Глава 28
Подходы к левому берегу Подонца были осложнены полосой поймы, лесистой лишь возле самой реки, а дальше километра на полтора тянулась заболоченная местность. Озера, окруженные высокими стенами сухого прошлогоднего тростника, топкие протяженные лужи, оставшиеся после половодья, коварные зеленеющие лужайки, норовящие засосать лошадь целиком, начиная этим заниматься с копыт.
Несмотря на то что деревья и кустарники встречались здесь нечасто, возможностей для скрытного продвижения хватало. Если проложить маршрут так, чтобы на всем или почти на всем его протяжении можно было укрываться за тростником, то наблюдатели в лесу ничего бы не заметили до последнего момента. Именно на этом строился начальный этап плана, разработанного на военном совете.
Командование церковников разделило бой на четыре условных этапа.
Первый был относительно мирным: все отряды должны были скрытно преодолеть полосу безлесной поймы, по ходу движения нейтрализуя наблюдателей запов, если таковые обнаружатся. В случае появления беспилотников запов всякая скрытность забывается, их придется сбивать дружным огнем.
Добравшись до леса, следовало перейти в атаку и продолжать ее до Подонца.
После захвата левого берега приходила очередь самого трудного этапа: переправы. Для ее обеспечения в повозках тащили легкие лодки: обтянутые кожей деревянные каркасы. Чтобы уменьшить потери, планировалось в это время задействовать все дроны. Мелкие могли отогнать лучников запов, задачей Эхнатона являлось поражение замеченных текконов с дальних дистанций. Чтобы не переть в лоб на бронированные машины, растянули фронт. Десять дронов не смогут контролировать всю его протяженность, и переправу будут устраивать на более-менее безопасных или зачищенных участках.
Последний этап – захват правого берега, полное уничтожение противника. Если будут убегающие, организовать преследование силами кавалерии и дронов.
Из трех с половиной тысяч бойцов ордена с новыми карабинами было шестьсот пятьдесят, также имелось семьдесят две противотанковые установки «конструкции Эйса». Помимо этого, техник привез более четырехсот гранат и семьдесят накладных кумулятивных зарядов, применять которые можно было против потерявших подвижность дронов, бронированных дверей в подземных сооружениях, стены такая мина тоже пробивала отлично.
В усиление войску был выделен отряд гвардии при шести легких повозках, на которых были расположены давным-давно устаревшие плазменные установки. Эффективные в борьбе против пехоты, дронов они подбивать не могли. Разве что засвечивать оптику и наносить повреждения сенсорным системам.
В общем, относительно эффективно было вооружено около двадцати процентов личного состава. Остальные довольствовались традиционными арбалетами, копьями, алебардами, мечами и прочим антиквариатом.
Эйс считал, что более странной армии мир не видывал. И, вспоминая, как эти же радикалы в его время легко громили куда более серьезные формирования, мрачнел.
Предстоящий бой его пугал, и было очень трудно этого не показывать. Хватало и Тейи, наблюдавшей за развертыванием сил с совершенно белым лицом.
Только сейчас до нее начало доходить, во что именно они ввязались. Ручные пушки Эйса – это почти вся их надежда. А церковники в орудийных расчетах никогда не стреляли по движущимся мишеням. На их счету было вообще по два-три выстрела – экономили боеприпасы.
Им бы еще денек-другой, чтобы Эйс сделал еще один рейс к базе, наклепал там боезапас, но не было времени.
Все решится прямо сейчас.
* * *
Очки виртуального присутствия, наушники, голосовой датчик на шее, перчатки-манипуляторы на обеих руках, и ты уже вовсе не ты, а дрон-охранник, медленно скользящий над заболоченным лугом. Низкая боевая мощь, зато отличная маскировка, причем не только в оптическом диапазоне, высокая маневренность и скорость. Слева и справа двигаются еще шестнадцать аналогичных машин. Можно и больше, но тогда управлять ими станет тяжело, а в условиях низкой видимости, в лесу, и вовсе невозможно.
Вторым отрядом командовал Мерик, но его Тейя не видела. Хорошо бы за управление посадить Эйса, но тот был занят воздушной разведкой, лучше него это никто не сделает.
– Ти, церковники впереди остановились, – донесся из наушника голос Мерика.
– Ты тоже стой, не забегай вперед, не надо, чтобы тебя увидели раньше времени.
