врезал еще раз, уже четко, не жалея ни свою руку, ни голову врага. Хрустнула кость, затылок с такой силой стукнулся о бревенчатую стену, что с ремонтируемой крыши посыпался плохо закрепленный тес.

Теперь точно все — глаза закатились. Вот и бокс пригодился, а он сомневался…

Обернувшись, Влад едва успел отбить удар копья — раненный в плечо не собирался успокаиваться. Голую руку прострелило болью — серьезно резануло, перехватить древко не успел, зато, прыгнув вперед, разорвал дистанцию — потеряв уже прилично крови, абориген заодно утратил большую часть прыти. Яростно заорав в перекошенное от нечеловеческой злобы лицо, Влад ото всей души врезал лбом в область переносицы, ухватил противника за шею, шагнул за спину, с натугой присел, увлекая за собой изогнувшееся в дугу тело. Уже встав на колени, рванул захват в сторону с такой силой, что едва не оторвал врагу башку. Даже хруста позвонков не услышал в запале.

— Обнаружены повреждения организма. Старт процедуры восстановления.

— Давай, детка!.. Работай!..

Не забыв, что еще двое как минимум живы, вскочил, подхватив копье. Одним прыжком вернулся к избе, два раза пробил грудь оглушенного, кинулся к тому, который пытался достать его на площадке. Этот, приложившись о чурбак, не шевелился — похоже, ухитрился сломать спину. Влад — не доктор, уточнять скоропалительный диагноз не стал — просто со всей дури сверху вниз ударил так, что наконечник, пробив горло, застрял в костях шеи.

Вроде всем уже досталось, но расслабляться он не стал. Подняв с земли длинный кинжал, пробежался глазами по противникам. Тишина и спокойствие — все валяются, истекая кровью. У Влада тоже с ладони капало, но не настолько сильно, чтобы паниковать по этому поводу. Подняв ружье, перезарядил, покосился на Лилю. Та орать перестала, но смотрела на него взглядом человека, с которым сейчас лучше не общаться — не то душевное состояние. Решив, что с ее освобождением от пут можно чуть повременить, начал осматривать поселение на предмет уцелевших врагов и потенциальных союзников.

Заглянул в левую избу. Внутри сумрачно, какие-то мешки и корзины по углам, лежанки из жердей, очаг возле входа. Ни живых, ни мертвых не видать. Направился к правой.

Здесь повезло больше — у дальней стены сидели связанные по рукам и ногам старые знакомые: Давид и та самая девочка, имени которой Влад не помнил, а может, и вообще не знал. Оба испуганно поблескивали глазами — или не узнавали старого знакомого, или он сейчас сам на себя не похож.

— Влад?.. Ты?.. — первым заговорил южный человек.

— Да. Я всех убил. Вы целы?

— Вроде да… Всех?!

— Семерых. Их столько было?

— Да. Развяжи меня быстрее.

Влад не стал возиться с узлами — ладонь горела, будто обожженная. Просто поработал кинжалом — хоть и тупой оказался, но веревки здесь такие убогие, что сибирским валенком перерезать можно.

Давид, получив свободу, начал неистово разминать конечности, тихо поругиваясь — видимо, всерьез затекли. Оставив парочку заниматься своими проблемами, Влад вернулся к столбу, перерезал путы, удерживающие Лилю. Не устояв на ногах, она присела, упираясь спиной в отполированное предыдущими жертвами орудие пыток, тихо заплакала. Вытирать ей сопли тоже не стал, направился к дальней стене. Как Влад и подозревал, то, что он издали принял за узкую калитку, ею и оказалось. Раскрыл, бросил взгляд на реку.

Берег в этом месте был высокий, обрывистый — метров пять, если не больше. Удобно — наверняка даже самое высокое половодье не достает до изб. От калитки вниз вела лестница, опирающаяся на вбитые в дно деревянные сваи. На них же стоял короткий, почти квадратный причал, к нему была пришвартована длинная лодка с задранным кверху носом. Другого ценного имущества не обнаружилось, новых противников — тоже.

Успокоившись, Влад прикрыл калитку, развернулся. Во дворе собралась вся публика. Женская часть плакала дружно, в обнимку, обе время от времени с ужасом косились на растерзанное тело милиционера. Давид поглядывал на него тоже нехорошо, но в глазах проскакивало еще и что-то другое, вроде неуместной радости — не повезло какому-то лоху, а не ему. В принципе нормальное чувство, но зачем же так явно…

Сопли и слезы — естественная реакция женского организма на самую незначительную трагедию, но Влада они раздражали. Хотелось побыстрее унести ноги из этого места, а тащить за собой двух дамочек в истерике, наоборот, — не хотелось. Поэтому первым делом надо убрать с глаз раздражающий фактор, а уж потом решать все остальное, причем командование придется брать в свои руки, так как доверять подобное Давиду не стоит. Понятно, кто руководил до этого, и до чего довело такое руководство, тоже понятно.

Бросив Давиду под ноги кинжал, Влад угрюмо, тоном, не терпящим возражения, заявил:

— Найди поблизости место с землей помягче и в темпе рой могилу — надо похоронить товарища. Я пока рукой своей займусь и осмотрю все здесь. Нам оружие понадобится и еда.

Тот охотно кивнул:

— Сейчас все будет. А с твоей рукой что? Серьезно зацепили?

— Вроде нет, но перевязать надо.

— Как ты вообще здесь оказался?

— Давай потом поговорим — не до этого сейчас.

— Да, ты прав.

— И это… Девочек тоже привлеки. Пусть делом займутся — это настроение выравнивает.

— Ты опять прав.