Глава 17
Поражения и потери
Даля. Пилот-истребитель
– Мне это начинает надоедать, – заявила я напарнице.
– Что именно? – не поняла Гинтири.
– Ты заметила, что в последнее время мы эвакуатора ждем гораздо дольше, чем сражаемся? Час воюем, потом еще столько же болтаемся в космосе на поврежденном истребителе, пока не закончится бой, и затем еще с час, а то и больше дожидаемся спасателей.
– Вообще-то нужно радоваться, причем двум вещам, – возразила ашу.
– И каким же?
– Ждем наших спасателей, а не дзынирскую команду, занимающуюся отловом военнопленных, и это во-вторых. А во-первых, мы хоть и сбитые, но живые.
– Ты права, – согласилась я с напарницей. – Но ждать все равно надоедает. Когда мы в последний раз сами-то возвращались на борт линкора?
– В позапрошлый раз, – сразу ответила она. – И вообще сбивают нас чуть чаще, чем в половине случаев. Наш собственный счет куда выше.
Вообще-то Гин была кругом права, и спорить с ней я не собиралась. Просто действительно надоедало ждать, беспомощно болтаясь в космосе среди всяких обломков. Хорошо хоть связь работала и была уверенность, что про нас не забудут.
Штат истребителей увеличили, но спасателей осталось столько же, сколько было раньше. А ведь интенсивность боев значительно возросла, соответственно, и потери тоже. Уже несколько месяцев подряд редко удается выйти из боя на неповрежденном истребителе. Сейчас хоть корпус цел остался, а то ведь, бывает, и катапультироваться приходилось.
На этот раз, пока дзыниры нас достали, удалось сбить восьмерых. Правда, только два пилотируемых, остальные роботы. Скоро уже негде звездочки рисовать будет, и так масштаб пришлось уменьшать, чтобы больше помещалось.
– Ну что, Даля, опять тебя зацепило? – раздалось наконец в эфире.
– А ты опять неизвестно где полдня болтаешься? – не осталась я в долгу. – Кто-то, не буду показывать пальцем, все равно не увидишь, но точно ты, обещал, что в следующий раз я буду первой.
– Так прошлый раз и был следующим, – ничуть не смущаясь, ответил собеседник. – Тогда тебя именно первой и выловили. Все честно.
Это был Вовка из эвакуаторов. Ашжуры обычно выполняют свою работу молча, а люди не прочь поболтать. Со мной. С Гин и с другими ашу это не проходит. Напарница потом на меня всегда ворчит. Как же, пилоты и стрелки истребителей – элита, а всякие эвакуаторы – наоборот.
Только странное у ашжурцев представление о превосходстве одних над другими. Пока истребитель в космосе, поболтать на случайные темы можно только с равными, то есть с другими пилотами или стрелками, а с техниками или спасателями исключительно по делу. А стоит влететь или быть затащенными в трюм, и все опять равны. Только, подозреваю, это особенность не всего народа, а лишь флотская традиция. У нас на Земле те же моряки, в отличие от всех остальных, по воде не плавают, а исключительно ходят. А например, космонавты в свое время вообще были самыми суеверными на планете людьми.
Стоило выбраться из капсулы в аварийном трюме, сразу стало ясно, что ремонту машина не подлежит. Получили новую, но это вовсе не значит, будто не придется тратить время на споры с техниками. Ведь новый истребитель еще необходимо подгонять под личные параметры. Ну и звездочки на борта перерисовывать, что посторонним не доверишь никак. Тоже уже успела сформироваться традиция.
Вообще дзыниры своими «гасителями звезд» сумели испугать Арбитров основательно. Те явно намеревались покончить с войной в максимально короткие сроки. Но более высоких технологий старались не использовать, чтобы формально соблюсти собственные правила. Флот ашжурам сильно увеличили. Сначала за счет землян, а потом еще где-то новую расу нашли, внешне мало чем от ашу отличающуюся. По-быстрому провели Испытание и начали вербовать солдат у них. Даже ашжурцы со своими стандартами внешности не могли придраться.
Только представители нового народа никуда, кроме десанта, не годились, несмотря ни на какое ментальное обучение. Ничего удивительного, ведь они в космос шагнули не то чтобы прямо с веток деревьев, а из-под них. Почти в буквальном смысле. Вообще-то из своего аналога Средневековья, но среди людей по ряду причин была популярна именно такая шутка.
Ашу слишком похожие на них новые союзники откровенно не нравились. А ожу, наоборот, были довольны и постоянно на эту тему подшучивали. У них и людей стал очень популярным анекдот:
– Как отличить ашу от эльфа?
– Очень просто! У эльфа поверх боевого скафандра еще и кольчуга надета.
Самое забавное, что в этой шутке была только доля шутки. Очень малая. Все остальное – правда. Действительно надевали, тем более что никакие уставы такого не запрещали. Дополнительное оружие даже поощрялось.
Например, многие люди «калаш» с собой брали. Я сама без пары пистолетов в кабину истребителя не залезала. Но напялить поверх боевого костюма земной бронежилет пока никто не додумался. А эльфы могли. Хорошо хоть не полный доспех (поначалу пытались и его). Также в обязательном порядке брали лук и пару мечей. Со стороны смотрелось полным сюром.