– Я стою, просто не понимаю, чего они не идут. До леса уже совсем близко. О! Да там стреляют! Карабины трещать начали! Ты слышишь?!
– Нет, я слишком далеко от вас. Выдвигайся вперед. Пусть запы стреляют по тебе, а не по людям. Если увидишь текконов, начинай летать вокруг, непредсказуемо ломай траектории. Пусть бьют по тебе, а не по людям.
– Да помню я, помню…
Тейя, разговаривая с Мериком, не отвлекалась от своей задачи и, заметив, что крадущиеся вдоль стены тростника воины внезапно помчались вперед, поняла – их атака тоже обнаружена или лазутчики, двигавшиеся первыми, вступили в бой.
Пора.
Дух на миг захватило, когда машина прыгнула вверх, с треском проломилась через желтовато-серые стебли прошлогоднего тростника и зависла над озером с неприглядно черной водой. Маломощный гравипривод даже на этой высоте работал уже с напряжением, и задерживаться на ней не стоило, но Тейя медлила, оценивая происходящее впереди. Жидкая цепь церковников поливала густой кустарник на опушке пойменного леса из арбалетов и редких карабинов. Под прикрытием их огня вперед неслось несколько атакующих групп.
Сзади послышалось ржание. Обернувшись, Тейя увидела, как к озеру гонят табунок лошадей. Это ее удивило, ведь по плану боя они не должны были принимать в нем участие из-за сложной местности, малопригодной для кавалерийских ударов. Но тем не менее животных зачем-то привели. Или инициатива глупых конюхов, или держат их под рукой, на всякий случай.
А может, это те самые – отборные лошади? Задача которых переправиться на правый берег и быстро, за два часа, доставить штурмовую группу на базу радикалов?
Очень даже вероятно.
Тейя включила анализатор инфракрасного излучения и, наконец, разглядела тепловые аномалии среди кустов – засевших запов. Их было много, десятки и сотни растянулись вдоль опушки. Церковники, попав под обстрел лучников, откатились на безопасную дистанцию и отвечали оттуда совершенно безнаказанно.
Не меняя высоты, Тейя направила дронов вперед и за сотню метров до позиции врагов активировала приказ атаковать обозначенные цели.
Запов смело вместе с кустами, что неудивительно: за одну секунду скорострельная пушечка дрона выпускала почти семьдесят шариков, каждый из которых способен навылет прошить дерево в обхват человека.
Тейя даже эмоций никаких не ощутила. В искаженном фильтрами мире человек казался кем-то вроде прямоходящего разноцветного медведя, а кровь и вовсе увидеть не получалось.
– Мерик, береги боезапас.
– Половины уже нет.
– Сказано же тебе: экономь!
Тейя потратила около четверти снарядов, но запы на участке фронта в пару сотен метров перестали существовать. Лишь единицы откатились в лес.
Слева что-то сверкнуло, а затем донесся хлопок взрыва. Обернувшись, Тейя увидела, как вдали разбухает огненный шар, выросший выше деревьев.
– Что это было?! – выкрикнул Мерик.
Ответил Эйс:
– Церковники пустили в дело плазму. Старая добрая установка на принципе прямого сжатия. У Эхнатона похожая. Очень неприхотливая штука. Дрон веками заряжал ее грязной водой, и она продолжала работать. А эти используют раствор солей с добавлением глины. Хуже штатных зарядов, но обеспечивается двойное действие.
– Двойное? – не понял курсант.
– Именно так. Заряд поражает цель плазменно-термическим эффектом и ударной волной после детонации продуктов остывания плазменного облака. Дикари, я смотрю, перепугались.
– Они боятся взрывов, – подтвердил Мерик, вспомнив схватку с ними на каменистой осыпи.
– Эйс, ты видишь текконы?
– Затаились они, даже птичку мою не трогают. На этом берегу вообще не наблюдаю ни одного, похоже, все на правый перебрались. Либерий просит проверить понизу, сгоняй, Ти.
Дрон заскользил между деревьями. Невдалеке слева Тейя заметила прячущегося запа, судя по всему раненого, но отвлекаться не стала. С такими, как он, разберутся надвигающиеся сзади церковники. Дорогу преградило переплетение густого кустарника и невысоких деревьев. Пробивать это нагромождение силой девушка не стала, отправив машину вверх.
