Война

Рисское войско перешло границу владений Орбеля на самом рассвете, сберегая для первого удара весь долгий летний день. Передовые кавалерийские отряды захватили мосты через реку, сбили заслоны и пограничные заставы, открыли, образно говоря, ворота во вражеские земли. За ними, поднимая сухую пыль выгоревших под летним солнцем дорог, серо-зелеными колоннами шли полки пехотные, катились, грохоча колесами лафетов и зарядных ящиков, артиллерийские батареи, спешили белые фургоны полевых лазаретов, медленно и тяжело тянулись сонными волами осадные и саперные парки, а затем их снова сменяла конница, и опять шла пехота, и так без конца.

Первоначальный замысел удался, удар был неожиданным. Первые пленные на допросах говорили о том, что войну ждали, но намного позже, после того, как Рисс завершит мобилизацию. Полки первой очереди действительно ушли к юго-востоку, куда послал их князь Орбель Второй, озверевший от наглого захвата чуть ли не самой сладкой его дойной коровы – княжества Свирре. Войска пошли туда и уперлись в почти неприступные перевалы, штурмовать которые можно было только большой кровью и не с ходу, а река стала для валашских судов непроходима, текущая теперь среди враждебных земель. А со стороны Рисса остались лишь войска второй линии, малочисленные и к большой войне неготовые.

Сотня Хорга успела дважды вступить в дело, захватывая мосты через частые в этих краях малые реки, причем потеряла при этом всего одного человека из нового пополнения. Требуемая внезапность была достигнута.

Подпираемый спешащим сзади войском, наш отряд шел пыльными дорогами, ведущими между деревень, виноградников, фруктовых садов, крошечных городков и брошенных стражей дорожных застав. Крестьяне прятались от нас в полях, бросая дома и имущество, но мы не грабили – и некогда нам, и идем налегке, лишь с вьючным обозом, куда что девать?

К вечеру второго дня наступления, когда наш отряд встал биваком в указанном планом месте, нас догнал курьер командования, передав приказ дождаться конно-егерского эскадрона, передав ему роль «острия копья», а самим возвращаться к основным силам, а если точнее, то к штабу армии, расположившемуся в городке Пулих, главном в этой провинции. Приказ был подписан Арио Круглым, из чего я сразу заключил, что вести честный бой нам судьба не сулит, понадобились мы опять в роли иной.

Наша замена – эскадрон запыленных и радостных от ощущения воинской удачи конных егерей – подошла к утру. Командир его отсалютовал Хоргу, скомандовал марш и погнал своих бойцов дальше в глубину вражеских земель, а мы же отправились назад.

Все же настоящая война шла за нами, мы лишь прокладывали путь потоку, захлестнувшему до того мирные и сонные земли. Мы шли впереди и видели лишь испуг и изумление, а настоящий каток двигался сзади, вместе с пехотой, вместе со следующими за ней отрядами охраны тыла. Вдоль дорог появились виселицы, в деревнях на улице лежали трупы людей и собак, которые никто не убирал и над которыми собирались облака мух, дымы пожаров пачкали до того ясное небо. Война никогда не меняется и не изменится. Перед ней катится волна смерти, а за ней остается след грязи.

У ворот Пулиха на длинной, спешно выстроенной виселице болталось десятка полтора мертвецов в дорогой одежде и даже в обуви – выставленный караул не дал эти трупы обобрать, хотя, уверен, охотников нашлось бы немало. Табличка, прибитая к столбу, сообщала о том, что здесь завершили свой жизненный путь власти сего городка, поставленные править и кровопийствовать «злодеем человечества» Орбелем Вторым, и по его грехам они сейчас ответили. Среди казненных было несколько человек в красных мундирах «клопов», так что можно было сказать с уверенностью, что их место заняли совсем другие люди, в синих сюртуках подобного же ведомства из Рисса. Жизнь продолжается, так сказать.

На въезде в город стояла застава полка Стражи, с десяток солдат в кепи с красными околышами возле шлагбаума. Десятник переговорил с Хоргом Сухоруким, едущим впереди колонны, полосатый шлагбаум поднялся, пропуская нас в город.