Сначала Арбитры не вмешивались. Только вскоре выяснилось, что в горячке боя эльф чаще хватается за лук, а не за бластер. Даже когда на них прут танки. Кстати, последних они совершенно не боялись. У себя на планете сосуществовали с динозаврами, облаченными в толстые панцири, на которых успешно охотились.
Арбитры решили эту проблему очень просто. Снабдили новых союзников термитными, фугасными, осколочными и кумулятивными наконечниками для стрел. Заодно и новые кольчуги изготовили. Почти точно такие, как были, только более удобно сидящие поверх скафандров и из очень легкого и прочного металла. Таким образом превратили явный анахронизм в дополнительную защиту. Пускай довольно специфическую и спасающую далеко не от всего, но осколки такая броня держала гарантированно. И наверное, чтобы быть последовательными до конца, парные мечи, «старший» и «младший», тоже изготовили из лучшей современной стали.
Эльфам новое оружие понравилось с первого взгляда и навсегда. Чем отличаются перечисленные наконечники, они поняли быстро и никогда не путали. Как выставлять мощность выстрела на бластере, до сих пор не до конца понимали, а тут считали чем-то простейшим, что даже ребенок с первого раза усвоит. Когда я увидела запись, как несколько десантников с пары выстрелов сжигают дзынирский танк, сразу захотела попробовать. Эльфы оказались вполне нормальными и общительными людьми. Они даже не обижались, когда их эльфами называли, так как нужное слово было для людей абсолютно непроизносимым набором звуков. В общем, и показали, и научили, и лук подарили. А к нему пару мечей и кольчугу.
И чем они ашу не угодили? А Гин еще ворчала, когда я оружие у нас в каюте на стену повесила. Мол, из-за моих железок и так развернуться негде, а я еще и всякий дикарский хлам тащить начала. Не видела бы я ашжурских музеев, может, и поверила в искренность напарницы, а так… Там ведь не только бластеры с ружьями – мечи с кольчугами тоже не забыты. И все готово к бою, все заряжено, в танках полный боекомплект и баки с горючим под крышку. В истребителях любой устаревшей модификации тоже. И то, что изредка какой-нибудь экспонат стреляет, а то и взрывается, ничего не меняет. Так принято с древних времен, и этим все сказано.
Хорошая традиция. И нечего на меня наговаривать. Сами такие.
Но тот факт, что вчерашних дикарей начали брать в космический десант, уже говорит о многом. Ожу и людей там все еще хватает, но и тех и других стали переводить на места, требующие куда большей квалификации. Например, наш Паша Смирнов всегда мечтал стать пилотом и теперь усиленно обучался. Нет, до Гинтири ему далеко и за штурвал истребителя не сесть, но на чем попроще обязательно будет летать. Людей и среди техников, и среди пилотов уже немало.
Сражения же теперь почти не прекращаются. Соответственно, и техника приходит в негодность постоянно и в больших количествах. Ашжуры прекратили лично делать даже мелкие ремонты, с которыми раньше успешно справлялись сами. Небольшая пробоина в корпусе линкора – и Арбитры его забирают. Получите новый, распишитесь и снова в бой. Хотя раньше было достаточно плиту обшивки поменять и бронепену удалить. А теперь нет. Только успевай личные вещи с корабля на корабль перетаскивать.
Арбитры давно перестали даже притворяться, будто их ремонтируют. Копируют на каком-то дубликаторе, причем с сохранением индивидуальных настроек и доработок, сделанных экипажами. Чтобы и на этом выиграть время.
Все чаще повторяются случаи, когда в новеньком линкоре обнаруживаются забытые в прошлый раз личные вещи. А потом еще и еще. Я однажды не успела, вернее, не имела возможности забрать припрятанный в тайнике искин древних, а затем на каждом новом корабле обнаруживала очередную копию. То есть Арбитры так спешат, что уже и сами не смотрят, что дублируют. Интенданты эту особенность уже обнаружили и активно пользуются. Да и у землян запасы спиртного растут после каждой замены корабля.
Почему так получается, мы не раз обсуждали. Самой вероятной казалась теория записи дублируемого объекта с последующей ее корректировкой и дополнением. Делают запись при первом дублировании. Потом, когда корабль опять поступает на «ремонт», делают еще одну запись, сравнивают с первой и все доработки, достройки и прибавления включают в новый файл, а все недостачи игнорируют. Оторвало кусок обшивки – добавить, облупилась плитка в женской душевой – добавить, исчезла из тайника бутылка коньяка – добавить.
Однако если это так, вскрывается еще один аспект лицемерия Арбитров. Всех пытаются ограничить в использовании мощных компьютеров, сами же имеют сверхмощные. А как иначе объяснить такое копирование?
Гинтири. Пилот-истребитель
Только получили со склада и расконсервировали новую машину, не успели не то что старые звездочки на борта перерисовать и новые добавить – даже индивидуальные настройки провести, как раздался сигнал экстренного старта истребителей. То есть не дежурного крыла, а всех, включая резервы. Запрыгнули с Далей как есть, а аппараты уже заряжали нас в пусковую шахту. Мне еще ничего, как раз на стандартных настройках и обучалась, а напарнице придется туго. У хомо зрение устроено немного по-другому.
