Глава 14. Чудесное спасение
Май, 2622 г.
Остров Среда, архипелаг Буровского
Планета Грозный, система Секунда
Афина вздрогнула и вмиг вышла из дремотного оцепенения – ее потревожил звук, похожий на далекий раскат грома.
Она выскользнула из спального мешка, пахнущего одеколоном «Ветка сирени», и на четвереньках выползла из палатки. Стены палатки тревожно надувались на приморском ветру.
Небо было ясным, переполненным воздухом, многозвездным.
Она огляделась.
Над островом Воскресенье, ровно там, где прошедшим днем ягну завязали бой с «грифами» (которые были, конечно, никакими не «грифами», а джипсами), летел одинокий флуггер.
– Гриша, это за нами! Вставай! Они увидели костры! – Радостно заорала она.
Из палатки явился Григорий – подслеповатый и, как всегда со сна, туго соображающий.
– Кто? Кто увидел? – Спросил он, не прекращая попыток высморкаться в носовой платок.
– Наши, – уверенно ответила Афина.
В самом деле, спутать флуггер земного производства с паладином ягну или «грифом» было невозможно. В отличие от этих инопланетных летательных аппаратов, нормальный человеческий флуггер использовал классический реактивный принцип движения, и в корме у него всегда горели ослепительно яркие угольки маршевых дюз.
Спустя секунду огоньки дюз померкли.
Это означало, что флуггер завершил вираж и взял курс точно на Григория с Афиной.
– Я пойду пока умоюсь, наверное, – осипшим голосом сказал Григорий. – Ну и побреюсь… Неудобно как–то перед ребятами…
– Не время сейчас, Гриша. Давай лучше схватим по головне из костра и примемся ими размахивать. Чтобы пилот нас точно побыстрее заметил.
– Пожалуй, ты права, – Григорий поплелся за неожиданно бодрой супругой к ближайшему обреченно догорающему костру.
Но не успели они выбрать себе по подходящей головне, как северный край неба озарился короткой вспышкой.
– Черт! Его кто–то подбил! Надо же, а?! Не могу поверить! – Закричала Афина. – Но может, он еще вытянет?! Посмотри!
Григорий распрямился и тотчас вгрызся внимательным взглядом в район вспышки.
Увы, никаких подробностей разыгравшейся драмы с такого расстояния и без бинокля разглядеть было невозможно…
Обоим показалось, что спустя минуту они услышали отдаленный всплеск воды со стороны острова Пятница.
Но поручиться, что они не выдают ожидаемое за действительное ни Афина, ни Григорий не смогли бы…
Так или иначе, спасателей они не дождались.
– Из–за нас опять погибли люди… – всхлипнула доктор биологических наук Афина Железнова.
Ее красивый прямой нос был красным, как свекла, а припухшие глаза напоминали два разварившихся пельменя.
Отрешенный Григорий гладил ее по роскошным черным кудрям и старательно делал вид, будто не уверен, что люди действительно погибли.
– Пилоты обычно катапультируются, славная моя, – приговаривал он. – И у них есть все необходимое для того, чтобы выжить в океане… Их тоже будут искать… И найдут…
Однако в глубине души Григорий в такую возможность не верил.
Настало утро.
Афина, кое–как умывшись и причесавшись, принялась варить на газу чай (газовый баллон стоял посреди разгромленной кухни эдакой посеребренной тыквой, в которую час назад превратилась карета Золушки).
Правда, настоящего чая в лагере не сыскалось ни соринки, но Афина не была бы биологом широкого профиля, если бы не использовала для приготовления тонизирующего напитка молодые листики кустарника ройбос грозниензис, которые также содержали стимулирующие алкалоиды и даже имели похожий вкус.
– А где ты… чай взяла? – Спросил Григорий, потирая свежепобритую щеку.
– Ободрала кустик возле посадочной площадки, – улыбнулась Афина. – Я подумала, если уж нам суждено сегодня умереть, мы должны хотя бы перед смертью выпить чаю и как следует наговориться…
– Ах да, сегодня же «день Икс», – скривился словно от мучительной боли Григорий.
Меньше всего на свете ему хотелось умереть сегодня.
Теперь, когда он нашел Афину, когда он узнал, что настоящая любовь бывает длинной, очень длинной, когда он наконец стал ученым мирового уровня, теперь, когда они с Афиной облетали пол–Галактики и наконец–то решили завести ребенка! Нет–нет–нет, это чертовски несправедливо! Они должны, обязаны выжить. Но как? Что, что придумать?
