Настя плохо помнила, что с ней происходило сегодня. Было такое чувство, что она очнулась после тяжелого кошмара, разбитая и больная. Ей очень хотелось бы верить, что это именно так.

«Нет, подруга, – тихо возразила Жасмин. – Это был первый приступ. Мы отключились и напали на Акулу. Но вот чем дело кончилось, уже не помню».

Значит, паразиту все же удалось подчинить ее разум. Настя подскочила, затрясла спавшего рядом Дана:

– Данилка, Данилка, с тобой все в порядке? Что я сделала?

– Все норм, Насть, – сонно ответил друг. – Отдыхай.

Она облегченно выдохнула: кажется, Данилке удалось не заразиться. Ну конечно, он справился. Только вот надолго ли?..

Нельзя заразить Данилку. И жить ей нельзя. Она только обуза для друга. Но как причинить ему такое горе? И она ведь обещала…

Паразит словно подслушал ее мысли. А может, действительно подслушал. Зашевелился в груди. Позвоночник пронзило острой болью. Настя замерла, представляя уродливую тварь, запустившую щупальца между ее позвонков, присосавшуюся к плоти и тянущую, тянущую соки…

«Тьфу, подруга, прекрати, – взмолилась Жасмин. – И так тошно».

Существо, росшее внутри, пыталось убить ее разум. Выбрасывало что-то в кровь, от чего немели руки, мысли текли вяло, путались, разбегались. «Эрготамин, – подумала Настя. – Паразит опьяняет мозг алкалоидом».

Она старалась держаться. Изо всех сил цеплялась за сознание. Боролась с паразитом, сопротивлялась его воздействию. Но, видимо, тварь стала слишком сильна.

Паразит не отключал разум, он видоизменял его, подстраивал под свои цели. Настя ловила себя на том, что иногда думает не как человек и даже не как животное – как совершенно другое, чуждое ее природе, существо. Это было даже не мышление, образы, картинки, идущие откуда-то посылы, короткие, резкие, как приказы. Тогда в ней исчезали чувства, эмоции, оставался лишь холодный чужой разум.

Что, если сознание отключится? Если она уснет? Паразит не сумеет ею управлять. Тогда она, по крайней мере, умрет тихо и спокойно, не нанесет Данилке вреда.

«И как ты собираешься это осуществить?» – поинтересовалась Жасмин.

Настя не знала. Она улеглась на спину, закрыла глаза, полностью расслабилась, постаралась ни о чем не думать. Только тогда ощутила, насколько устала. Забытье волнами накатывало на измученный разум. Сигналы усилились, но девушка уже не обращала на них внимания. Становилось все легче, свободнее… Ее уносило куда-то, растворяло в сладкой дреме. Посылы стали еще резче, требовательнее. Кто-то словно бы впадал в панику, не ощущая Настиного сознания.

Она вздохнула и полностью погрузилась в сладкий сон. Дыхание делалось все тише, слабее, пульс едва бился.

Дан проснулся, посмотрел на подругу. В первое мгновение ему показалось, что Настя умерла: дыхание не вздымало грудь, а прикоснувшись к щеке, он ощутил холод. Но потом, приникнув ухом к груди, почувствовал слабое сердцебиение.

Настя была в коме.

– Кэп, у нас проблемы – просто зашибись! – в дом заглянул Дитрих фон Валленштайн. – Там какая-то солдатня аргов мочит! Я так думаю, перемочит и за нас возьмется. Неизвестно, устоит силовая защита или нет.

Дан завернул Настю в одеяло, подхватил на руки, побежал к склепу. В пределах лагеря это была единственная относительно безопасная территория. Если за ограждение прорвутся солдаты, девушка хотя бы будет защищена от выстрелов.