– Справишься? – спросила я, пока заряжалась катапульта и еще было время на посторонние разговоры.
– Как-нибудь, – ответила Даля. – Ты же знаешь, мне не обязательно очень хорошо видеть мишень. А если будет прямо по курсу, то тем более.
Я об этой особенности своей напарницы действительно знала. Первое время не могла привыкнуть, что мой стрелок чутью доверяет больше, чем зрению и приборам, но постепенно поверила в ее способности. В любом случае маневрировать придется с учетом того факта, что истребитель не успели настроить под личные характеристики пилота и стрелка. Держать противника прямо по курсу всегда заманчиво, но и риск выше.
Катапульта начала разгонять истребитель и выбросила нас в самую схватку. Слишком близко к линкору все происходило. Или дзыниры сумели так быстро прислать помощь флоту, который мы совсем недавно разбили, или мы попали в заранее расставленную ловушку. Лично для меня сейчас было важно другое. Диспетчер докладывал, что соотношение сил три к одному не в нашу пользу и корабли противника все прибывают. И это не учитывая, что мы буквально несколько часов назад вышли из боя, в котором многие наши корабли пострадали. Похоже, цепочка побед заканчивалась и сегодня предстояло первое крупное поражение.
На экране, показывающем общую картину, увидела, как от крупных кораблей противника массово отделяются орудийные платформы. С одной стороны, хорошо, значит, будет значительно меньше истребителей. Как любят говорить хомо: «Линкор не резиновый, и больше, чем поместится, туда не засунешь». А с другой стороны, попасть под залп такой платформы тоже не подарок.
Вообще это новое изобретение дзыниров. Реактор, а прямо на нем орудийная батарея и компьютер, ею управляющий. Еще много-много брони и слабенькие маневровые двигатели. Сама по себе вещь практически беспомощная. Ее не то чтобы линкор или крейсер – пара истребителей уничтожит без особого труда. Никакая броня не спасет. Ни толком маневрировать, ни даже развернуться быстро платформа не может, поэтому и у сравнительно слабого оружия истребителей появится возможность бить достаточно долго, чтобы расковырять любые бронеплиты.
Однако в составе эскадры или флота под прикрытием своих кораблей такие платформы оказались достаточно эффективными. Увеличивали плотность и рассредоточение огня. Арбитры практически сразу сделали нам нечто аналогичное, но заметно худшее. Нет, теоретически как раз лучше, а на деле наоборот, несмотря на более совершенную технику. Автономный компьютер-то туда не поставили. То есть наши платформы требовали экипажей, и немаленьких, что при нехватке обученных капитанов, пилотов и других специалистов было весьма критично. Но здесь и сейчас даже таких платформ было мало.
Бой предстоял очень трудный. Тройное превосходство противника по тяжелым кораблям, двойное по истребителям и многократное по орудийным платформам. А у нас с напарницей еще и машина, как назло, на стандартных заводских настройках. Хотя каких еще заводских?! Прошли те времена, когда мы корабли сами строили. Арбитры у себя штампуют.
Я, между прочим, по этому поводу рапорт посылала о желательности производить машины с уже известными индивидуальными характеристиками каждого пилота, а не базовыми, как сейчас. С большими-то кораблями они как раз именно так и поступают. Мне даже ответ пришел. Мол, спасибо за предложение, но оно нецелесообразно по причине высоких потерь среди экипажей истребителей.
И где логика, которой так гордятся Арбитры? Ну и что, что настроят под одного, а летать, возможно, придется другому? Какая разница, с базовой или с индивидуальной на себя перестраивать? Послала еще один рапорт, но сомневаюсь, что и из него выйдет какой-то толк. Арбитры не любят признавать свои ошибки.
Ну а теперь из-за этого к численному перевесу противника мы с напарницей еще и ограничение некоторых возможностей истребителя получили. Только в любом случае многие и не понадобятся, так как весь бой будет строиться на обороне. Глухой обороне в надежде, что командование успеет прислать подкрепление. В самом начале даже показалось, что повезло и дождемся.
Чуть в стороне выпрыгнули два наших крупных корабля в сопровождении трех малых крейсеров. Но практически сразу по масштабам стало ясно – слишком крупных. Не линкоры или другие боевые корабли, а ремонтные доки, которые давно уже не использовались по назначению, а исключительно для сбора сбитых кораблей и транспортировки их Арбитрам.
Доки с этой целью вызвали еще после первого боя, но с началом второго им должны были отдать приказ держаться подальше, а если уже прыгнули, то не выходить из подпространства и лететь дальше (потом трудно будет рассчитать обратный прыжок, но в любом случае лучше, чем очутиться безоружным в центре схватки). Однако эти зачем-то прилетели. Вообще-то ремонтники тоже вооружены. Но слабо. Отогнать истребители хватит, не более. Да и то не очень, иначе не летали бы всегда в сопровождении малых крейсеров.
Вскоре стала понятна причина их появления. Экипажи состояли из хомо, а от них чего угодно можно ожидать. На бортах, конечно, расу не пишут, но те на весь эфир в открытую на своем языке переговаривались.