– Милая, не будь такой пессимисткой… Я уверен, что твоя сестрица пришлет за нами еще один флуггер! Или даже два. Она, конечно, негодяйка… Но любит тебя. И главное, испытывает перед тобой невероятно сильное чувство вины! Не знаю как ты, а я это при нашем знакомстве сразу заметил…
– Конечно, пришлет. Если успеет. Потому что до гибели этой прекрасной планеты остается… – Афина посмотрела на свои часы, отлитые из драгоценного хризолина, – остается… один час четыре минуты.
Но Григорий не хотел сдаваться – даже на словах. Он продолжал рассуждать вслух.
– Но неужели у нас не осталось никаких средств связи? Никакой сигнализации? Может быть, в лагере завалялась какая–нибудь рация? Или еще один такой телефон? Может, у Розалинова был второй?
– Я уже всё обыскала… Вот три упаковки с кошачьим туалетным наполнителем, для транспортировки млекопитающих – да, завалялись… А рации – не было.
– Можно колотить ломом по обломкам «Эйлера». Будет довольно громко… Но орбиты, конечно, этот звук никак не достигнет.
– Стучи мы или не стучи, наши координаты им прекрасно известны… Думаю, они очень хотят нам помочь. Но физически не могут… Из–за этих «грифов».
– Наверное, ты права, – вздохнул Григорий.
Григорий Болотов начал понемногу свыкаться с мыслью о неизбежности скорой смерти. Он даже начал находить в ней мелкие позитивные моменты.
«А что… По крайней мере, не надо будет каждый день бриться… И Афина для меня всегда останется молодой и красивой. На том свете я увижусь с Асей, и зачем она ушла так рано? И уж наверняка, если я умру через час, то я уже никогда больше не скончаюсь от Альцгеймера или от болезни Паркинсона.»
– Что страшнее, болезнь Альцгеймера или болезнь Паркинсона? – Спросил Григорий у Афины, которая притихла как–то особенно подавленно.
– Ну, вообще говоря… Паркинсон – та еще дрянь… Альцгеймер при всем своем коварстве чуточку лучше. Хотя это, конечно, сравнение говна и дерьма по критерию отвратительности запаха… – начала она. Но прочесть лекцию на эту животрепещущую тему Афина не успела. – Ты только посмотри, Гриша!
– Куда?
– Да вон же! Синий! Наш друг! Инопланетянин! Дружба–мир–гони–сувенир!
Переливаясь в лучах рассветного солнца экзотической льдинкой, к острову Среда со стороны Южного полюса мчался уже знакомый им инопланетный летательный аппарат.
– И правда он! – Обрадовался Григорий. – Что он тут делает, интересно?.. Впрочем, почему мы думаем, что это именно тот, вчерашний? Их же тут, наверное, тысячи таких!
– Мне сердце подсказывает, – сказала Афина. – Как бы ненаучно это ни звучало!
Сердце подсказало Афине правду.
К ним направлялся паладин Гексахлоран Второй.
Он совершил лихую посадку на том же месте, что и вчера. Впрочем, поскольку на герое был новый полный летательный экзоскелет, он выглядел куда внушительней, чем давеча.
Могучие обтекаемые формы, метровой толщины ходильно–посадочные опоры…
И, видимо, настроение у паладина было получше. Потому что в этот раз он даже изволил поздороваться!
– Бурных… Вам… Реакций… Мягкие… Эндоскелетные… – пророкотал его речевой синтезатор.
– И тебе не болеть! – Не сдержал ухмылки Григорий, выступая вперед и на всякий случай загораживая Афину всем корпусом.
Афина тоже приветственно помахала паладину ладошкой из–за плеча мужа.
– Твой корабль… Мой враг… Отступник… Уничтожать… Вы… Нуждаетесь… В помоществовании.
Григорий и Афина быстро дотранслировали эту полуабракадабру до предложения о помощи и дружно закивали.
– Да, друг. Да! Нам очень нужна помощь! – Воскликнул Григорий. – Эта планета скоро погибнет! Наш звездолет сгорел!
– Знаю… – сказал паладин и степенно добавил. – Я… Знаю… Всё.
– Но как ты будешь нам помогать? – Спросил Григорий встревожено. – Мы не можем жить как вы! У нас всё особенное!
– Знаю… Знаю… Всё! – Повторил Гексахлоран Второй. – Здесь!