Все же Пулиху досталось не сильно. Войди в него вместо регулярной армии Рисса войско Дикого Барона, например, или какое иное наемное из тех, что присылают в такие времена Северные княжества, все было бы намного хуже. Мрак и ужас опустились бы на городок, кровь забрызгала бы улицы, слышались бы крики пытаемых, у которых ландскнехты вымогали признание о существующих и несуществующих тайниках, а тянущиеся следом за войском работорговцы скупали бы оптом жителей, тех, что покрепче и поздоровее. Страшна судьба городов, в которые вступает наемное войско, заботящееся лишь о добыче. Иные селения после такого и вовсе прекращали свое существование.

Войско же Бальта Луррского, бывшего командира того самого конно-егерского полка, в казармах которого мы прятались по прибытии в Рисс, а теперь повышенного до командующего южным крылом вторгшейся армии, лишь зажало городок в стальном ошейнике, видом своим и приказами подавило всякое желание противиться приходу новой власти, и тем ограничилось. Земли Валаша отходили под руку Вайма Рисского, и разорение их не было бы выгодным для нового владетеля.

Штаб, естественно, расположился в городской ратуше, из которой утащили на виселицу ее прошлых обитателей. Сотня спешилась прямо на площади, Хорг, приказав оставаться в готовности к маршу, пошел искать Арио.

– Ну что, мастер Арвин, все же война? – подошел ко мне Бролт. – Уже не в Свирре, а в Орбелевом брюхе ковыряемся?

– Так и выходит, – ответил я, приплясывая на месте, чтобы размяться после долгого сидения в седле. – До коренных его земель далеко, но и эти под его рукой издавна, так что икаться ему будет.

– Может, и до смерти подавится, – подал голос Барат.

– До смерти не надо, мы бы его сами, – обернулся к нему Бролт. – Не надо ему легкой смерти, да еще и случайной.

– Зато сдох бы, – возразил ординарец. – А так война началась только, кто победит – лишь Брату с Сестрой ведомо, и как знать, может, они над мечтами нашими смеются сейчас. И не доберемся мы до Орбеля.

– Доберемся, тьфу на тебя, – махнул на него рукой Бролт. – Сам видишь, какой замысел войны тут хитрый, Орбеля уже вокруг пальца провели. Доберемся, – повторил он, уже явно не для Барата, а для самого себя.

– Не надо рубахой хвалиться, если ты на нее еще полотна не купил, – урезонил десятника я. – Вся война еще впереди, два дня как началась. Армия валашская цела, боев-то еще и не было больших, просто раздергана в разные стороны. А как ошиблись лазутчики, и полки его до свиррской границы не дошли еще? А как и вовсе уже сюда подходят скорым маршем? Так-то.

Ждать пришлось недолго. Вскоре из штаба выбежал Хорг вместе со Злым и Тесаком, скомандовал: «По коням!» Сотня быстро и привычно выстроилась в колонну и пошла за командиром, которому показывал дорогу мой приятель по злодействам. Вскоре колонна вышла из города через другие ворота и после пяти минут скачки рысью оказалась возле бивака, разбитого старыми знакомыми – свиррским отрядом Резаного. А Хорг объявил сбор командиров взводов, явно принимая команду сразу над обоими отрядами.

– Ночуем, с рассветом выдвигаемся в Свирре, – объявил Сухорукий взводным. – Задачу получим на месте уже, в Леймаре. Там же наших раненых, которых уже подлечили, заберем.

– А от кого задача-то будет? – спросил кто-то.

– От кого надо, – усмехнулся Хорг. – Вопросы есть?

Вопросы были, но не слишком важные, больше по предстоящему маршу. Для себя я уяснил, что «нормальная» война для нас закончена, снова предстоит делать что-то тайное и нехорошее. Ну да ладно, что горевать, зачем усам масло, если голову срубили? Поэтому, к взводу вернувшись, просто дал распоряжения по подготовке к маршу. Когда же у костра сидел, Злой подсел, раскатал плед, протянул мне большую баклагу с разбавленным вином:

– Глотни, пулихское, оно здесь хорошее.