– Давай к ним! – вдруг крикнула напарница.
– Зачем? – не поняла я.
– Сейчас будут таранить корабли дзынов, – поделилась она.
– Ремонтные доки слишком медлительны и неповоротливые, – пришлось объяснять ей очевидное. – Любой линкор от такого неспешно уйдет. Поэтому если тем сумасшедшим и удастся что-то затаранить, то исключительно орудийные платформы. У них с маневренностью еще хуже.
– Спорим, дзыны считают так же? – усмехнулась Даля.
– Конечно! – и не подумала возражать я. – Пусть они и враги, но в глупости пока замечены не были.
– Так вот, у меня для тебя новость.
– Какая?
– Кто бы сегодня ни победил, но во все учебники по тактике обязательно внесут исключение. Если на капитанском мостике летающего ремонтного дока находится ашу, ожу или дзынир, то все будет строго по логике, а если там вдруг оказался хомо, то ничего нельзя угадать заранее.
Что на такое ответить, я даже сразу и не придумала. А вообще мы спорили скорее по инерции. Я направила истребитель в указанную сторону сразу, как только напарница крикнула. И мы уже преодолели почти половину расстояния. Ремонтные доки перли, не сворачивая, на основные силы дзыниров. Те пока никак не реагировали.
Но недолго. Атакующие ремонтные доки, конечно, несерьезно, но их крейсера сопровождения пусть и малые, а все-таки боевые корабли. Поэтому ничего удивительного, что на перехват были посланы большой крейсер и пара звеньев истребителей. Не линкор, но по соотношению сил и его хватит. Я нагнала ремонтников только немногим раньше подхода врага.
Сразу завязался бой. Три малых крейсера сопровождения однозначно уступают одному большому боевому, поэтому в лобовую атаку хомо не рвались, а маневрировали, укрываясь за махинами доков. «Боевые» ремонтники неожиданно оказались не по зубам крейсерским орудиям. Попадать дзыниры, конечно же, попадали (попробуй по такой мишени промахнуться), их удары пробивали залпами броню и выдирали целые ее куски. Но гиганты, казалось, этого не замечали, не обращая внимания на суету вокруг себя, солидно и не спеша двигались дальше.
Если в летающий док запросто помещается линкор или транспортник и там еще остается достаточно свободного места, то сам он в разы больше этих кораблей. И соответственно, повредить что-то важное, просто ведя огонь наугад по обшивке, – маловероятно. Когда дзыниры наконец это поняли и прекратили увлеченно палить в огромную мишень, малые крейсеры успели их несколько раз достать.
Только всего боя мы с напарницей увидеть не смогли, так как сами были заняты схваткой с двумя звеньями истребителей. То есть шесть пилотируемых и двенадцать роботов. При таком соотношении, если нападают все сразу, шансов никаких, и весь вопрос только в том, сколько врагов получится захватить с собой. Но я старалась жаться к докам, а их орудия заградительного огня, к счастью, работали исправно, охлаждая пыл и прореживая врагов. Это сильно уравнивало шансы.
Когда остатки дзынирских истребителей предпочли отступить, мы с напарницей смогли толком осмотреться по сторонам. Вражеский крейсер дрейфовал в стороне. На вид почти неповрежденный, но явно небоеспособный. Рядом медленно расползались обломки двух наших крейсеров, и третий плелся за доком весь в пробоинах. С точки зрения боевой мощи уничтоженных кораблей размен получился однозначно в пользу хомо.
– Ребята, какой план? – спросила Даля в эфир.
– Можешь быть уверена, план у нас есть, – раздалось в ответ.
– Тогда мы с вами!
– Видели, как вы дрались. В одиночку против восемнадцати. Рады приветствовать в составе эскадры ремонтно-разрушительных доков Тора и Одина.
– С каких это пор летающие доки у ашжуров стали называться именами земных северных богов? – продолжила беседу напарница.
– Они у нас вообще никогда и никак не назывались, – выдала справку я.
– Вот именно! – ответил хомо. – Но мы сочли, что идти в бой на безымянных кораблях – неуважение к противнику. Поэтому перед самым прыжком нарекли показавшимися самыми подходящими.
– И вас так просто взяли и отпустили? – не поверила Даля.
Я, кстати, тоже. Ну не могло командование разрешить идти в бой пусть и вооруженным, но по сути гражданским кораблям.
– Если честно, не знаем, – признался хомо.
– Как? – не выдержала я.
– Нам что-то передали в ответ на заявление, куда и зачем летим. Но пошли непонятные помехи в эфире. Разобрать получилось только что-то про надрать задницу. Мы сочли, что имелась в виду чешуйчатая дзынирская, и полетели выполнять.
– Ага, понятно, – усмехнулась напарница. – Беспроводная связь – дело ненадежное. У моей бабушки такой утюг был, так постоянно остывал.
Тем временем поврежденный крейсер сопровождения нагнал чуть приотставший док и скрылся у него внутри. Он не имел шансов хоть как-то вести бой. Мы тем временем уже приближались к основным силам дзынирского флота. Те наконец сообразили, что дела серьезней, чем казалось с самого начала, и направили на перехват сразу четыре линкора. Невероятное расточительство. Пусть вся четверка размерами и уступала одному ремонтному доку, но огневой мощью каждый корабль настолько превосходил, что мотивы командования дзыниров были непонятны. Я вдруг поняла, что на этот раз мы с напарницей доигрались. Теперь не было никаких шансов. Вернее, выбор имелся, но только между гибелью и пленом.