За преградой обнаружились четыре запа. Выстроившись в круг, они ожесточенно жестикулировали, что-то негромко обсуждая. Заслышав подозрительное жужжание, подняли головы и, увидев в воздухе непонятную кляксу, маскирующуюся под переплетение зеленеющих ветвей, прыснули врассыпную.
Тейя не стала в них стрелять. Просто не нашла в себе силы шевельнуть пальцем. Запы были так близко, что она могла различить цвет их глаз.
Она не воин. Это не ее дело – убивать вот так, видя лицо врага. Влад был прав.
Заросли расступились, дрон оказался на краю невысокого обрыва. Внизу тянулась узенькая полоска песка – пародия на пляж, дальше начиналось мелководье, заваленное корягами, на которых восседали ленивые по весне лягушки.
Сенсоры зафиксировали массивный металлический объект в кустах на противоположном берегу, и почти одновременно с этим затаившийся теккон открыл огонь. С треском переломилось не такое уж тонкое дерево, кроной обрушиваясь в воду, воздух потемнел от густой массы измельченной древесины, еще секунду назад бывшей частью ветвей и стволов.
Несмотря на то что расстояние между дронами было не больше двух сотен метров, теккон, выпустив очередь не менее чем в полсотни снарядов, ни разу не попал.
Зато перепугал на славу: Тейя рванула оттуда быстрее зайца, дрогнувшим голосом докладывая:
– На другом берегу теккон, я почти прямо на него выскочила.
– Вижу, – подтвердил Эйс. – Даю подсветку церковникам. Он теперь по мне стреляет, иду дальше, потом вернусь. А это что такое?.. Внимание! В полутора километрах от правого берега наблюдаю шесть машин. Пересекают поляну. Похожи на модифицированные гражданские дроны. Наземный транспорт, гусеницы и колеса.
– Мы такие часто видели, – сказал Либерий. – Они не страшные. Вот текконы – это совсем другое дело.
– Вчера их здесь не было.
– Значит, подошли. Боятся нас, усилились. Тейя, крутись рядом, далеко не уходи. К твоему теккону пошли шесть расчетов, попробуем его успокоить. Как только увидишь наших, попробуй его отвлечь на себя, как договаривались.
– Хорошо. Оставляю на месте всех дронов, кроме одного. Буду лично управлять им. Подобьют, переключусь на другой. Эйс, ты уже запустил помехи?
– Нет. У вас еще пять минут, я только-только приказ отдал. Сейчас у них начнутся проблемы со связью. И у нас…
* * *
Далеко к югу на склоне холмистой гряды вспухли дымки взрывов, и острые лепестки разошлись, открывая устья глубоких шахт с бронированными стенками. На их дне веками ждали машины, чья профессия – война, но при этом ни одна из них не была предназначена для непосредственного уничтожения.
Они были безоружны.
Войско без командира превращается в стадо. Связь – это набор способов, при помощи которых осуществляется командование. Оставь противника без связи и вместо армии получишь толпу, так как в современных войнах передача приказов через гонцов, мягко говоря, неэффективна.
Такая вот несложная арифметика: командир минус связь равняется потеря управления.
Роль диверсантов, перерезающих телефонные провода, играли машины, с ревом покидавшие шахты. Обрастая на лету набором крыльев, позволявших им при минимальных затратах энергии подолгу держаться в верхних слоях атмосферы, они быстро набирали высоту, на ходу активируя аппаратуру подавления средств связи.
Проводная телефонная связь давно уже неактуальна. Но есть другие, куда более современные средства.
И их тоже можно заставить замолчать.
* * *
Добравшись до берега, Либерий обнаружил там полный бардак.
Теккон, засевший на другой стороне реки, то замолкал надолго, то открывал огонь по какому-нибудь одиночному барану, высунувшему пустую башку из зарослей, напрочь игнорируя при этом серьезные скопления целей. То есть, на взгляд Либерия, действовал не сказать чтобы умно.
Но дуракам везет. Первым же залпом плазменной установки теккон накрыл командира отряда, отвечавшего за этот сектор. Того обуглило на месте, оба его помощника-заместителя были серьезно ранены и эвакуированы в тыл. Оставшиеся младшие командиры не сумели наладить эффективное управление, и теперь братья действовали отдельными группами.
Точнее, бездействовали. Все чего-то ждали, сами не зная чего. Ни одно ручное орудие не открыло огонь и даже не было приведено в боевое положение.