С этими словами он извлек из брюшного транспортного отсека большой оранжевый аппарат с крошечными жаропрочными щелями–иллюминаторами.
После секундной растерянности Григорий признал в этом аппарате космическую спасательную шлюпку. Судя по цифрам–крокозябрам – конкордианскую.
– Здесь… Садиться! Я… Буду… Нести, – прокомментировал паладин.
– Ты осознаешь, что это самая большая авантюра в нашей жизни? – Григорий повернулся к жене.
– Осознаю. Но когда это мы с тобой боялись авантюр? – Подмигнула ему Афина. – В любом случае погибнуть здесь мне абсолютно не хочется!
Паладин Гексахлоран Второй поставил перед ними шлюпку. И услужливо распахнул люк на крыше.
Однако взобраться по покатым оранжевым бортам, покрытым жаропрочной керамикой, было совершенно невозможно.
Гексахлоран Второй, к его чести, сразу же понял это. Он бережно переместил мягкотелых эндоскелетных на крышу шлюпки при помощи одного из своих гуттаперчевых щупальцев.
* * *
– Товарищ майор госбезопасности! Еще одна группа джипсов на курсе двадцать! Численность – четыре! – Доложил командир истребительного эскорта, Герой России кап–три Видяев.
– Приняла! – Кивнула Александра. – Задачу подтверждаю! Обеспечить прохождение моего лимузина эшелоном тысяча. При необходимости – принять бой с воздушным противником!
– Так точно!
Александра отбросила вверх забрало «Саламандры», закрыла глаза и начала массировать глазные яблоки пальцами сквозь веки.
Она не спала уже двое суток. Ее гладкая, сияющая здоровьем кожа стала вдруг землистой и какой–то даже шершавой, мышцы одеревенели, душа почти ничего не чувствовала, а глаза слезились.
Она начала бояться смотреть в зеркала – а вдруг оттуда глянет злобная сморщенная пенсионерка?
Как и ожидала вечный скептик Александра, прием люксогена от ягну занял куда больше времени, чем обещал товарищ Иванов.
Начать с того, что вместо шестнадцати танкеров Генштаб подал только двенадцать.
Емкости на две тысячи тонн люксогена пришлось сымпровизировать на ходу, с корнем вырвав газгольдеры Новогеоргиевского сталелитейного завода.
Потом выяснилось, что никакие человеческие штуцеры не стыкуются с топливными магистралями ягну…
Но это были обстоятельства либо досадные, либо крайне досадные.
А ведь имелись еще печальные и трагические.
Все они группировались вокруг капитан–лейтенанта Флореску. Именно этому старому служаке и закоренелому холостяку Александра поручила лично проследить за «Эйлером» и его хозяевами.
И в самом деле, Флореску мгновенно засек пожар «Эйлера» при помощи орбитального зонда «Метеор». Казалось бы, ничто не должно было помешать встрече погорельцев Афины и Григория со спасательной партией, но в дело вступили растреклятые джипсы!
Вообще–то они прилетели воевать со своими заклятыми друзьями ягну. Но, не сильно вдаваясь в госопознавание, джипсы также спорадически атаковали и другие воздушные цели, от есть флуггеры землян. А их истребители–гребешки создали в южном полушарии планеты Грозный такую плотность военного присутствия, что для гарантированного прорыва к архипелагу Буровского теперь требовалась полнокровная эскадрилья «Дюрандалей»!
А вот ее–то как раз скромняга Флореску получить в свое распоряжение и не смог, поскольку все исправные боевые машины стояли в обеспечении эвакуации экваториальных городов.
В итоге отважный Флореску, верный своему долгу и обещаниям, данным боготворимой им Александре, лично отправился за Афиной и Григорием на штабном «Кирасире».
Но – он вылетел уже перед рассветом – был сбит джипсами, потерял сознание, не успел катапультироваться и утонул вместе с машиной в виду острова Воскресенье…
Только личное вмешательство взвинченной известием о гибели Флореску Александры подстегнуло авиатехнический дивизион авианосца «Римуш». Падающие с ног от усталости техники все же совершили невозможное: ввели в строй четыре неисправных «Дюрандаля».
Времени оставалось в обрез – ровно пятьдесят пять минут.
Александра вымолила у товарища Иванова сверхскоростной флуггер–лимузин «Альтаир». И, очертя голову, бросилась в ревущие циклоны высоких широт южного полушария планеты Грозный.
– Это однозначно обломки «Эйлера»… – упавшим голосом сказала Александра сменившему Флореску майору Слонову, человеку безбровому и осторожному.