И тут произошло невероятное. У обоих доков открылись люки катапульт (даже не подозревала, что они там вообще есть), и в пространство выстрелило сотнями истребителей, которые полетели в разные стороны, непрерывно стреляя перед собой. Это оказалась красивой иллюзией, которая продержалась несколько секунд, после чего распалась. Не истребители, а всего лишь буксиры. Ни скорости, ни маневра, ни мощи оружия. Вообще ничего, что могло бы пригодиться в бою.
– У них нет шансов, – произнесла я.
– А буксиры и не жалко, – ответила напарница.
– Но пилоты…
– Какие пилоты?! Посмотри, как они летят!
Даля была права. Буксиры двигались по прямой, не сворачивая и не маневрируя. Стреляли тоже исключительно прямо по курсу через одинаковые короткие интервалы.
– У таких машин никогда не было автопилота, – только и осталось сказать мне.
– Зачем? – удивилась напарница. – Для такого простого «маневра» никакой автопилот не требуется.
– Тогда как?
– Очень просто. Кладешь кирпич на педаль газа, привязываешь в прямом положении штурвал, как-нибудь закрепляешь кнопку ведения огня, и все дела.
– Какой еще кирпич? – не поняла я юмора хомо.
– Ну, можешь и не кирпич, а что-нибудь другое. Пусть в космосе с ними и дефицит, но не суть важно. Принцип-то ты поняла?
– Поняла, – осталось согласиться мне.
– Зато сколько счастья истребителям дзынов! – со смесью насмешки и зависти заметила напарница.
Тут она права. Противник буквально устроил охоту на легкие мишени, забыв обо всем остальном. Это при том, что мы уже давно вошли внутрь вражеского построения и почти вплотную подошли к кораблям, на которые нацелились ремонтные доки.
– Эй! Красавицы! – раздалось в эфире.
– Как угадал? – сразу ответила мой стрелок.
– Ну так про сумасшедшую парочку, снайпера Далю и ее напарницу Гин, весь флот в курсе. Никто, кроме вас, за нами бы не увязался. Но я по делу. Не желаете на время залететь внутрь дока? А то тут скоро станет слишком жарко даже для вас.
Если честно, мне совершенно не хотелось залезать внутрь дока, который собирается таранить линкоры и, скорей всего, будет ими просто расстрелян задолго до того, как сумеет приблизиться. Но в одном хомо прав – шансов отсюда уйти самостоятельно просто нет. Напарница думала так же, поэтому вскоре влетели в открытые специально для нас ворота малого ангара.
Павел Смирнов. Пилот орудийной платформы
Ну вот и настал этот день. Можно сказать, сбылась мечта. Не так себе это когда-то представлял, но все равно. Первый мой вылет в качестве пилота. Вообще-то еще рано, но предыдущая платформа превращена в груду металлолома. Саму ее ничуть не жалко, однако экипаж, который по планам должен был перейти на следующую, сильно пострадал. Часть погибла, остальные нуждаются в экстренной медицинской помощи. Поэтому просто некому. Вот о резервах и вспомнили.
Новыми орудийными платформами Арбитры снабжают нас бесперебойно, даже в большем количестве, чем рассчитано на общее число имеющихся кораблей. Это дзыниры их в трюмах возят, у ашжурских линкоров есть возможность пристыковки на внешнюю подвеску. Только этого пока не делается, потому что подготовленных к ним экипажей просто нет.
Дзынирам хорошо. Даже при отсутствии дубликаторов материи. Поставили автоматику, и все. В случае чего даже эвакуировать не обязательно. Мы, в общем-то, тоже даже минимально поврежденные платформы не забираем для ремонта. Да что там, реактор горючим не заправляем, Арбитры новые пришлют. Эвакуируем экипажи, и только. При имеющихся у Арбитров методах производства это ничего не стоит. Экипажей, наоборот, остро не хватает.
А на то, что производят Арбитры, людей или там ашжуров надо много. Начать хотя бы с того, что наши орудийные платформы втрое больше и мощнее. И при этом почти никакой автоматики. Только возросшую мощь кто-то должен обслуживать. Соответственно, и дополнительные люди необходимы. И где их взять? Переучивание наших десантников – идея, конечно, хорошая, но не всем дано стать пилотом. Даже на таких супербронированных и медлительных калошах.
Последнее время начали присылать немало людей, обучившихся в специальных школах еще на Земле. Но и таких специально на орудийные платформы никто не готовил. Не было раньше такого оружия. Вот и пересаживали тех, кто учился на пилотов ботов-эвакуаторов и капитанов малых кораблей. Что последним, понятно, не очень нравилось. Да что там, абсолютно не нравилось! Никакого сочувствия к таким, если честно, я не испытывал, уж слишком свысока некоторые из них смотрели на бывших десантников, считая себя элитой.