Встав перед зависшим дроном, Либерий крикнул в дульный срез его пушки:
– Тейя, начинай отвлекать эту сволочь! Эй! Все! Слушать меня! Все расчеты! Подсоединить батареи к орудиям, залечь в кустах и потихоньку выползать к берегу! Огонь открывать, как только увидите машину! Она там, прямо напротив нас!
Зря, пожалуй, он сказал последние слова. И так наверняка каждый не по одному разу посмотрел на ужас последних месяцев: древнее зло, легко сжигающее своим огненным дыханием целые форты.
Либерий не удержался и высунулся. И чуть не выругался. Он знал, что текконы оранжевого цвета, но все равно выглядело это дико. Зелень не столь уж пышная по весне, прятала плохо, так что дрон выдавал себя издали ядовитой окраской. Странно, что у Эйса возникали проблемы с их обнаружением. Должно быть, он мало провалялся в регенераторе, зрение явно не в порядке.
Теккон, заметив подозрительное шевеление в зарослях, открыл огонь. Справа от Либерия вспух ослепительный шар плазменного облака, он плюхнулся на землю, пропуская над собой волну раскаленного воздуха. А подниматься уже не стал. Здесь листва почти не мешала, она выше начиналась, и он мог рассмотреть реку почти без помех, хоть и в узком секторе.
На его глазах клякса охранного дрона слетела с обрыва, застрекотала своей смешной пушечкой, высекая искры из тупорылой морды теккона, и, мелко нашкодив, начала метаться по глади реки, оставляя за собой бурлящую от возмущения воду.
Машина радикалов не стерпела оскорбления от потерявшей всякий страх «блохи» и открыла огонь из своих орудий, целясь исключительно в нее. К великому счастью, стреляла она отвратительно, к тому же Тейя совершала непредсказуемые маневры не только по горизонтали, но и по вертикали. В общем, снаряды частенько сбивали ветви с кустов и деревьев, на голову сыпалась листва и труха, так что безопасным это место назвать было нельзя.
– Быстрее! – заорал Либерий. – Он отвлекся на машину, но долго она не продержится! Быстрее! Огонь!
И пополз к ближайшему расчету, замешкавшемуся по непонятной причине.
Причина, впрочем, определилась быстро. Старший брат, который должен был стрелять из пушки, не вовремя поднял голову и остался без нее. Вторым номером у него был воин, только-только прошедший личиночную стадию новобранца. Теперь он лежал на боку, с ног до головы забрызганный тем, что недавно было мозгами и черепом товарища, и безумными глазами таращился на отказывающееся умирать тело: ноги убитого дергались, руки раз за разом царапали землю.
Либерий обозвал бойца плохими словами, полез в ранец на спине убитого, вытащил из него толстый кабель, сунул набалдашник на его конце в разъем на пушке, утопил красную кнопку. Завидев, что над ней загорелся крохотный зеленый огонек, довольно осклабился: оружие работало.
– Снаряд давай, тупица! – прокричал он в забрызганное красным лицо.
Брат оказался не совсем безнадежным и протянул длинный гвоздь толщиной с палец. Отполированный так, что можно вместо зеркала использовать вместо шляпки сужение, заканчивающееся сдвоенным рыбьим хвостом. И ужасно тяжелый для своих размеров.
Либерий подумал, что надо на досуге спросить у Эйса, что же за металл он использовал для этих штук. Будто свинец, но в отличие от него твердый.
Потянул рычаг на себя, при этом вслед пошла шторка, прикрывавшая вытянутое отверстие в правом боку орудия. Вставил в него снаряд, вернул затвор на место, надавил вниз до щелчка.
Все: оружие готово, теперь можно стрелять.
Поверх трубы располагался прицел: увесистое нагромождение оптики и электроники, ни на что более компактное у Эйса не хватило времени. Взглянув в окуляр, Либерий начал регулировать резкость и опять выругался: не в ту сторону крутил зубчатое колесико, уж очень непривычно было расположено, да и опыта не хватало.
Наконец он смог отчетливо различить каждую веточку на противоположном берегу и лишь после этого начал нашаривать позицию врага. В поле зрения промелькнуло оранжевое. Медленно вернув прицел назад, он прекрасно рассмотрел теккон – спаренное орудие, с виду неотличимое от того, которое использовал Эхнатон: две длинные щели, поблескивающие оптикой; черные бородавки каких-то сенсоров; аккуратный квадратик технического люка на верхнем скосе.