– Благодарствую, – кивнул я, принимая.

Действительно, вино было хорошим.

– Арио нас там встретит, – сказал вдруг Злой неожиданно. – Он туда рекой выехал. Насколько я из его намеков понял, нам еще предстоит чудес натворить.

– А в том и не сомневаюсь, – пожал я плечами, возвращая флягу. – Арио на коня не сядет и в бой не поведет, это уж точно.

– Верно, – засмеялся он. – Арио из тех воинов, что всегда подходят сзади и в темноте, и часто даже не сам, а тот, кому он заплатил… Но сам понимаешь, на чьей стороне больше таких, как Арио, тот и в седле дольше держится.

По воинским правилам грех бы соглашаться, лазутчика и шпиона презирать принято, но прав Злой, мне ли не видеть, сколь много сделал Круглый для рисского трона. Вот и сказал я:

– А с этим согласен, дел он провернул много и все на пользу. Только после таких дел сам о посмертии своем задумаешься.

– Посмертие пусть пастыри-обновленцы отмаливают, – сплюнул он в костер. – Ради них стараемся, за те же солеварни высокосвященного Берга бьемся. Пусть и они на нас потрудятся… А если честно – накласть мне на посмертие, я сейчас живу. И с Ваймом-князем согласен в том, что землю надо под одну руку собирать. И это меня куда больше посмертия волнует. А грехи… грех обмана чего стоит перед грехом небрежения своей землей? А ничего, мне думается. Брат с Сестрой судить умеют, вот пусть и судят. Если же им остальные мои грешки важнее главного – то и посмертия мне от них не надо.

– Это верно, для каждого и грех самый смертный – свой, и кара за него своя, – согласился я с ним. – Мой грех – глупость, а кара за него… был бы умнее, семью бы спас. Были бы все мы умнее – народ бы спасли. А так… сам видишь, что так вышло.

– Ты про Орден Реки знаешь? – снова отпив из фляги, спросил он вдруг неожиданно.

– А как не знать? – удивился я вопросу. – Не его ли мы монастырь осквернили?

– Вот-вот, про них и говорю, – кивнул он. – Знаешь ведь, почему Реки?

– Река Времен?

– Верно, она самая. Верят они в бесконечную череду жизней в бесконечной цепи миров. И еще верят в то, что люди становятся привязаны друг к другу в каждом из миров. И не может быть так, чтобы жена ушла в один мир, а муж в другой, если они друг друга любят. Тот, кто отошел, ждет другого где-то в лугах между мирами, вот на берегу той самой Реки Времен. Если они действительно те, кто друг без друга не может.

– И что? В новом месте они снова встретятся?

– Говорят, что так. Родятся и как-то сойдутся, если тот, кто жил дольше, другого не предал. Как-то так. Я все точно не знаю, мне рассказывали больше, но рассказывали таким вот манером.

Странно, не ожидал вообще, что Злой способен на такую тему заговорить. А с другой стороны, я о нем и не знаю ничего толком. Как он таким стал, как к такой жизни пришел – ни единого намека он не делал. Вроде и болтает все время, да не проговаривается.

– Может, и так, – вспомнил я свои сны. – А может, эти луга и есть конец пути? Никто же из других миров не возвращался, чтобы рассказать.

– Может, и так, – повторил Злой, расправляя плед и заваливаясь на спину. – А может, и лугов никаких нет, просто помер ты – да и все. И жрут тебя черви.

– Нет, луга-то как раз есть, я их видел, – сказал я, не слишком задумываясь про то, как собеседник на это среагирует.

Но Злой ничуть не удивился, лишь пробормотал, зевая:

– Может, и есть, раз ты видел. Ладно, спать давай, что ли, а то завтра день трудный и дорога дальняя. Свои луга мы так или иначе встретим, у кого какие.

– Это верно, спокойной ночи.