Если я был рад своему первому вылету в качестве пилота, то наш капитан – нет. Вообще-то ее можно было понять. Обучалась еще на Земле на капитана малого крейсера или корабля такого же класса, а тут на тебе. Наталья Стрельцова не скрывала своего недовольства и ругалась так, что половина моих десантников позавидует.
Если опустить матерные и близкие к ним выражения, смысловая нагрузка всех ее откровений сводилась к одному: «Это потому, что я женщина!» Данное заявление было, мягко говоря, неправдой. Из всего прибывшего недавно пополнения капитанов для малых судов женщин было никак не меньше половины, а то и больше. Просто девушке не повезло. Крейсера для нее нет, а платформа есть, и кто-то должен стоять на ее капитанском мостике.
– Не переживай так, Наташа, будешь еще командовать собственным линкором, – попытался успокоить я ее.
– Aгa, после платформы линкор. Размечтался! – как-то обреченно ответила она. – Я на капитана малого крейсера обучалась, и на большее не стоило рассчитывать. Теперь после платформы неизвестно когда дослужу хотя бы до этого.
– Война такое дело, тут если выживаешь, быстро поднимаешься по карьерной лестнице, – заверил я своего капитана. – Платформы ведь даже не эвакуируют. Поэтому, как только появится подходящий крейсер, а ты знаешь, Арбитры их пачками штамповать могут, сразу и станешь капитаном.
Не то чтобы она мне поверила, но дальше спорить и ругаться было некогда. В пространство схватки выпрыгнули наши ремонтные доки и, не скрывая своих намерений, пошли на таран. Помочь землякам мы не могли, и оставалось только наблюдать.
Хотя ремонтные космические доки и не отличаются значащимися в их названии космическими же скоростями, наша платформа была еще медлительнее. Мы только выползали на позицию, а соприкосновение с противником началось, и бой уже шел во многих местах. Зато пока имели возможность во всех подробностях рассмотреть подвиг гигантских камикадзе. Благодаря им, кстати, сражение еще не развернулось полностью. Враг хоть и относился к такому тарану пренебрежительно, но тем не менее и с подозрением.
Когда за ремонтников взялись всерьез, сразу несколько линкоров перевели огонь в их сторону. У тех обшивка полетела клочьями и начала выливаться в космос не успевающая застывать бронепена. Только на скорость гигантов это никак не влияло. Когда враг понял, что остановить таким способом не получится, попытался убраться с траектории. Несколько орудийных платформ, что висели на пути у тарана, те смели, даже не заметив, чем продемонстрировали, какая опасность ждет остальных.
У всех, кроме одного линкора, вполне получилось увернуться. Удар уже рассыпающегося под огнем дока по крупному кораблю оказался фатальным для них обоих. Линкор переломило пополам, а изрешеченный ремонтник начал самым буквальным образом рассыпаться, сотрясаясь от внутренних взрывов. И странное дело, он оказался вовсе не пустым. В доке находился ашжурский линкор, который дал полный залп из всех орудий по ближайшим дзынирам. Большая часть зарядов достигла цели и даже нанесла какой-то ущерб, но ничего необратимого или серьезного не произошло.
Все ожидали, что линкор сейчас вылетит из-под обломков дока и вступит в бой. Шли секунды, но ничего такого не происходило. Я начал подозревать, что, скорей всего, ремонтники имели внутри уже подбитый корабль, который некогда было выгружать, вот он-то и смог сделать только один-единственный залп. На большее его просто не хватило.
Пока все следили за спрятанным линкором, из развалин стартовал быстрый катер и помчался ко второму доку. Герои вовсе не были камикадзе и предусмотрели возможность эвакуации. Когда это стало ясно всем без исключения, дзыниры все же на всякий случай добили дрейфующий среди обломков ашжурский боевой корабль. Потом принялись за оставшегося ремонтника, но не преуспели. Изнутри вынырнул малый крейсер. Мы сначала подумали, что тот самый, который сопровождал и сильно пострадал, но оказалось – нет. Это был скоростной курьерский корабль, и он рванул в нашу сторону.
Даля. Стрелок-истребитель
К тому времени, когда добрались до своего линкора, он представлял из себя жалкое зрелище. Весь избитый, некоторые борта полностью залиты бронепеной, другие выворочены так, что не помогала и она. В том месте, где, глубоко спрятанная, должна находиться капитанская рубка, зияла дыра. Если бы не технологии Арбитров, с помощью которых те клонируют корабли, используя старые в качестве сырья, такой не стоило бы ремонтировать. Проще и быстрей построить новый.
Но несмотря на все повреждения, корабль продолжал вести бой. Стрелял из немногих уцелевших орудий, пытался хоть как-то маневрировать еще оставшейся частью двигателей и не то чтобы сдаваться – даже пережидать не собирался. К счастью, дзынирский линкор, с которым наш обменивался ударами, находился в примерно таком же состоянии.
– Наш истребитель и то лучше сейчас выглядит, – прокомментировала я.
– Если считать двигатели и щиты, то да, и то и другое почти в приемлемом состоянии. Без половины летать можно, – прокомментировала Гинтири. – Оружия вообще никакого. Ты как стрелок должна бы заметить.