– Я не понимаю другого… – задумчиво пробормотал майор. – Что там за синяя хрень? – Он указал в сторону развороченных мангровых зарослей на отмели.
– Что тут понимать? – Зло отозвалась Александра. – Это – паладин ягну… Фрагмент его экзоскелета.
– Значит, здесь был паладин?
– Был. Вопрос, один или несколько, – Александра гордилась своими навыками следопыта.
– Товарищ майор! – Раздался крик одного из сопровождавших начальство бойцов осназа. – Мы нашли ваш телефон!
– Сюда его, быстро! – Потребовала Александра.
Да, это был тот самый телефон, который она передала Афине с Розалиновым (гибель которого стала для нее еще одним кошмаром, ведь на покойнике, как и на Флореску, висела масса важных поручений и известных лишь ему способов решения проблем!)
Телефон был искорежен, забит песком и, вдобавок, залит кровью.
«Но почему Афина им не воспользовалась? Не успела?»
– А вот следы! Мы нашли следы! – Сообщил другой боец.
– Всем стоять на месте, ничего не затопчите! – Скомандовала Александра и осторожно, по широкой дуге, направилась к месту, на которое указывал осназовец.
«Следы очень свежие… Судя по заветриванию, им не больше часа. Две пары ног. Одна женская, размер 38,5, кроссовки фирмы «Спорт de Lux», и одна мужская, мокасины демократичной киевской фирмы «Взуття», размер 46.»
– Это они, – сказала Александра, которой было известно как пристрастие сестры к кроссовкам отечественного производства, так и любовь Григория к мокасинам.
Следы обрывались перед корытообразным оттиском в песке. Там определенно стоял некий крупный и весомый предмет, возле которого Григорий с Афиной исчезли. Вскарабкались на него, что ли?
«Но что за предмет? Если это флуггер, где отпечатки шасси? Где спекшиеся стеклянистые шарики, свидетельствующие о контакте почвы с раскаленным газом из дюз? Если это вертолет, почему он сел на брюхо?»
Отпечаток подходил только под гондолу воздушного шара. Но в появление воздушного шара здесь Александре почему–то не верилось…
– Хоть бы записку оставила на песке, негодяйка! – В сердцах воскликнула Александра.
Да, она была реалисткой с легким уклоном в мировоззренческий пессимизм. А с этих позиций получалось, что если воздушный шар невозможен, то и эвакуироваться с планеты ее сестра с мужем никак не могли.
А могли что? Куда–то уплыть?
Александра посмотрела на часы.
Ни на какую, даже самую короткую поисковую операцию не оставалось времени!
Будь она здесь одна, она бы еще рискнула.
Но играть жизнями своих подчиненных – чьих–то единственных сыновей и чьих–то отцов, мужей, возлюбленных…
Она отдала приказ всем грузиться обратно на «Альтаир».
Сама задержалась на пляже и, как дисциплинированный офицер, вызвала по рации Иванова.
Однако вместо выволочки от начальника из эфира на Александру просыпалось только мелкое просо замогильных инопланетных пришепетываний.
«Ш–шап–шапанат! Шшшша! Шшапанат!»
Проклятые ягну методично глушили весь эфир на Грозном!
Это обстоятельство объяснило странное поведение Афины в глазах Александры – вероятно, сестра пыталась воспользоваться телефоном, но не смогла…
Но от этой мысли Александре легче не стало. Скорее напротив.
Ее лицо исказила гримаса невыносимой боли.
Вдруг рухнула, осыпалась некогда несокрушимая, отбеленная десятилетиями психологических ухищрений стена самоконтроля.
И обычно непроницаемая, невычисляемая и неранимая Александра Браун–Железнова… разрыдалась.
– Товарищ Александра, осталось семь минут, – негромким деликатным голосом прогугнил майор Слонов откуда–то сбоку. – Нам пора взлетать.
– Вы летите… А я не пойду… Не хочу… Не пойду я… Останусь… – повторяла Александра, сотрясаясь всем телом. На краю ее сознания промелькнула мысль о том, что колготки у нее на коленях теперь порваны.
Секунд тридцать застенчивый майор Слонов сохранял свою застенчивость. А затем вдруг отбросил ее.
– Я т–тебе не пойду! Я т–тебе останусь! – Рявкнул он.
Майор сгреб Александру в охапку, поднял ее с колен и силком потащил к трапу серого флуггера–лимузина «Альтаир».