Либерий помнил инструкции Эйса и навел красную точку прицела именно туда. Хоть и нежелательно стрелять под таким углом, но броня там тонкая, шанс пробить гораздо выше. Тяжелое оружие подчинялось неохотно, зато не дрожало в руках, опираясь всем весом на пару раздвижных сошек. Да и теккон вел себя будто в родном огороде – даже не пытался двигаться, чтобы затруднить наведение.
Выстрел. Орудие среагировало отдачей с запозданием – уж очень велика скорость снаряда. Дистанция, наоборот, была мала, так что до рывка прицела Либерий успел увидеть, как лючок брызнул искрами. Опять поймал его в оптику и опять выругался. Попасть попал, но не пробил, лишь поцарапал вызывающе яркую краску.
– Снаряд! Да не спи ты!
Перезарядка и снова прицеливание. Опять в люк? Других уязвимых точек не видно. Эйс не рекомендовал бить в передние бронелисты – даже у Эхнатона с ними возникнут проблемы, а ведь его орудия куда мощнее ручных.
Ну а вдруг…
Выстрел. Царапина на краске и несколько искр – вот и весь результат.
В третий раз заряжая орудие, Либерий попал под обстрел – снаряд пронесся совсем близко, левый глаз запорошило древесной трухой. Протирая его, он увидел, как дрон, управляемый Тейей, резко клюнул безобразным носом и зарылся в воду. Тут же выскочил из нее, подпрыгнув в воздух, будто кто-то, засевший на дне реки, отвесил ему щедрого пинка, и понесся дикими зигзагами к правому берегу, почти лоб в лоб на теккона.
В наушнике затрещало, сквозь помехи донесся голос девушки:
– …управление. Не вижу почти…
Похоже, начались обещанные перебои со связью. А может, они раньше начались, только Либерий, увлекшись стрельбой, это не заметил.
А ведь его сюда послали не воевать, подобно рядовым…
Да что он вообще делает?!
– Огонь! Все огонь по нему! Цельтесь в лючок, который сверху! Он квадратный, маленький, но заметный! Резкость подкручивайте и увидите!
Как же плохо, что воины не освоили толком новое оружие…
Теккон, наконец, шевельнулся. Дикие маневры охранного дрона вывели его из флегматичного состояния. Приподнявшись над кустами, он начал разворачиваться, непрерывно при этом стреляя. Вокруг потерявшей управление «кляксы» вздымались фонтаны речной воды, но она летела дальше, будто заколдованная.
Упускать такой момент – грешно.
– В бок! В бочину его лупите! Там у него броня слабая! – орал Либерий, торопливо перезаряжая орудие.
В прицел он увидел росчерк чужого трассера, завершившийся на скосе брони. Очередной рикошет, которые теккон, похоже, даже не замечал.
Либерий не стал тратить время на долгое прицеливание. Теккон ворочался, и сопровождать цель, удерживая в прицеле лючки, стыки листов брони и прочие уязвимые точки, было непростым занятием. Церковник просто навел оружие в середину бока, куда снаряд попадет под углом, близким к прямому, и придавил спуск.
На броне зажглось ослепительно-белое пятнышко раскаленного металла, теккон дернулся, будто мирно пасущийся олень, неожиданно заработавший стрелу от бесшумно подкравшегося лучника.
– Снаряд!
Машина, потеряв всякий интерес к дрону Тейи, разворачивалась в другую сторону, продолжая вести огонь. Но на этот раз уже по кустам. Теккон, наконец, догадался, что главная опасность скрывается именно там.
Двигался он недостаточно быстро.
Если сам выстрел из орудия был относительно тихим, то удар снаряда был сродни работе тяжелого кузнечного молота. Бам! Бам! Еще две вспышки на броне, и обе без рикошетов. Или пробили, или не хватило силы, и завязли, растратив всю энергию на разогрев металла.
А затем откуда-то сзади, из-за спины Либерия, прилетел целый рой снарядов, заколотив по броне. Часть рикошетила, но и вспышек пробитий было много: штук пять-шесть за пару секунд. Церковник не видел, кто стреляет, но догадаться было нетрудно. Эхнатон, пролетая вдоль линии атаки, выпускает очередь-другую и меняет позицию, как ему было приказано. Не слишком эффективная тактика, зато самый ценный дрон почти не рискует.