Это она так шутит. Конечно же, я заметила. Все вспомогательное, вроде пулемета и ракет, от которого в космическом бою толку почти нет, давно израсходовано, два основных орудия оторваны напрочь, одно сильно повреждено, а четвертое в идеальном состоянии, только энергетические кабели, как главный, так и резервный, идущие к нему от реактора, перебиты. Уже какое-то время только и можем убегать и уворачиваться. Была надежда если не отремонтироваться полностью в трюме родного линкора, то перезарядить и исправить хоть что-то. Но теперь и ее почти не осталось.
– Нижний правый шлюз цел, – заметила Гин, облетая линкор и уклоняясь от вражеского истребителя, который не очень-то и старался гнаться, так как находился пусть и в лучшем состоянии, чем наш (он мог стрелять), но ненамного. – Рискнем?
– Давай. Все равно других вариантов не предвидится.
Шлюз оказался не только цел на вид, но и штатно открылся, впуская нас. На приемной площадке ангара уже ждала команда техников. Это, в общем-то, понятно, те, которые к этому моменту уцелели, все равно сидели без дела. Осмотрели машину и сообщили то, что мы и сами знали. Вспомогательное оружие перезарядить можно, перебитые кабели восстановить тоже, а утраченное и поврежденное ни ремонту, ни замене не подлежит. Во всяком случае, быстрой.
Но нам предложили другой вариант. На консервации в трюме находилось еще несколько машин, и подготовка одной из них займет немногим больше времени, чем восстановление хотя бы одного кабеля на нашей. Конечно, согласились. А что до стандартных настроек, так и у нашего такие же были. Не привыкать. Пока техники занимались своим делом, напарница решила сходить на резервный командный пункт, который находился как раз рядом. Я пошла с ней.
– Бардак! – заявила Гинтири, подходя к месту.
– Так ведь бой идет, и мы слегка подбиты, – заметила я.
– Никакой бой и повреждения не оправдывают того факта, что бронеплита капитанской рубки закрыта не полностью, – очень серьезно ответила она. – Туда не только целая абордажная команда пройти сможет, но и истребитель пролетит.
Из-за наполовину опущенной плиты раздавались приказы на ашжурском и мат на русском. Последнего было намного больше. Похоже, линкором командовали земляне. Когда прошли внутрь, убедились, что так и есть. В кресле главного пилота сидел Паша Смирнов, второе и третье пустовали, место главного артиллериста занимал кто-то из десантников, рядом с ним был какой-то техник ожу, другие кресла тоже либо пустовали, либо были поделены между техниками и десантниками с Земли. Капитанское место занимала совсем молоденькая девчонка с косичками из последнего пополнения. Увидев нас, та вскочила и сразу обратилась к моей напарнице:
– Временно исполняющая обязанности капитана тяжелого линкора, капитан орудийной платформы Наталья Стрельцова!
В ответ Гинтири буквально взорвалась:
– На военных кораблях никогда не было, не может быть и никогда не будет временно исполняющих обязанности капитана! Бывает только капитан! Всегда! В случае гибели капитана им автоматически становится старший офицер. Пока на корабле останется хоть кто-то живой, он и будет капитаном, даже если это простой солдат или уборщик.
Девочка буквально сжалась от такого ответа, а Павел вмешался:
– Так ты, Гинти, и есть старшая.
– Нет! – сразу успокоилась та. – Ты лейтенант, она целый капитан, пусть и орудийной платформы, а я простой пилот-истребитель.
– Тогда какого Арбитра тут разоралась на старших по званию?! – ответил он, после чего повернулся к девушке: – Наташа, гони этих сумасшедших со своего мостика.
Капитан не знала, как реагировать, ведь не формально, а реально старшей, с правом отменить любой приказ даже настоящего капитана, была именно моя напарница Гинтири. Тогда положение спас техник-ожу:
– Из ангара докладывают о готовности истребителя.
Мы сразу сорвались с места.
– Какая муха тебя укусила? – обратилась я к напарнице на бегу. – Зачем наорала на девочку?
– На боевых кораблях не бывает временных капитанов, – упрямо ответила та.
Гинтири. Пилот-истребитель
В ангар я зашла, будучи под впечатлением от только что состоявшегося разговора. Неприятные, честно скажу, ощущения. Сама не понимаю, почему сорвалась? Ну, ляпнула девчонка-хомо глупость, и что? Это еще не повод. Я, конечно, права – на военных кораблях временных капитанов быть не может! Факт, известный абсолютно всем. Но в любом случае не стоило. Лучше бы просто спокойно ей объяснила. Вон, даже напарница и та косится.
Не успела успокоиться, как чуть не сорвалась еще раз. Эти!.. Эти… Эти…
Так, Гинтири, возьми себя в руки, вон Даля что-то почувствовала и опять косится. В общем, эти, мягко выражаясь, техники подготовили вместо истребителя штурмовик.
– Особая модель! – поспешил пояснить ожу, видимо, прочитав эмоции у меня на лице. – Вооружение намного лучше любого истребителя, а по маневренности почти не уступает.
Как будто я сама не знаю! Только «почти не уступает» с точки зрения читающего техданные и того, кто сидит в пилотском кресле, – две огромнейшие разницы.
Вообще-то космические штурмовики – неплохие машины. Даже хорошие. Предназначены для работы с объектами на астероидах и малых безатмосферных планетах. По сравнению с истребителями заметно тяжелей, лучше бронированы, лучше вооружены и, соответственно, менее маневренны. Им это не так уж и нужно, не то предназначение. Если сравнивать дальше, то во встречном бою – группа на группу – не все однозначно. Не линкоры, конечно, но истребителям лучше не соваться. А один на один – все наоборот. И пускай именно эта модель имеет улучшенные качества, все равно не то, чего хотелось бы.
– Не переживай ты так, – поняла, о чем я думаю, напарница. – Сколько там полностью боеспособных истребителей осталось-то? Мы их все порвем!
– Порвем, – пришлось согласиться мне.
Ей, конечно, хорошо, калибр больше, ассортимент оружия шире… Но выбирать все равно не приходится, так что справлюсь. Тем более нагрузка на стрелка тут куда выше, чем на пилота. Недаром на тяжелых штурмовиках экипаж состоит уже из троих и из них стреляют двое.
В этой части поврежденного линкора даже катапульта оказалась исправна, в бой мы вырвались из ее шахты, а не своим ходом. Техники, подготовившие именно эту машину, оказались по-своему правы. Понятно, что им просто было не из чего выбирать, но если бы такая возможность имелась, все равно стоило отдать предпочтение штурмовику. Это я поняла сразу, как только увидела картину боя.
– Ты думаешь то же, что и я? – спросила напарница.
– Да, – ответила ей.
На таких машинах против линкора не повоюешь, тем более в одиночку. Истребитель, пусть и не причинит тому никакого вреда, хоть может увернуться за счет скорости и маневренности, штурмовик уже нет. Но это если иметь в виду полностью боеспособный линкор, а тут такие не очень-то и сохранились.
– В первую очередь пройдемся по кораблю, который дерется с нашим, – предложила напарница.
Я не стала возражать. Хотя сомневаюсь, что нас хватит на то, чтобы добить хотя бы один линкор. Но кого штурмовать первым, и так было ясно. Прямо на уцелевшие орудия я, естественно, машину не выводила, но и расстрел уже искореженного борта точно не прибавит линкору живучести. В том, что Даля сумеет найти достойные цели, можно не сомневаться. У моей напарницы настоящий талант стрелять вслепую. При втором заходе обнаружили, что не все орудия обрабатываемого борта выведены из строя. Пара смогла ответить.
– К счастью, не главный калибр, – прокомментировала напарница.
– Тот, на таком расстоянии, распылил бы нас на атомы и не заметил, несмотря на любые щиты, – согласилась я, уклоняясь с траектории обстрела. – Но эти тоже не подарок.
– Справимся, – ни на мгновение не усомнилась Даля. – Ты, главное, подлети под хорошим углом.
Орудия мы подавили, получив в ответ несколько попаданий. Защитное поле выдержало, оно у штурмовика помощнее истребительского будет. Но диагностика половины генераторов уже показывала критические перегрузки. Дальше придется рассчитывать только на броню, а это для серьезного удара вообще ничто.
Четвертый заход принес результаты. Напарница сумела попасть во что-то важное. Внутри дзынирского линкора начали происходить взрывы, и он прекратил бой с нашим. Да и мы успели вовремя, так как почти сразу нагрянула пара истребителей. Для штурмовика и одного более чем достаточно, а уж двух тем более. То, что один из них беспилотный, – слабое утешение, а то, что оба со следами попаданий, – уже лучше. Но и мы, увы, успели несколько ударов схлопотать.
Автомат Даля подбила вроде как легко, но и нам эта победа стоила остатков силового щита и нескольких попаданий в броню. Вроде ничего важного не задело, но ресурса все меньше и меньше. С пилотируемым истребителем пришлось покружить. Он частично поврежден, мы хуже маневрируем, но спасала больше близость нашего линкора. Вот кое-как и обменивались ударами. Мы получили всего раза в полтора больше, поэтому, учитывая разные классы машин, можно сказать, общий счет в нашу пользу. Только война не спорт, где победу зачисляют по очкам, тут любой удар может оказаться последним. Оставалось только жаться к своему линкору в расчете на поддержку уцелевших орудий. Время пока работало на нас.
Когда все же подошла подмога и из прыжков начали появляться тяжелые корабли, от штурмовика мало что осталось. Сильно пострадали почти все двигатели, и рассыпалась броня или, скорее, ее остатки. Пусть машина и крепкая, но как до сих пор не развалилась – загадка. Противник тоже одними приятными впечатлениями не отделался, но наоборот, остался почти цел, только лишился большей части оружия. Оставшийся пулемет вообще не в счет, его огонь мы могли держать сколько понадобится.
Увидев, насколько наше пополнение превосходит их силы, дзыниры начали отступать. А ведь им до победы оставалось совсем не много. Теперь те, кто выжил, уходили. Их никто не преследовал, даже позволили собрать уцелевшие экипажи с подбитых кораблей. У самих точно таких же забот хватало. Наш личный противник помахал на прощание крыльями с остатками разбитого оружия и умчался к своим. Знаю, что в последний момент Даля могла его легко достать, но не стала. Этот поединок закончился вничью.