Теккон, продолжая разворачиваться, начал заваливаться на поврежденный бок. Что-то ему там всерьез подпортили, уж очень неестественно было это движение, будто у зверя раненого, который начинает ногу подволакивать. Тейя, очевидно, вернула контроль над машиной. Ее «клякса» зависла позади вражеского дрона и открыла беглый огонь, высекая мириады искр. Противник, не обращая внимания на надругательство, неуверенно подался вперед, задергался, пытаясь выровняться, но вместо этого почти опрокинулся, встав на ребро.
Либерий, помня инструкции Эйса, не забывал напоминать о них остальным расчетам:
– Сверху у него брони вообще почти нет! Туда бейте! Вверх! Пока он не выровнялся!
И один из первых последовал своему совету.
Четыре попадания, одно за другим – трудно промахнуться по такой отличной мишени. Три с пробитием брони, один снаряд угодил в чашку крепления горизонтального стержня антенны, разнеся ее вдребезги.
Теккон начал возвращаться в нормальное положение, не переставая при этом стрелять. Нос его задрался кверху, снаряды без толку уходили в небо или сшибали ветви на макушках деревьев. С двигателем многотонной машины произошло что-то неприятное, он не в силах был удерживать ее над землей. Из пробоин вырвались струйки густого дыма, будто пар из носика кипящего на жарком огне чайника.
А затем дрон рухнул, продавив своим весом кромку берегового обрыва, сполз вниз и уткнулся передней частью в речное дно. Там было мелко, он и на метр под воду не ушел, но все его орудия теперь были направлены в ил, стрелять по церковникам он не мог.
Те и без указания Либерия поняли, что теперь можно предаться безнаказанному избиению. Вспышки попаданий сверкали одна за другой. При этом или что-то замкнуло в сложной конструкции, или дрон попытался лечь на брюхо отчаянным способом – никто так и не узнал причину. Просто теккон начал стрелять.
Зря.
Забитые илом орудия взорвались, и машина подлетела вверх, медленно вращаясь вокруг своей оси, будто демонстрируя, во что превратилась ее несчастная передняя часть. А затем рухнула уже дальше от берега, в омут, принявший ее почти целиком, лишь кусочек верхней части торчал оранжевым островком.
Сплюнув комок древесной трухи, непонятно как оказавшийся во рту, Либерий придавил упругую бородавку сенсора передачи на шейном браслете и произнес:
– Мы убили одного. Раздолбали.
– Теккона? – уточнил Эйс.
– Разве не видишь сам?
– Я не могу видеть все. Сейчас летаю далеко от берега, смотрю, что тут.
– Передай, пусть переправу начинают прямо здесь. Других машин рядом не вижу.
– Я передам, – сказала Тейя.
– Ты лучше разведай другой берег, вдруг там запы. Куда-то ведь они отсюда делись.
– Запов не видел, – сказал Эйс. – Но дальше полно дронов, переделанных из гражданских машин. На некоторых вижу контейнеры, очень похожие на ракетные. И стоят они так, будто приготовились к обстрелу. Похоже, у них план такой: задержать вас на левом берегу и засыпать его ракетами. Запы просто приманка.
– Так почему не обстреливают? Мы ведь почти все здесь.
– Думаю, нет приказа. Мы всю их связь забили.
– Раз мы говорить можем, то и они способ найдут, – предположил Либерий.
– Не так быстро. Против них сейчас такие мощности работают, что хватило бы подавить связь чуть ли не на четверти континента. И это в старые времена, при всех мерах противодействия. Они сейчас все до единого немые, вычислить алгоритм краткосрочных окон в диапазонах невозможно, а мы пользуемся именно им.
– Я ничего не понял, мудришь ты много. Жду здесь. Не вижу пока ни лодок, ни вообще никого. Только группа бронебойщиков и десятка два братьев с карабинами. У нас много убитых и покалеченных. И разбежались некоторые, когда командира сожгло. Гоните сюда резерв, пока напротив чисто.
– Еще один теккон подбит, я даже вижу его, – сообщил Эйс. – Сел на брюхо, его расстреливают. Ти, как там? Чисто у тебя?
– Вообще никого. Только этот теккон был, и все.
– Либ, я сказал связисту, он передал. Ждите, народ скоро подойдет. Ракетами показывайте, где вы. Тут у нас бардак немножко.
– Эйс, война – это всегда бардак.
